Читать книгу: «Все демоны Луны», страница 4

А шут его знает, кем стал Шут. Живет ли еще в городе, женился ли? Работает ли с заговоренными осветителями, как всегда мечтал, или застрял на полях? Жив ли?..

Обернувшись, натыкаюсь на внимательный взгляд демона. Он молчит, его лицо ничего не выражает, но испытующий взгляд я чувствую кожей. Надеется, небось, на легкую победу – что я сейчас расклеюсь, поддамся воспоминаниям, а он овладеет моим разумом. Демонам достаточно крошечной лазейки, чтобы подчинить сознание раз и навсегда.

Повинуясь внезапному порыву, показываю ему язык – выходка в духе маленькой Луны. Бряк, прекратив на мгновение с урчанием тереться о мою щеку, повторяет этот жест.

Губы демона трогает легкая улыбка. Не ехидная, не насмешливая – скорее какая-то задумчивая и понимающая.

***

Дверь, ведущая в расположенную на третьем этаже пустующего высотного дома квартиру пограничника Фантома, сработана на славу – заклятия с нее разве что не стекают. Перенастроившись, разглядываю тонкое сплетение силовых линий, паутинкой опутывающих не только дверь, но и часть коридора возле нее. Деревянная поверхность испещрена защитной вязью, а вместо замка и дверной ручки встроены пульсирующие темной энергией амулеты. Такую защиту впору ставить от равнинных колдунов, – которых в городе водиться не должно. Я бы даже сказала, что для рядового пограничника это как-то слишком. Интересно, где он раздобыл мага, способного сплести столь безукоризненные заклятия? Через такую защиту непросто будет продраться – даже мне. Даже с демоном.

– Дверь сможешь открыть? Ты же точная копия как-никак.

Фантом-демон качает головой.

– Такая магия распознает только хозяина и близких ему людей. Чужак через порог не пройдет.

Да уж, а мы самые что ни на есть чужаки.

Впрочем, не уверена, что у пограничника Фантома был хоть один близкий человек.

– И что предлагаешь?

– Пусть маленькая тварь заберется по стене и проверит защиту на окнах, – отвечает демон.

Бряк, не дожидаясь моего согласия, темной тенью юркает к выходу. Удивительно, как легко они с демоном нашли общий язык – а ведь только недавно друг от друга шарахались. Родственники, что с них взять.

Губы демона кривятся.

– Сейчас ты решишь наказать меня за то, что твоя маленькая тварь послушалась моего приказа.

У меня действительно проскользнула такая мысль, но я уже успела отпихнуть ее подальше и потому разыгрываю оскорбленную невинность.

– Бряк не моя маленькая тварь. Он сам по себе и может делать все, что угодно. Я ему не хозяйка.

Теплая рука демона осторожно касается пропитавшейся от крови блузы. Я вздрагиваю.

– Можно посмотреть? – спрашивает он.

Свет с ним, пусть любуется на мою изодранную спину. Ноги он уже видел, а там все было куда кошмарнее. Одно дело – пуля, и совсем другое – зубы голодной демонической твари.

Поворачиваюсь к демону спиной и стискиваю зубы. Готовлюсь, что он сейчас дернет присохшую к ране ткань и придется сдерживать крик, но демон на удивление осторожен. Опускается на колени, поднимает рваную блузу…

Я чувствую касание его языка и вздрагиваю. Нет, это не больно. От каждого прикосновения чувствительность все больше и больше притупляется, как от замораживающего заклятия, и очень скоро боль уходит совсем. Но это неправильно. Да и мерзко, если всерьез задуматься.

Есть, конечно, ведьмы, которые позволяют своим демонам вольности. И колдуны, к слову, такие есть. Говорят, демоны умеют угадывать самые скрытые, самые темные желания – и исполнять их так, что через пару-тройку раз ты уже не можешь по-другому. Но даже в минуты полнейшего одиночества, когда живого тепла хотелось так, что выть было в пору, демоны для утех меня не прельщали.

А демон для утех, принявший облик пограничника Фантома, и подавно.

– Все хорошо, Лу, – шепчет демон. – Я не сделаю ничего плохого.

Он пытается удержать меня, но я вырываюсь с такой силой, что когда его руки разжимаются, по инерции влетаю в зачарованную дверь.

– Ох!

Магия. Я ощущаю ее сразу – злая, холодная, разрушительно-сильная и какая-то кусочная, не совсем правильная магия растекается по телу, опутывает. Закрываю глаза, покоряясь ей, потому что глубоко внутри сознаю, что сопротивляться бесполезно. Кто бы ни ставил эту защиту, он был намного, намного сильнее.

Глубоко вдыхаю, позволяя чужой магии невидимыми щупальцами скользить по коже. А потом широко раскрываю глаза, когда правую руку пронзает острая боль – Последнее Желание горит огнем.

Полубессознательно тянусь к демону, словно умоляя вытащить меня отсюда, но тут боль отступает, и дверь открывается с тихим щелчком.

Я делаю несколько шагов – просто чтобы удержаться на ногах. Глубоко вдыхаю, радуясь этим первым мгновениям затихающей боли, оставшейся лишь там, где в кожу впилось Последнее Желание. Воздух внутри застоявшийся, спертый. Пахнет старостью – рассыпающейся мебелью, трухлявыми досками, плесенью. Крошечные пылинки кружатся в ярком свете, полосками проникающем сквозь щели в ставнях.

Тоска, почти невыносимая в своей остроте, вдруг сдавливает сердце. Что-то накатывает волной – что-то полузабытое, вытертое временем. Может быть, чувства, которые так опасны для равнинной ведьмы.

– Лу… – Голос демона мягок и вкрадчив.

Он стоит за чертой порога, словно действительно не может его пересечь, такой похожий и в то же время совершенно непохожий на того, кого уже нет. На того, в чье последнее пристанище я так бесцеремонно вторглась.

Встряхиваю головой, отгоняя лишние мысли. Дьявольский перезвон разрушает, рассыпает прахом то, что не должно существовать. Горечь.

– Я же сказала не называть меня Лу, – зло огрызаюсь я, отворачиваясь от демона. Не хочу на него смотреть, лишний раз осознавая, что он лишь жалкое подобие. – Ты не из тех, кому это дозволено.

Ощупываю полутемное помещение быстрым взглядом. Ищу зацепки, улики. Именно их, потому что мне совершенно не интересно, как жил Фантом, на что была похожа его личная жизнь, та, в которой равнинной ведьме не было места.

– Когда-то ты считала иначе, – доносится негромкий голос демона.

Не сразу понимаю, что он не про мертвяка. Не про то, что когда-то связывало нас, ведьму и пограничника, сплетая друг с другом в тесный, плотный кокон. Он про Лу.

Хочу развернуться и резко, жестко и непреклонно разъяснить демону – что бы там ему ни казалось, я это терпеть не стану. Но взгляд натыкается на платье – женское, яркое, новое и совершенно лишнее здесь, в жилище одинокого охотника на ведьм. Потом на баночки с кремами у зеркала, на гребень, где сохранились светлые волоски.

Тень хозяйки этой квартиры. Женщины, которой нашлось место в жизни пограничника Фантома.

Мне хочется что-то уронить или разбить. Добавить разрушений этому рассыпающемуся дому. Мне кажется, Фантом мог бы прятать свои секреты под полом, за настенными драпировками или в большом, чуть приоткрытом шкафу. Если выбросить из него все вещи, можно многое найти.

Да. Шагаю ближе, полная злой решимости.

– Луна, – настигает меня предостерегающий голос демона. – Справа.

Бросаю короткий взгляд на низкий столик у окна. Серебряный браслет консультанта, тускло поблескивающий заключенной внутри магией, привлекает внимание. И бумага. Листы бумаги, сложенные аккуратной стопкой.

Осторожно, почти боязливо подхожу ближе. Магия, чужая, сильная магия, сродни той, которая запирала дверь, щекочет кончики пальцев. Энергия сильного колдуна тянется ко мне, зовет. Завораживает.

Мысленно отсекаю все лишнее – голос демона, далекий и какой-то злой, тревожное верещание Бряка. Магия влечет меня, и я не могу отказаться.

Что-то происходит, когда пальцы касаются пожелтевших по краям пустых листов. Что-то лопается, как наполненный водой пузырь, и на бумаге начинают проступать буквы. Черные буквы, складывающиеся в бессмысленные слова. В бессмысленные имена. В бессмысленные женские имена, незнакомые мне.

Кроме одного.

Прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Отрываю руку от листов, и…

Шорох, треск, вой. Все начинается в ту же секунду, как разрывается мой контакт с чужой энергией. Меня накрывает волной пропитанного ярмарочными благовониями воздуха, а дверца шкафа, которую я так и не успела до конца открыть, распахивается сама по себе.

И оттуда скалит зубы демоническая тварь. Одна, вторая, третья…

ГЛАВА 6. В ОБМАНЧИВОМ СВЕТЕ ЛУНЫ

Застывшая безмятежность, встретившая меня на пороге, разрывается утробным рыком. И я подсознательно понимаю, что не успею. Не успею отбиться, не смогу убежать.

Жилище Фантома, его последнее пристанище, оборачивается смертельной ловушкой. И остаточная магия – опасная, чужая магия, выплеснувшаяся, когда разорвался контакт с зачарованными листами бумаги, – набрасывается на меня с яростью ураганного ветра.

Пошатываюсь. Выкачиваю энергию из амулетов – едва восстановившихся, слабых. Вытягиваю руку, но не к тварям, а к демону. Три шага, как последние три удара сердца, кажутся медленными и почти вечными. Но потом…

Меня подхватывает неведомой силой, захлестывает волной темной, мощной энергии. Не успеваю даже моргнуть – и вот я уже за порогом квартиры в руках своего демона-защитника. Еще вдох – и сильная остаточная магия, высвободившаяся из разорванной защиты, настигает меня.

От невыносимой боли темнеет в глазах.

Я не замечаю, как демон, махом преодолев четыре лестничных пролета, выбирается наружу, как мы оказываемся в самом центре растрескавшейся мостовой – там, где свет не оставляет тьме и ее порождениям ни единого шанса. Солнце обжигает морду первой сунувшейся за нами твари, и та с разочарованным визгом снова скрывается в тени за входной дверью. Остальные мудро предпочитают не испытывать судьбу.

Демон по-прежнему удерживает меня на руках, тесно прижав к груди. Кажется, мой вес не причиняет ему ни малейших неудобств. Равно как и солнечный свет. Демон не щурится, не пытается прикрыть глаза. Его сердце бьется ровно и размеренно, грудная клетка вздымается и опадает с каждым вдохом и выдохом. Хоть занимающим иллюзорное тело демонам и не нужно дышать, Фантом-демон дышит, до мелочей соответствуя образу пограничника. Тот разве что запыхался бы, с такой скоростью сбежав вниз – дыхание не сбилось бы лишь у колдуна, а Фантом, насколько я знаю, колдуном не был.

Устало прижимаюсь лбом к плечу демона. Голова раскалывается от боли – высвободившаяся энергия разорванных заклятий ищет нового носителя, и я почему-то кажусь ей самым подходящим сосудом. Но только неопытная ведьма рискнула бы впитать энергию неизвестного колдуна, а я не такая и пару вещей об остаточной магии знаю. Оказаться во власти сильного мага – не самое приятное ощущение, а отвоевать потом свободу – не самое простое дело. Само собой, у меня нет ни малейшего желания проходить через это снова.

– Верно говорят, наткнешься утром на пограничника – так и весь день насмарку, – невесело усмехаюсь я.

Можно было бы предположить, что убийца оставит нам подобный сюрприз. Слишком уж легко я попала внутрь, слишком уж охотно пропустила меня магия неизвестного, но явно сильного колдуна.

– Кому-то очень не хочется, чтобы ты впутывалась в это дело, Луна, – негромко отвечает демон, склонившись ко мне. – Возможно, еще не поздно остановиться.

Я поднимаю глаза, и его лицо оказывается совсем близко – тьма пульсирующих черных зрачков затягивает, гипнотизирует. Высвободив одну руку, Фантом-демон обводит контуры моих скул, едва касаясь кожи кончиками пальцев. Темная энергия, обнаружив гораздо менее упрямый сосуд, устремляется к демону. Магическое давление разом ослабевает – я с облегчением выдыхаю.

– Я смогу защитить тебя, – мягко, вкрадчиво продолжает демон, и уголки его бледных губ приподнимаются в слабом подобии улыбки. – Можешь не сомневаться, Лу… на, я укрою тебя в самом безопасном месте. Пока ты под моей защитой, ни один чужак не причинит тебе зла.

Пора бы уже поставить меня на землю, но Фантом-демон не делает в этом направлении ни единой попытки. Как взял на руки, так и держит, только плотнее прижимает к себе. Уговаривает всем – и словами, и поступками. Демонстрирует, как может быть хорошо, если положиться на кого-то сильного, надежного… Будто демоны могут быть надежными! Да, он силен. Но эта сила никогда не станет защищать – напротив, сметет все преграды, разобьет все барьеры ментальной защиты и переломит меня пополам, как иссохшую ветвь. Хрусть – и не станет ведьмы.

– Поздно уже прятаться, – коротко отвечаю я.

– Ты мне не веришь, – невозмутимо произносит Фантом-демон.

Его слова – не вопрос, утверждение. Верное.

– Конечно. Ты демон.

– Я твой демон.

Коротенькое «твой» застывает в холодном воздухе. «Мой». Чуждое, лишнее слово в колдовском мире, где каждый сам за себя…

Бряк протискивается между нами, почувствовав напряжение. Пихает мордочкой руку, требуя ласки. Я провожу по вздыбленной шерстке – и демоненок сразу прижимает уши и негромко урчит. Пальцы демона осторожно перебирают мои тонкие косички, забирая последние капли чужеродной энергии. И это так неправильно, так возмутительно лично…

Встряхиваю головой, чтобы дьявольский перезвон отогнал лишние мысли. Не об этом надо думать, не об этом.

– Почему защитные заклятия пропустили меня, но не тебя? – спрашиваю демона. Слишком много вопросов, слишком сложно держать их в себе. Лучше говорить, пусть даже с ним, понимая, что он не скажет ничего полезного. – Думаешь, они были настроены так, чтобы войти могла только я?

– Вероятно, – односложно соглашается демон. – Остаточная энергия тянулась к тебе.

– Защитные заклятия такого уровня распознают ауру…

– А мог ли пограничник ее знать?

– Мог, – отвечаю, лишь на мгновение задумавшись. – Однажды я колдовала для него, и остаточная энергия должна была сохраниться. Если у него с собой был амулет, способный впитать частичку моей магии, он мог бы передать его колдуну, чтобы тот настроил защиту.

– Колдовала для него, – насмешливо выгибает бровь демон. – Для своего противника, осмелюсь заметить. При каких же, интересно, обстоятельствах?

Вот почему я предпочитаю не давать демонам-защитникам оформиться во внятное целое. Не то чтобы у меня было много таких своевольных демонов, как этот. И не то чтобы я их боялась. Но раз уж мое чувство прекрасного не шокируют мутно-серые пятна, какими обычно получаются демоны-защитники, зачем придавать им форму, разум и склочный характер? Не спорю, принц на белом коне с виду получился вполне ничего, но, увы, он только и делает, что вызывает непреодолимое желание отправить его обратно в родной демонический мир. А пятно, пусть мутное и некрасивое, мыслило бы примитивно и легко контролировалось, в отличие от этой пакости, которая все время норовит выйти из-под чуткого руководства и ехидствует по поводу и без.

– Скажи-ка, ведьма, не многовато ли магии вокруг жилища одного простого пограничника? – еле слышно добавляет Фантом-демон. Его дыхание, легкое, как летний ветерок, случайно заблудившийся в раскаленном безветрии полудня, щекочет кожу. Совершенно некстати в памяти всплывает воспоминание о том, как демон зализывал мои раны, и невольная дрожь пробегает по телу.

Я торопливо высвобождаюсь. Фантом-демон не пытается меня удержать – напротив, покорно опускает на землю, чуть поддерживая, чтобы я, не приведи свет, не упала.

Выскользнув из его рук, я настороженно оглядываюсь. Нетрудно заметить, что Фантом выбрал для своего убежища очень специфическое местечко.

Когда-то здесь бурлила жизнь. Когда-то по этой разбитой дороге ходили люди, еще не подозревавшие, как скоро погаснет защитный купол света, который отделял их от смерти, темной волной хлынувшей с равнин. А сейчас… остались лишь ровные стены домов, по-прежнему гордо стремящиеся в небо. И окна, мрачно смотрящие на нас сумеречными провалами выбитых ставен.

Должна признать, скорбное величие мертвого квартала всегда меня влекло. Покинутый, вычеркнутый с карты города, лишенный энергии, но несломленный. Лишь капля магии, капля потусторонней силы, могла бы преобразить все до неузнаваемости. Снова вдохнуть жизнь в пустые стены, наполнить теплом и светом. А без магии…

– Без магии здесь не выжить.

– Вот именно, – кивает демон.

Да уж, господин безупречный пограничник открывается с новой стороны. И как я раньше не обращала внимания на то, что Фантом говорил о «грязной магии»? Всякие гадости – да, но верные ведь гадости! Фантом слишком уж хорошо понимал жестокие законы колдовского мира. Как будто сам в нем жил…

– В чем дело? – голос демона врывается в отчаянный поток мыслей, но не в силах заглушить всколыхнувшиеся воспоминания.

Я помню его, моего противника, светлого пограничника. Фантома. В нем не было ничего темного, только свет, свет, свет. Выгоревшие на солнце волосы, теплый загар. Лукавые морщинки в уголках ясных зеленых глаз, смешливые блики. Изгиб губ, в котором вечно чудилась насмешка. Помню прикосновение теплых, жестких ладоней к коже и пахучие травинки, колющие спину.

Мои воспоминания о нем такие же яркие и четкие, как и его обо мне. Глупо обманываться. Последнее Желание было совершенно ни при чем.

– Лу. – Демон касается моей руки.

Дьявольский перезвон уносит лишние мысли.

Я провожу кончиками пальцев по холодному серебру браслета консультанта. Он не совсем настоящий – иллюзорный дубль, который разрушится вместе с материальной оболочкой демона, – но с виду в точности повторяет оригинал. Тонкая полоска белого металла с выбитыми цифрами. Никакой причудливой вязи, никакой вычурности, свойственной ярмарочным поделкам. Обманчивая простота.

Такой же браслет лежал, защищенный заклятием, в квартире мертвого пограничника. Точно такой же, с теми же цифрами, только наполненный опасной, сильной магией. Настоящий.

– Такие штучки, – поддеваю пальцем браслет, – обычное дело в колдовских бандах. Мастер с его помощью контролирует силу подчиненных.

Несколько лет я смотрела, как просто и безотказно работает эта система. Самые независимые, талантливые и могущественные колдуны непременно сгибались, стоило лишь Черному Пеплу щелкнуть пальцами. Казалось бы, магическая татуировка, сущий пустяк, картинка, перетекающая из одного состояния в другое. Но попробуй-ка не подчиниться хозяину!

– Знак на твоем предплечье действует по тому же принципу, – справедливо замечает Фантом-демон. – Но он не вызывает у тебя тех же эмоций.

– Символ гильдии, – фыркаю я. – Это ерунда. Мне пришлось на него согласиться, но он блокирует лишь ничтожную долю энергии. Ярмарочные маги не обладают большой силой. А такой браслет создан, чтобы управлять равнинными ведьмами. Кто-то помогал пограничнику их контролировать.

– Кто-то? – хмыкает демон. – Кто же, по-твоему?

– Сильный колдун. Возможно, тот же, кто сплел защиту.

– Сильный?

– Сильнее меня.

За все равнинные годы мне довелось столкнуться лишь с несколькими мастерами. Черный Пепел был сильнейшим – да, но и остальные не слишком отставали. Если такой колдун ненароком прибил пограничника по прозвищу Фантом – проще сразу приготовиться к отходу в мир иной, чем судорожно барахтаться и пытаться выплыть из вязкого болота, куда я по собственной глупости умудрилась угодить.

– Нужно его найти, – встряхивая головой, говорю я. Отгоняю страх, неприятно шевельнувшийся внутри.

Демон хмурится.

– Это плохая идея.

– А что хорошая? Спрятаться в твоем так называемом безопасном месте? У меня для тебя новость, демон, так уж получилось, что мне теперь днем с огнем не сыскать безопасного места. И если я не сделаю то, что должна, мне никто и ничто не поможет. И уж точно не жалкая кучка демонических ошметков, которая ни с того ни с сего вообразила себя разумным целым!

Кучка демонических ошметков отвечает нехорошей, незнакомой улыбочкой. Покойный Фантом так никогда не кривился. А демон… он словно знает что-то такое, что делает его хозяином положения.

– Ты удивишься, – одними губами произносит Фантом-демон. Он вглядывается мне в глаза долго и внимательно, и когда начинает говорить снова, слова звучат тщательно выверенными. – Это не шутка. Сейчас самое время задуматься о доверии. Да, о том, которого между нами нет. Я подозревал, что за дверью может крыться ловушка. Но мог ли предупредить? Что бы ты сделала, ведьма, скажи я об этом прямо? Не поверила бы, как не веришь сейчас. И к чему бы все пришло? Мы бы оба погибли. Так сколько раз я должен спасти тебе жизнь, чтобы завоевать доверие? Сотню? Тысячу? Хочешь ли ты, госпожа, чтобы я вернулся и пожертвовал собой для того, чтобы ты могла достичь своей цели?

– Нет, и ты и это прекрасно знаешь, – огрызаюсь я.

Нет такого демона и такой ведьмы, которые не знали бы, что бывает с призывающей, лишившейся призванного существа. Два слова – адские муки – слабое описание того, что при этом чувствуешь.

– Я обязан защищать тебя. Это было условием, которое мне пришлось принять, чтобы пересечь завесу. И я защищаю тебя. Прими же это.

– Прими, – эхом повторяю я. – Принять что? То, что ты знал о засаде, но не сказал ни слова, потому что решил, что между нами нет доверия? Или то, что ты сделал все, чтобы, приказав тебе молчать, я пожалела о своем запрете? Зачем? Заговорить мне зубы сладкими речами? Соблазнить нежными прикосновениями? Ты знал, что я захочу отправить тебя обратно, когда твое дело будет закончено, и сделал все, чтобы помешать. И после этого предлагаешь тебе верить. Ну так скажи, что же еще ты знаешь, демон?

Он подходит ближе. Все та же нехорошая, чужая улыбочка на его губах пугает меня.

– Я знаю, что ты лжешь сама себе. Не видишь дальше своего носа. Не понимаешь вещей, выходящих за пределы твоего тесного маленького мирка. Не умеешь отличать друзей от врагов. И даже не знаешь, какую просьбу ты составила, когда обращалась за помощью в мой мир. Понятия не имеешь, Луна. – Вот теперь его губы кривятся в до боли знакомой улыбке Фантома, и ситуация становится до ужаса похожа на одну из тех, других. Мне хочется… – А я знаю.

Мне хочется, чтобы он замолчал. Исчез. Растворился в холодном воздухе.

Обманчиво-зеленые глаза, не моргая, смотрят на меня. Демон протягивает руку – медленно, осторожно, как тянут к дикому зверьку, которого боятся спугнуть.

Я отворачиваюсь.

– Пойдем. Надо кое-кого навестить.

***

Само собой, Бриз сменила замки. Я бы, честно сказать, сильно разочаровалась в умственных способностях младшей сестренки, если бы она этого не сделала. Конечно, обеспокоенные горожане наивно полагали, что ведьма Луна давным-давно сгорела, и, по словам Тухли, даже похороны организовали, но ключи-то железные, а железо, как известно, не горит. А там мало ли кто их подберет. К тому же есть одно мудрое равнинное правило: не стоит пребывать в счастливой уверенности, что некая конкретная личность мертва, пока не отыщешь труп и не отрежешь ему для верности голову. То есть сменить замок было решением логичным и верным.

Другое дело, что дверь как была хлипкой, так и осталась – если еще больше не разболталась. По-хорошему, давным-давно надо было поставить новую, но денег на такое дело у нас никогда не водилось. И если раньше поблизости всегда были Шут и Тухля, готовые в любой момент прийти на помощь, то сейчас каждый из них, надо полагать, занят своим делом. А эту дверь даже я смогла бы выломать, если бы не успела растратить все энергетические запасы. Про демона и говорить нечего – он эту ничтожную преграду снес с нашего пути с неподражаемой легкостью. Хотя, надо полагать, тут же об этом пожалел, потому что я категорично посоветовала приделать ее на место, а строить – это не ломать.

Оставив хмурого демона чинить дверь, а Бряка прыгать вокруг и зубоскалить, я честно доползла до первой же относительно горизонтальной поверхности и погрузилась в глубокий целебный сон.

В колдовском сообществе много поверий про родство крови. Считается, что колдуны-родственники – непобедимая сила. Такую ни демонам, ни более невезучим коллегам не одолеть.

Свет его знает, правда это или нет, но просыпаюсь я потому, что ощутила нечто – будто какой-то внутренний толчок. И только потом приходит волна родственной силы, которая, надо полагать, и вырвала меня из глубокого сна.

Солнце уже клонится к закату, но растраченная энергия так и не успела восстановиться полностью. Парадокс колдуна – чем больше силы ты можешь вместить, тем быстрее она восстанавливается. Черной Луне хватило бы пяти часов, чтобы полностью заполнить энергетические резервуары. Черному Пеплу – двух. Мне же после роспуска почти всех демонов, видимо, придется впадать в спячку на сутки, если не больше. А все треклятый труп с его, понимаете ли, Желаниями!

На ноги я поднимаюсь с трудом, пошатываясь. Организм протестует против досрочного подъема и отзывается такой болью, что в глазах мутнеет. Даже нематериальная, в общем-то, нить Последнего Желания, как назло, отметилась на коже красной вспухшей полосой. Приходится принудительно перенаправить часть энергии на то, чтобы заглушить боль и хоть как-то держаться на ногах.

Кто-то пересек ограничительную черту – иначе бы меня так не подбросило. На полноценную защиту энергии, ясное дело, не хватило, но, наученная горьким опытом, я поставила следилку. Любой маг, зацепивший тонкую силовую линию, устроил бы мне такой вот выброс.

И кто-то это сделал.