Читать книгу: «Кем и как любима Тамара Зотова», страница 8

– Не надо. – Тамиргуляев уже приближался к старикашке. Увидев непрошенного гостя, дядя в фуражке напрягся и предостерегающе выставил вилы:

– А ну пошёл отсюдова! – зашамкал он на капитана. – Ты как сюды пробрался? Ходють тут… Ступай-ступай! На лосей смотреть только с экскурсоводом, одним не положено! Отваливай, кому говорю, покуда кишку не выпустил!

– Полегче! – парировал Тамиргуляев, стремительно наливаясь ненавистью к этому человеку. При первом же взгляде на него старший уполномоченный проникся сильнейшим подозрением, он сразу почувствовал, что тут что-то не ладно. Старик хоть и ощетинился на незнакомого ему человека, но для такого опытного следователя как Анвар Тамиргуляев сразу стало ясно, что это защитная реакция на что-то, что глубоко припрятано у старика за душой. Это чувство подтверждалось ещё и тем, что тут в этом полупустом сарайчике не должно было быть чего-то такого, из-за чего старичок готов пришпилить незнакомца на месте вилами к сосновому стволу. Из-за чего такая агрессия? – Я из органов…

– Пошёл на х…, орган! Достали вы меня в доску! Пошёл, кому говорю, отседа!

– Дед, – выступила вперёд Евгения и увидев, что непрошенный гость оказывается пришёл в сопровождении самой Евгении Сергеевны, старикан сразу стушевался и нехотя опустил орудие труда. – Этот человек из следственного комитета.

Капитан заметил, как напрягся старикан. Как занервничал, как испугался. И как пытался скрыть эти чувства за озлобленностью. Не давая старичку собраться с эмоциями капитан Анвар Тамиргуляев приступил к стремительной атаке из вопросов: как его зовут, где живёт, как давно работает на базе отдыха и что входит в его обязанности, где работал раньше, как нашёл это место, где был в ночь исчезновения подростка Леонида Нечипоренко, что видел, что слышал, кто тут появляется и так далее. Потом речь пошла о позавчерашнем случае со случайно зашедшими сюда отдыхающими. «Да, было дело, – не стал спорить старик, – погорячился… Но с меня уже взыскали». О майоре Дежневе Тамиргуляев не упомянул ни слова. Задавая вопросы в резкой решительной манере, капитан не только запоминал каждое произнесённое стариковское слово, но и внимательно наблюдал за реакцией ответчика. Движение рук, головы, направление взгляда, построение слов в ответе и частота употребление неопределённых междометий, скорость ответа, время на обдумывание – все это фиксировалось в голове Тамиргуляев и немедленно выдавало вердикт не многим хуже настоящего полиграфа.

– Сейчас я покажу вам несколько фотографий, – сказал старший уполномоченный взмокшему от напряжения и вконец оцепеневшему смотрителю за лосями, – посмотрите внимательно. Видели-ли вы кого-то из этих людей в последнее время или вообще. Может кто-то приходил сюда или на базу отдыха…

– Зачем мне смотреть? Говорите прямо – вы меня задерживаете или нет?

– Задержу, – у Тамиргуляева угрожающе дернулся лицевой нерв, – если будете упрямиться.

– Я не появляюсь на базе, – огрызнулся старик, – мне там делать нечего! Я только здесь.

– Может кого-то вы видели в посёлке. Взгляните. – На первой фотографии, показанной Тамиргуляевым с экрана своего смартфона была увеличенная фотография одного из его сослуживцев. Старик извлек из кармана очки и довольно продолжительное время изучал незнакомого персонажа. «Нет», – ответил старик. Потом Тамиргуляев сунул старику фотографию голливудского актёра Дениэля Крейга в роли Джеймса Бонда и после пристального изучения старик опять ответил «Нет, не видел». На третьей фотографии был пропащий выпускник школы Леонид Нечипоренко.

– Нет, не видел, – немедленно отрапортовал старик, едва бросив взгляд на подростка.

Делая вид, что все нормально капитан Анвар Тамиргуляев показал старику всего семь фотографий на последней из которых был майор Михаил Николаевич Дежнёв. Увидев его старик на мгновение расширил глаза, но тут же не задумываясь ответил: «Нет, не видел».

– Вы узнали только одного, – заключил Тамиргуляев, убирая смартфон. – Мужчину, похожего на премьера Мишустина.

– Ну вроде того…

– И только потому что я показал его случайно. Однако вы не узнали парня по фамилии Нечипоренко! При том что этот подросток пропал на территории за которой вы присматривает и майор Дежнёв должен был показывать его фотографию вам неоднократно. Вы не могли не узнать Нечипоренко! Так же как вы не могли не узнать самого майора Дежнёва! Откройте-ка эту дверь!

– Какую дверь?

– Открывайте эту постройку. Что у вас там внутри?

Старик жалостливо взглянул на стоявшую поодаль Евгению Сергеевну, но она ничего не слышала и, сунув руки в квадратные карманы осеннего плаща, топталась у кустов желтеющей сирени. Старик вздохнул и отворил ворота сарая, выпустив наружу волну запаха прелой соломы. Тамиргуляев вошёл внутрь. Половина постройки занимала куча свежего сена, оконце, некоторый инвентарь – лопаты, грабли, топор, тележка, пара ведер и прочее. Капитан принялся изучать помещение, осматривать инструменты, шарить рукой по стенам, попутно задавая вопросы о предназначении этого помещения и у кого есть ключи. Один ключ были у самого старика и ещё два на базе. Капитан достаточно долго осматривал стены, пятна на земляном полу, трогал и фотографировал всякий мусор, а потом уже уходя, вдруг взял из рук старика вилы и одним махом метнул их в кучу соломы. Пролетев несколько метров вилы вошли в мягкий стог почти полностью и внезапно огласили помещение глухим металлическим звуком.

– Что там? – строго спросил Тамиргуляев.

– Сено, – ответил старик.

– Что под сеном?

– Ничего.

– Как ничего? – капитан выдернул вилы. – Что там прозвенело?

– Что прозвенело?

– Это я спрашиваю – что металлического под сеном?

Но старик только непонимающе пожал плечами и тогда Тамиргуляев стал разгребать солому вилами до тех пор, пока на свет божий не выявились две цепи с оковами на концах. Цепи уходили через солому и были ввинчены в сами бревна стены.

– Это ещё что такое? – спросил капитан, дернув лицевым мускулом. – Евгения Сергеевна, может быть вы объясните предназначение этих кандалов?

– Я… Я не знаю… Честно.

– Это для лосей, – ответил старик. – Для ветеринарных нужд.

– Поясните.

– Для принятия сложных родов, чтобы лосиха была зафиксирована. Ветеринару так безопаснее и легче.

– И часто они используются?

– Бывало, – неопределенно ответил старик.

Тамиргуляев приподнял одну из оков за цепь, покрутил её перед своим прищуренным взором и отбросил назад.

– Послушайте-ка, – обратился он к стоящему у него за спиной старику, – я видел у вас там в кормушке старое сено. Сделайте одолжение – принесите сюда охапку.

– Зачем? – нахмурился старик.

– Хочу сравнить.

– Че там сравнивать? Сено – оно и в Африке сено. Что там, что здесь… – заворчал старик и ушёл к кормушке.

Как только старик скрылся на улице следователь Тамиргуляев быстро достал из рюкзачка специальную клейкую ленту и в несколько секунд снял отпечатки с внешних сторон обоих оков. Затем так же быстро достал крохотный ножичек и соскаблил некоторое количество тёмной сухой грязи на внутренних сторонах металлических изделий. Едва он успел спрятать полиэтиленовый пакетик с крошками грязи, как вернулся старик с охапкой сырого сена. Тамиргуляев сравнил сено и ничего не сказав, вышел из душного помещения. На улице все так же топталась эта немного неуверенная женщина – фактическая владелица базы отдыха, со всеми постройками, включая и эту. Как бы она справлялась с руководством «Красной Рябины» без управляющего Илаева? Она же до сих пор чувствует на своей территории как гостья, но не хозяйка. Впрочем, это она только выглядит простушкой, на самом-то деле как раз у такой категории людей в их тихом омуте водятся самые черные черти.

– Нашли что-нибудь? – искренне поинтересовалась она, теребя свой амулетик-капельку на груди.

– А что я должен был найти?

– Ну не знаю… Какие-нибудь следы… Вы же что-то ищете.

– Ничего интересного, – отрезал он и зашагал в сторону базы.

– А я? – раздалось у них за спиной.

Тамиргуляев обернулся на старика, тот стоял в проеме сарая.

– А что у вас под фуражкой? – вдруг спросил капитан.

– Э… платочек.

– Зачем?

– Ну это… я так ношу.

– Зачем? – настойчиво повторил Тамиргуляев.

– Ну… какая разница? Так вы меня задержите или нет?

– Живите пока – ответил следователь. – Ваши работодатели уладили конфликт. Это вот госпожа Спасибова должна теперь с вами разбираться. Так я говорю, Евгения Сергеевна? – с прищуром спросил Тамиргуляев и дернул лицевым нервом.

– Представляешь, Вань, – щебетала в трубку Яна Гороцкая, – помнишь – недавно я тебе рассказывала про Груберга. Я ещё тебе говорила, что мы с родителями приняли решение бросить училище и поступать в другое место. Потому что этот Груберг меня просто гнобит! То ему халат не такой, то я смотрю на него не так. Я уж не говорю про учебу, он придирается ко всему! Он меня открыто заваливает. И что ты думаешь! Сегодня у нас не было биохимии. Ни у кого не было биохимии. Груберга не могут найти, он не приходил в училище и до него не могут дозвониться. Я не знаю подробностей, но, говорят, что его и дома нет. Он пропал. У нас и завтра должна быть биохимия и я надеюсь, что он не появиться. Блин, Вань, хорошо бы он больше не появился, а?

– Если вместо него найдут другого преподавателя, ты останешься в училище? – спросил Иван.

– Ну да. Я же уходить собиралась только из-за Груберга.

– Ну что-ж… – Иван Спасибова немного задумчиво помолчал. – Хорошая новость для тебя, верно?

– Вот если я больше не увижу Алексея Дмитриевича в училище – вот это будет самая лучшая новость! А пока приходиться только надеяться на это. Ой, хоть бы его не было… Хоть бы его не было… Вань, слушай, ты не хотел бы встретиться? Может, еще сходим в киношку?

– Когда?

– Да хоть прямо сейчас! Давай, я соскучилась!

– Сейчас подъеду.

– Ты же в соседнем доме.

– Нет, я тут по делам мотался. Но уже освободился.

– Подожди-ка, Вань, у тебя же нет машины.

– На самом деле есть, – нехотя признался Иван, – но она такая… не очень. Я не выставляю ее напоказ.

– То-есть, у тебя и права уже есть?

– С прошлого года, но я их не использовал. – стал объяснять ее друг. – Я не люблю водить. Тачку купил уже давно, да вот почти не ездил. Сейчас только начинаю.

Иван убрал телефон и открыл багажник серого седана «Лада Самара» и убрал мешковину. В тусклом свете луны из багажника выплыли очертания человеческого тела.

– Этого тоже с теми? – спросил Старче. Иван кивнул. Они вдвоём перевалили человеческое тело в кузов мотоблока. Иван захлопнул багажник, а Старче закидал тело кучей соломы и завёл мотор. Через десять секунд серой «Самары» как не бывало, а ещё через минуту кромешная лесная тьма засосала в свои безлюдные чертоги тарахтящий мотобок.

Вокруг – он это знал – не было ни одной человеческой души. Во всяком случае – не должно было быть. В это время года после заката солнечного диска нормальный человек сюда не сунется. Сырой осенний мрак окружал его со всех сторон, ветер с редкими каплями холодной влаги играл с лишённым кроны скелетами ветвей деревьев, срывая с них последние скукоженные от собственной смерти листья и заставляя их неистово парить будто вдыхая в них души чьих-то неугомонных несчастливцев, оборвавших свой жизненный путь на полпути до чего-то важного. Эти вымокшие листья падали вниз и липли ко всему – к стволам, к острым ветвям ощетинившихся кустов, к мотоблоку, тарахтящему по колее. Колёса мотоблока собирали эти листья на себя, но благодаря этому движущаяся конструкция не застревала в грязевых ловушках.

Старче не боялся вечернего октябрьского леса, он давно привык к нему, знал тут каждое дерево и каждую кочку на колее. Свет единственной фары высвечивал из мрака какие-то пугающие силуэты, но Старче уже много лет не вспоминал о таком человеческом понятии как страх. Все что могло произойти ужасного со Старче – уже произошло и хуже не будет, хуже чем сейчас с ним быть уже не может.

На одной из развилок Старче повернул налево и фыркнул мотором, выпустив облако чёрного вонючего дыма. Он ехал неторопясь, аккуратно, чтобы не застрять. Ему некуда было спешить, за ним никто не гнался, и вообще ближайший человек в этой местности находился почти в двух километрах от сюда – на базе отдыха. Там, где есть электричество, вода, газ, дети, музыка и караоке, мангалы, спиртное. Там, где уютные номера в отапливаемых домиках, там, где ежедневное живое выступление в кафе, там где народ отдыхает, веселиться и набивает брюхо горячей едой и холодным пивом.

То-есть там, куда Старче не заглядывает. Сейчас хоть и темно и жутковато, но ещё совсем не поздно, веселье в «Красной Рябине» должно быть в самом начале, он слышал, что сегодня там какое-то масштабное мероприятие с приглашенным певцом. Дождя не было, поэтому многие могут сидеть и в открытых беседках, накрыв колени клетчатыми пледами и вдыхая густой шашлычный дым от мангалов.

Не употребляющий мяса Старче медленно нырнул в самую гущу глухого леса и, в конце концов, остановил свой мотоблок у лосиной кормушки. Одиноко стоящий сарай с сеном казался неприветливым, неуютным и всеми забытым, и даже каким-то умершим. От него веяло мертвечиной как от склепа. Старче сплюнул, бормоча недовольные ворчания, выключил мотор, слез с мотоблока и только тут застыл в напряжении. За мрачным домиком неподалёку от лосиных кормушек стоял автомобиль с выключенными габаритами. Единственный человек, который приезжал сюда на автомобиле был управляющий базой отдыха Владимир Илаев, но на этот раз это был совсем не он, если только Владимир Игоревич не пересел со своей любимой «Мазды СХ-7» на черный «Фольцваген Тигуан». Да и время не то, Илаев давно уже дома. Старче опасливо приблизился к авто, заглянул внутрь и никого не обнаружив решил, что пора бы действовать. Вмиг сбросив осторожность, он как зверь осмотрелся по сторонам, приготовившись к встрече с незваным гостем. В руках у него ничего не было и он бросился к сараю, на ходу позвякивая ключами.

– Не торопись! – остановил его голос из тьмы. Старче резко обернулся – не видать ни хрена, только чёрные тени на чёрном фоне. – Я держу тебя на прицеле. – Старче узнал этот зловеще-нежный голос и невольно опешил. – Я знал, что ты приедешь этой ночью. Я это чуял…

– Чего тебе? – рявкнул Старче в никуда.

– Поболтать захотелось, – промурлыкал старший уполномоченный из отдела расследования убийств Анвар Тамиргуляев. – Вопросики некоторые у меня образовались, аж терпежа нет. А при хозяйке твоей я стесняюсь. У меня, видишь ли, есть некрасивая манера вести допросы, которая многим не всегда приходиться по нраву…

Ориентируясь на голос Старче сделал пару-тройку шагов в сумрак и когда на тёмном фоне леса стал высматривать очертания мужчины внезапно уловил какое-то резкое движение и успел заметить как в его сторону мелькнуло нечто бесформенное. Как будто в лицо бросилась летучая мышь, но таковых в этом лесу отродясь не водилось. Прежде чем Старче вскинул руку, чтобы оградиться от летящего объекта, как это «что-то» упало ему на голову и тут же опустилось на шею, обвив ее. Человеческая тень дернула рукой и Старче захрипел от того, что впившаяся в его шею веревка вмиг перекрыла доступ кислорода. В следующее мгновение человеческий силуэт вскинул другой конец веревки вверх, поймал его и резко потянул назад. С выпученными глазами Старче почувствовал как его тело дернулось вверх, а ноги оторвались от земли. Он забился в агонии, замахал ногами, завертелся на петле. Пальцы безуспешно пытались пролезть под стянувшейся под подбородком петлей.

– Сперва я буду тебя мучать, – нежно прошептал ему на ухо Тамиргуляев приблизившись из мрака сзади, – а уже потом задавать вопросы.

Болтаясь на петле в полуметре над устланной палой листвой землей Старче надсадно сипел пока его движения не стали все менее решительными, и, наконец дернувшись в последний раз, конечности повисли плетьми. Тогда Тамиргуляев позволил петле опуститься так, что потерявший сознание старик оказался стоящим на коленях. Чуть ослабив удавку, непрошенный гость похлопал Старче по щекам.

– Вот ведь какое странное совпадение получается, – кровожадно шипел Тамиргуляев очнувшемуся бедолаге, – Летом в этом лесу бесследно пропал подросток. Все его искали, прочесывали каждый метр. Его фотография была у каждого, и замечательный человек – старший оперуполномоченный следователь Дежнёв – совал её тебе под нос раз сто, верно? А на моей фотке ты подростка не узнал. Далее исчезает сам Михаил Николаевич и снова у тебя возникает провал в памяти и ты не узнаешь человека, который тут землю носом рыл! – Тамиргуляев помолчал, заглядывая в полуприкрытые глаза жертвы. – Два человека! Как будешь оправдывать свою амнезию?

Старче отрицательно качнул головой и будто ждав именно этого Тамиргуляев с ухмылкой варана намотал свой конец веревки на запястье и опять потянул вверх. И вновь оторвавшись от земли задергались стариковские ноги и вновь тишину леса нарушил неприятный сдавленный стон умирающего. Его фуражка с платочком слетела с лысой головы, обнажив бледную кожу, обтягивающую купол черепа.

– Давай, ври дальше, мне это нравится! – улыбался Тамиргуляев. – Слушай, пока ты ещё способен слышать. Я тебя все равно кончу, можешь даже не надеяться. Но кончить я тебя могу по-разному.

У Старче вывалился язык, Тамиргуляев отнесся к этому как к данности.

– Если расскажешь все так как я от тебя жду – отойдешь быстро и скучно, я обещаю. Но признаюсь тебе откровенно – я надеюсь, что ты будешь доставлять мне долгое удовольствие.

Тамиргуляев отпустил веревку, Старче упал на спину и закорчился, пытаясь сделать вдох. Мужчина присел на корточки, оттянул удавку и подождал несколько секунд, давая Старче откашляться и надышаться.

– Итак, что там насчёт пропащих?

Старче кое-как перевалился на живот и встал на четвереньки, став напоминать большого пса, удерживаемого за поводок хозяином.

– Ничего не знаю, – с трудом произнёс он, своим ответом пустив начало экзекуции. Тамиргуляев стал медленно тянуть веревку принуждая Старче сперва подняться с четверенек, потом вытянуться в струнку и оказаться в полуподвешенном состоянии, едва касаясь кончиками обуви земли.

– Я ещё в прошлый раз обратил на это внимание, – начал говорить Анвар Тамиргуляев в ухо жертве и включил фонарь. Внезапно загоревшийся луч света ослепил Старче, заставил его сощуриться. Луч переместился в сторону и выхватил из осеннего мрака два молодых деревца, растущих в менее чем в двух метрах друг от друга. Молодые сосенку и осинку с уже опавшими листьями. – Два деревца. Посаженных этим летом, не правда ли? Ведь это ты посадил, кто же ещё? Ты? –

В этом вопросе не было подвоха и Тамиргуляев, чуть ослабив натяжение веревки позволил старику сделать кивок. – А зачем ты их тут посадил? – с кровожадной нежностью спросил Тамиргуляев, снимая со стариковского лица налипший листик. Казалось, что палач освобождает место на коже несчастного, чтобы запечатлеть поцелуй смерти. – Тут что не хватает деревьев?

– Просто… – выдавил из себя Старче. – Просто посадил…

Луч упёрся прямо в лицо задыхающегося, до рези осветив каждую пору, каждую морщинку на тонкой бледной кожи. Тамиргуляев светил прямо в закатывающиеся глаза Старче и этот свет, снизу вверх касаясь и самого палача, придавал ему демонический вид.

– Вон в том сарае с соломой на внешней поверхности кандалов обнаружились отпечатки пальцев Дежнёва, а на внутренней… – Тамиргуляев упер фонарь прямо в глаз Старче и дёрнул лицевым мускулом, – следы его крови!

Луч резко переметнулся с молодых ростков на свежевыкопанную прямоугольную яму в паре метров от них. Яма была чересчур огромной для таких маленьких деревьев и по форме и размерам больше походила на могилу.

– Сегодня копал? – шептал Тамиргуляев. – Для кого она?

Не дожидаясь ответа, он потянул веревку и оторвал Старче от земли. Опять хрип и стон, опять дергающиеся ноги расшвыривают мокрую опавшую листву.

– Уж не для меня ли? – спросил он у почти задохнувшегося Старче. – Что ты посадил бы на ней? Березку? Елочку?

Видя, что жертва перестала подавать признаки жизни он отпустил веревку и сбросил тело на грунт, которое упало плашмя на спину и больше не шевелилось. Тамиргуляев пальцем ослабил натяжение удавки и пощупал пульс. Когда Старче вновь пришёл в себя, то на этот раз оказался на коленях перед своим усмехающимся палачом, продолжающим удерживать свой конец веревки намотанным на запястье.

– Ведь ты и есть Вирааил? Ну конечно это ты и есть. Кто же ещё. Ты заодно со своей психопатичкой. Ты Вирааил, о котором она молчит, – произнёс Анвар Тамиргуляев, – Я задал достаточно вопросов, теперь настал твой черед. Говори, как есть, у тебя нет выбора.

Старче рассказал. И про Нечипоренко. И про Дежнёва.

Этого для Тамиргуляев было достаточно. Про третью могилу он уточнять не стал – ему и без стариковский слов было ясно кому она предназначалась. Как будто бы Тамиргуляев услышал все что ждал, однако один момент ему не удавалось выяснить как бы он не старался. Он ещё дважды подвешивали Старче, но так и не добился подтверждения того, что старик являлся тем самым загадочным персонажем Вирааилом, что постоянно присутствует где-то рядом с Евгенией Спасибовой. На этот вопрос Старче только отрицательно качал белой лысиной и включал дурачка, будто бы совершенно не понимает о каком-таком Вирааиле толкует следователь Анвар Тамиргуляев. Капитан не стал настаивать, так как этот вопрос был второстепенным и не имел принципиального значения. Что измениться от того, что старик признается, что откликается на это имя? Ничего. Тамиргуляев добился самого главного – он нашел захоронения Нечипоренко и Дежнева, сразу обоих, и разгадал личности убийцы и заказчика. Что еще надо? Вполне вероятно, что Вирааила вовсе не существует и этот персонаж всего лишь плод нездоровой фантазии Евгении Спасибовой. И что теперь – Тамиргуляеву и к ней применять крайние методы допроса?

У следователя устали руки, он отпустил старика, позволив тому брякнуться на палую листву, а сам вытер холодную испарину. Старик уже не сопротивлялся, не способный вымолвить ни слова он как тряпичная кукла на веревочках повиновался движениям хозяина. Только в данном случае веревочка было только одна и работала она по принципу «вверх/вниз». Тамиргуляев достал телефон и набрал номер заместителя начальника УМВД по Пензенской области начальника полиции полковника Заваркина. Здесь в вечерней тишине, нарушаемой лишь только шорохом голых ветвей на ветру, да судорожных попыток полумертвого старика набрать воздуха в лёгкие, гудки телефона слышались очень отчётливо. Ожидая ответа капитан нетерпеливо крутился на месте и наконец встрепенулся от долгожданного «Да?»

– Товарищ полковник, это я, – заговорил в трубку капитан Тамиргуляев. – Мне есть что вам сказать по поводу расследования…

– Алло? – донеслось с другого конца. – Кто это?

– Это я, капитан Тамиргуляев! Товарищ полковник, я…

– Тебя не слышно, капитан.

– Алло? Как не слышно? Я вас слышу…

– А я тебя нет. У себя что-то со связью.

И на этом полковник Заваркин положил трубку, оставив Тамиргуляева в некоторой степени недоумения. Следователь сделал ещё две попытки перезвонить, но вместо ответа получил СМС с неизвестного номера: «Мой телефон на прослушке. Чеши ко мне домой, все расскажешь при личной встречи. Это сразу удали». Капитан удалил сообщение, убрал телефон и склонился над несчастным стариком. Тот, просунув пальцы под веревкой, успел немного оттянуть её и почти ослабил. Он делал быстрые вдохи, как собака на жаре. Тамиргуляев прищуренным взглядом понаблюдал как Старче освобождает себя от удавки, но когда обе старческие руки уже почти оттянули удавку так, что можно было свободно дышать, а вскоре и совсем снять ее – капитан поднял свой конец веревки и безжалостно прервал освобождение, резко и сильно потянув её на себя. Старче не успел вынуть пальцы рук как затянувшаяся удавка вновь резко подняла его вверх над землёй. На этот раз мучитель в звании капитана не стал наблюдать за предсмертными корчами старика, подняв несчастного на метр от земли, Тамиргуляев накрепко привязал веревку к одной из веток дерева. Оставив Старче умирать в одинокой глухой тьме леса, следователь отдела по расследованию убийств быстро сел в свой черный «Тигуан» и, не прогревая двигатель, ударил по газам.

Лихо управляя автомобилем по лесному бездорожью, капитан Тамиргуляев дергал лицевым мускулом и агрессивно щурясь растягивал нижнюю часть лица в улыбке насытившегося кровопийцы. Колёса с громким шуршанием метали листву, автомобиль прыгал на ухабах и фыркал двигателем. Капитан был полностью удовлетворен проделанной работой. На заднем сидении его авто в толстой пластикой папке покоились собранные им документы, подтверждающие причастность Спасибовых к исчезновению не только Михаила Николаевича Дежнёва, но как сейчас выяснилось ещё и к убийству Леонида Нечипоренко. Папка была достаточно увесистой, капитан собрал её за два месяца изнурительной работы. В ней было все что надо – результаты экспертизы, скриншоты с видеокамер, неформальные допросы и многое-многое другое, включая перемещение обоих Спасибовых в дни исчезновения майора Дежнева, выполненных с помощью геолокации их телефонов. Ну и конечно признание гнустного старика! Пусть устное и незадументированное, но это такие пустяки, что и думать об этом не стоит. Настоящий триллер начнется, когда оперуполномоченный следователь Тамиргуляев уже официально примется за обоих Спасибовых! После признательных показаний старичка-лесовичка расколоть бабу с сыночком будет пару пустяков, им обоим просто некуда будет деваться.

Тамиргуляев с ухмылкой бросил взгляд в зеркальце заднего вида – на заветную папку на заднем сидении. Сейчас он приедет к Заваркину и лично из рук в руки передаст эту папку для тщательного ознакомления. Если все пойдёт по плану, то уже этой же ночью полковник полиции Заваркин должен будет выслать оперативную группу на указанное Тамиргуляевым место в лесу. Ему, конечно, не хотелось вновь издеваться над своим автомобилем, пуская его по такой неровной дороге и вновь возвращаться на то место у лосиной кормушки, но, видимо придётся. Обе могилы вскроют и обнаружат два искомых тела. А неподалёку будет висеть старикашка. Даже самый неопытный молодой патологоанатом без труда заключит, что над стариком зверски издевались и неоднократно стягивались петлю, но Тамиргуляева это не беспокоило вообще. Он лично знает каждого медэксперта в Пензе, и ему достаточно будет просто «попросить», что бы эксперт написал в заключении о кончине, что признаков насильственной смерти не обнаружено.

Капитан вырвался из лесной чащи, выехал на федеральную трассу и вместе с потоком других авто помчался в Пензу.

Да, он молодец! Он славно поработал и, как ему кажется, вполне заслуживает повышения в звании. Только возникнет резонный вопрос – как тело Дежнёва окажется в лесной могиле, если Виталя Бретцель перед побегом (будем придерживаться этой версии) написал в признательных показаниях, что утопил тело в Сурском водохранилище? И вообще, как теперь связать Бретцеля со Спасибовыми? Ведь теперь совершенно очевидно, что во всем виноваты мать и сын Спасибовы, а как теперь быть с Бретцелем, на которого повесили исчезновение Дежнёва? Да пофиг! Об этом они с Заваркиным будут думать завтра, если надо – насочиняют очередную ложь и подправят под неё доказательства. Полковник, конечно, будет скрипеть зубами и враждебно потеть лбом, но поимка настоящих преступников и обнаружение двух исчезнувших тел нивелируют негативные последствия кое-каких мелких несостыковок. Первый раз, что ль?

А вообще Анвару Тамиргуляеву не было жалко замученного до смерти и расчленённого им Виталю Бретцеля. У криминального авторитета руки были по локоть в крови и совесть грязна как сама грязь. А жалкий старикашка? Производя впечатление какого-то болезненного и хилого, он, тем не менее, орудует (орудовал) своими вилами без малейшего намека на жалость. В свое оправдание капитан пытался найти повод к раскаянию, но не находил, а только, обращаясь непосредственно к Аллаху, просил у него прощение за казнь неверных.

«Тигуан» влетел в городскую черту и почти не снижая скорости помчался мимо закрытых по случаю позднего часа магазинов и еще открытых кафе. Улицы было относительно свободны, и лихо маневрируя по полосам, Тамиргуляев, рассекая влажный городской воздух преодолевал расстояние, отделяющее его от обычной четырнадцатиэтажки на улице Пушкина аккурат за долгостроем гостиницы «Инткрист». На четвёртом этаже жил заместитель начальника УМВД по пензенской области полковник полиции – Борис Андреевич Заваркин.

Последние капли воздуха в лёгких уже заканчивались, Старче понимал, что самое большее, что у него осталось – это несколько секунд. Потом – он в этом не сомневался – он уже не сможет сделать ничего, у него уже нет сил. Совсем нет сил. Он, с зажатыми между шеей и верёвкой пальцами, висел как тряпка, стараясь не дергаться, ибо, как он уже понял – каждое резкое движение сильнее стягивало веревку на его шее. Его лицо налилось кровью, из уголка рта вытекала розовая слюна. Он давно бы уже умер если бы не пальцы под удавкой, которые безуспешно пытались оттянуть веревку, но пока только оттягивали последний миг жизни. Все… Он больше не может… Не может, но надо. Пальцы больно впились в шею, но если он их выдернет, то мгновенно встретит свою мученическую смерть. Старче постарался сделать последнее усилие и оттянуть удавку хотя бы на несколько миллиметров и когда ему это удалось, он жадно с хрипом всосал порцию воздуха и выдернул одну из рук. Петля тут же впилась в шею с новой силой, да так, что в неизбежном исходе не оставалось сомнений. У Старче помутилось сознание, чёрные стволы деревьев стали размываться, между ними ему виделись бледные лунообразные лики то ли людей, то ли зверей… они безмолвно смотрели… темнота концентрировалась в черноту… Он не боялся умирать, он давно знал, что это лишь вопрос времени… Уже давно доктор с опущенными уголками рта сообщил ему, что его киста не операбельна и что, увы, положительной динамики ждать не приходиться. Это было уже достаточно давно и в следующий раз, когда Старче вопреки всем прогнозам явился в больницу на своих двоих ногах и подставил голову для исследования, доктор с опущенными уголками рта долго изучал снимок и даже собирал консилиум, прежде чем спросить: «А чем вы лечитесь? Мы наблюдаем стагнацию, это не свойственно…» Но теперь он все-таки умирал. Как он не оттягивал, но этот день наступил. Он умирал не от прогнозируемой жутчайшей головной боли, не от отказа органов, не от конвульсивных судорог, но зато на виселице с вываленным языком, с розовыми слюнями и испачканными штанами… Когда он успел обгадиться – он и не знал, может только что, а может ещё во время пыток. Он не заметил, а сейчас это вообще уже не имело никакого значения. Он умирал… его время пришло… Но сильно дрожащая освобождённая рука как-то залезла в карман штанов и когда зажмурившийся Старче уже не контролировал свои действия рука сама собой вынула из кармана зажигалку. Рука согнулась в локте.