На записи радаров желала взглянуть и начавшая собственное расследование прокуратура. С гражданскими диспетчерами в Чампино проблем не возникло. А вот с военными… Что могут сделать военные с записями показаний радаров, обеспечивающих стратегическую безопасность родной страны и Западной Европы в целом? Правильно. Они их потеряли. В принципе, ничего неожиданного. Это ж вам не какие-нибудь скучные и унылые, а итальянские военные. Учитывая, однако, что они умудрились проделать это на трёх независимых друг от друга радарных установках одновременно, стоит признать: либо они превзошли сами себя и достигли сияющих вершин итальянскости, либо… Аррргх!..

Мало того, прокурорам понадобилась куча времени, чтобы выяснить хотя бы поимённый состав диспетчерских смен, нёсших службу в день крушения IH870. Когда же это наконец удалось сделать, у диспетчеров, которые теоретически могли видеть, что случилось в небе над Устикой, вдруг возникла странная мода совершать самоубийства или попадать в автомобильные аварии со смертельным исходом.

Был ещё и четвёртый радар, самый современный, автоматический и компьютеризированный. Его логи сохранились. Но вот незадача: на нём проводились плановые учения. А потому сразу же после падения DC-9 радар был выключен, дабы загрузить в него программу-симулятор. Обычно такая операция занимает четыре минуты, после чего работоспособность оборудования восстанавливается. В тот вечер на это потребовалось тридцать девять минут. Лист же регистрационного журнала, в котором отмечаются случившиеся во время дежурства происшествия, кто-то вырвал. Кто и почему? Аррргх!..

С первого же дня существовали три версии катастрофы: бомба на борту, попадание ракеты или самопроизвольное разрушение корпуса самолёта. Гражданским и военным авиационным функционерам эта последняя теория явно нравилась больше всего. У Itavia сразу же отобрали лицензию на полёты.

Впрочем, даже самые горячие сторонники в скором времени были вынуждены от неё отказаться. Эксперты в один голос заявляли: каким бы старым этот DC-9 ни был, он не мог ни с того ни сего мгновенно рассыпаться в воздухе. Все имеющиеся в распоряжение данные и свидетельства полностью исключали такую возможность.

– Ну ладно, – сказали функционеры, – тогда – бомба. Но лицензию Itavia мы на всякий случай всё равно не вернём.

2 августа 1980 года, то есть через месяц после крушения IH870, раздался большой «бум!» Это взлетел на воздух железнодорожный вокзал в Болонье. Том самом городе, из которого отправился злополучный рейс. Крупнейший теракт в итальянской истории, восемьдесят пять погибших, две сотни раненых.

В редакциях газет вновь зазвонили телефоны:

– И снова здравствуйте, это опять мы, ваши любимые традиционные фашисты из NAR!..

Правда, звонили не фашисты. Звонили – как традиционно выяснится значительно позднее – притворяющиеся ими итальянские секретные службы. Зачем они это делали?.. Традиционно – аррргх!.. Настоящие же NARовцы, которых годы спустя суд всё же признает исполнителями болонского теракта, будут наоборот категорически отрицать какую-либо к нему причастность.

Пока все с увлечением выясняли, кто же взорвал вокзал, Устика в общественном сознании временно отошла на второй план. Весьма удачное совпадение, ибо в этот же момент прокуратура отправила записи показаний радаров на экспертизу в американский Национальный совет по безопасности на транспорте. А тамошние специалисты обнаружили на них некие лишние отметки. Проанализировав их расположение и траекторию, выдали свою версию событий: на хвосте DC-9 висел ещё один неустановленный самолёт. Который незадолго до катастрофы резко ускорился, ушёл вправо, заложил вираж, встал на курс, перпендикулярный направлению движения IH870, и пошёл на сближение с ним со стороны заходящего солнца. После чего оба самолёта исчезли с экрана. Вся картина в целом, по мнению национальных транспортных безопасников, была чрезвычайно похожа на классический атакующий манёвр истребителя-перехватчика.

– Понятия не имеем, как это у вас в Америке три случайные радарные отметки превращаются в истребитель, – сказали итальянские военспецы, – но у нас тут они обычно называются «помехи».

Два года прошли в вялых перепалках. Наконец комиссия по расследованию вынесла чёткий и однозначный вердикт: ракета. Или бомба. Или одно из двух. И вообще, чего вы к нам пристали, как мы можем сказать, что это было, если даже самолёт до сих пор не видели?

– Слушайте, а может, его уже достать да посмотреть? – робко предложил кто-то.

Плохая идея. Останки IH870 лежали на отметке три тысячи семьсот метров ниже поверхности моря. Так глубоко в Италии не умел нырять никто. А чтобы нанять иностранных специалистов – требовалось много денег. Которых в бюджете не было.

Однако, поскольку версия о чисто технических причинах катастрофы с этого момента была официально исключена, прокуратура начала новое расследование, теперь уже по факту массового убийства. Которое не привело ни к чему. Самолёт на дне, у всех амнезия, никто ничего не помнит.

В 1986 году сдали нервы у родственников погибших. Они самоорганизовались в общественную ассоциацию и пошли прямиком к президенту Республики Франческо Коссиге.

– Синьор президент, вы прекрасно знаете, что кто-то убил восемьдесят одного гражданина Италии на территории Италии. Если вы всерьёз хотите сказать, что итальянское правительство вот уже шесть лет не в состоянии найти деньги, чтобы выяснить, кто это сделал, – то нужно ли нам такое правительство и такой президент?

Быть может, итальянцы – народ временами излишне легкомысленный. Однако они более чем способны к сопереживанию и обладают обострённым чувством справедливости. Не всегда. Когда это не слишком трудозатратно. Но часто. А потому хор возмущённых голосов быстро разрастался. Власти помялись, почесали в затылке, прикинули на пальцах, затем всё же поскребли по бюджетным сусекам и извлекли из них заначку.

Для подъёма самолёта наняли частную французскую фирму. Каким-то хитрым образом связанную с французскими секретными службами. В общем-то, ничего страшного, мало ли кто там с кем связан. Вот только была одна проблема, расположенная в северо-западной оконечности Тирренского моря. Называлась она Корсика. Там имелась база французских ВВС. Стоит ли говорить, что 27 июня 1980 года ни один самолёт с неё не поднимался, а у персонала был выходной? А что какой-то там итальянский генерал карабинеров, отдыхавший в тот момент на Корсике с семьёй, рассказывал о беспрерывно сновавших у него над головой взлетающих и садящихся истребителях, – так это генерал на ласковом французском солнце перегрелся.

Работы по подъёму обломков продолжались год с лишним. Находки свозили в ангар – просто совпадение, конечно же, но это был тот же самый ангар, в котором уже восемь лет хранились остатки ливийского зомби-МиГа, – где пытались собрать из кусочков пазла целый самолёт. Пазл упорно не собирался. Не хватало деталей. Их идейные наследники Жак-Ива Кусто с очаровательной французской рассеянностью вытащить позабыли. Поэтому спустя три года пришлось нанимать ещё одну фирму, теперь британскую. Британцы подошли к делу основательно и извлекли из пучины не только недостающие части DC-9, но даже предметы к нему явно не относящиеся. Например, дополнительный съёмный топливный бак от истребителя.

Бак был произведён американской фирмой, но является универсальным и подходил сразу к нескольким моделям самолётов, состоявшим на вооружении армий трёх десятков стран мира, от Соединённых Штатов до Ливии. К счастью, его серийный номер отлично сохранился. Следователи поспешили к производителям: скажите, мол, поскорей, кому же вы этот бак продали?.. И получили предсказуемый ответ: «Извините, мы не помним».

Удалось обнаружить и оба бортовых самописца. Увы, пользы это не принесло. Расшифровка показала, что до последней секунды все системы работали в штатном режиме, а пилоты спокойно травили анекдоты. Затем командир корабля воскликнул: «Gua!..», – что, вероятно, является частью слова guarda! – «смотри!», и на этом запись оборвалась.

Действие зомби-вируса начало ослабевать лишь через десятилетие после катастрофы. В 1988 году в прямой эфир посвящённой Устике телепрограммы позвонил аноним. Он утверждал, что входил в состав дежурной смены того самого радара, который был якобы выключен для проведения учений. И своими глазами видел на экране всё, что происходило в районе падения IH870 не только до, но и после катастрофы. То, о чём начальство приказало ему держать язык за зубами.

На беду итальянского военно-воздушного командования, телевизор в тот момент смотрел и легендарный прокурор Паоло Борселлино. Точнее, легендарным он станет несколько позднее, когда практически голыми руками переловит вторую половину сицилийской мафии, ту, что не успеет выловить его друг, легендарный прокурор Джованни Фальконе.

Прямо не вставая с дивана перед телевизором, Борселлино выписал ордер на обыск, и радарные установки взял штурмом спецназ Гвардии ди Финанца. Внеочередная налоговая проверка – это, пожалуй, единственная в мире вещь, способная вселить ужас в отважные сердца итальянских военных. Вдруг из ниоткуда начинали появляться потерянные данные радаров. Записи телефонных разговоров. Свидетели, которые, возможно, что-то видели…

Нет, ничего конкретного. Намёки, слухи, предположения. Может статься, однако, что тирренское небо в тот вечер было не таким уж пустынным. Несколько итальянских истребителей – там. Пара французских – здесь. Какой-то американский самолёт. Авианосец, который может был, а может просто показалось. Неопознанные летающие объекты, кружившие над местом падения IH870 за много часов до того, как подоспели первые поисковые вертолёты. Тени. Призраки. Зомби.

Наконец в 1990 году по поводу Устики решил высказаться аж сам Муаммар Каддафи. Версия о том, что именно ливийский лидер является косвенной причиной случившегося с IH870, к тому моменту существовала уже давно. 27 июня 1980 года самолёт с ним на борту должен быть лететь из Триполи в Варшаву. Часть маршрута пролегала над Тирренским морем. Однако итальянские спецслужбы предупредили ливийцев, что либо американцы, либо французы готовят покушение. Собираются Каддафи сбить. Полковник развернул самолёт и спрятался на Мальте. Правда, его собственные воспоминания о событии с течением времени претерпели существенные изменения: начал он с утверждения о том, что в тот день лететь никуда не планировал, но, прознав о готовящейся засаде, послал навстречу врагу свои истребители. Закончил же тем, что едва ли не собственными глазами видел, как американская ракета попала в невезучий IH870. Увы, подробности уточнить не удалось. Все многочисленные официальные итальянские просьбы о помощи в проведении расследования ливийцы проигнорировали. Видать, вирус добрался и до них.

Да, но зачем итальянской разведке понадобилось Каддафи спасать? Ну, во-первых, итальянцы, как известно, – вообще очень дружелюбный народ. Во-вторых, Ливия, мало того что вкладывала большие деньги в экономику средиземноморского соседа, так ещё и являлась для Италии основным поставщиком нефти. И пока одна половина местных разведчиков добросовестно строила против Каддафи козни и пыталась его извести, вторая половина дружила с ним настолько, что ливийские МиГи регулярно летали на ремонт и техобслуживание в Югославию через воздушное пространство Италии. Маскируясь под гражданские борта и пользуясь при необходимости заброшенными итальянскими военными аэродромами.

Вот теперь, зная всё это, можно попытаться сложить отдельные кусочки мозаики и воссоздать вероятный ход событий.

Допустим, что на 27 июня была запланирована воздушная спецоперация одной или нескольких стран НАТО. Итальянские спецслужбы были в курсе её проведения и балансировали на тонкой грани, оказывая поддержку одновременно и союзникам по Североатлантическому альянсу, и ливийским коллегам. А может, просто вели игру друг против друга, ибо спецслужб в Италии имелось много, интересы же их совпадали далеко не всегда.

Так или иначе, район проведения операции расчистили от гражданских самолётов. (Ни один из размечающих авиатрассу радиомаяков не функционирует, а всё воздушное пространство словно вымерло.) Неожиданно для всех (поскольку вылететь они должны были ещё два часа тому назад) в небе появился рейс IH870. В той точке, куда он направлялся, ему быть никак не следовало. Это ставило план под угрозу. О чём заметившие внезапного пришельца итальянские лётчики-истребители и оповестили землю. («Опасность! Общая воздушная тревога!») Или же, как вариант, предупреждали они не столько об IH870, сколько о ещё одном неустановленном самолёте («zombie»), который следовал параллельным с гражданским судном курсом под прикрытием Boeing AWACS, кружившего чуть выше (для того чтобы помочь хорошим парням избежать вражеского взгляда).

Незадолго до девяти часов вечера в небе над Устикой произошла встреча IH870 и того, что должно было оказаться самолётом с Каддафи на борту. Хотя, вероятно, сам он не полетел. (Послал навстречу врагу свои истребители.) К встрече, вероятно, присоединились боевые машины НАТО. С не самыми дружественными намерениями. (Картина похожа на классический атакующий манёвр истребителя-перехватчика.)

Далее произошло некое событие, в результате которого IH870 упал в море, а один из ливийских истребителей, вероятно, получил повреждения и вынужден был искать ближайшее подходящее для посадки место. (МиГи регулярно летали через воздушное пространство Италии, пользуясь при необходимости заброшенными военными аэродромами.)

Натовцы, вероятно, бросились выяснять, что же случилось и можно ли это как-то поправить. К месту катастрофы (за много часов до того, как подоспели первые поисковые вертолёты) стянулись военные корабли и самолёты. Разумеется, видеть этого никто из гражданских ни в коем случае был не должен. (А потому сразу же после падения DC-9 радар был выключен, дабы загрузить в него программу-симулятор.) Из-за спешки и неразберихи в воде, вероятно, оказались предметы, которых быть там было не должно. (Ну, скажем, два спасательных жилета и шлем пилота с надписями «ВВС США».)

Та же часть итальянских спецслужб, которая помогала ливийцам, вероятно, обнаружила себя в крайне щекотливом положении. У них на руках оказался жутко неудобный МиГ. Который явно стали бы разыскивать, и по поводу которого неизбежно появилась бы куча вопросов. Как со стороны итальянского общественного мнения и следственных органов, так и – что гораздо хуже – со стороны союзников по НАТО. Хорошо хоть, с пилотом не было никаких проблем. Он погиб то ли ещё в ходе боя, то ли при неудачной посадке. Тело его засунули в холодильник на военной базе. Так, во всяком случае, будут позднее утверждать найденные прокуратурой солдаты, охранявшие останки МиГа ещё до того, как он официально потерпел аварию.

Тут у кого-то, вероятно, родилась идея:

– А зачем нам истребитель прятать? Темнее всего под пламенем свечи. Давайте наоборот – положим его на самое видное место. И сделаем вид, что к Устике он никакого отношения не имеет.

Как нетрудно заметить, ключевое слово в этой реконструкции – «вероятно». Ни одна из вышеприведённых гипотез не является безоговорочно достоверной. Однако, всю дальнейшую историю расследования воздушного инцидента над Устикой можно свести к попыткам доказать или опровергнуть вероятность именно такой последовательности событий.

Меж тем многочисленные эксперты облепили наконец-то полностью извлечённые из воды останки самолёта и приступили к их исследованию. Первые выводы были единодушными: ракета класса «воздух-воздух». Но тут среди специалистов повадились шнырять генералы ВВС, брать их под локоток и что-то шептать на ушко. Произошёл раскол экспертного сообщества: от церкви свидетелей ракеты отделилась секта адептов бомбы. Вслед за этим обе партии принялись задорно выяснять отношения.

– Ракета!

– Нет, бомба!

– Истребитель!

– Террорист!

– Дурак!

– Сам дурак!

Опасаясь, что учёные мужи перейдут врукопашную, их растащили, разогнали, попробовали назначать новых… Тщетно. Обе теории так и остались равноправными.

К середине 90-х годов разум прокуратуры закипел от возмущения.

– Если это была ракета, то откуда в салоне взялись следы взрывчатки?!.. А если – бомба, заложенная, как вы утверждаете, в туалете, то как же так получилось, что она полностью развалила самолёт, но не причинила ни малейшего ущерба раковине и унитазу?.. И почему вообще у вас предполагаемое место взрыва постоянно кочует туда-сюда по всей длине фюзеляжа?..

Эксперты лишь стекленели взглядом и порывались покинуть помещение.

– Всё, хватит! – не выдержала прокуратура. – Всех за решётку!

В принципе, логично. Хотя причина катастрофы и оставалась загадкой, фамилии тех, кто сделал всё возможное, дабы установить истину оказалось невозможно, были отлично известны. Высшему командованию ВВС предъявили обвинение в государственной измене, а ещё восьми десяткам военнослужащих и других официальных лиц – в намеренном сокрытии улик. Благо холодная война к тому моменту уже закончилась, руководство НАТО стало сговорчивее и передало итальянской стороне часть записей своих радаров вместе с идентификационными кодами. Выяснилось, что в день падения IH870 небо над Тирренским морем напоминало метро в час пик: в нём кружило множество американских, французских, итальянских и британских военных самолётов.

– Ну и что? – пожали плечами подсудимые генералы. – Мы этого и не скрывали. Сразу сказали: в радиусе пятидесяти километров от места катастрофы ни одного самолёта не было. А о том, что происходило за пределами этого радиуса, нас никто никогда и не спрашивал.

Суд удалился на совещание. Совещался он до 2007 года, когда наконец вынес окончательное решение: никакой государственной измены не было. Вот работе следствия препятствовали изо всех сил, это да. Но не по злому умыслу, а лишь по рассеянности. Да и вообще, чего уж теперь старое поминать, всё равно сроки давности истекли. Всем спасибо, все свободны.

Ладно, допустим. Ну а с самолётом-то что приключилось?.. Призванное найти ответ на этот вопрос следствие завершилось ещё в 1999 году. Финальная версия прокуратуры: рейс IH870 был – случайно или намеренно – сбит ракетой в ходе воздушного боя. Всё было готово к началу судебного процесса. Факт преступления – налицо. Жертвы – есть. Пять тысяч четыреста шестьдесят восемь страниц обвинительного заключения, суммирующего девятнадцать лет попыток докопаться до истины, – написаны. Не хватало только одного элемента. Не хватало обвиняемых. Между кем конкретно шёл тот бой? Кто сидел в кабинах истребителей? Кто нажал на гашетку? Кто отдал приказ?.. Злоумышленники, как всегда, остались неизвестны. И поскольку судить оказалось некого, суд так и не начался.

Были, правда, и другие суды, по гражданским искам. Хотя в их задачу не входило установление виновных, однако, принимая во внимание обстоятельства трагедии, выводы следствия, а равно и подтверждённые предыдущими судами многочисленные факты создания помех в его работе со стороны официальных лиц, они тоже склонились к версии о ракете. И приговорили итальянское государство, оказавшееся неспособным в мирное время обеспечить безопасность гражданского воздушного судна в национальном воздушном пространстве, к выплате компенсаций родственникам погибших.

Слабое утешение: дела о массовых убийствах не имеют срока давности. В 2010 году экс-президент Республики Франческо Коссига вдруг вышел из спячки и заявил журналистам, что вообще не понимает, из-за чего весь сыр-бор. Ему, мол, сразу, в первый же день, компетентные органы доложили: IH870 сбили охотившиеся на Каддафи французы.

Так, стоп, погодите… Знал? И молчал тридцать лет?.. При всем уважении, синьор президент, но какого же тогда?!..

А, ну да… Понятно. Аррргх.

Как бы там ни было, на основании этого заявления прокуратура начала новое расследование. Которое продолжается и по сей день. Вот только промежуточные его результаты засекречены, поскольку речь идёт уже даже не о национальных, а международных военных тайнах.

Пока же о том, что произошло в небе над Устикой 27 июня 1980 года в 20 часов 59 минут – не знает никто. Никто из живых. Единственное, что известно достоверно, – зомби существуют. Они вовсе не похожи на своих кинематографических собратьев. Впрочем, в одном фильмы не врут. Когда появляются зомби – умирают люди.