Читать книгу: «Камень Зари, Пепел Веков. Книга 1», страница 2

Часть 10: Перекресток Пепла и Недоверия

Рассвет неохотно пробивался сквозь пелену дыма, окрашивая небо над Опушкой в грязно-багровые тона. Ратибор стоял у разрушенной околицы, провожая взглядом нескольких смельчаков, отправившихся в соседнее село за помощью. Сам он решил пока остаться – нужно было убедиться, что твари не вернутся, да и мысль о пустующей башне колдуна Велемудра не давала покоя. Это было единственное место, где он мог надеяться найти ответы на вопросы, которые жгли его изнутри после ночного боя. Он как раз собирался двинуться в путь, определив по солнцу примерное направление к скалам, где, по словам селян, стояла башня.

В этот момент он заметил движение у кромки леса, с той стороны, куда не уходили селяне. Из-за деревьев показалась одинокая фигура. Девушка. Одета просто, но не по-деревенски, с дорожной сумкой через плечо и гладким посохом в руке. Она двигалась осторожно, но целеустремленно, и ее путь явно лежал мимо разоренной деревни, дальше на юг.

Ратибор напрягся, инстинктивно сжимая копье. После ночного кошмара любое появление незнакомца у самой границы с лесом, откуда пришла беда, вызывало подозрение. Кто она? Откуда? Не связана ли с тем злом, что обрушилось на Опушку?

Милава тоже заметила его – воина, стоящего среди дымящихся руин. Его усталый, но настороженный вид, оружие в руке и следы недавней битвы на одежде и лице заставили ее сердце тревожно сжаться. Она видела разрушения, чувствовала витающий в воздухе смрад и отчаяние. То, о чем предупреждал свиток учителя, уже происходило. Но был ли этот человек защитником или одним из тех, кто принес сюда хаос? Она замедлила шаг, готовая в любой момент использовать посох для защиты или бегства.

Их взгляды встретились. Ратибор шагнул вперед, преграждая ей путь.

– Стой. Кто ты и что делаешь здесь? – его голос был хриплым от усталости и дыма, но твердым.

Милава остановилась, крепче сжимая посох. Она старалась казаться спокойной, хотя ее ладони вспотели.

– Меня зовут Милава. Я иду на юг, к древним холмам. А что… что здесь произошло? – она обвела взглядом дымящиеся развалины.

Ратибор окинул ее подозрительным взглядом. Имя ему ничего не говорило. Одежда вроде бы простая, но что-то в ее облике, в прямой осанке и ясном взгляде, выдавало не обычную крестьянку. И посох… не просто палка для ходьбы.

– Ночью напали, – коротко бросил он. – Твари из леса. Из Нави. Разорили деревню.

При слове "Навь" Милава вздрогнула. Это подтверждало ее худшие опасения и слова из свитка.

– Я… я слышала, что тьма пробуждается, – тихо сказала она, скорее для себя, чем для него. – Я иду искать ответы. Мой учитель… он предвидел это.

Ратибор прищурился. Учитель? Предвидел? Уж не о Велемудре ли речь, которого местные винили во всех бедах?

– Твой учитель? Кто он? – спросил он резко.

Милава колебалась. Стоит ли называть имя Велемудра этому незнакомому, мрачному воину? Но что-то в его усталости и решимости подсказало ей, что он тоже столкнулся с этой тьмой лицом к лицу.

– Его зовут Велемудр. Он… пропал. Я иду по его следам, к святилищу, о котором он писал.

Ратибор отступил на шаг, удивление смешалось с подозрением. Ученица того самого колдуна, которого проклинали выжившие селяне. Она ищет его и идет к какому-то святилищу, как раз тогда, когда мир вокруг рушится. Совпадение? Или она знает больше, чем говорит? Может, она сама владеет опасной силой?

Милава же смотрела на Ратибора с не меньшим недоверием. Он явно был воином, сражавшимся с тварями Нави. Но его резкость, его подозрительность… Он был похож на тех людей, которых учил ее опасаться Велемудр – скорых на суд и боящихся неведомого.

Они стояли друг против друга посреди пепла и разрушений – богатырь-изгой, ищущий причину хаоса, и ученица колдуна, ищущая знание и своего учителя. Их пути пересеклись на пепелище старого мира. Общая беда свела их вместе, но стена недоверия разделяла. Пока.

Глава 2: Неохотный Союз

Часть 1: Клинки и Искры во Тьме

Воздух между Ратибором и Милавой был натянут, как тетива лука. Подозрение читалось в их глазах так же ясно, как дым пожарищ на фоне утреннего неба. Ученица колдуна, которого местные винили в бедах? Воин-одиночка с повадками скорее хищника, чем защитника? Каждый видел в другом потенциальную угрозу или, в лучшем случае, помеху на своем пути. Ратибор уже открыл было рот, чтобы задать еще один острый вопрос о Велемудре и таинственном святилище, но его слова потонули в пронзительном, леденящем душу визге.

Из леса, двигаясь с неестественной, дерганой скоростью, снова вырвались твари. Не те огромные, скачущие по крышам монстры, а их меньшие, но не менее злобные собратья – стая облезлых, собакоподобных существ с горящими глазами и пастями, полными игл. Видимо, учуяв двоих живых посреди разоренной деревни, они вернулись добить уцелевших или поживиться тем, что осталось.

Инстинкты взяли верх над недоверием. Ратибор мгновенно развернулся лицом к угрозе, выставив копье.

– За мной! К кузне! – крикнул он Милаве через плечо, не думая, послушается она или нет. Укрыться было первоочередной задачей.

Но твари были слишком быстры и отрезали им путь к единственному надежному убежищу. Две из них метнулись прямо к Ратибору, третья же, обойдя его, ринулась на Милаву, явно видя в ней более легкую добычу.

Ратибор отбил первый выпад копьем, лезвие чиркнуло по костистой морде твари. Вторая попыталась обойти его сбоку, целясь в ноги. Он отскочил, едва увернувшись от клацающих зубов. Краем глаза он видел, как третья тварь прыгнула на девушку. Он не успевал помочь.

Милава вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от страха. Она резко вскинула посох перед собой, не как оружие, а как щит. Одновременно ее губы быстро прошептали короткое слово силы – одно из первых защитных заклинаний, которым научил ее Велемудр. Наконечник посоха вспыхнул на мгновение ярким голубым светом, и невидимый барьер, сотканный из чистой воли, отбросил нападавшую тварь назад, словно та налетела на каменную стену. Тварь взвизгнула от неожиданности и боли, а Милава, хоть и пошатнулась от отдачи, осталась на ногах.

Ратибор замер на долю секунды, пораженный увиденным. Магия. Явная, действенная магия. Значит, она не просто ученица на словах. Это изменило все. И, как ни странно, дало ему шанс. Пока две твари у его ног на мгновение замешкались, сбитые с толку вспышкой света и визгом их сородича, Ратибор перехватил копье и нанес два быстрых, точных удара. Одному – в горло, другому – под ребра.

Третья тварь, отброшенная Милавой, уже поднималась, рыча и готовясь к новому прыжку.

– Держи ее! – крикнул Ратибор, бросаясь к девушке.

Милава, хоть и бледная, но уже не такая растерянная, снова направила посох на тварь. На этот раз с его конца сорвалась не вспышка, а сноп ярких, слепящих искр, ударивших прямо в морду существу. Тварь завыла, затрясла головой, ослепленная. И в этот момент копье Ратибора настигло ее.

Все было кончено за несколько ударов сердца. Три мертвые твари лежали на выжженной земле. Ратибор тяжело дышал, адреналин все еще бурлил в крови. Он посмотрел на Милаву. Она стояла, опираясь на свой посох, ее лицо было сосредоточенным, но в глазах читалась усталость от непривычного магического усилия.

Они выжили. Вместе. Вопреки своему недоверию, их разные навыки – его боевая ловкость и ее неожиданная магия – сработали в унисон против общего врага. Молчание, повисшее между ними теперь, было иным. Подозрение не исчезло полностью, но к нему примешалось невольное признание: поодиночке они могли бы и не справиться. Чтобы понять, что за тьма пришла в их мир, и выжить в нем, им, похоже, придется действовать сообща. Хотя бы какое-то время.

Часть 2: Путь к Святилищу и Хрупкое Перемирие

Тишина, нарушаемая лишь треском догорающих бревен и далеким карканьем ворон, снова опустилась на разоренную Опушку. Ратибор вытер лезвие копья о траву, его взгляд неотрывно следил за Милавой, которая все еще опиралась на посох, восстанавливая дыхание. Искры магии погасли, но их отсвет словно задержался в воздухе, меняя все.

– Святилище, значит, – проговорил Ратибор, нарушая молчание. Голос звучал ровнее, но подозрение еще не ушло. – Тот самый Велемудр, которого местные винят в нападении, послал тебя туда?

Милава вскинула голову, ее щеки слегка порозовели – то ли от магического усилия, то ли от возмущения.

– Велемудр не причастен к этому! – твердо сказала она. – Он… он изучал эту тьму, пытался найти способ ей противостоять. Святилище Трех Путей – это древнее место, связанное с Хранителями Камня Зари. Он верил, что там можно найти ответы или помощь.

Хранители Камня Зари? Название звучало как что-то из древних легенд, которые ему рассказывала нянька в детстве. Но сейчас, после всего увиденного, легенды казались не такими уж и сказками.

– А где оно, это твое святилище? – спросил Ратибор, делая вид, что просто любопытствует, хотя сам уже прикидывал маршрут. Башня колдуна стояла на скалах к югу отсюда, а древние святилища часто располагали в таких же уединенных, труднодоступных местах.

– В предгорьях, у истоков Зарянки, – ответила Милава, все еще настороженно глядя на него. – Несколько дней пути отсюда, если идти через лес.

Ратибор кивнул. Это было примерно в том же направлении, куда он собирался идти сам – к башне Велемудра. Похоже, их пути действительно совпадали. Стоять здесь, среди руин, было опасно. Отправляться в путь поодиночке – еще опаснее, как только что показала стычка с тварями. А эта девушка, хоть и колдунья (или ученица колдуна), явно не была связана с той тьмой, что напала на деревню. Скорее, она тоже искала способ борьбы с ней.

– Я шел к башне твоего учителя, – признался Ратибор. – Хотел понять, что случилось, связано ли его исчезновение с этими тварями. Похоже, наше дело общее. По крайней мере, пока.

Милава удивленно посмотрела на него. Он шел к башне? Значит, он тоже ищет ответы, а не просто бродячий воин, случайно оказавшийся не в том месте не в то время. Это немного смягчило ее недоверие.

– Общее, – согласилась она после короткого раздумья. – Тьма не разбирает, воин ты или ученица. Идти вместе безопаснее.

– Безопаснее, – подтвердил Ратибор. Он подошел к одной из мертвых тварей, перевернул ее копьем. Снова тот же едва уловимый запах гари и холода, и странная, неживая серая кожа. – Нужно идти. Пока не вернулись их сородичи покрупнее.

Милава кивнула. Она бросила последний взгляд на разоренную деревню, на тела людей и тварей, смешавшиеся в страшной картине. Это было только начало, она это чувствовала.

Они двинулись в путь. Ратибор шел чуть впереди, его копье было наготове, глаза внимательно осматривали лес по обе стороны тропы. Милава следовала за ним, ее рука лежала на посохе, а разум пытался привести в порядок мысли и воспоминания о картах и указаниях Велемудра. Молчание между ними было неловким, наполненным невысказанными вопросами и старым недоверием, но под ним уже зародилось хрупкое перемирие, рожденное общей опасностью и общей, пусть пока и туманной, целью – добраться до Святилища Трех Путей и понять, что за Пепел Веков пробудился в их мире.

Часть 3: Святилище в Пепле

Путь к Святилищу Трех Путей лежал через лес, который с каждым шагом казался все более больным и враждебным. Та же гнетущая тишина, что Жива ощущала в своей чаще, царила и здесь. Деревья стояли серые и безжизненные, под ногами хрустели не опавшие листья, а высохшая, мертвая трава. Даже те редкие звери, что попадались им на глаза, выглядели испуганными или неестественно агрессивными. Ратибор двигался настороженно, его рука не отпускала копья, а Милава то и дело оглядывалась, будто чувствовала на себе чей-то невидимый взгляд.

К исходу второго дня пути, следуя указаниям на карте Велемудра и чутью Милавы, они вышли на небольшую поляну, скрытую в глубине древнего ельника. Воздух здесь был особенно тяжелым и холодным, несмотря на то, что день был ясным. В центре поляны возвышались несколько огромных, поросших мхом валунов, образующих неправильный круг. Камни были испещрены древними, полустертыми рунами, которые слабо пульсировали остаточной магией – Милава это чувствовала. Это и было Святилище Трех Путей. Вернее, то, что от него осталось.

Но вид древнего места силы не принес облегчения. Наоборот, сердце Милавы сжалось от ужаса и горечи. Трава внутри круга камней была выжжена дочерна, точно так же, как на той поляне в лесу, где Жива пыталась провести свой ритуал. Земля была покрыта слоем липкого черного пепла, от которого исходил знакомый Ратибору тошнотворный запах гари и потустороннего холода. В центре круга, где, видимо, когда-то стоял алтарь или главный камень, зияла уродливая дыра, словно что-то было вырвано из земли с корнем. Сами камни были покрыты не только мхом, но и свежими царапинами, будто их пытались расколоть или осквернить чем-то острым, а некоторые руны были замазаны черной, вязкой субстанцией, похожей на смолу, которая гасила их слабое свечение.

– Осквернено… – прошептала Милава, ее голос дрогнул. Она подошла ближе, не решаясь вступить в круг пепла. Она узнавала следы темной магии – той самой разрушительной силы Нави, о которой предупреждал Велемудр. Кто-то побывал здесь до них. Кто-то, кто служил той же тьме, что разорила Опушку.

Ратибор шагнул вперед, его лицо помрачнело. Ему не нужно было знать магию, чтобы почувствовать царящее здесь запустение и злобу. Он видел достаточно полей сражений, чтобы отличить следы честного боя от надругательства.

– Похоже, мы опоздали, – сказал он глухо. – Или тот, кто это сделал, искал здесь то же, что и мы.

Он наклонился, рассматривая черную субстанцию на одном из камней. Она была еще липкой. Значит, это случилось недавно. Может быть, день или два назад.

Милава присела на корточки у края пепелища, всматриваясь в выжженную землю.

– Они искали силу этого места, – проговорила она тихо. – Или пытались уничтожить ее. Велемудр писал, что такие святилища – узлы, связывающие Явь и Навь, источники света, поддерживающие равновесие… Если их уничтожить…

Она не договорила. Последствия были слишком ужасны, чтобы произносить их вслух. Она подняла глаза на Ратибора. Их общая цель – найти ответы в этом святилище – обратилась в прах. Теперь им нужно было понять, кто это сделал и куда направился дальше.

Внезапно Ратибор резко выпрямился, вскинув копье. Его тренированный слух уловил движение в ельнике за камнями – треск ветки, слишком громкий для зверя или птицы.

– Здесь кто-то есть, – прошипел он, становясь между Милавой и лесом.

Милава тоже вскочила, ее рука сжала посох. Она ощутила чужое присутствие – живое, сильное, наполненное дикой энергией леса и… затаенной враждебностью. Кто-то наблюдал за ними из тени древних елей.

Часть 4: Дитя Леса и Огонь Вражды

– Выходи! – Голос Ратибора прозвучал резко, эхом отразившись от древних камней и стволов елей. – Знаю, что ты там!

Ответом была тишина, но напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Ратибор медленно двигался вдоль края пепелища, стараясь держать в поле зрения и Милаву, и густой ельник, откуда исходила угроза. Милава стояла чуть позади него, ее пальцы побелели, сжимая посох, губы шептали слова защитного заклинания, готовая в любой момент возвести щит.

И тогда она вышла. Не из-за дерева, а словно соткавшись из самого сумрака под густыми лапами елей. Молодая женщина, босая, в простой холщовой одежде, с длинными, спутанными темными волосами, в которые были вплетены перья и мелкие веточки. Ее глаза, цвета глубокого лесного озера, горели холодной яростью, направленной прямо на Ратибора и Милаву. Это была Жива.

Она сделала несколько шагов вперед, остановившись у границы поляны. Она не держала оружия, но вся ее поза излучала угрозу. Казалось, сам лес за ее спиной – деревья, тени, ветер – был готов обрушиться на незваных гостей по ее знаку.

– Осквернители! – Голос Живы был низким, вибрирующим от гнева, похожим на рычание дикого зверя. – Вы пришли сюда, чтобы добить то, что не доделали ваши темные хозяева? Думали, лес не заметит вашей грязной работы?

Ратибор нахмурился. Обвинение было нелепым, но ярость в голосе девушки была неподдельной.

– Мы только что пришли, – ответил он ровно, стараясь не делать резких движений. – И увидели то же, что и ты. Это место разорено. Но не нами.

Жива недоверчиво прищурилась. Она видела их – воина с оружием и девку с колдовской палкой – стоящих посреди пепелища, от которого все еще несло скверной Нави. Для нее, чувствующей боль оскверненного места, их присутствие здесь было неопровержимым доказательством вины.

– Ложь! – выплюнула она. – Я чую на вас отголосок той же тьмы, что убивает мой лес! Той же тьмы, что оставила здесь этот пепел! Вы пришли забрать остатки силы этого места!

Не успел Ратибор ответить, как Жива резко вскинула руку. Земля под ногами Ратибора и Милавы дрогнула, из нее выметнулись толстые, узловатые корни, пытаясь схватить их за ноги, опутать, обездвижить.

Ратибор отпрыгнул назад, обрубая цепкие корни копьем. Милава вскрикнула и возвела уже подготовленный голубоватый щит, который с треском отразил атаку корней, но заставил ее пошатнуться.

– Мы не враги! – крикнула она, пытаясь перекричать шелест взбесившейся листвы. – Мы ищем того, кто это сделал! Мы тоже против этой тьмы!

Но Жива, ослепленная гневом и болью за оскверненное святилище, не слушала. Она видела лишь чужаков, вторгшихся в священное место, чужаков с оружием и магией, которых она инстинктивно считала врагами леса и его древних тайн. Она сделала еще один жест, и порывистый ветер хлестнул по поляне, закручивая пепел и сухие листья, пытаясь ослепить их.

Ратибор прикрыл лицо рукой, отступая к Милаве.

– Она нас не слушает! – крикнул он сквозь завывание ветра. – Похоже, придется сначала успокоить ее!

Столкновение казалось неизбежным. Воин, защищающий себя и свою спутницу. Колдунья, пытающаяся защититься и воззвать к разуму. И дикая ведьма, защищающая святое место от тех, кого она считала осквернителями. Огонь вражды вспыхнул на пепелище древнего святилища, грозя поглотить их всех прежде, чем они успеют понять, что враг у них один.

Часть 5: Знак Старых Путей и Слова Истины

Ветер выл, швыряя в лицо Ратибору колючий пепел и сухие иглы. Он уклонялся от новых плетей корней, которые с треском вырывались из земли по воле лесной ведьмы, пытаясь подобраться к ней ближе, но не для атаки, а чтобы заставить ее выслушать. Однако Жива, двигаясь с грацией дикой кошки между деревьями, не давала ему приблизиться, ее глаза все так же метали молнии чистого гнева.

Милава с трудом удерживала защитный барьер, который мерцал и трещал под натиском враждебной стихии. Она видела ярость ведьмы, но под ней чувствовала и другое – глубокую боль и отчаяние за оскверненное место. Это была не злоба порождения Нави, а праведный гнев защитника. И тут ее взгляд зацепился за узор, вышитый грубыми нитками на рукаве холщовой рубахи Живы – три изогнутые линии, похожие на сплетенные ивовые ветви. Этот знак… она видела его раньше! В одной из самых старых книг Велемудра, в разделе о лесных духах и древних оберегах. Знак Хранителей Лесных Троп, тех, кто издревле оберегал священные рощи и места силы от темных влияний.

– Стой! – крикнула Милава, опуская посох и позволяя своему защитному куполу опасть. Это был риск – она оставалась беззащитной перед магией ведьмы, но другого пути достучаться до нее она не видела. – Знак на твоей руке! Ветви ивы! Это оберег Старых Путей! Ты не можешь служить тьме, что осквернила это место!

Ее слова, произнесенные неожиданно твердым голосом, заставили Живу замереть. Ветер стих так же резко, как и поднялся. Корни перестали рваться из земли. Девушка недоверчиво посмотрела на свою руку, на вышитый знак, а потом снова на Милаву. Откуда эта городская девчонка с колдовской палкой знает о знаках Старых Путей? Слуги тьмы не обращают внимания на такие вещи, они их уничтожают.

Ратибор тоже замер, удивленный внезапной сменой обстановки и словами Милавы. Он опустил копье, но оставался начеку, наблюдая за реакцией лесной ведьмы.

Видя, что ее слова произвели эффект, Милава шагнула вперед, доставая из-за пояса кожаный тубус.

– Мы не осквернители! – повторила она уже спокойнее, но настойчиво. – Мой учитель, Велемудр, он изучал Хранителей и угрозу для Камня Зари. Он оставил мне записи! Вот!

Она осторожно извлекла свиток и развернула его так, чтобы Жива могла видеть письмена и, главное, тот самый символ Трех Путей в конце – переплетение дерева, пламени и волны.

– Мы пришли сюда по его указанию, – продолжала Милава. – Надеялись найти здесь ответы, понять, как остановить Морока – тень из Нави, которая, как мы думаем, и стоит за всем этим злом. За осквернением этого места. За нападением на деревню. За болезнью леса…

При упоминании болезни леса глаза Живы расширились. Эта девчонка знала и об этом? Имя "Морок" эхом отозвалось в ее памяти – безымянная тень из ее страшного видения, тянущаяся к сияющему камню. Неужели… неужели они и правда говорят об одном и том же?

Жива медленно опустила руки. Ее враждебность не исчезла, но под ней проступило сомнение и настороженное любопытство. Она посмотрела на свиток, на символ, потом на Милаву, на воина за ее спиной. Они не выглядели как слуги тьмы. Скорее, как растерянные путники, застигнутые бурей, которую сами не понимают.

– Велемудр… – прошептала она. Имя старого колдуна было известно и в лесу, хоть его и побаивались. – И… Камень Зари…

Слова были произнесены почти беззвучно, но они повисли в воздухе, став первым хрупким мостиком над пропастью вражды. Битва прекратилась так же внезапно, как и началась. Теперь им предстояло понять, смогут ли они пересечь этот мостик и объединиться против общего, невидимого врага.

Часть 6: Обрывки Знаний и Общая Тьма

Жива медленно подошла ближе, ее взгляд недоверчиво, но внимательно изучал старый пергамент в руках Милавы, затем переметнулся на саму девушку и мрачного воина за ее спиной. Символ Трех Путей… Камень Зари… Морок… Эти слова, произнесенные чужаками, звучали слишком знакомо, чтобы быть простой ложью или случайностью.

– Откуда ты знаешь про Камень? – Голос Живы все еще был настороженным, но ярость в нем уступила место глухому беспокойству. – Это древняя сила, сила Яви. Городские колдуны обычно не лезут в дела леса и старых камней.

– Мой учитель, Велемудр, был не просто городским колдуном, – ответила Милава, чувствуя, что лед недоверия начинает трескаться. – Он изучал древние знания, историю равновесия между мирами. Он верил, что Камень Зари – ключ к этому равновесию, и чувствовал, что ему грозит опасность. Он писал об этом… – Она снова указала на свиток. – А потом исчез. Я пришла сюда, надеясь найти его или хотя бы подсказку, как остановить… Морока.

Жива помолчала, обдумывая ее слова. Она сама видела в своем видении тьму, тянущуюся к сияющему камню. И она сама шла по темному следу, оставленному этой тьмой, который привел ее сюда, к оскверненному святилищу.

– Мой лес… он умирает, – глухо проговорила Жива, обводя взглядом больные деревья вокруг поляны. – Духи мечутся в страхе или злобе. Звери сходят с ума. Я нашла след… темный, холодный след, он прошел через лес и привел меня сюда. К этому пеплу. К этому осквернению. Я думала, это ваших рук дело…

Ратибор шагнул вперед, опуская копье острием вниз в знак отсутствия враждебных намерений.

– Мы видели то же самое. Безумных зверей. Нападение тварей на деревню у кромки леса. – Он кивнул в ту сторону, откуда они пришли. – Это не колдовство одного человека. Это что-то большее. Что-то ползет из Нави. И похоже, этот твой Камень Зари имеет к этому прямое отношение.

Взгляд Живы метнулся к Ратибору. Воин говорил просто, без колдовских ухищрений, но его слова звучали убедительно. Он тоже видел. Он сражался. Он понимал масштаб угрозы.

– Морок… – повторила Милава имя из свитка. – Тень, что хочет поглотить свет Камня. Похоже, это наш общий враг. И он уже начал действовать, оскверняя места силы вроде этого святилища.

Жива снова посмотрела на выжженную землю в центре каменного круга. Ярость утихла, оставив после себя горький пепел осознания. Она ошиблась. Эти двое не были врагами. Они были такими же, как она – застигнутыми врасплох надвигающейся тьмой, ищущими ответы в мире, который начал рушиться на части.

– Вы… вы ищете этот Камень Зари? Или способ его защитить? – спросила Жива, ее голос стал почти нормальным, хотя и не утратил своей диковатой резкости.

– Мы ищем ответы, – ответила Милава. – И моего учителя. Камень Зари, Хранители, Морок – все это части одной головоломки, которую оставил мне Велемудр. Я надеялась, что это святилище поможет ее сложить.

– Но оно уничтожено, – констатировал Ратибор. – И тот, кто это сделал, ушел.

– След ведет дальше, – тихо сказала Жива, указывая на едва заметные признаки темного присутствия, уходящие от святилища на юго-восток, в сторону гор. – Туда.

Трое – богатырь-изгой, ученица колдуна и лесная ведьма – посмотрели в указанном направлении. Их пути сошлись в точке разрушения. Теперь им предстояло решить, пойдут ли они дальше вместе, связанные не дружбой, но общим врагом и общей, пусть и по-разному понимаемой, целью.

Часть 7: Символ Тени и Общий Путь

Молчание повисло над оскверненным святилищем. Ратибор, Милава и Жива смотрели туда, куда указывала рука лесной ведьмы – на едва заметный темный след, уходящий к далеким горам. Стало очевидно, что их разрозненные поиски – Ратибора, ищущего причину хаоса и ответы в башне колдуна; Милавы, следующей по указаниям учителя к святилищу; и Живы, идущей по следу тьмы, отравившей ее лес – привели их в одну точку и указали одно направление.

– Значит, он пошел туда, – Ратибор первым нарушил тишину, кивнув в сторону гор. – Тот, кто разорил это место. Морок, или его слуга.

– И если Камень Зари действительно существует и находится под угрозой, то, скорее всего, он там, – добавила Милава, ее взгляд был прикован к далеким синеющим вершинам. Древние легенды часто помещали места великой силы в труднодоступные горы.

Жива ничего не сказала, но ее решительный вид говорил сам за себя. След вел туда, и она пойдет по нему, чтобы защитить свой мир, даже если для этого придется идти рядом с этими чужаками – воином и ученицей колдуна.

Прежде чем двинуться дальше, они решили внимательнее осмотреть оскверненное святилище. Может, враг оставил какие-то улики, помимо следа?

Жива подошла к одному из больших валунов, покрытому замазанными черной смолой рунами. Она осторожно коснулась камня, закрыла глаза, пытаясь почувствовать остаточную энергию места, услышать его искаженный шепот.

– Он… он искал что-то, – проговорила она через некоторое время, ее лоб нахмурился от усилия. – Не просто разрушал. Он вытягивал силу… И оставил… знак. Свой.

Милава подошла к другому камню, где черная субстанция была особенно густой. Она достала из своей сумки небольшой нож и осторожно соскоблила часть вязкой массы. Под ней обнаружилась глубокая царапина, вырезанная поверх древней руны – символ, которого она не знала. Он был похож на искаженную, злобную ухмылку или полумесяц с острыми, хищными краями.

– Вот, – показала она остальным. – Я не видела такого знака в книгах Велемудра. Но он… он злой. От него веет холодом Нави.

Ратибор тем временем осматривал выжженную землю в центре круга. Среди пепла он заметил что-то блеснувшее. Наклонившись, он поднял небольшой обломок – не камень, не дерево. Что-то металлическое, темное, с острым краем, отколовшееся, похоже, от оружия или доспеха, которого он никогда раньше не видел. Материал был холодным на ощупь, даже под лучами солнца.

– Похоже, здесь была схватка, – предположил он, показывая обломок спутницам. – Или тот, кто это сделал, был не один.

Жива подошла к Милаве и всмотрелась в выцарапанный символ. Ее глаза расширились.

– Я видела его… – прошептала она. – В том видении… Когда пыталась очистить лес… Этот знак был на тени, что тянулась к свету. Это знак Морока.

Теперь сомнений не оставалось. Их враг обрел имя и символ. Морок. И он явно шел по следу Камня Зари, уничтожая или оскверняя места силы на своем пути. Святилище Трех Путей было лишь одной из точек на его маршруте. И следующая точка, скорее всего, находилась там, в горах.

– Значит, идем в горы, – констатировал Ратибор, убирая обломок в сумку. Он посмотрел на Милаву, потом на Живу. – Вместе?

Милава кивнула.

– Вместе. Поодиночке мы его не остановим.

Жива помедлила лишь мгновение. Идти с чужаками было против ее натуры, но сейчас на кону стояло слишком много. Ее лес, Камень Зари, весь мир Яви.

– Вместе, – твердо сказала она. – Пока наши пути совпадают.

Негласный, неохотный союз был заключен. Трое непохожих друг на друга людей, сведенные вместе общей бедой, стояли на пепелище древнего святилища, готовые отправиться в опасный путь вслед за тенью Морока.

Часть 8: Первые Шаги по Пепельной Тропе

Они покинули оскверненное святилище, погружаясь обратно под сень больного леса. Теперь их было трое, но тишина между ними была почти такой же густой, как и прежде. Ратибор шел впереди, его воинская привычка заставляла постоянно осматриваться, прислушиваться к каждому шороху, рука не отпускала древко копья. Милава шла посередине, ее взгляд блуждал от карты Велемудра, которую она периодически доставала, к едва заметным знакам, на которые указывала их новая спутница. Жива замыкала шествие, двигаясь легко и бесшумно, словно тень. Ее внимание было полностью поглощено тропой – не той, что протоптана ногами, а той, что оставила после себя тьма.

Жива вела их. След Морока, почти невидимый для Ратибора и Милавы, для нее был отчетливой раной на теле мира. Она указывала на сломанную не по-звериному ветку, на камень с едва заметным слоем холодной сажи, на участок мха, который был не просто сухим, а мертвым, лишенным даже намека на жизненную силу. Ее связь с природой, пусть и отравленной, позволяла ей видеть то, что было скрыто от других глаз.

Ратибор наблюдал за ней с плохо скрываемым скепсисом. Он привык полагаться на свое зрение, слух и опыт воина. Следовать за лесной девчонкой, которая ориентировалась по "мертвому мху" и "холодной саже", было для него непривычно и немного… дико. Он не сомневался в реальности угрозы, но методы их проводницы казались ему скорее колдовскими играми, чем надежной навигацией. Тем не менее, другого пути у них не было, и он молча шел вперед, доверяясь больше чутью опасности, чем указаниям ведьмы.

Милава же смотрела на Живу с растущим интересом. Велемудр учил ее не только книжной магии рун и заклинаний, но и умению читать знаки мира, понимать язык природы. Он говорил, что есть разная мудрость – мудрость камня, мудрость дерева, мудрость зверя – и часто она бывает древнее и глубже той, что записана на пергаменте. В Живе она видела воплощение этой дикой, интуитивной мудрости. Она пыталась понять, как ведьма читает след, какие знаки использует, сравнивая это со своими знаниями, полученными от учителя.