Читать книгу: «Мертвая голова», страница 2

3
Не совсем жив, слегка мертв

Флинн стоял у черного занавеса, который напоминал траурную вуаль. Ткань едва заметно шевелилась, хотя сквозняка не было и в помине.

– Погаси огонь – и ступай не оглядываясь, – шепнула Вамматар.

– Спасибо вам, – прошелестел Флинн в ответ, закрыл крышку зажигалки, и коридор погрузился во мрак.

Он попытался на ощупь отодвинуть занавес, но его пальцы прошли сквозь него – и руку обдало влажным холодом, как если бы он опустил ее в колодезную воду. Недолго думая, Флинн нырнул в эту странную черную воду, которая прикидывалась тканью. Каждый последующий шаг давался все легче, силы по капле возвращались к нему, и вскоре показался просвет. Сперва он не поверил своим глазам, подумав, что сияние ему мерещится, но зрение не обмануло его.

Флинн вошел в просторный кабинет с темно-красными стенами, вдоль которых стояли книжные шкафы, заполненные не только книгами в старинных переплетах, но и выбеленными костями, окаменелостями и древними артефактами. Вместо ламп здесь парили огни, запертые в стеклянных сферах, из-за чего кабинет наполняли танцующие тени.

– Ты опоздал, – сказал Властелин Смерти ровным голосом.

Он сидел за массивным столом из красного дерева и смотрел в черное зеркало, лежавшее перед ним (на темной глади постоянно вспыхивали и гасли золотистые точки). Справа от него стоял телефон с фигуркой ворона – точная копия телефона в приемной, – а слева покоились белоснежные листы бумаги и чернильница с перьевой ручкой.

Внешне Властелин Смерти очень напоминал его Таната: такие же идеально уложенные черные волосы, широкие плечи, гордая осанка и безупречные черты лица, будто над ними поработал талантливый скульптор. Но одно существенное отличие все же имелось: Властелин Смерти был неимоверно высок.

– Извините. Дорога к вам оказалась не самой легкой, – ответил Флинн, застыв у входа.

Властелин Смерти поднял на него глаза – и в них таилась не древняя тьма, как у его Таната, а самая настоящая пустота.

– Присаживайся, – произнес он, указывая на стул напротив.

Флинн хотел отказаться от предложения Властелина Смерти, но не успел и звука издать, как ноги сами понесли его к стулу. Он подумал, что если бы начал сопротивляться этой неведомой силе, то у него наверняка бы сломались все кости, поэтому он послушно сел на мягкое сиденье.

– Подожди еще немного, я скоро закончу. – Властелин Смерти снова опустил глаза на черное зеркало и провел по нему рукой в кожаной перчатке. Золотистые искры устремились за его пальцами.

Чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать время, Флинн принялся изучать кабинет Властелина Смерти, рассматривая то, на что раньше не обратил внимания. Рядом с входом он обнаружил статую мужчины во весь рост. Флинн никогда раньше не встречал настолько тонкой работы – само совершенство: правая часть тела мужчины была обычной, а вот левая – высеченной до скелета. В голове сразу возник образ Полуживого Джо. Так вот где Граф Л черпал вдохновение для своих граффити!

С другой стороны от входа стояли потускневшие рыцарские доспехи, и Флинну показалось, что из них доносились глухие звуки сражений: испуганное ржание коней, звон клинков, залпы орудий и крики, леденящие кровь, – крики умирающих. Ему стало так не по себе, что он постарался больше не прислушиваться. Но самым занимательным предметом в кабинете была картина, висевшая за спиной Властелина Смерти. Простая деревянная рама и абсолютно черный прямоугольник, тянувшийся от потолка до пола. Картина будто сама заставляла смотреть на себя, и только попробуй не подчиниться – сломает тебя так же, как и сила Властелина Смерти! Флинн вспомнил, что видел похожее произведение искусства в мире живых. Правда, то был квадрат, а не прямоугольник, да и насильно приковывать взгляд он не умел.

– У вас тут настоящий музей, – тихо произнес Флинн, когда чары картины ослабли и он смог оторвать от нее глаза.

– Да, можно сказать, что это музей достижений человечества. – Властелин Смерти закончил водить пальцами по черному зеркалу, поднял бледное лицо и выпрямил спину. Он указал на статую мужчины. – С одной стороны – нечто прекрасное, что вы создали. А с другой, – он направил руку на доспехи, – нечто отвратительное.

– И что же это? – сглотнув, спросил Флинн, хотя уже знал ответ.

– Война. – Властелин Смерти положил локти на стол, сцепил пальцы и пронзил Флинна пустым взглядом. – Нет более отвратительного изобретения человечества.

– Ну да, у вас же после нее столько работы…

Властелин Смерти промолчал, точно пожалел слов для ответа. Он долго и пристально смотрел на Флинна и одновременно сквозь него, словно заглядывал в будущее.

– Хорошо, – наконец-то произнес Властелин Смерти. – Я разрешаю тебе покинуть мир мертвых.

– И это все? Так просто? – Флинн пришел в недоумение. Он почему-то представлял себе, что сейчас начнется самая настоящая бумажная волокита: ему придется заполнить кучу документов и ходить по разным кабинетам резиденции Смерти, собирая подписи и печати.

– Моего слова вполне достаточно, – заверил его Властелин Смерти.

– Я могу идти? – Сердце Флинна сделало в груди сальто от радости, и он вскочил на ноги.

– Нет, – отрезал Властелин Смерти, и Флинна моментально прижало обратно к стулу. – Ты получил только мое разрешение, но нужно кое-что еще.

– Что же?

– Новое тело, Флинн Морфо. Тебе нужно новое тело, в противном случае ты не сможешь полноценно вернуться в мир живых.

Властелин Смерти встал, поправил ворот черного двубортного пальто и вышел из-за стола. Подойдя к одному из шкафов, он взял с полки деревянную шкатулку с вырезанными на ней звездами и откинул крышку. Кабинет залил мерцающий серебристый свет. Властелин Смерти достал из шкатулки маленький сияющий шарик, недолго повертел его между пальцами, а потом спрятал в кулаке. Он резко захлопнул крышку и подошел к Флинну со спины.

– У меня в руке звездная пыль, – сказал Властелин Смерти. – Она сотворит тебе новое тело.

– И я стану какой-то звездой, что ли? – спросил Флинн, с недоверием косясь на кулак в кожаной перчатке.

– Нет, твое тело будет похоже на человеческое. Разве ты не знал, что в мире живых все состоит из звездной пыли? Звезды умерли, чтобы дать жизнь всему, что ты раньше видел.

– Тело будет только ПОХОЖЕ на человеческое? Но человеком я не стану, да? – Флинн нахмурил брови, чувствуя на затылке взгляд пустых глаз.

– Верно, – подтвердил Властелин Смерти, – теперь ты будешь чем-то средним между человеком и призраком. Не совсем живым, слегка мертвым – называй это состояние как хочешь. Ты готов?

Флинн прикрыл веки и выдохнул, пытаясь погасить непонятно откуда взявшееся волнение. Оно полыхало в груди и мешало сосредоточиться.

– Готов, – через какое-то время сказал он, взяв себя в руки.

– Будет больно, – предупредил Властелин Смерти.

– Тогда не готов! – быстро возразил Флинн, но было уже поздно. Огни внутри стеклянных сфер погасли, и кабинет заволокло тьмой. Он вцепился в лакированные подлокотники стула и посильнее сжал их. – А нельзя вернуть свет? Мне так было бы спокойнее.

– Нельзя. Что-то новое всегда рождается во тьме: ребенок растет во тьме чрева матери, росток проклевывается во тьме почвы, звезды загораются во тьме космоса.

– А я хоть буду похож на себя? – с надеждой спросил Флинн. Ему не хотелось выглядеть как-то по-другому.

– Будешь, но никто из твоих родных и знакомых не сможет тебя узнать. А теперь – молчи, – приказал Властелин Смерти.

И Флинн затих, но заткнуть внутренний голос, который кричал от страха, он так и не смог.

Тем временем серебристый шарик покинул свою темницу в виде сжатого кулака Властелина Смерти и подлетел к лицу Флинна, озарив его светом. Весь страх мигом улетучился, и вместо него пришло любопытство.

Шарик сначала долго висел на одном месте, пульсируя и издавая потрескивающие звуки, будто молний наглотался, а затем стал двигаться вокруг головы Флинна. Скорость все нарастала и нарастала – стены задрожали, пол заходил ходуном, а доспехи в углу угрожающе зазвенели. Поток воздуха скинул со стола листы бумаги, и те разлетелись по всему кабинету.

И вот шарик не выдержал и рассыпался, создавая вокруг Флинна что-то похожее на кольца Сатурна. Серебристая пыль вместе с дыханием проникла в его легкие и начала быстро распространяться по его призрачному телу, создавая новые клетки, – и он ощутил то, о чем предупреждал Властелин Смерти, – он ощутил невообразимую боль. Флинн точно превратился в один большой оголенный нерв. Он пытался сдерживаться, но чем больше пыли проникало в него через нос, рот и глаза, тем невыносимее становилась боль. Казалось, что где-то в районе сердца зарождалась новая звезда и опаляла его сотней тысяч градусов.

Он больше не мог терпеть эту страшную пытку звездным огнем и попытался вскочить с места, но Властелин Смерти сдавил его плечи – не сдвинуться. Флинн почувствовал себя маленькой птицей, угодившей в когти голодного ворона.

– Отпустите меня! Отпустите! – в агонии умолял он, разрывая на себе одежду, хотя на самом деле ему хотелось содрать с себя кожу, чтобы выпустить бушевавший внутри огонь.

Но Властелин Смерти бесстрастно смотрел на его адские мучения и не отпускал. И тогда Флинн закричал. Так громко, что его, наверное, услышали даже в мире живых. Но этот дикий крик не мог выразить и сотой части той боли, которую он испытывал. В своих мыслях он мечтал лишь об одном – исчезнуть. Пусть его больше никогда не будет ни в мире живых, ни в мире мертвых, только бы прекратились эти страдания.

И тогда его тело засияло так лучезарно, что все тени растворились без следа. Все вокруг стало ослепительно-ярким. Флинн видел все так четко, будто раньше он был слеп – и только сейчас обрел зрение. Он видел танец пылинок под потолком, все до единой царапинки на мебели и каждый отблеск на доспехах – ничто не скрылось от его новых глаз. Почти живых глаз.

Огонь потихоньку начал отступать от рук и ног, но сердце все еще пылало. Он сделал осторожный вдох, и холодный воздух наполнил грудь, подарив долгожданное облегчение. Раньше Флинну казалось, что кабинет Властелина Смерти пропитан лишь запахом сырости, сейчас же он почувствовал и другие ароматы: древесины, старых книг, засушенных цветов. Все было другим. Даже гладкость лакированных подлокотников ощущалась иначе.

Свет, вырвавшийся из Флинна, постепенно возвращался назад, и мрак неуверенно выползал из всех углов. Он бы снова воцарился в кабинете, если бы в стеклянных сферах не зажглись огни.

– Все закончилось? – на выдохе спросил Флинн.

– Да, – ответил Властелин Смерти, убрав руки с его плеч. – Ты неплохо справился. Каково оно – снова быть почти живым?

– Это… невероятно…

Флинн встал и, немного пошатываясь, прошелся по ковру. Мягкие ворсинки лизнули его босые ступни, вызвав щекотку, но совсем не такую, какую он испытывал, будучи мертвым. До этого момента он находился в полной уверенности, что после смерти для него почти ничего не изменилось. Так жестоко Флинн еще никогда не ошибался. От прежних чувств у мертвых оставались лишь искры, и понял он это только сейчас – когда вновь ощутил огонь жизни внутри себя.

Властелин Смерти сделал взмах рукой, и кабинет пришел в полный порядок: все лежало строго на своих местах. И даже порванная одежда Флинна снова стала целой.

– Теперь ты свободен. Можешь идти, – отрешенно произнес Властелин Смерти, возвращаясь за стол.

– Прощайте, – прошептал Флинн, все еще находясь в шоке от произошедшего.

Он уже почти дошел до коридора, на другом конце которого покачивался черный занавес, как его остановил голос Властелина Смерти:

– И помни, что быть живым – намного труднее, чем быть мертвым. Ты уж постарайся.

Флинн не обернулся – лишь кивнул и покинул кабинет.

В приемной Мойра щебетала с Танатом. Она активно жестикулировала, болтая о каких-то пустяках.

– Вот с тех пор Пифия и стала видеть всякое, – подытожила Мойра, качая головой. – Бедняжка, мне так жаль ее. Тут от собственных мыслей деваться некуда – хоть бы на секундочку отключить их, – а когда еще какие-то посторонние видения лезут к тебе в голову – это вообще караул! – Заприметив Флинна, она сменила сочувственный тон на дерзкий: – О, вернулся наконец-то. Долго же ты там пробыл.

– Почему вы не предупредили, что получить новое тело будет так больно? – с укором спросил Флинн у Таната.

– Потому что ожидать боль так же мучительно, как и испытывать ее, – равнодушно ответил тот. – Считай, что я сделал тебе одолжение, промолчав. Лучше бы поблагодарил меня.

– Простите, но что-то не хочется, – угрюмо бросил Флинн, почувствовав себя преданным.

– Его можешь не благодарить, а меня – обязан, – перебила их Мойра. Она поставила на стол белые кроссовки, которые Флинн потерял, унося ноги от Первой Тьмы. Они были как новенькие. – И, кстати, верни зажигалку, – напомнила она.

– Спасибо вам! – Флинн без промедления достал зажигалку, положил ее на стол и забрал кроссовки. Хоть одна хорошая новость: ему не придется идти дальше босиком.

– Береги новое тело, парень! Если с ним что-нибудь случится, то придется пережить все заново! – предостерегла его Мойра.

Флинну от одной только мысли об этом стало дурно. Он быстро обулся в кроссовки и, посмотрев на Таната, обратился к нему:

– И как теперь мне попасть в Инферсити?

– Пока еще рано, – сказал Танат.

– Почему рано? – недоумевал Флинн. – Разрешение покинуть мир мертвых у меня есть, новое тело тоже. Что еще нужно?

– Напарник, – коротко ответил Танат. – Тебе нужен напарник. И немного вежливости тоже не помешает…

– А еще мозги не будут лишними, – весело прибавила Мойра.

4
Призрачный грот

Дорога в обратную сторону оказалась намного короче. Когда Флинн с Танатом дошли до края золотой тропы, их уже ждал лифт со скучающим Графом Л внутри. Закутавшись в черную мантию с кожаными рукавами, он подпевал назойливой мелодии, доносившейся из громкоговорителя, и едва заметно двигал плечами в такт.

– О, с виду неплохое тело, – похвалил он, окинув Флинна оценивающим взглядом. – Надеюсь, что крепкое.

– Спасибо, – натянуто ответил Флинн и вошел в кабину. Танат тенью скользнул за ним. – Не хочешь пояснить, зачем тебе нужна моя судьба?

– Очень хочу, прям еле сдерживаюсь – так сильно хочу обо всем тебе рассказать. Но пока повременю, – невозмутимо произнес Граф Л и задвинул решетку. Лифт, поскрипывая всем, чем только можно, медленно поехал вниз.

Новое тело вызывало у Флинна восторг, но при этом было каким-то неуютным. Как будто впервые примеряешь красивый костюм и не можешь понять: удобно тебе в нем или нет. Кажется, что вот тут жмет, а здесь топорщится – и уже не рад, что купил его. Он незаметно сжимал и разжимал пальцы, переступал с ноги на ногу, слегка поворачивал голову. Определенно что-то не то.

– Что, тело не по размеру души дали? – усмехнулся Граф Л.

– Как-то некомфортно, – признался Флинн.

– Ничего, лет через десять разносишь. Если не потеряешь его раньше.

– А куда мы едем?

Граф Л молча указал на правую стенку кабины. Флинн проследил за его жестом и увидел панель с шестью кнопками. Напротив каждой была надпись:

5 – Чистилище

4 – Лимб

3 – Резиденция Смерти

2 – Призрачный грот

1 – Древний космос

0 – Мир живых

Сейчас горела кнопка с номером 2.

– И зачем нам туда? – поинтересовался Флинн.

Граф Л повернулся к Танату и спросил:

– Он всегда так много вопросов задает?

– Да. Постоянно сыплет ими как из рога изобилия, – бесцветным голосом ответил Танат.

– Хреново, – плотнее закутавшись в мантию, сказал Граф Л будничным тоном.

Флинн понял, что пояснений ждать не стоит, поэтому оставил бесплодные попытки узнать хоть что-нибудь о своей новой судьбе.

Ехали они еще дольше, чем до резиденции Смерти. Граф Л пристроился в правом углу и, кажется, дремал или находился в трансе: его необычные фиолетовые глаза были полузакрыты, а лицо выражало полное умиротворение. Танат же стоял слева от Флинна с явным намерением превратиться в статую: он совсем не двигался, даже не моргал. Во всей этой обстановке Флинн чувствовал себя конвоируемым преступником. Хотя если разобраться, то так оно и было: он – преступник, а Танат и загадочный Граф Л – его надзиратели. Бед Флинн натворил немало – и теперь придется отрабатывать. Вот только как? Что же ждет его в Инферсити, зачем Графу Л понадобился именно он? В нем же нет ничего особенного, разве что в неприятности он вляпывается с потрясающей виртуозностью.

Его мрачные мысли отогнала пчела, жужжавшая у самого уха. Она неторопливо облетела его голову, как луна облетает свою планету по орбите, а затем села ему на нос. Флинн прикрыл один глаз, пытаясь рассмотреть ее получше. Это была не обычная пчела, а сотканная из золотого свечения – точно ее породило солнце. Нежное тепло разлилось по новому телу Флинна, и он невольно прикрыл веки от наслаждения.

Самые лучшие воспоминания заключили его в ласковые объятия. Он видел то, о чем давно забыл, – моменты из раннего детства. Чем старше становился Флинн, тем больше стирались воспоминания о том времени, будто нерадивый монтажер перестарался и слишком изрезал киноленту, выкинув половину сюжетных линий. А сейчас перед глазами Флинна разворачивались удивительные сцены, и он переживал их с тем же восторгом, как и в первый раз.

Вот он – совсем маленький – сидит на руках у отца. К ним домой пришли незнакомые Флинну люди. Сначала в его груди поселился испуг, но когда он увидел, как один из гостей достал из сумки плюшевого пса и протянул ему, испуг сменился радостью. Весь вечер он забавлялся с новой игрушкой, пока не заснул с ней в обнимку.

А здесь Флинн впервые пробует шоколад. Его бабушка (которую он смутно помнил, потому что она рано умерла) принесла огромную плитку, завернутую в шершавую обертку с зелеными буквами. Мама со строгим видом сказала, что можно съесть всего лишь маленький кусочек, но как только по языку Флинна растекся этот изумительный вкус, он дождался, когда взрослые отвернутся, и незаметно умыкнул всю плитку. На следующее утро его так обсыпало от сладкого, что он стал напоминать розового поросенка. Бабушка после того случая так и называла его: «Мой сладенький поросеночек».

Лифт так резко остановился, что у Флинна подкосились ноги. Пчела испугалась и улетела, забрав с собой теплые воспоминания. Они подъехали к входу в пещеру, из глубины которой лилось золотистое сияние.

– О, наконец-то, – сказал Граф Л сквозь зевок. Он потянулся и хрустнул шеей. – Флинн, давай на выход.

– Ты не думаешь, что сейчас как раз идеальное время для объяснений? Мне надоело это вечное «иди туда, не знаю куда, сделай то, фиг знает что». – Флинн скрестил руки на груди, всем своим существом источая негодование. Нет, он определенно и шагу не сделает, пока ему не дадут ответы хотя бы на некоторые вопросы!

– Как же я не люблю возиться с новичками, – пробормотал Граф Л, почесывая свои густые черные брови. – Танат, будь другом, влей в голову своего подопечного пару ковшей информации.

– Это Призрачный грот, – начал Танат. – Тут обитают самые древние души. Они так часто перерождались, что впитали почти все знания и мудрость Вселенной. Им больше незачем посещать мир живых, они достигли того, что вы, люди, называете просветлением. Одна из этих душ и должна стать твоим напарником.

– Если, конечно, кто-то согласится на это, – подхватил Граф Л.

– А если нет? – спросил Флинн.

– Отнимем у тебя тело, а душу сошлем в Лимб, – с абсолютно серьезным лицом ответил Граф Л. – Да ладно, не пучь так глаза. Шучу я.

Пустившееся в галоп сердце Флинна сбавило ритм. Ну и шуточки у хозяина его судьбы.

– И что я должен делать? Пойти уговорить одну из них стать моим напарником?

Граф Л прыснул со смеху, но быстро опомнился, прочистил горло и снова надел маску серьезности.

– Нет. – Танат чуть заметно покачал головой. – Просто войди в пещеру, сядь в центре и жди. Душа сама выберет тебя.

– А зачем нужен этот напарник? – У Флинна возникло столько вопросов, что они едва помещались в голове.

– А для чего вообще нужны напарники? Чтобы помогать, – сказал Граф Л. – У тебя ведь уже должен быть опыт, ты же, думаю, не сам проходил все испытания в Чистилище, к тебе, скорее всего, был приставлен духовный проводник – твой психофор. Правда же? Ну вот, считай, что это еще один психофор, только покруче.

– Вы так и не сказали, в чем же мой новый напарник будет мне помогать. – Флинн был решительно настроен добиться ответа.

– Давай мы будем все пояснять по ходу дела, а не то у тебя от избытка информации мозги закипят. А новое тело, сам понимаешь, нужно беречь. Не стой столбом, иди, – поторопил Граф Л, жестом выпроваживая Флинна. – А мы пока с Танатом убьем время.

Он достал из кармана мантии игральные карты, обратная сторона которых в точности повторяла его визитку: на темно-фиолетовой бархатной бумаге красовался стоглазый пес, нарисованный золотой краской.

– Ну что? Покер или вист? – Граф Л подкинул колоду. Она зависла в воздухе и сама начала тасоваться.

Флинн засунул руки в карманы куртки, тяжело вздохнул и вышел из лифта, оставив свою Смерть и своего хозяина наедине. Он почему-то подумал, что играть они будут на его Монету Судьбы. Но ему было уже плевать – настолько он устал от вечных недомолвок. Пусть Граф Л хоть ленточкой его перевяжет и подарит кому-то на день рождения.

Сразу после входа в пещеру вниз уходила выбитая в камне лестница со сталагмитами вместо перил. Высокие своды терялись во мраке, а на дне лежали каменные глыбы и прозрачные кристаллы яйцевидной формы, в которых мерцал свет. Флинн аккуратно спускался по мокрым ступеням, завороженный этим волшебным сиянием. Оказавшись внизу, он подошел к одному из кристаллов и принялся его рассматривать, как музейный экспонат. Внутри, прикрыв голову крылом, спала золотистая птица.

– Ничего себе… – удивленно шепнул Флинн. – Наверное, это и есть древняя душа, о которой говорил Танат.

Он прикоснулся к гладкой поверхности кристалла, и птица внутри встрепенулась. Она достала голову из-под крыла и внимательно посмотрела на Флинна, но, видимо так и не найдя в нем ничего интересного, прикрыла глаза и продолжила спать.

Выпрямившись, он пробежался взглядом по пещере. Абсолютно в каждом кристалле спала древняя душа, сияющая золотом. Здесь были различные животные, насекомые, растения, иногда встречались и исчезнувшие виды. Вот только душу человека он так и не нашел.

Дойдя до центра пещеры, Флинн застыл в нерешительности, будто превратился в один из сталагмитов. Как он поймет, что какая-то душа выбрала его? Она подлетит к нему, покрутится немного, а потом увяжется следом? Он мотнул головой, вытряхивая лишние мысли. Пусть сначала хоть кто-нибудь проявит интерес, а там видно будет.

Флинн выбрал большой плоский камень и уселся на него. Если у входа в пещеру пахло только сыростью, то здесь, в самом центре, витал совершенно незнакомый ему аромат. Он был похож на все существующие запахи и одновременно ни на один из них. Так странно. Если бы кто-то когда-то спросил у Флинна, как пахнет сама Жизнь, то он бы ответил, что именно так.

Не прошло и часа, как усталость потянула его голову назад и ему смертельно захотелось спать. Он яростно сопротивлялся: пытался реже моргать, похлопывал себя по щекам, ходил по кругу, приседал, но ничего не помогало – сонливость не отступала. Сдавшись, он лег на бок, положил руки под голову, подумав, что его новому телу не помешает окунуться в мир сновидений, чтобы набраться сил. А если в это время явится душа-напарник, то она его либо разбудит, либо подождет, когда он проснется. Наконец-то расслабившись и отбросив все тревоги, Флинн моментально забылся сном.

Впервые после смерти он не видел в своих снах мир живых, не бродил призраком по родным улицам Инферсити. Перед его внутренним взором мелькали образы из прошлого. Он видел улыбчивого Тайло в его чудаковатой шапке с кошачьими ушами, видел Кейти, которая не была прикована к больничной койке, – она кружилась по залитой солнечным светом комнате и смеялась. После них к нему пришел образ матери. В ее глазах смешались нежность и невесомая грусть. Флинну показалось, что она хотела что-то ему сказать, но не успела: его сон прервался. Разлепив веки, он увидел, что все кристаллы в пещере опустели: души покинули их.

«Фью-ю‐ю‐ить! Фью-ю‐ю‐ить!» – что-то с тихим свистом рассекало воздух. Он повернул голову на звук.

Притаившуюся под потолком тьму прошивали золотые нити. Они двигались от одного края пещеры к другому, будто хотели заштопать ее. Флинн поднялся на ноги, не отрывая взгляда от нитей, которых становилось все больше и больше, и все вместе они превращались в единое полотно света. Его накрыл безудержный восторг: сердце норовило вырваться из груди и подпрыгнуть до потолка, чтобы коснуться этого солнечного сияния. Внезапно нити превратились в неподвижные сияющие точки – и теперь над головой словно простиралось звездное небо. Ворвался непонятно откуда взявшийся ветер и закружил их воронкой, которая начала медленно опускаться – прямо к Флинну.

Когда воронка приблизилась настолько, что почти коснулась его лба, от нее отделилась одна сияющая точка. Она, неторопливо кружа, села на заколку-бабочку, которая все еще была прицеплена к нагрудному карману куртки Флинна, и притаилась. Его сердце так учащенно забилось о ребра, что еще немного – и заколка начнет подрагивать в такт. Недолго посидев, сияющая точка отлетела подальше и, резко набрав скорость, прошила грудь Флинна.

Он захлебнулся немым вскриком, но не от боли, а от неожиданности. Солнечное тепло возникло в его сердце и потекло по телу, направляясь в правую руку. Флинн молниеносным движением задрал рукав куртки и увидел, что по коже ползет маленький золотистый змей. Обвив руку от запястья до локтя, он застыл и почернел, став обычной татуировкой.

Воронка тут же рассыпалась, и сияющие точки звездопадом полетели вниз, возвращаясь в свои кристальные колыбели, чтобы вновь мирно дремать в них остаток вечности.

Когда Флинн вернулся к лифту, Граф Л и Танат все еще играли.

– Флеш-рояль, – сказал Танат, с каменным лицом показывая карты.

– Да уж… Смерть – самый сильный противник, – вздохнул Граф Л, жестом подманивая парящие в воздухе карты – те сложились обратно в колоду и сами залетели в карман его мантии. – О, с возвращением! – произнес он, заприметив Флинна. – Надеюсь, что ты не с пустыми руками.

– Нет, не с пустыми, – усмехнулся Флинн.

Он зашел в лифт и закатал рукав, демонстрируя татуировку в виде змея.

– Отлично. На одну проблему меньше. – Граф Л взял руку Флинна и внимательно изучил ее. – Весьма недурно. Древняя душа, очень древняя. Но самое главное, чтобы вы нашли общий язык. Без этого – все старания насмарку.

– Мы пока что и словом не обмолвились, – сказал Флинн, расправив рукав.

– Ничего, настанет время – и он сам заговорит с тобой, – ответил Граф Л, задвинул решетку и нажал на кнопку.

Лифт с привычным скрипом двинулся вниз. Флинн скосил глаза на панель, чтобы посмотреть, куда они едут. Горела кнопка с номером 1. Что ж, теперь их ждал древний космос.

В этот раз ехали они недолго, Флинн очень хотел засыпать Графа Л вопросами, но помнил, что это бессмысленно, поэтому он молча поглаживал руку, где спала древняя душа змея. Кабину тряхнуло – и в уши врезался такой противный звук, будто кто-то пытался открыть консервную банку с помощью ржавого ножа.

– Приехали, на выход, – сообщил Граф Л и отодвинул решетку. – Добро пожаловать в ряды посыльных Смерти, Флинн Морфо.