Читать книгу: «ДС-03», страница 3

– «Вита-16» не производил каких-либо операций 1072 дня, – отвечал дроид беспристрастным голосом, – мы оказали вам первую медицинскую помощь. Все анализы и документацию передали группе спасателей, которая вас эвакуировала.

– Да? – Елена в упор посмотрела на дроида, – и для чего же понадобилась ваша первая помощь медицинская?

– Ушиб шейно-грудного отдела позвоночника сопровождался сотрясением спинного мозга. Выявленные патологические изменения обусловлены запредельным торможением проводимости по нервным волокнам. Наблюдались неврологические нарушения. Были отмечены нарушения чувствительности по проводниковому типу в сочетании с параличом. Для улучшения кровоснабжения и стимуляции нейронов применялся…

– Достаточно, – Елена прервала дроида. – А как объяснить такой факт, что до моего посещения станции шрам от установки кардиостимулятора увеличился на восемь сантиметров? Более того, стимулятор оказался отсоединенным от сердца, причем уже не моего сердца. Чье сердце вы мне имплантировали? Отвечай, – Елена, не моргая, смотрела в электронное табло и ждала.

– Не могу объяснить, – ответил безразличный голос. – Медицинский робот «ЦНС – 87, серии экстра «Вита-16»» произвел позитронно-эмиссионную томографию в сочетание с рентгеновской вычислительной томографией, выявил ушиб средней тяжести грудной клетки и шейно-грудного отдела позвоночника.

– Вот как, – девушка вздернула брови, – а сердце? Откуда у меня взялось чужое сердце?

– Не знаю.

– Почему кардиостимулятор был отсоединен?

– Не знаю.

Долгую минуту Елена смотрела на дисплей с имитацией глаз и думала: «Неужели я ошиблась? А где тогда? В клинике? Исключено. Спасатели на «Истридже»? Чушь. У них даже нужного оборудования нет. Надо копать здесь. Почему дроид мне врет? Такое вообще возможно? Может, есть кукловод? Память у чурбана стоеросового стер или заменил? Но зачем? Давлением ничего не добьюсь. Надо по-другому. Эти модели с искусственным интеллектом, очень может быть, умеют врать. Надо мягко».

– Где можно снять скафандр? – спросила девушка усталым голосом.

– В разд… в карантинном боксе.

Елена заметила эту запинку: «Он хотел сказать в раздевалке. ИИ может употреблять метафоры, сленговые слова, сквернословить? Наверное, да. Они умеют подстраиваться, отвечать по-местечковому и акцент даже копировать, но сам себя поправлять, когда понял, что сболтнул лишнего – вряд ли. Или он пока еще не знает, как со мной вести?».

Все эти мысли пролетали в голове девушки, пока она снимала комбинезон и проходила обработку.

– У тебя есть имя? – спросила, когда шлюз за ней закрылся.

– ДС-03, – ответил дроид.

– А другое, как ты себя называешь или как бы хотел, чтобы тебя называли? Я не желаю к тебе обращаться по шильдику. Ты как-никак мой спаситель.

– Я не спаситель. Диагностику и лечение производил стационарный робот-хирург. Я лишь доставил капсулу.

– Доставил, – девушка в облегающем компрессионном комбинезоне приблизилась к дроиду, – не доставь ты меня вовремя, и паучку некого было бы лечить, – Елена обошла ДС-03, пристально осматривая: двухметровой высоты машина, поворотные суставные сегменты, соленоиды, сервоприводы, пневматические, гидравлические штоки, тяги, накладки… Плоские, узкие антенны по обеим сторонам «головы» походили на заячьи ушки – забавно. Внимание привлекла табличка на затылке: «ДС-03 серии 10000120 АР. Собственность корпорации «Заслон»».

– Ну, так как собственность корпорации «Заслон»? – вернулась она к разговору, – как мне тебя величать?

– Как хотите, – ответил дроид.

– Ладно. Звать тебя буду… – она замолчала в раздумье, – Эриком. Ты не против?

– Нет.

– Где здесь жилой отсек, Эрик? Или отсек для выздоравливающих?

– Прошу сюда, – дроид прошел к торцевой стене, прикоснулся к цифровой панели.

Перегородка бесшумно ушла в стену, взору девушке предстала небольшая аккуратная комната без излишеств, с безупречно застланной кроватью, с блестящим столом, стулом и тумбой.

– Уютно, – проговорила Елена, опустилась на стул. – А если пострадавших будет больше одного?

– Жилой отсек рассчитан на четыре персоны. Комплекты добавляются по мере необходимости.

– Подойди, сядь, Эрик, – Елена указала дроиду на кровать, – я хочу с тобой поговорить.

ДС-03 приблизился, но остался стоять.

– Почему ты не садишься? Мне неудобно задирать голову.

Дроид присел на ногах, уровняв линию взглядов. Походил он в этой позе на служебного пса.

– Ну ладно, – промычала Елена. С минуту смотрела в голубые кружки с точками, затем произнесла, – ты не такой, как остальные дроиды.

ДС-03 никак не отреагировал.

– Я летела в санаторий «Светлый путь», – рассказывала девушка. – Я каждый год летаю туда на реабилитацию. Уникальный климат на Цилопеи благоприятен для  здоровья. У меня врожденный порок… – Елена замолчала, опустила глаза и с минуту справлялась с эмоциями. Она надеялась, что именно так это выглядело. Затем продолжила трагическим тихим голосом, – на корабле случился пожар. Была объявлена тревога и эвакуация. Я забралась в спасательную капсулу и все, больше ничего не помню. Очнулась уже на Земле, в госпитале. Меня выписали сутки спустя, сообщили, что ничего серьезного, небольшой ушиб грудной клетки и позвоночника, кардиостимулятор не пострадал. Я ушла радостная, все обошлось, ура. Зажила прежней жизнью.

Дальше Елена вкратце пересказала события, которые подтолкнули ее обратиться к брату.

– Представляешь, каково было мое изумление, удивление, шок, когда узнала, что сердце чужое, – Елена влажными глазами посмотрела на дроида. Голубые кружки с черными точками оставались неподвижными.

Девушка не сдавалась, ей казалось, что идет правильным путем. Дроид-спасатель умеет отслеживать эмоциональное состояние человека:

– Больше того, кардиостимулятор не был подсоединен к сердцу. Показывал его исправную работу, но никак не влиял. Понимаешь, просто железка в груди. Зачем?

– Не знаю, – ответил ДС-03.

Елена поднялась со стула, подошла к дроиду справа, попыталась прижать его голову к груди, не получилось – незыблемая свая, прижалась сама:

– Слышишь, как оно бьется? – проговорила тихо.

– Слышу, – спустя несколько секунд ответил ДС-03.

– Спасибо тебе, – шептала Елена, – ты больше, чем машина. – Обошла дроида, встала перед ним, – ты спас меня, – взяла железную голову в ладони, заглянула в пиксельные глаза – ничего, лишь едва заметное движение точек-зрачков с губ на глаза и обратно.

Она вернулась на стул:

– Спасатели рассказывали, что электромагнитное, радиационное излучение, молний, кстати, несколько попало в капсулу, да и сам удар о камни, не самым лучшим образом отразились на работе кардиостимулятора. Очень вероятно, он начал сбоить, – Елена печально покивала. – Но тут появился ты, погрузил капсулу на челнок и доставил на станцию. А вот что было дальше, я хотела бы услышать в подробностях. Твой… коллега, – она кивнула в сторону операционного бокса, – как я поняла, говорить не умеет.

– «Вита-16» диагностировал ушиб грудной клетки и позвоночника. Кардиостимулятор работал исправно. Возможно, под защитными экранами станции его функционал стабилизировался, – отрапортовал синтезированный голос.

– Хм, – усмехнулась девушка, – как тогда объяснить такой факт, что до посещения этой станции мое больное сердце без имплантата отказывалось работать, а после очень даже.

– Не знаю.

Ответы дроида звучали искренне и по-детски наивно, отчего Елене стало совестно его подозревать и использовать запрещенные приемчики. Но факты – вещь упрямая, а указывали они на эту станцию. Кроме выяснения истины, результат поездки должен устранить противоречия с законом. Алексей – консультант по медицинскому оборудованию предупреждал, эти «заслонки» – те еще штучки. Кроме того, что в них закачано море медицинской информации и навыков, их образ мышления схож с человеческим.

– Камеры, – Елена зашла с другой стороны, – я видела, там под потолком установлены камеры и на роботе тоже. Могу посмотреть записи?

– Нет. Нужен допуск. Кроме того, в результате активности электромагнитных полей и истечения срока эксплуатации части оборудования, информация утеряна.

– Вот как, – Елена заметно погрустнела. Она встала, подошла к иллюминатору. С минуту смотрела через бронированное стекло на беснующуюся планету, затем заговорила:

– Врожденный порок сердца как будто сначала казался незначительным. Врачи рекомендовали заниматься спортом, лучше водным. Я выбрала синхронное плавание. Просто влюбилась в бассейн. Родители, они у меня исследователи, состоятельные люди, в Алабинской усадьбе построили двадцатиметровую ванну. Все складывалось замечательно: тренировки, соревнования, занятия в школе, подруги, встречи, колесо жизни крутилось не останавливаясь. Но в какой-то момент болезнь начала прогрессировать. Я стала быстро уставать, испытывать головокружения, боли в сердце, врачи предложили два варианта: либо замена его донорским, либо кардиостимулятор. Пока ждала донора, вышел тот самый печально известный закон о запрете трансплантации. В общем-то, все к этому и шло. Уже несколько лет процветала подпольная торговля органами. В беднейших странах ради этого разжигались военные конфликты. Под шумок потрошили как погибших с ранеными, так и непричастных. Ни войны, ни контрабанду прекратить не удалось. Новые препараты, технологии по хранению, роботы-трансплантологи сделали операции по пересадке легкодоступными. Специализированные клиники росли как на дрожжах. Прибыль оправдывала всяческие риски. Только полный запрет на операции такого рода мог остановить кровавый бизнес. Таким образом, кардиостимулятор оказался у меня в груди, а я без спорта и нормальной жизни. Теперь ко всему надо мной дамокловым мечом висит статья за незаконную трансплантацию.