Читать книгу: «Дорога дракона», страница 6

Свидание

Шу неподвижно сидела в кресле и глядела на тёмный квадрат окна, за которым, как звёзды, поблескивали огни Москвы. Раскуренная сигарета в её руке давно погасла. Лицо королевы было непроницаемым, голубые глаза подёрнулись пеленой, губы беззвучно шевелились. Казалось, что она спит с открытыми глазами, но время от времени королева переводила взгляд на закрытую дверь соседней комнаты.

Когда раздался звонок домофона, Шу замерла, даже губы перестали двигаться. Потом она встала, неспеша положила потухшую сигарету в пепельницу и проследовала в прихожую.

– Ваше величество, карета подана, – раздался в динамике голос Вовки.

Шу не ответила, только нажала на кнопку, открывающую дверь. В динамике послышался скрип доводчика. Шу устало закрыла глаза, оперевшись рукой о стену, потом мотнула головой, стряхивая с себя оцепенение, и вернулась в гостиную. Часы на мобильнике показывали без двух минут девять. Шу убрала телефон в сумочку, оглядела своё отражение в окне: эффектная женщина в вечернем платье. Правда, похожа скорее на кинозвезду на красной дорожке, нежели на королеву. За последний год в ней поубавилось статности, присущей коронованным особам. Вместо неё стала проявляться домашность и женственная простота.

– Возраст, – вслух произнесла королева, а про себя добавила: – И любовь.

В дверь позвонили. Шу направилась в прихожую, по пути стараясь придать себе светскую холодность, но сегодня она плохо владела собой. Тревога, не отпускающая ни на минуту, усиливалась нарастающим отчаянием.

На пороге стоял Ермоленко – в дорогом чёрном костюме, ослепительно-белой сорочке. Его начищенные до блеска туфли могли бы соперничать с зеркалами. Шу захотелось послать его к чёрту и закрыть дверь: настоящий Вовка никогда бы так не вырядился. Конечно, он всегда старался соответствовать ситуации и статусу Шу, но сейчас он больше походил на жениха, а не на парня, который идёт на свидание. Ермоленко пришёл бы в элегантном блейзере спокойных оттенков и в брюках со стрелочками. Возможно, под блейзер была бы надета сорочка. И уж совершенно точно он бы не стал начищать туфли, как генерал на парад.

Королева коротко выдохнула, подавляя этот приступ отчаяния, и удивлённо подняла брови – ровно настолько, насколько положено удивляться высокопоставленным лицам:

– Мы идём в оперу?

– У меня была такая мысль, но её пришлось отложить по техническим причинам, – Вовка переступил порог квартиры и галантно поцеловал ей руку: – Вы очаровательны, ваше величество!

Шу сдержанно улыбнулась, вынула из шкафа в прихожей манто из горностая и замерла с ним, отсчитывая секунды. На шестой Вовка сообразил, что от него требуется, и помог королеве одеться. В лифте ехали молча. Шу равнодушно созерцала двери, ощущая, как Вовка рассматривает её – с любопытством, волнением и подозрительностью.

Во дворе стоял чёрный двухместный «Майбах». И хоть Вовка знал, что Шу любит дорогие машины, он никогда бы не приехал на такой.

– Автомобиль должен отражать характер водителя, – говорил он. – Люди любят прикрывать дорогими автомобилями свои дешёвые, пустые душонки.

Урок с манто был усвоен, и Ермоленко уже без говорящих пауз открыл дверцу, помогая королеве усесться в салон. Потом он обошёл «Майбах» спереди, постукивая по капоту пальцами, и сел за руль.

– Куда отправимся? – поинтересовалась Шу.

– Сюрприз! – Вовка завёл двигатель, и машина плавно тронулась.

Шу откинулась на спинку сиденья и, глядя в окно, старалась угадать, куда привезёт её спутник. От этого места во многом зависела тактика разведки. Королеве предстояло выяснить не только то, как незнакомец оказался один в один похож на её возлюбленного, но и то, куда делся настоящий Ермоленко. Ничего не подозревающий двойник смотрел на дорогу, не обращая внимания на пассажирку. Шу не тяготило это молчание, потому что она не знала, о чём говорить с этим парнем.

– Надеюсь, вам это не доставит неудобств, – вдруг сказал он, и, прежде чем Шу успела что-либо произнести, за окном всё слилось в единое чёрное полотно, которое через секунду взорвалось синеватыми ещё сумерками: здесь вечер только вступал в свои права. Город, который проплывал за окном, не был знаком королеве.

– Где мы? – по-настоящему удивилась она.

– Я решил, что лучший в Вене ресторан достоин того, чтобы в нём отужинала королева драконов, – сдерживая улыбку, сообщил Вовка.

В эту минуту он так походил на настоящего Ермоленко, что у Шу тревожно забилось сердце: а вдруг тот отстранённый тон и эти несвойственные ему слова и поступки – всего лишь искусная маскировка. Что если Вовка сбежал из плена и теперь играет незнакомца, чтобы не выдать себя? Шу почувствовала, как выступает румянец у неё на щеках – пора брать свои эмоции под контроль, а то так можно навредить не только спутнику, но и себе.

«Майбах» остановился у красивого старинного здания, в первом этаже которого находился ресторан «Винсент». Складывалось ощущение, что в нём ждали только королеву с её спутником: менеджер зала встретил их у дверей, помог раздеться гостье, проводил до столика, о чём-то разговаривая с Вовкой по-немецки. Услужливый официант принёс меню и помог выбрать вино. До сего момента Шу не знала, что Ермоленко так хорошо разбирается в винах, впрочем, подготовиться к подобному свиданию можно и по интернету. Когда, наконец, заказ был сделан и они за столиком остались одни, королева завела разговор, к которому готовилась целый день.

– Свидание в Вене… А вы умеете удивлять!

– Приятно слышать, потому что я был уверен, что вы привыкли к подобным поступкам мужчин, – Вовка смутился почти естественно. – Я боялся показаться неоригинальным.

– Раз уж у нас полноценное романтическое свидание, предлагаю перейти на ты, – Шу склонила на бок голову, оценивая реакцию спутника.

– Мне неловко так обращаться к королеве.

– Все драконы обращаются друг к другу на ты.

– Но я не дракон.

– Тем более! Боги стоят выше по иерархической лестнице, значит…

– Мне просто хочется выказывать вам уважение, – упрямился Вовка.

– Его можно выказывать и другими способами. А от «вы» веет официозом.

– Хорошо, – Ермоленко вздохнул. – Ты самая демократичная королева из всех, что я знал!

«При этом многие считают меня стервой», – подумала Шу, а вслух произнесла:

– А ты первый бог, который пригласил меня на свидание. Кстати, ты так и не представился…

Вовка ответил не сразу. Он вытянул губы в трубочку, опустил глаза и покачал головой, словно его уличили во лжи, а потом хитро взглянул на собеседницу:

– Можно я отвечу на этот вопрос чуть позже?

– Почему?

– Потому что кролики в цилиндре у меня закончились и больше удивлять тебя нечем, так что продлим интригу сегодняшнего вечера тем, что я останусь безымянным.

– Ладно, – Шу приняла правила игры. – Тогда расскажи, чем ты занимаешься.

– Я охотник. Истребляю тварей, которые пожирают человеческие души.

– То есть ты уничтожаешь моё пропитание.

– Получается, что так, – Вовка улыбнулся. – Но ты не бойся, умереть с голода я тебе не дам.

– Очень благородно!

Королева продолжала эту светскую малозначимую болтовню, а сама отслеживала и анализировала каждый взгляд и жест Вовки. С того момента, как они перешли на ты, глаза Ермоленко потеплели, словно он получил команду «вольно», однако скованность и отстранённость ещё оставались, и Шу не знала, как растопить этот лёд. У неё было странное чувство, что этот бог, который упорно не хотел называть своё имя, странным образом копирует Вовку: словно отражение в зеркале, перенимает его стиль общения, фразы, жесты, но при этом не вкладывает в них те чувства и эмоции, что вкладывал Ермоленко. Из-за этого королева никак не могла нащупать то слабое место, которое заставило бы противника раскрыться. Когда принесли заказ, она сделала первый, пробный, ход.

– Как же ты будешь есть? Боги ведь не употребляют людскую пищу!

– Не употребляют, чтобы экономить время. Мы управляем нашим телом силой мысли, и нам не нужна биологическая подпитка для этого.

– Кстати, давно хотела спросить, где вы берёте тела.

– Нам их выдают.

– Присылают по почте? – поддела Шу.

– Примерно так, да. Те дети, которых мы отбираем в резерв, выращиваются в определённых условиях, чтобы потом их тела были готовы принять столь мощную сущность, как наша.

– Ну, а если форс-мажор? Я слышала, что ангелы, если противник разрушает их биологическую оболочку, могут переселяться в любое другое тело.

– Не в любое. Тело среднестатистического человека не сможет выдержать ангела и пяти минут.

– А охотника?

– Такого, как я, тоже вряд ли. Начинающего – возможно, и то если охотник будет сидеть тихо и ждать, пока друзья доставят его на базу и переселят в подготовленное тело.

– Так интересно! – Шу даже вилку отложила. – Скажи, а в дракона ты можешь поселиться?

– Нет, вряд ли, – Вовка улыбнулся, но в глазах его сверкнули недобрые искорки. – Сущность дракона сильнее человеческой в сто тысяч раз…

– Прям уж в сто тысяч!

– Я, конечно, не замерял, это образно. Люди – это как блохи, а драконы – как огромная собака. Блохи могут доставлять ей массу неприятностей, но не убивают. Лиги же в данной аллегории играют роль людей. Да, мы крупнее собаки, но противостояние с ней опасно для нас. Если та агрессивно настроена, мы проиграем в схватке.

– То есть ты хочешь сказать, что изгнать сущность дракона из его тела богу не под силу?

– В полевых условиях – нет. В специальной лаборатории – да.

– Уф, у меня от сердца отлегло! – королева отмахнулась, но тут же притворно спохватилась: – Прости, если обидела. Я ведь не знаю, как у вас, богов, всё устроено. Возможно, вы ради конспирации переселяетесь из тела в тело…

– От кого нам прятаться? – усмехнулся Ермоленко. – Мы самые могущественные в этом мире. И у нас есть свои правила. Мы не можем вот так запросто вытряхивать из тел людские и драконьи души. Для этого нужна очень веская причина, когда речь идёт, например, о жизни и смерти.

– Ты имел в виду это переселение, когда говорил, что твоя жизнь кардинально поменялась?

– Давай не будем углубляться в личную жизнь друг друга.

– Да, конечно. Извини…

Разговор скомкался, и остаток вечера прошёл за болтовней об искусстве, оружии, автомобилях и даже о политике. Шу корила себя, что неосторожным словом заставила собеседника снова закрыться – как раз в ту минуту, когда он был близок к откровению и мог рассказать, что же случилось с её возлюбленным.

После ужина королева предложила своему спутнику пройтись по набережной Дуная. Ей хотелось снова создать ту доверительную обстановку, которая возникла в начале разговора в ресторане, и Шу пустила в ход всё своё обаяние, чтобы расположить собеседника к себе. Однако результата это не дало: Вовка по-прежнему оставался недоступным и от того ещё более притягательным. Раздосадовавшись, королева пустилась на отчаянный шаг.

– Мне уже пора домой, – сказала она, остановившись возле парапета. – А ты так и не сказал мне своё имя.

– Скажу его сейчас – и ты потеряешь ко мне интерес, – Вовка опустил глаза, и эта прямолинейность напомнила настоящего Ермоленко – каким он был, когда королева с ним только познакомилась. – А это значит, что второго свидания мне не видать.

Шу внимательно заглянула ему в глаза и увидела в них неуверенность и смятение, словно парень действительно пришёл на первое свидание с понравившейся девушкой. Бог не мог такого чувствовать. Они вообще иначе воспринимают отношения, и тем более отношения с существами из низшей расы. Поэтому королева была почти на сто процентов уверена: это волнение исходило от Вовки. Возможно, его душа не изъята, как рассказывал бог, а всего лишь заперта где-то внутри и подаёт возлюбленной сигналы бедствия.

– Не скрою: ты меня сильно заинтриговал. Но это не значит, что со мной можно играть, – Шу приняла строгий вид. – Если ты не уверен, что понравился мне на первом свидании, то откуда уверенность, что после второго я изменю своё мнение?

– Потому что я рассчитал тактику ровно на два свидания.

– Этим ты тоже меня заинтриговал, – королева повела плечом. – Хорошо, я согласна увидеться с тобой ещё раз, но при условии, что тогда ты назовёшь мне своё имя.

– Договорились.

Они вернулись к машине. Бог провёз свою спутницу по всему городу, чтобы показать ночную Вену, а потом вспышка – и «Майбах» снова оказался в Москве. Шу позволила Вовке проводить себя до квартиры. В лифте опять повисло молчание, но к нему добавилось странное ощущение доверительной близости, как будто эти двое только что пережили приятное приключение, о котором не хотелось никому рассказывать. Шу подошла к своей двери и обернулась. Вовка остановился близко от неё, глядя прямо в глаза.

– Значит, до завтра? – лукаво улыбнувшись, спросила она.

– Нет, до субботы, – серьёзно ответил он. – Я буду занят.

– Насчёт субботы я не очень уверена: обычно в эти дни меня посещают боги, перед которыми я должна отчитаться по различным статьям.

– Значит, я украду тебя, – эта полуулыбка одним уголком рта заставила сердце Шу биться сильнее. Вот он, её Вольдемар! И глаза такие тёплые, родные! И пальцы нежно сжимают её ладонь. Он здесь, с ней. Королева вдохнула полной грудью, потом приблизилась к нему и коснулась губами его губ. Никакого ответа – только ледяная, как у статуи, неподвижность. Шу отпрянула, встретилась с непониманием в глазах.

– Всего доброго, – она решительно вставила ключ в замок.

– Я… что-то не так сделал? – вдруг испугался Вовка.

– До субботы! – Шу улыбнулась и шагнула в квартиру, закрыв дверь перед его носом.

– Шу! Открой! – донеслось снаружи, но королева прижалась к двери спиной, уже не в силах сдерживать слёзы. Впрочем, если бы Вовка настаивал, она бы открыла, но он умолк, испарившись по своей божественной привычке.

Шу, как была в сапогах и манто, прошла в спальню и там упала на кровать, дав волю рыданиям. Тот единственный, с кем ей хотелось разделить свою жизнь и с кем до сей поры не удавалось побыть дольше трёх дней, теперь был порабощён богом, который пытался выжать максимум пользы из сложившейся ситуации. В то, что у бога бескорыстные намерения насчёт неё, Шу сильно сомневалась. Пока не поздно, пока сущность Вовки ещё теплится в его теле, необходимо его спасать, но хитрый бог так и не сказал ей имени, а значит, провести ритуал не удастся. Королева села на кровати и зашвырнула подушкой в окно. Через секунду туда же последовали вторая и третья. Шу хотелось разрушить до основания этот дом – место, в котором прошли несколько страстных и быстротечных ночей с Вовкой. И эти минуты счастья, так ярко всплывающие в памяти, только усиливали боль потери. Королева расстегнула «молнию» сапога, намереваясь швырнуть в окно и его, но в это время в сумочке ожил телефон, оповестив о принятом сообщении. Всё ещё кипя от злости и бессилия, Шу взглянула на дисплей: послание от Лисы. Дрожащими пальцами королева провела по сенсорному полю, открывая сообщение. Оно состояло всего из одного слова: Лоэнгрин. Губы Шу помимо её воли разъехались в улыбку.

– Теперь ты от меня не уйдёшь, подонок! – процедила она и набрала номер Женьки.

Тартанов долго не брал трубку, но королева была исполнена решимости и терпела до последнего. Наконец, раздался сонный и хриплый голос парня:

– Слушаю…

– Я узнала имя. Вы нужны мне оба послезавтра!

Амбрелла

Женька проснулся с ужасной головной болью, похожей на ту, что свалила его, когда спящая драконья сущность откликнулась на зов Вовкиной. От лежания на полу у него онемело плечо, и Тартанов несколько минут разминал его, чтобы вернуть руке чувствительность и подвижность. Потом с трудом вспомнил, где стоит экстракт от головной боли. Пара капель в чай – и о мигрени можно забыть.

Он вышел из комнаты с флакончиком в руках и увидел Максика. Вернее, сначала он вздрогнул, заметив возле печи рослого парня со светлыми волосами до плеч, но когда тот обернулся, Женька вспомнил, какой ритуал они вчера провели, но на всякий случай уточнил:

– Это ты?

– Чё не сказал, что будет так хреново? – голос у брата тоже изменился: вместо мальчишеского фальцета теперь звучал мужской тенор.

– Сам не знал, – Женька с любопытством разглядывал его. – Круто выглядишь!

– Круто?! – брат раздражённо дёрнул себя за волосы. – Эти косы не входили в мои планы.

– Ну, не знаю, – старший пожал плечами. – Крутые герои фэнтези носят длинные волосы.

– Пошёл к чёрту!

Это определённо был Максик, и лишние пять лет не изменили его характер к лучшему. Женька растопил печь, заварил чай и приготовил лекарство. Через несколько минут боль утихла, и, освободившись от её оков, старший Тартанов вспомнил, что звонила королева.

– Нам надо ехать в Москву. Шу узнала имя того бога, – сообщил он.

– Как его зовут?

– Она не сказала. Звонок был короткий, наверное, она боялась, что её выследят.

– Ты уверен, что это была именно она? – однако, рассудительности в Максике с годами прибавилось.

– Не очень. Я был в раздрае и плохо соображал, но мы можем выяснить это на месте.

– Надо сменить машину.

Через час братья были уже на трассе. Женька то и дело поглядывал на себя в зеркало. Ему нравилось, как у него оформились скулы и на подбородке проступила настоящая взрослая щетина, а не тот пушок, что приходилось сбривать раз в неделю или того реже. Примечательно, что у него волосы не выросли с такой силой, как у Максика. До ритуала Женька носил не очень короткую стрижку: волосы закрывали уши, на затылке пряди доставали основания шеи, а длинную чёлку он убирал набок. Сейчас же старший Тартанов выглядел так, будто не стригся всего месяц. Возможно, дело было в гормонах, которые бурлили в Максике, как овощи в борще. А может, виной тому был цвет и структура волос: у младшего брата они были тонкие и мягкие.

В первом большом городе братья бросили «бумер» и угнали «Каптиву» прямо со стоянки автодилера. Когда миновали пост ГАИ, пришла смс-ка от Шу: «За мостом Нового Бобренёва виадук. Свен. Кавасаки».

– Зачем она приплела какого-то Свена? Мне это не нравится, – бурчал Максик.

Женька не разрешил ему стричься до угона, чтобы после него была возможность изменить облик, и потому брат находился в паршивом настроении. Чтобы как-то его успокоить, Женька сделал остановку в Тольятти. Там Максик подстригся и купил себе новую одежду. Возмужав, из своей он вырос, а одежда старших братьев была ему великовата: Вовкина – в ширину, Женькина – в длину. Потратив на преображение брата последние деньги, Тартанов-старший стянул в кафе пару золотых браслетов и с трудом сбыл их в Сызрани. Когда с ними был Вовка, Женька не особо задумывался о том, как ему достаются деньги, которые они с Максиком с удовольствием тратили. Обычно Женька приносил Вовке золотые украшения, снятые с ротозеев в ресторанах, казино, кинотеатрах да и просто на улице, а как дальше брат обменивал их на наличность, его не очень интересовало. Теперь же он понял, какая это непростая задача и сколько нюансов нужно учесть, чтобы не попасть впросак.

На подъезде к Рязани за руль сел Максик, потому что старший брат гнал всю ночь. Уже рассвело, и они то и дело сверялись с картой и указателями, чтобы не проскочить нужный населённый пункт. Миновав Новое Бобренёво, Максик сбавил скорость: впереди показался мост через реку, а ещё метрах в четырёхстах за ним виднелся виадук. Братья проехали под ним и остановились, включив «аварийку».

– Где Свен? – Максик оглядывал окрестности. – Почему она не написала время? Мы его тут будем до скончания веков ждать?

– Предлагаю все эти вопросы задать Шу, а не мне, – осадил Женька брата.

Они оба так и не поняли, откуда появился этот мотоциклист на чёрном «Кавасаки». Он словно из ниоткуда возник на шоссе, притормозил, проезжая мимо них, и жестом показал следовать за ним. Тартановы тревожно переглянулись: мало ли кто скрывается под шлемом?

– Чёртов ниндзя! – Максик завёл мотор, и «Каптива» устремилась вслед за мотоциклистом, который норовил уйти в точку на горизонте.

Возле города Бронницы байкер сбросил скорость, давая драконам возможность отследить, на какую улицу он сворачивает. На всякий случай Женька вынул пистолет.

Бронницы встретили Тартановых духом православной Руси. Город в основном был одноэтажным, лишь в центре, да на окраине вдоль реки высились многоэтажки. Гордость Бронниц – соборный комплекс – взирал на путешественников торжественно и строго. Светло-розовые и светло-жёлтые дома торчали над серовато-белыми сугробами, как оплывшие свечи, при этом создавалось ощущение, что они сторонятся черноты проезжей части улиц, словно боятся, что она перекинется на их стилистически выверенные фасады.

На улице Новосовхозной мотоциклист остановился, слез с «Кавасаки» и снял шлем. Выйдя из машины, братья увидели совсем ещё мальчишку лет пятнадцати, невысокого роста, худого и бледного.

– Кто из вас Женя? – спросил он, когда драконы подошли ближе.

– Я Женя, – старший Тартанов шагнул вперёд. – А ты?

– Свен, – уголком губ улыбнулся мальчишка. – Я думал, ты помладше будешь.

– Неважно. Так почему мы здесь?

– Вот этот дом, квартира двенадцать, – Свен вынул из кармана кожаной куртки ключи и протянул Женьке. – Эта ваше временное прибежище. Сегодня вечером Шу ждёт вас, чтобы провернуть дело. Ну, вы понимаете какое… Я заеду за вами в девять вечера, а до этого можете поспать, принять душ, посетить местные достопримечательности.

– Какие, например? – хмыкнул Максик.

– Не имею понятия, – не смутившись, парировал Свен. – В девять я вас жду на этом же месте. Королеве звонить запрещено: её телефон могут прослушивать. Если что-то не так, вот мой номер.

Парень полез в нагрудный карман кожаной куртки, но «молния» застопорилась.

– Не так – это как? Например, если нас тут окружит батальон спецназа? – опять не удержался Максик.

– Батальон – это вряд ли. Квартира секретная, о вашем присутствии знаю только я и королева.

– Почему мы должны тебе верить? – поддержал брата Женька.

– Не должны. Можете тусоваться где угодно, но в девять я буду тут. И буду ждать только десять минут. Если за это время не появитесь, я пойму, что случилось нечто непредвиденное, и уеду. Но не к королеве, так что следить за мной будет бесполезно.

Тартановы коротко переглянулись: им одновременно пришла мысль выследить, куда направится Свен, если они не придут на встречу.

– Возьмите визитку, – мальчишка протянул карточку, а потом надел шлем и зашагал к мотоциклу.

– Если тут засада, мы тебя из-под земли достанем, ты понял? – вслед ему прокричал Максик.

Свен словно бы не услышал этих слов: его «Кавасаки» зарычал, и через полминуты только облако синеватого дыма напоминало о его существовании.

Заходя в подъезд пятиэтажного дома, братья чувствовали себя спецназовцами на зачистке объекта: на каждый шорох реагировали так, будто в них могли выстрелить из гранатомёта. Войдя в квартиру, Тартановы тоже первым делом с пистолетами наготове обшарили все углы. Собственно говоря, углов там было немного: однокомнатная квартира, совмещённый санузел, небольшая кухня.

– Я уже говорил, что мне всё это не нравится? – спросил Максик, плюхнувшись на диван. – Не надо было посвящать Шу в это дело.

– Она единственная, кто может нам помочь быстро, – возразил Женька.

– И она единственная, кто посвятил в наше дело постороннего. Женщины!

– Во-первых, мы не знаем, насколько посвящён в дело Свен. Возможно, он просто преданный паж, которому можно поручить встретить гостей и проводить их в безопасное место, – Женьке тоже не нравилось фигурирование в их секретном деле незнакомого Свена, но ещё больше ему не нравилось, что Максик нападает на Шу. – Во-вторых, королева не тупая блондинка, она отдаёт себе отчёт в том, что делает. И если ей нужен этот Свен, чтобы выполнить работу, значит, ему можно доверять. Ну, и в-третьих, не будет же королева сама нас встречать. За ней могут следить, а мальчик – вполне себе доступный способ безопасно передать нам ключи от квартиры.

– Когда выяснится, что королева предала нас, я буду произносить «Я ведь говорил!» по сто раз в день – и попробуй только вякнуть! – брат прикрыл глаза. – Я жрать хочу. Пойдёшь со мной до магазина?

– Я бы лучше в душ.

– Хорошо, иди в душ, я постерегу.

Тартановы по очереди ополоснулись в душе, охраняя друг друга на случай внезапного вторжения богов или драконов. Потом Максик ушёл в магазин, а Женька выследил упитанного анчутку, которого Вовка в своём дневнике называл кукой. Анчутка был странным паразитом: он не питался душой, как многие другие, он просто жил в ней. Правда, это делало человека пугливым, и со временем тот превращался в одержимого параноика, боящегося собственной тени. Возможно, кука питался этими страхами – кто знает. Женька вынул его из десятилетней девочки, которая, когда он приблизился, замерла от страха, даже дышать боялась.

После охоты Тартанов мог не спать сутки, но решил не злоупотреблять возможностями организма и вздремнуть пару часов. Проснувшись, он дал поспать брату, который за время этого сончаса бдел с оружием в руках.

Без четверти девять Тартановы вышли на улицу, прогрели машину, проверили, нет ли за ними хвоста. Ровно в девять послышался рёв мотоцикла. Драконы посигналили ему фарами, и Свен, уперевшись ногой в землю, ловко развернул «Кавасаки» на сто восемьдесят градусов. «Каптива» устремилась за ним – по шоссе М5 к Москве. Парень вёл драконов окружной дорогой на северо-запад столицы, хотя они могли бы пересечь город по диагонали. Но, видимо, таков был тонкий расчёт Шу, чтобы не попасть в поле зрения богов. Когда процессия добралась до Ховрино, время близилось к одиннадцати. После кольцевого перекрёстка, выведшего парней на Зеленоградскую улицу, Свен остановился. Он слез с мотоцикла и стал ходить взад-вперёд, похлопывая рукой об руку. Женька выглянул из машины и позвал его к ним.

– Зачем? – буркнул Максик. – Не хватало ещё, чтобы он тут шпионский жучок оставил.

– Он замёрзнет! – Женька пихнул брата в плечо. – Думаешь, на мотоцикле в минус пять в одной кожаной курточке на скорости сто с лишним километров ему было жарковато?

– Значит, не надо выпендриваться. Пусть ездит на машине, – Максик насупился и умолк, потому что Свен открыл дверцу и сел на заднее сиденье.

– Спасибо, – сжав от холода зубы, сказал он.

– Садись сюда, тут печка шпарит, – Женька освободил ему переднее сиденье, которое, надо сказать, пацан занял после длительных уговоров – так ему не хотелось обременять попутчиков. Женьке пришлось чуть не силой вытащить его из машины и усадить на своё место. Правда, когда старший Тартанов коснулся руки Свена, его обдало странной волной. Он ощутил, что Свен сильно болен, но характер болезни был непонятен Женьке. Она словно пропитала всего парня насквозь, прорастая в каждой клеточке.

– Ты лекарь? – с надеждой поинтересовался Свен, видимо, заметив на лице Тартанова смятение.

– Да. Если хочешь, я попробую вылечить тебя, когда мы закончим наше дело, – предложил тот из вежливости, потому что у него была стойкая уверенность, что избавить парня от болезни не получится. Будто, если вынуть из мальчишки эту хворь, то вместе с ней уйдёт и жизнь.

– Не думаю, что у тебя получится. Многие пытались, – спокойно сообщил Свен, будто речь шла о ком-то постороннем.

Женьку его слова задели, и он мысленно пообещал себе выяснить причину странного заболевания и разобраться с ним.

Минут через десять подъехал знакомый серебристый «Додж», из него вышел Беша, потянулся. Выглядел он эффектно: армейские ботинки с голенищами выше щиколотки и на толстой рифлёной подошве, тёмные спортивные штаны, такая же тёмная водолазка, поверх которой – стёганая жилетка. Максик посигналил ему фарами, и Беша неспеша приблизился, облокотился на машину и пошутил в приоткрытое окно:

– Что, братки тачку забрали?

– Нет, Женька жениться надумал, – съязвил в ответ Максик.

– Дракона мать! Что с твоим лицом?! – ужаснулся Беша.

– Состарился от стрессов, – младший Тартанов с трудом сдержал торжествующую улыбку.

– Нет, ну серьёзно! Как вы это сделали?

– Золотые драконы могут менять свой возраст. Ты не знал?

– Я фигею! – Беша запрокинул голову и засмеялся. – Ну-ну, молодцы! Хотите бога на понт взять? Мол, вы суровые дяденьки…

– Завидуй молча, – оборвал его Максик.

Беша, всё так же смеясь, ушёл к своему «Доджу». Но как только он в него сел, со стороны перекрёстка появился красный спорткар королевы. Проявляя учтивость, все драконы повыскакивали из машин и направились к Шу. Она вышла не сразу, выдержав положенную паузу.

Увидев королеву, Женька задохнулся от восхищения. На ней был чёрный спортивный костюм и сапоги с высокими голенищами, но в этом наряде она выглядела мегасексуально. И забранные в хвост волосы только усиливали впечатление.

– Все в сборе? – Шу окинула присутствующих быстрым взглядом. – Все себя нормально чувствуют? Если есть какие-то проблемы, то говорите сейчас, потому что потом они могут стоить вам, да и всем нам жизни.

Драконы переглянулись и нестройно ответили, что с ними всё в порядке.

– Хорошо. Тогда напомню ещё раз: Амбрелла – место опасное. Смотреть под ноги – обязательно! С каждым годом там прибавляется дыр из-за сталкеров. Держаться только по двое, никого одного не оставлять даже на пару минут. Перед тем как всё начнётся, зачистим здание. Там полно бомжей, сатанистов, готов, беспризорников, сталкеров и просто любителей острых ощущений. Гнать всех! Свидетели нам не нужны.

– Если не будут уходить? – Беша скрестил руки на груди.

– Усыплять.

Женьку передёрнуло от этого слова.

– Они могут замёрзнуть, – осмелился возразить он.

– Они могут замёрзнуть и без нашего участия, – холодно ответила Шу. – Зачистим крыло – и Кот начнёт приготовления к ритуалу, а мы тем временем проверим позиции и расставим снайперов. Беша и Макс займут точку в противоположном крыле: когда мы вызовем бога, какое-то время его будут удерживать знаки, нарисованные на стенах, и он не сможет покинуть локацию. Но он может пойти в атаку, и, чтобы это предотвратить, нам нужны снайперы.

– Хочешь сказать, когда это мурло появится, у меня не будет возможности дать ему в морду?! – возмутился Максик.

– Беша – единственный, кто сможет выстрелить метко, потому что у вас будет всего один выстрел. Если вы промахнётесь, бог не даст вам второго шанса. А ты, Макс, второй после Беши воин, который сможет справиться с любым противником, поэтому ты будешь охранять снайпера.

Максик шумно выдохнул через нос, но не решился противиться королеве.

– Вопросы есть? – она задержала взгляд на Женьке.

– Так куда мы всё-таки идём? – он знал, что этот вопрос прозвучит глупо, но слово «Амбрелла» он слышал лишь в фильме «Обитель зла».

– Вам не сказали? – брови Шу удивлённо приподнялись, а Свен виновато потупился. – Ховринская заброшенная больница – место, обросшее тонной легенд из-за того, что несколько любопытных подростков сломали там шеи. Но сбрасывать со счетов атмосферу этого места нельзя: для людей оно опасно обвалившимися полами, а для драконов – своим месторасположением. Впрочем, как и любое заброшенное место, Ховринка притягивает асоциальных и криминальных элементов, так что всем глядеть в оба!