Читать книгу: «Кактус для вашей мыши», страница 3
– Это вы сейчас так красиво сказали, что я безработная? – мне стало как-то спокойнее, а может, я просто попривыкла к его присутствию. – И заметьте, я даже уже не спрашиваю, откуда у вас такая информация обо мне. Всё равно ведь не скажете, верно?
– Верно, не скажу, – он слегка улыбнулся. – Так что вы мне ответите? Как вам перспектива карьеры в качестве моего личного спичрайтера? С вашим-то умением склонять числительные…
– Я ведь не должна дать ответ прямо сейчас? Мне же нужно будет понять круг своих обязанностей, прикинуть, справлюсь ли я, ну и прочее. И скажите, а что за вторая работа? Что-нибудь с документацией?
– Нет… Лера… – Беляев внимательно посмотрел на меня. – Это не совсем работа с документами. Вернее, работа совсем не с документами. Точнее, вообще не с документами, и даже как бы не очень работа. Я предлагаю вам стать моей официальной любовницей.
Глава 4
В первую секунду мне показалось, что я ослышалась. Даже не то что показалось, я в этом была полностью уверена. Даже хихикнула про себя: затейливый у меня глюк, прямо «оговорочка по Фрейду». Но, посмотрев на Беляева и правильно оценив его внимательный и совершенно не смеющийся взгляд, я поняла, что он абсолютно серьёзен.
Официант принёс чашки с кофе и десерт, и, пока он виртуозно расставлял всё это на столе, мы настороженно смотрели друг на друга, словно игроки, ожидающие первой подачи соперника. Тем временем юноша пожелал нам приятно провести время (вот как-то сомневаюсь уже) и бесшумно исчез. Беляев всё так же молча, видимо, давая мне время на осознание своего предложения, взял чашку и сделал небольшой глоток. Я к своей не притронулась, так как прекрасно понимала, что всё равно не смогу сделать ни глоточка, только расплескаю дорогущий напиток. Беляев откинулся на спинку кресла и слегка приподнял левую бровь, давая понять, что пора бы уже и ответить хоть что-то.
– Хорошая шутка, – осторожно произнесла я, глядя на него через стол. – Отдаю должное вашему своеобразному чувству юмора, Дмитрий Васильевич!
– Да, неплохая, – он согласно кивнул. – Особенно если учесть, что это не шутка, а вполне серьёзное деловое предложение, от которого я бы не советовал вам отказываться, не обдумав его как следует и не взвесив все «за» и «против».
– Согласитесь, это достаточно… – я слегка замялась, подбирая правильное слово, – экстравагантная идея, чтобы дать ответ сразу. Тем более, что я пока совершенно не понимаю некоторых моментов.
– Каких? – мгновенно оживился Беляев, и я поняла, что совершила главную, просто глобальную ошибку: я вступила в переговоры, а значит, готова обсуждать эту, с какой стороны ни посмотри, бредовую мысль. – Озвучьте ваши вопросы, Валерия, и я постараюсь дать на них исчерпывающие ответы. Мне не хотелось бы, чтобы между нами с самого начала возникло недопонимание или недоговорённость. Это неконструктивно, согласитесь.
– А вы, Дмитрий Васильевич, стесняюсь спросить, всегда подходите к выбору любовницы…конструктивно? И расцениваете эти… ммм… отношения именно как рабочие? Типа "начальник-подчинённый"? Простите, но это уже какие-то ролевые игры, а я в них не играю.
– Не спешите, Валерия. Вы сказали, что у вас есть вопросы по ряду моментов. Давайте их проясним, а потом уже вернёмся к теме… ролевых игр… – на последних словах его голос приобрёл какую-то настолько интимную интонацию, что я невольно отодвинулась подальше. Мало ли, что этому странному мужчине в голову взбредёт. – Итак, что вас интересует?
Я наконец-то добралась до своего кофе, сделала глоток и поняла, что он уже порядком остыл. Заметив это, Беляев сделал едва заметный жест, и буквально через минуту чашку с остывшим кофе сменила новая, дымящаяся. Вот как он это так делает? С недавних пор мне стало казаться, что у некоторых людей есть в наличии некий тайный ген, который отвечает за умение распоряжаться другими, за умение отдавать приказы иногда лишь движением брови или взглядом. Я так не умею и никогда, скорее всего, не научусь. Да оно мне, в общем-то, и не надо.
Собравшись с мыслями, я посмотрела на своего непостижимого собеседника и медленно, взвешивая каждое слово, проговорила:
– Во-первых, зачем? Во-вторых, почему я? В-третьих, как надолго и что потом?
– Хорошие вопросы, – кивнул Беляев. – Правильные. Конкретные. Я действительно в вас не ошибся, Валерия. Я отвечу по порядку, хорошо? Итак, зачем мне это нужно. Не буду обманывать вас и говорить о том, что в моём сердце внезапно вспыхнула плохо контролируемая страсть. (На этом месте почему-то стало очень обидно…) Мне действительно нужна женщина, которая станет моей официальной любовницей, фавориткой, если это слово вам больше нравится. (Ну да, точно, «просто – царь»…) Она иногда будет появляться со мной на неофициальных мероприятиях, в ресторанах, составлять мне компанию в поездках или на отдыхе, давать возможность репортёрам сделать так необходимые им «компрометирующие» снимки. Пока всё понятно?
Я только молча кивнула, и он продолжил всё тем же спокойным, деловым тоном:
– У меня достаточно серьёзный бизнес, Валерия, и сеть клиник, поверьте, не самый главный источник моего финансового благополучия, хотя и один из основных. Но в последнее время, как сообщают мне стопроцентно достоверные источники, значительно возрос интерес именно к моей не очень скромной персоне. Причём интересуются в основном моей личной жизнью, были откровенные попытки накопать на меня пикантный компромат. Я, как вы совершенно справедливо можете предположить, далеко не безгрешен, и меня совершенно не привлекает перспектива расследования моих маленьких приватных секретов. Поэтому я решил дать этим «сыщикам» пищу для размышлений. Я позволю им застать меня с любовницей. И потом планирую регулярно подогревать интерес к этой теме. Как говорится, «не можешь ликвидировать – возглавь». Это в очень и очень общих чертах. Потому что подробности вам, если мы не договоримся, ни к чему. Я ответил на ваш первый вопрос?
– Да, вполне, – я ошарашенно покачала головой. – Да уж, «тяжела и неказиста жизнь народного артиста», в смысле – бизнесмена. На что только ни приходится идти!
– Второй вопрос: почему именно вы… – Беляев задумчиво посмотрел на меня и вдруг спросил. – Что бы вы сказали, Валерия, если бы я сейчас предложил вам поднять со мной в номер?
– Что?? Дмитрий Васильевич, вы что себе позволяете? – я даже растерялась, потому что вот такого вопроса совершенно не ожидала. – Мне кажется, я не давала вам повода… так думать обо мне. Хотя не сомневаюсь, желающие нашлись бы…
– Я вам нравлюсь? Не думайте, отвечайте быстро: да или нет?
– Да, – ляпнула я, не успев подумать и придержать язык, слишком уж повелительным был его тон, а я к такому как-то не привыкла – вот и растерялась. И в растерянности брякнула правду. – Ну вот… Нельзя так с девушками…Мы существа ранимые…
Беляев с огромным сомнением посмотрел на такую ранимую меня, но от комментариев благоразумно воздержался и продолжал:
– Ну что делать, если иначе от вас правды не добиться. Но сейчас не об этом. Мы выяснили главное: я вам нравлюсь.
– Ещё сделайте вид, что удивлены этим, – вполголоса проворчала я, всё ещё злясь на саму себя за излишнюю и уж точно никому не нужную откровенность. Вот правду говорят: язык мой – враг мой.
– Теперь давайте проясним второй беспокоящий вас момент: почему именно вы. Знаете, Валерия, мысль, которую я сегодня вам озвучил, появилась не вчера и даже не позавчера. Она формулировалась и обсуждалась не один раз, но мне как-то не встречалась женщина, которую я видел бы в этой роли. И вот вчера – вы, с вашими забавными замечаниями и отчаянной не то смелостью, не то наглостью, не то смешной уверенностью в себе. Признаюсь вам откровенно – это очаровательный коктейль! К тому же вы привлекательная молодая женщина, умеющая себя вести в обществе, с вами не стыдно появиться в приличном месте. К тому же вы умны, а у меня, уж простите мне эту интимную подробность, основная эрогенная зона – мозг. Ну вот не привлекают меня дуры, даже очень и очень хорошенькие… А когда я узнал, что вы недавно… стали свободны, я уже не сомневался. Вы мне нравитесь, Лера. И я повторяю своё предложение.
– Спасибо, – ошарашенно проговорила я, пытаясь в максимально короткие сроки осмыслить свалившуюся на меня информацию. – Но ведь вы же… вы же… вы же меня… не любите. Как же… Нет, я понимаю, любовь – это совсем другое. Но ведь нужно же испытывать не только… в смысле – надо не просто нравиться, надо… не знаю… хотеть, что ли…
– А почему вы решили, что я не хочу? – в голосе Беляева проскользнули низкие, вибрирующие и какие-то опасные для моей уже и без того перегруженной психики нотки. – Лера… Судя по тому, как протекает наша беседа, ваше согласие – вопрос времени. Давайте я слегка простимулирую ваш мыслительный процесс.
С этими словами он взял из стопки листков, которые отложил при нашем с Анатолием появлении, верхний, быстро пробежал его глазами и протянул мне. Это была страница из стандартного трудового договора, отличавшаяся от виденных мною ранее лишь примечаниями и суммой заработной платы. Я поморгала, всмотрелась и подняла на довольного Беляева растерянный взгляд.
– Скажите, Дмитрий Васильевич, вот эта сумма – это что?
– Это, Лера, ваша заработная плата. Премиальные выплачиваются отдельно. Вас устраивает?
– Хотела бы ответить «да», но… знаете, – я, отложив договор, задумчиво крутила в руках ложечку и никак не могла оставить её в покое. С детства так – когда нервничаю, обязательно что-нибудь в руках кручу. – Я чувствую себя… предметом, вещью, которую покупают по необходимости, и вопрос лишь в цене. Вещь-то не особо дорогая и не слишком нужная. Просто так получилось, что именно сейчас она необходима. А так – пройдёт надобность и уберут на дальнюю полку. Я, наверное, очень непонятно выражаюсь, да?
– Ну почему же… – Беляев задумчиво рассматривал меня. – Вы снова смогли меня удивить, Лера. Подавляющее большинство на вашем месте уже искали бы место, где можно поскорее поставить подпись, пока работодатель не передумал. А вас волнуют какие-то моральные аспекты. Забавно… И, знаете, почему-то мне кажется, что наше сотрудничество принесёт пользу не только мне. И я имею в виду не только и не столько зарплату, сколько те полезные и перспективные знакомства, которые вы сможете завязать за время нашей совместной работы.
– Скажите, Дмитрий Васильевич, а моя роль, она предполагает… – тут я окончательно смутилась, так как вопрос задать надо было, а вот как это сделать – тут уже… – Скажите, наше сотрудничество предполагает сексуальные отношения?
– А вот это, Лера, будет только если вы сами этого захотите, и никак иначе, – этот гад откровенно наслаждался моим смущением, – но я почти уверен, что и здесь мы придём к консенсусу. Ну так каким же будет ваш ответ?
– А можно мне испытательный срок?
– Испытательный срок? Зачем? И что мы будем испытывать? – он неожиданно перегнулся через стол и взял в ладони мою руку. Жест получился каким-то очень личным, почти интимным. – Лера, я уверен, что всё будет прекрасно, но если вам так будет спокойнее, то давайте установим этот ваш испытательный срок, скажем, на три недели. Если вы поймёте, что это – не ваше, что я вам неприятен как начальник и не привлекаю вас как мужчина, я не буду препятствовать и отпущу вас. Так годится?
Я кивнула, обратив внимание на то, что двое мужчин, только что вошедших в бар, заметили, как Беляев взял меня за руку, и что-то теперь оживлённо обсуждали. Я взглянула в кристально честные светло-серые глаза моего нового начальника и тихо прошипела:
– Вы это нарочно, Дмитрий Васильевич! Вы хотели, чтобы они увидели, как вы тут меня за руки хватаете. Ну как вам не стыдно!
– Мне? Мне очень стыдно, Лера, честное пионерское! – он засмеялся, не выпуская из рук мою нервно подрагивающую ладошку. – И привыкай обращаться ко мне по имени, хорошо? Дмитрий, а ещё лучше – Дима.
– Нет, я не смогу, не сегодня, – я отчаянно замотала головой, – Это уже слишком для бедной маленькой меня!
– Ну хорошо, но привыкай, ладно? И, естественно, на «ты», да, Лерочка?
Господи, во что же я вляпалась??
Тем временем Беляев выпустил мою руку и, снова став очень серьёзным, сказал, глядя мне в глаза:
– Лера, давай я ещё кое-что проясню. Тебе ничего не нужно делать специально, поверь: я всё сделаю сам.
При этих словах я нервно хихикнула: именно эти слова в любимых мною дамских романах говорили брутальные мачо своим возлюбленным, планируя лишить их невинности. Брутальный мачо в наличии имелся, а вот со всем остальным наблюдалась явная напряжёнка. Дмитрий Васильевич причин моего хихиканья, к счастью, не понял и лишь удивлённо заломил бровь. Но ничего не спросил, заработав, определённо, плюсик к карме.
– Так вот, – продолжил он после небольшой паузы. – Тебе не придётся что-то специально делать или придумывать. Просто позволь мне начать за тобой ухаживать. Я умею, честное слово. Никто не удивится, так как многие были свидетелями нашего с тобой вчерашнего незабываемого знакомства. И то, что я решил приударить за понравившейся мне умной женщиной, будет выглядеть совершенно естественно. Просто, если я вдруг сделаю что-то для тебя неожиданное, не шипи разъярённой кошкой, что «мы так не договаривались», ладно?
– Надо же… – я снова принялась мучить многострадальную кофейную ложечку, – а мне говорили, что вы исключительно честный семьянин и ни разу не были замечены с … посторонними женщинами. Разве не будет странным, что вы вдруг изменили свою позицию по данному вопросу? Не боитесь разрушить положительный имидж?
– А обо мне так говорят? – Беляев довольно улыбнулся. – Значит, так и есть. Люди, они же всегда всё знают, про интернет я даже не говорю. А насчёт имиджа… может быть, как раз сейчас самое время его сменить? Как думаешь?
– Вот уж не знаю, – я пожала плечами, показывая, что беляевский имидж мне в общем-то, если разобраться, до лампочки. – А что, положительный образ уже жмёт в плечах?
– Есть немного, – он как-то неожиданно по-хулигански ухмыльнулся, моментально помолодев лет на десять. Интересно, кстати, а сколько ему лет? На вид около сорока, но современная косметология творит чудеса. А вдруг ему уже пятьдесят или больше? Хотя вряд ли: волосы тёмные, но седины не видно, морщин практически нет, так… «гусиные лапки» вокруг глаз. Нет, ну не пятьдесят, нет! Не то чтобы это имело какое-то принципиальное значение, но просто интересно. – О чём ты задумалась, так внимательно на меня глядя?
– А сколько вам лет? – неожиданно для самой себя спросила я вдруг, но тут же покраснела и обругала себя последними словами. Мало того, что это в принципе некорректный вопрос, так ещё надо думать, кому можно задавать такие вопросы, а кому не стоит… для спокойствия и сохранения нервов. – Простите, ради бога. Это я от растерянности. И от нервов. И от вашего предложения. И от… От всего, в общем.
– Для тебя это имеет значение? – Дмитрий Васильевич слегка нахмурился, и я про себя тут же решила: точно, как минимум пятьдесят. Иначе чего бы ему напрягаться?
– Не особенно, просто, когда вы улыбнулись, то резко помолодели, вот я и задумалась, – честно призналась я, не видя смысла увиливать от ответа. Тем более обманывать. Это вообще очень непростая штука – грамотно врать. Всегда можно забыть, чего напридумывал, и оказаться в дурацком положении.
– Мне сорок три, и я очень надеюсь, что тебя это не смутит, – мне показалось, или Беляева действительно беспокоил этот момент? – Я назвал не слишком ужасную цифру? Лера, считается, что для мужчины это самый расцвет умственной и, хм, физической формы.
– Нет, конечно, – я облегчённо перевела дух и махнула рукой, – совершенно нормальная цифра. И потом – даже если бы было больше, мне же вас не варить… Так что цветите себе на здоровье!
Беляев нахмурился, помолчал, а потом расхохотался, так искренне и заразительно, что я не могла не улыбнуться в ответ.
– Ох, Лера, я чувствую, что проведённое с тобой время будет гораздо более захватывающим, чем я мог предположить, – он вытер выступившие от смеха слёзы и вдруг неуловимо напрягся. Нет, улыбка по-прежнему сверкала, поза оставалась расслабленной, но что-то изменилось. Может быть, взгляд, из которого исчезли смешинки, может быть, скулы обозначились чётче – не знаю, очень сложно объяснить. Но я не удивилась, когда в поле моего зрения появился один из недавно вошедших в бар мужчин, тех самых, что обратили на нас внимание. Вы когда-нибудь видели викингов? Нет? Я до этих пор тоже.
– Дмитрий Васильевич, приветствую! – проговорил он, протягивая Беляеву руку, которую тот пожал, поднявшись из кресла навстречу подошедшему. – Так и надеялся, что перед конференцией застану тебя здесь. Надеялся перекинуться парой слов, но не предполагал, что ты будешь в компании, да ещё и с прекрасной незнакомкой. Не представишь нас?
– Разумеется, – в голосе Дмитрия Васильевича было столько льда, что вполне хватило бы на небольшую локальную Арктику. – Валерия Андреевна Одинцова, пока просто мой спичрайтер, а в перспективе – редактор «Тетриса».
Я вежливо кивнула, стараясь, по выражению Макса, сделать умное лицо и не показать, что очень удивлена появлением в своей карьере очередной внезапной должности. Беляев тем временем продолжал:
– Герман Янович Верзиньш – наш партнёр из замечательного города Риги.
Рижский гость облобызал мне ручку и попросил позволения присесть. Разумеется, ему позволили. Сказать, что я чувствовала себя неуверенно, – это не сказать ничего.
– Не знал, что тебе нужен спичрайтер. Или слухи не врут, и ты собираешься активизироваться в политике? Дело, конечно, твоё, но подумай. Хлопотно, и не всегда оправданные риски. Хотя, пожалуй, в любом случае от такого симпатичного помощника и я не отказался бы, – он по-свойски и как-то слегка похабно подмигнул Беляеву, улыбка которого стала ещё лучезарнее, если такое вообще возможно.
– Насчёт своих планов я, пожалуй, промолчу, а то знаю я: тебе палец в рот не клади – по локоть руку отхватишь! Шустрая нынче молодёжь пошла! – и Дмитрий Васильевич вроде как одобрительно и слегка покровительственно похлопал нежданного гостя по плечу, и того аж перекосило от пока не очень понятных мне эмоций. И вообще я чувствовала себя, как маленький котёнок, внезапно оказавшийся между двумя рычащими и скалящими друг на друга зубы тиграми. Хотелось съёжиться и, тихо пятясь и подрагивая хвостиком, убраться с арены боевых действий. А то ведь эти оба – затопчут и даже не заметят. Интересно, какая кошка (и что это меня сегодня потянуло на семейство кошачьих?) между ними пробежала? Хотя нет, не интересно, ибо такие знания мне ни к чему – меньше знаешь, крепче спишь. В моём случае это очень своевременная мысль, как мне кажется! Поэтому делаю нейтральное лицо и срочно придумываю причину для побега.
– Валерия Андреевна, вы, видимо, журналист? – вдруг обратил на меня внимание викинг. – Я никогда не имел удовольствия общаться с людьми вашей … древнейшей профессии, – тут он снова как-то масляно ухмыльнулся, и я поняла, что вот конкретно этот мужчина мне активно не нравится, несмотря на его несомненную внешнюю привлекательность, – это, наверное, очень непросто – написать речь, это ведь нужно прекрасно разбираться в теме. Ну и языком нужно владеть мастерски, – и очередная двусмысленная усмешка.
– А у меня с языком всё в абсолютном порядке, – улыбаясь, вернула я ему более чем прозрачный намёк, чувствуя, как внутри поднимается волна злости, – у меня были прекрасные учителя, знаете ли. Научили владеть им практически в совершенстве, представляете? Особенно в области … числительных. Правда, Дмитрий Васильевич?
– Несомненно, – Беляев откровенно забавлялся, – особенно Валерии удаются сложение и умножение, – доверительно сообщил он слегка зависшему прибалтийскому гостю, который явно не понимал причин веселья собеседника. Знаете, как бывает, когда в компании двое перебрасываются понятными только им двоим шутками, а остальные чувствуют себя «не в теме».
– И ещё проценты, – картинно возмутилась я, – вы забыли про проценты, Дмитрий Васильевич!
– Какие у вас интересные … служебные взаимоотношения, – прокомментировал наконец-то очнувшийся викинг. – А могу я вас попросить о паре уроков, Валерия? Знаете, иногда я делаю ошибки, всё же русский язык для меня не родной, и мне очень пригодилась бы помощь опытного специалиста в области … языка.
– А вот с этими вопросами, пожалуйста, обращайтесь к моему непосредственному руководству, – я подчёркнуто нежно посмотрела на довольно скалящегося Беляева, – моим рабочим временем распоряжается исключительно Дмитрий Васильевич.
– Обломись, Герман, – Беляев, смеясь, развёл руками, – не могу и не хочу. Рабочее время Валерии Андреевны принадлежит исключительно мне. У меня на него, так сказать, эксклюзивные права.
– А нерабочее время кому принадлежит? – тут же ухватился за нюанс формулировки рижский мачо, – по всей вероятности, супругу очаровательной Валерии? Можно я буду обращаться к вам так? У нас, как вы наверняка знаете, не приняты отчества, да и ни к чему подобные формальности столь юной особе.
– Конечно, – кивнула я, – в неофициальной обстановке можно Валерия. Просто Валерия, – тут я перевела смеющийся взгляд на ехидно приподнявшего бровь Беляева. – А что касается моего нерабочего времени, то пусть это останется моей маленькой тайной, хорошо? А теперь позвольте мне вас покинуть, господа. Вам наверняка нужно пообщаться без посторонних. Да и меня дела ждут не дождутся. Чрезвычайно рада знакомству, Герман Янович.
– Пожалуйста, Валерия, просто Герман, – произнёс, поднимаясь, викинг и с недоумением покосился на хихикнувшего Беляева.
– Благодарю вас, я учту, – вежливо ответила я, не сдержав истеричный смешок. – Дмитрий Васильевич, я могу идти?
– Конечно, Валерия. Если вы не возражаете, я наберу вас вечером и мы согласуем … позиции, – Дмитрий Васильевич, который «просто Дмитрий», и Герман Янович, который «просто Герман» (дурдом на выезде, честное слово!) синхронно поднялись со своих мест и вежливо попрощались. Я же, спиной чувствуя их взгляды, направилась к выходу, где, словно островок стабильности в окружающем меня второй день сумасшедшем доме, уже нарисовался Анатолий, спокойный, доброжелательный и, что особенно ценно, адекватный.
– Вы, насколько я понимаю, не останетесь на конференцию? – поинтересовался он, как только мы отошли от бара. – Но, надеюсь, всё хорошо, и вы с Дмитрием Васильевичем договорились?
– Кажется, да, – не очень уверенно произнесла я, всё ещё находясь под впечатлением от встречи с сильными мира сего. Ну, может, не всего мира, но нашего региона – точно. – А не подскажете, где территориально мне придётся работать? А то я пока как-то не в курсе. Я до сегодняшнего утра вообще не знала, что у меня теперь новое место работы. Пожалуйста, ликвидируйте пробелы в моей картине мира, пока я окончательно не сошла с ума! Вы – последний оплот здравомыслия во всём этом коллективном дурдоме…
Анатолий засмеялся, а я подумала, что, наверное, от этого бархатистого смеха млеют все женщины в возрасте от шестнадцати до восьмидесяти. И вообще, он производит впечатление нормального и симпатичного парня.
– Конечно, всё, что от меня зависит, – Анатолий картинно прижал руку к широкой груди и принялся «ликвидировать пробелы». Через десять минут я знала, что главный офис, так сказать, штаб-квартира, находится на Староневском, но мне, скорее всего, достаточно часто можно будет работать из дома. Выяснила, что административная команда, членом которой мне придётся стать, достаточно невелика: сам Анатолий, секретарь Игорь (тот самый юноша, который был на презентации и передал мне визитку), три куратора по различным направлениям и я. Остальные сотрудники бодро трудятся по своим подразделениям: бухгалтерия, сисадмины, контент-менеджеры, администраторы и так далее. Вскоре мозг сообщил, что он больше не может воспринимать новую информацию, и я достала телефон, чтобы заказать такси. Дисплей любезно сообщил мне, что получено пять сообщений. Обречённо вздохнув, я открыла список. Два было от Беляева (который был внесён в список контактов под кодовым именем Гудвин, потому как великий и ужасный), два от Макса, и одно с незнакомого номера.
Решив, что выбраться отсюда я хочу больше, чем прочитать сообщения, тем более – мало ли что там написано, я быстро открыла приложение, вбила данные и нажала «заказать сейчас». Через несколько секунд появилось сообщение, что машина будет через две минуты, и я, душевно попрощавшись с Анатолием (святой человек!) и получив его контактный номер с просьбой обязательно звонить, "если что", вышла из отеля на улицу и зажмурилась. Снегопады наконец-то сменились великолепным солнечным днём, лёгкий морозец слегка пощипывал лицо, хотелось гулять и улыбаться. Вот уж поистине: «Мороз и солнце, день чудесный!»
Сев в подъехавшее такси, я несколько минут просто смотрела в окно, любуясь столь редкой в наших краях солнечной погодой, а потом, тяжело вздохнув, открыла список сообщений. Начать решила с Макса, как с самого, на данный момент, безобидного. Первое сообщение было отправлено пятнадцать минут назад и было крайне лаконичным: «Ну?!» Второе сообщение пришло шесть минут назад и было уже более эмоциональным: «Ну что!!!???» Решив, что заставлять Макса волноваться было бы неправильно, я быстро набрала: «Всё в порядке, из дома позвоню».
Отправив сообщение, я мысленно перекрестилась и открыла сообщение от Беляева. «Ты была неподражаема!» Да? А вот интересно, он когда это пишет? На конференции? Какая прелесть: сидит себе серьёзный бизнесмен на серьёзном мероприятии и пишет сообщения … кому? Упс… Мамочки… Я что, подписалась на эту авантюру с плохо предсказуемыми последствиями? Ой, неееет…
Я дрожащими руками, не попадая в нужные точки с первого раза, открыла второе сообщение от своего… нет, не буду даже думать, от кого… «О нашем договоре никому не рассказывай. Никому. Максиму скажешь, что у нас роман.» Да уж понятно, что не буду. Во-первых, мне никто не поверит. А во-вторых, оно мне надо? Нет, абсолютно не надо. Интересно, а откуда он знает, что я с Максом буду это обсуждать? Так, стоп, а я хочу знать, откуда он знает? Может, лучше не надо? Взрыв мозга…
Осталось последнее сообщение от неопознанного абонента. Наверняка ценная информация, что «Гипермаркет ОКей предлагает форель свежемороженую со скидкой 20%» или что-то столь же важное. Но на всякий случай надо посмотреть. Я нажала и на какое-то время забыла, как дышать. Когда в груди закололо, я судорожно перевела дыхание и снова посмотрела на сообщение. В нём была фотография, явно сделанная с телефона, на которой мы с Беляевым улыбаемся друг другу, сидя за столиком в баре. И короткая подпись: «Даже не думай».
Глава 5
Осторожненько закрыв сообщение, я очень аккуратно, словно бомбу с заведённым часовым механизмом, выключила телефон и уставилась в окно, не замечая уже ни солнечного дня, ни мелькающих ярких витрин, ещё украшенных новогодними гирляндами. Мысли метались, словно перепуганные мыши, вдруг увидевшие на пороге чулана кота.
Кто мог прислать мне это сообщение? Кто мог сделать эту фотографию? Господи, да кто угодно! Я же не присматривалась к остальным посетителям: мне было, чем заняться. Мне даже в голову не могло прийти, что наша встреча кому-то может быть интересна. Но, если уже сейчас, буквально через час после нашей «просто чашки кофе» я получаю такие многозначительные сообщения, то что же будет дальше, если я действительно соглашусь играть роль любовницы Дмитрия Васильевича (даже мысленно не получалось называть его иначе)? Может – ну его на фиг, этого Беляева? Или уже поздно? О нет!!! Куда вдруг исчезла моя привычная размеренная жизнь? Прав был Макс, я ходячая катастрофа. Вот уж поистине – «будьте очень осторожны в ваших желаниях, потому что вы можете это получить». Не нравился «день сурка»? Получи, Лерочка, жизнь, полную неожиданностей. Не нравится? Ну, ничем не могу помочь…
Раздавшийся виброзвонок заставил меня подпрыгнуть и зажмуриться. Так, меня здесь нет, я ничего не вижу и ничего не слышу. Так мы и ехали: я – зажмурившись, телефон – вибрируя, водитель – настороженно посматривая на меня в зеркало заднего вида.
– Девушка, у вас телефон звонит, – не выдержав противного жужжания, произнёс водитель.
– Ага, я слышу, – ответила я, взглянув на него в зеркало, и снова зажмурилась. Потом всё же открыла глаза. – Вы не обращайте внимания.
– Да я-то что, – водитель пожал плечами. – Не мне же звонят…
– Хорошо вам… – с завистью вздохнула я, – а мне вот звонят, к сожалению.
– Молодой человек? – с улыбкой поинтересовался водитель, пожилой мужчина явно выраженной восточной внешности. – Поссорились?
– Не очень-то он и молодой, – я задумчиво смотрела в окно, сжимая в ладошке всё ещё жужжащий телефон. – Сорок три года…
– Ну да, не мальчик, но мужчина, – водитель прищурился. – А не отвечаете почему? Обидел?
– Нет вроде бы, – я обречённо вздохнула, – наоборот, работу хорошую предложил, зарплату офигенную.
– А что тогда не так? Меня, кстати, Ашот зовут.
– Очень приятно, а я Лера. Всё не так… Угрожают мне, представляете? Пишут: «Даже не думай!» А я и не думаю… Причём такое впечатление, что вообще…не думаю…
– Угрожают? Так вас, может, в милицию отвезти? – водитель посмотрел на меня с искренним сочувствием.
– Не надо в милицию, – я снова тяжело вздохнула, – там мне точно не помогут… Скорее – в сумасшедший дом. Там таким клиническим идиоткам, как я, самое место.
Таксист жалостливо посмотрел на меня, но деликатно промолчал. Однако, когда телефон снова завибрировал, вздрогнули уже мы оба.
– Может, ответите всё-таки? – водитель кивнул на телефон. – А то он так и будет названивать…
– Думаете? – с сомнением произнесла я и таки заставила себя посмотреть на дисплей. «Макс» – любезно сообщил мне экран, и я, облегчённо переведя дух, сняла трубку.
– Алло, Макс, всё в порядке, – поспешила сообщить я, пока друг не обрушил на меня водопад из вопросов. – Ты где?
– Я возле твоего дома, – ворчливо сообщил мне Макс, – и уже неизвестно сколько времени пытаюсь до тебя дозвониться, а ты трубку не берёшь. Совести у тебя нет, Валерия.
– Максик …так это ты звонил? – я нервно хихикнула. – А я думала, это… в общем, не ты.
– А что, если не я, то можно звонки игнорить? – Макс был по-прежнему сердит, но информацию считывал мгновенно. – А кто мог тебе звонить, чтобы ты трубку не брала? Бывший?
И тут я поняла, что за сегодняшний день ни разу не вспомнила об Антоне, а ведь ещё вчера утром мне казалось, что должно пройти достаточно много времени, чтобы я перестала о нём вспоминать каждые пятнадцать минут. Вот что флирт животворящий делает!
Бесплатный фрагмент закончился.
Начислим
+4
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе