Читать книгу: «СOVERT NETHERTWORLD 3 Предверие бури», страница 2

Мишель брёл по дороге, стараясь по мере возможности держаться подальше от затемнённых участков. Свет фонарей горел не везде, и потому продвигаться удавалось с трудом. Кое-где дорогу перегораживали упавшие деревья, те, до которых ещё не добралось быстро распространяющееся пламя. Пришлось выбирать: идти в темноте, перепрыгивая провалы и надеясь не поскользнуться на слое грязи, покрывающем остатки асфальта, или двигаться на свету, но терпеть жар от огня, почти нестерпимый, едва ли не облизывающий пятки. Мишель выбрал первое. Он падал, вставал, но продолжал идти. В лес, разумеется, не совался. Приближалась ночь, и делать там было нечего, только рисковать быть пойманным в огненную ловушку. Судя по дыму, пожары начинали перекидываться на новые участки, и никакая грязь и потоки воды не были им помехой. Мало того, горючее вещество смешалось с водой, и теперь уже она начинала дымить и местами загораться. Это прибавляло света, но также и банально мешало дышать, заставляло глаза слезиться. Мишель ускорил шаг, нужно как можно скорее убраться из этого филиала преисподней!

Он уже и перестал высматривать по пути выживших, не видно никого, спрятались или сбежали, или погибли – запросто такое может быть. Смотрел только вперёд, на дорогу, на светлеющий горизонт и шумящую черноту, приближающуюся к горизонту сбоку, и чувствовал себя бессильной песчинкой в этом мире.

А потом отвлёкся, заметив краем глаза движение. Он пригляделся. Впереди, на краю дороги, теперь превращённом в край обрыва, с бушующим потоком дымящейся жижи внизу, стояла девушка.

Ах да, эта самая девушка, похожая на Мию, сидевшая в первом ряду и как-то особо на него смотревшая. Медно-рыжие волосы, точёная фигура. Она выглядела прекрасно и при плохом освещении. Было в ней нечто магнетически притягательное.

Боже, о чём он только думает. Нужно было немедля помочь ей, увести её отсюда, кем бы она ни была. Он окликнул её, но девушка не ответила и не повернулась. Она продолжала стоять и как-то подозрительно смотреть вниз, совершенно не думая спасаться от стихии. Словно всё для себя решила и больше её ничего не волнует.

Мишель ускорился, уже не сильно заботясь о грязи и не отвлекаясь на впервые за всё время увиденную машину, припаркованную у обочины. Всё его внимание заняла девушка, которая, похоже, решила свести счёты с жизнью.

Почему он так решил, он сам себе объяснить не мог, но он стрелой метнулся к девушке, будто пролетая последние метры до неё, и, схватив за пояс плаща, оттащил от обрыва и прижал к себе.

Некоторое время течение событий как будто прекратилось. И Мишелю вдруг показалось, что так и должно быть, что они так и должны стоять, пока их не занесёт пеплом и гарью. Неожиданно девушка отлепилась от него и, не говоря не слова, бросила пристальный взгляд на торнадо, словно бы она передавала что-то стихии.

Мишель отошёл от края и сел на холодную грязную траву. Посмотрел назад, на пожары, вперёд, на торнадо. Посмотрел на девушку:

– И ты думаешь, что из всего этого нет выхода? – спросил он. – Думаешь, что покончить с собой – это выход?

Девушка, наконец, повернула к нему голову. Неожиданно засмеялась. Это была самая неожиданная реакция, которую Мишель ожидал получить.

– Любопытно, – констатировала девушка сквозь смех – Почему вы решили, что я собираюсь покончить с собой?

Мишель не нашёл, что ответить. Но отметил, что спасённая им, очевидно, та ещё штучка.

– У вас кто-то был здесь, да? – за неимением лучшего спросил Мишель.

Неизвестная покачала головой.

– Я всего лишь оказалась на вашем концерте, – сказала она. – Мне нравится ваш стиль. Неудачное стечение обстоятельств помешало насладиться им до конца.

Мишеля как-то сразу поразила та холодная отстранённость, с которой говорила девушка, но ему почему-то было с ней удивительно хорошо, и он списал её странное поведение на некое шоковое состояние, которое обязательно должно было присутствовать, по мнению Мишеля. Должно быть, девушка плохо понимает, что с ней произошло.

– Тем не менее, я благодарна за помощь, – отозвалась девушка. – Признаюсь, мне нечасто доводится такое говорить.

Благородное удивление в её голосе удивительным образом соседствовало с какой-то фаталисткой отрешённостью. Мишель нервно усмехнулся. Странным образом она была похожа на него самого. По крайней мере, при самом первом впечатлении.

– Наверное, вам просто не везло с помощниками, – неумело попытался отшутиться молодой музыкант. Он не мог подобрать слов. Эти показались ему не хуже других.

– Возможно, – последовал холодный нейтральный ответ. – В любом случае, спасибо. Я Лаура Финчер.

Рука девушки отработанным движением достала визитную карточку. Сквозь темноту мало что можно было разглядеть, кроме герба США и надписи «Исполнительный офис». Мишель машинально взял карточку и пожал протянутую руку. Это было и впрямь удивительное знакомство.

Он не запомнил, чем тогда продолжился разговор. Всё это странным образом начисто стёрлось из его памяти. Что он помнил, так это появившихся спасателей, которые теперь объединёнными усилиями пытались в мешанине из грязи и мусора найти хотя бы тела жителей.

Выживших собирали у здания мэрии, оно стояло на возвышенности и почти не пострадало.

Теперь Мишель обнаружил себя сидящим рядом с небольшим количеством спасённых, он сидел голый, завёрнутый в одеяло, а врач в толстой медицинской куртке поочерёдно осматривал выживших. Девушка из Исполнительного офиса, которую он спас, сидела рядом. От одеяла она почему-то отказалась. Она по-прежнему сохраняла спокойное и сосредоточенное лицо.

Тот врач, что их осматривал, задал пару стандартных вопросов о состоянии, на которые Мишель что-то неразборчиво ответил. Врач посветил фонариком, проверил пульс и всё тому подобное. Не столько помог, сколько сделал вид, что полезен.

Произведя эти нехитрые манипуляции, он перешёл к другому спасённому – у того была сломана рука. Врач потрогал руку, вколол обезболивающее и велел сидеть тихо.

– А руку вправить? – спросил Мишель.

Врач повернулся к нему, нахмурился:

– Не моя специализация. Я только провожу первичный осмотр. Скоро им займётся другой специалист, их группа на подлёте.

Врач хотел ответить ещё что-то и, возможно, не очень лицеприятное, но его позвали, и он быстрым шагом отошёл в сторону, более ничего не говоря. А тот выживший, которому вкололи обезболивающее, так и остался сидеть, прижимая к груди покалеченную конечность. Что поделаешь, система здравоохранения теперь работает так. Сначала оценка ущерба и восстановления, затем помощь в заданных протоколами рамках. Мишель всегда терпеть этого не мог – жизнь по инструкции.

И сейчас он тоже не стал действовать по инструкции. Музыкант взял пострадавшего за грудную клетку и развернул запястье повреждённой руки ладонью вверх, потянул её в сторону от себя, вниз и одновременно с этим поднял её вверх с отводом вперёд. Раздался хруст, и сустав оказался в надлежащем положении. Пострадавший тихо простонал, но было видно, что ему стало легче и он мог немного шевелить рукой.

– Неплохо для музыканта, – иронично оценила сидевшая рядом девушка.

Лаура Финчер, напомнил себе Мишель, её так зовут.

– Я два года прослужил в иностранном легионе, – бросил Мишель. – В Сахеле. Так что опыт имею.

Короткий смешок.

– Полагаю, что за этот факт из биографии музыканта журналисты и критики отдали бы гораздо больше, чем за переписку виндзорского двора перед гибелью принцессы Дианы, – отозвалась Лаура Финчер. – В вас есть неплохой потенциал, – в глазах девушки загорелся какой-то недобрый огонёк. Мишель решил не уточнять дальше.

– Я не настолько известен, – сухо отрезал молодой человек.

Девушка хмыкнула.

– О, подобное легко исправить, – почти весело сказала она. – Но это потом. Вы так и не сказали почему решили, что я самоубийца? – неожиданно спросила Лаура.

Мишель посмотрел на странную девушку, склонив голову набок.

– Ну, – замялся он. – Знаете, в жизни всякое случается, иногда так наваливается всё сразу и прямо не знаешь, что делать. А порой так валится, валится, валится, валится, и единственный выход, самый простой, очевидный, позволяющий выйти из ситуации – это шагнуть в пропасть. Я думал, что вы потеряли кого-то.

Лаура задумчиво сдвинула брови.

– Занятно, – проговорила она. – Вы не выглядите депрессивным.

– А должен? – непонимающе спросил Мишель.

Лаура пожала плечами.

– Мир живет по заранее построенным аксиомам, – сказала она. – Постоянная депрессия творческих личностей – одна из них. Только депрессия может позволять создавать истинные шедевры.

Мишель кивнул. Он понимал, хотя сам до такого не доходил. Неожиданно он поймал себя на мысли, что эта Лаура выбрала весьма странное место для философских дискуссий. Интересно, кто она и зачем оказалась рядом с ним? Ему почему-то вдруг показалось, что его знакомство с этой Лаурой – это чья-то заумная комбинация. Бред это всё, конечно, и его очередные химеры.

– Депрессия – это боязнь будущего, – заметил Мишель. – Уныние, тоска. Возможно, подбор литературных сюжетов и требует этого, но не музыка. Даже в «Реквием» Моцарта есть надежда. Музыка – это жизнь.

– И всё же вашу жизнь делает неудавшаяся любовь, – хитро заметила Лаура.

Мишель удивлённо покосился на девушку.

– Вы слишком придирчиво меня рассматривали на концерте, – пояснила девушка. – Я сделала вывод, что во мне вы находите её черты. Я права? Чёрт, я определенно права!

Мишель склонил голову.

– Да, действительно, вы на неё очень похожи, – сказал он весьма сконфуженно. – Признаюсь вам, я даже сорвал ноту, увидев вас. Ещё один неожиданный факт для журналистов и критиков, да?

– Как её звали?

– Мия, – ответил Мишель. – Она талантливая флейтистка. Ушла, потому что считала меня неудачником. Просто рядом оказался мужчина, который дал ей то, что она хотела.

– То есть вся ваша карьера – это способ доказать ей, что она неправа, – констатировала Лаура. – Мне поразительно везёт.

– У вас было так же? – сам не зная почему, спросил Мишель.

Лаура коротко улыбнулась.

– Скажем так, мне это знакомо, – сказала девушка. – Я бы могла вам предложить альтернативный путь развития, – неожиданно добавила она.

Мишель непонимающе посмотрел на девушку.

– Вы мне интересны, – кивнула Лаура. – Думаю, у нас бы с вами получился неплохой тандем.

– В самом деле? Почему?

– У вас есть потенциал, о котором вы не знаете, – сказала девушка. – Я готова показать его вам. У меня есть такие возможности.

Мишель потоптался на месте, чавкая водой в ботинках. Он снял их, вылил грязную жижу, но это немногое дало.

– Мне многое предлагали девушки, – сказал он. – Только не раскрытие потенциала. Что вам с этого?

Мишель попытался улыбнуться, но получилось как-то вымученно. Его вдруг испугал этот разговор. Ещё несколько, может быть, часов назад он сам говорил себе о «своём Тулоне» и обо всём прочем, и вот появляется Она. Такая прекрасная и холодная и она готова вести его туда, куда он сам хотел. Мишелю стало страшно.

– Наверное, вам просто не везло с девушками, – безэмоциально ответила Лаура, повторив собственные слова Мишеля. – Хотя правильного выбора никогда не существует. Есть только наше суждение о выборе и суждение окружающих. Наше суждение является правильным. Вот как сейчас, вы можете всё начать с чистого листа, не задаваясь вопросом, куда девать нажитое, и кто что подумает об этом. Потому что некому думать. Есть только вы и новая цель в жизни.

Мишель обдумывал её слова. Минуту или две.

– Не знаю, что и ответить, – сказал он. – Не думаю, что вам понравиться со мной. Я сложный человек.

– Я тоже, – холодно ответила Лаура. – Вы даже не представляете насколько.

И Мишель решил положиться на неё. Произошло много всего за короткое время, и нужно было всё это осмыслить. А Лаура Финчер? Что ж, она интересная особа, и раз она обещает каким-то образом заниматься его делами, то пусть так и идёт, пока что. Ритмичный стук капель напомнил ему гитарное тремоло. Очень хотелось спать.

* * *

Прозрачно-бирюзовая волна ласково омывала ноги Кристины, сидящей на белом, почти серебряном пляже одного из островов Трэверса. С виду он был бесконечно восхитителен. Ничего лишнего, только белые домики, утопающие в зелени, небольшие пальмовые рощицы, создающие тени, и море вокруг с разноголосьем птиц. Глеонохэра – так назывался этот остров, что в переводе с одного из древних языков означало «Источник». Трэверс купил года три назад и сразу развёл на нём бурную деятельность. По его указанию на острове стал возводиться экологически-чистый город. И теперь, на самом деле уже где-то с полгода как, американский финансист объявил это местечко первым в мире кварталом с нулевым выбросом углекислого газа. В противовес разлагающемуся от химии глобальному миру, Трэверс здесь развивал источник знаний, новшеств, гармонизации с природой – своего рода спасительный ковчег. Такова была официальная стратегия его телекоммуникационной корпорации IBF, разрабатывавшей технологии космического интернета, одно из подразделений которой – Solarlight inc., собственно говоря, и отвечало за масштабный проект города будущего.

Но Трэверс не был бы Трэверсом, если бы вокруг него не скапливались, как рой ос, разные нехорошие истории. Некоторое время назад в одной из гостиниц Гомелума нашли мёртвым бывшего финансового трейдера Solarlight inc. По результатам достаточно быстрого расследования было установлено, что этот Лэндон Циммерман, так звали трейдера, извлекал прибыль, используя свою осведомлённость об энергетическом рынке и продавая сведения сторонней компании. Трейдер был уволен и пропал, незадолго до выхода компании на фондовую биржу. А после оглушительного успеха первичного размещения акций трейдер был найден повешенным в своём номере, правда, с характерной резанной раной на шее. На которую никто не обратил внимания. Никто, кроме Кристины Левоновой.

Девушка закопалась пальцами ног в песок, глубоко вдохнула морской воздух. В своём яхтенном комплекте она на белоснежном песке казалась парящей морской фигурой. Девушка уже вдоволь накупалась и успела оценить обширное меню местного ресторана, официантов и поваров которого в глаза не видела. Всё было роботизировано настолько, что это начинало утомлять. Кристина никогда не любила излишнюю приторность.

– Они согласятся, вот увидите, – услышала девушка голос рядом с собой. – День-два, не больше, и побегут наперегонки вкладывать деньги, надеясь на больший куш, чем у остальных. Прибыль обладает столь замечательной силой, на которую неспособно ни одно метафизическое чувство, которым мы всего лишь умело закрываем нашу жажду обладания.

Кристина подхватила свою шляпу, которая вдруг вознамерилась улететь в море, но сама не стала менять положение, продолжая смотреть на море.

– Симонетта Веспуччи умерла на руках Джулиано ди Медичи, – проговорила девушка. – Молодой флорентинец так и не смог жениться по расчёту и умер через два года после смерти своей возлюбленной. – Те портреты Боттичелли, которые вы рассматривали, – пояснила она.

Трэверс лукаво улыбнулся.

– Меня восхищают ваши разносторонние знания, – сказал он. – И всё же теперь эти портреты у меня в доме. Да, об их любви складывали легенды, а теперь их портреты – всего лишь предмет удачной инвестиции. И они в моей коллекции, в которую я собираю всё лучшее и уникальное.

Кристина поняла, что это было сказано с явным намёком на неё саму. Девушка вежливо склонила голову. Чтобы кого-то победить, надо сбить его с толку. Она примет игру. Временно.

– С Симонеттой Веспуччи меня ещё не сравнивали, – сказала девушка с налётом учтивого сарказма, одним из тех её коронных приёмов обольщения, что действовали безотказно.

– Я неплохо разбираюсь в людях, – кивнул Трэверс. – Ваши таланты выходят гораздо дальше милого личика, и я собираюсь насладиться ими сполна.

Кристина достала из ведёрка элегантную бутылку белого вина и наполнила им высокий бокал на длинной ножке. Золотистый напиток заиграл на солнце.

– У меня есть одно качество, которое нравится не всем моим клиентам, – сказала Кристина расслабленным тоном, наслаждаясь вкусом вина. – Я всегда говорю им только правду. Иногда она разочаровывает. Слишком большой удар наносится по самолюбию и реальным возможностям, которые не всегда оцениваются верно.

Трэверс осклабился.

– Из всех грехов самолюбие для меня на втором месте после сладострастия, – сказал он. – Я обожаю самолюбивых людей. От них всегда легче добиваться необходимого тебе. А вот вы – другая. Вы умны, успешны, богаты, привлекательны, но, чёрт возьми, я не вижу в вас и тени самолюбия. Почему вы согласились на моё предложение?

Кристина вежливо улыбнулась. Она знала эту склонность Трэверса – играть на самолюбии других. Именно этот приём позволял ему обладать противоестественным магнетизмом как у мужчин, так и у женщин, используя который, Трэверс получал то, что ценил более всего на свете – прибыль, которая конвертировалась в исполнение любых его желаний, особенно самых порочных. И только самолюбие других позволяло им закрывать на это глаза.

– Мне нравится успех, – ответила девушка, играя пальцами на бокале с вином. – Успех в глобальном всегда важнее личного самолюбия. Я поддерживаю то, что вы продвигаете, и я не слушаю досужие сплетни. Предпочитаю убеждаться во всём опытным путём.

Последнюю сентенцию Трэверс явно оценил, хотя и не подал вида. Он всегда умел держать лицо. Как говорится, пусть ложь сердец прикроют ложью лица.

– Могу только сказать, что наши желания в этом вопросе совпадают, – сказал Трэверс и почти театрально развёл руками. – Думаю, вы знаете, что слухами о ваших талантах Земля полнится. Не скрою, я польщён, что именно вы займёте должность моего личного политконсультанта. Это весьма деликатная работа.

Ну ещё бы.

– Деликатная? – Кристина решила изобразить голубоглазую невинность.

– Убедить национальные правительства не всегда бывает просто, – заметил Трэверс. – Они слишком костные для того, чтобы признать очевидную истину: Природе с каждым годом всё сложнее справляться с деятельностью человека, и близок тот мир, когда катастрофа будет необратима. Звучит высокопарно, но всё так и есть.

«Слишком высокопарно», – мысленно вздохнула Кристина. Она от таких фраз начинала уставать где-то на середине.

– Что же предлагаете вы? – поинтересовалась девушка.

– Ограничить выбросы углеродным налогом как показательным инструментом, – кивнул Трэверс. – Найдутся государства, кто будет вынужден сократить производства или модернизировать их, чтобы не платить больше. Остальные, более богатые, станут платить, но и они в итоге сдадутся. С другой стороны – непосредственный контроль климата. Технологии уже есть соответствующие, их осталось только внедрить. Для этого мне и нужны вы.

Кристина сдвинула брови. Интересно, что это? Метеорологические установки? Пролить дождь на засуху. Осушить наводнение как можно скорее, чтобы избежать голода… В теории такое возможно и, разумеется, звучало как благо, однако монополия на подобную технологию в частных руках открывала поистине наполеоновские возможности для устранения конкурентов под лозунгом спасения природы. Старо как мир, однако работает. Но всё же тут должно быть нечто ещё. Трэверс не так прост.

– На самом деле, чем я меньше знаю о ваших методах, тем лучше, – заметила Кристина своему собеседнику. – Можете изложить задачу гипотетически?

– Мне нравится такая ваша ярко выраженная индивидуальность, – кивнул Трэверс. – Извольте, только давайте пройдём ко мне в кабинет. Здесь становится нестерпимо жарко.

Невозможно было с определенностью лукавства Трэверса сказать, действительно ли ему некомфортно на солнце или он хочет провести небольшую экскурсию как доказательство своих намерений спасти человечество от глобального потепления. Здоровый цинизм подсказывал Кристине второе. Ну что же, она не против полюбоваться живописными окрестностями.

Трэверс достал телефон, набрал какую-то команду и около минуты спустя подъехал белоснежный автомобиль с идеально-округлыми формами.

– Я слышала об этих автомобилях, – кивнула Кристина.

– О да! – произнёс Трэверс с лёгким триумфом. – Не только полностью электрические, но ещё и «умные». Компьютерная система подстраивает автомобиль под индивидуальные особенности водителя: его манеру езды, расписание, частые остановки и исправляет даже самые мелкие его ошибки, предугадывая каждое его действие.

– Да, скорость на таком не превысишь, – заметила девушка с лёгкой улыбкой.

– Зато и права не нужны, – улыбнулся Трэверс. – Добро пожаловать в будущее.

Финансист сделал приглашающий жест, пропуская девушку вперёд себя. Эх, жаль, что рядом нет Штильхарта, тот бы обязательно отпустил бы пару едких комментариев про потенциал электромобилей. С Трэверсом было всё настолько сладко, что уже мутило.

Некоторое время они ехали по чистым белоснежным улицам квартала. Автомобиль был абсолютно бесшумен, двигаясь от энергии, которая ему передавала дорога из материала, похожего на матовое стекло. Торжество экологизма во всей красе.

Вокруг, насколько хватало взгляда, стояли одноэтажные коттеджи самых причудливых форм. Кристина обнаружила, что природа и техногенность удивительным образом сочетаются между собой, не имею чёткой границы. Так, газон перед одним из домов, на который девушка обратила пристальное внимание, заканчивался у стены дома, почти ничем не отличающимся по текстуре и цвету от песчаного основания острова, за исключением вертикальности расположения и продолжающегося на некоторых частях крыши, тех, которые были свободны от солнечных панелей. Здесь, среди деревьев, растущих вдоль дороги, даже температура, казалось, была заметно ниже, снижая полуденный жар.

– Впечатляет – заметила Кристина.

– Я был уверен, что вам понравится, – кивнул Трэверс. – Здесь уникальная атмосфера. От деревьев нет сильной тени, но солнцезащитные панели блокируют жару. Город ещё только строится, но вся инфраструктура уже подведена. Жителей ещё немного, сегодня это аспиранты Института Будущего, которые получают бесплатное обучение и проживание по грантам нашей корпорации. Этот город является частью эволюционного процесса.

Кристина кивнула своим мыслям. Каждый приобретает игрушку по своему вкусу и эгоизму.

– Умиротворяюще, – согласилась девушка. – Весьма умиротворяюще.

– И дальше будет также при заселении жителей, – кивнул Трэверс. – Строгие правила по поводу шума будут направлены на организацию наилучших условий удалённого труда. В наш век повсеместного интернета возможность жить и работать у моря понравится многим.

Электрокар остановился у подножия холма, у подобия остановки и пункта зарядки. Дорога тянулась дальше, на другой конец острова, но экскурсия, судя по всему, должна была продолжаться в комплексе на холме.

И действительно. Трэверс повёл Кристину по дорожке вверх. Почти сразу дорожку со всех сторон окружили разнообразные зелёные насаждения на чётко разграниченных участках. Некоторое время они шли мимо декоративных растений со всего мира, растущих в аккуратных загончиках из белых оградок, в которых также копошились и различные миниатюрные животные, вроде королевских антилоп или мышиных лемуров, со свистом скрывающихся в листве при виде людей.

– А здесь, как вы видите, парк. Он ещё будет расширяться и улучшаться, я думаю, – пояснил Трэверс. – Место отдыха работников, культурного досуга. Но одновременно с этим – место сохранения различных редких видов флоры и фауны. За ней будет следить автоматизированная система и не допускать прямого контакта с людьми. Только смотреть, ничего не трогать.

– Не лучше ли держать редких представителей природы подальше от людей? Так надёжнее, – не смогла устоять от уточнения Кристина.

– Нет, здесь также имеется идея в культивировании гармонии человека и природы, – заметил Трэверс.

Про практики вегетарианства и сыроедения Кристина не стала уточнять. Мало ли. Девушка усмехнулась, представив, что если бы здесь был Флориан, то уточнил бы непременно.

Мраморная дорожка петляла между участками зелени, пока не вывела к открытой площадке в центре парка, если судить по красочной схеме, расположенной на столбе, с краю импровизированной опушки. Со стороны всё это казалось вульгарно богатым, но в то же время – подчёркнуто технологичным. Например, от солнца их теперь прикрывали большие мачты, возвышающиеся среди окружающих деревьев. Тонкие, явно лёгкие, с парусами из некоего волокна, прозрачного для всего, кроме солнечных лучей. И действительно, в их тени было заметно прохладнее. Наверное, и в том пригороде были установлены такие же мачты, только спрятаны лучше.

Они пошли в дом через большую каменную террасу, со всех сторон закрытую густыми зелёными зарослями, издававшими слабый запах свежести, который перемешивался с отдалённым щебетом птиц, переливами музыки где-то за стенами.

– Здесь все работают вместе, создавая город будущего, – сказал Трэверс. – Всё вокруг создано с одной целью: умной и чистой энергии для обеспечения устойчивого экологичного завтра. Мы не можем больше считать, что ресурсы планеты бесконечны, верно?

Кристина пожала плечами.

– Да, это уже признанно всеми, – кивнула девушка. – И всё же нельзя чересчур зацикливаться на экологии. Сегодня изменения претерпевают все сферы деятельности, и без обеспечения должного уровня безопасности невозможно говорить о дальнейшем успешном развитии человеческой цивилизации. Чтобы говорить об устойчивом будущем, мы должны осознать взаимозависимость безопасности и развития и пересмотреть подход во всех сферах, а не только в вопросах климата.

– Пожалуй, – согласился с любезной, почти отеческой улыбкой Трэверс. – Однако вопросы экологии и климата – самые животрепещущие в глобальной повестке, и, объединившись для их решения, человечество найдёт необходимый фреймворк и в будущем использует его, чтобы преодолеть другие проблемы.

Кристина задумчиво приподняла бровь.

– Или кто-то использует экологические вопросы для достижения финансового превосходства, – заметила девушка с лёгкой улыбкой. – Сокращение запасов только способствует прибыли.

– И вновь вы правы, – сложил губы в усмешке Трэверс. – Вот почему одна из философий этого проекта заключается в том, что комфорт никогда не приносит прибыль. Я заметил, что отдавать что-то гораздо приятнее, чем получать. Здесь мы работаем над этим, потому что мы верим в это, – финансист сделал приглашающий жест. – Прошу вас.

В доме оказалось даже комфортнее, чем на улице. Очевидно, температуру внутри тоже поддерживали специальные системы. Вокруг стены из фибролита и зидарита, неброская футуристичная мебель и огромные лофты с панорамными матовыми стёклами. Звуки музыки шли отсюда, и они приближались по мере погружения Кристины в этот дом будущего.

Старинный белый рояль стоял непосредственно посредине комнаты, очевидно, служившей обитателю гостиной, ну, судя по нескольким диванам из эко-кожи и огромному био-камину, установленному здесь, не более чем для любителей смотреть на завораживающий огонь.

За роялем, дизайн которого, надо сказать, совершенно выбивался из общей гаммы, сидели две девушки, которым на вид было около шестнадцати. Они были тонкие, изящные и уже с оформившимися фигурками, которые подчеркивали воздушные платья. В четыре руки девушки играли Шопена. Завидев вошедших, они прекратили своё занятие и, элегантно встав с длинной банкетки, изящно склонили головы в приветствии.

– Ах, я забыл, что у вас занятия, – мило улыбнулся Трэверс. – Сеньорита де Леон, разрешите представить вам мисс Виктория Эванс и мисс Хлоя Адамс. Они мои воспитанницы, – финансист жестом указал на Кристину. – Леди, это сеньорита Кристина де Леон.

– Рада встрече, – кивнула Кристина с дежурной посольской улыбкой.

Обе девушки лучезарно улыбнулись в ответ. Кристине стало как-то не по себе. Она припомнила слухи о том, что Трэверс занимается сексуальным развращением школьниц из своего пансиона. И это были не такие уж слухи, как выяснилось совсем недавно. Теперь эти две девочки. Верно говорят, что похоть в своём приступе не знает стыда, а всякое отсутствие ответственности и финансовая вседозволенность только подстёгивают преступные желания сильных мира сего. Воистину, их похоть – это ненасытная гиена, алчущая всё новых и новых жертв, вспомнила Кристина старика Шиллера.

– Девушки, вы можете продолжать свои занятия, – голосом мудрого наставника произнёс Трэверс. – Мы увидимся за ужином.

Девушки вновь склонили головы, и мгновение спустя вновь заиграл Шопен.

– Я надеюсь, вы примите моё скромное приглашение отужинать, – сказал Трэверс, обращаясь уже к Кристине. – Мои сегодняшние гости так же к нам присоединятся.

Кристина пропустила вежливую улыбку.

– Почему нет? – сказала девушка. – Мне приятно ваше гостеприимство.

По массивной округлой лестнице они поднялись на второй этаж, и Трэверс указал жестом, куда идти. В кабинет за дверями из тёмного стекла.

– Видеть вас у себя – большое наслаждение, – улыбнулся Трэверс. – Вами наслаждаешься, как бутылкой хорошего коллекционного вина. Так же я надеюсь, что вы составите мне компанию в моём кратком визите в Вашингтон летом. Вы, должно быть, слышали о той ужасной трагедии, которая случилась несколько недель назад?

Кристина, конечно, знала об авиакатастрофе в небе над Миланом, в которой погиб Вице-президент США Брукс, между прочим, ярый противник так называемого углеродного налога. Специальная комиссия, работавшая в Италии последние три месяца, так и не пришла к единому мнению, что послужило причиной трагедии, поскольку не было обнаружено ни одного чёрного ящика. Документы, которые Брукс вёз в Мюнхен на конференцию по безопасности, так же не нашли. Но Кристина отчасти знала, что в этих документах, поскольку над одним из них для Брукса работала сама. Брукс собирался поднять вопрос о включении понятия глобальной безопасности в цели устойчивого развития и с этой формулировкой собирался выступить против углеродного налога в его нынешней редакции. Вновь назначенный же вице-президент Джаспер Ричмонд, судя по восторженным статьям леволиберальной прессы, скорее поддерживал налог, хотя это было не точно. Вот заодно она и проверит. Ясно же, с кем Трэверс будет встречаться.

– Если вы сочтёте это возможным, – Кристина продолжала изображать вежливую восторженность, в пол-уха слушая монолог Трэверса о бескрайнем уважении к погибшему вице-президенту, несмотря на разницу во взглядах.

– Чудесно, – кивнул финансист и предложил девушке сесть в большое кожаное кресло, сам подошёл к бару из белого дерева. Ловко достал оттуда бутылку бурбона Харпер.

– Бокал Мальборо? – осведомился он у Кристины. Та согласно кивнула. Интересно, у этого типа всегда такие долгие прелюдии.