Осколок солнца

Глава 4 «Первый удар должен удивлять»

Юные Хэнды стояли вместе, не разнимая кольца. Солдатов было в три раза больше, чем нас, и их также тренировал не кто иной, как Тэй. Поэтому, если бы мы разбежались в разные стороны и атаковали первыми, то моментально потеряли бы то немногое преимущество, которое у нас оставалось. Солдаты перешли в наступление с удручающей тишиной. Послышался скрежет и лязг металла, сопровождающийся тяжелым дыханием. Мне повезло с первым соперником, так как он был примерно одного роста со мной, что означало равную мне скорость шага. Его меч рассёк воздух надо мной, когда я присела, чтобы разрезать сухожилие под его коленом. «Первый удар должен удивлять» – учил нас Тэй. Второй удар по голове солдата я нанесла рукоятью клинка. «Второй удар должен ранить» – вновь звучали в голове слова наставника. Слева от меня волнистым, как пламя огня, фламбергом наносил серию рубящих ударов по своему противнику Лиам.

Последовал удар длинного клинка, целящегося в основание моей шеи. Я успела отвести его скрещенными клинками. Однако новый противник оказался куда более опасным. Он был быстр и гораздо выше меня. Я едва успевала отбивать новые удары. Юные Хэнды тем временем уже потеряли строй. Мне приходилось отступать к краю арены, и я знала, что это было ошибкой. Когда я почти уперлась спиной к деревянному помосту, солдат нанес рубящий удар в мое правое предплечье. Руку пронзила боль. Удар не прорезал латы, но его сила на время лишила меня возможности сражаться правой рукой. Продолжая защищаться оставшимся в левой руке клинком, я вытащила из волос острую серебряную шпильку, сдерживающую мою косу. Когда противник вновь нанёс удар, я ослабила защиту, давая приблизиться ко мне, а затем вонзила острый край шпильки в основание его шеи. Солдат выпустил из рук оружие и схватился за горло. «Третий удар должен добивать» – уже хором отвечали своему наставнику в моей голове юные Хэнды.

– Не вытаскивай её, тебе помогут, – сбившимся дыханием сказала я и обернулась к Огненному клёну.

Сражающихся больше не было. Я подняла глаза и только теперь увидела, что надо мной возвышается ложе для гостей. Обладательница медно-рыжих волос смотрела на меня с задорными искорками в глазах, но что-то было не так. Сидевшие в ложе были молчаливы, а по толпе сквозило напряженное перешептывание.

– Ари, – окликнул меня приближающийся Сэм, – пошли.

Мы отправились в помещение под арену ожидать решения, кто же примет участие в следующем этапе. Краем глаза я заметила, что трое остались на арене, и по отблеску солнца в леденящей белой шевелюре узнала Лиама. Вторым Хэндом был Рикон. Кто был третьим рассмотреть не удалось. Его неподвижное, лежащее на выжженной солнцем траве тело не предвещало ничего хорошего.

Комната заполнялась юными Хэндами. Входящие рассказывали свою историю сражения. Но как оказалось, большинству нанесли гораздо более серьёзные травмы, чем мне. Буквально тащивший на себе Рикона в комнату вошёл Лиам. Я обвела взглядом присутствующих. Не хватало лишь одного…

Понимание произошедшего пронзило меня последней, кто мог лицезреть эту сцену. Я встала на ноги и инстинктивно попятилась назад. Бей, юноша с вьющимися волосами и таким ударом правой, от которого отшатывался даже Тэй. Я помотала головой, пытаясь стряхнуть настигнувшую действительность. Дверь вновь открылась. Тэй молча подошёл к Рикону и, слегка встряхнув его за плечи, произнёс:

– Рикон, ты это, кхм, иди за мной. Здесь тебе уже делать нечего. На повторный круг ты уже всё равно не выйдешь. Идти сможешь?

Ответом был кивок. Лиам помог наставнику взвалить Рикона. Тэй поднял на нас глаза и добавил:

– К вам уже направлены целители. Они проведут осмотр, и после этого Магистр и члены совета решат, кто из оставшихся сможет продолжить турнир.

Я украдкой посмотрела на своих названных братьев. Все как один уронили голову на грудь. Даже никогда не умолкающий Андрэ опустил плечи и не отводил взгляд от чьей-то крови, размазанной сапогами по полу. После непродолжительного ожидания действительно пришли целители. Осмотр в отличие от поединка длился долго. С арены до нас доносились глухие звуки музыки, движения солдат и скрежет металла. Людей продолжали ублажать традиционным зрелищем земель Турии – кровью, потом, шумом. Целители помогали снимать латы, осматривали раны. Полуобнаженные тела Хэндов меня не смущали, за столько лет я перестала обращать на это внимание. Но чтобы не мешать целителям, решила забиться в дальний угол. Я знала, что скорее всего пройду в следующий этап, так как на мне не было сильных увечий. Только вот вторым Хэндом, также твёрдо стоящим на ногах, был Лиам. Я нервно сглотнула слюну, вспоминая наставления Тэя: «Если ты встанешь в пару с Лиамом, то тебе поможет разве что чудо…».

После того как целители удалились, оповещать о решении Правителя Турии и его совета пришёл распорядитель:

– Решением совета принято, что на финальный этап выйдут только двое: Арэя – дочь Адама, и Лиам – сын Тристона. Все остальные должны покинуть помещение.

Поднялся гомон басистых голосов.

– Что это значит? Никто, кроме этих двоих больше не выйдет на арену? Мою царапину даже раной назвать нельзя! – возмущенно выкрикнул Сэм.

– Дайте нам переговорить с нашими наставниками, здесь явно какая-то ошибка, – подхватил Андрэ.

– Тишина! – рявкнул распорядитель. – Это решение ваших наставников и самого Магистра. У вас есть десять минут, – уже спокойным тоном добавил он, по очереди посмотрев сначала на меня, а затем на Лиама.

– Огненный дьявол! – выругался Андрэ.

Сэм похлопал его по плечу и обреченно выдохнул: «Пошли». Только сейчас я заметила, как сильно Сэм хромал и волочил за собой правую ногу. Я кинула на него обеспокоенный взгляд, который не остался незамеченным для Лиама. Мы остались вдвоём. «Ну что, наш писарь всё-таки останется пригвожденным к своей библиотеке, а заодно и к инвалидному креслу? Или судьба его пощадит и дарует спокойную жизнь евнуха?» – сухо, даже как-то скучающе прокомментировал Лиам.

Я не ответила на этот вопрос, но проигнорировать другой не могла:

– Ты видел Бея. Что произошло?

– Он дрался и проиграл,– всё тем же тоном ответил Лиам.

Раздался стук в дверь. «Нет, лучше бы ты всё-таки споткнулся о своё эго» – напоследок подумала я. И мы вновь вышли на арену, когда солнце уже стояло в зените лика Хэнда, отдавая всю магическую силу своим подданным.

Глава 5. «Второй удар должен ранить»

Конечно, Лиам знал мои слабые стороны и держал руку на мече скорее для отвлечения внимания. Описывая ногами воображаемый круг, мы в упор смотрели друг на друга, никто не решался напасть первым. Трава, которая с утра была напитана влагой, после нескольких сражений представляла из себя нечто выжженное, уродливо обнажающее глинистые трещины в земле. Ногой я наступила во что-то липкое, инстинктивно перевела взгляд вниз и увидела, что стою в багровой луже крови. Справа от меня послышалось движение, и я едва успела уклониться от удара.

Фламберг в руке Лиама был его продолжением. Волнистое, серповидное лезвие одним грациозным, точно выверенным движением наносило сразу множество режущих порезов. А когда меч озарялся магическим алым огнём Хэнда, то в глазах его владельца вспыхивали страстные искры золота. Если бы кто-либо из художников искал натуру для написания Хэнда, то никто лучше Лиама и его фламберга не подошли бы на эту роль.

Обладание внушительным ростом давало моему противнику преимущество как в силе, так и в расстоянии атаки. Мне постоянно приходилось кружить вокруг него в попытке достать до незащищенного латами бедра. Сделав неаккуратный выпад влево, он свободной рукой опрокинул меня на землю головой вниз. Клинок из моей правой руки выпал. Я почувствовала, как нога Лиама наступила на мою косу, тем самым обездвиживая голову, но не руки. Клинком в левой руке я перерезала косу, которая так и осталась лежать под его ногой. Мой поступок на мгновенье захватил его внимание. Я поднялась на ноги и почувствовала, как освободившиеся волосы касаются щек. Мой левый клинок остался на земле. Оказавшись безоружной, я мысленно произнесла заклятие и открыла ладони. В руках от кончиков пальцев и вверх по венам потекло знакомое тепло. Короткий хлопок прямо перед его лицом вызвал вспышку и заставил Лиама прикрыть глаза. Мгновением позже в моих руках оказалась знакомая сталь и коротким, но довольно глубоким порезом я прошлась по бедру своего противника. Он скривился от боли, но рана скорее разозлила его, чем нанесла серьезное увечье. Лиам выпрямился и, шевеля губами и пальцами левой руки, нашептывая, начал создавать заклинание. Не зная, что предпринять, я второй раз за день совершила одну и ту же ошибку – сделала шаг назад. Возле Лиама материализовалось Нечто. Нечто было поначалу похоже на человека, но постепенно приобретало более рваную структуру. В конце концов огненное создание со вполне себе сформированной огненной булавой двинулось на меня. Это было немыслимо. Подобная материальная магия давалась только после долгих лет тренировок и в довольно зрелом возрасте, когда количество огненной энергии наполняло Хэнда до предела его физических сил. Это были не огненные цветы и бабочки, которыми я игралась в детстве. Мысли одна быстрее другой сталкивались и творили хаос неизбежности. Моих магических сил никогда не хватило бы на подобное, даже спустя десятилетия… Секунд на раздумье оставалось всё меньше, я уже чувствовала жар приближающегося ко мне существа. Бежать – подсказывал внутренний голос, но страх сковал тело. В тот момент, когда на меня обрушилась булава, левая рука сама подняла только что созданный щит, похожий скорее на огненный дым. От силы удара подогнулись колени, но мне всё же удалось устоять на ногах. Когда Нечто вновь занесло огненную лапу, я уже успела немного отбежать и увернуться от этого удара. Но существо оказалось быстрым, и когда его булава в третий раз обрушилась на меня, я почувствовала, как боль пронзила руку и всю левую часть тела. Мой огненный щит был разбит. Стоя перед Нечто на коленях, поодаль я увидела фигуру Лиама, сосредоточенного, взмокшего и ослабевшего от отданных сил.

«Сложи клинки, девочка-Хэнд, я не хочу тебя убивать», – сказало Нечто искаженным голосом Лиама. Но несмотря на гнетущую близость этого огненного монстра, что-то отвлекало меня. Звук. Звук бешено бьющегося сердца, который оглушал. Я не знала, чего боялась больше: открывшихся сил своего названного брата, увидеть разочарование отца или поражения именно Лиаму. Уцепившись за последнюю мысль, я поднялась и, пытаясь преодолеть хотя бы голосом расстояние до Лиама, прорычала: «Нет!». Затем произнесла заклинание, и клинок в моей правой руке озарился магическим пламенем Хэнда. Я вступила в неравный поединок, пытаясь распознать слабое место противника. Нечто, всё более походившее на своего хозяина, криво ухмыльнулось: «Ты и правда считаешь, что Адам позволит девочке-Хэнду править своей страной? Если так, то ты не только слаба, но ещё и бесконечно глупа».

Это был звук не моего сердца – наконец поняла я. Небольшой паузы мне хватило, чтобы собрать остатки своих сил и вновь призвать магию огня. Я перешла в наступление единственным клинком.

– Все годы нашего обучения, Лиам, ты постоянно издевался над моей силой, над тем, кто я есть, и как мне ни грустно это признать, я согласна практически со всем, – уже смотря в глаза существу, сказала я.

Нечто и его приближающийся хозяин состроили снисходительную гримасу, и я продолжила:

– Но в одном ты ошибаешься. Я никогда не была глупа.

Пропустив через себя субстанцию огня, я вмиг обожженными руками вырвала сердце демона. Демон и его хозяин покачнулись. Лиам закричал и схватился руками за грудь. Под действием магии стучащее в моих руках огненное сердце преобразовалось в жалкое подобие лука, стрелы и, к моему удивлению, витающих вокруг бабочек. Видя, как разрывающий связь с огненным демоном Лиам поднимается на ноги, я натянула тетиву и выстрелила.

Время перестало существовать. Стрела пронзила сердце Лиама чрезвычайно быстро, и всё же мне казалось, что я видела и чувствовала каждый миллиметр её полета. Когда Лиам упал на землю, на арене воцарилась тишина. Магистр Адам сорвался с места и побежал к арене, к своему ученику. Всё моё тело пронзила нечеловеческая боль. Кожа рук до локтей была сожжена, и вмиг я поняла, что только чудо помогло мне натянуть тетиву. Я переступила грань, которую не должна была переступать. Своим огнём я убила человека, с которым выросла. Ужас этого поступка заглушил все остальные чувства. Страх от произошедшего всплыл на поверхность. Я побежала к тому месту, где осталось его тело. Несмотря ни на то, кем я являлась, ни на то, сколько людей сейчас за этим наблюдало. Я прикоснулась лбом к его животу и, захлёбываясь подступившими рыданиями, произнесла: «Мой Хэнд, что же я наделала?!»

Но вдруг почувствовала, как его живот напрягся. И булькающий тихий смех разорвал повисшую над нами тишину. Ничего не понимая, я села рядом. Опираясь на локоть, Лиам с пронзительным криком вытащил из горящей и ужасно обожжённой груди стрелу. В его руках она потухла и превратилась в пепел. На мгновенье его взгляд упал на то, что осталось от моих рук. «Я тоже знаю этот фокус, девочка-Хэнд», – произнёс он и ударил меня головой в лоб. Последнее, что я увидела, были сапоги отца, приближающиеся по обугленной траве, и тень от рубиновых листьев Огненного клёна. А потом наступила темнота…

Глава 6 «Третий удар должен добивать»

Я услышала голоса. Звук поначалу был глухой, но затем набирал громкость и чёткость отдельных слов. Потом пришло чувство осязания. И я поняла, что лежу на чем-то твёрдом. Кожей почувствовала легкий хлопок накрахмаленных простыней, ноющую боль в руках ниже локтей и давящую пустоту в груди. Затем в нос ударил запах трав, настоек и легкого осеннего заморозка. Открыв глаза, мне не сразу удалось сфокусироваться на лице передо мной.

– Арэя, хвала Хэнду, ты пришла в себя!

– Сэм…, – первое слово я произнесла глухо. Немного прочистив горло, я смогла повторить имя моего друга вновь, – Сэм…

Он улыбнулся в ответ. Я оглянулась вокруг и поняла, что нахожусь в крыле целителей. Огромные витражные окна отражали свет немногочисленных свечей. Значит сейчас вечер или даже ночь…

– Ты была в отключке три дня. Тут такой шум поднялся в совете после окончания турнира. Ну ты, подруга, дала! Ох и подставила же ты меня на кругленькую сумму, хочу я тебе сказать.

– Так, значит, я не проиграла? – удивленно спросила я.

– Ну, окончательное решение будет оглашено на празднике в честь наречения преемника. Но большинство из нас считают, что именно ты уложила Лиама на лопатки! Он, кстати, тоже лежал в отключке всё это время и пришёл в себя ненамного раньше тебя. Если честно, то после его пробуждения я и шагу не отходил от твоей кровати, всё ждал, когда ты очнешься. Послушай, как тебе удалось сделать что-то материальное?

Я задумалась, пытаясь воспроизвести в памяти наш поединок. Воспоминания приходили обрывками и будили чувства, которые в момент сражения спали. Но теперь, просыпаясь, они окрашивали все события яркой палитрой и оставались в памяти именно в виде чувств: боли, ярости и сожаления. Но уже не слепой бесстрастной хроникой.

– Я использовала не свою магию, а его… – я задумчиво наклонила голову на правый бок и продолжила, – когда я сотворила лук, Лиам ещё не успел разорвать связь с тем существом. Думаю, поэтому у меня получилось сделать что-то подобное. Только, почему вместе с луком и стрелой, у меня получилось создать бабочек?

– Бабочек?

– Ты разве их не видел?

– Нет. Лук и стрела тоже были весьма посредственными, – весело улыбаясь, ответил Сэм.

– Может мне просто показалось, – я встряхнула головой и добавила. – Что ещё произошло, пока я тут прохлаждалась?

– Ходят слухи, что никого из нас не собираются отчислять. То есть все мы станем преемниками своих наставников, когда придёт время. Хотя, не все. Нет, конечно, не все.

Мой друг поднял глаза к потолку, словно размышляя, стоит ли рассказывать всё мне именно сейчас. Но после непродолжительного молчания всё же продолжил:

– Бей мёртв. Рикон сражался рядом с ним, он видел, как его убили. Совет говорит, что это несчастный случай, но Рикон считает иначе. Он говорит, что Бей сражался с солдатом, с которым у него были личные счёты. Сейчас уже непонятно, что да как. Но во время сражения Рикон потерял над собой контроль, он отомстил за Бея и убил того солдата. Совет хочет лишить его права преемника. Наставник пытается защитить его, но он в меньшинстве.

Я прижала рот рукой, чтобы не издать ни единого нервного вздоха, пока Сэм рассказывал, и теперь, наконец, почувствовала, что обе мои руки в бинтах. Сосредоточив взгляд на белоснежной перевязке, я медленно опустила руки на колени и сквозь сжатые челюсти процедила:

– То есть совет считает, что солдат мог убить Хэнда, а Хэнд солдата нет?

– Ну вот и ты туда же. Как Лиам, ну честное слово! Рикон нарушил правила Хэнда, он убил человека, не защищаясь, а на основе личного мотива. Учинил правосудие, не дождавшись, когда разум станет также холоден и остр, как его меч. Ты знаешь правила не хуже меня.

– А как бы поступил ты?

– Что?

– Если бы на месте Бея оказалась я. Что бы ты сделал?

– Я-я-я, не смешивай одно с другим. Это другое.

– Ты всё ещё не научился врать, Сэм.

Он облокотился руками о колени и опустил голову. А после ответил:

– Я должен тебе кое-то что сказать, но только не перебивай меня, – он сделал глубокий вдох и выпалил, – я был тебе плохим другом, Ари.

– Сэм, ну хватит.

– Не перебивай. Прости меня за те слова, которые я наговорил перед началом турнира. Я не должен был в тебе сомневаться, не должен был тебе всего этого говорить… Ты – наследница земель Турии по праву рождения. Ты – юный Хэнд и имеешь право на преемственность больше, чем кто-либо из нас. И кстати, тебе идёт новая причёска.

– Спасибо, – с благодарностью улыбнулась я.

Он взял моё плечо и нелепым застенчивым жестом сжал его. Я попросила Сэма позвать целителя и оставить меня ненадолго одну. Целитель, чуть полноватый низенький старичок, появился только с утра. Оказалось, что моё пробуждение пришлось на глубокую ночь, а Сэм не отходил от меня уже больше суток, напрочь отказавшись от услуг сиделки.

– Доброе утро, госпожа Арэя! Рад, что вы очнулись. Ну и озадачили же вы нас! Признаться, если бы не наши гости из земель Марьянм, которые так своевременно пополнили наши запасы своими великолепными лечебными снадобьями, то лежали бы вы в нашем крыле ещё около месяца. А господин Лиам и того больше!

Целитель развязал бинты, и я смогла разглядеть свою новую тонкую розоватую кожу. Мысленно я готовилась увидеть следы от страшных ожогов, но всё выглядело куда лучше. Видимо целители Марьянм действительно умеют творить чудеса. Прикосновение к рукам было ещё болезненным. Поэтому, нанеся ещё мази и перебинтовав руки чистыми повязками, целитель отправил меня в свою комнату для дальнейшего выздоровления, пообещав при этом, что уже к концу недели я буду здорова, насколько это возможно с помощью магии.

Комнаты юных Хэндов по совершенной неслучайности находились в одном крыле с целителями. Поэтому, отказавшись от сопровождения и просто накинув теплую шаль поверх больничной длинной пижамы, я отправилась в свою комнату. Короткие сальные волосы при ходьбе щекотали лицо. Голове без обычной тяжести длинной косы было легко, но из-за непривычки я чувствовала себя разве что ощипанной дичью. В общий коридор я добралась в два счёта. Моя комната находилась поодаль от большинства спален. И по общему коридору я кралась, как мышь, прислушиваясь к каждому шороху. Сейчас мне не хотелось видеть никого. Но удача отвернулась от меня. Стоило мне не пройти и нескольких шагов, как дверь слева от меня отворилась и оттуда вышел Лиам. Глаза его впали, лицо осунулось. Он молча устремил свой взгляд на меня, как, впрочем, и я на него. Его сосредоточенное выражение лица вдруг стало меняться, и правая сторона губы поползла вверх, рисуя тонкой кистью мою самую ненавистную в мире усмешку. Это выражение лица подняло во мне такую волну гнева, что эмоции захлестнули здравый смысл, и единственным правильным решением в этот момент оказалось дать волю этому чувству, ударив Лиама в грудь своими забинтованными руками.

Повисшая тишина тут же осыпалась осколками разбитого хрусталя. Потому что боль в руках оказалось хоть и незначительной, но отрезвляющей. Чего не скажешь о Лиаме, потому что лицо его стало мертвенно белым. Глухо вскрикнув от боли, он с ужасающим удивлением прохрипел:

– Да что с тобой в конце-то концов?

Взяв своё самообладание обратно под контроль, я недовольно ответила:

– Могу проводить тебя к целителю. Я как раз от него.

– Почему ты отказалась сдаться? Всё могло бы оказаться куда проще для нас обоих. Да вообще для всех!

– Потому что я не должна была этого делать, – упрямо настаивала я.

– Бедная-бедная Арэя…. Да открой же глаза! Магистр Адам даже отправил свою жену в Дом Дэвии! Наш Правитель никогда не допустит, чтобы трон заняла женщина. И он прав. Что ты только что успешно доказала, – последнее он добавил, потирая рану на груди.

Я опешила. О том, что моя мать находится в Доме Богини Дэвии, знал лишь очень ограниченный круг лиц. Попасть в подобное место – всё равно, что оказаться запертой в тюрьме. Дни напролёт послушницы Дэвии молились, каялись о своих проступках, выполняли работу, от которой к сорока годам уже не гнулись спины. По крайней мере так было написано в моих книгах. И всё же Лиаму об этом знать не полагалось. Всем была предоставлена более официальная версия, в которой значилось, что Правительница Турии тяжело больна и проводит своё время в лечении в более теплых местах. Неужели отец настолько ему доверяет? Тогда для чего нужно было всё это представление с турниром? Незыблемость традиций настолько укоренилась в правлении Магистра? Зачем нужна была смерть Бея?

– Мне пора, – потрясенно ответила я и наконец-то удалилась в свою комнату.

Я не выходила оттуда весь следующий день. Одна мысль сменяла другую. Служанка помогала с едой и одеждой, но после я всегда просила оставить меня одну. Несколько раз в дверь стучал Сэм, но и его мне видеть не хотелось.

Я никогда не думала, что отец может отказать мне в праве приемника только потому, что я не мужчина. Ведь ещё ребенком я отказалась жить в основном дворце, предпочтя иметь спальню в крыле Хэндов. Я помню, как отец тогда усмехался и говорил обреченно вздыхающему Тэю, который не хотел становиться моим наставником: «Бери девчонку, в ней моя кровь, бери-бери, не упрямься, считай, что это приказ. Я не доверю её никому, кроме тебя». Но что, если Лиам прав? Если место преемника достанется ему, то какое место тогда придется занять мне?

К вечеру второго дня я поняла, что должна спуститься к остальным Хэндам, но сначала мне нужно было увидеть Рикона. Служанка помогла снять бинты, и я обнаружила, что боль ушла, хотя новая кожа всё же отличалась по оттенку. Меня сопроводили в ванную для юных Хэндов – просторное помещение из серого камня. Посередине стояла большая медная ванна, которая уже была наполнена водой. Я не купалась уже несколько дней, ведь раны мне промывали ещё в крыле целителей, поэтому с удовольствием погрузилась в горячую воду.

Когда я почувствовала, что больше не источаю зловоние лечебных трав, пота и арены, то вернулась к комнате Рикона и постучала в дверь. Но мне никто не ответил. Озадаченная, я вышла на улицу, где порывы ветра кружили над землёй опавшие алые листья. Догадка озарила напоминанием о пустоте потери. Бегом я вернулась к крылу Хэндов и, едва успокоив дыхание, открыла дверь в комнату, совсем недавно принадлежащую Бею.

Рикон сидел на кресле, повернутому к окну. За ним простирались оголённые последним неудавшимся урожаем поля. Птицы кружили в поисках зерна, но не находили его и вновь взлетали ввысь неупорядоченным вихрем, а затем садились передохнуть на ветви багряных кленов. Холодное солнце отражалось в текущей вдоль полей реке Хэнда. В комнате было холодно. Закрыв за собой дверь, я не решалась сделать шаг дальше. Казалось, что, повернув голову, я увижу Бея. Но глаза увидели лишь каменную стену, кровать тёмного дерева и выцветший цветочный гобелен. Я шла, чтобы поддержать Рикона, сказать, что-то важное и поддерживающее. Но проигнорировав чужое присутствие, опустилась на кровать Бея, уткнулась лицом в подушку, пахнущую розмарином. Боль потери – это даже не боль, а ужасающая незаполненная пустота внутри, потому что до недавнего времени в этой части тебя жил человек. Он должен был жить там и теперь. И вот уже второй раз за последние дни я задавала себе два вопроса: Кому нужен был этот турнир? Какие слова я сказала Бею в последний раз? Я не помнила этих слов. И силясь вспомнить его сияющее улыбкой лицо, поняла, что именно в этот момент не помнила даже лица. Оглушающая боль затуманила в голове эти воспоминания, чтобы оправдать себя перед тем, кому ты уже не сможешь сказать ни единого слова. Не знаю, сколько времени я провела в таком положении, когда на самый краешек кровати сел Рикон. Утешая, он аккуратно погладил меня по спине. Я села рядом и положила голову ему на его крепкое плечо, а потом мы молча наблюдали, как краснеет за окном собирающееся на покой солнце.

– Пойдём поедим, – шёпотом сказала я.

– Давай, – согласился Рикон.

Когда мы спустились в общую комнату, я ожидала увидеть всё что угодно, но не улыбающееся во все тридцать два зуба лицо Андрэ с криком: «А вот и виновница торжества!». В комнате были зажжены все свечи. Стол действительно был убран будто по случаю какого-то большого праздника, а позади Андрэ стояли все юные Хэнды, кроме Лиама. Я испугалась, что стоявший за моей спиной Рикон просто сбежит. Но к моему изумлению, он шагнул вперёд, и теперь уже испуг испортить момент перебрался на лицо Андрэ. Однако он не был бы собой, если бы просто не подошёл к Рикону и не заключил его в тесные объятия. Этим жестом момент неловкости и скованности был стерт. «Мы все под одним Солнцем» – как бы говорил каждый. Братья окружили нас, и каждый из Хэндов по очереди пожал Рикону руку и обнял его. И к моему величайшему изумлению, каждый из Хэндов также пожал мою руку и обнял меня. Чувствуя, как комната наконец-то наполняется теплотой, мы перешли за стол, где уже под вкусный запах мясных пирогов и горячего вина с корицей все просто были собой.