Читать книгу: «Такой, какой я есть +», страница 5

В этом году 1 июня 2000 года, может быть, где-то символично я становлюсь главным врачом онкологического диспансера. И начинается очень длительный и сложный тяжелый период реформ преобразования: создание научной школы, создание дееспособной команды в Челябинском онкодиспансере, достройка нового здания. Но это, скорее, относится к личной биографии, а не к восприятию исторических событий, которые сопутствовали этому.

Это год пуска хирургического корпуса. Он тогда назывался новым. Скоро ему уже будет 18 лет. Это был колоссальный качественный рывок в развитии диспансера, который сразу создал предпосылки для (неразб). Мы получили новые площади, новые операционные, мы смогли открыть онкоурологическое отделение. Это во многом следствие поездки в 1996 году под руководством Николая Ивановича Тарасова в Южную Каролину, где мы познакомились с американскими онкоурологами, увидели перспективу этого направления. И там родилась идея создать такое необычное для России тех времен подразделение. Понятно, что после кризисных 90-х это был колоссальный рывок. Мало кто помог тогда позволить себе построить такой корпус. Пуск сопутствовал большому интересу со стороны властей, было несколько интересных визитов. Это визит Геннадия Андреевича Зюганова. И на меня произвел впечатление вот этот политик, очень внимательный, вдумчивый, который не только смотрит, но и видит. Мы ему показывали презентацию. На одном из слайдов он попросил остановиться, сказал: «Ага, вот тут скрыт просвет сосуда. Это бляшка атеросклеротическая?» Да, это была бляшка. Никто из других зрителей ни раньше, ни позже на это внимания не обращал. И что еще более поразительно, спустя 3 или 4 года в Москве на одном мероприятии мы с ним увиделись на банкете. Он подошел с рюмкой, говорит: «Извини, пожалуйста. Андрей?» – «Андрей». «Челябинск?» – «Челябинск». Там разговор был, как дела, что. Думаю, господи, сколько за эти годы было у него встреч, тем более что посещение нашей клиники, наверное, не было для него чем-то судьбоносным и глобальным. Но, тем не менее, цепкость, ум и умение видеть на меня произвели колоссальные впечатления.

Вторая встреча этого года – это посещение диспансера Сергеем Мироновым, когда она был председателем Совета Федерации. Мы представили клинику, показали некоторые новые технологии, в том числе и отделение онкоофтальмологии, онкоурологии. И так совпало, что это посещение попало на мой день рождения. Везет мне в свой день рождения встречать людей, отмечать в необычной обстановке. И на память об этой встрече осталась великолепная картина с памятной табличкой и замечательная перьевая ручка. Надо сказать, что писать люблю больше перьевыми ручками, чем шариковыми.

И третья встреча уже осенью. Посещение области и диспансера митрополитом Алексеем. Это была знаковая встреча, знаковая фигура. Я очень рад, что судьба подарила мне в этой жизни.

2002 год – еще один страшный год в моей жизни. Это болезнь Зои. События, процесс и борьба в течение 7-ми лет за здоровье и жизнь перевернули и перекроили дальнейшую судьбу меня и моей семьи. Пройти мимо нельзя. Обсуждать не будем. Это не здесь

2003 год

Астана

Построен в казахстанской степи потрясающе фантастический город Астана – столица Казахстана. Это отдельная история его строительства, город имеет политическое значение. Но меня поразило, я уже говорил об этом феномене, как у нас в памяти, в восприятии на разных полочках лежат разные вещи. Никогда не думал, хотя знаю географию вроде бы неплохо, для меня было определенным открытием выяснить, что город Астану разделяет пополам река Сырдарья – легендарная среднеазиатская река, на которой на некотором расстоянии расположен и космодром Байконур.

2006 год

Девочка Зоя в Лиссабоне

В середине нулевых годов, не помню, наверное, это был год 2006-й, одна из поездок Зои за рубеж. Это была Португалия. Нас сопровождал очень симпатичный парень, гид, женатый на русской барышне, он что-то очень суетился, куда-то торопился, но парень был симпатичный, видно было, что это не от лени его и не от безответственного отношения к работе, а что-то у него происходит. Он на прямой заданный вопрос ответил: «Вы понимаете, у меня родилась девочка. Жена – русская, и мы решили назвать ее Зоей».

Мы были настолько растроганы таким совпадением – купили девочке какие-то соответственно возрасту пеленки, тапочки, чепчики, золотой крестик. Парень и его жена растрогались и пообещали, что имя Зоя сохранится и при крещении Зою назовут крестной матерью.

Вот так очень интересно. Прошло с тех пор лет достаточно много, больше десяти. Девочка, наверно, уже вовсю ходит в школу и бегает. Интересно сознавать, что где-то в далекой Португалии растет маленькая русско-португальская девочка по имени Зоя.

Несколько лет я пропускаю, потому что в тот период каких-то важных глобальных событий в окружающем мире, кроме перевыборов Президента в 2004 году, вполне ожидаемых и прогнозируемых, не было. А в 2007-2008 годах стартовала федеральная программа «Онкология», где нам довелось… Я не говорю, что повезло, потому что сил, нервов и проблем это создало очень много. Надо сказать, что крайне разумное и своевременное начало по реорганизации онкологической службы, создания онкологических округов. Их должно было быть восемь. И Челябинск должен был стать окружным диспансером. И был такой счастливый момент, когда в Министерстве здравоохранения некая компания во главе с Валерием Ивановичем Чиссовым мы как дети лейтенанта Шмидта очертили карту России, распределяли границу округов. Это был такой творческий полет. Потом начались экономика и политиканство: запоздалое выделение денег, судорожное требование выполнения невыполнимых программ. Мы были первым окружным диспансером. Совершенно явные подставы со стороны руководства Министерства здравоохранения, бесконечные неадекватные проверки. Но через все это удалось пройти. Мы сделали современный диспансер: мы построили ПЭТ, мы построили радионуклидную терапию, мы реконструировали радиологию, создали современную эндоскопическую и лабораторную службу. Но все это не благодаря, а вопреки. Но самое главное, что в результате этой реформы и работы было утрачено главное, – не произошла реформа системы здравоохранения страны, все осталось, как есть, все закончилось только освоением денег. И очень обидно, что тогда вот эти вбросы больших количеств денег в регионы на неподготовленные коллективы стоили карьеры достаточно большого количества онкологических коллективов и диспансеров. Я не буду сейчас называть фамилии и города, разбираться, кто прав, кто виноват. Но в этом огне реформирования сгорел ряд многих очень достойных и квалифицированных специалистов. Я считаю, что это была неадекватная цена за переоснащение нескольких десятков диспансеров. И вторая обида – это потерянный шанс возобновить создание отечественной техники. Тогда руководству Минздрава, да и некоторым специалистам в регионах казалось, что мы – великая нефтяная держава, зачем нам создавать что-то свое, мы лучше купим на Западе и будем покупать дальше. Но все оказалось не так весело. Сейчас мы сталкиваемся с последствием вот этих не совсем продуманных решений и стоим перед острой необходимостью в худших условиях к возврату, к созданию отечественной радиологической техники.

2009 год

Год очень бурный, страшный для меня в личном плане. Это смерть Зои. Одновременно с этим в диком темпе работы по пуску радиологического блока и ПЭТа, смена власти в области, когда пришла известная группировка, на кон были поставлены и судьба диспансера, и моя, и области как образование территориально-политического. Во внешней среде это появление нового президента Российской академии медицинских наук: на смену предыдущего руководства академика Покровского, который уделил большое внимание развитию региональной науки, создавались региональные центры, в том числе Южно-Уральский научный центр РАН, где мне довелось поработать под руководством академика Юрия Михайловича Захарова, пришел Михаил Иванович Давыдов. И последующие пять лет я не помню ни одной сессии, ни одного пленума правления, ни одного поднятого решенного вопроса. РАМН приобрел черты авантюрной незаконченной организации, похожую на совсем раннюю ЛДПР. И тогда же, когда все ресурсы РАМН были переключены только на онкоцентры, каких-то шансов на развитие региональной науки, шансов на поддержку региональных учреждений и даже иллюзий у нас не осталось. И на пять лет мы остались без поддержки Академии наук. Благо, что в это время работал Владимир Петрович Харченко и ряд других специалистов, благодаря которым, наверное, нам и удалось сохраниться и сделать то, что было сделано. Вообще в эти пять лет был большой удар по российской науке, прежде всего, по науке провинциальной.

2010 год – год пуска радиологического комплекса и год жесточайших репрессий и унижений в адрес диспансера. И командой все это сделано. Никогда не забуду заявление тогдашнего министра здравоохранения Тесленко: «Слабая команда, никчемные люди. Когда я, наконец, перестану слышать эти слова «онкология», «радиология»?» Прошло немножко (2 года) – он перестал слышать эти слова. Но это совсем другая история.

В этом году началась моя новая семейная жизнь(

2012 год

Это год больших событий в жизни области и диспансера. Внедрение в широкую клиническую практику в 2010-2011 годах ПЭТа, киберножа, новых радиационных технологий, конфликт, подозрительная зависть со стороны руководства здравоохранения области и области в целом. Захват власти в регионе. Тогдашним руководством оголтелая пропаганда, оголтелая беспредметная борьба с очередями. И, наконец, эпопея с моим увольнением, со снятием с должности и последующими событиями, к которым, наверное, надо отнести арест Тесленко 30 октября этого же года. Большую травму для диспансера принес приход бездарного и неграмотного персонажа, который порядка года пытался руководить этой сложной структурой. Для обсуждения в деталях этих ситуаций, думаю, что время еще не пришло.

2013 год

Резкое изменение политической ситуации в области, с одной стороны, с другой стороны, приход в Российскую академию медицинских наук Президентом академика Ивана Дедова создали совершенно иную ситуацию в диспансере, в службе. Одесский поворот на плюс, болезненные процессы с уродованием онкологической службы были закончены. В июне мне было предложено вернуться на свою должность. Временный персонаж ушел в небытие. Достаточно обидно, что не все мои коллеги, соратники, ряд которых я считал друзьями, выдержали это испытание. Часть из них тоже, увы, деформировалась и ушла в небытие. Хотя, наверное, такая зачистка каждому на каком-то этапе может быть и нужна. Не буду называть фамилии. Все их прекрасно знаете. Я вспоминаю свои беседы с одним крупным уголовным авторитетом, который говорил, что главное после какого-то проступка разобраться, оступился человек или скурвился. Эти скурвились. И, честно говоря, сожаления от расставания нет. Паразитирование никогда не доводило никого до добра. Мир с ними. Туда и дорога.

Перемены в Академии меднаук так же носили достаточно быстрый решительный характер. Существенно коренным образом изменилось, приобрело осмысленное действие сессия Академии наук, дееспособным стал новый состав Президиума. И на грани крушения Академии как бы забрезжил свет для развития медицинской науки у нас в стране.

2014 год

Ельцин-центр

Будучи в Екатеринбурге, мы компанией докторов зашли в буквально свежеоткрытый Ельцинский центр. Мы были поражены тем техническим оснащением, которое мы видели, богатством павильона, богатством экспозиции. Но еще больше поразило, как жутким совершенно образом переврана российская история.

Первое, что ты видишь, – попадаешь в кинозал, где в течение 10-15 минут идет фильм, который абсолютно полностью искажает российскую историю. Фильм великолепно сделан, имеет великолепное аудиосопровождение – все это выше всяких похвал, но трудно себе представить, что останется в мозгах у мальчишки или девчонки, не очень подготовленных, которые это видят впервые. Вся история России сводится к попыткам стать похожими на Запад, даже Александр Невский упоминается один раз, в связи с тем, что его из Новгорода выгнали за нарушение демократических правил правления. И обидно, что такая прекрасная актриса, как Лиза Боярская, все это озвучивает.

Представлены, естественно, автомобили «великого демократа» – московский ЗИЛ, екатеринбургская «Чайка». На втором этаже совершенно ужасным образом расположено семь залов – «Семь дней» и светлый зал независимости России. На вопрос: «А вы что, собственно говоря, уподобляете Бориса Николаевича – Творцу? И то, что он творил, это сотворение мира?» – «Ну что вы так примитивно мыслите!» «Ну, как я примитивно мыслю? Что вижу – то и есть».

Поражает коллекция орденов Бориса Николаевича, «альтруиста и демократа». На фоне этих наград, к которым, в общем-то, я не знаю, какое отношение имел первый Президент России, такие как олимпийский орден, ордена Италии, Казахстана, в сравнении с этим Леонид Ильич выглядит как пенсионер, коллекционирующий значки. И так далее.

И должен сказать, что, наверно, посетить это место должен каждый, чтобы определить свою позицию по отношению к тому, что же пережила наша страна. Кто-то, может быть, будет в восторге от этой фигуры, но чем дальше идет история, тем больше мы понимаем, какой ужасный персонаж руководил нашей страной и какой колоссальный страшный вред был нанесен и, самое страшное, наносится до сих пор молодежи – искажением истории, искажением понятий вообще, что есть хорошо, а что есть плохо. Я полностью согласен с автором передачи «Бесогон», что это, безусловно, бесовское место и должно искореняться как бесовщина. Очень интересно, что в таком городе, как Екатеринбург расположен этот бесовский Ельцин-центр. Там же совершенно ложный Храм на Крови, но это уже тема отдельной истории.

Поэтому, друзья мои, советую: сходите, и сделайте свой вывод, и определите для себя, с бесами вы или против них.

2015 год

Советский «лунник»

Будучи в этом году в Москве, не пожалел времени, получил колоссальное удовольствие от посещения на ВДНХ выставки «Советский Космос», где впервые был выставлен не макет, а реальный образец советского посадочного модуля на Луну, который, к сожалению, ни разу там с космонавтом не был. Было несколько испытательных полетов, были полеты с двумя луноходами и станцией, которая привезла лунный грунт. Удивительно, что эта замечательная машина столько лет простояла где-то в закрытом опечатанном помещении в МАИ и, наконец, была выставлена на обозрение.

Еще более удивительна судьба человека, который вызывает мое глубочайшее уважение, громадный интерес, но, к сожалению, с которым мне не довелось познакомиться. Это Алексей Архипович Леонов. Часть его биографии мы знаем – первый отряд космонавтов, полет на корабле «Восток-1», очень сложный выход в открытый Космос, но историческое свершение. Следующее – это подготовка к полету на Луну, Гагарин должен был пилотировать орбитальный блок, Алексей Леонов должен был на этом самом посадочном модуле прилуниться, провести соответствующие эксперименты. Представляете себе разочарование человека, парня, который готовился к этому полету, который первый выходил в Космос, когда произошло закрытие советской лунной программы?

К сожалению, мы до сих пор и не знаем, как это, под каким мотивом это происходило. Тут можно много рассуждать, были или не были на Луне американцы, был или нет сговор между руководством стран. В принципе, все это допустимо. Но здесь – конкретный человек, который не полетел на Луну, который учился водить эту машину на земных полигонах. Затем был несостоявшийся полет на станцию «Салют-1» – замена экипажа по причине болезни Кубасова, которая спасла ему жизнь. И потом в качестве приза – полет в 1975 году совместно с американцами – известная программа «Союз-Аполлон», которая, конечно, имела громадное историческое, громадное политическое значение, но, наверно, с точки зрения науки и с точки зрения, скажем, амбиций Алексея Архиповича – это все-таки не то.

Это пример парадоксальной ситуации, когда человек известный, даже великий, все-таки волею судеб остался где-то неудачником. Но это не снижает наше уважение, любовь к этому замечательному космонавту, человеку и гражданину.

Красноярская ГЭС

Была очень интересная поездка в Красноярск в Красноярский онкодиспансер к моему другу, товарищу и соратнику Андрею Модестову. Естественно, помимо деловой части, организовали нам экскурсию на Красноярскую ГЭС. Это циклопическое, фантастическое сооружение, которое по масштабам многократно превосходит египетские пирамиды. Перегорожена громадная река, плотина подпирает фантастических размеров водохранилище, осуществляется сброс воды, это незамерзающая часть Енисея в течение всего года.

Но меня поразили две вещи: во-первых, замысел и проектирование плотины имели место в конце 1940-х – начале 1950-х годов, и потом уже в 1960-е годы состоялась сама эта громадная стройка. Представьте себе масштаб мышления людей в послевоенном Советском Союзе, израненном, с кучами нужд, – замыслить колоссальную плотину такого масштаба, колоссальные заводы по производству алюминия. А это все было увязано с развитием аэрокосмической промышленности, с созданием ядерно-оружейного комплекса.

В эти же годы под Красноярском строился Железногорск, это мощный комбинат, дублер «Маяка» по выработке оружейного урана и плутония реакторным способом. Многокилометровые шахты в горе, штольни, ядерный реактор. И парадоксы нашего времени – если в советское время, в 1960-е, 1970-е, 1980-е и 1990-е годы город Железногорск был абсолютно чистый, с избытком электроэнергии и тепла, потому что тепло шло от ядерного реактора, работающего на военные нужды, то с приходом демократии и закрытием завода реактор остановили, и сейчас, увы, город Железногорск испытывает дефицит тепла, топится грязным мазутом. И, скажем, это колоссальный шаг назад по сравнению с тем, что было.

Следующее, что меня поразило, что эта Красноярская плотина, которая строилась, без преувеличения, всей страной, всем народом – ехали комсомольцы, ехали вольнонаемные, вырабатывались громадные количества бетона, заливались в любую погоду, днем и ночью, при любых температурах, – и сейчас это частное предприятие. И мне так и не сумели внятно ответить: представим себе парадоксальную картину, что хозяин этой плотины захочет взять и просверлить дырочку в основании или спустить водохранилище – что тогда? Ответа внятного не было. И это действительно страшно.

Сначала интеллектуальные гиганты задумывали эти проекты, эти мегакомплексы, потом отнюдь не мегагиганты мысли их приватизировали, и неизвестно, неведомо, в чьих руках это находится. То, что создавали сотни тысяч людей, может оказаться в руках маньяка, в руках шизоида, в руках неуравновешенного человека, наконец, просто врага. И что за этим может последовать? Вот такие ощущения.

2016 год

Кольская атомная станция

Я уже где-то упоминал, что в течение всяких созывов мне довелось быть, исполнять обязанности члена Общественного совета Госкорпорации «Росатом». Но эта работа подарила не только много интересных встреч, много ценной информации – она позволила участвовать в специализированных турах, побывать, в частности, в Железногорске и на Кольской атомной электростанции, самой северной атомной электростанции в стране и в мире.

Вообще, посещение атомной станции впечатляет – когда ты видишь высочайшую технологию, высочайшую дисциплину людей, эти светящиеся интеллектом глаза молодых ребят, которые там работают, которые имеют такую сложную систему допусков, экспертиз, с тем чтобы управлять реактором. Это высочайший класс – по сути, может быть, капитаны атомных подводных лодок могут сравниться по степени ответственности. Кстати, надо сказать, что в аппаратном зале (это где-то, может быть, сродни военно-морскому флоту) никогда не бывает дам, дабы операторский состав не отвлекался на второстепенные вещи.

Так вот, что интересно, Мурманская область на 81% снабжается электричеством от атомных реакторов Кольской АЭС. Это, вообще, наверно, говорит, с одной стороны, о высоком интеллектуальном потенциале жителей этого северного региона, и, наверно, это неудивительно, когда узнаёшь, какая промышленность, сколько промышленности там расположено. И там живут моряки флота, люди, которые эксплуатируют, в том числе, атомные ледоколы.

И, наверно, нужно отдать дань властям и руководству атомных объектов, которые сумели обуздать стихию без «зеленого» безграмотного безумия, которое, в частности, у нас в области затормозило, вернее, просто остановило, угробило процесс создания Южно-Уральской АЭС, и мы остались с тем, с чем остались, не получив эти высококлассные технологические места привлечения высокоинтеллектуальных сотрудников. Хочется порадоваться за северян и огорчиться недальномыслием наших соотечественников южноуральцев и, наверно, слабоволием руководства области (а может быть, и недостаточной грамотностью), которое пошло на поводу у одиозных неграмотных людей. Кстати, все эти лидеры тогдашнего антиатомного движения работают сейчас далеко за пределами области, сделав себе политический и, видимо, не только политический капитал, в США, в Канаде, в Германии.

Очень хочется и хочется верить, что у нас в регионе не удастся этим оголтелым прослойкам маргиналов брать верх в решении сложных научно-технических задач. Кухарка все-таки не может управлять государством.

Ледокол «Ленин»

Одно из ярчайших впечатлений моей жизни – это посещение ледокола «Ленин» в порте Мурманска (будем соблюдать морскую терминологию). Ледокол был спущен на воду в 1957 году, задуман в 1953-м, т.е. представьте себе ту ситуацию: только развивается атомная промышленность, только испытана атомная и водородная бомба, угроза войны очень остро стоит. Развивается подводный флот. Академик Александров руководит созданием реакторов для, прежде всего, атомных подводных лодок. Именно такой реактор стоит на «Ленине». Первый стоит в Обнинске, на котором обучался и обучается персонал подводных лодок до сих пор и попутно выполняет функции первой мирной атомной станции, хотя мы должны помнить, что это, в общем-то, прообраз реактора для боевых кораблей.

Так вот, интервал между задумкой и сходом со стапелей ледокола «Ленин» составил всего 4 года. Сейчас специалисты, которые нас сопровождают, говорят, что меньше 12-ти лет никак не получается – сейчас, когда есть компьютеры, наработаны технологии, создана промышленность. Эта ужасающая современная бюрократия тормозит, давит все живое. Это страшно.

А ледокол даже сейчас составляет очень светлое представление. Гости, которые там были, – Гагарин, Фидель Кастро, Терешкова. Это действительно один из символов, причем очевидный, не ложный символ страны. Это же было примерно в одно время – первый спутник, ледокол «Ленин», самолет Ту-104, самолет Ту-114, полет Гагарина. Это не ложная мишура, которую мы сейчас пытаемся выдать за символы, за гордость страны: какие-то олимпийцы, которые в чужих непонятных костюмах едут отрабатывать свои призовые деньги; это заевшиеся хоккеисты, футболисты с миллионными гонорарами, которые играют где угодно, за кого угодно. Увы, наверно, это реально говорит о деградации страны, о деградации наших достижений и мозгов. Но «Ленин» – это истинная гордость страны, истинный символ. Я очень рад, что удалось побывать там.

Попутно хочу заметить, что последнее атомное судно, построенное лет 15 назад, сухогруз «Севморпуть», простоял порядка 10 лет у причальной стенки, потому что не было заданий, не было работы в Арктике. И только сейчас по инициативе Шойгу развернули строительство военных оборонных баз в Арктике, и «Севморпуть» обслуживает эти стройки. Но за эти 10 лет стояния у стенки не только изнашивалось оборудование, происходила усталость металлов, – за это время без выхода в море деградировало, состарилось несколько экипажей, несколько поколений специалистов.

Вы представляете себе человека, который закончил сложный вуз, учился очень сложным вещам, пришел работать в специальность на пике современной науки на атомное ледокольное судно – и за всю свою карьеру ни разу не вышел в море? Разве это не достойно сравнения Шекспира, с его трагедиями? Это страшно. И сколько таких потерь есть во многих отраслях науки и техники – прежде всего, и наиболее болезные, конечно, в высокоточных и высокосложных. Жаль.

Смерть Фиделя

26 декабря 2016 года случилось событие, которое, увы, не нашло достаточно яркого освещения у нас в стране: умер Фидель Кастро, человек, который в течение многих лет был олицетворением молодости мира, справедливости, символом свободы, борьбы за независимость Кубы. Была создана совершенно необычная модель для мира, модель государства – республика Куба. Я очень рад, что мне удалось побывать на Кубе при жизни Фиделя и вскоре после его ухода.

Безусловно, это одна из самых ярких личностей XX века, самых ярких и, наверно, самых чистых – никто не может Фиделя упрекнуть в коррупции, личной нескромности. Очень мудро он поступил, завещав, чтобы в честь него не назывались ни улицы, ни пароходы, ни корабли, ни города. И похоронен он у себя на родине – в Сантьяго-де-Куба, далеко не туристическом месте, и туда заедут только люди, которых действительно интересует эта мощнейшая историческая фигура.

Фидель – это одна из ключевых фигур в Карибском кризисе. Конечно, если его ставить рядом с Никитой Сергеевичем Хрущевым, то последний неимоверно проигрывает ему. Для меня до сих пор не открыта самобытность его политических взглядов – что это было? Латиноамериканская революция, латиноамериканское стремление к свободе, а Советский Союз – попутчик? Или, может быть, очень интересный социальный эксперимент масонов? Ведь в центре Кубы расположено куполообразное здание, на котором стоит символ масонов – развернутый циркуль. И Сьенфуэгос, и Че Гевара, и Фидель были масонами.

Я думаю, что истории предстоит еще разобраться, кем же был Фидель, к чему он стремился. Но в том, что яркость этой фигуры очень долго будет одной из первых величин на политическом и человеческом небосклоне, это не вызывает никаких сомнений. Вива, Фидель! Человек, перед которым хочется снять шляпу, кем бы, в конце концов, он ни был. Если даже вспомнить историю его болезни – он очень долго страдал раком толстой кишки, было несколько операций, долгая система реабилитации, осложнения. И кубинские медики не зря славятся на весь мир – без тех суперэлектронных технологий, которыми владеют те же американцы или германская медицина, такой тяжелый онкологический больной долгое время жил, активно работал.

И перед моими кубинскими коллегами так же хочется снять шляпу. Не зря в течение многих лет кубинская медицина по классификации ВОЗ (а Всемирной организации здравоохранения, в общем, Кубу-то любить не за что) признаёт эту систему лучшей, которая является наследником великой советской медицины, в чем я убедился, побывав в этой стране, с глубоким сожалением отметив, что мы из наследия великой советской медицины, повторяюсь, многое утратили. Вива, Куба!

РАН. А виноват ли Фортов?

В силу известных обстоятельств пришлось быть наблюдателем и таким пассивным участником ситуации с выборами руководства академии РАН и выборов Академии. То есть, будучи членом-корреспондентом, я имел возможность присутствовать на съезде РАН, видеть все эти выступления и частично все перипетии, историю с отменами выборов, наблюдать трагедию великого ученого, великого физика, академика Фортова, которого административная система и политиканство, в общем, я считаю, подставили и во многом смяли.

Тут же хочется отдать должное Академии, академикам, их самостоятельности и ответственности. Несмотря на все перипетии, академик Фортов был избран академиком-секретарем Физического отделения Академии наук, самого мощного и самого авторитетного в системе Академии. Но все же – к вопросу «А виноват ли?»

Когда произошла известная ситуация и ряд чиновников претендовали и были выдвинуты на избрание в академики и члены-корреспонденты, и как бы виноватым оказался президент, я наблюдал систему выборов. Фортов, безусловно, организовал и реализовал эту очень сложную, жесткую, многоэтапную систему выборов и прохождения людей. Но как он мог отказать и не принять документы от людей, которые представили рекомендации, весь необходимый набор документов, подписанных крупными руководителями крупных и авторитетных структур нашей страны? Я думаю, что фамилии вы помните.

Это та ситуация, когда ученый вынужден заниматься политикой и чиновничьими функциями и, соблюдая полностью букву закона, вынужден был нарушить дух закона и допустить тот кризис, в который вошла Академии. К счастью для Академии и к мудрости руководства страны, спустя, правда, полгода, ситуация была исправлена – Академия вернулась к нормальной жизни, пройдя через столь же жесткую, но демократическую и объективную систему избрания президента; я думаю, с достаточно удачным исходом и самым удачным из возможных вариантов – претендентом.

Чубайс

Некоторое время назад в Челябинск приезжал руководитель корпорации «Роснано» Чубайс с целью выбора перспективных проектов для развития в системе корпорации нанотехнологии. Удалось послушать его выступление, кратко пообщаться. Безусловно, это личность, однозначно – личность. Хотя мне показались весьма спорными те проблемы, которые его корпорация ставила для отбора реализуемых проектов: за основу бралась не их социальная и научная значимость, а абсолютно голая коммерциализация.

Примером этого эксперимента являются ПЭТ-центры, Центры радиологии, построенные «Нанотехнологией» в Екатеринбурге, в Уфе и ряде других городов. Прибыль ради прибыли и всё ради прибыли. Наверно, это соответствует духу руководителя, одного из идеологов 1990-х, и с их позиции является рациональным. Но не думаю, что эти проекты могут принести серьезную пользу государству.

Если сравнивать персонажей – участников событий 1990-х годов, довелось несколько раз присутствовать на совещаниях с Кириенко, это человек из той же эпохи, но совершенно другого посыла – как мне кажется, не меньшего, а большего интеллекта; человек, который в кризисную ситуацию сумел сохранить «Росатом», придать ему импульс развития, не теряя при этом тех коммерческих ценностей, которые были заложены в Министерстве среднего машиностроения.

Судьба РАН

Я очень благодарен судьбе, что довелось общаться и пользоваться покровительством очень мощного, не побоюсь сказать, великого ученого – академика Евгения Николаевича Аврорина, общаться с ним, получить от него рекомендацию для избрания и в члены-корреспонденты РАН, и в академики РАН. Человек – Герой Социалистического Труда, кавалер множества орденов – Ленина, Октябрьской революции, Ленинских государственных премий.