Читать книгу: «После ВАУ 2. Полные конспирологии истории», страница 7

Пастырь шёл справа от него. На нём и правда был какой-то новенький костюм в виде тонкого, чёрного трико, напоминавшего чешую. Шея и голова Пастыря были открыты, а на спине был заметен маленький рюкзак или ранец с таким же “чешуйчатым” покрытием. Все прочие части тела “трико” покрывало с максимальной анатомической точностью, что придавало всей ситуации неожиданный порнографический оттенок.

Через прицел крупнокалиберной винтовки Стрелок видел, как на лице шефа заиграла хищная улыбка, стоило ему завидеть Лило.

–Юная воительница, – нарушила молчание Лило, – Меня тронуло то, что для тебя я всё ещё героиня, хотя после бегства с Луны, для многих я стала предательницей. Я хочу сказать тебе и всем вам новую речь:

Я иду в этот бой, но не одна.

Вижу я сестёр своих – сегодня вы все со мной: живые и мёртвые.

Вижу я верного друга и смелого воина – просто человек, но отважный как лев.

Видите ли вы меня? Кто я?

Я не хочу, чтобы вы видели меня своим командиром.

Я не хочу, чтобы вы видели меня своим примером.

Пусть мои поступки кажутся смелыми,

Но знайте, я с радостью разменяла бы их на спокойную жизнь с вами… и детьми своими и вашими.

Живите. Боритесь за спокойную жизнь для себя и всех, кто вам дорог.

Но, если выхода нет, пусть вашей отваги и ярости будет достаточно,

Чтобы враги с содроганием помнили вас.

Она закончила как раз к моменту, когда Айзек и Пастырь подошли к краю автострады. Учёный СНБ вежливо обратился к ней:

–Госпожа Лило? Какие бы цели вы не преследовали, придя сюда, я искренне хочу предложить вам сотрудничество. Я не желаю вашей смерти вопреки официальным рекомендациям моего руководства. Наоборот! Я знаю о вашей роли в жизни Пастыря. Думаю, мы могли бы найти выгодный для всех нас компромисс.

–Компромисс, Айзек? – с иронией переспросила Лило, – Давай начистоту? Даже, если я соглашусь, а ваше руководство выполнит все договоренности, вы никогда не будете доверять мне так, как “ручному” Пастырю. Более того. Я не сомневаюсь, что тебе так и хочется проверить, убьёт ли Пастырь дорогого ему человека по твоей команде. Или этот барьер твоё изобретение не осилит? Не так ли? – она встала с останков кибер-коня, выдернула из земли меч и приняла боевую стойку.

Айзек улыбнулся и закивал каким-то собственным мыслям. Затем он обратился к Пастырю:

–А ты правда уверен, как тогда говорил, что ваш бой будет на равных, если ты будешь голым и без оружия?

Пастырь хищно улыбнулся:

–Рад, что ты запомнил это, Айзек. У неё меч Грам. Но, я думаю, что могу справиться и с этим. Только держи щит вот так, – он подошёл вплотную к Айзеку и мягким движением опустил его руку с рукоятью Меча архангела от лица к животу, – И расслабься, – он мягко похлопал учёного по плечу и лопатке, – Дай Мечу лучше чувствовать тебя.

Пастырь отошёл на шаг, оценивающе осмотрел Айзека с головы до ног, затем посмотрел в сторону Лило – да задиристо поманила его пальцем.

–Знаешь, – Пастырь повернул голову к Айзеку, – лучше отойди подальше. Она достаточно быстрая – трудно будет поспеть за ней, если она решит убить тебя.

Айзек с молчаливым вопросом на лице показал пальцем левой руки на рукоять Меча архангела – Пастырь покачал головой. Тогда учёный кивнул ему и вновь улыбнулся:

–Хорошо. Береги себя. Ты очень нужен мне живым. Заодно покажи им… – он подмигнул Пастырю и неспешно отступил спиной на пару десятков метров, продолжая любоваться происходящим на автостраде.

Пастырь встал прямо, раскинув руки в стороны… Его “трико” будто стало какой-то жижей. От рук и ног оно “потекло” в сторону ранца на спине. “Ранец” тоже изменил форму, став похожим на паука или осьминога, вцепившегося короткими конечностями в спину Пастыря.

–Что за чертовщина? – сказала в эфире одна из нацисток.

“Паук-осьминог” спрыгнул со спины Пастыря и встал рядом с ним. Существо или устройство после этого замерло и стало походить на экстравагантную скульптуру.

–Это какие-то игрушки рептилоидов, – догадался Стрелок, – Видимо, люди СНБ что-то раздобыли на корабле.

Рассуждать на эту тему было некогда: обнажённый Пастырь неспешно пошёл к Лило. Амазонка рванулась вперёд, крутя перед собой восьмёрки мечом на такой скорости, что клинок “таял” в воздухе. Пастырь в какой-то момент также сделал рывок вперёд – меч Грам прошёл через него от левого бедра до правой подмышки. Такой удар убил бы простого человека на месте, но рана Пастыря затягивалась практически следом за ходом клинка – с тем же успехом можно было бы рубить воду! Оказавшись вплотную к Лило, он попытался схватить её левой рукой за горло, но защитное поле меча остановило его пальцы в паре сантиметров от амазонки. Сразу же за этим Пастырь нанёс три стремительных удара кулаком в лицо Лило и, выполнив быстрый фляг назад, оказался вне досягаемости меча. Амазонка сбросила маску и сплюнула кровь в трещину на асфальте:

–Scheiße… – со смесью злости и какой-то странной радости прошипела она.

–Лило? – спросил Стрелок, не сводя прицела с Пастыря.

Она быстро ответила:

–Меч Грам защищал людей от огромных камней катапульт. Но мой муж бьёт намного сильнее! – после чего амазонка с восторженным криком обнажила острые клыки и ринулась в новую атаку, – А-а-р-р-р-р!!!!!!!!!

Лило сменила тактику: с широких и размашистых движений она перешла на короткие колющие удары и резкие попытки отсечь Пастырю руки или ноги. Тот ловко уклонялся от всех атак, проходя вплотную к сверкающему на солнце клинку. Хотя Пастырю приходилось каждый раз при этом получать глубокие порезы, с его скоростью регенерации он не пролил ни капли крови. В какой-то момент атака амазонки настигла цели: широкое лезвие смогло отсечь правую кисть Пастыря. Помня неудачи Зойдберг, Стрелок мгновенно подумал, что это какая-то хитрость, и оказался прав! Крутанувшись в прыжке волчком так, словно законы всемирного тяготения на него не действовали, Пастырь поймал здоровой рукой отрубленную и кинул Лило в лицо! Защита меча Грам спасла и в этот раз, но ладонь с растопыренными пальцами “зависла в воздухе” на силовом поле прямо напротив её лица, почти полностью загородив обзор! Амазонке пришлось отскочить назад, размахивая перед собой мечом. Чтобы отбросить словно живую руку, Лило сорвала с головы фуражку и отшвырнула её подальше вместе с прицепившейся конечностью. К тому моменту сам Пастырь уже имел новую правую кисть!

В эфире раздался голос Зойдберг:

–Захожу на цель, стрелять по готовности!

На сверхзвуковой скорости из космического пространства по прямой вниз мчался корабль амазонок. Под его брюхом был открыт люк, из которого выходил ствол новой экспериментальной пушки – корабельного аннигилятора “Гром-икс”.

Стрелок и нацистки открыли огонь осколочными снарядами вокруг Пастыря, в надежде ранить его в ноги.

Лило наконец подловила противника на хитрый пирует и, удерживая Грам обеими руками, атаковала мощным колющим ударом в лицо… Пастырь поймал меч между ладоней! Защитное поле не покрывало лезвие! Чуть развернувшись он разломил клинок – всё защитное поле мгновенно исчезло! Сразу за этим, сделав выпад вперёд, Пастырь вонзил зажатое между ладоней лезвие под правую ключицу амазонки!

Лило посмотрела в глаза Пастыря – он ответил ей холодным, начисто лишенным эмоций взглядом. Осколки гранат тем временем уже вонзились в ноги и прочие части тела им обоим. В воздухе высоко над ними Зойдберг уже нажимала на гашетку аннигилятора, посылая заряд неминуемой смерти туда, где в схватке сошлись две живые легенды… И тогда Пастырь подмигнул своей любимой, после чего невероятно сильным ударом ноги отбросил её подальше от эпицентра атаки аннигилятора! Лишь одна амазонка из команды Лило успела заметить, как в момент приближения сгустка разрушительной энергии к Пастырю метнулась какая-то тень.

Водитель

Россия после Второго Атомного Уничтожения продолжает оставаться страной абсолютных возможностей. Любой гражданин может реализовать весь свой потенциал и достичь ещё большего, найдя подходящую по душе работу.

Увы, некоторым гражданам приходится работать и вдали от России. Эти герои стойко переносят расставание с родной землёй и достойно трудятся везде, где этого требуют обстоятельства. Каждый из них является лицом России, полным духовности, культуры и патриотизма.

Мега Йорк. Двенадцать лет спустя (196 год от окончания ВАУ).

Григорий Михеев, сидя за рулём припаркованного джипа “Линкольн”, смотрел по маленькому планшетному компьютеру телешоу “Ночной Ян”. Обычно он не любил такие передачи, но сегодня сделал исключение, узнав, что одна из гостей – бывшая россиянка. Однако, из-за необычного происшествия в студии трансляция оборвалась, сменившись бесконечно долгим потоком рекламы.

–По делом тебе, скотина, – выругался Григорий и выключил компьютер. В гладком экране он на секунду увидел своё лицо: густые чёрные волосы, под которыми почти не заметны редкие проплешины, короткая чёрная борода, крупные черты лица и добрые карие глаза. Всё, как обычно, хотя к ухоженному виду бороды Григорий всё ещё не привык. Контора “Русский водила”, в которую ему повезло устроиться, требовала порой ходить в так называемые барбершопы для поддержания брутального имиджа и “суровой мужской красоты”.

Глянув через лобовое стекло на чистое предрассветное небо, Григорий надел лёгкий респиратор и вышел из машины размяться. После десяти лет работы водителем автоматизированного мусоросборщика сменить универсальный комбинезон на деловой костюм было… некомфортно. Спина двухметрового Григория, казалось, была туго стиснута, а элегантные брюки при некоторых движениях или неудачном положении за рулём ощутимо передавливали все три яичка – “подарок” жизни в Новой Москве. Помня о такой особенности своей одежды, Григорий потягивался аккуратно.

Вокруг него рос в небеса исполинскими жилыми блоками Мега Йорк. Жилые блоки представляли собой квадратные или круглые башни высотой в полтора километра, внутри которых, размещались дворы, школы, медицинские пункты, небольшие магазины, мелкие кафе и много чего ещё. Каждый жилой блок обладал всем необходимым для длительной изоляции в случае эпидемии или новой войны: фильтрами воздуха, собственной атомной электростанцией, глубокой водяной скважиной и подземным хранилищем еды. Торговые и развлекательные центры, учебные заведения, всякие там офисы и даже небольшие фабрики занимали всё свободное пространство вокруг жилых блоков, как грибы и трава между могучих деревьев в лесу. Крупные предприятия в Мега Йорке размещались на окраинах, где, если кто и жил, то в “небольших домиках для бедных” – комфортабельных по меркам Новой Москвы многоэтажках.

Фонари пока ещё освещали улицы жёлтым светом, а неоновые вывески ещё работали на полную яркость. Где-то вдали был слышен звук работы больших машин – грузовиков или даже мусоросборщика. Григорий обошёл “Линкольн”, попав на глаза охранника у входа в ночной клуб “Огни Москвы”. Здесь за неприметным входом под скромных размеров неоновой вывеской прятался огромный клуб “золотой молодежи”, преимущественно детишек чиновников из России и ближайших её соседей. Ну а фирма “Русский водила” в основном служила для того, чтобы развозить “боярских детей” по домам после веселья без риска того, что очередной обдолбанный сынок или дочурка попадёт из салона такси прямо в свежие новостные выпуски.

Григорий посмотрел на охранника у двери. Они были во многом похожи друг на друга. Тот тоже был очень высоким, “могучего” телосложения, в деловом костюме под полупрозрачным защитным плащом. Только охранник был полностью лысым и гладко выбритым. Григорий кивнул мужчине:

–Хэ-элоу-у…

–Ой, да не старайся ты так, – скептически отозвался охранник на попытку Григория скрыть русский акцент, – “Доброе утро” лучше скажи. А то порой от английского мозги кипят.

Григорий закивал:

–Не вопрос. Ты тоже из Новой Москвы?

–Не, я из Хабаровска, – лысый хитро улыбнулся.

Хабаровск даже после ВАУ оставался самостоятельным городом и часто отстаивал это право мощным вооруженным сопротивлением. Так что большинство хабаровчан считали себя более сильными и крутыми, чем жители прочих регионов страны, поглощенных Новой Москвой. Григорию ничего не оставалось делать, кроме как изобразить максимум уважения к собеседнику.

–Ты в командировке или как? – спросил Григорий.

Лысый хмыкнул:

–Не. Я свалил. Нелегалом был лет шесть. Потом попросил убежища. А ты?

Григорий постарался вложить максимум пафоса в голос:

–Ну я-то в командировке вахтовым методом тут! Ещё три месяца и домой! На Родину!

Лысый сделал кислое лицо:

–Сочувствую, – после этого, казалось, он старался не замечать Григория.

Григорий хмыкнул. Он хотел было харкнуть на ровненький асфальт в направлении лысого, но решил не снимать респиратор. Да и инструктаж требовал воздерживаться от подобных привычек во время работы. Поэтому Григорий, бурча себе под нос всё, что он думает о сочувствии лысого, вернулся в кабину “Линкольна”.

Наконец клиент Григория вышел из клуба. Точнее, его вынесли под руки двое охранников, не уступающих габаритами лысому. Сам молодой парень на ногах уже не стоял. Григорий шустро выскочил из машины, стараясь не обращать внимание на в очередной раз больно сдавленное брюками интимное место. Открыв дверь пассажирского салона, он подхватил ноги парня, после чего клиента бережно положили на заднее сиденье. Григорий буркнул “Спасибо, мужики!” и быстро вернулся на место водителя.

Поскольку клиент был не в состоянии говорить, Григорий сверился с базой данных, куда везти очередное богатое дитятко.

–Ух ни чё се… – не удержался он от эмоций, когда увидел адрес назначения, после чего на пару секунд развернулся рассмотреть клиента, пытаясь сопоставить внешность и статус адреса проживания. Пункт назначения поднимал уровень заказа до максимального, умножал оплату втрое, а клиента в глазах водителя превращал просто в “хрустальную драгоценность”, которую следовало довезти максимально бережно.

“Славениан-тауэр” – закрытый жилой блок только для российских чиновников, дипломатов, бизнесменов в командировке – элиты, в общем. Григорию до этой смены не доверяли клиентов такого ранга, поэтому в “Славениан-тауэр” он ещё не бывал. Но, очевидно, после недавнего окончания испытательного срока, ему наконец-то выпал крутой заказ. Он завёл мотор и мягко тронулся в путь. В очередной раз Григория, как и в любую предыдущую поездку по чужой земле, терзали противоречивые чувства. С одной стороны, он наслаждался работой мощной, красивой, комфортной и надежной машины, едва слышным урчанием двигателя на биотопливе, ровной дорогой, продуманным уличным освещением вокруг. С другой стороны, он корил себя за все эти мысли и настроения, потому что чувствовал в них что-то “анти-патриотическое”.

Здание “Славениан-тауэр” снаружи не отличалось от большинства прочих жилых блоков, не считая расположенного на крыше маленького аэропорта под лайнеры с вертикальным взлётом. Блок имел статус посольства, но внутрь пускали не каждого обладателя российского паспорта. Люди, типа Григория, могли попасть туда только при наличии веской причины, типа приглашения одного из жильцов. На въездных воротах солдаты в лёгких экзоскелетах сперва проверили документы Григория, затем сверили биометрику пассажира с базой данных жильцов. Только после этого солдаты подняли шлагбаум и открыли мощного вида противоатомные ворота.

–Ну… Начинаем тур по сказке, – сказал сам себе Григорий и на малой скорости тронулся внутрь.

Двигаясь вверх по внутренней спиральной дороге, чего он только не повидал во внутренних двориках. Золотые фонтаны, мини-парки, курильни запрещённых в Америке веществ и много чего ещё. На небольшой парковочной площадке нужного этажа машину встретили двое слуг, которые аккуратно вытащили парня из машины, переложили на подготовленные носилки и унесли за ворота (назвать это дверьми было бы очень сильным преуменьшением) внутрь явно огромного жилища.

Григорий связался диспетчером. По видеосвязи ему ответила полная, некрасивая женщина, наивно пытавшаяся скрыть дефекты внешности обилием косметики. Её имя Григорий всё никак не мог запомнить, хотя особо и не старался. Диспетчер, как и водитель, была после ночной смены и всё ещё не сменилась, что добавляло ей ещё большего “шарма”.

–Михеев? – с каким-то недоверием начала она, – Ты ещё в пути что ль? Тебя на карте не видно.

Григорий ответил деликатно и вежливо, понимая, что элитный заказ он получил в том числе и благодаря работе диспетчера:

–Нет. Только что довёз клиента до дома в “Славениан-тауэр”. Здесь пока нахожусь. У меня смена окончена, но, если нужно, я могу ещё один вызов принять.

Диспетчер задумалась, глядя в монитор рабочего компьютера. Принимать ещё какие-либо вызовы Григорий, конечно, не хотел. Он охотнее бы погулял по необычному блоку или поехал бы домой отсыпаться. Но негласный кодекс общения с диспетчером требовал быть вежливым и услужливым, если ему хотелось в будущем получать элитные заказы регулярно. Наконец женщина перевела взгляд с монитора обратно на Григория:

–Нет, Михеев. Заказов нет. Свободен на сегодня. Если у тебя пропуск не ограничен по времени, можешь там побродить. Только не фотографируй ничего! Тебя за такое депортируют навсегда, а нам штраф вломят в полляма и бойкот на год. Нам проблемы эти не нужны. Потом всё расскажешь… – она задумалась, после чего кокетливо добавила, – …если хочешь, кстати, можешь потом ко мне заехать и всё рассказать.

–Спа-а-асибо! – быстро ответил Григорий и завершил видеозвонок, пока слова диспетчера не перешли из тонкого намёка в открытое приглашение ехать к этой уродине.

Оставив машину на ближайшей бесплатной парковке, коих в “Славениан-тауэр”, кажется, было больше, чем во всём Мега Йорке, Григорий пошёл прогуляться по блоку. Он посетил множество магазинов одежды, парфюмерии, машин и продуктов. В последних ему больше всего понравилась лежавшая на прилавках настоящая красная икра, о которой дома можно было прочесть только в учебниках по кулинарии, изданных ещё до ВАУ. Григорий искал себе какой-нибудь сувенир на память о первом визите в элитный блок, но цены абсолютно на всё в лучшем случае начинались с половины его зарплаты, которую до сегодняшнего дня он считал довольно высокой.

В тоске он заглянул в широко раскрытые двери какого-то бара. Обстановочка внутри была относительно типичной для таких мест Мега Йорка. Красно-чёрное оформление, установки светомузыки по потолку, столики ближе к центру, диванчики по углам и стенам, барная стойка, являющаяся одновременно и танцполом для стриптизёрш. В этот ранний час бар пустовал, стулья стояли на столах вверх ножками, уборщица натирала до блеска один из диванов в дальнем углу, тихо играла приятная музыка. Григорий решил сделать перерыв в своей прогулке и заодно попробовать местное пиво даже в том случае, если после этого придётся брать кредит. Сев на круглый стул у стойки, он максимально деловито спросил у стильно одетого бармена:

–Есть у вас холодное пиво?

Бармен – мужчина за пятьдесят, широкоплечий, среднего роста с аккуратной мужской стрижкой, большими усами и внимательными тёмно-зелёными глазами – уставился на Григория. Григорий вопросительно посмотрел в ответ. Игра в гляделки продолжалась несколько секунд, после чего бармен задорно сказал “Хех!”, отставил натираемый им до блеска бокал и сел напротив Григория на какой-то незаметный из зала стульчик:

–Вы тут недавно, любезный? – басовито начал он, – Простите, коли допускаю я ошибку, но уверены ли вы, что наш бар вам подходит? Может быть, вам будет комфортнее в подземных уровнях блока?

–Э-э-э… – не понимая происходящее, протянул Григорий.

–Ах! Расслабьтесь, сударь! – быстро и деловито продолжил бармен, – Я с порога понял, что путник вы не из этих мест. Костюм портной сшил вам по размерам, но носить такой – искусство! А работа мастера-брадобрея, увы, не спрячет взгляд и выражение лица! Но пренелепейший вопрос ваш поднял мне настроение!

–Я-я… – хотел ответить Григорий, но бармен остановил его жестом, схватил со стойки самую большую кружку и наполнил её тёмным, будто нефть, пивом из какого-то красивого краника. Дав пене сойти, бармен долил кружку до краёв и поставил перед Григорием. Сразу же рядом с кружкой появилась небольшая тарелка с сухими закусками.

–Пробуй! – бодро призвал бармен.

Григорий сделал глоток… Если этот божественный напиток был пивом, то возникал вопрос: чем было всё то, что он считал пивом раньше? Григорий поднял взгляд от кружки на бармена – тот подмигнул ему:

–Здесь всё пиво хо-лод-но-е. Тёплого не держим-с.

До Григория дошло:

–А-а-а… – он засмущался, – Я просто первый раз в командировке, первый раз в “Славениан-тауэр” и, честно скажу, первый раз пью такое вкусное пиво!

Бармен зычно рассмеялся:

–Хо-хо-хо-у!.. Это? Это вкусное? Ха! Да его у меня не берёт никто. В убыток пошла вся закупка. Могу налить тебе ещё, гость с родной земли, если осилишь эту кружку, но закуски, не считая этой тарелки, оплатишь сам…

Бармен ещё не договорил, когда Григорий присосался к кружке и выпил её до дна.

–Значит, ещё можно, да? – спросил он бармена. Тот осмотрел кружку вытаращенными глазами и расхохотался.

–Ну пей-пей, гость! Только знай меру! Я поговорить хочу, а не смотреть, как ты нахрюкаешься тут!

Григорий поспешил заверить щедрого бармена:

–Меру я знаю. Если за разговор можно будет ещё попробовать, всё будет в рамках приличия.

Слово за слово, кружка за кружкой пошёл диалог. Сам бармен не пил пиво, но порой опрокидывал по рюмашке чего-то такого, чего и не думал предложить Григорию. Григорий же не напрашивался на дополнительные угощения, радуясь бесплатному вкусном пиву. Расслабившись после первой кружки, он быстро подхватил манеру общения и настроение бармена:

–Любезный…

–Фёдор Иванович, – наконец представился бармен.

–Григорий Петрович, – представился в ответ Григорий и продолжил, – Любезный Фёдор Иванович, вы что-то сказали про подземные уровни. На парковке тоже есть бар?

Бармен одарил Григория взглядом взрослого, умиляющегося детской наивности:

–“Славениан-тауэр” только внешне выглядит, как стандартный жилой блок. Реально здесь под землёй ещё где-то полкилометра этажей. Построено всё это легально, но особо нигде не афишируется. Там живут и развлекаются такие люди, как я, техники, прислуга, охрана и эти, как их… – он пощёлкал пальцами, вспоминая, – реакторщики, короче.

–Работники атомной электростанции, – машинально поправил Григорий.

–М-м-м… – Фёдор Иванович сделал выражение лица человека, который знает какую-то тайну, – Не такая уж она и атомная, как говорят, – тихо сказал он.

–Так везде атомные же вроде… – на всякий случай также тихо сказал Григорий.

–Э-э-э… Нет, брат. По каналу Трен-ТВ как-то сказали, что у нас тут термоядерная установка…

Хорошее настроение Григория мгновенно испарилось, но он постарался не подавать вида:

–Не может быть этого, Фёдор Иванович, – тоскливо сказал он.

–Почему же-с, сударь? – мгновенно спросил бармен, опрокидывая стопку.

–Их в России когда-то пытались строить. Но каждая такая установка – это крайне опасная бомба по сути. Одна из двух таких пятнадцать лет назад взорвалась в одном районе Новой Москвы за полярным кругом… Как потом сказали, “из-за одного ошибки техника”… Техника того на пару лет каторги сослали, но освободили по амнистии на день рождения президента… Работу он еле нашёл водителем мусоросборщика… Говорят, он однажды смог депутата одного впечатлить тем, как сделал на мусоросборщике полицейский разворот, чтобы избежать аварии. Только так, ходят слухи, смог он выбраться из той ямы судьбы… Непростая, в общем, там история, Фёдор Иванович…

–Э-э-э… Брат, – бармен вновь сделал выражение лица знатока всякого рода секретов, – Уверен, что не просто так та установка бахнула. Это всё запланированные испытания шли. Вот скажи мне жертвы там были?

–Семь тысяч четыреста двадцать один человек. Из них тысяча восемьсот девятнадцать – дети. Весь район стал воронкой. А техник тот – единственный, кто цел остался из всех, кто там жил и работал. Его просто в тот день направили в соседний район демонтировать очередной генератор еретиков, которыми они людей совращают, давая бесплатное электричество… – У Григория ком встал в горле, но он старался держаться.

Фёдор Иванович или и правда не заметил перемены настроения собеседника, или был занят своими размышлениями. Но, как бы там ни было, после пары секунд тишины и поминальной стопки бармен продолжил:

–Не знаю ничего о той трагедии. Но по Трен-ТВ сказали, что реактор сей под нами делали на случай, если наши всё-таки решат однажды атаковать Мега Йорк. Чтобы взорвать его, понимаешь, к чёртовой матери! Прям без всяких там ракет и бомбардировщиков. Но внешние стены сделаны по стандартам америкосов, поэтому они могут взрыв удержать, так что на подобный шаг наши не пойдут – не выгодно.

Тоска Григория испарилась также стремительно, как и появилась ранее:

–В смысле “всё-таки решат однажды атаковать”?!? – едва не прокричал он, – Тут ведь в ходе ВАУ камня на камне не осталось! Деды воевали! Америку стёрли в радиоактивный пепел! И сможем повторить, если надо будет!

–Тихо. Тихо. Тихо. Тихо, – принялся успокаивать его бармен, переходя на тон доброго дедушки, поясняющего внуку какие-то суровые жизненные истины, – Я понимаю тебя, друг мой дорогой! Я сам в России вырос, служил, работал, как и все. А потом меня сюда вот отправили. И для меня тоже был шок, когда я узнал, что всё было… ну немного не так, как нас в школе на истории учили-то.

–А как?!? – требовательно гаркнул Григорий. Несмотря на притупляющее действие алкоголя, он чувствовал, как горят его щёки, а руки уже жаждут набить кому-нибудь морду.

Такие настроение посетителей бармен улавливал легко, поэтому он постарался, не привлекая внимания, убрать всю посуду подальше от Григория. При этом Фёдор Иванович тихим голосом мягко раскрывал Григорию “тайны” настоящей истории:

–Понимаешь, Григорий мой Петрович… Ещё до кометного дождя здесь город был Нью Йорк. Большой такой и красивый. Так ещё с тех лет чиновники из России здесь кто как обустраивались. Одни дома и замки покупали. Другие детей в элитные университеты устраивали или на места выгодные. Кто же будет атаковать город, где его собственные дети живут-то? А?

Григорий молча пил пиво. Бармен продолжал:

–После кометного дождя и первой атомной всё так и продолжилось. Нет, конечно, деды воевали. Один из моих предков вот лично ракеты пускал по штатам на границе с Канадой. Но Нью Йорк, а за ним и Мега Йорк никогда на самом деле не трогали.

–А картинки в учебниках истории?.. – спросил Григорий, глядя в кружку.

–И-и-и-х-х… – кисло протянул Фёдор Иванович, – Милый мой Григорий Петрович. Кометный дождь. Две атомные войны. Кто же после этого по фото отличить сможет, что перед ним: воронки на месте америкосовского Мега Йорка или развалины индийского Дели, уничтоженного в ходе борьбы с пандемией коронавируса Ки-138?

Очевидно, что Фёдор Иванович в свои школьные годы видел в учебниках то фото, что и Григорий. Он сразу вспомнил свой вопрос, на который не смогла ответить учительница истории: почему среди руин якобы Мега Йорка есть постройка, похожая на индуистский храм?

–То есть, – сдерживая нарастающую волну нечеловеческой ненависти, тихо начал Григорий – Пока Новую Москву бомбили грязными бомбами, вот все эти, – он повёл указательным пальцем куда-то вверх, – продолжали здесь бухать, долбиться и веселиться?

–Ну да, – спокойно ответил бармен, – “Се ля ви”, как говорят французики.

–Фёдор Иванович? – Григорий посмотрел в глаза бармена, – А можно и мне попробовать то, что вы там порой пьёте? Так тошно что-то.

–Э-э-х… Молод ты ещё слишком, Гришка, – по-отечески улыбнулся бармен, – Это ж “Отблески Авроры” – водка со смесью таких веществ, какие за стенами этой башни запрещены. Попадешься по дороге домой полиции – закроют на всю жизнь. Я-то на нижних уровнях живу без права на выход. А ты-то ведь не здешний. Тебе ещё до дома добираться.

–Ну Фёдор Иванович… Хреново мне…

–Ну да бог с тобой… – бармен поставил перед Григорием сверкающий стакан, бросил туда пару охлажденных камней, заменявших лёд, и наполнил его синеватой жидкостью со странным химическим запахом. Себе же Фёдор Иванович налил только рюмку необычного напитка…

…Когда здравомыслие постепенно начало возвращаться к Григорию, он понял, что вокруг творится какая-то необъяснимая суета. Он сидел за пультом управления термоядерной установкой. У его ног валялся разряженный автомат. Кроме него в пультовой были только три расстрелянных трупа в серых халатах. Вместо делового костюма, на Григории был экзоскелет охраны “Славениан-тауэр” с дырками от пуль в правом бедре и животе. Или странный алкоголь ещё не выветрился, или в экзоскелете сработала система поддержки анальгетиками, но боли Григорий не ощущал. В уши истошно била сирена. Дверь в пультовую была заварена, судя по следам, с помощью частых очередей зажигательными. С противоположной стороны двери были слышны выстрелы, но обычным патроном подобную преграду не пробить.

–Что за хрень? Что происходит?! – вслух спросил Григорий.

Ему ответил безэмоциональный голос компьютера:

–Цепная реакция запущена. Обратные изменения невозможны. Покиньте помещение и удалитесь от здания. По предварительным расчётам наружные стены способны выдержать взрыв, но пострадают все помещения от реактора до построек на крыше здания. У вас четыре минуты двадцать семь секунд.

Григорий посмотрел по сторонам, всё ещё пытаясь понять, что за чертовщина вокруг творится:

–А-а-а если я не могу покинуть помещение?

Компьютер сразу же отозвался:

–Как вы и потребовали, я нашёл песню, которая сможет скрасить вам оставшееся время. Вы просили что-нибудь из русских хитов, но мой анализ показал, что наиболее соответствует ситуации и вашему настроению, о Величайший из техников, именно этот старинный трек.

Глаза Григория вылезли из орбит, пока он всё ещё пытался хотя бы представить, что произошло с того момента, как он выпил неизвестное пойло в баре Фёдора Ивановича. Тем временем, эхом играя по стенам пультовой, из динамиков раздались первые строки песни*:

“Standing on the edge of the crater

Like the prophets once said

And the ashes are all cold now

No more bullets and the embers are dead”

Григорий метнулся к пульту управления. Бессмысленно: все кнопки и реле были изрешечены автоматными очередями.

“Whispers in the air tell the tales of the brothers gone

Desolation, devastation

What a mess we made, when it all went wrong”

Григорий судорожно мотал головой из стороны в сторону. Кое-какие обрывки воспоминаний постепенно возвращались к нему…