Читать книгу: «Первая раса», страница 2

Налетевший ветер ударил Рисе в затылок. Она рукой перехватила волосы, убирая их от лица. А ветер понёсся дальше, и белоснежная шерсть пса всколыхнулась и тут же улеглась, будто намагниченная.

Качнулись ветви глицинии, и на аллею проник солнечный свет. Он на мгновение ослепил Рису, а затем, словно играющий в салки ребёнок, перебежал к стоящим в нескольких метрах от неё парню с собакой. Сильный порыв откинул с головы молодого человека капюшон, а солнце тут же уронило свои золотистые лучи на его лицо.

Перед Рисой стоял юноша по виду немногим старше её самой. Его глаза цвета фиалки расширились в изумлении. Ветер растрепал светло-русые волосы, и они падали на его лоб аккуратными прядями.

Теперь уже настал черёд Рисы удивляться – кожа молодого человека оказалась небесно-голубого оттенка. Такого девушка никогда не видела. «Наверное, какая-нибудь генетическая мутация», мелькнула мысль.

– Привет, – голос молодого человека прозвучал на удивление знакомо, и это заставило Рису насторожиться.

– Привет, – не сразу ответила она.

Собака не сводила с Рисы пронзительного взгляда. Да и хозяин её застыл как соляной столб. Риса медленно, осторожно отвернулась и чуть ускорив шаг пошла прочь. Ситуация оставила какой-то осадок, и она отряхнулась в попытке согнать нехорошее ощущение.

На выходе из парка Риса всё же обернулась. Юноша так и стоял на месте, глядя ей вслед.

***

Риса нажала на кнопку звонка с подписью «Сохо», и из глубины дома раздался приятный мелодичный звук. Ожидая, пока ей откроют, девушка снова осмотрела двор.

Район действительно состоял из расположенных в ряд однотипных строений, примыкающих друг к другу боковыми фасадами. Только один дом выделялся из общей идеальной картины: на целый этаж выше и длиннее почти на блок. Между двумя подъездами красовался белый мраморный фонтан, и по логике жанра воду из него выпускал очаровательный кудрявый амурчик. В небольшом ухоженном палисаднике крупными шарами цвела голубая и розовая гортензия.

Для большинства немцев порядок на лужайке перед домом отражал мир и лад в семье. Только вот Рисе именно этот дворик показался вычурным и наигранным. Всё словно кричало: «Посмотрите, у нас всё в порядке!»

Дверь открылась, и белокожая женщина в пиджаке, выйдя на порог, смерила Рису сердитым взглядом.

– Чего тебе? – спросила она. – Побираться пришла?

– Фрау Сохо? – уточнила Риса, стерпев удар по самолюбию.

Женщина быстро глянула на кнопку звонка, чуть свела брови.

– Молодец, читать умеешь. В чём дело?

– Понимаете, я ищу работу. Мне посоветовали обратиться к вам.

– Кто посоветовал? – тут же спросила женщина.

– Одна женщина, мадам Шантре, – ответила Риса.

– Зайди, – велела хозяйка, запуская Рису внутрь. – Значит, мадам Шантре. До чего же наглые люди! Считают, что если мы когда-то были соседями, то можно ко мне всех, кого не лень посылать…

Риса молчала, чувствуя себя крайне неловко. Женщина продолжала возмущаться, и вдруг резко переключила своё внимание на гостью.

– У тебя нет привычки воровать?

– Сударыня, – оскорбилась Риса, – разве я похожа на воровку?

Женщина, слегка прищурившись, осмотрела её с ног до головы, словно товар в магазине, а потом протянула:

– Нет, не похожа. Ладно, пройди в гостиную, – она махнула рукой, – я сейчас приду.

Риса вошла в огромную светлую комнату. Вся мебель здесь была белого цвета, и только диванные подушки чёрные. Похожее на трон кресло так и манило присесть отдохнуть после долгой ходьбы. Но Риса не позволила себе подобного. У богатых свои причуды. Кто знает, вдруг ещё скажут, что она его замарала.

На стенах висели огромные фотографии хозяйки дома, и все в монохроме. Такая съёмка ещё больше выделяла белоснежную кожу женщины, подчёркивая её аристократизм.

Всё, что Риса знала о современном обществе, сводилось к одному: если тебе повезло с цветом кожи, то перед тобой все пути раскрыты. Чем белее твоё тело, тем больше твои шансы на хорошие высокооплачиваемые рабочие места. К старости тела у всех без исключения становятся оливкового цвета – знак опыта и мудрости, это пользуется уважением в любом случае. Ну а кому повезло родиться в семье белокожих, как хозяйка этого дома, тот будет жить если не роскошно, то, по крайней мере, в блеске.

Судьба каждого человека расписана по мелочам практически в момент рождения. Но у человечества с каждым этапом его развития появлялась новая забава. Цвет кожи был не исключением. Нет, в обществе не существовало травли, но это напоминало традиции древних индейцев Южной Америки, которые обращали внимание на форму черепа и даже умели корректировать её с помощью деревянных стяжек.

Мысли Рисы вернулись к молодому человеку в парке. Необычайно красивый цвет его кожи запал ей в память. А ещё глаза – раскосые, пронзительные. И почему-то очень знакомые.

– Тебе чертовски повезло, – женщина вошла так внезапно, что Риса невольно вздрогнула. – У меня есть вакансия няни. Прежняя уволилась неделю назад.

Риса поймала себя на мысли, что с бо́льшим удовольствием работала бы горничной, но промолчала.

– Опыт работы у тебя имеется? Хотя… – фрау Сохо скептически глянула на Рису. – Так и быть. Официально устраивать я тебя не стану. Лишняя бумажная волокита. Мне только бюрократии не хватало. Скажем, что ты о-пэр², приехала сюда учиться… ты немка?

– Понятия не имею. Я никогда не задавалась этим вопросом.

– У тебя «эр» как будто ненемецкая, – прищурилась хозяйка. – Ну, будешь француженкой. Откуда-нибудь с Севера.

Риса медленно моргнула.

– Значит, слушай и запоминай, – фрау Сохо села на диван напротив и закурила. – Максимилиан и Эстель – особенные детки, им требуется много внимания. С утра нужно отводить их в школу. После школы шофёр будет отвозить вас на кружки и дополнительные занятия. Будешь делать с ними уроки. В свободное время игры, купание, стирка и глажка детских вещей. Помимо занятий с близнецами, ты должна выгуливать собаку, ходить за покупками и убирать детскую. Поняла?

– А вы мне напишете распорядок дня детей? В какое время школа, кружки… – попросила Риса.

– Господи, – скривила лицо женщина, – неужели сложно запомнить? Ладно, будет тебе распорядок. Платить много не смогу, всё по расценкам: семьсот за месяц. Устроит?

– Конечно.

– Вот и чудно, – подытожила хозяйка. – Я тебя не обижу, если будет всё в порядке. Всё по чести. Но если вздумаешь воровать, пеняй на себя. Максимилиан, Эстель! – крикнула она, не давая Рисе возможности возмутиться.

Послышался топот, и в гостиную вбежали двое детей лет шести. У мальчика были зелёные глаза, а у девочки – синие. На этом их различия заканчивались. Они даже были одеты в одинаковую одежду, оба с одинаковыми бесформенными стрижками.

– Это ваша новая няня, – сказала им женщина. – Покажите ей гостевую комнату, да помогите убрать оттуда ваши игрушки.

– Да, мама, – в один голос сказали дети.

– Прошу, – как-то безразлично произнесла фрау Сохо, жестом веля Рисе следовать за детьми.

Дом поражал вычурной роскошью: персидская ковровая дорожка, картины в золочёных рамах, светильники, покрытые сусальным золотом. Красиво жить не запретишь, но Риса думала иначе: либо хозяйка дома настолько не любит деньги, что позволяет себе так ими сорить, либо глубоко в душе она несчастна.

– Значит, ты новая няня? – хором спросили дети, поднимаясь по лестнице.

– Да. Меня зовут…

– Это неважно, – прервал её мальчик.

– Всё равно ты просто нянька, – добавила девочка.

– А имена прислугам необязательны.

Риса застыла как громом поражённая. Она старше больше чем на десять лет, а они так с ней разговаривают! Риса хотела было поставить их на место, но непрошеный колокольчик в голове звякнул: тебе негде жить и нечего есть. Поэтому оскорбление пришлось попросту проглотить.

Дети завели её в детскую и, закрыв за собой дверь, повернулись к Рисе.

– А теперь, нянька, – на их лицах появились неприятные улыбки, – давай играть!

***

Вечером Риса без сил упала на раскладной диван. Голова её шла кругом. Денёк выдался не из лёгких. Риса вздохнула, перевернулась набок и закрыла глаза.

Детишки использовали её по полной программе. Сначала Эстель принесла скакалку и заставила Рису попрыгать тысячу раз. Когда Риса попыталась протестовать, девочка нагло ответила:

– Мы скажем маме, что поймали тебя, когда ты хотела украсть нашу копилку.

«Маленькие буржуи, – возмущённо думала про себя Риса, сбиваясь с дыхания, в то время как брат с сестрой отсчитывали триста пятнадцатый прыжок. – С другой стороны, спорт мне на пользу. Надо учиться видеть во всём только хорошее. Именно сегодня живи без гнева».

Но после тысячного прыжка, когда уставшая Риса привалилась к стене, тяжело дыша и вытирая пот со лба и шеи, дети объявили, что ей необходимо сходить на кухню и сообщить повару, что они хотят на обед. Проговаривая про себя их требования, Риса пустилась на поиски кухни. «Надо же, у них тут и повар есть!» Симпатичный молодой человек, с огненно-рыжими волосами, кожей цвета сливочной помадки, выслушал требования детей и участливо пожелал Рисе удачи.

Когда девушка вернулась в детскую, её ожидал настоящий ад. Примерно за двенадцать с половиной минут эти чертенята развалили всё, что только можно было развалить. Постели были выворочены, игрушки огромными горами валялись на полу, из шкафов выброшена одежда и книги. Сами дети были перемазаны краской. Риса схватилась за голову.

– Нужно убрать всё до обеда, – сообщила ей Эстель.

– А он через час, – вторил Максимилиан.

На ватных ногах Риса носилась по комнате, собирая разбросанные вещи и закидывая игрушки в большие корзины. Только было села передохнуть, как над ухом раздалось ехидное: «Нянька, а я весь в краске!» Переодев детей к обеду, Риса пошла было за ними на кухню, но Максимилиан заметил:

– Ты же не пойдёшь в таком виде на обед? Маме это не понравится.

– Что же мне делать? – растерялась Риса.

– Оставайся здесь, мы принесём тебе еду, – сказала Эстель и ткнула брата локтем в бок.

– Да, мы принесём, – кивнул Максимилиан, и дети исчезли.

Они вернулись спустя два часа, когда желудок Рисы свело от голода. Брат с сестрой не спешили, уткнувшись в карманные приставки. Когда Риса спросила, что ей принесли, дети переглянулись и пожали плечами:

– Мы забыли.

– Как? – с отчаянием в голосе произнесла Риса. – Я вас столько времени прождала!

– Ну, мы заговорились с мамой, – пожал плечами Максимилиан.

– Потом поиграли с Бадди.

Риса запустила пальцы в волосы. «Терпи, тебе всё равно некуда деваться».

– Тогда принесите мне сейчас чего-нибудь? – попросила она.

– Тут правило: остатки отдают Бадди, – ответили дети. – Или ты не брезгуешь есть с собакой из одной миски?

Но теперь детей уложили спать, и Риса смогла наконец-то позвонить подруге. Аби, услышав обо всём, что произошло за день, долго возмущалась. «Я бы на твоём месте послала это святое семейство куда подальше», ворчала девушка, совершенно позабыв, что теперь Риса полностью зависела от работодателя.

Набубнившись вдоволь, Аби велела подруге высыпаться – «Ты так совсем от рук отобьёшься, дитя моё», – и отключилась. Риса убрала телефон под подушку и пыталась устроиться на неудобном диване. Перепачканная краской одежда её была в стирке, и девушка спала в одном нижнем белье под тонкой льняной простынёй. «Как в морге, – думала она. – Хотя нет, в морге условия, пожалуй, получше будут».

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – пробурчала в подушку Риса.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул парнишка-повар.

– Не спишь?

Ответом послужило урчание пустого желудка.

– Как слышишь, – ответила Риса, садясь.

– Я так и думал, – улыбнулся тот, – поэтому и принёс тебе вот это. – Он протянул Рисе бумажный пакет. – Судя по тому, что тебя не было и на ужине, ты сейчас хуже самого голодного волка в лютую стужу. Налетай, я специально всё оставил с обеда.

Риса благодарно кивнула, а в следующее мгновение уже вонзила зубы в бутерброд с лососем. Пока она выносила свой безжалостный приговор еде, парнишка исчез, а через несколько минут вернулся с большой кружкой, источающей запах шоколада.

– Держи. Только не торопись, он ещё горячий.

– Спасибо тебе огромное! – поблагодарила Риса. – Я бы даже не подумала, что в этом доме есть кто-то, кто будет хорошо ко мне относиться.

– Думаешь, ты первая такая несчастная, кого я подкармливаю? – спросил он. – На моём счету ты уже седьмая нянька. Близнецы тиранят всех нянь, от совсем молоденьких девчушек до пожилых дам. Ни одна не продержалась больше недели.

– Что же это за дети такие? – ужаснулась Риса.

– Госпожа Сохо говорит, что они гиперактивные, – пожал плечами собеседник, – а я считаю, что им просто необходима хорошая порка. Они разбалованные мелкие пакостники, которым всё сходит с рук.

– Не дети, а бесенята, – вздохнула обречённо Риса.

– Кёртис, – молодой человек протянул ей руку, и девушка пожала её.

– Риса.

– Мой тебе совет, Риса: уходи отсюда как можно быстрее. Счастья ты тут точно не найдёшь, как и здоровой нервной системы.

– Ушла бы, если бы было куда, – вздохнула Риса. – Я, конечно, не сливки общества, даже не средний класс, но так унижаться ни за что не стала бы, если бы не обстоятельства.

И она вкратце пересказала Кёртису события уходящего дня.

Он оказался хорошим слушателем: хмурился, когда Риса рассказывала о походе в ратушу, цокал языком, услышав о краже кошелька, одобрительно кивал, узнав, кто посоветовал девушке прийти сюда.

– Знаешь, так, как обстоят дела с твоими поисками, я бы посоветовал тебе обратиться, – Кёртис задумался на миг, – к Элю.

– Эль? А кто это?

– Местный активист, – последовал ответ. – Утверждает, что общество разлагается подобно коровьей туше. По его теории человечество скоро придёт к громкому и постыдному фиаско, потому что своими действиями люди сами, пусть и неосознанно, запустили программу самоуничтожения. А он всеми правдами и неправдами пытается разрушить Систему.

– А зачем ему это? Почему бы просто не объяснять людям в надежде, что за ним пойдут сотни тысяч?

– В этом и заключается главный вопрос: зачем проповедовать в большинстве случаев бесполезную надежду, когда можно просто нанести пару десятков ударов по самолюбию людей?

– Но ведь этим он сам отталкивает возможных последователей! – воскликнула Риса.

– Видишь ли, – Кёртис потянулся, – чем сильнее тебя убеждают, что ты полное ничтожество, тем сильнее ты стараешься доказать обратное.

– Вот как, – протянула Риса. – И чем же этот Эль может мне помочь?

– Ну, видишь ли, этот человек – если слухи, конечно, не врут – запросто может войти в базу данных…

– Войти? Хочешь сказать – взломать?

– Я не могу утверждать, как конкретно он это делает, – Кёртис примирительно поднял руки. – Так или иначе, но думаю, ему ничего не стоит пробить нужные тебе данные.

– Вот так просто? – выдохнула Риса. – Ничего себе. И как мне его найти?

– С этим немного сложнее, – признал Кёртис. – Можно, конечно, попробовать поспрашивать через знакомых. Знаешь же правило шести рукопожатий? Но, думаю, самым верным будет написать на местный форум о своей проблеме, может, так он свяжется с тобой. В любом случае открыто искать его и расспрашивать пользователей не только не имеет смысла, но и чревато последствиями.

– То есть?

– Полиции это не понравится. Поэтому всегда нужно действовать осторожно, – Кёртис забрал у Рисы пустую кружку. – Ладно, мне пора готовить ужин для герра Сохо.

– А что, тут и такой есть?

– А ты как думала? Не аист же детей в дом принёс! – захохотал Кёртис.

– Да я не про то! Я в том смысле, что будь я на его месте, взялась бы за воспитание детей, – покачала головой Риса.

– Ах вот оно что! Да нет, он слишком занят. Всеми домашними вопросами занимается его жена. Герр Сохо приходит поздно и уходит рано, так что вряд ли вы увидитесь, если ты, конечно, не полуночник.

– Нет, за мной такого не водится.

– Тогда спокойной ночи тебе. Отдохни хорошенько, день у тебя сегодня и впрямь насыщенный вышел.

– Спасибо тебе за всё, – улыбнулась Риса.

Кёртис улыбнулся в ответ и закрыл за собой дверь. А Риса снова легла и, наслаждаясь сытостью, погрузилась в сон.

Ночью она проснулась от ощущения, что чья-то тёплая рука ласково гладит её по волосам. Не открывая глаз, Риса перевернулась на другой бок и снова заснула.

Утром к ней в комнату пришла горничная, девушка немногим старше Рисы. Она принесла выстиранную и выглаженную одежду и сообщила, что завтрак будет через полчаса. Риса умылась, оделась и, уже стоя перед зеркалом, с жалостью улыбнулась сама себе.

– Надо держаться, девочка, – велела она своему отражению. – Без этой работы место твоё на улице. Всё могло быть гораздо хуже.

2.

С того момента у Рисы толком не было времени даже дух перевести. Жить по расписанию близнецов было трудно, но и в отсутствие детей на девушке висели и другие обязанности. Например, ей необходимо было выгуливать собаку размером с телёнка и ходить в магазин, в том числе за детскими вещами – гардероб близнецов обновлялся раз в неделю. Сложность заключалась в том, что периодически эти два дела нужно было совмещать. В помещении собака ужасно лаяла, и покупатели обращали к Рисе свои возмущённые взгляды, под которыми та пунцовела от стыда. На улице же эта махина тянула с такой силой, что Риса не просто шла – летела за ней, теряя по пути пакеты.

Близнецы заваливали её домашней работой. Пока они были на дополнительных занятиях по музыке, гимнастике и чистописанию, Риса, скрипя зубами, решала за них примеры по математике и выполняла упражнения по родной речи.

Хозяйка считала своим долгом лишний раз напомнить, как Рисе повезло получить работу в такой семье. В её глазах нянька была полным ничтожеством и такой неумехой, что просто диву даёшься, как на хозяйку снизошла такая благосклонность – взять в прислуги девчонку без роду и племени.

«Терпи», – думала Риса, сжимая зубы и закрывая глаза на издевательства близнецов. Те как раз задумали играть в парикмахерскую, и теперь девушка молилась, чтобы ей оставили хоть немного волос на голове.

Утешал лишь Кёртис: по вечерам, когда Риса чувствовала себя совсем опустошённой, молодой человек заглядывал к ней. Они подолгу болтали, делясь историями из жизни, либо с жарким остервенением мыли кости хозяйке дома и разбалованным детишкам. Герр Сохо не попадал в эту компанию, так как Рисе, работавшей уже две недели, пока не довелось с ним встретиться.

Впрочем, эта возможность представилась всего через несколько дней. В тот вечер Риса спускалась по лестнице с корзиной белья. Она всегда испытывала какую-то неприязнь к лестницам и потому с осторожностью шагала по ступеням. Девушка, не стесняясь, зевала во всю ширину рта – на улице уже царил ночной мрак.

Внезапно на лестницу вылетел Бадди. Огромный телок спешил вниз, и Риса для него на пути была совсем как случайный пешеход на пути тепловоза. Он сбил девушку с ног, и та, не успев даже пикнуть, упала, отсчитав несколько ступеней до подножия лестницы.

Бельё бесформенной кучей вывалилось на пол, но Риса, казалось, этого и не заметила: ногу в области голеностопа скрутило сильной болью, и она, шипя и морщась, потирала вывернутое место.

В коридоре послышались шаги, и в гостиную вошёл мужчина в деловом костюме, с кожаным кейсом. На вид ему было лет сорок, от него веяло ухоженностью и благородством. Бадди, радостно поскуливая, вращался вокруг него, хлеща мужчину хвостом словно плёткой. Но тот будто и не замечал присутствия собаки, и лишь не мигая смотрел на Рису.

Мужчина поставил кейс на пол, собрал разваленное на полу бельё в корзину и отодвинул её в сторону. Риса сидела, не шелохнувшись. Она уже поняла, что перед ней глава семьи, мифический, как непокорный единорог, герр Сохо.

Мужчина, в свою очередь, осторожно взял её за ногу и ощупал голеностопный сустав. Риса поморщилась, когда его пальцы нажали на повреждённое место, но не шевельнулась.

– У вас вывих, – сообщил мужчина негромким, спокойным голосом. – Нужно обязательно приложить холод и перетянуть ногу эластичным бинтом.

– Вы врач? – непонятно почему спросила Риса.

Бадди попытался завладеть вниманием хозяина, но тот настойчиво оттолкнул его в сторону.

– Да, я ортопед, – улыбнулся он. – Некоторое время вам будет очень неприятно, даже больно наступать на эту ногу. Поэтому как врач хочу сказать, что вам просто необходима пара выходных дней.

Риса отчаянно замотала головой:

– Я вам очень благодарна за помощь, но я не в том положении, чтобы брать выходные.

– А по-моему, сейчас вы как раз в этом положении. – Герр Сохо встал и помог Рисе подняться. – Учитывая, чем вы здесь занимаетесь… Попробуйте наступить на эту ногу.

– А вы что, знаете? – Риса поморщилась от боли.

– Фройляйн, зарплата рабочему персоналу идёт из моего кармана, – заметил мужчина. – Поэтому я просто обязан знать всех, кто работает на нашу семью. Сегодня вот встретился с вами лично, – его голос дрогнул. – Нужно раздобыть для вас холодный компресс, и чем быстрее, тем лучше. Идти сможете? А если с опорой?

– На что же мне опереться? – растерялась Риса.

– На что? – пришёл черёд мужчины удивляться. – Да вот хотя бы на меня, если вы, конечно, ничего против не имеете.

Риса покраснела. Пытаясь согнать краску с лица, она не заметила, как герр Сохо оглядывал её задумчивым взглядом, словно вспоминая что-то.

– А куда же мне деть бельё? – Риса наконец справилась с волнением. – Если ваша супруга узнает, что оно не выглажено…

Мужчина тут же подхватил корзину, осмотрелся по сторонам. Наткнувшись взглядом на дверь в кладовую, герр Сохо быстрым шагом пересёк гостиную, ногой открыл дверь и спрятал за ней вещи.

– Она не узнает, – улыбнулся он, закрывая за собой дверь, – если вы сами ей не скажете.

Осторожно поддерживая Рису за талию, герр Сохо повёл её в сторону кухни. Девушка хромала, и каждый шаг отзывался тупой болью, пульсирующей до самого колена. Хозяин оказался прав: с такими ощущениями в ноге она вряд ли сможет достаточно быстро бегать по поручениям хозяйки и близнецов.

В кухне царил полумрак, горел лишь светильник над рабочей зоной. Кёртис в это время только заступал на вечернюю службу: герр Сохо ужинал позже всех в доме.

Когда Риса в сопровождении хозяина переступила порог кухни, Кёртис полировал столовые приборы. Увидев, кто решил заглянуть к нему, молодой человек присвистнул:

– Надо же, патрон, я и не ожидал, что вы так быстро подружитесь!

– Ради бога, – поморщился герр Сохо, – перестань, наконец, называть меня патроном.

– Я шучу, шеф, – Кёртис отложил в сторону полотенце и, облокотившись о столешницу, с хитрым прищуром в глазах обратился к Рисе: – Чем тебя сегодня порадовали близнецы?

– Это не они, – пробормотала Риса, – я сама упала.

– У тебя же наверняка имеется лёд в твоём царстве сковородок и кастрюль, – герр Сохо помог девушке сесть. – Насыпь горсть в пищевой пакет и оберни полотенцем.

– Вы не поверите, но у меня и медицинский лёд есть, шеф.

– Давай уже хоть что-нибудь, – отмахнулся от него хозяин, – нужно снять отёк.

Мужчина старался равномерно распределить холод по опухлости. Он полностью сосредоточился на травме Рисы, и в его глазах время от времени мелькали зелёные всполохи. Это не было похоже на заботу о ребёнке и не выглядело как интимная заинтересованность женщиной. С одной стороны, герр Сохо словно любовался нежно-молочными переливами кожи своей подчинённой, игрой блеска на мерцающей в свете лампы дневного света аккуратной голени. С другой стороны, мужчина будто был погружён в воспоминания, навеянные таким же юным созданием, что и Риса.

Риса же, в свою очередь, внимательно следила за действиями врача, как ребёнок, напуганный процедурой.

– А ходить-то ты сможешь? – участливо спросил Кёртис.

– Сможет, – ответил за неё хозяин, – только это нежелательно. Чем сильнее будет нагрузка на ногу, тем сильнее будет отёчность, и тем длиннее станет срок полного восстановления. Возьмёте паузу на два-три дня.

– Ваша жена будет не в восторге, – заметила Риса.

– Она будет в ещё большем не восторге, когда узнает, сколько денег ей придётся выложить за услуги адвоката и профессионального врача, если вы решите подать судебный иск за принуждение к работе с травмой.

Только теперь герр Сохо взглянул в глаза Рисе.

– Я вижу, вы познакомились с характером моей супруги. Я прошу прощения, что вам пришлось столкнуться с этой её стороной.

– Вы-то причём?

– Ну как же. Мы семья, а значит, вместе несём ответственность перед персоналом за проступки. Не принимайте близко к сердцу, – посоветовал герр Сохо. – Некоторые люди просто слишком большое внимание уделяют своему положению в обществе.

– Цвет кожи не оправдывает такое отношение к окружающим.

– Совершенно с вами согласен. И мне, честно говоря, неприятно оттого, что, – мужчина замялся, – девочка это понимает, а взрослая женщина – нет.

Он так виновато смотрел на Рису, что девушка не сдержала улыбки.

– Ну вот, – просиял герр Сохо, – вы и улыбаться умеете. Только бы ещё не так грустно.

– Я всё время задаюсь вопросом, умеет ли она вообще улыбаться весело, – Кёртис хмыкнул и повернулся к Рисе. – Видишь? В этой семье всё же есть и нормальные люди.

– Я бы предпочёл, – сказал с нажимом герр Сохо, – чтобы меня называли «не таким», – в его голосе прозвучала нотка разочарования. – В конце концов, ни моя жена, ни дети не виноваты в том, что они такие, какие есть.

– Деньги портят людей, – заметил Кёртис.

– Как и недостаток внимания. Порой я даже думаю, что две эти вещи равносильны друг другу в своём объёме разрушения, – пожал плечами хозяин.

Кёртис достал из бара бутылку «обезьяны»³ и плеснул в рюмку. Шеф благодарно кивнул.

– Ведь этим двум вещам моя семья обязана именно мне, – продолжил он. – Пока я старался заработать всё состояние мира, чтобы дорогие мне люди ни в чём не нуждались, они были предоставлены сами себе, как сорняки. Жена подсела на финансовый наркотик, дети выросли эгоистами, не способными полюбить не то что окружающих – своих родителей. И за всё это вина лежит лишь на мне.

Герр Сохо выдохнул и залпом проглотил содержимое рюмки. Затем хриплым голосом спросил:

– Кёртис, там в аптечке есть эластичный бинт?

– Не знаю, сейчас посмотрю.

– Давай его сюда, нужно перетянуть…

– Как всё в мире завязано на такой никчёмной вещи, как деньги, – едва слышно, словно размышляя, сказала Риса.

Мужчины перевели на неё удивлённые взгляды. Риса сидела на стуле, уперев руки в края сиденья. Сиреневые волосы, волной спадающие с её плеч, закрывали лицо.

– Простите? – нарушил молчание хозяин.

– Вы только и говорите о деньгах, – голос Рисы дрогнул. – Лишь бы только кошелёк был набит, а дальше всё само разрешится.

– Ну, таковы уж законы этого мира, – Кёртис снова наполнил рюмку шефа. – Здесь всё продаётся, и всё покупается. Это капитализм, деньги тут – главная ценность.

– А как же другие ценности? – Риса как-то жалобно глянула на него. – Простые общечеловеческие? Взять хотя бы то же внимание к близким. Это что, значения не имеет?

– Простые ценности, к сожалению, обесцениваются, – признал герр Сохо. – И чем быстрее, тем сложнее они становятся. Вот люди и пытаются решить всё с помощью денег…

– Эта дрянь ничего не решает, а только портит, вызывает абсолютную зависимость. «Всё состояние мира», «финансовый наркотик»… Да вы ведь тоже на него подсели!

– Точно так же, как и ты, – ответил Кёртис.

Выражение лица Рисы заставило молодого человека виновато сжать губы.

– Мне они нужны для цели.

– Но всё-таки нужны, – мягко заметил Кёртис. – И ради них тебе приходится унижаться так, как, скорее всего, никогда в своей жизни не приходилось.

– Могла бы обойтись без них, ни за что не стала бы унижаться, – огрызнулась Риса. – Добровольно терпеть оскорбления, чтобы получить бумажки, которые тут же отдашь за какую-то бесполезную и бессмысленную вещь? Только потому, что кто-то сказал, что так нужно и так правильно? И потому, чтобы не отставать от других и не падать в их глазах?

– Ну, ты уже загнула. – Кёртис вздохнул. – Это уже за уши притянуто, как думаешь, шеф?

Герр Сохо слушал молча, а когда гнев Рисы выплеснулся в короткую тираду, задумчиво произнёс:

– Да нет, она права.

– Чего?

– Вы всё правильно сказали, – кивнул Рисе герр Сохо. – Человек сам себе понастроил рамки и сам себя в них же и загнал. Деньгами, благами цивилизации, эталонами и примерами… Человек добровольно превратил себя в раба Системы, сотворённой им самим.

Самое время открыть людям глаза на происходящее, – продолжал хозяин. – В принципе, многие понимают, что происходит, но всё та же Система не позволяет им даже рта раскрыть. Никто не решается даже просто высказываться по этому поводу. То ли мы настолько привыкли подчиняться, то ли, – мужчина снова приложился к рюмке, – мы настолько трусы.

Кёртис налил хозяину ещё джина, достал вторую рюмку и плеснул себе.

– Хорошо сказано, шеф. Ты будешь? – спросил он Рису.

Девушка покачала головой.

– Это правильно. Хотя джин, сказать по чести, отменный… Давай, шеф, за храбрость.

– За храбрость, – вторил герр Сохо.

– Что тогда будешь? – снова повернулся к девушке Кёртис. – Хочешь колы?

– А есть имбирный эль?

– Жемчужинка, – снисходительно улыбнулся молодой человек, – в этом доме можно найти даже копи лювак, не говоря уже об эле. Не хочешь, кстати, попробовать? Или есть ещё икра белуги, не желаешь?

– А действительно, – герр Сохо оживился. – Кёртис, сообрази-ка нам всем чего-нибудь, очень уж есть хочется.

– Так всё уже давно ждёт, шеф! – Юноша с глухим стуком поставил рюмку на стол. – Пойдём, Жемчужинка! Подожди, я тебе помогу…

– Почему Жемчужинка?

– Посмотри на её кожу! Она же жемчужная! Видел где-нибудь такое, а, шеф?

Они просидели за столом часа два, разговаривая на разные темы. Риса попробовала деликатесы, которых никогда бы не попробовала в своей жизни: буррату, розовую хариссу, кобе, чёрную икру… Голова её шла кругом от обилия и разнообразия вкусов, о существовании которых она до сего момента даже понятия не имела.

Мужчины почти допили бутылку джина, их разговор постепенно близился к логическому завершению: герр Сохо в полудрёме завершал рассказ о том, как он проходил врачебную практику в Йоханнесбурге, Кёртис слушал его с лисьим, лукавым выражением лица. Риса тоже клевала носом. Боль хоть и беспокоила её, но стала тише.

– Господа, – наконец произнёс хозяин, – я очень рад, что мне выпала возможность пообщаться с вами. И всё благодаря прекрасной даме, которая пополнила ряды обитателей этого дома.

– Рада стараться, – улыбнулась Риса, не открывая глаз. – В следующий раз я сломаю руку, чтобы мы смогли повторить наш вечер.

– Об этом не может быть и речи! – возразил герр Сохо. – В следующий раз обойдёмся без жертв. Хотя и нужно воздать честь Его Величеству Случаю. Что скажешь? – обратился он к Кёртису, который разливал остатки спиртного по рюмкам.