Читать книгу: «Наследник славы. Часть 2. Невольничий берег вселенной», страница 3

***

Прошёл ровно год с тех пор, как Роман попал на корабль. Где они сейчас находятся? Кто его знает. О судьбе своих друзей с того памятного дня распределения он так ничего и не слышал, хотя пытался при каждом удобном случае расспрашивать о них всех знакомых рабов. Те лишь испуганно таращились на него – говорить о чем-то ином, кроме их непосредственных обязанностей рабам строго настрого запрещено. Гиоды, те из них, с которым Роман оказался на более-менее дружеской ноге, как любимчик шефа, только качали головами. Либо они действительно ничего не знали, либо просто не хотели говорить. Да и не мудрено затеряться пленникам на этом огромном безбрежном корабле, на многочисленных палубах которого сосредоточены тысячи и тысячи существ самых разных рас.

Вскоре после прибытия Роман неожиданно столкнулся со своим приятелем по старой кухне – маа Кабо. Тот работал здесь же, среди обслуги кухни. Оказалось, что Ладдер, пытаясь отыграть у Ту-Гиддо способного раба, проиграл в результате и Кабо. Роману оставалось лишь тихо радоваться, что его друг последовал за ним и он не останется здесь в полном одиночестве. Кабо же расстроен не на шутку – у старого хозяина осталась вся его многочисленная семья (у маа практиковались групповые браки), другие соплеменники, налаженный образ жизни. А здесь кто он? Раб самого низшего уровня? Надо начинать всё с начала. В этом он винил больше Романа, нежели проигравшего его хозяина. Тот пытался утешать друга. Маа то успокаивался, то высказывал всё, что наболело на душе. Землянину грустно и горько от несправедливых упреков. А каково ему? У него-то вообще на корабле нет семьи. И нет даже надежды когда либо встретить её. Они с Кабо то горько плакались друг другу в жилетку, то целыми сменами вообще не разговаривали. Все это не способствовало улучшению и без того депрессивного состояния Романа. Это не ускользнуло от глаз хозяина. Тот сложил два и два и вскоре Кабо исчез. Роман поначалу даже позлорадствовал, но вскоре глубоко раскаялся в таких мыслях.

Если разобраться, то он действительно явился невольной причиной начавшихся злоключений маа. У того был по старому месту жительства какой никакой статус, а по вине Романа всё пошло прахом. И из-за кого!? Из-за какого-то безродного инопланетянина! У которого даже нет своей общины на корабле. Как бедному рабу не сердится на чужака? Зачем ему нужен такой друг?

Как землянин не пытался разузнать у хозяина судьбу Кабо, ничего не получалось. Тот лишь отмахивался всеми тремя щупальцами и заявлял, что не собирается с одним из своих рабов обсуждать судьбу другого своего раба. Этого еще не хватало!

С трудом, но Роман привыкал к этой жизни. Новыми друзьями, правда, так и не обзавелся. Отчасти из-за поселившегося в нем страха очередной потери. Отчасти из-за того, что другие рабы относились к нему с некоторой неприязнью, как к любимчику Хозяина и странному чужаку. Да и его внешность их откровенно отталкивала. Свободные гиоды, работавшие с ним бок о бок, видели в нем прежде всего раба. Были приятели, с которыми можно время от времени почесать языки. Гиоды, в общем-то, неплохие ребята.

***

Приближался какой-то большой праздник, называвшийся на корабле Днём Очередного Пробуждения Хозяев Вселенной. Что это такое, никто толком объяснить не мог. В этот день просыпаются Хозяева. Не гиоды или марокканцы, а настоящие Хозяева – таинственные айоллы. На вопрос: «а они что, спят всё остальное время?», старший повар отвечал: «они никогда не спят».

– Как же тогда они просыпаются? – недоумевал землянин.

– Потому что все остальное время они находятся в другом мире.

– В каком другом? Они что, не здесь живут? Прилетают?

– Они здесь живут. И не здесь. Они обитают сразу в двух мирах. И в этом, и в другом.

– Как это? – не понимал Роман, – В каком другом и как можно жить сразу в двух мирах? И почему они, если не спят, просыпаются?

– Просыпаются, потому что во время пробуждения они находятся только в одном мире – в этом. Им нужно поддерживать силы. Питаться.

– Но как так можно?

– Отстань! Рабу не пристало быть таким любопытным! – не выдерживал Ту-Гиддо, ковыляя прочь на своих коротких ногах-щупальцах.

Другие вообще отказывались говорить об айоллах. Рабы, похоже, попросту сами ничего не знали, а гиоды откровенно боялись.

***

Когда до праздника Дня Пробуждения оставалось буквально десяток вахт, Ту-Гиддо подозвал Романа к себе и доверительно сообщил, что на складе почти не осталось мороженных тушь тцоп-вишей, а на праздник мяса нужно много. И они вдвоем отправятся в их загоны, чтобы отобрать подходящих, наиболее спелых, нагулявших жирок особей. Тех потом забьют, обработают и заморозят. Надо отобрать с полсотни животных. Понадобится много мяса.

– Нельзя, нельзя поручать отбор местным рабам-заготовителям, – ворчал Ту-Гиддо, – Они отберут одни кости. Это отребье ничего не понимает в заготовке мяса. Ты будешь помогать мне.

Глава 5. Тцоп-виши

С самого начала следующей вахты Роман вместе с Ту-Гиддо и несколькими рабами из обслуги отправился в сектор корабля, отгороженный от прочих помещений и предназначенный исключительно для содержания и разведения в нём тцоп-вишей. Это была свободная смена Романа, в которую он надеялся хоть немного отдохнуть и забыться. Да кого это интересовало? Несмотря на то, что землянин считался любимчиком старшего повара, его жизнь оставалась жизнью раба и никому особенно не было дела до его мнения и желаний. Его положение ничем не легче положения любого другого раба на корабле. Для хозяев он просто раб. Его же мнимая приближенность к гиодам стала вызывать со временем со стороны остальных рабов мягко сказать отчуждение – тихую ненависть. Фактически Роман лишен уважения и со стороны хозяев, и со стороны большинства рабов. Лишь с двумя-тремя собратьями по несчастью он мог позволить себе роскошь общения как с равными. Но это были жалкие, забитые, такие же отверженные существа, как и он сам.

Вот и сейчас – Ту-Гиддо, не обращая на своего помощника ровно никакого внимания, ловко ковылял на своих троих впереди всех. Два раба дабла-дредноида, несмотря на то, что считались самой низшей категорией рабов, демонстративно держатся на несколько шагов позади землянина, высоко держа маленькие головки с лягушачьими глазками и отвратительными присосками на мордах, семеня непропорционально короткой высокому росту парой ножек с большими ступнями. Две руки безвольно болтаются, почти касаясь пальцами земли. Впрочем, Роман уже свыкся со своим особым статусом изгоя и старался не давать воли чувству тоски. Три маа грациозно шествовали последними.

Они находились в той части корабля, в которой Роману до сих пор бывать не приходилось. Его удивило, что на таком огромном корабле не было никаких лифтов или самодвижущихся лестниц или лент-транспортеров. Во всяком случае, ему пока не встречалось ни одного такого устройства. Все передвигались исключительно за счет своих нижних конечностей: двух, трех, четырех – у кого сколько имелось, а грузы перевозились на разного размера трехколесных тележках.

Наконец группа оказалась у небольшого, неброского среди прочих, плотно закрытого люка. Рядом с ним маялась без дела пара стражников гиодов со знакомыми уже Роману раздвоенными на концах палками-дубинками. Землянину показалось, что прикрепленный к его груди диск неприятно завибрировал. Он настолько свыкся с этим контролирующим устройством, что совершенно не обращал на него внимания. Точно такие имелись на телах всех без исключения рабов. Гиоды перебросились парой свистящих фраз на незнакомом языке и раздали сопровождавшим их маа нечто похожее на маленькие толстенькие мягкие ошейники. У маа, у самого основания их длинных стройных шей, с обеих сторон по три небольших дыхательных щели. Они смешно трепетали, когда маа вдыхали и ошейники пришлись как раз над этими ноздрями, перекрывая их. Один из маа, надевая ошейник, пояснил землянину, что это устройство делает воздух в помещении тцоп-вишей безопасным для них, так как в нем содержится слишком много кислорода, вредного для маа в таких количествах. Когда Роман забеспокоился о себе, тот же маа, усмехаясь, пояснил, что газовая смесь за дверью может причинить вред только существам его расы. Всем прочим она безопасна.

Во время их разговора люк с неприятным скрипом медленно раскрылся. За ним тёмный, пахнущий сыростью низкий коридор-труба, о потолок которого высокие дабл-дредноиды чиркали головами, жмурясь и втягивая два больших лягушачьих глаза на макушках. Воздух затхлый. Люк позади с тем же скрежещущим звуком захлопнулся. Тускло вспыхнули редкие круглые фонарики. Один из охранников сопровождал их. Вскоре коридор закончился точно таким же люком, открывавшимся только с этой стороны.

Ту-Гиддо, Роман, оба дабл-дредноида и тройка маа гуськом проникли сквозь дверной проем и люк поспешно захлопнулся за ними. Охранник остался с другой стороны. Они в небольшой кубической комнатке. Повар подошел к двери с противоположной стороны и осторожно пихнул от себя.

В приоткрытую щель хлынул поток яркого света и, вопреки опасениям Романа, потянуло давно забытой свежестью. Землянину показалось, что он ощущает лесные запахи. Он с наслаждением вдохнул полной грудью. Как хорошо! Так пахнет после теплого летнего дождичка. Даже голова закружилась. Маа брезгливо косились на его счастливую морду, поправляя руками спасительные ошейники.

Гиоду воздух тоже неприятен. «Ну и вонь, ну и вонь» – бормочет он. Лица даблов бесстрастны.

По глазам ударил ослепительный свет – землянин уже давно привык к полумраку, царящему в помещениях корабля и обычный дневной свет вызвал на мгновенье боль. По мере привыкания Роман стал различать то, что находится перед ним.

Ему показалось, что каким-то чудесным образом они оказались на большом зеленом земном лугу. Влево и вправо уходят поросшие сочной травой поля, упирающиеся в рощицы невысоких деревьев. Присмотревшись, землянин понял, что и трава и деревья не похожи на земные. Трава с более широкими и мягкими стеблями, а листья на деревьях длинные, узкие, вьющиеся темно-зелеными кудряшками, с небольшими кисточками на концах. Что-то в этой траве и в этих деревьях казалось странным. Нет, не то что они инопланетные. Это само собой разумеется. Что-то другое… Пригляделся повнимательнее. И только тут дошло – и вся трава, и все деревья совершенно одинаковы. Всё ровно и безлико, как под копирку. Будто взяли по одному кустику травы и по одному дереву и клонировали их в сотнях и тысячах экземпляров. Может так оно и было?

Откуда исходит свет – непонятно, но свет точь-в-точь свет земного полдня. Роман дышит полной грудью и не может надышаться. Ему плевать на гримасы спутников. Пахнет луговыми травами. В который раз с наслаждением оглядывается по сторонам. Постой. Что это? Только теперь он различает на расстоянии не более трехсот метров слева и справа от себя, за деревьями, едва-едва проступающие полупрозрачные, небесного цвета с легким зеркальным отливом стены. Поднимаясь, те переходят на высоте полутора сотен метров в закругляющийся аркой потолок. Но легкий голубоватый цвет стен и потолка создают полную иллюзию далекого неба.

Позади группы – крутой склон холма, уходящего своей верхушкой прямо в «небо». У его подножия обычный маленький домик, вросший дальней своей стеной прямо в склон. Из единственной двери домика они только что вышли.

Стены огромной полутрубой тянутся вдаль на сотни метров, может даже несколько километров, где оканчиваются крутым склоном такого же холма. Разглядеть тот склон отсюда невозможно, слишком далеко. Роман ловил себя на мысли, что если не вглядываться в потолок и стены, они сразу исчезают, перестают ощущаться. Полная иллюзия огромного безбрежного неба и далекого горизонта.

– Ну что? – услышал он насмешливый голос хозяина. Только тут Роман сообразил, что стоит, задрав в восхищении голову, – Не ожидал такого загона?

– Ну и мерзость, – вместо него ответил один из дабл-дредноидов, – Дикость. Вонь. Сплошная дикость и вонь. Сколько пустого места! Никакой цивилизации. Разве это деревья? Дикость. Пусто. – Второй в ответ угрюмо хохотнул.

Старший повар зыркнул на них и те испуганно вжали глаза в маленькие черепа.

Вдаль уходит неширокая дорожка, мощенная желтоватым кирпичом. Обыкновенный земной шершавый кирпич! Разве что размером чуть больше. Пошли прямо по ней. Роман вскоре заметил, что луг слева и справа словно нарезан еле заметными тропками-межами на равные прямоугольники и понял, что это не дикое поле, а поле со специально высаженной культурной растительностью. Нагнувшись и отведя в сторону стебельки одного из кустиков, обнаружил у основания оранжевые клубеньки, которые он не раз уже встречал на кухне.

– Это основной корм тцоп-вишей, – пояснил, не оборачиваясь гиод. Он одним глазом с любопытством наблюдал за реакциями раба, – Они только им и питаются. Ну и для нас выращивают. Многим рабам нравится вкус этого овоща.

Почти сразу за этими словами Роман увидел группку существ. Их около полутора десятков. Он их не сразу и приметил, потому что те стояли на коленках, пригнувшись телами к самой траве. На миг показалось даже, что это отара барашек, щиплющих травку. А как еще должны питаться животные? Да еще и обросшие густой курчавой шерстью. Но завидев гостей, тцоп-виши повскакивали на две ноги и замахали руками. Роман подумал, что те испугались, но нет – махали увлеченно, приветственно. Явно рады встрече. Существа очень напоминали издали людей. Походили на людей даже больше, чем сквирги, несмотря на то, что также покрыты мехом. Но мех более грубый и густой, и не зеленоватый, а буро-сероватый. На голове он длиннее, менее вьющийся и с более темным отливом – почти как у человека с густой курчавой шевелюрой. Лица чистые, без растительности. Если бы не четыре глаза, два побольше, почти круглые, спереди, как и у землян. И по одному, поменьше, на висках. На вздетых в приветственных жестах руках по четыре длинных тонких пальца с тонкими ногтями-коготками. На тушах кисти рук они всегда обрублены. Они слишком костистые. Есть там нечего.

Особенно Романа поразило, что вокруг бедер всех существ обмотаны тряпки, а на плечи наброшены покрывала – явно одежда. Одной рукой все держали плетеные из ветвей корзинки, похожие на обычные земные лукошки. Корзинки полны теми самыми оранжевыми клубеньками. У некоторых в корзинках сверху лежат пучки ботвы. Всё это как то не вязалось со сложившимся у землянина мнением о тцоп-вишах, как о домашних животных. Он даже попытался заговорить со старшим поваром, но тот отмахнулся от него.

Толпа лохматых существ подошла без малейших признаков страха и все разом заговорили на непонятном певучем языке, переходящем часто в ультразвук. Повар нетерпеливо поднял щупальце вверх. Все замолчали. Тогда он ткнул кончиком щупальца в одного из встречавших и тот радостно затараторил, сглатывая слова. Остальные довольно кивали головами. Роман стоял совершенно обескураженный.

– Они давно ждут нас, – перевел Ту-Гиддо, – Считают, что время Праздника Выбора давно прошло, а нас всё нет.

– Время Праздника Выбора? – переспросил Роман, бывший все еще в прострации от увиденного, – Какого выбора?

– Это волосатое отребье считает, что мы приходим к ним для того, чтобы выбрать самых достойных и умелых и забрать к себе туда, за небо, – Ту-Гиддо тычет вверх тремя пальцами. Толпа встречающих при этом радостно взвывает. – Забрать их в наш счастливый мир для долгой безмятежной жизни, где нет никакой работы, нет никаких проблем. Нет никаких обязательств друг перед другом. Только игры и развлечения.

– Почему они так считают?

– Потому что им так сказали. – безразлично отвечает Ту-Гиддо.

– Кто сказал?

– Мы сказали. – повар удивлен тупостью раба.

– А мы… мы их забираем… чтобы съесть! Ведь это именно их мы и едим? – уточнил Роман, надеясь, что старший повар опровергнет его ошибку. Но тот лишь заклокотал, смеясь:

– Да. Это именно они, тцоп-виши. Скотина матороканцев. А скотина, она и есть скотина. Живут как дикие животные, кормятся на полях. Жрут всякую свежую зелень. Ткань для одежды выделывают из коры деревьев. Дома строят из древесины. Зато и мясо прекрасное нагуливают. Чистое, ароматное, вкусное. Без всякой химической гадости. На что они еще годны?

Роман не в силах больше вымолвить ни слова. Он почти убедил себя, что тцоп-виши, это действительно животные. А теперь… Какие же это животные?! Вскоре, миновав по желтой кирпичной дорожке две-три небольших живописных рощицы из совершенно одинаковых невысоких деревьев, они оказались у околицы самой что ни на есть настоящей деревушки. Та состоит из трёх десятков одинаковых квадратных белёных домиков без окон, с плоскими крышами и закрывающимися лишь на ночь дверьми-занавесками, беспорядочно раскиданных вокруг центральной, утоптанной множеством ног земляной площадки. Перед каждым домиком вкопаны аккуратненькие лавочки, заботливо разбиты клумбы со всё теми же зелеными травянистыми кустиками. Вон что-то похожее на качели. А это явно детская песочница.

Желтая кирпичная дорога заканчивается у первой хижины. Из домиков высыпало не меньше сотни тцоп-вишей и замахало поднятыми руками. Они радостно галдели, пока один из пришедших с гостями не закричал, перекрыв общий гвалт. Все замолчали. Кричавший стал что-то говорить, показывая время от времени обеими руками то на пришедших, то вверх. Морды тцоп-вишей, похожие на комичные земные четырехглазые маски с пятачками вместо носа, довольно растягивались в улыбках. Два передних глаза прикованы к оратору, два боковых беспрестанно зыркают по сторонам, ни на секунду не останавливаясь на одном месте. Наконец гостей проводили в один из домиков, состоявших из единственной комнаты. Дощатый струганный пол, такой же потолок, сквозь узкие щели которого просвечивает «небо». И широкие низкие лавки вдоль трех стен. Ни печей, ни столов, ни шкафов. Всё имущество хранится в сундуках под откидывающимися вверх крышками-лежанками лавок. Очевидно здесь только спят, а вся общественная и семейная жизнь протекает на улице.

Гости расселись и тотчас перед каждым из них появилось по маленькому столику, вровень с поверхностью лавок, больше похожих на табуретки с разложенными прямо на нём печёными плодами и стаканами с розоватым соком и толстым слоем мякоти у дна. Роман с удовольствием приступил к трапезе – он даже не заметил, что успел изрядно проголодаться. Несмотря на проявленную брезгливость все гости поедали угощение с удовольствием. Какое-то время еда отвлекала от ужасных мыслей. Тем временем пять вошедшие в хижину тцоп-вишей встали шеренгой напротив Ту-Гиддо, поняв по обмотанному вокруг его тела алому поясу-шарфу, что именно он главный в группе пришедших, и начали переговоры. Тот степенно отвечал. Наконец пятеро, низко присев по очереди перед гостем, вышли и громко сообщили ожидавшим соплеменникам результаты переговоров. По окрестностям прокатился оглушительный радостный вой.

– Я им сказал, что сегодня, раз мы опоздали, а они нас ждали, мы заберем с собой туда, – повар указал кончиком щупальца в потолок, – пятьдесят туш. То есть особей. – поправился он.

– Но как?! – вырвалось долго сдерживаемое возмущение у Романа, – Как?! Я думал это действительно животные! А это разумные существа! Как можно есть разумных существ?

– Не ори. Некоторые из них немного понимают на хэге. Выучили с десяток слов. Они дикари. Запомни. Ди-ка-ри. Дикие, вонючие дикари. Они выращиваются нашими хозяевами матороканцами специально для еды. Их вид хозяева вывели специально как кормовой. Как наши предки вывели кормовых червей. Иначе их бы здесь вообще не было. Неужели у вас на планете вы не выращиваете и не едите животных?

– Выращиваем. Едим. Но животных!!! Они не разговаривают с нами!

– Да. Животных. Для матороканцев, они животные.

– А для нас? Для Вас? – поправился землянин, – Для гиодов?

– Мы слуги матороканцев. Мы исполняем их поручения. – в голосе гиода Роману кажется некоторое смущение. Может только кажется? – Так всегда было. Так заведено не нами. Тцоп-виши должны сказать хозяевам спасибо за то, что смогли вырасти в таких великолепных условиях. Великолепных для них. У себя на планете такого счастья они никогда бы не имели. Там они живут в грязи и нищете. В бесплодных лесах. Полуголодные. Много опасностей. Много хищников. Мрут тысячами от болезней. Редко кто доживает до среднего возраста. Не лучше диких животных. Должны быть счастливы! Здесь они проживут много дольше, чем прожили бы там, у себя.

– Счастливы?! Здесь нет хищников?! Да их съедят скоро!!! Матороканцы их хищники! Какое в этом счастье?

– Замолчи! Незачем так орать. Они никогда не узнают об этом. Они сейчас счастливы! Они так и умрут счастливыми. Смерть их будет легкой и незаметной для них. Зайдут в специальную камеру и просто заснут. Без страха, без волнений. Даже не успеют испугаться.

– Ну да. Чтобы мясо вкус не потеряло. – ядовито вставил землянин.

– Да. Это важно. И своей смертью доставят удовольствие высшим существам. Всё! – махнул повар щупальцем, – Всё! Разговор окончен. Не нами так заведено и не нам рассуждать и осуждать.