Читать книгу: «Сборник. Верианские хроники», страница 9

Картинки пугали, окунали в тоску полной безысходности.

Я отчетливо увидела девушку, распластанную на узком ложе, без матраса. Ее стройное тело накрывала серо-зеленая простыня. В окружении грязно-синих стен рыжие волосы казались племенем, запертом внутри обугленного металлического фонаря. Почему-то я знала ее, хотя и встречала первый раз в жизни. Эйя! Пропавшая айшара.

Фигуры обернулись, словно бы заметили чужое присутствие. Я изо всех сил вгляделась в лица, но тьма опять заволокла все вокруг.

На сей раз, чудилось, будто на голову надели мешок, и крупную решетку волокон прорезают нити белесого света.

Внезапно ткань у моего лица надулась, прорвалась, клочки рассыпались по сторонам, точно вата бумажного пепла.

У ног простиралась пустыня… Белый-белый, словно бы выцветший песок послушно растекался от свирепого дуновения ветра, открывал конусы воронок.

В нескольких метрах от меня беседовали двое аджагар.

Черный и золотой.

Их величие поражало. Глаза древних ящеров, рассеченные по самому центру горизонтальной щелью угольного зрачка, светились синевой – глубокой-глубокой, как чистейший водоем. Длинные шеи напоминали лебединые. Полусложенные крылья – паруса.

Когда, под порывом ветра ящеры синхронно расправили их, перепонки заиграли на свету всеми цветами радуги и я… вдруг ощутила, как за спиной трепещут такие же крылья. Столетьями уверенная, что форма моей ауры не похожа на дракона, отчетливо почувствовала, как силовое поле в точности повторяет изгибы мощных тел, и даже когтей на энергетических лапах.

– Ты хочешь боя? – спросил черный. По высокому, звонкому голосу я догадалась, что это женщина. Величественная, властная, но обозленная и бесконечно несчастная.

– Я хочу оставить все как есть, – кивнул золотой. Мужчина – не менее властный, сильный и почему-то знакомый до щемящей боли в груди.

– Нет, как есть, не оставлю. Пока не добьюсь справедливости… Он предал меня, предал наших дочерей. Я хочу лишь честной мести, не более.

– Ценой жизней чужих детей?

– Не хитри… Ценой жизни его детей и детей, созданных тем же подлым способом. Вы хоть раз подумали о нас? О таких, как я?

– Я понимаю, ты обижена. Но Эйлендаль приняла меня и моих детей, почему не можешь ты? К чему эти сумасшедшие фанатики, считающие тебя матерью-богиней? К чему этот безумный культ по истреблению полукровок? Он – один из немногих из своего вида. Поэтому я и поручил именно ему… создать свою линию полукровок. Кто же знал, что так выйдет…

– Тебе решать. Поединок… двадцать на двадцать или я продолжу… Выиграешь ты, уйду со своим племенем в соседнюю Галактику. Выиграю я – восстановлю Мейрайн, раздвину гармошки измерений и на Тилле. Хватит с нас покинутых планет… Одной только Миориллии хватит с лихвой. Я устала скитаться. Месть вдобавок к родному кольцу планет… Великому кольцу аджагар, ты ведь тоже помнишь его? Хорошая цена за то, что сделал тот, чье имя противно называть.

– Дай мне хотя бы месяц, собрать воинов.

– Даю… месяц… Да хоть три… Но пока буду действовать как прежде. Сильнейшие защитятся, выживут… И если проиграете, мне другие не нужны. Он предал меня, польстился на… от одного имени тошнит. Я обращу зло в добро, обман – в новые возможности.

Скрежет, шуршание ударили по барабанным перепонкам – тело покрылось гусиной кожей. Ужасно хотелось заглушить отвратительные звуки, хотя бы заткнуть уши, но я не могла. Руки безжизненными плетьми болтались по бокам.

В глаза ударил ослепительно-желтый свет. Я задрожала, словно нырнула в ледяную воду. Казалось, мириады студеных осколков вонзились в кожу.

Нужно тепло… Тепло того, кто меня любит. Откуда пришли эти мысли? Почему точно знала – как выжить?

Я тряслась все сильнее, беспомощно чувствуя, что тело пронзают тысячи ледяных игл, а звуки и свет медленно, но верно уходят за грань черноты. Опять непроглядная тьма окружала, поглощала все вокруг.

«Именно так я себя и чувствовала, узнав о предательстве» – ворвалась в голову чья-то болезненная мысль.

Глава 11

(Рэм)

Я не знал, как грамотно втолковать Милене, зачем нужны школы зрелости. Реакция женщины с планеты, где вещи, вроде тех, что мы делали, многим представлялись развратом, патологией, была до боли предсказуема. Чтобы понять необходимость такого обучения землянке пришлось бы влезть в верианскую шкуру. Попытаться не чувствами, умом, увидеть разницу между извращенными забавами сородичей и потребностью разобраться – как обращаться с любимой женщиной.

Ее скривившиеся губы, точно я какой-нибудь склизкий гад, заставили сердца сжаться, болезненно заколотиться в груди. Тело будто бы онемело. Я очень хотел объяснить, доказать, но язык не ворочался, нужные слова никак не шли на ум. Вместо них изнутри поднималось глухое отчаяние. Ощущение, словно бьюсь с каменным колоссом, монстром, которому ни удары, ни тычки нипочем.

Наконец, Милену немного отпустило. Но стоило обрадоваться, она вдруг начала оседать на землю. Черт! Путник, будь ты трижды проклят! Нет, шесть раз, по числу измерений! Задушил бы лживого мерзавца собственными руками!

Я схватил землянку, прижал к груди, что-то закричал, устремился вон из оранжереи. В груди колотилось так, что, казалось, сердца вот-вот выскочат наружу, в висках – стучало до головной боли. Ее глаза медленно закрывались. Я инстинктивно еще сильнее стиснул Милену в объятиях.

– Пожалуйста! Очнись! – взмолился, судорожно соображая, что предпринять. Вызывать Путника под силу только нишати, айшаре или араччи. С аджагарами у моего народа связь односторонняя. Захотят – явятся на планету, захотят – нет.

Я лавировал по дорожкам к выходу из оранжереи, не в силах сообразить: что делать дальше, куда бежать, кого звать на помощь. Внутри уродливым деревом, вторгшимся в полуразрушенную постройку, чтобы окончательно уничтожить ее, вырастала паника. Стремительно, неуправляемо… Ломала самоконтроль, мешала связно мыслить. Глаза Милены закрылись, и мне захотелось заорать так, чтобы сорвать голос.

Служебный вход замаячил впереди. В два прыжка я вылетел наружу, остановился посреди холла, прижимая к себе безжизненное тело единственной. «Если она умрет, мне тоже жить незачем» – мысль пришла без истерики, очень спокойная – констатация факта, не более.

Я задохнулся, суматошно озираясь, пытаясь сообразить – куда податься.

В каюту к Милене? И чем это поможет? В медицинский отсек? Там нет ничего, чтобы справиться с проблемой землянки. Однако иных вариантов у меня не было.

Ну, что ж, хотя бы попытаюсь. Я решительно шагнул в лифт, намереваясь спуститься на вторую палубу.

– Милена, потерпи… единственная… Ты главное держись, – прошептал, сжав в руках хрупкое тело. – Возьми мою силу, мое здоровье, все возьми, только держись.

Внезапная резь в районе пупка заставила слабо дернуться. Верианцы легко справляются с болью, так что уже спустя секунду я нажал кнопку вызова лифта.

– Рэм? – с минуту думал – почудилось. Но опустив глаза, обнаружил, что землянка очнулась, а еще спустя долю секунды ощутил, как тело ее налилось прежней жизнью. К мышцам вернулась упругость, бледное лицо заливала краска. – Спа-сибо, – прошептала землянка.

– За что? – удивился я…

– Донесешь до каюты? Там поясню. Мне бы еще чаю…

– Конечно, куда хочешь, доставлю! – обрадовался я.

Боль в груди отпускала, сменяясь ликованием. Я запрыгал бы от восторга, не задуши порыв королевская привычка к сдержанности.

Я зашел в лифт, нажал нужный этаж.

Выскочив в холл, в несколько рывков добрался до каюты Милены. Хотел помочь землянке отпереть замок, но она управилась сама. Мне оставалось лишь отворить дверь ногой, занести Милену внутрь и расположить в кровати. Она тут же села, вызвав у меня недовольную ухмылку.

– Полежала бы, – попросил я мягко.

– Все нормально. Поем, выпью чая, и будет совсем хорошо. Что там в контейнере?

Я бросил взгляд на электронное табло. Четыре! Опять потерял счет времени! Придется носить наручные часы! Читалка не показывала земное время, как ни пытался ее настроить. Упорно синхронизировалась с родной планетой.

– Все остыло, – расстроился я.

– Попроси разогреть, – кивнула Милена. – Я пока объясню.

Я вытащил пластиковые емкости с обедом из контейнера и вернул на место, давая кухне сигнал подогреть его.

Присел возле столика, напротив Милены.

– В общем. Они подключаются к силовому полю, чтобы перенаправить его, наверное, для реконструкции своих миров. А ты… ты соединился со мной каналом… ну который между близкими… И сбил подключение. Как и в прошлый раз. Когда между родственниками или… влюбленными… образуется связь, поля замыкаются друг на друге и любое другое вторжение извне невозможно.

– Тогда давай оставим канал, – с готовностью предложил я.

– Рэм…– покачала головой Милена. – Это все равно временное решение. Как только прибудем на Миориллию, надо ежедневно пытаться найти Эйю. Думаю, через нее к нам и тянутся.

– Конечно! – горячо воскликнул я: – Можно еще порыться в сокровищницах аджагар – там полно всяких странных артефактов для работы с силовыми полями. А пока оставишь связь?

Почему-то я точно знал – во власти Милены обрубить канал или сохранить.

– А ты не пожалеешь? – она полностью села, испытующе глядя в лицо. – Учти! Желание здорово усилится! Канал обычно проходит… возле половых органов…

– Не бойся, я хорошо себя контролирую… Во всяком случае сейчас, – заверил единственную. – Тебе ничего не грозит с моей стороны.

– Да я не об этом… – замялась она.

– Остальное мои проблемы, – поспешил прервать мысленные метания землянки.

Видимо, придется тяжело… Но я уже почти обуздал гормоны. За исключением момента, когда обнимал Милену, точно собственную женщину, прижимал, не стесняясь, и наконец-то пробовал вкус ее губ… Сладко-кислых, как и воображал, мягких, словно настоящий шелк.

От этих мыслей тело мгновенно обдало жаром. Сила и резкость спазма напоминали о мгновении, когда беззастенчиво стискивал Милену, забыв обо всем на свете.

Теперь становилось ясно – о чем она. Я выдержу, лишь бы землянке ничего не угрожало. Чтобы сбить ощущения, поднялся к контейнеру. Еду согрели на удивление быстро. Я вытащил оттуда земную картошку, запеченную в специях и тарелку с мясным рулетом.

Поставил на стол. Добавил две чашки чая – видимо, кухне надоело наливать по три раза.

Милена посмотрела на меня странным взглядом.

– А ты?

– Да обойдусь я, – кивнул решительно, по-прежнему стараясь охладить бунтующую плоть.

– Еще чего! Позвони Сэлу, пусть и тебе принесет! – потребовала Милена.

Я взглянул на нее с полуулыбкой.

– Требуешь? – лукаво усмехнулся.

– Требую! – кивнула она.

– Ладно, сейчас, – я подошел к телефону, набрал номер Сэла.

– Рэм! Приветище! – обрадовался брат. – Что-то еще понадобилось?

– Да, – разулыбался и я, глядя на счастливое лицо Сэла. Оно и понятно – брат любил меня, и желал счастья всей душой. – Принеси мне поесть, что-нибудь на свой выбор.

– Конечно, в каюту Милены? – улыбка Сэла превышала все предельно допустимые королевским этикетом размеры.

– Да, – подтвердил я. – И ягоды для нее.

– Все будет в лучшем виде, – заверил брат и отключился.

– Хороший он у тебя, – Милена грустно улыбнулась.

Вот теперь я совсем не понимал ее реакцию. Пока мы вместе Сэл – брат единственной, так же как и мой. Присев напротив землянки, я усиленно изучал ее лицо. Откуда эта печаль? Придя к выводу, что самостоятельно разобраться не удастся, позволил себе любопытство.

– О чем взгрустнула? – слова подбирал тщательно, осторожно, чтобы не копнуть слишком глубоко, глубже, чем позволила бы Милена. Я уяснил – землянка допускала к себе окружающих крайне ограничено. Ее внутренний мир напоминал наши многоярусные храмы. На первый этаж имел право взойти любой прохожий или турист. Второй открывали для уважаемых в обществе верианцев или меценатов. Третий – служителям родственных конфессий. Четвертый доступен исключительно храмовым воспитанникам. Пятый – взрослым, состоявшимся служителям. На шестом появлялись лишь главный наставник и его помощники. Седьмой отводили для богов. Туда порой наведывался главный наставник и более никто не тревожил святое место.

Уж не знаю, достиг ли я в храме внутреннего мира Милены хотя бы третьего уровня. Она открывалась мне больше, чем окружающим, и это грело душу.

Однако я уже не раз и не два натыкался на некий рубеж доверия, за которым встречала глухая стена. В таких случаях любые попытки проникнуться мыслями и эмоциями землянки заканчивались тем, что бился лбом о камень. Вынужденно отступал, не солоно хлебавши. Почему она так отреагировала на школу зрелости? Не скажу, что ожидал восторга, но все же? Разве было бы лучше, если бы я, под давлением гормонов набросился, если Милена захочет развлечься, ничего не понимая действовал на дремучих инстинктах? На слово тренажеры Милена вспыхнула так, будто я повествовал о подвиге земного Геракла. Героя, отдефлорировавшего тринадцать девиц. И еще неизвестно – были ли они согласны на эту процедуру или же «легли» под одиозную фигуру по капризу богов.

Землянка не отвечала, отвернулась к экрану и затихла. Чертов идиот! Ведь знал, знал, что зря лезу с расспросами! Слишком глубоко ковырнул. В груди защемило, уколы в районе сердец заставили вздрогнуть. Она по-прежнему не доверяла. Я раскрыл бы Милене и душу, и секреты, без тени сомнения. Ответил бы на любые самые каверзные, самые личные вопросы. Даже спроси она меня о том, что еще сам осмысливал с огромным трудом, приложил бы чертову кучу усилий, чтобы разложить по полочкам. Землянка, наконец, повернулась в мою сторону. Мазнула взглядом по лицу, шее, почему-то задержалась на ладонях.

Верианцы не носили украшений, вроде колец или браслетов, не делали маникюр. Что такого она усмотрела в моих руках?

– Милена, если лезу не в свое дело так и скажи, – выдавил с трудом. – Только не молчи с таким вот видом…

– С каким? – она чуть наклонила голову в привычном жесте.

– Словно я… тебе совершенно чужой, посторонний, который нагло осмелился лезть в душу.

Мимика землянки изменилась. Брови чуть поднялись, уголки губ – следом за ними. Она удивилась? Чему на сей раз? Стоит спросить или опять наткнусь на глухую оборону?

– Ой… я не хотела такого эффекта… честно, – заметно растерялась Милена: – Просто… мои родственники всегда чего-то требовали, хотели… Один раз попросила… и то не помогли… Тогда муж поранился, надо было сходить за перевязками, а я… я была на восьмом месяце беременности под угрозой выкидыша… В общем муж, обливаясь кровью, похромал в аптеку сам, – она всхлипнула, губы надулись, словно у обиженной девочки.

И я опять испытал на себе силу нашей новой связи. Не успев осмыслить собственные действия, хоть немного загасить порывы, подскочил к Милене со стулом. В упор приставил его к тому, на котором сидела землянка. Плюхнулся, обнял ее и прижал к груди. Лишь спустя секунду камнем по голове ударила мысль – а вдруг Милена разозлиться? Опять расстроится… После проклятого разговора про школу зрелости, она старательно избегала любого контакта. Черт! Я ненадолго оцепенел, забывая дышать, не решаясь предпринять ничего нового. Меня швыряло из крайности в крайность. Отскочить и вернуться на место? Погладить единственную, попытаться утешить? Убраться из ее каюты восвояси?

Всем существом завладевал ужас. Больше чем что-либо за всю длинную жизнь меня страшило очередное подтверждение того, насколько сейчас мерзок для единственной. Женщины, одно прикосновение которой рождало в теле сладостную негу, дрожь чувственного удовольствия… Дарило мгновения чистого счастья.

Милена не отстранилась, спрятала лицо на моей груди и еще раз всхлипнула.

– Мои родственники – твои, – зачем-то выпалил я.

– Ну да, – она всхлипнула громче. – Пока я твоя единственная.

И вот тут я не сдержался. Канал, скрепивший наши с Миленой ауры, действительно, сбивал все настройки самоконтроля, которые с отчаянным упорством выстраивал последние сутки.

– Ты останешься моей единственной, пока жива, даже если сгину, – прорвало меня. – Милена! Как ты не понимаешь? Отвергнешь меня или примешь, ты – единственная для Рэммильера Брилльена Нонкса на всю его жизнь. Вызовешь, потому что захочешь развлечься раз в десять лет – прилечу, растоптав гордость верианского монархического дома. Понадобится помощь – домчусь в любой конец Галактики. Одолеет скука, одиночество, тебе нужно лишь связаться… Это ведь не так сложно…

Землянка чуть отстранилась, заглянув в глаза, несколько секунд не мигая гипнотизировала…

– Рэм… То что ты говоришь… Прекрасно и ужасно, – разразилась вдруг откровениями, на какие не смел и надеяться. – Прекрасно оттого, что ты такой… хм… неэгоистичный… отзывчивый… Ужасно, потому что поступи я, как предлагаешь, не смогла бы смотреть на себя в зеркало, без желания туда плюнуть. Это подло так использовать кого-либо…

Я пожал плечами. Всем существом завладевала болезненная радость. Наконец-то она снова расслабилась, положила руки на мои плечи!

– Возможно… Но увидеть тебя, если отвергнешь, хотя бы на короткий миг… Хм… Боюсь это окупит все с лихвой.

– А где же королевская гордость? – землянка опять наклонила голову.

– Где-то, – вздохнул я. – Извлеку ее из-под трепета от одной мысли, что снова тебя увижу, через несколько часов после встречи. Пожурю себя за унижение, за слабость недостойную принца и начну втайне надеяться на повторение.

Милена замолчала, не отводя глаза, замерла на несколько мгновений. Затем вдруг наклонилась и коснулась рта губами. От охватившего меня жара, казалось, вокруг вспыхнет пламя. Лихорадочно глотая воздух, я из последних сил боролся с желанием прижать землянку к собственному бунтующему телу, потянувшемуся к ней всем, чем только можно.

Милена отстранилась, оставив на губах привкус, который хотелось смаковать не переставая. Я выпрямился, старательно отвергая желания плоти, сердец, колотившихся так, что исследуй меня врачи ультразвуком, оглохли бы от грохота.

Слава богу, в этот момент в каюту постучались. Милена встала и впустила Сэла.

Пока брат расставлял на столе блюда, не забыв прибавить к обеду землянки ягодное ассорти со сливками, я немного успокоился.

В груди счастливо билось от мысли, что впервые единственная сама меня поцеловала. Значит, не все потеряно? Вот наберусь смелости рассчитывать, по крайней мере, на приятельское развлечение… Или как там Сэл называл секс между землянами, когда они друг другу симпатизируют, но не планируют серьезных отношений?

Уродись я араччи, пусть даже верианцем, но араччи или айшарой, или хотя бы нишати, ощущал бы мысли и даже обрывки эмоций Милены через наш канал. Но, увы! Аджагары не одарили силовым полем, и чувства землянки оставались тайной за семью печатями. Многое бы отдал, чтобы понять, о чем она думала, о чем переживала…

Когда ушел Сэл, Милена заперла дверь и принялась молча жевать обед. Сколько ни всматривался в ее личико, похожее на лицо красивой девочки, как говорят земляне или вроде того, так и не сумел разгадать причину отрешенного взгляда, напряженных скул. Спустя некоторое время землянка словно бы очнулась, и, оценив состояние моих блюд, покачала головой.

– Рэм! Ну поешь, давай уж! – не настаивала, просила.

После такого я не мог отказаться. Взял приборы и принялся жевать, как и прежде, плохо чувствуя вкус пищи.

В школе взросления говорилось, что гормоны позволят вернуть его лишь спустя несколько месяцев. Хотя, какая разница? Сейчас меня куда больше занимали другие проблемы.

Во-первых, нужно подготовиться к официальной встрече с Меем и его старшим братом – Силленгардом, который, вероятней всего, возглавит делегацию. Во-вторых, разместить землянку так, чтобы ей было удобно, привычно, а, главное, хорошо. В-третьих, испросить аудиенции у Кэльдиаллиана – магистра храма аджагар.

Хранителей добра, оставленного аджагарами, нарекли магистрами тысячелетия назад. Тогда вериане и унги еще верили в то, что древние ящеры – боги планеты. Позже, когда наши цивилизации развились, поумнели, на аджагар стали смотреть иначе. Но «должность» тех, кто оберегал брошенные ими на планете вещи, решили не переименовывать. А что? Звучно, почетно, да и не спутаешь ни с чем.

Много лет назад мы с Кэлом отлично ладили. Но… с тех пор утекло немало воды.

Кэла отвергла единственная, и характер его ужесточился. Долгие годы я осуждал товарища за резкие изменения личности, манер, отношения к окружающим. Один из самых деликатных и терпимых вериан, что я знал, вдруг начал проявлять: грубость, несговорчивость, нелюдимость…

Лишь теперь я начал понимать Кэла, сочувствовать ему всей душой. Но примет ли магистр запоздалое раскаяние идиота, что пренебрег нашей приязнью тогда, когда, возможно, больше всего был ему нужен?

Проблемы второй очереди беспокоили не меньше. Я обещал Милене убедить искандцев не развязывать войну и обязан найти аргументы. Хотя бы для Силя, уж он-то уговорит Мея немного поумерить амбиции и пыл.

Кроме того, попасть в хранилище артефактов аджагар – полдела. Нужно еще разобраться – какие из вещиц могут пригодиться Милене. А тут Кэл уже не помощник. Требуется существо, пусть очень примитивно, но владеющее письменностью аджагар.

К хранилищу прилагалась книга – нечто вроде описи вещей на языке древних ящеров. Видеть я ее не видел, но Кэл наверняка покажет, где хранится манускрипт.

На счет переводчика, пока на ум никто не приходил. Я слышал, что такие ученые существуют. Но никогда не интересовался их именами, местом жительства и даже расой. Они вполне могли оказаться унгами. Тогда ситуация усложнится.

На вериан моя держава и статус принца имели хоть какое-то влияние. Унги же – себе на уме. С сородичами не торгуют, не обмениваются, не контачат. Мы с ними как рыбы и птицы – кроме планеты ничего общего. Плевать летунам даже если весь королевский дом Нийлансы придет на поклон. Заинтересуются – помогут. Если же нет – и сотня принцев с принцессами не убедят гордый народ посодействовать.