Читать книгу: «Шея ломается со звуком Хрясь», страница 3

Глава 13

– А не жирно ему гуляш жрать? – спросила официанточка, чьи лучшие годы были позади. Я скольжу взглядом от плохо выбритых ног по юбке, замызганному фартуку и утыкаюсь в её недовольное дряблое лицо. – Сама готовила, между прочим.

Я улыбаюсь одними губами и вылезаю из-под стола. Бруно нехотя смахивает этот её «сама-готовила-гуляш» с расстеленной на полу газетки. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Да?

Официантка ждёт комментарий. Я отпускаю шутку в духе: – Славненький у вас гуляш, – и она удаляется за стойку.

Это придорожное кафе можно заносить в список «никогда-нибудь». Чёрствый хлеб. Картофельное пюре с комочками, которое, точно вам говорю, подогрели в микроволновке. Зелень с пожухлыми листочками, ну и пересоленный жирнющий гуляш. Я наелся. Спасибо.

Бруно доедает без энтузиазма. Предлагаю ему пирожок с ливером. Он осторожно нюхает и отдёргивает морду.

– А я доем, – жую всухомятку. Вода осталась в машине.

Официанточка поглядывает на меня. Кокетливо. Ну, или мне кажется, что в сочетании этих пухлых губ, поглаживания выжженных дешёвой краской волос и глаз в стиле «Уля-ля» можно списать это на кокетство. Флирт по-деревенски.

Я встаю. Беру со стола зубочистку и оставляю 4 сотни… в последний момент забираю соточку, оставленную на чай.

Бруно вылезает следом. Облизывает нос. Поглядывает на меня.

Выйдя из кафешки, я смотрю на лобовое и радиатор. Почёсываю затылок и думаю, как это месиво из жуков стереть, но не размазать. В салоне нашлась влажная салфетка. Под шум от проезжающих фур протираю стекло – выходит так себе. Бруно, сидя на задних лапах, наблюдает.

– Пописай пока, – перехожу к другой стороне лобового. Он не понимает и продолжает пялиться.

Вот мы только отъехали… через полтора часа гавкать стал – пришлось в чистом поле останавливаться и ждать этого оболтуса. В открытое окно залетело два слепня, и я отбивался как мог. Победил, но какой ценой…

– Пипи-кака. Нет? – сминаю салфетку и закидываю в урну возле кафешки.

Ко мне подошла семейная пара и спросила, вкусно ли в этом чудесном заведении? Я ответил, что лучше не бывает, сел за руль и напоследок рекомендовал им взять гуляш.

Бруно шутку не оценил и широко зевнул на заднем сиденье.

Зубочистка совсем размокла, выкидываю в окно и трогаюсь.

Вечерело, скоро въедем в Горно-Алтайск, и надо бы где-то бросить кости.

Давненько я не крутил руль так долго… отвык от такого количества фур на дороге, обгонов, затёкшей поясницы и постоянного напряжения. И всё же что-то меня подталкивало, давало сил… мне казалось, что я не должен… нет, не то слово. Обязан оказаться в Аскате. Что конкретно я там увижу – непонятно.

Для Веры возвращение на родину было больной темой. Стоило как-то завести разговор о том, чтобы отдохнуть и заодно скататься до мест её рождения, как она менялась в лице и просила прекратить. Всё, что касалось её прошлого, было покрыто ореолом тайны. Не знаю… есть же в семьях темы, которые не принято обсуждать, вот и у нас Верино прошлое стало табу, и, чтобы не злить её, я принял это как данность. Табу значит табу.

Встречный ряд машин помигивал фарами, предупреждая о ближайшей засаде ГАИ. Сбавив скорость, я поглядел на Бруно. Мягко покачиваясь, сложив морду на лапы, он смотрел прямо перед собой. Интересно, о чём он думает? Вспоминает ли своего хозяина… и что бы случилось, если бы я по случайности не забрёл в тот проулок.

Забавная штука – случай. Если бы от меня не ушла жена, я бы не стал травить себя алкоголем, не вышел бы на улицу, ища на жопу приключений, и не набрёл на тот проулок, где до полусмерти избили паренька. Да и если вдуматься… не я нашёл Бруно, а он меня. Как и те письма, спрятанные под двойное дно обувной коробки.

Проглотив ком в горле, я заставил себя переменить тему… мне до боли в груди не хотелось снова мусолить написанные слова в тех любовных письмах. По крайней мере сейчас. Солнечный диск почти скрылся за горизонтом, оставив оранжевые разводы на потемневшем небе. По крайней мере сейчас…

Глава 14

5 дней до убийства

Крик вырвал меня из сна… Подскочив, я, тяжело дыша, огляделся… потрогал руками влажное тело… прошёлся по волосам… смахнул прядь со лба и рухнул обратно на диван.

Яркий свет резанул глаза. Поворачиваюсь на бок, закрыв одеялом лицо.

– Что случилось?

– Ничего…

– Ты кричал.

Я не отвечаю. Жена ещё какое-то время стоит в проходе гостиной и гасит свет.

Зная себя… мне больше не уснуть. Привстаю… в ногах скомканная простынь. Сердце ещё работает на полных оборотах. Грудь вся мокрая от пота. Уткнув локти в колени, я опускаю голову в раскрытые ладони. Сглатываю – и перед глазами всплывает лицо мёртвого мальчишки. Лужа крови, вырастающая пятном на грязном бетоне.

Встаю… подхожу к аптечке, спрятанной за нишей кухонного гарнитура, и на ладонь высыпаю горсть таблеток. Горьковатый вкус растекается по нёбу… наливаю в стакан воду и залпом запиваю. Одна таблетка всё никак не проскакивает в горле… Плеснул в стакан ещё воды. Глоток… зубы ударяются о края стакана.

Подхожу к холодильнику и, открыв дверцу, щурюсь… синий свет ложится на живот, холодок приятно остужает кожу. Беру бутылку виски, наклоняюсь к морозильнику и достаю формочку для льда. Включаю ночник… упираю большие пальцы в формочку и выдавливаю крупный кубик в стакан.

Почему он не послушался меня, не опустил пистолет? Зачем он попытался выстрелить? Или выстрелил я, а он только нажал на курок от испуга?

Виски с плеском наполнило стакан, от чего кубик льда всплыл, звонко ударившись о стеклянные края. Сев за барный стул, я сделал глоток… тепло растеклось по желудку.

Дело о бегунке так бы осталось одним из сотни безымянных дел, если бы не его возраст… Мальчика звали Антон, он учился в средней школе и должен был закончить 11 класс… должен был. Его родители – обычные пропойцы, чей сын воспитывался улицами. А улицы воспитывают своевольно. Попав «не в ту» компанию и поверив в песню о лёгком заработке, он полгода работал мелким закладчиком. Ныкал по подъездам соль, травку и прочий шлак. Ему везло. Он не попадался. Выглядел как обычный школьник, который зашёл «не в тот» подъезд. У парнишки завелись деньги, и в школе поползли слухи. Новый прикид, дорогие цацки быстро бросаются в глаза. Только вот… однажды удача отвернулась от него, и, нарвавшись на «не того» парня, он был хорошенько отделан и лишился товара. Антон пролежал в больнице около недели. Родители спустили всё на тормоза. Дело замяли, списав всё на обычное (пусть и жестокое) хулиганство.

Отпив ещё… я грустно ухмыльнулся… как много «не того» было в жизни Антона.

У каждого бегунка есть свой старший, кто даёт наводку, распределяет товар и курирует наркоцепь. И этот старший, видимо, не очень любил оставаться в дураках. Ограбив Антона, они ограбили и его… так, видимо, и появилась идея выдать подростку ствол. Чёрт…

…Я ещё раз подошёл к холодильнику, вытащил яблоко, отгрызенное с одной стороны, и, вырезав почерневшую часть, стал нарезать тонкие ломтики.

А раз у Антона появился ствол, ему стали доверять товар подороже. Кокаин уже не закладывался по занюханным подъездам. Нет… нужны были более изощрённые места, где легче скрыться, не привлекая к себе внимания. Заброшки, старые заколоченные фабрики, склады… где помимо тебя ещё шарахаются другие повернутые сквотеры и наркоманы. Там в порядке вещей находить подвешенные на торчащих арматуринах трупы животных, начерченные углём знаки на стенах или обычные шприцы.

…Большой палец отозвался резкой болью. Опустив глаза, я увидел, как из порезанной ножом кожи выступила кровь. Я отодвинул яблоко… бросил нож и, притянув палец к губам, почувствовал вкус металла.

Может, нужно было пойти с напарником? В ту ночь… он разругался с женой и хорошенько прикладывался к фляге, не отлипая от телефона. Кажется, они стали делить детей, имущество и… он не на шутку завёлся, напрягая и меня в том числе.

Мы пасли эту старую фабрику три дня, и вот… в щели между заколоченным проходом скрылись пятки Антона. Мальчика… с которым предполагалось должно всё пройти гладко. Поймаю… приведу в участок и легко выбью информацию о том, кто стоит выше. Но… судьба разыграла карты иначе. Два выстрела отвлекли напарника от ругани по телефону. А я… получил то, что получил… и пусть это моя пуля прошила сердце мальчика, я тоже умер. По-своему, потеряв человечность.

Следующие трупы меня не трогали. Они оставались только частью дела. Цепочкой, ведущей к убийцам.

Отпив ещё, я поймал ртом почти растаявший кубик льда. Сплюнув его обратно, я вытер губы и решил проведать могилу мальчика. Сегодня годовщина, как-никак…

Глава 15

Что-то шершавое. Что-то мокрое. Что-то пахнущее слюнями скользнуло по моей щеке. Лбу. Ушам… Во сне я слился поцелуем, наши языки затрепетали. В стиле «французы будут в восторге». Что-то влажное плюхнулось мне на губы, и я приоткрыл один глаз. Волосатая морда. Второй глаз… волосатая морда так и осталась.

– ФУУУУУУУУУУУУУУУУ!!! ЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!

Моё лицо напоминало столик кафешки, который только что протёрли вонючей тряпкой.

Собрав с лица слюни-слизь, я тряхнул рукой, разбрызгав ошмётки по стене, потолку… да и телеку досталось.

Привстаю, сбрасываю на пол ни хрена не дышащее одеяло из синтетики и взглядом ищу бутылку. В горле так сухо. Так сухо, что впору повторить это в третий раз – ТАК СУХО. Вода закатилась под кровать. Это я понял, когда прижался щекой к ковру и увидел столько пыли… столько пыли. СТОЛЬКО ПЫЛИ.

Ополовинив бутылку, я воскрес. Взял со столика возле стены блюдце и налил Бруно. Лакает.

Почёсывая задницу, иду в уборную. Принимаюсь за выключатель… вверх… вниз… ещё разок вверх. Приходится оставить открытую дверь, чтобы хоть какой-то свет проникал в душевую. Пол скользкий. Лейка – в белых разводах. Не то чтобы я весь такой неженка-привереда, но есть ощущение, что я принимаю душ после футбольной команды, и запах такой… Я опустил глаза и увидел забившийся волосами слив. Ну да… теперь понятно, откуда запах.

В общем, вылез я из душа с ощущением, что стал не сильно чище… так… мокрее разве что. Тянусь за полотенцем. Капли по руке падают на кафель.

Резкий звук музона чуть не сбил меня с ног. Осторожно выглядываю через дверь, прикрыв пенис. Бруно сидит на полу, под лапами пульт от телека. Полотенце падает на пол. Не сводя глаз с Бруно, наощупь беру полотенце… опять же, пялясь на волосатого монстра, вытираюсь и перекрикиваю музон:

– Если под конец путешествия выяснится, что ты говоришь, я не удивлюсь.

Бруно не обращает внимания и слушает-смотрит-изучает видеоклип. Играет американский панк-рок.

В дверь постучали… нет, задолбили. Обвязав полотенце вокруг пояса, быстро иду к двери и чуть не падаю, подскользнувшись на кафеле.

– Да…? – открываю дверь.

В коридоре мужик в семейниках и натянутой вокруг пузени майке.

– ВРЕМЯ ВИДЕЛ? – орёт он, перекрикивая музон.

Голос у него грозный, конечно. Я решаю не говорить ему, что это не я, а пёс включил музыку… да и пёс с ним. Я прошу прощения, захлопываю дверь и иду к Бруно.

Наклоняюсь, вытаскиваю из будто налакированных коготков пульт. Тыкаю на кнопку. Тихо… слышу, как за стеной ходит мужик и докладывает жене, что я баклан или еблан… что-то с «лан» на конце… не разобрать из-за звука шагов.

А сколько время-то? Шторы вовсю атакованы солнечным светом. Подхожу к окну и впускаю свежий воздух. С тумбочки беру телефон… 6:20…

– Ты чё так рано-то?!

Бруно не отвечает. Облизывается только.

Вспоминаю про консервы… и то, что открывашку взять из дома я не догадался. Ладно… натягиваю штаны, майку… проверяю запах подмышек. Бруно вскочил и виляет хвостом…

– Посиди здесь, я быстро.

Подходит к двери.

– Говорю же, тут будь.

Машу на него рукой и выхожу.

Бруно пулей проносится по коридору, на скорости в заносе врезается в стенку и, стуча коготками, сбегает по лестнице. Снизу раздаётся вопль и БАБАХ, ещё было ДЗЫНЬК… я бегу следом.

Вот какая картина мне открывается: на полу развалилась женщина в позе морской звезды, рядом с ней металлический поднос, разбитые тарелки… и кофейный след. Точно место преступления, только вместо крови – кофейная гуща.

Я приподнимаю губу, оголив зубы. Улыбкой это не назвать.

Бруно уминает с пола хлеб… или что это? Булочку?

– ВЫ ЖЕ СКАЗАЛИ, ЧТО У ВАС ВОСПИТАННЫЙ ПЁС!

Женщина встаёт и стряхивает с блузки осколки керамики. Надо сказать, с достоинством.

– Я возмещу…

– Уж конечно возместите!

Сажусь помогать собрать осколки. Бруно уже след простыл.

– ПЁС НА ПОВОДКЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ОТЕЛЯ! – это она мне в ухо орёт, когда через окно видит, как он, задрав одну лапу, окропляет мочой клумбу с розами.

Твою ж мать… я бегу за Бруно. Тот, заметив меня, принимается скакать как антилопа, думая, что я играю с ним… Отбежит, прижмёт морду с грудью к земле и хвостом туда-сюда… а потом опять носится.

Администраторша выбежала и прильнула к клумбе, как мать к раненому сыну. А лужа всё растекалась ядовито-жёлтым цветом…

– Чтобы ноги вашей тут через десять минут не было… – процедила она, не отрывая взгляда от клумбы.

– У нас вроде завтрак включён?

– ВОН!

Нам хватило девяти минут. Я сдал назад и вяло помахал женщине, стоящей на крыльце с руками на груди. Она не ответила и испепеляла меня взглядом. Мне аж жарко стало. В общем, мы отъехали, и надеюсь, что порчу она всё-таки не навела. Бруно высунул голову из открытого окна и гавкнул.

Едем дальше…

Глава 16

Про завтрак и рассказывать нечего. Так, сухая статистика – 4 яйца, 2 ломтика помидора, 3 найденные скорлупки, 1 рыжий волос. Именно в такой последовательности. В целом есть можно, если вовремя ногтями подцепить эти самые скорлупки с волосом. Ну да ладно, здесь все посетители сидят с такими лицами, что хоть тарелку с жуками положи – майонезика хряпни и бон аппетит.

Промакиваю салфеткой рот. Встаю. Бруно на этот раз трапезу не разделил. Понимаю… вся кафешка пропахла прогорклым маслом. Что такое вытяжка? Слово из 7 букв да и только… ай… Рассчитываюсь и выхожу.

Из хороших новостей – я раздобыл нож для консерв и пополнил запас корма. Затарился бананами, орехами, чтобы больше уже не останавливаться в чудо-придорожных кафешках и добраться сразу до Аската.

Кстати, про Горно-Алтайск… место странное: вроде город, но в то же время и нет. Скорее большое такое малоэтажное село… Пока ждал открытия магазинов, прошёлся по парку, поздоровался с местными алкашами, занявшими почётное место на лавочках. Сделал пару фоток на фоне Музея Республики Алтай… встал лицом к статуе Ленина. Ильич себе не изменяет: пальто нараспашку, рука указывает в светлое будущее. Я обернулся – куда он там указывает? Оказалось, на гостиницу и торговый центр. Что бы это ни значило… Бруно гавкнул на проезжающего мимо велосипедиста. Пошли обратно к машине.

Садимся. Ставлю телефон на подставку и выбираю дорожный приятный музон – Nickelback. Катим. Опустив козырёк, я подпеваю: «Never made it as a wise man». Вдоль дороги запетляла Катунь. Красиво. Лазуревый цвет реки удивлял… ещё больше – её течение.

«It's not like you to say sorry

I was waiting on a different story» – горланю я до хрипоты в голосе.

Поглядываю на Бруно – уши опущены. Встав на светофоре, чувствую на себе взгляд. Поворачиваюсь.Две девушки хихикают, показывая на меня пальцем. Плевать.

«Yeah, yeah, yeah, no, no

Yeah, yeah, yeah, no, no»

Жму на газ.

«It's not like you didn't know that!»

Ностальгия укрыла мои плечи тёплым пледом… идеальное дорожное полотно унесло в воспоминания.

Мы с Верой стоим в пробке, в наших руках по бургеру, завернутому в бумагу, кола – общая, на стакане капли конденсата. Кусаем… жуём… поём… по очереди журча трубочкой, подхлёбываем. И плевать, куда мы едем… просто едем… на припеве орём в голос… Вера разводит руками, и кетчуп шлёпается ей на кофточку. Я делаю вид, что не замечаю… успеть бы только прожевать, чтобы выдать ПРИПЕВ!!!

Когда с бургером покончено, она берёт с бардачка влажные салфетки и так долго оттирает кетчуп, что образуется здоровенное влажное пятно. Я допиваю остаток колы, всасывая воздух, подношу к уху стакан – внутри шуршит дроблёный лёд.

Сзади сигналят… и я резко беру вправо… чёрт… Чёрная «бэха» проносится вперёд со скоростью не меньше 150 км/ч.

Ландшафт поменялся: по обе стороны высились холмы, вдоль дороги попадались бабульки, укрывшиеся в тени деревьев, продававшие мёд. Казалось, я еду на край земли, где с каждым километром всё меньше и меньше цивилизации.

Странное дело творилось с погодой: то выходили тучи чернее чёрного, то пропадали, и солнце прорывалось, как созревший прыщ. Иногда моросил дождь, но при этом светило солнце.

Встав на кольце, я пропустил несколько машин и посмотрел на навигатор. Почти приехали. Чувствовалось, что это туристическое место. Теперь вместо бабулек у дорог стояли квадроциклы с растяжкой из крупных букв – «АРЕНДА» и номера телефона. Базы отдыха, сельские магазины и кафешки…

У меня не было плана, где остановиться и с чего начать, в точке назначения было село Аскат… и я предполагал, что просто приеду, схожу на разведку и решу, где остановлюсь.

Проезжая по хлипкому на вид мосту через Катунь, я не догадывался, что в этом месте не любят тех, кто задаёт слишком много вопросов, а особенно тех, кто ковыряется в прошлом, оставившем след в виде шрама.

Глава 17

Зажав между зубов сигарету, я с силой соскабливал мясо с шампура.

– Капитан… так недолго язву заработать.

Откладываю нож. Глаза слезятся от дыма.

– Умолкни, а… и ешь свою траву… или что там у тебя в тарелке.

Я снова принялся со скрежетом возить ножом, отрезая тонкие ломтики.

– Подай салфетку лучше, советчик, и… СДЕЛАЙТЕ ЭТОТ ГРЁБАНЫЙ ТЕЛЕВИЗОР ТИШЕ!

Официантка на ходу выронила ложку с подноса, бубнёж за соседними столами затих. Бармен перекинул полотенце на плечо и, взявшись за пульт, убавил громкость.

– Спасибо, – говорю. Поднимаю жирными пальцами стакан минералки и делаю глоток.

– Не понимаю, как тебя терпят…

Закидываю мясо в рот.

– А я не понимаю, – кусочек оказался волокнистым и плохо жевался, – как ты держишь всё в себе.

– Воспитание, – сдержанно отвечает Слава.

– Ага. Именно поэтому ты всё ещё младший лейтенант.

Слава угрюмо принимается тыкать вилкой в разваренную брокколи.

Толковый парень, но характера в нём нет. Он лишний раз извинится и пойдёт окольными путями, чем выскажет всё в лицо. Но мне он нравится. Исполнительный, честный и… (на этот раз я берусь нарезать кусок меньше, противно скребя ножом о тарелку) …правильный слишком.

– Будь добра… – я подзываю официантку. – Надо бы пепельницу освежить и ещё… передай повару, что мясо сегодня, ну…

Она смотрит на мою руку, которой я показываю жест похожий на «ни рыба ни мясо», и, поджав губы, удаляется.

Затягиваюсь… Слава уже «насмерть» затыкал брокколи и принялся за кабачок.

– Ладно тебе… извини.

Его вилка замирает. Поднимает глаза.

– Проехали.

Я пожимаю плечами.

– Кофе будешь?

Мы заказываем по две чашки чёрного. В участке кофе ни к чёрту. Шеф уже полгода обещает приличную кофемашину, но приходится довольствоваться растворимым или автоматом на первом этаже.

Счёт на мне. Встаём из-за стола. Чувствую на себе взгляд из-за соседнего столика и по приглушённому голосу понимаю, что они меня обсуждают.

Останавливаюсь. Слава уже стоит в проходе.

– Иди, я догоню.

Входная дверь хлопает. Я оборачиваюсь к столику и уверенным шагом подхожу.

– Чё, мужики, новости мешал смотреть? – завожу руку в карман, и подогнув пиджак, оголяю кожаную портупею. – Так там ничего интересного, всё одно да потому. – обвожу взглядом троих мужиков, беру со стола пахлаву так, чтобы показалась ручка табельного оружия. – Ничего не могу с собой поделать. Пахлава тут выше всяких похвал, – откусываю. – Ну, вы ешьте, ешьте… не то остынет.

Выйдя на улицу, оглядываюсь. Напарник через дорогу возле газетного киоска машет рукой. Жду, пока проедут машины, перебегаю дорогу.

Из окна Славе протягивают журнал.

– Жена просила.

– А-а-а… – прикуриваю, – она, наверное, не знает, что такое доставка.

Идём к припаркованной тачке. Ксива позволяет парковаться не там, где можно, а там, где хочется. Сев за руль, вспоминаю, что утром обещал заехать на могилу мальчишки.

В рации раздаётся шипение, и оператор просит ближайший патруль подъехать по адресу…

Достаю мятную жвачку. Слушаю вполуха, внимательно глядя, как бабушка продаёт возле дорогого ресторана цветочки. Ну как продаёт – улыбается… протягивает одну хризантему…

– Поехали…

– А?

– В участок поступил звонок. Говорят, слышали, как за стенкой потасовка была, а потом стихло всё. Надо съездить, поглядеть, что там как.

От бабульки шарахаются, как от прокажённой. Открыв окно, выкидываю бычок и трогаюсь.