Читать книгу: «Трагедия Сергея Есенина. Взгляд психолога», страница 2

Психология любви

Сформированный под вынужденными обстоятельствами властный характер сыграл роковую роль в жизни Айседоры Дункан. Она была богиней в достижении наивысшего карьерного успеха и лучше любого мужчины понимала толк в заработках. Но одновременно с этим была абсолютно беспомощна в домашнем хозяйстве, а семейный очаг был для неё чем-то из другой вселенной. Именно это и стало одной из главных причин любовной драмы её жизни. Если в искусстве она достигла высот, добилась желаемого и была победительницей, то в любви великая танцовщица потерпела полный крах.

История её трагической любви началась с гастролей в Будапеште, когда Айседоре было 23 года. Она познакомилась с молодым актёром Королевского национального театра, Оскаром Бережи. Бережи играл в театре роль Ромео. Нет… он не играл, он жил этой ролью. Юный Ромео, как называла его Айседора, стал первым серьёзным увлечением молодой танцовщицы. Он был высок, красив и умел очаровывать своей белоснежной улыбкой. Между ними вспыхнула молниеносная страсть, захватившая обоих. Для Айседоры это стало сказочным путешествием в мир любви и отношений. Позже она вспоминала:

«Он продекламировал передо мной, сцену за сценой, всю роль Ромео, пока рассвет не озарил окно.

Я смотрела и слушала с упоением. Время от времени я даже отваживалась подавать ему реплику или делать жест, а в сцене перед монахом мы оба преклонили колени и поклялись в верности до гроба».

Мечта разрушилась, когда Бережи предпочёл танцовщице карьеру и бросил возлюбленную, разорвав помолвку. Айседора впала в глубокую депрессию и несколько недель провела в состоянии крайнего упадка и душевных страданий. Вернувшись на сцену, она перенесла всю свою душевную боль в искусство и танцевала с бо льшим драматизмом. Друзья и близкие Айседоры всё же заметили, насколько она изменилась. Разрыв с Оскаром Бережи сильно повлиял на её отношение к мужчинам. Это был не первый разрыв в её жизни. Разочарования в мужчинах происходили и раньше.

Когда Айседоре было восемнадцать лет, она была обручена с поляком, Иваном Мироски, который впоследствии оказался женат и бросил юную танцовщицу. Тогда Айседора сильно переживала, но всё же верила в будущее счастье. После того как Мироски обманул Айседору, она продолжала надеяться на лучшее, но когда ушёл Бережи, она пережила тяжёлые потрясения. Айседора не старалась понять, почему мужчины обманывают её и жестоко бросают. Возможно, причина кроется в ней. Ей было удобнее видеть виноватых вокруг, а поэтому она медленно, но верно начинала подозревать своих мужчин в изменах. Чем чаще она расставалась, тем большего контроля её хотелось над партнёром. Ей казалось, что только так она сумеет сохранить отношения.

Всё перевернулось, когда в 1904 году в её жизнь пришёл Гордон Крэг. Театральный режиссёр, актёр и реформатор театрального искусства, он быстро завладел чувствами Айседоры. В этих отношениях она впервые почувствовала себя женщиной, которую любили и боготворили. Рядом с ней был человек, так же как она обожавший своё искусство, отдававшийся ему полностью. Айседоре казалось, что она нашла недостающую часть своего сердца.

«Лицо Крэга излучало блистательную юность, красоту, гений, – вспоминала Айседора. – Вся воспламенённая внезапной любовью, я кинулась в его объятия и нашла в Крэге ответную страсть, достойную моей. Он был плоть от плоти моей, кровь от крови моей».

Пламя любви пылало и готово было растопить всё вокруг. Как и в прошлых отношениях, Айседора полностью растворилась в Крэге. В моменты разлуки, влюблённые заваливали друг друга письмами, а находясь вместе, придавались пылавшей в их сердцах страсти. В 1906 году у Айседоры родилась дочь, Дейдре (Дидра). Обоюдное счастье, казалось, никто и ничто не сумеет разрушить.

Кризис в отношениях начал проявляться, когда возлюбленные обсуждали тему искусства. Крэг, фанатично влюблённый в свою деятельность, а Айседора до смерти предана своему ремеслу. Каждый такой разговор непременно превращался в спор, переходящий в соревнование. Крэг настаивал, что его театр является самым главным искусством в мире. На что Айседора возражала:

«– О да, твоя работа. Удивительно! Ты – гений, но ведь ты знаешь, что существует и моя школа.

Его кулак опускался на стул.

– Да, и всё же моя работа.

И я отвечала:

– Разумеется, она очень важна. Твоя работа сводится к постановке, но на первом месте стоит живое существо. Сперва – моя школа, лучезарное человеческое существо, движения которого прекрасны, а затем твоя работа, служащая ему совершенной оправой.

Наши споры часто заканчивались грозным и мрачным молчанием. Затем во мне просыпалась встревоженная женщина:

– О, дорогой, я обидела тебя!

Он отвечал:

– Обидела? О нет. Все женщины несносны, и ты тоже несносна, вмешиваясь в мою работу. Моя работа…

Он уходил, хлопнув дверью. Только стук захлопнувшейся двери пробуждал меня к ужасной развязке… Я ожидала его возвращения и, когда он не возвращался, проводила ночь в рыдании. Такова была трагедия. Эти сцены, часто повторяясь, привели к тому, что наша жизнь стала совершенно невозможной».

Всю свою жизнь Айседора Дункан была влюблена в танец. Она вдыхала жизнь в каждое движение, стараясь довести своё искусство до совершенства. С самого детства, пока Айседора подражала ритму волн, плавно двигая телом, её подсознание расставляло жизненные приоритеты, возводя на первое место танцевальное искусство. Именно здесь вновь проявилась эгоцентричная позиция Айседоры по отношению к другим. В чужом искусстве она безоговорочно видела меньшую важность и значимость для мира, чем её великое искусство танца, в котором она – самое прекрасное и лучезарное существо! Она требовала, чтобы окружающие соглашались с тем, что ей нет равных. То же самое было важно и для Сергея Есенина.

Это ощущение собственной значимости и важности не создаётся единожды, а постоянно нуждается в подпитке и обновлении. Если человек не будет каждый раз доказывать себе и другим свою важность, это рано или поздно приведёт к разочарованию в собственных идеалах. Поэтому в любви Айседора бессознательно выбирала определённый типаж мужчин, с которыми она сможет соревноваться, тем самым восполняя внутреннюю гармонию. Чаще всего это были такие же влюблённые в себя и свою деятельность люди, неспособные видеть себя на вторых ролях. Именно борьба за собственную важность начала разрушать отношения Гордона Крэга и Айседоры Дункан.

«Я пришла к заключению, – писала Айседора, – что такому положению вещей следует положить конец. Или искусство Крэга, или моё».

Из этого можно сделать важное наблюдение – тот же самый конфликт будет у Айседоры и с Есениным, но и там Айседора будет непреклонна.

Ещё одной жизненной драмой Айседоры была её ревность. Как я писал ранее, с детства у Дункан сформировалось представление, что только она вправе принимать решения и без её ведома ничего вокруг не должно происходить. Как только события разворачивались не по её воле, тут же происходил эмоциональный взрыв, включаемый очень яркой фантазией. Если её мужчина уходил на работу, то она не могла его там контролировать, а посему была убеждена, что он у любовницы, и по возвращении закатывала скандал. Такие отношения быстро утомляли её избранников и рано или поздно они действительно изменяли ей, морально отдыхая в объятиях другой женщины. Фактически, Айседора собственноручно порождала измены своих возлюбленных. Исключением не был и Гордон Крэг:

«Я рисовала себе Крэга, ослепительно красивого, в объятиях других женщин, и видения эти лишали меня ночью покоя и сна. Крэг мне представлялся говорящим другим женщинам о своем искусстве, женщинам, глядевшим на него с обожанием. Он мне снился счастливым с другими, я видела, как он смотрит на них с очаровательной улыбкой, улыбкой Эллен Терри, как он ласкает их, слышала, как он сам себе говорит: "Эта женщина мне нравится. Ведь Айседора, в сущности, нестерпима!" Эти мысли приводили меня попеременно то в бешенство, то в отчаяние. Я не могла работать, не могла танцевать».

Её патологическая ревность и истеричность руководили ею, как игрушкой. Она не управляла своими эмоциями, а была ведома ими. В результате тяжёлых психологических травм психика Айседоры выстроила суровую систему отношений с мужчинами, которых она воспринимала как собственность, как личную сумочку, в которой всё должно лежать на своих местах, а иначе всё развалится. Ей казалось, что если она будет контролировать каждый шаг своего мужчины, то он будет покорен и отношения сохранятся. Любое противодействие или нежелание подчиниться вызывало истерику и ярость. В такие моменты нежная часть души Айседоры умирала, высвобождая из бессознательных глубин невротические черты. Ей казалось, что мир должен быть более милосердным к ней, ведь она столько сил отдаёт искусству, она великая танцовщица и все вокруг должны покориться ей. Она предъявляла окружавшим её людям жёсткие требования, но сама старалась не задумываться над своими поступками, ведь это могло пошатнуть её внутреннюю систему убеждений. Она двигалась по прямой линии, не желая с неё сворачивать. Однако, ревнуя других, сама она позволяла себе изменять. Будучи в отношениях с Парисом Зингером, она вполне легко проводила время с молодыми любовниками.

Дети

У Айседоры было двое детей: сын Патрик и дочь Дейдре. Они были главным счастьем её искалеченной жизни. Мужчины приходили и уходили, а дети всегда были рядом. Они стали смыслом её жизни, её будущим. У Патрика были длинные кудрявые волосы золотистого цвета. Но и счастье с детьми продлилось недолго.

В 1913 году дети Айседоры погибли в автомобильной катастрофе. Была дождливая погода. Водитель не справился с управлением, снёс ограждение моста, и машина упала в реку. Вместе с Патриком и Дейдре погибли гувернантка и водитель. Их смерть стала для Айседоры страшным потрясением:

«Во мне созрело твёрдое намерение покончить с собой. Как я могла продолжать жить, потеряв своих детей? И только слова обступивших меня маленьких девочек, учениц моей школы: "Айседора, живи ради нас. Разве мы не твои дети тоже?" – пробудили меня и заставили постараться утешить скорбь этих детей, горько оплакивавших смерть Дейдре и Патрика».

Потеря детей пошатнула рассудок Айседоры. После похорон она видела своих деток в чужих детях. Всякий кудрявый светловолосый мальчонка казался ей Патриком. Дети мерещились ей бредущими по песчаному пляжу, взявшись за руки. Айседора бежала вслед этому видению и пыталась их догнать, но они вдруг растворялись в измороси водяной пыли. Охваченная горьким отчаянием, она много и подолгу рыдала. Но в 1914 году Айседора снова родила:

«Наконец я услышала детский крик – он кричал, значит, жил. Как бы ни был велик мой страх и ужас перед этим годом, но они исчезли под воздействием огромной потрясающей радости. Траур, печаль и слёзы, долгое ожидание и боль – всё компенсировалось этим великим моментом радости».

Через час этот ребёнок умер. Айседора оказалась на вершине человеческих страданий. Это было повторение прошлой боли, ещё более усиленное. Лёжа в палате, Айседора слышала стук молотка, которым забивали маленький гробик с телом новорождённого. Эти удары били в самое сердце.

Спустя много лет, когда на вечеринке у Георгия Якулова Айседора увидела Есенина и его копну золотых и кудрявых волос, в памяти всплыло лицо её Патрика. В ней снова пробудилась жизнь и материнская любовь. Именно материнская любовь. Внутри у неё всё смешалось. Она никогда не увидит Патрика взрослым, поэтому его личность и свою любовь к сыну Айседора перенесёт на Сергея Есенина. Она будет смотреть на него, не как на своего мужчину, а как на ребёнка, которого она обязана опекать и защищать.

Жизнь на Пречистенке

В начале октября 1921 года Есенин официально разводится с Зинаидой Райх, а в ноябре уже переезжает жить на Пречистенку к Айседоре Дункан. Обоим кажется, что любовь наконец обрела вид цветущего сада, в ветвях которого влюблённые могут дарить друг другу себя. Танцы… она дарила их только ему. Даже если в доме находились гости, Айседора всё равно танцевала только для своего Езенина. Других для неё попросту не существовало. С самых первых минут их встречи Айседора отдаёт себя полностью их отношениям. Она вся растворяется в Есенине, в его желаниях и потребностях. Каждую пустующую часть его сердца отныне заполняет несравненная и великая Айседора Дункан. Потерять своего любимого Сергея – самый главный страх в её жизни. Она не просто любит его. Она болезненно воспринимает каждую минуту порознь. Ей кажется, что без неё новоиспечённый Патрик попадёт в беду. Она эмоционально зависима от него.

Особняк на Пречистенке гудит детскими голосами. У Айседоры большие планы на свою школу танцев. Ей хочется показать своих учеников всему миру. В перерывах между занятиями в особняк часто приходят друзья Есенина и любители дармовой выпивки. Их влечёт богатство и мраморные лестницы особняка, роскошные залы и иллюзия богатой жизни. Ведь в особняк Айседоры свозят много еды и алкоголя прямиком из кремлёвских запасов. Из воспоминаний Стырской:

«Айседора Дункан импонировала им своей славой, своими приемами, своей умной лестью. Друзей Есенина она словно околдовала. Но сама их терпеть не могла и пыталась отлучить от них поэта».

Ещё бы! Они – конкуренты. Ей приходится бороться с ними за внимание своего любимого Сергея. Елизавета Стырская вспоминала, что по Москве поползли злые слухи, будто Дункан отрывает Есенина от друзей, от литературы, от революции. Не даёт ему работать и вовсю спаивает. Когда сплетни доходят до самого Есенина, он пребывает в ярости и отчаянии и постепенно отдаляется от многих друзей. Возможно, это и имел в виду Мариенгоф, когда сравнивал Есенина с куском материи, который сдавливают руками и душат. Тем не менее, с Мариенгофом Есенин продолжает тесное общение. Во-первых, они лучшие друзья, а во-вторых, именно Айседора одобряет Мариенгофа и видит в нём достойного друга для своего любимого. Из воспоминаний Анны Некритиной:

«Однажды мы встретили их у храма Христа Спасителя. Шла чинная "буржуазная" пара – Есенин и Дункан. Серёжа страшно обрадовался. Нас пригласили обязательно, непременно прийти вечером. Пришли. Кроме нас, никого не было. Но было торжественно. У каждого прибора стояла бутылка рейнвейна. Они стояли, как свечи. Изадора подняла первый бокал за Есенина и Мариенгофа, за их дружбу. Она понимала, как трудно Есенину. Она ведь была очень чуткой женщиной. А потом сказала мне: "Я енд ты чепуха, Эссенин енд Мариенгоф это, это дружба"».

Есенин часто приходит к Мариенгофу на Богословский. Иногда берёт с собой Айседору. В письме Гордону Маквею от 1 декабря 1976 года Анна Некритина напишет:

«Всякий раз, когда они приходили к нам в гости, она садилась на нашу поломанную кровать и говорила: "Здесь есть что-то настоящее, здесь живёт любовь". Она очень хотела подарить мне брачную фату и повторяла: "Для женщины важно быть последней любовью, а не первой"».

Галина Бениславская

Помимо многих друзей, Есенин перестаёт общаться и со своей близкой подругой Галиной Бениславской. Об этой девушке и её взаимоотношениях с Есениным написано немало книг и статей. И почти все авторы называют её ласково «верная Галя». И это правда. Галя сыграла одну из самых важных ролей в жизни Есенина. Не кого другого, а именно её в будущем похоронят рядом с поэтом. Чем же она это заслужила? Об этом читатель узнает в последующих главах.

Бениславская и Есенин познакомились в 1920 году. Тогда Гале было двадцать три года. Она на два года младше Есенина. В тот вечер в Москве проходил литературный диспут «Суд над имажинистами». Галя там была со своей подругой и впервые увидела, как Есенин читает стихи. В этот момент её жизнь разделилась на до и после:

«Он весь стихия, озорная, непокорная, безудержная стихия, не только в стихах, а в каждом движении, отражающем движение стиха. Гибкий, буйный, как ветер, о котором он говорит, да нет, что ветер, ветру бы у Есенина призанять удали. Где он, где его стихи и где его буйная удаль – разве можно отделить. Всё это слилось в безудержную стремительность, и захватывают, пожалуй, не так стихи, как эта стихийность».

В этот вечер Есенин изредка посматривал в сторону Гали и даже засмущал её. «Какой нахал» – кокетливо думала про себя Бениславская, но, разумеется, ей импонировали его взгляды:

«Второй вечер был в Политехническом музее. Тоже не топлено и тоже молодая, озорная, резвая публика, тоже ненумерованные места. Первые ряды захватили те, кто пришёл в б часов вечера, за два часа до начала.

Всего вечера я уж не помню. С этих пор на всех вечерах всё, кроме Есенина, было как в тумане».

Галя и сама не помнила, как в конце вечера очутилась за кулисами. Но, по словам подруги, она сорвалась и бросилась по лестнице на эстраду. Опомнилась, уже когда стояла в узком проходе за сценой и в двери видела Есенина. Как же она хотела с ним познакомиться, но первая встреча не задалась:

«Вдруг Е. нагло подлетает вплотную и останавливается около меня. Не знаю отчего, но я почувствовала, что надо дать отпор; чем-то его выходка оскорбила меня, и мелькнула мысль: "Как к девке подлетел". – "Извините, ошиблись". И, резко повернувшись, умышленно резким тоном сказала Яне: "Ну, чего ты копаешься, пойдём же". С какой физиономией С. А. остался – не знаю.

Но уже выйдя из музея – цепь мыслей. Такого, не именно его, а вообще такого, могу полюбить. Быть может, уже люблю. И на что угодно для него пойду».

И влюбилась на свою голову! С этого момента Есенин – её страсть, её безответная любовь, которая болит и кровоточит. Галя не просто влюблена. Она буквально фанатеет от поэта. Но он весь принадлежит несравненной Айседоре Дункан. Куда Гале соревноваться с великой танцовщицей. Разве она ей ровня? В попытках как-то выговориться о своих чувствах Галя ведёт личный дневник:

«Хотела бы я знать, какой лгун сказал, что можно быть неревнивым! Ей-богу, хотела бы посмотреть на этого идиота! Вот ерунда! Можно великолепно владеть, управлять собой, можно не подать вида, больше того – можно разыграть счастливую, когда чувствуешь на самом деле, что ты – вторая; можно, наконец, даже себя обманывать, но всё-таки, если любишь так по-настоящему – нельзя быть спокойной, когда любимый видит, чувствует другую».

Окунувшись в отношения с Айседорой, Есенин совершенно забывает Галю, которая тайно по нему страдает. Но однажды он всё-таки видит её в «Стойле Пегаса» и подходит обменяться парой слов. Это замечает Айседора. Из воспоминаний Стырской:

«Галя улыбалась презрительно и иронически, смотря в глаза Айседоре Дункан, которая занервничала и спросила ревниво: "Кто это?" И, встав с кушетки, подозвала Есенина к себе, а затем решительно вывела его из "Стойла Пегаса"».

Ревнует!

Глава 3
За границей

Мировая слава ждёт

В разговорах о Есенине Айседора часто восклицает:

«– Он очарователен! Он – ангел! Я очень люблю Сергея Александровича! Он – гений! Я поеду с ним в Европу и в Америку, я сделаю его знаменитым на весь мир! Весь мир склонится перед Есениным и мною!»

Пафос этих слов будоражит сознание Есенина. Ведь он не просто грезит мировой славой – он болен ею. Он призрачно воображает себя на сцене мировых театров, где читает свою лирику, поднимает вверх правую руку, жестикулируя ею в воздухе и сопровождая надрывным, громким голосом.

Трубит, трубит погибельный рог! Как же быть, как же быть теперь нам На измызганных ляжках дорог?

А после он закончит, и последнее его слово взорвётся эхом большого зала. И они, иностранцы, рукоплещут ему. И весь зал сорвётся в едином порыве: «Есенин, Есенин, Есенин». Елизавета Стырская вспоминала:

«Есенин начал мечтать о мировой славе, о том, чтобы им восхищался мир».

Но иллюзорные мысли о мировой славе вступают в конфликт с другими чувствами, которые мучают Есенина в реальности. Ближе к весне 1922 года он начинает уставать от отношений с Дункан. Он перестаёт идеализировать свою возлюбленную, начинает видеть негативные стороны. Их отношения переходят на новую стадию. Постоянное стремление Айседоры опекать его и ограничивать вызывает в Есенине раздражение. И он, подобно ребёнку, убегает из дома и ищет дружеское плечо, кому он может пожаловаться и излить своё недовольство. В один из поздних вечеров он заявляется к Елизавете Стырской:

«– Можно у тебя переночевать? Айседора меня везде ищет, а я не хочу возвращаться, я ушёл навсегда.

В те времена топили только в той комнате, где спали. Я объяснила ему, что там, где он хочет спать, печки нет, и он будет мёрзнуть.

– Это ничего… Я не хочу на Пречистенку. Накроюсь пальто, и будет тепло.

– Ну ладно, оставайся.

В мрачном молчании вышагивал Есенин по комнате. Как он изменился. Лицо бледное, с зеленоватым оттенком, складки у глаз, потерявших свою синеву, ставших бесцветными, как слёзы, клейкие, растрёпанные, потерявшие свой блеск волосы. Есенин был трезв. <..>

– Что с тобой, Сергей, любовь, страдания, безумие?

Он посмотрел на меня исподлобья и сказал тихо, запинаясь и тяжело вздыхая:

– Не знаю. Ничего похожего с тем, что было в моей жизни до сих пор. Айседора имеет надо мной дьявольскую власть. Когда я ухожу, то думаю, что никогда больше не вернусь, а назавтра или послезавтра я возвращаюсь. Мне часто кажется, что я её ненавижу. Она – чужая! Понимаешь, совсем чужая. Смотрю на неё, и мне почти смешно, что она хочет быть моей женой. Она?! На что мне она? Что я ей? Мои стихи… Моё имя… Ведь я Есенин… Я люблю Россию, коров, крестьян, деревню… А она любит греческие вазы… ха… ха… ха… В греческих вазах моё молоко скиснет… У неё такие пустые глаза… Чужое лицо… жесты, голос, слова – всё чужое!..

И всё-таки я к ней возвращаюсь. Она умна! Она очень умна! И она любит меня. Меня трогают её слезы, её забавный русский язык… Иногда мне с ней так хорошо! По-настоящему хорошо! Когда мы одни… Когда мы молчим… или когда я читаю ей стихи. Не удивляйся, я прочёл ей много стихов, она понимает их, ей-богу, понимает. Своей интуицией, любовью… Она меня очень любит. Не думай, что я из-за денег, из-за славы!.. Я плюю на это! Моя слава больше её! Я – Есенин! Денег у меня было много и будет много, что мне нужно – её?! Всё это мерзкие сплетни! Это всё завистники, желающие половить рыбку в мутной воде!

Всё это меня оскорбляет. Я ко всем холоден! Она стара… ну, если уж… Но мне интересно жить с ней, и мне это нравится… Знаешь, она иногда совсем молодая, совсем молодая. Она удовлетворяет меня и любит и живёт по-молодому. После неё молодые мне кажутся скучными – ты не поверишь.

– Почему же ты тогда от неё убегаешь?

– Не знаю. Не нахожу ответа. Иногда мне хочется разнести всё в Балашовском особняке, камня на камне не оставить. И её в пыль!»

На следующий день он всё же возвращается на Пречистенку. Он вновь в объятиях Айседоры, но в его душе уже копятся противоречия, которые он и сам не в состоянии объяснить. В нём бушуют эмоции, которые пока раскалены и не поддаются анализу. Да, Айседора любит его, заботится и ласкает. Он и сам бессознательно ощущает, что ему нравится эта опека. Подобно матери, она оберегает его от многих проблем, которые, как ей кажется, принесут ему вред. И он купается в этой ласке. Но если одна сторона его личности стремится к получению материнской любви, другая ей сопротивляется. В нём конфликтуют внутренний ребёнок и взрослый. Поменять эту модель взаимоотношений и проявить внутреннего взрослого Есенин не в состоянии, так как Айседора имеет над ним власть и играет роль контролирующего родителя, а в самом Есенине доминирует эго-состояние ребёнка. Такая выстроенная модель взаимоотношений и вынуждает его подчиняться. Тем не менее, такая модель взаимоотношений является нездоровой, поэтому внутри Есенин и испытывает дискомфорт.

Во многом Есенина рядом с Дункан удерживает её мировая слава. Его опьяняет и притягивает тот яркий шлейф популярности, который тянется за Айседорой. Ему кажется, что он разделяет с ней эту славу. Когда у Айседоры проходят концерты Есенин радостно зазывает на них всех знакомых. Ему кажется, что он – часть её успеха. Но и тут его раздирают противоречия. Слава Айседоры одновременно и возбуждает, и раздражает его. Овации, которые льются на Дункан после каждого выступления, иголкой колют его глубоко в сердце. В ту же ночь он признаётся Стырской: «Мне неприятно слышать, что ей аплодируют в театре». Это очень важная эмоция, и мы обязаны её зафиксировать. Танцы кажутся ему вздором, и он не готов принимать чужую славу со спокойствием в душе, так как имеет притязания на собственное величие. И тут мы постепенно подходим к пониманию внутреннего конфликта у Есенина. С одной стороны, он хочет слиться со славой Айседоры и забрать свой кусок, с другой – его раздражает её слава. Это противоречие тянет его в противоположные стороны.

Всё больше их отношения принимают нездоровый характер. У обоих эмоциональная привязанность и при этом неспособность принять друг друга такими, какие они есть. Айседора тотально контролирует Есенина и стремится изменить его прежний жизненный уклад, стиль одежды и т. д. При этом она идеализирует своего партнёра и желает принести к его ногам все блага мира. Она воспринимает его, как сыночка, которому нельзя быть самостоятельным, так как он может пострадать. У Есенина же совсем иные чувства. Он стал испытывать раздражение к Айседоре, а разговоры о ней всё чаще имеют негативный окрас. При этом он молча подчиняется её воле, а об истинных чувствах рассказывает не любимой, а сторонней женщине. Он недоволен моделью их отношений, но продолжает в них оставаться. К чему это приведёт?