Читать книгу: «Арто», страница 5

Глава 5

Арто

Перед особняком Фелера скопилось множество машин, которых здесь не должно быть. Он никогда не сгонял толпу под крышу своего дома, сделав его исключительно своим, местом, где проходит жизнь его семьи. Генерал вкинул дерьма даже в этот момент, показывая всем – теперь я здесь хозяин.

Охотника взяли. Просто и тупо подловил его же коллега, желающий урвать отличный кусок, обещанный главой Гильдии. Последний отправил Фелера на больничную койку и сейчас контролирует Аллу, зажимая семейство Дашкевич со всех сторон. Но Островскому она позвонила. И теперь ход за ним, соответственно, и итог партии.

Завидую терпению Совы, потому что я с удовольствием взял бы что-то бронебойное и завалил свиту Генерала, включая его самого. Сука, посягнувшая на Организацию, играет грязно. Настолько, что каждый, вошедший в этот дом, вряд ли поверит в фарс с предстоящей свадьбой и великой любовью между его внуком и дочерью Фелера.

Оставляю машину за территорией и направляюсь в дом, не встретив препятствия в виде охраны. Сегодня двери этого дома открыты для всех, кто готов публично выразить поддержку Ендоницкому и встать на его сторону. Уродливую рожу Генерала вижу сразу. Рядом Мерханов, который напрягается при виде меня, а за их спинами Багров. Не забыл, гондон, как его люди почти добились желаемого, о чём мне напоминает шрам на щеке.

Замечаю Аллу в длинном синем платье. Стоит, приветствуя нежеланных гостей и обмениваясь репликами с Совой. И последний напряжён, что в принципе ему несвойственно. Человек, который мастерски натягивает маску похуизма в любой непонятной ситуации, сейчас в панике. Нас, словно беспомощных котят, закинули в неопределённость и ожидание решения Парето.

Приближаюсь к парочке, сосредоточившись на Алле. Осматривает моё лицо, частично скрытое очками в крупной оправе, а затем расслабляется – узнала. Неужели запомнила, хотя я попался ей на глаза всего раз или два?

– Добрый вечер, Алла Аскольдовна, – беру её ладонь, едва прикасаясь губами к тыльной стороне ладони. – Прекрасно выглядите.

– Добро пожаловать… – не знает, как обратиться, вероятно, зная меня лишь как Арто.

– Евгений.

– Добро пожаловать, Евгений. Приятного вечера.

– Приятный был вчера. – В памяти всплывает образ Светлячка, с наслаждением облизывающей мой член. – Благодаря вам.

Тушуется, являя неприкрытое удивление, но я действительно ей благодарен за подарок, который привёл меня к Лизе.

– Арто. – Сова нервно одёргивает меня, заставляя переключить внимание.

Уверен, очки для него не помеха – он видит меня насквозь.

– Я на пару часов. Чтобы не нервировать хозяина.

Продвигаюсь в гостиную, чтобы скривиться от ублюдских украшений и красного цвета, заполонившего пространство гостиной. Глаза, подверженные светочувствительности, не желают смотреть на это дерьмо долго. Да и задерживаться я не планировал. Лишь показаться на глаза Генералу и Мерханову, а также паре-тройке прихвостней, истекающих слюной в ожидании своей доли за проделанную работу.

Меньше двух часов, ни капли алкоголя, неинтересные люди и непривлекательные женщины заставляют удалиться, оставив вечер на Сову. В этот Новый год он один, как и я, но, возможно, кто-то скрасит его затянувшееся одиночество.

В какой-то момент проскакивает мысль заглянуть в «Пегас», но внутри затишье, а желания расстегнуть ширинку не имеется. И всё это благодаря Светлячку. Трахал её вечером, затем ночью и добавил утром. Она кончала и скулила, что больше не может, а я вытрахивал из неё стоны и упивался ими. Мне хотелось её снова и снова. Да и сейчас, когда возвращаюсь на десять часов назад, внутри лениво ворочается желание.

Девчонка зацепила. Чем и почему, пока не понял. Обычная, без выдающихся форм во всех местах, часто скованная и даже зажатая, но, несмотря на всё это, завораживающая. Или это лишь потому, что полгода назад она меня кинула, растворившись в лицах большого города? Слишком много их было, тех, кто считал, что зацепил и сможет потащить меня за собой, но по факту я уделял им пару ночей, а после исчезал, в конце концов решив, что посещение «Пегаса» – самый простой и беспроблемный вариант. Но с Лизой иначе…

Лиза. Мой маленький, ненасытный Светлячок.

Её молчаливое повиновение подстёгивает похлеще, чем все голые задницы вместе взятые. Скромность и послушание, которые при грамотном руководстве превращаются в неприкрытую похоть, выворачивают, неосознанно притягивая. И она это видит. Даже утром, когда подкинул её домой и лениво мазнул губами по шее, вылетела из машины, прихватив коробку, и бежала не оглядываясь. У меня есть её номер и адрес, который она продиктовала, когда уточняла, где живёт.

Провалившись в размышления о девчонке, сам не понимаю, как оказываюсь в её районе, а точнее, в паре кварталов от нужного дома. Паркуюсь перед гипером, который, на удивление, ещё работает, и откидываюсь на сиденье, закрыв глаза. Через два часа Новый год. Для меня уже давно день, ничем не отличающийся от остальных в календаре, но для многих – значительное событие, сопровождающееся весельем и надеждой на что-то светлое. Интересно, Светлячок празднует? В какой-нибудь шумной компании, где каждый мужик похотливо смотрит на её задницу, желая трахнуть в тёмном углу.

Грудину сводит неприятным покалыванием, и я списываю этот момент на нервозность, которая передалась мне от Совы. Поехать домой – значит накрутить себя до ручки, перемалывая варианты пиздеца, который может снести нас уже завтра. Осматриваюсь, с улыбкой отмечая людей, видимо, не успевших закупиться к празднику и снующих перед магазином.

Вхожу в гипер, направляясь к рядам с алкоголем. Выбираю самое дорогое шампанское и шоколад. На кассе замученная тётка язвительно фыркает, пробивая мой «джентельменский набор» и косо на меня посматривая. Но я молча расплачиваюсь и уже через несколько минут въезжаю в знакомый двор. Дверь нужного подъезда открыта нараспашку, потому как двое мужиков тащат огромный диван, который, видимо, необходим где-то прямо сейчас. Проскальзываю мимо них, поднимаюсь на девятый этаж и подхожу к нужной квартире. За дверью тишина. У соседей приоткрыта, а из помещения слышатся музыка и мешанина из голосов. Нажимаю на звонок, но никто не открывает. Жму повторно. И ещё раз, и ещё, пока на пороге не появляется Лиза, закутавшаяся в короткий халат и однозначно удивлённая такому гостю.

– Привет, Светлячок. Можно? – Не дождавшись ответа, протискиваюсь в квартиру. Сразу подмечаю мужские шмотки на вешалке и несколько пар кроссовок. – Ты с мужиком?

– Вещи брата.

Допустим, отмечаю про себя и мельком осматриваю две комнаты. Привычка, гарантирующая готовность к любого рода обстоятельствам. И пока я мечусь по скромным квадратным метрам, она идёт на кухню. Надо бы пробить Светлячка по полной, чтобы быть готовым к разного рода проблемам в виде отца, переживающего за дочь, или же истеричной матери.

– Почему одна? – Плюхаюсь на стул, оказываясь напротив и отмечая припухшие глаза, в которых лишь тоскливая пустота и отголоски слёз.

– А с кем?

– Например, с приятной шумной компанией. Как у твоих соседей.

– Они звали, я отказалась.

– А брат где?

– Встречает Новый год с другом. За городом.

– Родители?

– Отца нет, где мама, я не знаю.

– Это как?

Она будто выталкивает из себя каждое слово, не желая издавать звуки. Передо мной другая Лиза: подавленная и печальная.

– У нашей мамы есть традиция: забивать на своих детей ради нового мужика. Сейчас она с очередным. Где-то.

– Хочешь, я её найду?

– Не хочу, – мотает головой, стыдливо опустив глаза. – Без неё лучше. Мне, по крайней мере.

Кухня погружается в тишину, а Светлячок смотрит куда угодно, только не на меня. Стирает со стола несуществующие крошки, не смея столкнуться взглядами.

– Что ж, значит, компанию тебе составляю я. – Выставляю на стол шампанское. – Стакан есть?

Она поднимается и молча подаёт два. Один отставляю в сторону, откупориваю бутылку и наливаю порцию для неё.

– А ты? – Скользит пальцами по стеклу, рассматривая жидкость.

– Пью редко. Пару раз в год. Я противник того, чтобы пичкать своё тело никотином, алкоголем и прочим дерьмом.

– За здоровый образ жизни? – Впервые с момента моего появления её губы трогает улыбка. Вымученная, даже жалкая.

– За безопасность.

И да, уроки прошлого не прошли даром, поэтому теперь я более тщательно выбираю компании, в которых можно употреблять спиртное и особенно пищу.

– Это как?

– А ты знаешь, что алкоголь обладает уникальными свойствами маскировки ядов, даже особо опасных. А в некоторых случаях даже усиливает их действие.

Лиза медленно переводит взгляд на бокал в руке и отодвигает его, словно содержимое может отправить её на тот свет.

– Тогда я откажусь. А то вдруг…

– Светлячок, единственное, что я могу тебе подмешать, – возбудитель.

– Не надо, – оживляется и мотает головой. – После ночи с тобой у меня ощущение, будто я под поезд попала. – Сглатывает, и на её щеках разливается румянец. – А ты всегда такой… активный?

– Исключительно в моменты, когда рядом со мной оказываешься ты.

– Ты, наверное, всем девушкам так говоришь? – Хитринка в сером мареве нацелена меня подловить.

– Светлячок, девушек в применяемом тобой контексте у меня не бывает по определению. Я не вступаю в отношения. Особенно в длительные.

– Почему?

– Вынос мозга и развод на чувства не интересуют.

Тушуется, откровенно разочарованная в сказанном. Но клятвами в неё не бросался, да и просто горячий секс устраивает нас обоих. Устраивает ведь?

– А как ты удовлетворяешь потребности?

– Просто. Пару раз в неделю заглядываю в бордель, где снимаю шлюху. Мне похер, кто она: я не запоминаю внешность, имя и биографию. Просто сбрасываю напряжение. И плачу хорошие деньги.

– А мне ты не заплатил. – Вскидывает взгляд, наполненный показным недовольством.

– Так ты и не шлюха.

– А кто?

В любой другой ситуации я бы напрягся, послал бы всё, и её в том числе, и свалил, но не сейчас. Я спокойно отвечаю на вопросы Светлячка, сам не зная, по какой причине.

– Полгода назад я, как обычно, приехал в знакомое место. Видела здание рядом с клубом? – Кивает, подтверждая, что гигантскую вывеску «Пегаса» не заметит только слепой. – Но решил осмотреть новое заведение. Увидел тебя.

– И отказался от привычного способа удовлетворения потребностей ради невзрачной девочки? Не поверю. – Скупая ухмылка, трогающая её губы, возвращает во вчерашний вечер, выуживая картинку, когда эти самые губы скользили по моему члену.

– Вот ходишь ты по ресторанам и каждый день ешь изысканные блюда. Неделю, месяц, год ешь, а затем наступает пресыщение. Потому что еда, пусть изысканная и дорогая, надоедает. Срываешься, заходишь в первый попавшийся магазин и покупаешь банку дешёвой кильки в томате, а после жрёшь с таким наслаждением, словно это твой последний приём пищи. И нет в этот момент ничего вкуснее и желаннее. А на следующий день ты снова пойдёшь в привычный ресторан и закажешь самое дорогое блюдо, но момент «кильки в томате» обязательно наступит. Всегда наступает.

Не знаю, о чём думает Лиза, но её сосредоточенность и молчание обескураживают. Внимательно и долго смотрит на меня, изучая костюм, руки, но главное, как мне кажется, отсутствие очков, которые давно являются неотъемлемой частью моего образа.

– Ты смотришься нелепо. – Неожиданно заключает, вызывав моё удивление. – В этой квартире, на этой кухне, в моей жизни. Такие, как ты, не для меня. Не смотрят в мою сторону, не проявляют интерес. Ты словно мечта, а я… – Её голос дрожит, и Лиза зажмуривается. – Килька в томате…

Крупные прозрачные капли катятся по щекам, и она отворачивается. Ёб твою мать. Закрывает голову руками, проваливаясь в собственные, уверен, удручающие мысли, и негромко скулит. Поднимаюсь, чтобы взять этот напряжённый комок на руки и опуститься вместе с ним на стул. Воет, уткнувшись в мою шею и стягивая пальцами жилетку.

Меня никогда не напрягали женские слёзы. Не вызывали злости, раздражения или потребности отмахнуться. Их я видел мало, в большинстве своём они являлись манипулятивным моментом бывшей жены, которая таким способом прогибала меня. До определённого момента. Именно сейчас осознаю, что Светлячок первая после Леры, кто пускает слюни на моей груди и получает в ответ сочувствие.

Долго сижу, обнимая её и изучая движение за окном, точнее, на балконах дома напротив. Каждая из квартир имеет свою историю: радость, печаль, сложные моменты, критические эпизоды. Но каждый, кто готовится к празднику, искренне надеется, что в новом году его жизнь станет лучше, проще, счастливее. Надеюсь ли я? Давно нет. А вот тело, которое почти успокоилось, но продолжающее издавать редкие всхлипы, живёт иллюзиями и мечтами.

– Мне нужно в ванную, – неожиданно вскакивает, скрываясь за одной из дверей.

Провожаю её взглядом, прислушиваясь к шуму воды и неразборчивым словам, которые, вероятно, она произносит самой себе, застыв перед зеркалом.

– Отличный выдался праздник… – констатирую негромко, отчасти получив больше, чем планировал, сменив вечеринку Генерала на компанию Светлячка.

Хватаю стакан, в котором жидкости на два пальца, и залпом выпиваю содержимое, кривясь от многочисленных газов. Неплохо для шампанского из гипера. И мне бы уверенной походкой прошагать на выход, отправившись домой и забив на эмоциональные качели отдельно взятой женщины, но я снимаю пиджак, жилет и устраиваюсь на кровати в большой комнате. Она однозначно принадлежит Лизе, судя по женским принадлежностям. Тыкаю на кнопки пульта, пока не нахожу старый фильм на одном из каналов, и устраиваюсь удобнее, закинув руку за голову.

Боковым зрением отмечаю, что Светлячок стоит в дверях, не решаясь подойти. Замирает, будто точно знала, что, выйдя из ванной, меня в квартире не обнаружит и к представшей перед ней сцене не была готова.

– Присоединяйся, – постукиваю ладонью рядом с собой, давая понять, что уходить не планирую.

Несмело крадётся, присев на край и не понимая, что делать дальше. Я же приподнимаюсь и рывком притягиваю её ближе, заставляя себя обнять. Натягиваю на неё плед и возвращаю внимание фильму. Спустя несколько минут трансляция прерывается речью президента и курантами, а когда последний издаёт звук, целую её в макушку и произношу:

– С Новым годом, Светлячок.

– С Новым годом, – шепчет, обвивая моё тело, словно стремится завернуться в меня, как в одеяло.

Мы больше не говорим. Смотрим фильм, прислушиваемся к ору соседей и полицейским мигалкам, проносящимся по улицам города. Я знаю, что совсем скоро нас накроет катком из проблем и нерешённых вопросов, где главными действующими лицами окажутся Генерал, Островский и Алла Дашкевич, но сейчас мне спокойно. Закрываю глаза и проваливаюсь в дрёму, чувствуя, как Светлячок затихает под боком.

Глава 6

Лиза

Проснулась десять минут назад, но всё это время стараюсь не дышать и не шевелиться, рассматривая Женю. Он без очков, что позволяет детально изучить мужчину, который остаётся для меня неразгаданным. Да и сомневаюсь, что он вообще хочет быть кем-то понятым.

Я же кляну себя за ненужную болтливость, которую позволила в его присутствии. Канун праздника прошёлся по мне катком из непрошеных мыслей, сожалений и жалости к самой себе. Оставшись один на один со своими мыслями в пустой квартире, деться от их раздирающих криков было некуда. И я себя жалела: обстоятельно, медленно и с перечислением всех совершённых за год ошибок. Начиная от воспитания Дани и заканчивая неудачами в личном плане.

Да, предыдущая ночь была фантастической, но утро накрыло реальностью, где я всего лишь обычная Лиза, а мужчина, в объятиях которого встретила рассвет, лишь развлекается. Увидеть его вечером не ожидала. На звонок среагировала не сразу, решив, что пьяные соседи вновь пришли пригласить меня на свою новогоднюю вечеринку. А когда увидела его на пороге…

Внутри что-то резко сжалось, вывернулось, а после ухнуло вниз, мгновенно меня опустошив. Он сидел на моей кухне, предлагая шампанское и обласкивая улыбкой, а я хотела биться головой о стену и рыдать. Всё, что вылетело из меня после, было ошибкой. Моментом, когда я позволила себе обнажиться перед незнакомым человеком, указав на собственные страхи и слабости. Именно о таком мы сожалеем после, обвиняя себя в излишней откровенности; именно это обязательно будет использовано против тебя.

Молчать. Сдерживаться. Сохранить лицо. Все три пункта мимо. Не знаю, о чём он думал, но отвечал на каждый вопрос и пояснял сомнительные моменты. Просто, спокойно, открыто. Мне хотелось крикнуть: «Зачем ты пришёл? Чтобы ещё раз показать, что я не дотягиваю и не стою тебя?» По какой-то причине факт несоответствия между нами откликнулся во мне слишком явно и болезненно. Настолько, что хотелось преподнести все свои недостатки ему на блюдечке с комментарием: разве ты не видишь, что я не соответствую тебе? Слишком много «не», созданных для самой себя за последние годы; слишком много неуверенности в собственных словах и действиях; слишком много непонимания и предположений, какой я могла бы стать, будь в моей жизни люди, которые бы в меня верили.

Пользуюсь тем, что он спит, медленно поднимаю голову и изучаю его. Волосы слега примяты, над правой бровью имеется небольшой шрам, ещё несколько на лбу и подбородке; отсутствует кусочек мочки на правом ухе, а на щеке под недельной щетиной скрывается шрам в виде звёздочки, словно что-то круглое прошло сквозь ткань, оставив после себя рваный след. Место покрыто волосами неравномерно, но достаточно плотно для того, чтобы скрыть отметину от посторонних глаз. Глубокие носогубные складки и морщинки в уголках глаз дают понимание, что ему далеко за тридцать. А может, за сорок? Сколько ему лет?

Не могу удержаться и касаюсь подушечками пальцев его губ: горячих, упругих, но слегка иссушенных. Ими он исследовал моё тело, побывав везде. В памяти всплывает наше знакомство и удовольствие, начавшееся с рояля…

– Ты нарываешься, Светлячок, – произносит неожиданно, и я отдёргиваю руку. – Имеешь все шансы попасть под поезд, – лукаво улыбается, не открывая глаз и возвращая мои же слова, вновь заставив стыдиться своей избыточной откровенности.

– Сколько тебе лет?

– А сколько дашь? – бросает в меня вопрос, свойственный, скорее, женщинам.

– Пятьдесят?

– Не перегибай. – Его пальцы впиваются в мои рёбра, указывая на неправильность данных. – Скинь десятку.

– Сорок?

– Ещё пару лет.

– Тридцать восемь?

– Почти девять.

– Я бы дала больше…

– На моём лице отражается опыт прожитых лет. Частично херовых.

– Ты сидел в тюрьме? – По какой-то причине в голову приходит именно этот вариант.

– Не доводилось.

– Служил? Ты сказал, что работаешь телохранителем, и я видела оружие, значит, обладаешь определёнными навыками.

– Навыки имею, но получены они иным путём.

– Незаконным?

– Частично.

Не отрицает и не подтверждает – неопределённость, заставляющая задуматься. Множество вопросов, на которые я хотела бы получить ответы. А они мне нужны? Глупо развивать мысль о возможных «нас». В качестве кого? Развлечения? А может, той самой шлюхи, которая заменила приевшихся? Изначально его честный ответ меня ошарашил, а после я пришла к выводу, что, в общем-то, Евгений вообще мог ничего не объяснять, выйдя за дверь и растворившись в потоке людей.

– Ты обещал рассказать об Алле. Как получилось, что её отец на самом деле жив? И почему она два года жила в коммуналке и работала в кофейне? Мне показалось, что её отец не нуждается в средствах. Её выгнали?

– Сама ушла. Но он сделал так, чтобы она уйти захотела.

– Это подло.

– Бывают такие ситуации, Светлячок, когда боль, причиняемая самым близким, продиктована стремлением их обезопасить.

– От чего Аскольд Веранович хотел обезопасить Аллу?

– От непоправимых последствий, цена которым жизнь. От людей, которые эту жизнь хотели забрать. В прямом смысле. Когда перед тобой стоит выбор – благополучие своего ребёнка или удовлетворение амбиций, поверь, ты выберешь первое.

– Чем занимается её отец?

– Он довольно известный человек в очень узких кругах.

Он не отмахивается от ответов, но они настолько размыты, что не дают понимания ситуации Аллы и нюансов жизни Евгения.

– Понятно, – вздыхаю и планирую вырваться из его объятий, но он не позволяет дистанцироваться. – Ты ничего не расскажешь?

– Тебе это не нужно. – Наконец, открывает глаза, смотрит тепло, я бы даже сказала с нежностью. – Есть вещи, которые не стоит произносить вслух.

– А если я хочу знать правду?

– Тогда предварительно спроси себя: а смогу ли я с этой правдой жить? Есть вещи, которые человек принять, а тем более понять неспособен.

– Так ты говоришь, что я глупая?

– Скорее, наивная. Это не плохо, Светлячок, но лишь в том мире, в котором живёшь ты.

– А есть другой? – Моргнув, даёт положительный ответ. – В нём живёшь ты?

– Да.

– Из серии противозаконного? Или криминального? Или ужасного?

– Все варианты. Для тебя все.

– А для тебя?

– А для меня… – обдумывает ответ, но всё же произносит: – А я называю это жизнью.

Замолкаю, пытаясь уложить сказанное и прикинуть, кто он, мужчина, в объятиях которого я сейчас греюсь? И тут же отвечаю самой себе: лучше на знать. Всё это – секс, короткие разговоры и его присутствие в моей жизни – временно. Мы встретились полгода назад и ещё раз спустя время, а у меня ощущение, что я знаю его очень долго. Или мысли, иногда возвращавшие меня в номер отеля и его объятия, своего рода сблизили нас? Фантазёрка.

– Мне пора. Заскочу как-нибудь, если будет время.

Равнодушно, просто, несущественно. Если будет время. Чёртова наивная девочка, вдруг решившая, что заслуживает большего, чем не определившихся в жизни мальчиков.

Женя молча отстраняется, садится на кровати и некоторое время просто смотрит в одну точку. Не окликаю и больше не задаю вопросов, где-то глубоко внутри уже зная, что мы больше не увидимся.

Несколько минут в ванной, а после он надевает жилет и пиджак, затягивает галстук и направляется к входной двери. Демонстративно проходит взглядом по вещам Дани, словно его беспокоит, что я могла солгать и утаить мужчину. Почти выходит, но задерживается в проёме.

– Позавчера ты сказала, что впереди у тебя неделя выходных. – Когда я оповестила его? В перерывах между стонами и оргазмом? Не помню. – Так что развлекись.

Отсчитывает деньги и кладёт на тумбочку, а у меня внутри щёлкает и потоком воссоздаётся: «Так ты и не шлюха». Что ж, вот и пришло понимание, кто есть кто… В момент сжигают обида и злость. На саму себя – очередной виток неоправданных ожиданий, разбившийся о несколько слов и прозаичную реальность.

– Спасибо, – выдавливаю сухо и не могу оторваться от красных купюр, будто они сейчас прожгут к чертям деревянную поверхность. – Хочу тебя попросить, – вскидываю взгляд и тону в его светлом и спокойном, – пожалуйста, больше не приходи.

Затянувшаяся пауза и молчание как знак согласия. А после дверь закрывается, а я так и стою, не веря, что нашла в себе силы произнести подобное. И дело не в том, что он мне понравился и такого мужчины у меня больше никогда не будет; не в том, что он может быть женат; не в моменте странной деятельности, о которой мне знать не стоит; не в деньгах, отданных мне, как всем шлюхам, которым он платит; лишь в том, что Женя существует по своим правилам и в понятном лишь ему ритме, а я не готова и не хочу ждать редких встреч, а после изводить себя ненужными мыслями и надеяться. И последнее отвратительнее всего, потому что почти всегда наши ожидания не оправдываются, ломая нас и веру в людей.

Возможно, у меня слишком мало опыта для подобных выводов, но интуицию никто не отменял. И она кричит о невозможном с момента нашей встречи в клубе. Несовместимые по всем параметрам. Невозможные при любом развитии ситуации. Неправильные, с какой стороны ни посмотри. Всё не так. А значит, нужно оборвать всё сразу.

Если завтра он появится на пороге моей квартиры, выгнать не смогу. Да и не подчинится он требованиям, но я попыталась. А для меня это уже достижение.

Спешу на кухню и прилипаю к окну, точно зная, что припарковался он под моими окнами. Девятый этаж позволяет увидеть Евгения, выходящего из подъезда и направляющегося к машине, по пути собирающего заинтересованные взгляды нескольких мамочек с колясками. Первое января не повод отказаться от прогулки с детьми, но они, как по сигналу, прилипают к мужчине и провожают взглядами до машины.

В кольце многоэтажек спального района он смотрится максимально странно. И сейчас, ещё явственнее, чем пятнадцать минут назад, понимаю, что поступила правильно. Наши жизни в какой-то момент пересеклись, соединив невозможное, а теперь остались воспоминанием. Для меня. А он забудет обо мне, как только покинет двор.

***

Ночью не спала, снова и снова прокручивая в мыслях произнесённую мной просьбу.

Пожалуйста, больше не приходи.

Я хочу, чтобы пришёл. Вопреки моему нежеланию видеть его в моей квартире и постели, которая впитала мужской аромат и приводит в бешенство рецепторы. Снова и снова утыкаюсь носом в подушку в попытке определить марку парфюма. Или же это его природный запах? Моим он упивался с наслаждением, снова и снова повторяя, что никакие косметические средства не требуются, чтобы свести с ума. Не знаю, было ли это произнесено с целью произвести на меня впечатление, но эффект случился.

Поднимаюсь с рассветом, готовлю завтрак и пока отпиваю кофе из кружки, гипнотизирую взглядом оставленные на комоде деньги. Не прикоснулась. Словно возьми я их, стану той самой шлюхой, которой заплатили за услуги сексуального характера, а после выкинули за ненадобностью.

Ночи в квартире Евгения было достаточно. Его появление в моей стёрло тонкую грань случайности ситуации, сделав его ближе. Он ненадолго стал частью моей жизни, хотя мог не появиться вовсе. Евгений не из тех, кто привязывается к кому-то после случайного секса, и всё же сидел на моей кухне, отвечал на вопросы, а после остался на ночь.

Встряхиваюсь, отгоняя ненужные теперь сожаления, и просматриваю сообщения. Поздравления, на которые я не ответила, и отчёт от брата. Видео, где они с Женькой несутся на снегоходах, и ещё несколько, где катаются на лыжах. На заднем плане замечаю мужчину, разговаривающего по телефону и размахивающего руками. Неприятный экземпляр, хотя я могу ошибаться и у человека проблемы, срочно требующие решения. Камера перемещается, поймав нескольких женщин. Ставлю на паузу и изучаю, гадая, которая из них мама Жени. Сходства не имеется, как и отличительных признаков. Досматриваю, отвечаю, что рада за брата, который встретил Новый год в отличной компании.

Наконец-то он переключился, чем-то увлёкшись. Знаю, что ждал звонка от мамы, и уверена, что не дождался. Женщина, которая его родила, вряд ли выделила время на мысли о сыне. О себе вообще не говорю, потому наш последний разговор состоялся на пороге этой квартиры, когда родительница выталкивала чемодан, чтобы раствориться в неизвестности с новым мужчиной.

Радует, что хоть своя квартира имеется. Поднимаю голову, осматривая потолок, а после всё помещение, придя к выводу, что через год-два потребуется ремонт. Жилплощадь у нас среднестатистическая и вполне обычная. Необходимое имеется, а без изысков обойдёмся. Но Даня закончит десятый класс, пойдёт в одиннадцатый, а после потребуется обучение в высшем учебном заведении. Мысль об этом меня убивает, потому что я пока не придумала, как, а главное, чем оплачивать его образование.

Слоняюсь по квартире, затеяв уборку и ревизию в шкафу. Что угодно, лишь бы перенаправить куда-то энергию и мысли. Входящий звонок заставляет напрячься, а незнакомый номер, высветившийся на экране, дарит надежду – Евгений.

– Слушаю, – отвечаю с опаской.

– Лиз, привет! Это Аля.

– Аля… – Оседаю на стул, одновременно обрадовавшись её звонку и разочаровавшись, что в трубке не мужской голос. – Как ты? Я так волновалась. Твой папа приходил, ничего конкретного не сказал, а… – Хочу упомянуть Евгения, но осекаюсь, не желая, чтобы кто-либо знал о наших взаимоотношениях.

– Всё хорошо, Лиз. Теперь хорошо. Прости, что не предупредила и вообще… Девчонки обиделись?

– Не очень. – Веронике плевать, а причитания Тани озвучивать не хочу. – И вообще, ситуации бывают разные. Пусть Крупин ищет нового работника, у него на это есть выходные. Я правильно понимаю, ты не вернёшься?

– Нет. Теперь нет, потому что… – Аля затихает, видимо, решая, стоит ли быть откровенной. – Я послезавтра замуж выхожу.

– За Пашу?

– Нет, Лиз. Паша умер. То есть Серафим. Его зовут так.

– Умер?..

– Его убили. Из-за меня. Долго рассказывать. Да и не нужно тебе это.

Точь-в-точь слова Евгения, предостерегающие и устраняющее моё любопытство. Паша, или как там его, казался идеальным вариантом для Али… Казался мне, а в действительности всё было иначе. Для всех.

– А за кого? – решаюсь спросить.

– Я не знаю.

– То есть как?

– Мой папа… – Аля шумно вдыхает, приготовившись к объяснениям. – Важный человек в определённых кругах. В этих кругах есть правила, от которых я когда-то сбежала, решив, что смогу жить нормальной жизнью. Такой, как у тебя, например. Но от себя не убежишь, а от обязательств тем более, поэтому я свяжу свою жизнь с тем, на кого укажет отец.

– А если будущий муж тебе не понравится? – Пока не понимаю, как такое возможно, но хочу поддержать Аллу.

– Должен понравиться. Иначе никак.

– Ты можешь отказаться?

– Нет, Лиз, не могу. Я больше не имею права голоса. Но ты не переживай, я готова.

– Я могу чем-то помочь?

– Можешь. Цени то, что имеешь, потому что кто-то мечтает о такой жизни, как у тебя.

– Ты серьёзно? – Удивлена её словам, потому что сама желаю иного.

– Абсолютно. Деньги не всегда показатель счастья, а право выбора является ценным подарком. Кстати, о подарке… Тебе привезли сумку?

Аля настолько быстро переводит тему, что я зависаю, слишком долго решая, как ответить, чтобы не упомянуть Евгения.

– Лиз, привезли? – Намекает, что я медлю с ответом.

– Да, спасибо тебе! Я столько мечтала о ней… Аль, а ты мне её подарила или дала на время?

Евгений уточнил, что это подарок, но насколько я помню разговор с Аллой, я рассчитывала лишь на несколько дней в компании сумки.

– Конечно, подарила, – заливисто хохочет, смущая меня. – Ты чего, Лиз? Серьёзно решила, что заберу?

– Она очень дорогая.

– Не дороже денег, к тому же мама не против. Так что носи с удовольствием. А кто привёз подарок? Алексей Евгеньевич?

– Кто?

– Представительный мужчина за сорок: темноволосый, высокий и очень интеллигентный.

– Нет. – Обдумываю, как описать Евгения, не вдаваясь в детали нашего с ним общения. – Высокий, светлые волосы, в солнцезащитных очках.

– Арто́.

– К-кто?..