Читать книгу: «Крокодилы ледяных озер. Обитают ли в водоемах Азии реликтовые животные? Издание второе, дополненное»

Шрифт:

Дизайнер обложки Наталия Анатольевна Мясникова

ISBN 978-5-0067-2504-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Более четверти века тому назад я опубликовал газетную заметку «Чудовища озера Гусиного» («Правда Бурятии», 1992, 28 февраля), в которой собрал удивительные рассказы местных жителей об обитании в водоемах Западного Забайкалья невиданных до сих пор гигантских зубастых щук и иных таинственных водных животных, якобы нападающих на птиц, скот и людей. В откликах на неё читатели газеты, к моей неожиданности, прислали несколько писем, подтверждающих, во-первых, сообщаемые мною необычные сведения об озере Гусином, а во-вторых, назвали ещё несколько северных водоемов Бурятии, где происходили такие же, по их словам, истории, участниками или очевидцами которых они являлись. Подборку этих писем я дал только через 6 лет в республиканской газете «Информполис» от 2 января 1998 года, долго раздумывая перед этим о реальности или фантастичности изложенных моими корреспондентами невероятных фактов в местной экосистеме Байкала и его водосборной площади.

После публикации этих писем последовали новые сообщения. В том числе информация от корреспондента ИТАР-ТАСС по Бурятии Петра Цырендоржиева. (Собрат Лох-Несской загадки в Бурятии. – «Правда Бурятии», 1992, 3 сентября). Вскоре к Гусиному озеру потянулись туристические группы из соседних регионов и зарубежья. Предполагаемые чудовищного вида «обитатели» забайкальского водоема получили поистине широкую известность в Бурятии за её пределами, о них до сих пор оживленно говорят в народе. А многие аквалангисты, рыбаки, туристы и спасатели МЧС подтверждают: среди непроходимых зеленых зарослей глубинной донной растительности озера они на самом деле порою видят и фотографируют громадных старых щук, неподвижно лежащих на илистом грунте водоема, «как замшелые бревна», не реагируя на рыболовные приманки и повление в их зоне обитания людей. Некоторые из таких фотоснимков помещены в нашей книге.

Однако есть во всей этой истории другая, неприятная для меня, сторона. Всё прошедшее с того момента время мои коллеги по работе в Бурятском научном центре СО АН СССР встретили первое газетное сообщение со скептической усмешкой, намекая на рождение в моей голове неуёмной журналистской фантазии, недостойной для серьезного академического ученого. Правда, биологи-специалисты встретили мою публикацию спокойно, допуская реальность достижения белугой, калугой, сомом, щукой, осетром, севрюгой, тайменем и некоторыми другими особо крупными рыбообразными животными за десятки лет их жизни длины туловища до 4 и более метров, но только где-то в других теплых водоемах за пределами холодной Сибири. Сообщения «очевидцев» о подобных монстрах в северных ледяных озерах они отнесли к обычным «рыбацким байкам»: мало ли кому что почудилось – закусывать надо при распитии спиртного на рыбалке.

Сегодня, когда я собрал и проанализировал аналогичные сведения о «странных» животных рек и озер северных и центральных районов Евразии, привел некоторые аналогии из жизни водных (и не только) организмов субтропической зоны, пришел к выводу, что мои оппоненты находились в плену некоторых устаревших представлений о «дарвиновской» системе эволюции животного мира планеты. По их мнению, получается, что если закончилась эпоха жизни одних видов животных, то в пришедшей на смену новой экологической нише их генетическим потомкам нет места, если они не приобрели новые адаптивные качества жизни в изменившейся среде обитания. Это как с перевернутой книжной страницей, к которой нет возврата.

С первого взгляда, довод логичный. Трудно, на самом деле, согласиться с представлением о том, будто и сегодня по заснеженной территории не до конца освоенной человеком сибирской тайги еще бродят последние гигантские «доисторические» мамонты или динозавры, а в замерзающих водоемах обитают кровожадные зубастые крокодилы.

Однако не всё так просто в общей схеме видовой изменчивости животного мира планеты. Сейчас на суше, в воздухе, в морях и океанах в силу экологических изменений на наших глазах происходит очередная смена привычного животного мира. За последние 500 лет с лица Земли окончательно исчезли от 7,5 до 13% всех известных видов живых существ, и эта цифра растет из года в год. (Идет эпоха вымирания. – «Тайны ХХ века», 2022, №8, февраль. – С. 16). Одним природа не дает возможности продолжать жить прежними сообществами, другим видам сохранила существование в более мелких измененных видовых формах. Однако, на удивление, отдельные особи реальных «ископаемых существ» древности всё еще продолжают здравствовать исчезающими группами в разных уголках планеты, в отдаленных местах, куда не часто ступает нога человека. Совершенно так, как рядом с ними (в джунглях непроходимой Амазонки, на затерянных островах Океании, отчасти среди пустынь Африки) и сегодня этнографы находят группы аборигенов, живущих как бы в каменном веке, почти не имеющих сообщения с окружающей цивилизацией. Об этом написано немало книг и снято документальных фильмов. А генетики мечтают на основе ДНК возродить вымирающие популяции животных к прежней активной жизни, или «оживить» тех бездыханных волосатых существ, туши которых в замороженном состоянии нередко находят в земных толщах вечной мерзлоты тундровых побережий Северного Ледовитого океана (прежде всего мамонтов, носорогов, бизонов и прочих гигантов «доисторической» фауны).

Вопрос к биологам: если гиганты животного мира Ледниковой эпохи вымерли, то почему вслед за ними не ушла в небытие и сопутствовавшая им более мелкая фауна, какой сегодня полна сибирская тайга и холодная арктическая тундра?

Теперь мало кто из пытливых людей будет возражать доказанной аксиоме: все млекопитающие делятся на два подкласса – «первозвери» и «настоящие звери». Многие из них произошли от звероподобных рептилий, эволюционный расцвет которых начался с вымирания ранее господствовавших гигантских динозавров далеких геологиеских эпох. Все их «сухопутные» и «водные» потомки имеют хвост, когтистые лапы (плавники) дышат легкими, имеют большие глаза с подвижными веками; все птицы унаследовали мощные трехпалые задние ноги с длинными когтями, какие были у птицетазовых динозавров. Наступившее Великое похолодание многих из них (в аридной зоне) «одело» в теплый волосатый покров или перья, защищающий от стужи. Но большинство современных птиц, менее приспособленных к холоду, на зимовку всё же мигрирует в тропические страны за тысячи километров от аридной зоны. Зато со времен Великого оледенения в Сибири и на Севере прекрасно сохранились многие сухопутные представители от предыдущего теплого кайнозойского времени, «одевшись» в защищающие от морозов шкуры (мамонты, носороги, пещерные львы, песцы, олени, лошади и иные «арктические» животные). Некоторые из них живы и по сей день, являясь надежным источником пропитания для сибирских аборигенов.

Когда в XVI столетии русские казаки-землепроходцы пришли в прежде неведомые пустынные земли Сибири и Центральной Азии, по рассказам местных жителей пугающие воображение лохматые «доисторические» животные (напр. мамонты) являлись для них современниками привычной природной среды обитания, мясо которых они всё еще добывали в пищу. Но в то же время жители тундр и лесов обоготворяли их из-за мистического религиозного страха, уклонялись от расспросов любознательных пришлых «белых» людей о местах обитания и повадках необыкновенных живых существ. Исследователь Центральной Азии В. И. Роборовский, к примеру, три столетия позже с сожалением писал: «Часто приходится от них слышать всякого рода побывальщин и басен о разных мифических животных, в современном существовании которых монголы убеждены. У них все воды – реки, ключи, озера – наполнены всегда удивительными, фантастическими зверями, то драконами, то водяными лошадьми, коровами, собаками и пр., и это у всех монголов и тангутов Куку-нора, Цайдама, Желтой реки и Северного Тибета». Далее, после пересказа ряда примеров, исследователь делает заключение: «Эти басни я привел, чтобы показать, сколько достоверного в их рассказах, и сколько небылиц приходится выслушать, пока, наконец, удасться добиться от номада что-нибудь достоверного и полезного для записи в дневнике». (Роборовский В. И. Труды экспедиции Императорского Русского Географического общества в Центральной Азии, совершенной в 1893 – 1895 гг. – СПб, 1901. – Ч. 1, вып. 3: От Амнэ-Мачина в Зайсан). Подобные оценки сведений аборигенных рассказчиков есть у путешественников Н. М. Пржевальского, В. А. Обручева, П. К. Козлова, Г. Ц. Цыбикова и других исследователей Центральной Азии и Тибета, хотя некоторые из них не столь отрицательно категоричны в своих суждениях о неправдоподобности народных баек.

В более старые времена сведения о якобы живых звероящерах Евразии воспринимались на Руси за достоверные обыденные явления. К примеру, посланец Римского папы к монгольским ханам эпохи средневековья Гильом де Рубрук с полным доверием относился к рассказам кочевников о «фантастических» современных животных Центральной Азии, «хотя мы сильно недоумеваем, правда ли это». (Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. – Иркутск, 1941).

Говорят, для человеческой фантазии нет преград. Мол, не могут поколения человечества жить без тайн, без ощущения причастности к чему-то непознанному, неестественному, не укладывающемуся в рамки обыденного миропонимания. С тайнами интереснее жить, они развивают пытливый ум человека, дают ответы на необычные природные явления, усиливают интерес людей к познанию родного края и его истории. Но все ли тайны являются плодами голой человеческой фантазии?

Я допускаю, что многие баснословные истории прошлого сочинялись рассказчиками, по типу того как современные рыбаки преувеличивают иногда размеры своего улова, но не согласен с утверждением, что все они создавались на пустом месте. И тем более не приемлю версию, будто фантазии огульно записывались как байки в государственные Летописные хроники. Представим, что в монастырской келье сидит престарелый монах и гусиным пером пишет Летопись событий своего времени. Таких людей считали учеными людьми, их уважали. Ведь они были призваны божественным поручением правдиво отобржать на бумаге для потомков общественно значимые события страны последовательно год за годом и давать им авторские комментарии, отделяя правду от вымысла, дабы последующие поколения не фальсифицировали историю государства Российского по желанию того или иного правителя власти. Понимал большую ответственность перед обществом и сам летописец, делая всё возможное, чтобы его имя в будущем не ставили в один ряд с врунами. И когда читаешь сохранившиеся Летописи, хорошо видишь, как в них необычные свидетельства, с точки зрения современного понимания, тесно соседствуют с твердой реальностью. Это я, к примеру, говорю о летописных утверждениях, будто еще в XVI – XVII веках в болотистых водоемах Новгородской земли реально водились страшные и кровожадные ящеры-крокодилы, встречаемые и столетиями позже в Прибалтике, на Урале, Сибири, на Алтае и в других уголках Евразии.

К примеру, Псковская Летопись 1582 года, «Записки и Московии» и иные сочинения зарубежных послов Сигизмунда Герберштейна и Горсея (1573 – 1591) содержат сведения о так называемых гивоитах (в переводе с литовского «gyvate» – «змея»). (Елкина С. Русский зоопарк в поисках живого экспоната. – Тайны ХХ века», 2023, №43, октябрь. – С. 22 – 23).

Существует мнение научной общественности о том, что древним русским мифам (читай, Летописям) доверять нельзя. Обычно ссылаются на встречающиеся в них разночтения исторических событий, на фантастичность образов животных и людей, и на многое еще такое, что на самом деле трудно интерпретировать с точки зрения современного миропонимания. Отчасти это верно, ибо невозможно представить летящего по небу многоголового огнедышащего дракона с гигантскими машущими крыльями, или населяющую лесные чащи дикую нечисть во главе с Бабой-Ягой, людоедкой по сути, или страшных чавкающих беззубыми губами упырей, водящихся в топких болотах… В польском городе Кракове я стоял у входа в пещеру и даже заглядывал в её подземный полумрак под королевским замком на Вавельском холме, где, якобы, в прошлом обитал поедающий людей дракон Шаркань, отлитый сегодня в бронзе с изрыгающим пламенем из раскрытой зубастой пасти, водруженный на каменном постаменте. Похожие образы дракона – вещателя людских судеб – я видел также в татарских городах Казани и Елабуге. А на гербе Москвы Георгий-Победоносец поражает страшного дракона Змея-Горыныча копьем. Знаком этот мифологический образ также в Киеве. Крылатый дракон красуется с 1779 года и на гербе города Каширы. О Китае, где все общественные праздники «живут и дышат» образами небесных огненных драконов, можно и не говорить.

Образ этого чудовищного животного нашел отражение также в древних русских Летописях и в народных сказках, которые любят читать взрослые и особенно слушать дети. У россиян это любимый сказочный образ Змея-Горыныча, у наших славянских предков был его предшественник Ящер – владыка вод северных рек и озер. Первый воровал и уносил в свое пещерное логово красивых девушек; второму люди сами приносили живые человеческие «кушания» («ящеровых невест»), тела которых живыми топили в воде вместе с лодкой, наполненной богатыми дарами чудовищу. Жестокие языческие обряды ушли в историю, но образы мифических водяных животных продолжают жить не менее ярко в народном сознании и в декоративно-прикладном искусстве как сказочные герои нашей далекой славянской старины.

Непревзойденным мастером сочинения подобных сказок на основе народного фольклора был наш великий поэт Александр Сергеевич Пушкин, а также другие российские и зарубежные авторы прошлых столетий. Под впечатлением их прочтения я также коснулся этой темы в виде юмористического стихотворения для своей любознательной внучки:

СТРАХИ ЛЕСА

В диком, угрюмом и черном лесу
Я тихо ступаю, почти не дышу.
Ноги как ватные, совсем не идут:
Какие чудовища в лесу меня ждут?

В густом лесу тропинок много,
На них следы неведомых зверей.
Какой из них идти дорогой,
Чтоб миновать чащобу поскорей?

Пойдешь налево – леший может встретить.
Пойдешь направо – болотный упырь ждет.
Дорогу прямо нечисть метит.
Какой-то зверь и по следу идет.

Вокруг то шум, то злобное рычанье,
В кустах глаза по хищному блестят.
Слышно неровное звериное дыханье.
По веткам прыгая, кикиморы свистят.

Ведь я шел немного прогуляться,
В зеленом и заманчивом лесу.
Грибов осенних, по случаю, набраться,
Быть счастлив тем, что воздухом дышу.

Хотел услышать птичек щебетанье,
Увидеть краски полевых цветов,
Лесной пчелы довольное жужжанье,
Пройтись к ручью по зелени лугов.

Приятно так, по утренней заре,
Побыть наедине с живой природой,
Вставанье солнца встретить на горе,
И дальше побрести лесной дорогой.

А тут зверье, готовое сожрать,
Тропинки обложила, сев в засаду…
(Да хватить вам, читатель, ржать,
И заливаться смехом до упаду!).

Из сказок детских внушили нам давно,
Что мирный лес – опасное соседство.
Что зверя в нем живет полным-полно,
Пугали нас все наше детство.

Кроме них, мол, есть звери пострашней —
Чудища лесные всех мастей.
Иные так похожи на людей,
Но злые упыри – хищнее всех зверей.

Там царь Кощей над златом чахнет.
Русалка, нежась, на ветвях сидит.
От нечисти болото дурно пахнет.
Мохнатый леший на пеньке сидит.

Не дай Бог избушку в чаще встретить:
На курьих ножках та стоит одна.
А если огонёк в окошке светит,
Беги что мочи – там живет беда!

Старуха в ней сидит лохматая, седая.
Гостей как встретит – сразу в печь.
И не сказать, что очень уж и злая,
Но любит человечину поесть.

Такое в сказках прочитаешь – не забудешь!
И хотя ты знаешь, что лес совсем иной,
Но как только от усталости заблудишь,
Звериные чудовища мерещатся порой.

Спасибо Пушкину, Аксакову и прочим…
На сказках чьих нам дано воспитанье.
Мы страхи леса поныне в сердце носим,
Такое с детства мое воспоминанье.

Но это так, в качестве юмористического отступления. А далее в нашей книге мы будет излагать все сведения о якобы «чудовищных» современниках, собранные из различных письменных, устных или археологических источников Евразии. Пока возьмем преимущественно только мир водной стихии, чтобы связать похожие случаи с гигантскими щуками (и не только ими) Гусиного озера Бурятии, да и других водоемов Сибири, в единое мифологическое или реальное миропонимание. Кое-что можно сразу отнести к народным выдумкам (хотя мы расцениваем их попыткой информаторов в силу своих скудных познаний природного окружения как-то логически объяснить непонятные природные явления), но иные факты являются бесспорной реальностью, которую нужно изучать, а не отбрасывать в сторону по принципу скептиков: «Этого не может быть потому, что не может быть никогда!». В этой связи вспомним слова великого ученого-физика Альберта Эйнштейна о том, как делаются открытия: «Все знают, что этого не может быть. Наконец, находится кто-то, кто этого не знает – он-то и делает открытие…».

Известный исследователь загадочных, неизвестных еще науке реликтовых животных, Майя Быкова считала, что много интересных биологических открытий не сделано, главным образом, из-за людского недоверия. Человек увидел неизвестное, удивительное животное, взволновался, стал расспрашивать у местных жителей – не встречались ли раньше здесь подобные существа. Затем наблюдатель приносит эти крупицы ценной информации академическим ученым-зоологам, в надежде сделать свой посильный вклад в науку, но наталкивается на полное равнодушие, усмешку или, что еще хуже, на заключение специалистов, что он принял за живое чудовище плавающее бревно или, на худой конец, большую щуку или иную реально существующую рыбу-гиганта. (Костин М. Монстры ледшяных озер. – «Информполис», 1997. – 24 июля).

Ну что ж, поговорим пока о щуках и иных больших рыбах России и её зарубежья, как о наиболее вероятных потомках доисторических водяных ящеров или крокодилов.

Страна озер, болот и лесов

Абсолютным доверием в наше время пользуются чудом сох- ранившиеся в монастырских архивах записи Нестора-летописца. (Шахматов А. А. Повесть временных лет. – Пг., 1916). В них он говорил о своих современниках-славянах вещи, понятные сегодня лишь специалистам-этнографам относительно обыденного образа жизни раннесредневековых россиян. Например, о том, что жители побережий новгородских озер, болот и лесов не имели ни домов, ни коней, ни оружия, питались дикими травами и носили одежду из звериных шкур, укрывались от непогоды под сенью сплетенных ветвей деревьев. Это были люди грубые и полудикие, «презиравшие» трудности бытия и лишения от местной суровой северной природы, стойко переносившие голод и холод. Зато они удивляли быстротою своего передвижения по местности, легко взбегая на горы, прячась в расщелинах скал, смело преодолевая глубокие реки и топкие болота.

Здесь, конечно, немало домыслов на основе недостаточно проверенных исторических известий о жизни более ранних предков. Однако, что интересно, согласен был с Нестором и более поздний придворный историк Российской империи рубежа XVIII – XIX столетий Н. М. Карамзин: эти люди «имели обычаи дикие, подобные зверям, с коими они жили среди лесов темных, в распрях и ссорах, убивая друг друга». (Карамзин Н. М. История государства Российского. – М., 1988. – (Репринт). – Кн. 1). И когда, мол, эти славянские племена в IX веке пригласили на княжение датского варяга Рюрика с братьями Синеусом и Трувором, те долго сомневались в целесообразности переезда на княжение к россиянам, боясь «звериного их обычая и нрава». (Павловский Г. Стальной щетиною сверкая. – «Независимая газета», 1991. – 19 ноября). То была реакция европейского мира на бытовавшие фантастические сведения славян о своей земле, скорее всего, сознательно распространяемые ими для вражеских соседствующих племен и народов с целью «отпугивания» от военных восточных походов.

В старину Новгородское княжество называли «Озерной областью», где главным водным узлом являлись озера Ильмень, Чудское и Псковское с их соединяющими реками и бесчисленного количества болотами. Только в одной Витебской волости Полоцкой земли насчитывалось более 1000 больших и малых озер от недавно растаявшего Великого ледника. Поэтому глинистая почва и здесь, и во всем княжестве, была еще излишне обводнена и поэтому не плодородна для возделывания посевов. По этой причине все войны в основном шли за сухие минские земли, как более пригодные для хлебопашества.

Поэтому люди, жившие в Прибалтике, благодаря малодоступной природе своей страны, долее своих соседей сохраняли «дикость первоначального быта». Они набегали на соседние родоплеменные общины, но сами оставались недосягаемыми в своих естественных природных укреплениях – в непроходимых лесных дебрях и болотных топях. Известно, к примеру, что, напав на Русь, татаро-монгольские войска хана Батыя так и не смогли дойти до берегов Балтийского моря: их кони не были приучены ходить по густым лесам и зыбкой болотной трясине. Кое-как добравшись до Торжка, степные кочевники в гневе на местную природу и негостеприимство жителей разорили город и направились в обратный путь. По причине непроходимости летних дорог через болота войны между Московией и Ливонией велись почти исключительно в зимнее время, когда замерзали все водные источники.

В этой связи к месту привести любопытное историческое предание россиян о невероятном случае, происшедшем на озере Бросно нынешней Тверской области. Обитающее там некое водное чудовище сильно напугало войско хана Батыя, шедшего к Новгороду. Говорят, что какая-то огромная животная пасть, неожиданно раскрывшаяся под водой, проглотила несколько пивших воду лошадей, а заодно и воинов. Далее к северному городу устрашенный видением монгольский полководец, внук Чингисхана, не пошел, а повернул назад в Донские степи и далее направился в более «спокойную» Западную Европу.

Но на этом дело не кончилось. Совсем фантастическими кажутся рассказы о севшем там же в годы Великой Отечественной войны по причине аварии немецком самолете с пилотом, которых это чудовище волоком протащило с берега под воду. В наше время ударом из глубины водный монстр своим «рыбьим» хвостом утопил трех человек любопытствующих туристов. Тела их найдены не были, так как лезть в воду из-за опасности для своей жизни никто не захотел. Но и останки несчастных не всплыли на поверхность водоема, как это бывает с утопшими телами.

Группа исследователей под руководством В. Черноброва, прибыв на место происшествия, стала бросать в озеро шумовые петарды, желая «разбудить» спящее чудовище, чтобы оно всплыло для «селфи» фотографирования. И экран прибора глубинного эхолота действительно стал фиксировать поднятие со дна чего-то огромного, размером с «железнодорожный вагон». Но на горизонте двух метров ниже водной поверхности это «нечто» остановилось, озерная глубь забурлила и стала выделять резкий удушающий запах сероводорода. Когда водный монстр всё же высунулся на поверхность, очевидцы описали его голову, похожую на громадную оленью морду, только без рогов. Позже стали говорить о похожих ему «сородичах», появляющихся в соседних озерах, благо на территории Андреанопольского района области их 157 штук. (Танасийчук В. Невероятная зоология. (Зоологические мифы и мистификации). – М., 2011).

Подобные невероятные истории происходили на Севере Руси и много столетий тому назад, и некоторые из них даже попали в тексты древних государственных Летописей. В одной из них рассказывается про огромную щуку, выловленную в Белом озере на Вологодчине: «Да во славном-то было на Бело-озере. Заселилася щука, да преогромная. Да робят-де хватат, да жоребят глодат. Стали-то думу да они думати: еще как-то бы щуку да нынь добыть ее? Да сковали-то уду нынь десять пудов, да надели жеребенка тут кобыльего, да бросили-де во славно Бело-озеро, – да хваталася щука преогромная, да не мала, но велика – девяносто пуд». (Ловля на жеребенка. – «Тайны ХХ века»., 2023. – №49, декабрь. – С. 16). А что такое 90 пудов? Это, между прочим, 1440 килограммов современного веса! Поистине «чудо-юдо, рыба-кит», пожиравшая, по преданиям, не только человеческих детей, но и конских жеребят. Чтобы поймать эту невероятно большую рыбину, людям потребовалось сковать из металла крючок и цепь весом 10 пудов. Правдива ли эта история или всё же небылица, мы уже не узнаем. Но Летописец – человек государственный, обязанный фиксировать только правдивые истории в жизни страны, а не народные обывательские байки. Документально подтверждено, что большая щука в старой России была выловлена в новгородском озере Ильмень: её вес равнялся 35 килограммов, а длина – почти два метра. В свете последних уловов нашего времени – это обычный средний рост и вес, ибо интернет полон фотографий водных зубастых хищников и более крупных размеров.

Непознанный край давно был известен своими чудесами. Сама природа там словно создана для рождения баснословных сказов о чудовищных животных воды и суши. Дреговичи («болотные люди»), древляне («лесные люди»), нарвы («жители р. Нарва»), полочане («жители р. Полоты»), кривичи (идолопоклонники языческого бога Крево) и прочие древнеславянские племена Северной Руси, уверяли, что в густых чащах их лесов водятся Лешие и Бабы-Яги; в чавкающих грязью топях с горящими болотными огнями сидят на сухих кочках Кикиморы; в глубинах рек и озер водятся русалки-девицы и страшные зубастые крокодилы. Всем им нужно приносить ежегодные кровавые умилостивительные человеческие жертвы. И больше всего вся эта дьявольская водная нечисть предпочитает употреблять живую плоть людей-чужестранцев. Доказательство тому служат до сих пор обнаруживаемые среди непроходимых болот с их поглощающими зыбкими трясинами небольшие участки сухих холмиков или искусственно насыпанные площадки с остатками древних капищ, на которых и совершались кровавые действа по задабриванию злых водных сил. Образно передают былую обрядность стихотворные строки древних былин: «Горят огни горючие, кипят котлы кипучие…». Речь, как видим, идет о разводимых там ритуальных кострах, на огнях которых славяне готовили общинную религиозную трапезу для почитаемых кровожадных божеств водяного происхождения.

Легче всего сказать, что эти сказочные персонажи были придуманы языческими жрецами, дабы держать население в страхе перед грозными силами дикой природы. Но вот один странный, с точки зрения современного понимания, случай. Местные балтийские поморы до сих пор передают рассказы предков о каких-то коркодилах (крокодилах, или рыбоящерах), твердо полагая, что речь идет о вымерших совсем недавно страшных «доисторических» водных животных. Это о них повествуют русские былины и исторические Летописи, это их образы бытуют в декоративно-прикладном искусстве северных поморских жителей. Псковская летопись за 1582 год с ужасом писала следующее: «Того же лета изыдоша коркодили лютии звери и из реки и путь затвориша; людей много поядоша. И ужасася людие и молиша бога по всей земли. И паки спратошася, а иных избиша». (Псковские летописи. – М., 1955. – Т. 2. – С. 262). В переводе со славянского языка информация звучит так: «В том же году вышли лютые звери крокодилы из реки, и не давали прохода; людей много съели».

Рассказывая о Литовском государстве, австрийский посол в Московии Сигизмунд Герберштейн, живший в России с 1517 по 1526 годы, в рассказе о Новгородских землях упомянул два вида водных гивоитов («живоитов») здешних озер и рек. Слово гивоиты (gyvate) в переводе с литовского языка означает «змей» в «драконоподобном» или «крокодилоподобном» образе. Одни были приручены в качестве домашних животных-охранителей, другие продолжали наводить ужас на людей своим людоедством. Те и другие выползали на берега из водных глубин и представляли собою реальных ящеров – «Богов-коркоделов». Именно так говорила о них Псковская летопись за 1582 год. С. Герберштейн в своих «Записках о Московских делах» сказал о местных крокодилах более пространно: «Эта область изобилует рощами и лесами, в которых живут страшные существа, которые называются гавоиты (gyvate – в переводе с литовского означает „змея“)». И далее упоминает такой невероятный факт: «Там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома как бы пенатов, каких-то змей с четырьмя короткими лапами наподобие ящериц с черным и жирным телом, имеющих не более 3 пядей (60 – 75 см. – А.Т.) длину и называемых гавоитами (гивоитами). В положенные дни люди очищают свой дом и с каким-то страхом, со всем семейством благоговейно приносят им жертвенную пищу, заботясь, чтобы божество-змея не было плохо накормлено». (Герберштейн С. Записки о Московских делах. – СПб, 1908. – С. 178).

Английский дипломат Джером Горсей, который также проживал в России не менее 20 лет (1573 – 1591), в своих «Записках о Московии» вспоминал следующий случай: «Когда мы переехали через реку, на берегу её лежал мертвый крокодил-змей. Мои люди пронзили его кольями. При этом распространился такой ужасный запах, что я отравился и долго был болен».

Эти и другие письменные свидетельства из переписки начальствующих лиц государства дают понимание того, что на северо-востоке России и в соседних прибалтийских странах вплоть до XVII столетия на самом деле встречались загадочные водяные существа, обликом напоминающие крокодилов. Этот невероятный факт подтверждют наскальные рисунки и скульптурные фигурки существ, похожих на зубастых водяных хищников. Например, это так называемое «финно-угорское чудовище» с длинной зубастой пастью, какое изобразили на рисунке также очевидец с р. Амур В. С. Соколов или неизвестный художник каменного века из Якутии (петроглиф Аян-Юрях). Похожие медные фигурки «водяных ящеров» известны из находок с р. Колвы (Западная Сибирь). Таковы же головы ящеров на архитектурных конструкциях домов, ручках ковшей или «писалах» – (рогообразных стержнях для письма) из средневекового Новгорода. Причем «тела» этих письменных стержней оформлялись под рыбье туловище с широко раскрытой пастью хищника, либо в виде волчьей или медвежьей голов на рукояти.

А в декоративно-прикладном искусстве древних приблтийских или тех же северных славянских племен присутствуют образы и более чудовищного облика, весьма похожие на плеиозавра из шотландского озера Лох-Несс, у которого голова на длинной шее при столь же вытянутом туловище, погруженном в воду. Впрочем, среди металлических фигурок бронзового века Восточной Европы существуют образцы целых туш похожих существ с отвислым брюхом. Отверстия в нижней их части могут указывать на прикреплявшиеся (не сохранившиеся) лапы или ласты. Довольно впечатляюща декоративная фигурка «финно-угорского чудовища», представляющая одновременно облик носорога с опущенной к земле тяжелой зубастой мордой и чешуйчатого «бронированного» крокодила, найденная на Севере России.