Читать книгу: «Истинный облик», страница 2

Глава 3. Как минимум несколько зацепок.

В этой комнате застоялся запах высохшей крови. Судя по всему, когда Виктора Красса нашли мёртвым, прошло уже несколько дней с его смерти. По помещению летала пыль. Предметы разбросаны, словно произошло ограбление – вследствие расследования инспектор не нашёл ни одной вещи, которая могла бы пропасть: все деньги и ценные бумаги на месте, а особыми украшениями в семье не хвастались. Картины зверски растерзаны на куски. Наверное, единственное, что было ценного у них, да и тут не точно. Скорее всего, даже картины были куплены у местных.

На столе еще остались следы от крови. Чернила разлиты по письму в огромных кляксах – эти записи не были ни предсмертными, ни чем-то важным: обычные рабочие переписки. Наверное, это было первое, что привлекло Грея.

– Мистер Уальд, – обратился он к инспектору Гери. – Какое заключение было по делу господина Красса?

Грей прошёлся пальцем по столу и через платок взял в руки маленький нож, больше похожий на такой же сувенир, которых было на столе с десяток. Неуклюже самодельный, да к тому же тупой. Нет, таким убить человека не выйдет. Да и не было на Викторе следов от нападения. Ни единой царапины, кроме пули в виске.

Грей положил его на место.

– Мистер Уальд? – повторил вопрос уже более настойчиво.

Гери оскалился.

– Да что тут говорить, а? Револьвер, бокал пенного и вот, получите! – инспектор махнул руками. – Да послушайте, детектив, – подошёл ближе и снизил тон. – У Карпера уже головёха-то… не соображает! – хлопнул рукой по макушке. – Ну езжайте вы обратно, здесь воду мутить – лишний раз только людей беспокоить. Начнут, вот, знаете ли, думать: а теперь нас всех это ждёт! А оно как там на самом деле? – вздыхает Гери. – Несчастные те люди были. Вы-то, кажись, ещё не смотрели бумаг? – инспектор отбегает к саквояжу и начинает перебирать. Грей выглядывает из-за его плеча. – Сейчас-сейчас…

– Несчастные люди?

– Вот! – достаёт Уальд пару стопок. Протягивает записи детективу, и тот, поправив очки, вчитывается. – У Виктора ж недавно дети утопли, все вот разом. Они у него все на одно лицо и вечно, если ж один что удумал, так все остальные за ним, – инспектор охает. – Беда… Так и получилось.

Грей читает имена. Эти мальчики были одного возраста. Наверное, очень неприятно – родиться в один день и помереть друг с другом. Но какое горе родителей, растивших ребят столько лет, а в один момент лишившихся всех разом? Бывает ли правильное название этому – потере собственного дитя? Ребёнок, потерявший родителя, – сирота. Но родитель?..

– Мы всем городом были в недоразумении от новостей! А представьте, какого ему? Вот он с горя-то…

– Теперь ясно, почему никто из домочадцев не заметил сразу его смерти, – Грей отдаёт записи. – А где же мать семейства?

– Лили уехала отсюда, как только всё случилось, не могла смотреть мужу в лицо – сыновья-то были его копией, как ни погляди. Куда, насколько – не успел он спросить, – Уальд покачал головой.

Грей отвернулся к столу. Именно здесь Виктор, как посчитали местные констебли, убил себя. Судя из бумаг, которые детектив только что вернул, дети семейства Красс были признаны местным храмом такими же грешниками за самоубиения и не были похоронены должным образом. Даже дети…

Молодой господин не мог понять, почему на такое могли решиться все одновременно. Да и не верил он в эту версию, не был согласен ни с инспектором, ни с храмом. Понятное дело, по церковным правилам и все дела, да только слишком много погибших на какие-то два с половиной месяца. Особенно для Погорелого.

– Мистер Уальд, вы мне поверите, если я скажу, что есть как минимум несколько зацепок в сторону убийства? – Грей посмотрел из-за плеча, и в лице не читалось никаких эмоций. Гери протяжно вздохнул. Почему-то он догадывался, что столичный детектив – молодая кровь – захочет полезть в этот переполох с головой.

– Да, детектив… Я в вас не сомневался. – Уальд уселся в кресло и уставился в потолок. Что бы он не услышал, это станет началом шумихи. Шумихи, которая поднимет весь Погорелый с ног на голову.

Грей улыбнулся.

– Итак, слушайте, – заведя руки за спину, стал ходить из стороны в сторону. – Во-первых, сейчас на улице наступают холодные времена. День-два, там глядишь и заморозки. Зачем кому-то в такую непогоду идти купаться в озеро? А, судя по всему, сыновей Красс нашли именно там. – Грей остановился посреди комнаты и замолчал. Инспектор опустил голову на детектива и задумался. – Да-да, подумайте. Во-вторых… – осмотрелся на место «самоубийства». – Что делают люди перед такими делами? Прощаются? Раздают вещи? Пишут предсмертные письма?

Гери пожал плечами.

– Скажу одно: Виктор не собирался умирать – на его столе множество рабочих писем. Он, как бы сказать, пытался, наоборот, – жить обычной жизнью. – Грей провёл рукой по столу. Прямо возле следов от крови. – Даже если он просто притворялся, – детектив на носочках развернулся к инспектору. – Скажите, где револьвер? Его нашли?

– Да-да… Вон там лежал, – не поднимаясь, указал на пол.

Грей посмотрел на ковёр возле стола и почему-то вновь улыбнулся. Скорее, даже усмехнулся.

– Да, это точно убийство, – Грей качнул головой набок. – Так… кхм. Ну, это уже не так важно. Первым делом нам нужно будет узнать все подробности о Лили Красс. Куда уехала и зачем.

Инспектор нахмурился.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Оделл?

– Не нужно так бурно реагировать! – Грей отмахнулся, и Уальд, собиравшийся уже встать, обратно уселся. – Это может стать зацепкой. Например: кто мог знать, что Виктор останется дома один. Я прав?

– Тц… Да, детектив. – отвернув голову, Гери пришлось согласиться. – Я уж решил, что вы подозреваете его супругу.

– О, эта версия тоже имеет место быть, поверьте. Но мы её пока опустим, – Грей провёл указательным пальцем к саквояжу. – Потому что нет никаких причин для остальных жертв.

Инспектор вздохнул. Вроде в словах молодого господина истина – виден опыт, – но разве это не было абсурдом? Лили и Виктор жили душа в душу, так сказать, образцовое семейство для Погорелого. Особенно учитывая, что они были вторыми после управляющего Карпера. Занимались важными документами для процветания города, начиная от торговых поставок и заканчивая договорами финансирования от столицы.

И что он имел ввиду под «нет причин для остальных жертв»? Неужели он уже подозревал мотив у самой Лили?

Грей упёрся в стол и стал записывать все свои наблюдения: про тройняшек, про миссис Красс и даже про револьвер. Молодой господин решил не озвучивать инспектору свою мысль о том, что у кого-то из обычных гражданских могло оказаться оружие – письмо Виктора было под другим наклоном, какой обычно у людей, пишущих левой рукой, а вот орудие «самоубийства» нашли справа. Если Красса убил кто-то из среднего класса или – еще хуже – из младшего, то в Погорелом огромные проблемы. И первым делом Грей собирался узнать обо всех револьверах, которые числились в городе. Если такой есть, то найти человека будет проще. Если нет…

Грей вздёрнулся. Если револьвер был не из местных, то это куда более серьёзная беда. И он не хотел об этом думать. Сейчас – даже предполагать эту мысль незачем. Лучше, если и не придётся.

Но вместо всего этого Оделл сказал:

– Ещё хорошей идеей будет наведаться в храм, у меня есть п… – осёкся Грей, вспомнив значение Погорелого для столицы. Вспомнив отношение горожан к религии. – Пару вопросов. Мнение насчёт некоторых дел, – помотал возле лица собственные записи. А потом выглянул из-за них, и очки блеснули в полумраке комнаты. – И об этом. Мне и в самом деле нужно ознакомиться с заключениями.

– Детекти-ив, – протянул Уальд и наконец поднялся. – У вас большие планы! Но у меня, поймите, своих дел невпроворот. Давайте отберём вам пару констеблей.

У Грея дёрнулись мускулы лица. Констеблей? Он сейчас серьёзно? Что за система безопасности в этом никчёмном городке, что констеблей назначают на такие дела, а сам инспектор даже пытаться как не хотел, так и не хочет?

Молодой господин холодно уставился исподлобья. И молчал.

– У меня как раз на примете есть несколько юнцов с такими же порывами. О, уверен, вы найдёте общий язык!

Господин наблюдал за бродящим из стороны в сторону Уальдом.

– Те двое, – похлопал себя, одёргивая форму. – Как раз со мной делали заключение, – Гери глухо посмеялся в кулак. – Ну юнцы! Тоже всяких козней в голове выстроили. Что, будто, знаете? Будто в Погорелом обзавелась компания сорванцов-нелегалов, беглецов иноземных! Ну вы только подумайте, а? Представляете?

Грей не двигался. А Гери замолчал. Наконец – замолчал. И покашлял в кулак, отворачивая голову.

– Ну… ежели не нужны, то…

– Не нужны.

И опустил глаза на записи. Словно до этого не перечитал их несколько раз. Пальцы крепче сжали лист, пока Грей не вдохнул поглубже:

– Мистер Уальд, – сказал громко. – Если вы так заняты, – поднимает взгляд и откладывает бумаги на стол. Резво. С хлопком. – То я сам найду себе помощника. Или, в крайнем случае, буду вести дело один. – сводит руки на груди. – Уверяю, я допрошусь у Карпера поставить не назначенное лицо, но для вас это будет позором. Возможно, даже послужит концом карьеры.

Инспектор поправляет ворот.

– Ну чего уж сразу… Я же вам предлагаю, вот: пару констеблей.

– Тех самых, которые учились городовому делу у вас? – усмехнулся. – Похвально! Отделаться от меня хотите?

– Ну что вы?..

– Мистер Уальд! – осёк его Грей. – Вы меня за дурака держите? Думаете, если моложе вас, то не понимаю ничего? Попрошу быть серьёзнее. Я вам не ваш подчинённый и терпеть не стану. Я детектив – детектив из столицы, от управляющего Виттеса! – говоря это, господин отталкивается от стола и встаёт рядом с инспектором. – И если эта фамилия вам ни о чём не говорит, то скажу проще: одно моё слово о вашем отношении к делу, и ваш след простынет. Тем более, если речь идёт о Погорелом. – Грей нахмурил брови. – Или мне ещё о важности города разъяснять?

Инспектор поджал губы. Его только что отчитал юный господин. Господин – младше раза в два.

– Наверное, мы не поняли друг друга, – Гери весь сжался под взглядом детектива. – Дела не срочные… Так с чего начнём, мистер Оделл? С храма или с Лили?

Грей оправил пиджак и вернулся к столу. Инспектор продолжал стоять, практически не шевелясь. А господин уселся и перечитывал бумаги.

– Пока ищем свидетелей, напросимся в гости к служителям. – больше он не смотрел на Уальда. Но Уальд всё-таки не решался сдвинуться с места. – Насколько это будет проблемно? – что-то записывает ко всему прочему.

– Можно дождаться службы и сразу после поговорить с Отцом Ридом, – тихо ответил Гери и дёрнул руками от напряжения. – Либо через Карпера.

Вот ведь загвоздка: сколько горожан уже сказали о Карпере нехорошего, но как дело касается важных вещей, так только к нему и через него. Грей не понимал, почему жители Погорелого так относятся к Джозефу. У них, в столице, о Виттесе так предвзято высказываться не смел никто. Даже в мыслях не было. Так что же здесь не так? Отчего такая слава?

За дверью послышались шаги, и оба подняли глаза. Когда дверь с грохотом открылась, лицо Грея словно бы скривилось и помрачнело.

– О, вы ещё тут? – заявил Колдер, отпихнув ногой коробку, мешающую у косяка. – А я всё никак не пойму: чего ж лампа всё горит и горит в окнах дома, где давно все померли, да?

С момента, когда они были у Джозефа, прошло около двух дней. Ещё тогда, отказав юноше в помощи с его личными интересами в этом расследовании, Грей стал избегать его. А вот сам Колдер не стеснялся: в кабинете управляющего он ярко пустил несколько ласковых на отказ, а всё время после – ходил по пятям детектива. Возможно, он надеялся выведать важную информацию как только мог. Или, по крайней мере, хотел настойчивостью добиться согласия. Но как бы там ни было, пока что это вызывало обратную реакцию.

– Извините..? – у Грея скатились очки по носу.

– Да не, я обид не держу! – Колдер подошёл к инспектору и положил руку на плечо. – Мне нужен Гери, а не ты. – и повернул голову на Уальда. – Я там в архиве покопался, нашёл кое-что от твоего недавнего дела, посмотришь?

Грей выпрямился и вдохнул поглубже. А потом просто вышел из помещения. Правда – почему-то – Колдер проводил его взглядом: растерянным и расстроенным. И всё-таки он действовал на нервы, нарочно, стараясь обратить всё внимание детектива на себя. Однако, юноша так и не согласился рассказать ничего, когда Оделл сделал условия: сначала Колдер всё объяснит в подробностях, а Грей подумает, насколько это ценная информация и насколько уместно будет его хоть отчасти держать в курсе. Но тот отказался, поэтому и получил соответствующее решение. И почему он недоволен? Почему так сильно напрашивается в расследование? Если бы хотел быть городовым, то спокойно бы отправился к Уальду на обучение. Всё-таки, у племянника Карпера не возникло бы проблем. Но здесь было что-то иное. Что-то, о чём Грей пока не знал, но чувствовал, что узнает в очень скором времени. А до тех пор – придётся терпеть эти выходки.

– Простите его… Он совсем еще глупец. Юн и неопытен… – на выходе из здания встретил управляющий, судя по всему, проходящий здесь мимо вместе с Колдером.

– Да нет, – Грей поправляет очки. – Едва ли дело в этом. Мы практически одного возраста. Кстати, мистер Карпер, тут такое дело, – вдруг вспомнил детектив. – Вы в храм часто заходите?

Глава 4. Да прольётся свет на невзгоды сумрачных седмиц!

Интересно, чьи же то были тела?

Грей сидел среди архивных кип, перечитывая, к счастью, лишь четыре дела, зафиксированных за девять (а точнее – уже – десять, с учётом дороги и нахождения детектива в Погорелом) недель. Всё шло в таком порядке: двадцать шестого августа, в собственный день рождения, был найден повешенным Хэвин Норт, молодой парень двадцати трёх лет – ровесник господина Оделла; через пару-тройку недель, седьмогоо сентября, в озере местные ребятишки по утру заметили сыновей семьи Красс – как раз об этом рассказывал инспектор; позже в одно дело вписали сразу два случая – первое тело было найдено сожжённым двадцать первого сентября рядом с кладбищем Погорелого, а второе двадцать девятого числа – нашли в лесу, недалеко от ворот; и последним, собственно говоря, был Виктор Красс.

И, вероятно, возникает вопрос – это же очевидные убийства, по крайней мере, большинство из них: отчего ж местная власть решила признать жертв самоубиенными? А вот и непросто так здесь всё, как кажется на первый взгляд. Хэвин Норт, конечно, труда не займёт притянуть к такому грешному вердикту, да и Виктора кое-как можно додумать. Но даже там сложнее: у Хэвина Норта была дурная слава в городе, может, он и отчаялся среди горожан – так хотели думать. Так – удобнее думать. Про Виктора же речь уже давно была понятна Грею. Как жаль, что детектив не мог внимательнее осмотреть места остальных происшествий. Слишком много времени прошло. Разве был хоть какой теперь смысл?

Про ребятишек Красс, скорее всего, городовые и церковные служители решили так: дети несут грехи родителей. Ведь в их деле говорится, что незадолго до случившегося братья пытались что-то заявить на главной площади, только родители не постеснялись огрести по макушке прямо на людях, – интересно: что такого они собирались рассказать? Теперь едва ли Грей узнает… Даже если это и играло роль.

И всё-таки в Погорелом можно было к каждой семье придраться, только вот чем Красс-то заслужили, те самые Красс, которые занимались чуть ли не благим делом для местных? Кроется ли причина в недосказанном объявлении детей, по несчастному совпадению найденных после этого утопленными?

«Если ж не выходит лечить недуг, то лечить надо симптомы».

Грей стянул очки на стол и пару раз стукнул пальцами о деревянную поверхность. Уставился на постукивающие часы. Если и имело смысл браться за что-то в первую очередь, так за семейство Красс: здесь, по крайней мере, есть к чему придраться – всё ведёт к нежданно исчезнувшей в никуда Лили. Пока что она единственная, на кого падали все подозрения. В крайнем случае, в убийствах её кровных, а там глядишь – и натянутся мотивы к остальным жертвам.

Дети могли рассказать что-то очень важное. Настолько важное, что для Лили играло вопрос жизни и смерти – отсюда и неожиданная кончина младших Красс, и столь же мгновенное исчезновение их матери из Погорелого. Что насчёт мужа?.. Ну, либо он тоже узнал что-то важное и поплатился за то, либо знал давно, но по какой-то причине именно сейчас замыслил высказаться. Но если причина кроется в другом?

Грей потёр глаза.

И без того тусклый свет лампы начинал становиться блёклым: то ли фитиль догорал, то ли молодой господин уже засыпал на ходу. А вот инспектор Гери, не стесняясь, похрапывал в углу архива с вывалившимися из рук бумагами. Господин Оделл не был уверен в необходимости его присутствия, но с момента их разговора Уальд теперь не отступал от чужака и на шаг. То на чай позовёт, то ужин предложит оплатить, то и вовсе спешит дверь открыть перед господином – что, к слову, оскорбляло молодого аристократа, и, к счастью, никто здесь не понимал этого жеста.

Толку от инспектора было мало, скорее только в вопросах Погорелого – все сплетни местные знал, да и в силу возраста половину людей помнил ещё детьми. Его счастье: город маленький, все друг с другом знакомы. Но вот как дело касается существенных происшествий, так всю сноровку теряет. А стало быть… Была ли хоть она, эта сноровка?

Гери поведал, что семейство Красс, разве в чём и подозревать, так только если поставляли некачественные товары или проносили тайком что-то запретное. Только не такая уж это и тайна, по правде говоря, подобным занимались и другие дома. За это Грей никак не мог зацепиться. Только если такая «тайна» однажды не подпортила кому-нибудь жизнь, и он бы решил отплатить им сполна. Но Уальд не вспомнил таких скандалов ни в сторону Виктора, ни тем более в сторону Лили.

И если в случае с Красс все были как-то связаны между собой, то два неизвестных тела и Хэвин Норт, на первый взгляд, – никак. Но это, возможно, до тех пор, пока они оставались этими «неизвестными». Насколько все семь случаев могли быть совершены руками одного человека – непонятно. Те жертвы, с огромной вероятностью, просто попались не в самое подходящее время, раз уж их практически без причин записали в самоубийства. Кто вообще таким образом стал бы себя убивать? Больше походило на жертвоприношение. Но в Погорелом не ходило вестей о каких-нибудь сектантах, поэтому Грей просто решил думать, что это нелепое совпадение. Пока что.

Оставался Хэвин Норт. Дурная слава… Что-то это напоминало Грею. Но что же именно? Надо будет повнимательней расспросить его родных, и, конечно, лучше – как можно скорее. Вероятно, сейчас идёт счёт на дни. Кто знает, будут ли ещё жертвы? И тем более, – пока связи нет, – надо спешно понять, на кого ещё положили бы глаз.

«Если недуг охватил толпу, лечить – вернее, оградить – первее всего надобно тех, кто не захворал».

Грей выровнял стопки и отложил на стол, который с огромной неохотой выделил ему «хранитель ценных бумаг» – Жан-Претто д`Мартье-Фоссе – на время расследования. Молодой господин не был уверен, что это настоящее имя архивиста, но предпочёл не испытывать судьбу возле человека, строящего из себя благородное происхождение. Может, он и впрямь знал о манерах, этикете и рамках приличия?.. Кто ж разберёт.

– Ахга-а, детекти-ив Оделл! – внезапно отворяется дверь комнатушки, и свет лампы пошатнулся на мгновение. Это пришёл тот самый господин Жан – по крайней мере, так обычно звали его за спиной, чтобы не коверкать язык. Его речь была то ли с акцентом, то ли немного картавой. А может и всё вместе. – Вы-то двое ещё тут? Ну какая занятость! Пг`изнаюсь честно, не льстит мне сидеть с вами по самый петушиный возглас, закг`ывать пог`а б.

Грей подхватил цилиндр и выпрямился, толкнув инспектора ногой.

– Да-да, уважаемый, уже уходим! – едва сдержав ухмылку, Грей-таки улыбнулся.

Мистер Уальд опешил, подскочив на стуле. Все бумаги повываливались окончательно на пол, и Жан окинул инспектора взглядом. Задёрнул нос и теперь-то уж точно отвернулся к детективу, едва фыркнув. Ну манерный!

Пока Гери исправлял свою оплошность, приговаривая под нос извинения, Грей отвлёк архивиста:

– Господин Фоссе, – обратился тихо. – У вас такая работа важная: храните столько документов здесь. Неужели не страшно?

Жан улыбнулся.

– Ну будет вам, господин! Сами детектив и спг`ашиваете такие глупости, – он подошёл к столу и поправил бумаги, которые, по-видимому, Оделл сложил «недостаточно ровно». – Конечно, у меня важная г`абота. А г`азве ж иначе и быть могло? Ну сами-то г`ешите: такой человек, как я!..

Инспектор кашлянул в кулак, скрыв усмешку. А потом поднял глаза и увидел взгляд детектива. Грей смотрел на Уальда, слегка наклонив голову в сторону выхода из архива. С улыбкой, едва граничащей нетерпению.

– Извините.. а, извините, кашель замучал! – Гери поднял листы и, будто назло «хранителю» (а может и Оделлу), беспорядочно закинул на полку. С хлопком. А потом послушно вышел.

Жан взвыл.

– Ну что за неуважение! Г`азве можно так с ценной инфог`мацией?! – мистер Фоссе отряхнул с них пыль, ведь до этого на той полке стояли лишь старые грамоты. Сдувал аккуратно, чтоб ничего не разлетелось. Взял с полки и всё-таки вернул на место, как полагается, – по алфавиту. – Да… Пг`иятно, что хоть кто-то может г`азделить моё удг`учение, – Фоссе посмотрел на молодого господина. – Мы ж-то с вами, получается, пг`актически одних кг`овей. Вы-то понимаете меня, да, господин?

Грей кивнул.

– Так и есть, – одёрнул пиджак и увёл глаза в сторону. – Без всех этих архивов никто б наверняка и не знал о своём прошлом, может, даже о нынешнем. К слову о прошлом, мистер Фоссе, – Грей вернул взгляд на архивиста. – Вы же всё перечитали тут и, вероятно, уже не один раз. Должно быть, такая работа подразумевает интерес не только к истории столетней давности, но и на вашем веку что-то, да запомнится.

Жан сложил руки на груди и вздёрнул подбородок. Немного промолчав, заявил громко и без колебаний:

– Если вам есть что спг`осить, то не ходите кг`угами, как ишак на жег`нове.

Грей широко улыбнулся и склонил голову набок.

– Хотел всего-то узнать, может, как человек благородных кровей и с большим умом, вы прольёте свет мне на происходящее в Погорелом? – детектив упёрся спиной в стену и поглядывал прямо на Жана. – Или, как господин весьма просвещённый, хотя бы имеете собственную версию?

Архивист не дёрнул и глазом.

– Вы, мистег` Оделл, очень льстивы на местных. Пг`изнаться честно, даже здешние аг`истокг`аты себе такого не позволяют – вы же понимаете, что ваши уловки сг`аботают на дг`угих, но не меня? – Грей нашёл это занятным. Кажется, когда господин Фоссе сказал «здешние аристократы» он имел ввиду только себя, но признавать этого не собирался. То ли из-за стыда пребывания «таких лиц» в глуши, то ли в Погорелом и впрямь могли жить ещё с пары-тройки высоких чинов – скорее, бывших чинов. Но не более.

– Ну как вы могли такое подумать? – Грей отмахнулся. – Вы действительно уважаемый человек, д`Мартье-Фоссе! Мне кажется, я слышал о вашей фамилии и в столице… – на эти слова архивист прищурился. – Заслуги не только в грамоте, науках, но ведь, как припомню, что-то было на слуху из чуждых земель… – говоря это, детектив начал блуждать вокруг Жана. Очевидно, что он никогда не слышал о д`Мартье-Фоссе на самом деле. – А не ваши ли уважаемые родители прибыли из Франции, одни из тех, кто встал на сторону британской армии? – он спросил это только потому что акцент мужчины был похож на французский и никакой другой. Конечно, он мог ошибиться, и если бы тот оказался из Испании, то детектив только что задел честь его семьи.

Мистер Фоссе внимательно наблюдал за каждым шагом возле себя. Когда речь зашла про войска, он едва оскалил зубы. Тогда Грей, встав за его спиной, выглянул на затухающую лампу.

– Ведь каждый, вставший на сторону Англии, уже заведомо сделал благое дело.

Он не поворачивался. На всякий случай – если ошибся в догадке. Но, к огромному счастью, Жан разгладил волосы и воскликнул:

– Это пг`евосходно, что хоть кто-то чтит наши ког`ни! – архивист повернулся к детективу и раскинул руки в стороны. – Ведь, скажу вам, нас-то многие не пг`изнавали из-за тяжёлых вг`емён. Вег`оятно, считали пг`едателями наг`одов, кому тепег`ь нет дома ни в одной стг`ане! Пг`едставляете, господин? – громко возмутился он, но быстро оправил рубаху, выпрямился и кашлянул, уходя от темы. – Говог`я о случившемся… Немыслимые дела тут, ай-яй-яй! – покачал головой, и Грей развернулся к мистеру Фоссе. – Конечно, местные констебли, сами понимаете, – никудышные пг`остофили. Как им скажет Отец Г`ид, так и будет. Не имею такой власти высказываться о г`елигиозных служителях в Погог`елом, но всё же гог`од от хг`ама, и если где действительно что-то знают больше, то только там.

Грей подложил руку под подбородок.

– Неужели совсем ничего от себя не скажете? – будто с тоской заявил детектив. И глаза сразу округлились на фоне и без того круглых очков. – Может, что-то про Лили? Лили Красс…

– Я… да что ж? Ну… – замешкал Жан. – Ай-ц, хог`ошо-хог`ошо, только не смотг`ите на меня таким взглядом, пг`ошу. – фыркнул архивист. – Пообещайте, что никто не узнает, откуда пг`ишла инфог`мация.

Грей открыл дверь из комнатушки, чтобы убедиться в уходе инспектора, а потом поудобней устроился, опираясь о стол, и внимал каждое слово. Жан подошёл поближе:

– Когда сыновей Кг`асс нашли, Лили сг`азу засуетилась и не была похожа на мать, котог`ая пег`еживает утг`ату собственного дитя. Миссис Кг`асс выглядела так, будто пег`еживала за себя саму: постоянно куда-то тог`опилась и дёг`галась на каждого пг`охожего.

– Чего же она могла так сильно испугаться?

– Кто ж г`азбег`ёт? – Жан забурчал. – В Погог`елом каждая семья стг`анная по-своему, это непг`ивычно пег`вое вг`емя для таких, как мы. Но ваше счастье – вы уедете, как только вся пг`авда всплывёт, а вот я тут скован, кажется, на долгие поколения впег`ёт. А, и вот, господин…

– Вы что-то ещё знаете? – Грей наклонил голову и взглянул в глаза мистеру Фоссе.

– Мне точно неизвестно, когда отпг`авилась из гог`ода миссис Лили, но, вдг`уг это как-то поможет… – он ухмыльнулся на собственную пользу. – Накануне отъезда, посг`еди глубокой ночи, я снова-таки засиделся за аг`хивами и возвг`ащался домой уже когда все спали, и тогда я видел её в последний г`аз на улице. Кажется, меня она не заметила – была та-ак далеко, что я и не собиг`ался окликать.

– В таком случае, насколько вы уверенны, что это была именно Лили?

– Вы думаете я, живя тут годами, не г`азличу мадам из уважаемой семьи от дамы из кг`естьянской? – Жан насупился и перешёл на более высокий тон.

– Извините, мист…

– Господин Оделл, вы человек вг`оде и умный, но ваша столичная дег`зость! – Жан уставился в стену и молчал, пока не успокоился. – Это точно была миссис Кг`асс, я вас завег`яю. И, к слову о том, она была совсем не одна. Конечно, в том нет ничего удивительного… но пг`и свете ночи! Мадам Лили г`азговаг`ивала с этим несносным гадёнышем.

Грей посмотрел на Жана с неуклюжей попыткой угадать во взгляду, на кого он намекал.

– Не совсем понимаю, о ком идёт речь.

– У нас в Погог`елом только одного сог`ванца так называют. Этого ск… племянника упг`авляющего! Сделать ему ничего нельзя, а слово скажешь – огг`ызнётся.

Детектив опустил голову и вздохнул:

– Колдер…

Жал улыбнулся.

– Я пг`едполагаю, вы уже знакомы.

Грей надел шляпу, едва прикрыв лоб, и его глаз было практически не разглядеть. Он сложил руки на груди и скрестил ноги, уже практически сидя упираясь в стол. Что-то пробормотал себе под нос – мистер Фоссе решил не переспрашивать. И без того было ясно, что одно лишь упоминание этого имени имеет славу – уже – не только у горожан.

Теперь, неважно, хочет детектив этого или нет, ему придётся. Придётся намеренно общаться с Колдером, ведь пока что он – единственный недостающий фрагмент к тому, чтобы узнать больше для расследования. Но, только вот, согласится ли он? Ведь неделю назад господин Оделл уверенно отказал юноше в том, чтобы сделать его своим «помощником». Согласится ли Колдер рассказать всё… без условий? И насколько ему можно верить, если весь Погорелый одновременно презирает и подозревает этого парня?