Читать книгу: «Bad idea», страница 11

Глава 12. Майя

Плохие и неприступные мальчики такие чуткие и ранимые.

Публичное унижение для Харда хуже смертной казни. Никто не знает причину бурного и неадекватного поведения британца и объяснить его не в силах. Придерживаться позиции того, что это просто Томас Хард и его отвратительный характер, который он всегда проявляет, очень удобно. И только я знаю истину взрыва кареглазого черта, учинившего погром в маленькой студии.

Поставить меня на место Харду помешали не только посторонние, но и мой престижный статус умной студентки. Томасу не нужны лишние проблемы в качестве нотаций от всех преподавателей университета, которые слетятся на мою защиту как суетливые мамы-курицы. Устроить погром и весьма деликатно заявить, что я полная бездарность в живописи – единственный доступный способ выпустить пар.

А потом Хард ушел. Обозленный и расстроенный. И отвратительное чувство вины беспощадно вгрызается в моё сердце. Нанесенная мной обида слишком сильно задела Томаса. Обычно так парень обижается на свою девушку, потому что слова дорогого и близкого человека сильно ранят. Но Хард – не мой парень, а я не его девушка.

– Том! – Где это видано, чтобы я бегала за парнями, вымаливая прощение. Возмутительно! Еще и грудь безобразно трясется и скачет. Нужно было надеть лифчик! Как я вообще могла забыть о нем?

«Да перед Хардом, ты готова из трусов выпрыгнуть».

Не правда!

– Том, подожди! – знаю, что он слышит мои крики, эхом разносящиеся по коридору, но задетая гордость не позволяет остановиться. Британец продолжает идти быстрым шагом.

– Хард! – нагоняю его и дергаю за руку в попытке остановить этот марафонский забег, к которому моё неспортивное тело не привыкло.

– Ну чего тебе еще нужно, Льюис? – разворачивается молниеносно быстро, как хищник, готовившийся к нападению. Я одергиваюсь и боязливо вжимаюсь в ближайшие шкафчики, но пытаюсь держать лицо. Нельзя показывать таким обозленным мальчикам, как Хард что его поведение задевает меня. Один промах и брюнет учует мой страх как голодный хищник, воспользовавшись моей слабостью.

– Прости. Я не хотела задеть или обидеть тебя, – подбираю правильные слова, сглаживая углы нашего общения.

– Думаешь, меня это волнует? – перекатывается с пятки на носок и держит марку неприступного, бесчувственного подонка. Избегает моего взгляда, потому что его собственный выдаст истинные переживания брюнета.

– Учитывая, что ты устроил переполох и разгромил студию, да, волнует, – зыркает на меня, сверкая карими омутами.

Бестактно лезу к нему в душу, ковыряясь в его проблемах и травмах, глупо надеясь, что смогу помочь. Харда это не устраивает. Для девчонки, которую он просто трахает, я слишком много себе позволяю.

– Я знаю, что…

– Ничего ты не знаешь, Майя, – так ядовито-отвратительно мое имя еще никто не произносил. Но я достойно выдерживаю непроницаемый и холодный взгляд Харда. Разговор ему не приятен, но он продолжает участвовать в нем противореча сам себе.

– Я видела твои рисунки, – он бледнеет и покрывается испариной. – Они потрясающие! – размахиваю руками, не справляясь с восхищением от картин Харда.

– Говори, тише, – Том раздраженно шикает и приближается ко мне.

– Да вокруг никого, – заглядываю за спину британца, выискивая потенциальных любопытных зевак, питающихся университетскими слухами. Но коридор пуст – не единой живой души. Чего Хард так боится? Неужели никто не знает о его страстном увлечении кроме меня?

– Ты и без меня прекрасно знаешь насколько хорош, – кареглазый черт вскидывает брови и лукаво лыбится, боже, о чем он думает. – В живописи, – хриплю от смущения и лютого волнения. – У твоих рисунков особая энергия и ты чувствуешь тех, кого изображаешь.

– Ты замолчишь или нет? – Том озирается по сторонам. В любой момент из-за угла может выйти заблудший студент, прославив кареглазого обольстителя на весь Беркли, рассказав о его хобби, которое не соответствует статусу альфа-самца и подонка.

Университет – не место для секретов и откровенных разговоров.

– Боишься, что все узнают о твоем секрете? – вызывающе скрещиваю руки на груди, показывая, что так просто ему меня заткнуть. – Какая разница, что думают другие? Главное, чего хочешь ты. – Почему мне так важно переубедить Тома? Потому что никто не знает его настоящего, а мне он позволяет. По-своему, огрызаясь и замыкаясь, но впускает в свою покорёженную жизнь.

– Не хмурься ты так, Хард, – разглаживаю его брови большим пальцем, вгоняя британца в ступор и непонимание. Брюнет озадаченно следит за моими действиями и молчит, не зная, как реагировать. Его карие глаза смешно фокусируются на моем пальце, а сосредоточенное выражение малого ребенка умиляет.

Неужели никто и никогда не проявлял к Томасу искренней заботы и настоящей поддержки? Или он элементарно отвык от этих чувств?

– С твоими шедеврами в живописи, – аккуратно убирает мою руку от своего лица, – мне не тягаться.

Расплываюсь в счастливой улыбочке. Взят правильный курс в нашем диалоге.

– Размалюешь еще несколько картин, и мистер Ральф воздвигнет тебе памятник при жизни за твои выдающиеся успехи в живописи, – Хард пафосно прикладывает ладонь к сердцу, как артист Бродвея, ломая передо мной комедию.

– Репутация пай-девочки делает за меня всю работу, – небрежно пожимаю плечами и без тени лукавства смотрю на Томаса.

Брюнет облизывается и подтирает губы тыльной стороной ладони: слюни или яд.

– А преподаватели знают, что их пай-девочка, – Хард шепчет прямо мне в губы, – трахается с плохим мальчиком? – манерничает и покачивает головой как настоящий взрослый, отчитывающий ребенка за проступок, осуждающе цыкая мне в лицо

Струйка пота стекает по спине от перенапряжения.

– Если кому и ходить на факультатив по живописи – так это тебе, – завожу по-новой свою шарманку и минутное превосходство Харда тает как утренняя дымка. – Мистер Ральф…

Кареглазый дьявол не выдерживает моего неугомонного стремления затащить его задницу на курсы, о которых он грезит днями и ночами. Жестко хватает меня под локоть и грубо вталкивает в лаборатории биохимического факультета. В потемках припечатывает к стене и ядовито шипит в губы:

– Да, заткнешься ты сегодня?

Хард нависает надо мной несокрушимой горой, упираясь ладонями в стену по обе стороны от меня. Соблазнительный вид открывается мне на руки Томаса: напряженные, исполосованные набухшими и выпуклыми венами.

– Хотя бы попробуй, – Хард закатывает глаза и стонет от дикого отчаянья, потеряв последнюю надежду отвязаться от меня.

– А ты настырная, да, Майя? – хитрая улыбочка застывает в уголках губ, а озорные искорки блестят в глазах.

Хард опускает шторку на двери в кабинет и запирается на замок. Теперь никто не знает, что мы здесь и чем занимаемся…

Глава 13. Майя

Почему я всегда оказываюсь в маленьком, душном помещение наедине с Хардом? Позволяю ему бесцеремонно прижимать себя к стенке и подавлять меня своей бешеной мужской энергией. Я ведь ему помочь хотела, а британец загнал меня в угол, как зашуганного кролика чье сердце стучит в пятках.

– Ты должен попробовать, – Томас насмешливо покачивает головой, поражаясь моей упертости.

– Тебе больше всех надо, Майя? – шумно втягиваю воздух через нос, отчего грудь вздымается на уровне лица кареглазого черта. Моё имя на его губах – это какая-то извращенная пытка. Хард ничего не делает, просто стоит рядом, а внизу живота у меня приятно тянет и знакомое жжение нервирует между ног

– Ты не видишь свои рисунки так, как их видела я, – с таким сердечным стремлением пытаясь вдолбить в кучерявую голову этого обаятельного мерзавца простую истину, что готова встряхнуть его за грудки. – Они безупречные! – Хард не смотрит мне в глаза. Боится проиграть эту битву, но продолжает подпирать меня своим массивным телом, лишая свободы.

– Тебе нужен хороший наставник, который в полной мере раскроет твой потенциал и мистер Раль… – Томас затыкает меня жестким поцелуем и остатки слов тонут в соприкосновении наших губ. Протяжно вскрикиваю от бесцеремонного покушения на мои слабенькие и податливые губки.

– Заткнись, Льюис, – Хард отталкивается от стены и напоследок прикусывает мою нижнюю губу.

Отходит на почтительное расстояние, возвращая мне личное пространство, а себе контроль.

– Мистер Ральф именно тот человек, которому ты сможешь открыться и довериться, – Том стоит спиной ко мне, изо всех сил сражаясь с яростью и злостью, – и…

Хард разворачивается на месте, пронзая насквозь мое пугливое сердце потемневшим от гнева взглядом и набрасывается в диком и голодном поцелуе. Требовательно сминает губы и грубо толкается языком в мой рот, обводя кончиком вверх нёба и знакомясь с новой территорией.

Его разозли мои слова или он просто нашел повод для поцелуя?

– Тебе доставляет это удовольствие, да, Майя? – соприкасает наши лбы и разглядывает деяние губ своих. Мои покраснели от поцелуя и приходя в каком-то трансе, не могу сосредоточиться.

– Мне просто нравятся поцелуи, – провожу пальцами по раскрасневшимся губам и тру подушечки пальцев, тактильно запоминая касания брюнета.

Том пристально следит за моими движениями затуманенным похотью взглядом, и совершенно не стесняясь моего присутствия оттягивает джинсы в паху. Подавляю скулеж, кусая истерзанную нижнюю губу, но уже слишком поздно.

Я бесстыдно пялюсь на выпирающий бугорок у него в штанах и Хард ловит меня с поличным.

– Помнишь, что было вчера, Майя? – боже, пожалуйста, нет! Томас прижимается ко мне своим упругим и горячим телом, и низом живота я чувствую его эрекцию. – Ты приставала ко мне на улице и лезла в штаны, – россыпь влажных поцелуев на шее.

– Не была такого, – выдыхаю на грани падения в обморок. Я ещё не привыкла к возбуждению, как и не привыкла к тому, что у самого популярного и желанного парня университета стоит на меня.

– Ах, да, – обдувает мокрую кожу после поцелуев огненным дыханием, – ты просто наглаживала мой член через джинсы, – Хард прижимается губами к моей щеке и стеклянным взглядом следит за моей реакцией.

Он берет мою руку и прижимает к паху, заставляя почувствовать его возбуждение. Я отрывисто дышу, сгорая от стыда, но отнять ладонь не в силах.

– Чувствуешь, как я хочу тебя, Майя? – рвано дышит мне на ухо, пуская электрические разряды по всему моему телу.

Облизываю пересохшие губы и несильно сжимаю возбужденный член через плотную ткань джинс. Хард запрокидывает голову назад, открывая соблазнительный доступ к его шее и глухо порыкивает.

Усиливаю давление ладони и ритмично поглаживаю возбужденную плоть. Если Хард сейчас кончит в штаны от нескольких моих прикосновений – это будет мой маленький, личный повод для гордости.

– Подожди… – перехватывает моё запястье, лишая меня возможности довести его до оргазма.

Не задаю глупых вопросов и не сопротивляюсь.

Хард безобразно близко прижимается к моей груди, запомнив, как тонко и чувственно я отзываюсь на ласки.

Не поддерживаемая бюстгальтером грудь наливается, а соски вульгарно прорываются через футболку. Томас забирается мне под одежду и от соприкосновения прохладных пальцев с горячим телом, на коже рассыпаются мурашки.

– Мне сделать это, Майя? – топчусь на месте и скулю от нетерпения и желания. Кареглазый черт кусает нижнюю губу, но ничего не делает. Теплые ладони приятно поглаживают мои бока и дрожащей живот, а грудь болезненно ноет, мечтая о его сильных руках.

– Пожалуйста, Том… – выгибаясь, похабно выпячивая грудь.

Хард облегченно выдыхает и накрывает мою страдающую по прикосновениям грудь, сминая как сдутые мячики и оттягивая соски.

Опьяняющие ощущение стрелой пронзают каждый участок моего возбужденного тела. Я прикрываю глаза и вжимаюсь затылком в стену, не обращая внимания на тупую боль.

Двигаю телом, чтобы ладони Харда не стояли на месте, а ласкали меня. Еще жестче и требовательнее.

– Том, сильнее… – британец рычит мне под ухом и выругивается. Ему башню сносит от простоты и откровенности моих просьб. Еще ни одна девчонка так не извивалась под ним, когда ей ласкают грудь. Боже! Это мысль зажигает и возносит на пуховые облака, с которых сразу в омут похоти и наслаждения.

Хард терзает зубами тонкую кожу на шее, оставляя засосы и старательно массируя грудь.

– Ай, – британец пощипывает соски, покручивая между пальцами. – Не делай так, – слишком острые и болезненные ощущения не позволят мне долго продержаться.

– Как? – брюнет очаровательно лыбится и щипает сосок на правой груди. – Вот так?

– Том! – вскрикиваю от досады и жуткого возбуждения. Такой мокрой я ещё никогда не была!

Отвожу взгляд, пытаясь скрыть волнение и лихорадочные эмоции, отражающие в моих бушующих океанах. Но спрятаться от внимательного Харда, невозможно. Цепко хватает меня за подбородок и поворачивает к себе, заставляя смотреть ему в глаза.

Я тяжело дышу, но послушно исполняю волю парня, который довел меня да такого состояния.

Похотливый кобель понимает всё без слов. Для него я открытая книга, требующая должного ухода и внимания. Он расстегивает мои джинсы и приспускает, оголяя мою попку. Знакомится с моей пятой точкой, сжимая упругие половинки и одобрительно рычит, и полностью стягивает джинсы.

Хард садится на корточки и его лицо на одном уровне с самой интимной областью моего тела. Еще несколько таких выходок и от перевозбуждения я точно потеряю сознания.

Шторм в шоколадных глазах брюнета предвещает самый сильный оргазм, который только способна испытать девушка. Хард исподлобья наблюдает за сменяющимися эмоциями на моем лице: от жалкого самоконтроля до острого желания быть оттраханной.

Обольстительный подонок медленно стягивает черные трусики до щиколоток и не отрывая от меня глаз, проводит ладонью вдоль по истекающей промежности. На губах Томаса улыбка. Мои приоткрыты в немом восторженном стоне.

– Так хорошо, Майя? – Ему действительно интересно или он просто издевается?

Хард ритмичнее гладит меня промеж бедер, оглаживая складочки и задевая клитор, застыв без движений передо мной на коленях.

– Ни одна девчонка у меня не текла так, как ты, – это способ Томаса сделать извращенный комплимент, который взрывает во мне вулканы негодования и безумства.

Плотно стискиваю бедра, протестуя против этого наглого покушения на моё слабое тело. Хард вскидывает голову и непонимающе хмурится. Ладонь британца зажата в тисках. Для кареглазого черта лишиться удовольствия не так страшно, как лишить его возможности доставить удовольствие мне.

– Не смей сравнивать меня со своими бывшими пассиями, – хватаю Томаса за запястье и выдергиваю из влажных тисков, заставляю встать. – Никогда! – он нервно сглатывает, но молчит.

Без штанов качать права перед Хардом и доказывать своё совершенство – глупо и смешно. Но я чувствую заряд энергии, несмотря на комичность своего положения.

Внутренний бог Харда, наверно, гогочет от истеричного смеха, наслаждаясь такой интересной заминкой.

– Я понял, – спокойно и без капли насмешек в голосе. Пальцы Томаса липкие от моего возбуждения подрагивают и тянутся к моему горячему лону.

– Можно я продолжу? – нервно дергаю головой, пораженная такой вменяемой реакцией и Хард возобновляет свои ласки.

Ладонь брюнета у меня между ног лишает рассудка. Напрочь. Я выгибаюсь навстречу пальцам Томаса и умудряюсь вульгарно подмахивать бедрами. Мышцы ног протяжно ноют и дрожат от усталости. Заниматься сексом стоя жутко неудобно.

– Черт…

Хард сгребает меня в объятья и рывком усаживает на прохладный стол. Спущенные джинсы ограничивают свободную подвижность и подойти ко мне максимально близко Томасу не удается. Он несколько секунд обдумывает как обойти препятствие и судя по его просветленному взору, гениальная идея снизошла на кучерявую голову бесстыдника.

– Ненавижу джинсы… – негодующе рычит, но загадочно скалится.

Хард падает на колени и подлезает, смешно выныривая у меня между ног. Брюнет занимает идеальное положение на уровне моих влажных вод и, если Томасу взбредет на ум помучить меня, я смогу зажать его кучерявую голову, заставляя вылизывать меня.

Боже, о чем я думаю?

Томас обдувает мои мокрые складочки, распределяя природную смазку круговыми движениями большого пальца. Ближе прижимаюсь к пальцам брюнета, которые хочу почувствовать внутри.

– Том, сделай что-нибудь… – жалобно скулю и виляю бедрами, стараясь приподнять своё тело и поймать ускользающие от моей пульсирующей дырочки пальцы Харда.

– Сделаю, Майя, конечно сделаю, – успокаивающе гладит мои бедра и больше ничего. Просто наблюдает как я обильно теку на каждое его движение и слово.

Хард таинственно улыбается, испытывая дикий кайф от той власти, которой он обладает. Небрежно и вызывающе нежно целует меня в киску. Меня перетряхивает и тело сводит судорогой.

– Том… – Я больше не могу!

Хард выбирается из тесного пространства. Стаскивает меня со стола и разворачивает к себе спиной, заставляя сменить положение и лечь на прохладную поверхность стола. Сколько химических опытов было здесь испытано, но настоящая химия происходит сейчас.

Кареглазый дьявол небрежно своей ногой толкает мою правую ногу в сторону, открывая более доступный и удобны способ добраться до меня.

– Ну, что Майя, – похабные губы Харда парят над моим ухом, опаляя мою нежную кожу, пропуская табун мурашек по телу, – так хорошо?

И его пальцы надавливают на мой клитор, и я чувствую, что ответ на вопрос течет по внутренней стороне моих бедер. Впиваясь в нижнюю губу зубами, прокусывая ее до крови, не позволяя ни единому звуку вылететь наружу. Металлический вкус во рту приводит меня в себя, опьяняя еще сильнее, и кнопка «чрезвычайная ситуации» в мозгу горит ярко-красным цветом, призывая к немедленным действиям.

Верчусь под ласками Томаса и виляю задницей. Брюнет настырно и упорно ласкает меня, как я и мечтала всё это время, нависая своим массивным телом, еще сильнее вдавливая в хрупкий стол. Мне не чем было дышать, и я изнемогаю, истекая потом. Внизу живота нещадно пульсирует, а образовавшийся узел причиняет томящуюся боль.

Томас оттягивает мочку моего уха кончиками зубов и резко отпускает. Что-то между стоном и звуком раненого животного вырывается из моей груди. Чем пытливее пальцы Харда ласкают меня, тем сильнее я раздвигаю ноги. Британец прикусывает влажную кожу на моей шее и прекращает свои пытки, изящным и скользким толчком вводя в меня два пальца.

– Боже, Том, да… – запрокидываю голову назад и позволяю себе громкий стон облегчения. Затылком чувствую удовлетворенную ухмылку британца. Он привык к подобной реакции девушек на его ласки, но со мной все иначе. Я знаю.

Хард поступательно набирает ритм, растягивая меня под себя. И для себя. Размеренно вводит пальцы и выходит, оставляя пульсирующую пустоту. Извиваюсь и скулю. Наплевать, что мои стоны могут выдать нас. Просто хочу раствориться в ласках Харда.

– Том, пожалуйста… – плотно обхватываю стеночками его пальцы, готовая кончить.

– Ты хочешь кончить от моих пальцев или члена? – Безумие. Беспощадная игра с моим телом.

– Да… – мне не хватает более вразумительных слов, чтобы донести свою мысль. Бессвязно стонать и подстраиваться под движения Томаса – всё, что мне доступно.

Сквозь пелену возбуждения слышу характерный звук расстегнувшейся молнии и шебуршание за спиной. Под мой дикий визг Хард лишает меня своих пальцев.

Я поворачиваю голову, наблюдая за Томасом стеклянным взглядом. Пальцами собирает мою влагу и смазываем колом стоящий член. Требовательно виляю задницей, призывая немедленно заполнить меня.

Хард придерживает член у основания и упирается головой в промежность, но не торопится заполнить меня. Это пытка! Упираюсь горячим лбом в холодную поверхность стола, испытывая великое наслаждение.

– Пожалуйста…

Томас похлопывает членом по клитору и проводит вдоль по истекающей промежности и рывком входит на всю длину. Неконтролируемый стон вырывается из моей груди.

Хард чертыхается и сокрушается. Я слишком плотно обхватываю его и кончить он может быстрее меня.

– Ты невозможно узкая, Майя, – брюнет заводит мои руки за спину и дергает на себя, прижимая к груди и обхватывая плотным кольцом. Моя задница безобразно выпячена назад.

– Тебе же нравится, когда я так плотно обхватываю тебя, Том? – смакую каждую букву его имени и сладко облизываюсь. В отместку на мою вольность Хард кусает меня в шею и жестким толчком рвется вперед.

Боль вперемешку с нарастающим наслаждением перемешиваются. Томас забирается под футболку и остервенело сжимает отяжелевшую грудь, размеренно врезаясь в мои ягодицы.

Чувствую каждую выпирающую венку пульсирующего члена британца. Ритмичность его толчков увеличивается и шлепки разгоряченных тел сплетаются с рычанием брюнета и моими сладостными стонами.

– Мне действительно нравится твое узкое гостеприимство, Майя, – пронзает меня насквозь, добираясь до самой чувственной женской точки. – Еще мне нравится, что ты течешь как последняя сучка, когда я рядом… – оттягивает соски, яростно насаживая на себя.

Выкручиваюсь из стальных объятий Харда и падаю на стол, не в силах больше контролировать себя от настигшего оргазма. Внутри всё сокращается и сжимается, и интимные внутренние объятья становятся почти невыносимыми для Томаса. Он кончает следом, разделяя на двоих пик наслаждения. Горячая струя бьется глубоко внутри, и мелкая дрожь прокатывается по телу.

Я загнанно дышу и тихонечко постанываю. От усталости и наслаждения.

– Обещай, что попробуешь? – прижимаюсь разгоряченной щекой к столу.

– Я думал, что вытрахал из тебя эту дурь, Льюис, – кареглазый дьявол звонко хлопает меня по заднице.

– Пообещай, – у меня не осталось сил спорить с британцем. Разгорячённая лежу на столе, прижимаясь к прохладной поверхности голыми сиськами, все еще чувствую мужскую плоть Харда внутри.

– Черт с тобой, обещаю, Майя…

Новая проблема в коллекцию неприятностей, обрушившихся на мою голову с появлением Харда в моей жизни. По крайней мере, я буду знать, что попыталась. Попыталась помочь обозленному на весь белый свет и глубокого одинокому мальчишке…