Читать книгу: «Девять»

Любовь, это слияние ума, души и тела.

Бриджит Бардо

Боль

Москва. Институт N. Недалёкое будущее. Лето… Высокий статный зеленоглазый шатен, облачённый в огромные пластиковые очки и медицинский белый халат, накинутый поверх серой рубашки в серый же мелкий цветочек и синих затёртых джинсов, сидел на одноногом «барном» табурете с круглым сидением, обвив ступнями белых кроссовок выступ для ног. Рукава его халата были задраны выше локтя, а расстёгнутые полы, подчиняясь силе тяжести и напряжённой позе, неудержимо стремились к столу, на котором стоял микроскоп. Опёршись локтями о стол, молодой человек нежно крутил пальцами в латексной перчатке ручку тонкой настройки линз микроскопа, всматриваясь во что-то на круглом прозрачном пробнике. Этим «что-то» был синтетический белок, своим делением участвующий в зарождении человеческого эмбриона. В полутора метрах за сосредоточенной спиной молодого учёного, прислонившись к огромному металлическому столу, укрытому кислотоупорной керамической плиткой, и пестрящему многочисленными разнокалиберными выдвижными ящиками, ящичками и просто открытыми полками, стояла девушка. Она, как и её коллега, была в стрекозьих пластиковых очках, и белом, не по размеру халате, застёгнутом на все пуговицы, кроме двух верхних. Под халатом скрывались синие свободные джинсы, белые смятые кроссовки и футболка цвета хамелеон. Закинув ногу на ногу и, скрестив руки на груди, девушка смотрела в панорамное окно, вполоборота отвернув голову от экспериментатора. Её красивое, с правильными чертами лицо, было безмятежно, в полном соответствии с голубым небом и редкими игривыми облаками за окном.

– Зачем вообще людям нужен был секс. Кроме зачатия детей, конечно, – неожиданно, то ли спросил, то ли сделал вывод экспериментатор, не отрываясь от микроскопа.

Девушка отвлеклась от окна и, не меняя позы, перевела взгляд на спину напарника. Её ясные, как небо, на которое она только что смотрела, голубые глаза, слегка сузились, словно собираясь с мыслями, а рослый объёмный пучок золотистых волос, поймав солнечный зайчик, блеснул и качнулся в сторону странного изречения. Девушка отделилась от стола и приблизилась к молодому человеку, её белый халат в ярких лучах из окна просветился и представил безлюдному помещению высокую, чудесно сложенную, длинноногую красотку, совершенно не вписывающуюся в скучную лабораторию.

– Для сопровождения любви, так говорят, мама об этом рассказывала, якобы это было приятно. Врала, наверное, – девушка положила руку на плечо парню и, слегка боднув его голову своей, отодвинула от микроскопа. Затем навалилась очками на мощные окуляры и проверила, как ведёт себя новый белок.

– Тебе, разве, не хочется попробовать секс в виде научного эксперимента, – парень сошёл с табурета и пересел на подоконник.

– С тобой? – весело улыбнулась девушка, не отрываясь от микроскопа.

– С тем, кого любишь, – парень с интересом смотрел на красивую попу, своей не менее красивой коллеги.

– До эпидемии боли, я, наверное, пожаловалась бы на тебя в HR, за твой липкий взгляд, – продолжая наблюдение, вновь улыбнулась девушка.

– Как вам удаётся замечать наше внимание к вашей красоте? Ты даже на меня не взглянула.

– У женщин глаза на затылке.

– Ага, и жабры за ушами, – парень нехотя отвёл глаза от соблазнительных форм напарницы.

– К чему ты завёл этот разговор, разве без секса мир не стал лучше? – девушка отстранилась от микроскопа и уставила свой научный взор на бесцеремонного коллегу, – ну, на самом деле. Без секса мы прекрасно работаем вместе, ладим. А с сексом, или я обвинила бы тебя в домогательствах, или мы начали бы встречаться, потом дети, измены, адвокаты… Сейчас лучше. Нет порно, проституции, изнасилований, суррогатного материнства, лживых обвинений в домогательствах, карьеры через постель. Мир стал чище, безмятежнее. Взятия Трои больше не будет.

– А дети, – парировал парень, – даже «в пробирке» не получаются! «Убийство любви» поставило крест на человечестве.

– Значит, так нам и надо, – девушка равнодушно вернулась к микроскопу.

– А если, попытаться ещё раз поискать точку отсчёта, нулевого пациента. От кого или от чего всё пошло? – парень качнулся от подоконника и переместился к кофемашине, – я бы рискнул с тобой… Ну, тем, что ты говорила про детей.

– Не боишься этой боли?! Адской боли. Сейчас от неё почти половина людей погибает, – напарница окончательно бросила микроскоп и присоединилась к надоедливому коллеге, – мне без сахара.

– С тобой нет, ты же знаешь, что я влюблён в тебя ещё с университета, – молодой человек подал девушке чашку с горячим кофе.

– Я, наверное, тоже люблю тебя. Но эта боль. Нет. Я до сих пор помню, как кричали мама и папа. Когда их любовь ушла. Папа на следующее утро шутил, что вызвал величайший оргазм. Он любит скабрезные шуточки… А маму увезли на скорой. В шоковом состоянии. Нет. Пусть лучше человечество исчезнет, чем получать такую боль, – девушка вернулась к микроскопу, присела на табурет и, не прекращая пить кофе, с надеждой заглянула в оптические трубки, – не делится, гад.

– Этот белок… Мы им занимаемся уже 7мь лет. Всё без толку. Вот, вот и вот, вот. Только и бубним начальству. А дети, как не зачинались, так и не зачинаются. А ведь мы дальше всех продвинулись, – парень снял с кофемашины свою порцию ароматного напитка и, ответным боданием отодвинув девушку от окуляров, тоже посмотрел на неделящийся белок, – ты права, настоящий гад!

– Эксперимент… э… 1001н, – девушка тяжело вздохнула, – кошмар! – и выдала лабораторному ИИ серию последних наблюдений за белком.

– Не делится, – согласился ИИ.

– Спасибо, а то я не догадалась. 1000ча и одна ночь. Блин. Сегодня ещё успеем 1002й провести, – девушка поставила кофейную чашку на каменную столешницу и выбросила в мусорное ведро пластиковый пробник с упрямым белком.

– Злая? – зачем-то спросил парень.

– Нет, добрая, – девушка достала из криокамеры очередной белок и начала подготовку к никак не начинавшемуся делению.

Парень дождался, пока она поставит лабораторное блюдце под окуляры и выдал, мучавшую его последнюю неделю, мысль: «Помнишь, как искали точку отсчёта первой боли?»

– Ты опять за своё? – девушка раздражённо вырвала свою кисть в перчатке из под микроскопа, едва не опрокинув, при этом, эксперимент 1002ва на пол.

– Они ошиблись, – настаивал парень.

– И в чём была ошибка? – девушка с топотом встала с высокого табурета.

– Они искали боль, а не того, или ту, кто её запустил.

– Нашли и опросили всех. Их боль началась в один день, в одно время. Вплоть до секунды. Я читала отчёты, ты тоже читал. Биологические, социальные, психологические исследования с первенцами боли ничего не дали. Нет закономерности. Есть только человеческие пороки. И, кстати, во всём остальном мире – результаты появления боли идентичны нашим, так что, давай вернёмся к работе, – девушка вновь взгромоздилась на табурет и прильнула к окулярам.

– Я думаю, надо вновь опросить всех первенцев. Их всего 9ть. Они все живы. Среди них мы найдём того, кто сказал тогда, 10ть лет назад, неправду, – парень поставил свою чашку рядом с чашкой коллеги, – я не буду этим заниматься, пока мы не опросим их. Разве ты не видишь, нам мешают, хоть 10 000 первый опыт проводи. Не получится ничего.

– Какой же ты упрямый! 10ть лет прошло, эти 9ть уже всё забыли! – девушка, не вставая с табурета, обняла парня за талию, – когда я прикасаюсь к тебе, как сейчас, во мне всё закипает. Но страх боли убивает это. Не делится, – даже не досмотрев в микроскоп, девушка выбросила очередной пластиковый пробник в ведро.

– Параметры эксперимента? – загудел ИИ.

– Не де-лит-ся! Вот – твои параметры!

– Это значит, да? – парень не скрывал радости.

– Да! Я из-за Боли боюсь поцеловать тебя. Когда мы целовались в университете, помнишь, первый и последний раз, мы оба почувствовали её начало. Начало Боли. С тех пор я боюсь сексуального возбуждения. Напомни, кто были первые наказанные Болью.

– Смотри, – парень замысловатым жестом выбросил большой прозрачный экран в воздух в метре от себя, – 1я и 2й – семейная пара, благополучные, как и в случае с твоими родителями, оба получили Боль во время дежурного секса. 3й – молодой парень, фанат порно. 4я – проститутка, хорошенькая, – девушка кольнула коллегу локтем в бок, – я всего лишь отметил её внешность, – попытался оправдаться докладчик.

– То есть, моей попы, на которую ты постоянно глазеешь, тебе мало? Вот так люди и получили Боль! – девушка огорчённо покачала головой.

– Мне плевать на неё, тем более, проститутку. Это наблюдение, и всё! – удивился странной обиде парень.

– Да, без Любви и секса, мужчины совершенно потеряли нюх. Продолжай, – девушка опять сокрушённо качнула головой.

– 5я – суррогатная мать. 6я – карьеристка, использовала секс, как таран для продвижения по служебной лестнице. 7я – лгунья, обвинившая шефа в домогательствах. Суд раскрыл оговор. 8я – нимфоманка. 9я – забеременела, чтобы выгодно выйти замуж. Я тогда, 7мь лет назад, когда мы просматривали эти отчёты, не обратил внимания: 7мь женщин и двое мужчин. Странное соотношение.

– Скажи ещё – все женщины ужасны, а мужчины почти святые! – девушка начала сердиться.

– Я об этом даже не думал, просто наблюдение. Давай лучше распланируем маршрут, чтобы успеть за неделю. Наш ИИ на эти 7мь дней сможет нас освободить от экспериментов, изображая бурную деятельность по анализу 1001го теста. Якобы, без этого невозможно двигаться дальше. И у нас появится повод для повторного опроса 9ти.

– Легко! – густо и громко выдохнул ИИ…

Наши молодые учёные это – Александр и София. Они не только работали вместе, но и жили в одной квартире недалеко от их исследовательского центра. И их разговоры о сексе совсем не вязались с их не обычными отношениями. Они были пьяницами-любовниками. Перебрав с горячительными напитками в клубе или на открытой веранде какого-нибудь ресторана, они часто спали в одной постели. Засыпали они порознь, каждый под собственным одеялом и в полуметре друг от друга, а когда просыпались, всегда, я подчёркиваю – всегда, обнаруживали себя в объятиях друг друга и в неприличных для «соседской дружбы» – положениях рук на самых желанных для страстных любовников местах! Продрав глаза, первое, что делали Софа и Саша, это – с ужасом и гибельной для секса паникой, отнимали друг от друга руки и отстранялись по краям кровати, чтобы унять возбуждение и неумолимо поднимающуюся вслед за ним Боль. И каждый, бесконечный раз, взаимно клялись, что это никогда больше не повторится. Но следующая пятница, а порой, и суббота отменяли все клятвы, и намеренно напившись почти до беспамятства, влюблённые укладывались на одно ложе, а проснувшись, твердили клятвы вновь, ехидно надеясь нарушить их при первой же возможности. Эту странную закономерность: пьянство – совместная постель – сон – объятия – поцелуи – и даже возбуждение с извержением жидкостей – и всё без Боли, они выявили не сразу. А, обнаружив, превратились в беспробудных и жадных до алкоголя пятнично-субботних выпивох, приводя этим знакомых в ступор и недоумение. Влюблённые никому не открывали своей тайны, боясь, что пьяное чудо пропадёт, особенно, когда, после первых нескольких «пьяных» пробуждений, попытались повторить сон наяву, и Боль мгновенно и беспощадно атаковывала их. После этих натурных экспериментов они пришли к выводу, что трезвость противится их любви, а пьянство наоборот благоволит.

– Хорошо, что мы кончаем порознь, иначе я уже давно бы залетела! – почти каждое утро, после очередной «спящей» оргии провозглашала София, разглядывая своё измятое лицо в зеркале.

– Ты так всегда говоришь, – был традиционный ответ Александра.

– Это аутотренинг, милый. Я так себя успокаиваю. Сколько мы так ещё протянем? 5ть, 10ть лет? Алкоголь в таких лошадиных дозах нас сначала покалечит, а затем убьёт!

– Давай прекратим! – почти всегда предлагал Саша, зная, что это невыполнимо.

– Это невозможно, и ты знаешь это. Наши приключения во сне, так стимулируют центры удовольствия, что этому позавидовали бы любые препараты. Это может быть остановлено только исчезновением Боли.

– Ага, к тому времени алкоголь сделает меня импотентом!

– Постучи по дереву, милый! Я живу надеждой, что у нас будет нормальный, бодрствующий секс, и «он», – Софа скосила хитрый взгляд чуть ниже живота Александра, – не подведёт!

Третий и четвёртая

Это был вечер пятницы, и он же – первый вечер пятницы за почти 7мь лет, когда София и Саша не пьянствовали, предвкушая продолжение в спящем сексе, и вместо увеселительных заведений – остались дома. Квартира, где они жили, была предоставлена Институтом N, и от неё до института, по прямой, было не более полутора километров. Наша парочка выудила из «файла 9ти», так он официально именовался, телефоны и адреса и, получив предварительное согласие от каждого первенца Боли, планировала маршрут.

– Слава Богу, что их данные обновляются ежедневно, и они не смеют отказать нам из-за нашего официального статуса. Иначе, не представляю, как бы мы нашли их и заставили говорить, – в голосе Александра звучала неуверенность.

– Ты начал это, милый, теперь ходу назад нет. Наш запрос проследовал через все инстанции, и если отступить, у нас и нашего начальства будут большие неприятности.

– Я не собираюсь отступать! Ты обратила внимание, что все первенцы находятся не просто в Москве, а в одном секторе, и их адреса закручены по спирали.

– Москва во всём первая, даже в Боли… С кого предлагаешь начать? – оживилась Софа.

– Глядя на этот завиток из адресов, я не вижу очевидных закономерностей, поэтому, начнём с ближайших к нам.

– Ты всё ещё надеешься, что кто-то из них утаил что-нибудь важное?

– Не знаю. Но уверен, что видя, во что вылилась Боль, первенцами которой они являются, они «вспомнят» то, что тогда 10ть лет назад «забыли».

Ближайшими и первыми для посещения были №№ 3ри и 4ре. № 3 – фанат порно, и № 4 – проститутка, жили в 200х метрах от института – на Херсонской улице, и могли, при желании, лицезреть друг друга из окон своих квартир. № 4 жила в красивом небоскрёбе в стиле лофт, на 15м этаже, и из своих огромных, в пол, окон, а даже во время работы, когда клиенты жадно пользовались ею, она любила смотреть на окружающий мир, могла видеть 15й этаж № 3, когда тот, уставившись в чудовищных размеров воздушный экран, рукоблудил на диване. № 3 жил в красно-коричневом кирпичном доме, с обликом, не подпадающим под определённый архитектурный стиль, но почему-то, когда-то, утверждённым повелителем пчёл и кепок. 15е этажи наших подследственных, в хорошую погоду, смотрели глаза в глаза, и было несколько странно, что №№ 3ри и 4ре не подозревали о существовании друг друга.

– Начнём с проститутки, за ней дрочер. Она ждёт нас завтра, в 11ть, он в час дня. Я спать, спокойной ночи, – Саша слегка коснулся плеча любимой и ушёл в свою комнату.

София осталась на кухне, её, всё ещё, раздражало это неожиданное предприятие, ставшее следствием её же собственной слабости и благодушия: «Согласилась на свою голову на это глупое безумие, – молча, сердилась она, – ведь, ничего же не получится! Только время потеряем…! А отчёты… Пусть Саша сам их пишет, в наказание за своё упрямство. Нет, без любви лучше… Что я говорю… Если бы мы не любили друг друга, у нас не было бы этого чуда после каждой пьянки! – Софа тяжело вздохнула, – это всё из-за моего дикого страха, датчик то всегда в зелёной зоне… Если бы не мой страх, мы могли бы уже давно переехать в посёлок Любви. Это всё из-за мамы! Нет… Саша прав… А сколько таких, как мы – любовь есть, а секс недоступен, и дети не получаются. Как будто кто-то глумится над влюблёнными, убивая чувства. Да, у нас есть эти пьяные недооргии, и меня просто выводит из себя, что вместо спящего секса, я сейчас пойду в свою одинокую постель, без надежды проснуться в объятиях любимого, – София посмотрела в окно. Со своего 11го этажа ей были видны оба дома завтрашних первенцев, – а если получится? Пойду спать, в любом случае отступать некуда… Заварил ты кашу, любимый, – девушка поднялась со стула и пошла в свою комнату, ту самую, где была их «пьяная кровать». Сегодня думать она больше не хотела.

Утром в субботу, Софа, проснувшись раньше безмятежного напарника, а она в отличие от Саши провела ночь почти без сна, занялась приготовлением завтрака. Саша по привычке отсыпался в выходной, как будто и не нужно было встречаться с проституткой и любителем порнушки. Эта беспечность едва не стоила ему очередного всплеска раздражения от Софии. Когда завтрак был сервирован, а это в их совместной жизни было последним предупреждением – Софа ужасно не любила опозданий и неуважения к её труду, Саша всё же успел переступить порог кухни.

– Доброе утро, – Саша легко и нежно прикоснулся к плечу Софы, – не опоздал?

– Нет, – нахмурилась Софа, – только что накрыла.

Выспавшийся сел за стол и, пожелав «всем» приятного аппетита, с удовольствием принялся за завтрак. Софа тоже ела, но без аппетита и без удовольствия, её рассуждения начавшиеся вчера вечером, протянулись через ночь и даже утром не давали ей покоя. Саша, наконец-то, обратил внимание на её мрачный вид:

– Я хочу попытаться.

– Я тоже.

– Ты сердишься.

– Вовсе нет, – София оторвала взгляд от тарелки с гречневой кашей, – я боюсь. Боюсь, что мы… После этого… Лишимся и того, что у нас есть.

– Не лишимся, будем напиваться сильнее и всё!

– Не шути так! Это всё, что у нас есть… Без тебя, без этого, я не выживу. Это единственная радость в моей жизни…

– А мои липкие взгляды? – ёрничал Саша.

– И они тоже, – через силу улыбнулась Софа, – мы завтракаем, как ни в чём ни бывало, а сами даже боимся лёгкого прикосновения, тем более поцелуя. А если Боль накроет наши пьяные отношения? Если на нас прогневаются и накажут за любопытство? Давай откажемся, чёрт с ней, с работой… Давай остановимся!

– Ты просто не выспалась, любовь моя. Доверься мне. Вчера, когда ты сказала 1001й эксперимент, меня будто осенило, 1001на ночь – «я прерываю дозволенные речи». Мы остановили дозволенные опыты, тем более, в них не было проку. Это знак, прошу, верь мне.

Саша накрыл ладонью кисть Софы, та в испуге, ожидая приступа Боли, дёрнула руку, но Саша не пустил. Софа с ужасом посмотрела на него, готовясь к удару…, но Боль не пришла. Поняв, что произошло, она расслабила руку, Боли не было. Саша улыбался:

– Вчера, когда ты обняла меня за талию, помнишь? – София растерянно кивнула, – перед тем, как выбросить 1002й в ведро… Ты держала руку на моём теле довольно долго, и Боль не пришла! Я, конечно, не буду утверждать, что её больше никогда не будет, но два события, одновременно… Нам дают шанс, понимаю, всё это не научно, но и Менделееву «Периодическая система химических элементов» приснилась, не так ли!

Саша по-прежнему накрывал ладонью кисть Софы, а Софа по-прежнему не убегала от этого прикосновения. Страх исчез:

– Я с тобой, может, после 9го первенца Боли, мы сможем поцеловаться!

… Учёные подошли к КПП стильного дома, в котором жила проститутка. Саша подставил экран смартфона с кодом к считывающему устройству про́пуска, устройство гостеприимно вспыхнуло зелёным и открыло створки турникета. Тут же, на тротуаре, вымощенном приятным взгляду камнем, замигала зелёная стрелка, суетящаяся в аквариуме ударопрочного стекла. Это было приглашение следовать за собой. Наша пара, увлечённая неназойливым подмигиванием зелёных стрелок, даже не заметила, как оказалась перед дверью квартиры, где стрелка перестала суетиться, и остановилась, а охранная система самостоятельно отправила вызов в домофон.

– Шикарно у них всё здесь устроено, и сам дом красивый, – заметила Софа.

– Ты же каждый день, кроме выходных, видишь его, когда мы идём на работу и возвращаемся домой, – удивился Саша впечатлительности напарницы.

– Глаз замылился…

Ответ девушки перебил щелчок магнитного замка и дверь приоткрылась. Не ожидая дополнительного приглашения, спасители человечества прошли в квартиру.

– Проходите на кухню и прижмите дверь, – так мелодичный грудной голос поприветствовал их, – если не хотите разуваться, наденьте бахилы, они слева от платяного шкафа, – голос умолк и учёные услышали стрекотание кофемашины.

Софа и Саша, очутившись в красивых и явно очень дорогих интерьерах, переглянулись, а их глаза как бы говорили: «А неплохо живут проститутки, хотя бы и бывшие». Разувшись, они проследовали на кухню, безошибочно ориентируясь на звук кофемашины, надрывно качающей кипяток сквозь молотый кофе. Квартира не походила на проститутошную, в ней не было красного, вычурного и вульгарного, скорее, это было убежище молодой, интересной и уверенной в себе женщины творческой профессий. Оказавшись на кухне, учёные увидели хозяйку, и убедились, что их представления о проститутке, как о развязном и бессовестном существе не соответствуют действительности настолько, насколько её квартира не похожа на публичный дом.

– Здравствуйте, – вежливо, но сухо, приветствовала непроститутка гостей, – вы не будете сердиться на меня, если я попрошу вас помыть руки? – и снова стереотипы рушились и испарялись под отточенной лексикой хозяйки квартиры, – спасибо, что разулись, у меня везде тёплые и чистые полы, ванная за прозрачной дверью.

Учёные, послушно, сражённые светскостью непроститутки, затолкались в ванную, настолько же изысканную и шикарную, как и уже увиденные ими прихожая, холл и кухня. Пожалуй, лишь прозрачная дверь ванной и обилие зеркал в ней косвенно намекали на прошлые занятия вежливой девушки, но может, это всего лишь злые предположения, а светопроницаемость двери и зеркала говорили о приверженности непроститутки к бережному отношению к природе, ведь свет из «окон в пол» мог без задержек проникать в ванную комнату и, отражаясь от многочисленных зеркал, озарять её естественным дневным освещением. Но последний аргумент, похоже, не впечатлил въедливых гостей, и пока они мыли руки, им в голову лезли мысли, где непристойности и неприглядности, смешиваясь, сливались в стройную картину того, для чего нужны стеклянная дверь и зеркала, больше подходящие для витрин «квартала красных фонарей».

– Здравствуйте, мы София и Александр, исследуем причины и последствия Боли, спасибо, что согласились на встречу, – отрекомендовалась Софа за себя и Сашу, и застыла с напарником на пороге кухни, ожидая приглашения войти.

– Как будто у меня был выбор, отказать вам, – едко ухмыльнулась непроститутка и представилась, – Ангелина, среди моих клиентов известная, как Клеа – сокращение от Клеопатра. Кофе? – девушка выставила изящную фарфоровую чашку перед собой.

– Да, конечно, спасибо, – снова, за двоих, ответила София.

– Вы присаживайтесь, на диван или стулья, куда хотите, – Клеа, так, не сговариваясь, стали именовать учёные непроститутку, занялась кофе.

Софа и Саша расположились на элегантном белом диване, с очень приятной на ощупь обивкой, и пока Клеа готовила кофе, вежливо молчали. Саше лезли в голову разные мерзости, которыми, несомненно, услаждала Клеа клиентов на этой кухне. Диваны, тёплый пол, и неизменные зеркала – на стенах и потолке, способствовали этому. А Софа изучала саму Клею, без привязки к её прошлым занятиям. Она вспомнила слова своего напарника – «хорошенькая», и, безусловно, согласилась с ними. Ангелина, она же Клеа – была под стать своей исторической прародительнице: жгучая брюнетка, с пышной длинной шевелюрой, тонкими, но чувственно очерченными губами, и в пол лица – чёрными глазами, явно не терпящими полутонов. Не высокая, но чудесно сложенная, она, даже со своим лёгким жирком на животике, оставалась совершенной и желанной самкой. Все эти прелести облегались тончайшим шёлком чудесного белого халата, который хоть и спадал до пят, и поясом затягивался плотно и упруго, но точно не был предназначен для сокрытия этой обнажённой натуры. Софа, глядя на голый халат, босые ноги, лицо и волосы Клеи, понимала, почему эта, теперь уже бывшая проститутка, владеет шикарной квартирой и прилагающейся к ней беззаботной жизнью. В «файле 9ти» Клеа была безработной – с начала Боли и до сегодняшнего дня, и, похоже, в работе совсем не нуждалась. София скосила глаза на своего парня, не без основания ожидая, что его липкий взгляд раздевает Клею, и так не совсем одетую, но Саша смотрел куда-то мимо, в огромное окно, и кажется, эта желанная самка его совсем не занимала. Софа, украдкой, благодарно сжала кисть любовника.

– Готово! – грудной голос вернул учёных к действительности, – вам страшно повезло, что вы можете держаться за руки, – Клеа пристально посмотрела на нежное рукопожатие гостей.

Софа и Саша, как вымуштрованные солдаты, дёрнулись, и отхватили свои ладони из объятий.

– Не бойтесь меня, я не из тех сук, которые ненавидят пары облачённые любовью. Хотя не скрою, я им, и вам – завидую. Вы живёте в посёлке любви? Сколько у вас детей? Это правда, что у вас там всегда рождаются двойни и даже тройни? – Клеа отвела глаза от разорванного рукопожатия и поставила изящные фарфоровые чашки на низенький столик, – это очень хороший кофе, мне один из моих «постоянников» каждый месяц присылает, угощайтесь, а то остынет.

Клеа по-турецки села на незанятую сторону углового дивана, согнала халат со своих притягательных ног и, нажав на кнопку в подлокотнике, выдвинула между собой и гостями, из диванной ниши, хрустальный кальян. Томными, неторопливыми движениями, набила верхнюю чашу какими-то листьями, чиркнула металлической зажигалкой, подожгла угли и, сменив мундштуки на двух курительных трубках, одну предложила гостям.

– Этот кальян и всем, что к нему, меня снабжает другой мой постоянник, – зовуще улыбнулась Клеа, – ну, как хотите, – она положила отвергнутую гостевую трубку на сияющий медный поднос и, сделав глубокую взбудораженную пузырями затяжку, спросила, – и так, что вы хотите знать?

Влюблённая пара переглянулась, Саша, которого смущала привлекательность и лишь слегка припорошенная халатом обнажённость Клеи, кивнул на Софию.

– Мы не живём в посёлке любви, Боль отступила от нас совсем недавно, так что, мы о переезде туда ещё не успели подумать, – Софа улыбнулась непроститутке, – а кто такие постоянники?

– Это мои любовники, не клиенты, они знают, кто я и чем занимаюсь, занималась… Мне удивительно, что ни один из них меня не бросил и не забыл. Что же у них за жёны, они все женаты…, – Клеа чувственно затянулась, – ведь из-за Боли они больше не «пользуют» меня, мы просто сидим здесь, курим кальян и разговариваем. Иногда лежим на кровати, без прикосновений, конечно. У меня их семь – по дням недели. Я про себя их зову – понедельник, вторник и так далее, до воскресенья, – девушка вновь затянулась кальяном и, заметив, что её гости допили кофе, предложила им ещё, но получив вежливый отказ – продолжила, – как только я обзавелась 7ю постоянниками, я проституцию – в классическом понимании прекратила. Это произошло за несколько лет до Боли… – Клеа сделала глубокую затяжку и выдохнула драконий дым через ноздри, – всё, что у меня есть: квартира, машина, одежда, СПА, здоровье – я забочусь о нём очень тщательно, чтобы у моих любовников из-за меня не было неприятностей, путешествия – это всё они, мои любимые семеро самураев, – Клеа, ещё раз поинтересовавшись у гостей, будут ли они курить, погасила кальян и задвинула его назад в диванную нишу, – я понимаю, вам странно это слышать, но эти семеро – моя семья, я их всех люблю, как любимых мужей, это как гарем, только в нём не женщины наложницы, а мужчины. Они думают, что это они «имели» меня, но всё было наоборот. Я здесь султан, а они мои жёны. Хотя секс у нас был вполне традиционный, без этих гадостей, когда женщина исполняет роль мужчины, я этого терпеть не могу. Давно, когда я только начинала в этом ремесле, я пару раз это исполнила и всё. Это мерзко! Зачем это мужикам, не понимаю! Мои самураи всё делают чисто по-мужски, но в результате, «имею» их я! Мужчин так легко провести…! – Клеа откинулась на спинку дивана и о чём-то задумалась.

– И они, ваши любовники, знают друг о друге? – Софа втянулась в исповедь непроститутки.

– Конечно, у меня всё без вранья! В отличие от их жён, которые сексуются напропалую с кем попало, а сами такие чинные и благородные… – Клеа закрыла глаза, – мои самураи регулярно сдавали анализы, как на медкнижку, только не раз в год, а два раза в месяц, – она взглянула на гостей. Софа и Саша, шокированные такой организацией полигамного семейного гнёздышка, недоверчиво смотрели на непроститутку.

– У меня правило, – Клеа вещала, словно была на тренинге для продавцов-консультантов, – хочешь меня «долбить» – сдавай анализы! Я не из тех дебилок, которые за несчастные 100 000 рискуют здоровьем, давая без защиты. У меня были неприятные истории, когда с виду нормальный мужик превращался в садиста и сумасшедшего. Но, я, предвидя подобное, обзавелась моим первым самураем – тогда майором, а сейчас генерал-майором полиции, и у меня в квартире, не в этой, сюда подобные психи, в принципе, попасть не смогут, установили кнопку экстренного вызова, и наряд бравых парней прибывал и ломал садистам кости, – Клеа самоуверенно улыбнулась, – я всегда, ещё с детства, была очень организованной девочкой.

– Вы удивительная женщина, – искренне восхитилась София.

– Не преувеличивайте, я просто организованная и очень упрямая, когда дело касается того, что я хочу, – было заметно, что после комплимента Софы, Клеа успокоилась, а её глаза, из колючих и настороженных чёрных угольков, стали мягкими и ласковыми, словно чёрные шёлковые простыни.

– А ваша суббота не рассердится на вас из-за нашего присутствия?

– Нет, они все семеро в курсе, кто вы и зачем пожаловали. Я же всё просчитываю наперёд, и вчера, когда вы запросили встречу, сразу сказала пятнице, он был здесь, он тут же набрал понедельнику, это мой первый самурай – генерал-майор, и сегодня утром, всё, что можно было накопать на вас из всех государственных реестров – было в моём смартфоне. Итак, спрашивайте, а то моя суббота, в своей машине, уже весь извёлся… – усмехнулась Клеа одними глазами.

– Хорошо, вы не против, если мы будем записывать текстовый файл, без привязки к вашему голосу? – София достала из своего рюкзака смартфон и положила его на столик рядом с початой чашкой кофе.

– Валяйте… – непроститутка прикрыла халатом свои почти совершенные ноги, – не хочу, чтобы к вам из-за меня вернулась Боль, может, и мне когда-нибудь повезёт, ведь я для своих любовников больше не самка, я для них теперь что-то среднее между семейным психологом и послушной, заботливой женой…