Читать книгу: «Послания белого генерала», страница 3

Тяньшанский поход. 1876 год

Утром, встав намного раньше обычного и наскоро позавтракав, Маркин побежал к остановке автобуса, хотя обычно две остановки до метро он проходил пешком.

В кабинете шкатулка стояла на том же самом месте, но что-то было необычным, словно сместилась куда-то в сторону точка баланса, которая бывает в каждом помещении, где живут или работают люди. Каждая вещь осталась на месте, даже складки у штор не изменили свои позиции, но что-то очень важное сместилось.

«Может, воздух стал другим?» – подумал подполковник, улавливая запах, напоминающий терпкий дух озона в послегрозовом воздухе.

Знакомый шелест и шум прибоя в ушах принесли едва слышный голос. Это был, конечно же, голос мамы:

– Да, сыночек, сместилось, но только смещение это не в твоем кабинете, а в твоей душе. Она ведь тоже имеет свой баланс, свою точку опоры. Теперь у тебя сместилась твоя жизненная ориентация, ты стал немного выше и лучше стал видеть окружающее. Мы теперь вместе с тобой будем потихонечку смещать твою точку опоры в жизненном пространстве.

Подполковник взял наугад одну из папок Саломова и вынул верхний листочек. Это оказалась ксерокопия вырезки из газеты «Туркестанские ведомости» за сентябрь 1876 года. Прочел аннотацию к статье:

«Ферганский Тянь-Шань стал ареной жесточайшей борьбы за сферы влияния между Британией, Китаем и Россией. В августе 1876 года Скобелев снарядил и лично возглавил экспедицию за Алайский хребет. Впервые нога русского человека ступила на эти земли. Неведомый для европейцев край был полон тайн, исторических загадок и мистики».

Маркин присел на кончик стула и с благодарностью положил левую руку на крышку шкатулки. Почувствовал знакомый приятный озноб, пробежавший от руки по всему телу. Потом пришло ощущение плавания в густом тумане. Мерно покачивался конский хвост впереди. Где-то очень далеко, на востоке, сквозь туман стал пробиваться свет от крошечного желтого кружочка. Солнечное дыхание разгоняло облака, спустившиеся в глубокую складку, разрезающую горный кряж.

Авангард скобелевского отряда состоял из двух сотен казаков. Восемь неполных рот пехоты двигались следом. Скобелев со своим ординарцем и ротмистр Воротников ехали впереди отряда, вошедшего в предгорье в густом тумане. Впереди был таинственный Тянь-Шань, в котором бесследно исчезали многие путешественники, целые воинские подразделения гуннской, караханидской, монгольской, китайской армий.

Вскоре туман рассеялся, солнце осветило каждую складочку величественной горной гряды. К полудню отряд вступил на отроги Тянь- Шаня. Впервые Михаил Скобелев и его люди сталкивались с такими горами – суровыми и прекрасными. Далеко впереди виднелись вершины, покрытые снегом. Они казались пирамидами, возведенными исполинами, которые решили показать слабым, мелким людям всю их ничтожность по сравнению с гигантскими монументами, чтобы глядя на них маленький слабый человечек прочувствовал, насколько он хрупок и мал в этом вечном, неприступном для него мире великих творений.

Горы приносили множество сюрпризов. Путь лежал вдоль русла небольшой горной реки – сая, по обеим берегам которой возвышались вначале крутые горбатые холмы, переходящие местами в скалистые отроги. Было жарко, и кристально чистая ледяная вода, к которой периодически спускались путешественники, давала ощущение чистоты и забвения мелких проблем. Вдоль речки к берегам теснились небольшие деревья тутовника и джиды.

К полудню тропинка круто пошла вверх, затем спустилась в долину, наполненную свежим горным воздухом. И тут, о чудо, путников встретила настоящая березовая роща. Только вот березки были не такие высокие и не такие стройные, как в России. Прапорщик Молодцов соскочил с коня и обнял березовый ствол:

– Господа, словно в Россию вернулись!

И тут же вокруг сапога взвилась и зашипела потревоженная змея. Скобелев мгновенно выхватил шашку и вмиг небольшая голова змеи с разверстой пастью, обрамленная по бокам небольшими щитообразными наростами, скользнула в сторону. На солнце в кровавой амальгаме сверкнули острые змеиные зубы, наполненные смертельным ядом.

– Это ядовитая, зовут щитомордник – пояснил Скобелев, вытирая пучком травы блеснувший на солнце клинок.

Прапорщик громко икнул. Шумно выдохнул воздух:

– Спасибо, Михал Митрич, жизнью вам обязан. Кто ж знал, что в этих краях так много этих тварей!

– В этих краях много неожиданного и непонятного – ответил Скобелев. – Здесь, господин поручик, нельзя без осторожности, без готовности к схватке. И без духа. Надо, чтобы наш дух почувствовали здесь все, даже змеи. Воевать попусту не будем, но в случае нападения каждой твари голову срубим.

Через сутки небольшой отряд Скобелева вошел в иной мир, подобный зоне российских хвойных лесов. Склоны гор поросли небольшими хвойными деревьями, напоминающими российские ели.

– Здесь эти деревья называют «арча» – прокомментировал проводник.

Удивительный и прекрасный мир ожидал путников в открывшейся зоне луговых трав. Несколько обширных долин, в которых горная речка растекалась привольно, питая влагой вековые отложения растительности. Трава здесь была в рост человека! Причем каждая травинка была покрыта множеством мелких цветков, издающий неземной аромат. В отдельных местах за высокой травой виднелись лишь плечи и головы всадников. Пешеходная тропа стала напоминать зеленый туннель с ярко-синим воздушным потолком.

Временами этот зеленый пешеходный туннель прорывали перпендикулярные ходы, пробитые крупными кабанами и горными медведями. Проводник предупредил:

– Если столкнемся с кабанами – не надо в них стрелять. Здесь кабаны весом по два, а то и три центнера – необычайно сильны и опасны. Многие охотники поплатились своими головами, охотясь на них. Так что лучше кабанов обходить стороной. Первыми они нападать не станут.

В ту пору этот край управлялся правительницей Курбаджан-Датхо, властной и милосердной, что было непривычным и неприемлемым для этих мест, вся история которых строилась на культе силы, безжалостной решительности, жестокости.

Встреча состоялась в небольшой долине у удивительной красоты горного озера, названного местными жителями «Пиала». Когда-то, несколько тысяч лет назад мощное землетрясение обрушило склоны горной реки. Завал и образовал озеро диаметром около сотни метров и глубиной более пятидесяти. Прапорщик Молодцов поднял увесистый булыжник и бросил в озеро. Камень громко булькнул и ушел на глубину. Можно было проследить его движение до самого дна в солнечных лучах, пронизывающих огромную толщу воды. Недалеко от дна неведомая сила стала вращать камень, с непонятной силой ударив его о дно.

– Не надо тревожить горных духов, они не любят шума – чистый грудной женский голос прозвучал совсем рядом и спустя секунду вернулся серебряным горным эхом.

В десяти шагах от группы русских солдат стояла стройная женщина средних лет. Рядом почтительно толпились телохранители. Нежная кожа на удлиненном лице, совсем не похожем на скуластые лица соплеменников, довольно высокий рост говорили об особом царском роде. Царица была одета в нарядный костюм из ярко-желтых китайских тканей с накидкой из шкуры горного леопарда. Зеленые с желтизной глаза смотрели властно и одновременно приветливо, с какой-то легкой, нескрываемой иронией.

–Ах, господин Скобелев, знали бы вы, как вы мне нужны, как нужны вы этому несчастному, богом забытом краю! – заговорила женщина на арабском языке. Скобелев понял, что о нем здесь знают куда больше, чем можно было предположить. Тем временем правительница продолжила – Как нужны вы людям, которые здесь живут! А точнее – не живут, а влачат убогое, жалкое существование. – Остановившись в нескольких шагах, женщина задумчиво произнесла – Не знаю, как давно это произошло, но жизнь здесь остановилась и повернулась вспять. По-моему, это случилось много веков назад, когда благословенный Бабур⁷ покинул свой неблагодарный народ и ушел на Юг. И людям там, на Юге, в Афганистане и далекой Индии несказанно повезло, ведь они обрели гениального правителя…

Курбаджан Датхо была величественной и … несчастной одновременно. На ее землях воцарился хаос, потому алчные беи хотели одного – безраздельной власти, тучных баранов, звонкой монеты и больших гаремов с пышнотелыми девушками. Эта же бесконечная гонка за плотскими радостями втянула и сыновей правительницы, изготовившихся силой отнять у родной матери привилегии, чтобы править безраздельно и сладко есть на золотых блюдах. Сыновей давно уже бесила скромность и умеренность матери, ее сострадательное милосердие к подданным.

Слава Скобелева, воителя и справедливого правителя давно обогнала его, дошла до самых границ китайской империи, так что правительница знала о будущем его приезде, готовилась к этому, мучительно размышляла о том, можно ли довериться этому необычному человеку.

Тем временем отряд Скобелева комфортно расположился в большой котловине рядом со ставкой правительницы. Казаки, истосковавшись по крестьянской работе, взялись обучать местные племена искусству косьбы. Оказалось, местные жители никогда ранее не использовали огромный ресурс богатых альпийских лугов. И это несмотря на то, что основным их промыслом было скотоводство и все богатство этого края заключалось в обильных стадах баранов и небольших коров, дающих жирное ароматное молоко. В походной казацкой кузне застучали кузнечные молоты, из под которых выходили синие, хорошо закаленные косы-литовки. Вскоре по всей долине стояли небольшие стога первоклассного сена.

Во все стороны от ставки направились небольшие конные отряды для исследования окрестных гор и долин.

После встречи и первых бесед сомнения ушли и она решилась. На девятый день пребывания Скобелева во владениях Курбаджан Датхо двое одиноких путников в предрассветной мгле выехали из многолюдной ставки правительницы, держа курс на юго-восток.

С самого начала правительница ехала быстро, не оглядываясь, не отвлекаясь на разговоры. Горная дорога пролегла по сырту, холодному и безжизненному, потом все более ощутимый подъем привел к заснеженным скалам. Впереди была «тропа шайтанов», едва заметная горная тропа, ведущая к гиблым местам. Скальные породы серо-розового цвета сменились на неизвестные генералу щербатые скалы почти черного цвета. Над тропой нависали, словно скульптурные группы, кучки выветрившихся камней, напоминающие огромных монстров, ведущих смертельное сражение. Торжествующие позы одних с агрессивным замахом верхних конечностей и воздетые в мольбе руки других словно рассказывали о смертельной схватке, гибели и страданиях потерпевших поражение и жестоком торжестве победителей.

Все природные скульптуры нависали над тропой, удерживаясь на скальных постаментах каким-то чудом, вопреки законам земного притяжения. Любой путник в мгновение ока мог быть раздавлен этими грозными скульптурами, приди они в движение. В один момент генералу показалось, что нависавшая сверху слева фигура в десятки тонн весом качнулась и начала падать на тропу. Раздался громкий скрежет камня о камень. Но правительница спокойно, словно не замечая ничего вокруг, ехала вперед. Скобелев также не спеша двигался следом, не поднимая головы, только сердце застучало громко, намного громче, чем скрежет раскачивающегося валуна. Едва лошади вышли из опасной зоны, как впереди показался другой исполин. Причудливые щербинки на верхнем валуне новой груды камней были очень похожи на лицо гигантского человека, хищно улыбающегося в предвкушении жертвы. Генерал явственно увидел, как щербатый рот монстра оскалился в хищной улыбке.

– И в самом деле, тропа чертей, – прошептал Скобелев.

Тропа пошла на подъем, монстры по левому краю тропы уступили место обросшим лишайником скалам темного, ядовито-зеленого цвета. Лошадь правительницы шла впереди и ей пришлось первой принять на себя воздействие неведомой силы. Кобыла взвилась на дыбы и едва не сбросила наездницу в пропасть. Ловкий, гибкий Скобелев среагировал мгновенно и вовремя сумел подхватить наездницу. Но следом взбунтовался и орловский рысак Скобелева. И только стальная рука хозяина остановила, предостерегла его от бешеного скачка. Правительница достала из изящного кожаного кошелька несколько шариков цвета луговой травы и вложила два из них за нижнюю губу своей лошади. То же самое пришлось проделать Скобелеву. Прошло несколько тревожных минут, пока животные, дрожащие мелкой дрожью, не начали успокаиваться. Потом дрожь перешла в дремотное покорное состояние. Жеребца и кобылу пришлось вести на поводу.

Тропа круто взяла вверх, потом начался такой же крутой спуск. Но спускаться было гораздо тяжелее, поскольку крутой склон слева превратился в почти отвесную скалу, в которой были пробиты лишь неглубокие выемки. Из разверзшейся внизу пропасти тянуло резким серным запахом.

– Хорошо, что у нас нет вьюков, иначе лошади бы здесь не прошли, – подумалось генералу.

Спуск завершился небольшой долиной необычного вида. Ширина ее составляла всего 5-6 саженей (сажень = 2,1336 м.), а длина – чуть более двадцати. Каменистое дно было темно-серого цвета. Впрочем, само дно едва просматривалось, поскольку сверху лежал слой выбеленных ветрами костей животных. Сбоку, слева, на путников взирали круглые глазницы черепа кийика⁸, обрамленные огромными, круто загнутыми рогами. Рядом лежала большая кость, напоминающая бедренную кость человека. Но более всего напрягали длинные, хищно вытянуты скелеты змей, длиною более трех саженей. Скобелев содрогнулся, представив себе огромную змею, полную сил и яда.

Древний храм

Долина заканчивалась гигантскими ступенями, ведущими к арке, вырубленной скале розового цвета. На фронтоне буквально светилась ярко-синим светом надпись на неизвестном языке. За аркой чернело овальное отверстие входа в пещеру.

Правительница первой шагнула к арке, плавным движением руки начертила в воздухе какие-то слова. Скобелеву показалось, что свечение стало менее ярким. Курбаджан перевела с древнего языка надпись на фронтоне:

Душа и тело как одно зерно

В тебе живут от самого рождения.

Она бела, Оно черным-черно.

Дай свету или мраку предпочтенье.

Реши, слугой ли быть добра иль зла,

И по какой из двух идти дороге.

В конце же, рассмотрев твои дела,

Тебя получат дэвы или боги.

Произнесенные строки были похожи на молитву, вызвавшую у царицы волнение и тревогу. Она произнесла осипшим голосом:

– Будь готов, Белый Генерал, сейчас тебе предстоит испытание. Только избранные могут войти в этот храм. На портале есть еще одна магическая надпись «Входя сюда, отрекись от слабостей и мыслей о земном; здесь только Дух решает, быть тебе или не быть». Я знаю, ты должен пройти, но будь осторожен.

Скобелев, боевой офицер, не нуждался в повторении.

– Испытание так испытание. Меня жизнь испытывает чуть не каждодневно. – Спокойно и решительно шагнул к ступенькам, миновал арку, шагнул в темный проем входа.

Все вздрогнуло и качнулось. Генерал решил, что это землетрясение, которое сейчас все обрушит. Инстинкт подсказал, что надо спешно бежать назад, иначе будешь погребен под мрачными тысячетонными скалами. Но сила духа, внутренний голос говорили о другом: «Нельзя отступать, нельзя впускать страх».

Вытянув руки чтобы удержать равновесие, Скобелев шагнул вперед, не заметив, что сразу после входа несколько крутых ступеней ведут вниз. Больно хрустнула голень левой ноги, но неимоверным усилием воли удалось удержать равновесие. Скобелев, прихрамывая, медленно, но решительно начал спускаться по ступенькам. Курбаджан спускалась следом. Овальное пятно света от входа освещало сумрачное помещение. Сбоку, слева, в стене торчали факелы, источающие пряный аромат хвойной смолы. Курбаджан взяла два факела и чиркнула кремниевым бруском. Через несколько минут оба факела осветили колеблющимся светом помещение кубической формы и вход в тоннель, отсвечивающий ярко-голубыми искорками.

Шагая медленно и осторожно правительница коснулась левой рукой стенки тоннеля:

– Этот удивительный храм возведен таинственными манихеями⁹, людьми, презиравшими слабости и страх смерти. Они всю жизнь посвящали борьбе света против тьмы. Они были апостолами Бога Света. Они учили: вся мировая история – борьба света и тьмы, добра и зла, Бога и дьявола. Они владели тайным знанием основ человеческой жизни.

Эти люди, познавшие истину, написали в древних манускриптах, что одна из главных проблем человека и человечества – это разделение, за которым неизбежны страдания, боль кровь и острая неудовлетворенность. Разделить, расчленить тело, отрубить руку, разделить насильственно семью, разделить общество, страну – это действо, которое дает огромный выброс отрицательной энергии. Этого взрыва, этой энергии боли и страданий ждут определенные сущности. Для них – это приготовление пищи, которую затем они употребляют как гурманы, испытывая удовольствие, смакуя. Для них послевкусие человеческой боли и страданий – это удовольствие насыщения и смысл существования. И наоборот, если нет разделения, боли и страданий – наступает стадия лихорадочного поиска новых жертв, инициация новых войн, тайных операций, чудовищного террора, замысловатых мерзких и безнравственных интриг, подлых информационных вторжений. Сущности совершенствуются в своем искусстве. Ведь для них это вопрос жизни или смерти, вопрос существования в мире.

Правительница продолжила:

– Иногда мне кажется, что под этими горами, словно под тысячетонной крышкой, скрыто подземное царство этих пожирателей человеческих страхов и страданий. Поэтому у нас часто родственники убивают родственников, дети предают родителей, государства держатся не на чести и справедливости, а на страхе и угрозах. Всю жизнь я боролась за то, чтобы привнести в наш мир хотя бы частичку милосердия, сострадания, пристыдить и объединить моих подданных. С вашим приходом мои шансы резко возросли. У нас здесь уважают силу. Я тоже уважаю силу, но еще больше – великодушие русских, твое великодушие, Белый Генерал. Молва о тебе уже долетела до пределов Кашгара и Китая. О тебе знают в самых удаленных уголках Тянь-Шаня и Тибета. Одно упоминание о тебе, о моей дружбе с тобой начало менять моих людей, даже соседей. И потому мы с тобой здесь. Я очень хочу помочь тебе, потому что знаю, что на твоей родине правители тебе не доверяют. Такие великие мешают править неправедным. А политика любого праведника сломает. Только не тебя. Тебя боятся. А значит тебе нужны источники Силы. Вот один из источников и хранится здесь. И ждет он похоже именно тебя.

Туннель привел путников в овальный зал с высоким потолком. Вкрапления лазурита в гладко отшлифованных стенах создавали иллюзию качающейся в воздухе ультрамариновой воздушной волны.

Царица сделала несколько бесшумных шагов влево от входа в зал и повернулась к Скобелеву:

– Во мне течет кровь великих уйгур. Мои предки вели родословную от великих и праведных правителей. Мой пращур Юсуф Баласагуни, создал философию знания как счастья человечества. Мои предки не тюрки. Это были статные высокие светловолосые люди, пришедшие из далекого Северо-Запада. Они принесли культуру, письменность, великое знание и со временем стали правителями тюрков¹⁰.

Когда на уйгур напали кара-киргизы, пришли трудные времена. Погибли почти все чугучакцы, абдалы, ушли в изгнание остатки доланов и хотанцев.

Тогда мои предки, – Курбаджан говорила словно погружаясь в прошлые бедственные времена, – решили породниться с завоевателями. Так правителями тяньшанских киргизов, всех племен Кызыл уул (Ичкилики) стали Уйгуры, впитавшие в себя культуру предков. Впервые правителями киргизов стали люди, владеющие письменностью. Тогда и была осуществлена первая попытка записать знаменитый Манас.

Правительница взмахнула левой рукой – и по вогнутому потолку побежали золотистые блестки, обрамленные голубым сиянием:

– Мои прародители с помощью высших сил построили тайные храмы в самых труднодоступных горных массивах Тянь-Шаня. Отсюда отголоски знания шагнули в далекую Европу. Его свет понесли с собой катары¹¹, выдержавшие массовые преследования и пытки, затем гуситы¹², разгромившие все крестоносные воинства. Их пассионарный порыв остался в памяти поколений. Но знание все же угасло, а идеи ушли в глубокое подполье, спасаясь от костров инквизиции. Последователи учения своим главным магическим амулетом считали лазурит¹³, камень искренности, символ способностей, дарования и божественного расположения.

– В этом тайном, охраняемом самой природой храме хранятся удивительные вещи. Смотри. – Правительница нажала на выступающий гладко отполированный овал лазурита. Беззвучно повернулась на невидимых стержнях часть стены, открылась глубокая ниша, заполненная книгами, чашами странной формы и двумя ларцами, выполненными из неизвестного дерева и облицованными лазуритом. В отблесках яркого факельного света лазурит заиграл удивительными живыми волнами быстро меняющихся оттенков – от ярко-синего до темно-фиолетового. Лазурит в верхней округлой части зала включал в себя тысячи золотистых вкраплений пирита. Золотые лучики отблесков от приподнятых факелов плясали на лицах путешественников, создавали удивительную атмосферу чудесного превращения мира в счастливую легенду.

Правительница достала первую книгу толщиной с ладонь взрослого мужчины. Обложки книги были выполнены из прочных, почти черных пластин неизвестного металла. Текст был написан на плотной желтоватой бумаге, скорее всего, китайского производства письмом, напоминающим арамейскую письменность.

– Это древняя уйгурская письменность, созданная моими пращурами.

Эта книга о тайне Минусинской котловины вдоль Енисея. Пятнадцать веков назад там стало происходить нечто необычное. Там стали появляться целые народы. Они появлялись сразу все – старики, взрослые, молодые, дети. И с ними рядом были учителя, которые приносили им пищу и учили их всему – как добывать огонь, варить еду, как растить детей, ухаживать за скотом и как хоронить умерших. Потом этих людей-младенцев учили ковать железо, мечи, латы и кольчуги, как устраивать засады, убивать врагов и защищать себя и близких. После такого обучения какая-то неведомая сила выталкивала людей с места их рождения и обучения. И все они уходили на Запад, откуда исходил запах жертвы, где ждали роскошные луга для баранов и боевых коней, где жили богато и сытно. Закованные в броню люди шли на Запад, гибли в боях и сражениях, удивлялись богатству, роскоши и извращениям Рима. Захватывали новые территории, покоряли рабов и вассалов Рима своей непосредственностью и своим мироощущением равенства в жизни и смерти, жаждой познания мира. Они удивляли почти полным отсутствием сословий, отсутствием разделений.

Вначале Рим поглощал их, завлекал роскошью и комфортом, развлечениями, из которых самыми мерзкими и подлыми были гладиаторские бои, разрушающие смысл цивилизации, смысл жизни.

Вначале Рим покорял их. Потом они покорили мир цивилизации и порока и неумелой детской рукой, защищенной пластинчатым доспехом, заряженной неведомой энергией, стерли этот блестящий и порочный мир. Они делали это не ведая, что творят. Они были молоды, наивны, доверчивы, их внутренняя суть не принимала роскоши, пресыщения и извращения.

Первые волны варваров гибли под умелыми мечами римских легионеров, падали жертвой обмана и коварства римских военачальников и политиков. Минусинская котловина взращивала и выталкивала на Запад новые полчища таких же наивных, исполненных жизненных сил и энергии молодости варваров. Грудным ребенком с берегов Енисея в походной повозке с огромными колесами двухметрового диаметра начал свой поход на Запад Атилла, вождь, объединивший гуннов, праславян, финноугров, фарсоязычных кочевников.

Атилла был рожден великим разрушителем и свою миссию выполнил блестяще. Он разрушал города и сжигал деревни. Его многочисленные соратники со смехом рубили головы рабовладельцам и разгоняли пинками малодушных, трусливых рабов, молящих о пощаде. Он был жестоким, беспощадным разрушителем. Ему удалось разрушить не цивилизацию, не Рим. Он разрушил психологию рабства и рабского потребления. Рухнул мир рабовладельцев, педофилов и извращенцев, мир жадных до вида крови, смерти болельщиков и любителей гладиаторских боев, мир удачливых искателей извращенных удовольствий. Вместе с ним шагнул в небытие античный мир философов, мыслителей, инженеров, ученых. Тот мир рухнул для того, чтобы возродиться в новой ипостаси спустя полторы тысячи лет.

Правительница на мгновение умолкла, затем продолжила:

– Эта книга не скоро увидит свет. И люди не скоро обретут знание о своем происхождении, об истинной истории. Это произойдет только тогда, когда человечество созреет и станет успешным в поиске своего предназначения в этом бесконечно огромном мире. Тогда за этой и другими книгами сюда придет один человек, тоже русский, твой соотечественник.

А теперь главное – то, зачем мы пришли сюда. – Курбаджан протянула руку к одной из шкатулок. – Это предназначается тебе. Шкатулка станет частью тебя в этом мире. Она будет беседовать с тобой, рассказывать о прошлом и будущем. Иногда будет предупреждать об опасностях и проблемах. И только тебе решать, что делать с теми знаниями, которые ты будешь получать… С помощью шкатулки ты сможешь посылать письма – но только очень близкому человеку, тому, которого шкатулка посчитает своим. Но если ты пойдешь по неправедному пути, то шкатулка замолчит для тебя навеки. Таковы правила, такова легенда этого удивительного создания апостолов света.

А теперь тебе предстоит побыть наедине с нею. Это будут удивительные ощущения. Но я вижу – ты готов к этому. Правительница проговорила это внезапно охрипшим голосом, слегка коснулась пальцами округлой поверхности лазурита на крышке и бесшумно, словно плывя по мерцавшему золотыми блестками воздуху, прошла к выходу.

Еще слышался шелест шелковых одежд правительницы, а легкий мерный звук внутри пещеры стал вытеснять тишину. Звук нарастал, и через несколько секунд воздух вокруг мерно задрожал от строевого барабанного ритма. Какая-то неведомая сила вынесла Скобелева из пещеры и переместила далеко на Запад. Весь горизонт затуманился черными ядовитыми клубами дыма. Генерал увидел православную церковь и плотный поток людей, вокруг которого мелькали фигурки солдат в турецких фесках. Солдаты сильными ударами прикладов подгоняли толпу к церкви. Упавших прокалывали штыками, пригвождали их к земле. Генерала словно пронесли по воздуху к входу в церковь, куда ударами прикладов и покалыванием штыков загоняли мужчин, женщин и детей. Из глубины церкви донеслись молитвенные песнопения, звучащие как полный скорби гимн прощания с земной жизнью, как призыв к мщению. На открытых створках церковных врат отпечаталась кровь, седовласый мужчина смог нарисовать своей кровью распятие, за что турецкий офицер выстрелил из револьвера в непокорный затылок. Зажатый в толпе погибший был внесен в церковь. А офицер в гневе выстрелил прямо в кровавое распятие. Случайно или нет, но пуля оставила щербинку точно на правой стороне груди распятой фигуры.

Вскоре церковь заполнилась людьми и рыдания слились в одну скорбную молитву. Деревянную церковь обложили со всех сторон соломой, солдаты споро подперли церковные врата деревянными оглоблями и подожгли. Ядовитый серый дым поглотил все…

Сквозь дым, затмивший сознание зазвучал странный голос, напоминающий голос генерала, дополненный неизвестным резонансным звуком:

– Твое земное предназначение – защищать людей, спасать от истребления целые народы. Эта тяжелейшая из задач. Но ты справишься. И тебе окажут помощь, поскольку твой великий дар – обретать верных, преданных друзей. Ты вместе с друзьями и соратниками свернешь горы. Но оборотная сторона твоего дарования – могущественные враги, которые никогда не смирятся со светом, который ты несешь. Твоя проблема будет в том, что ты не сможешь бороться с врагами их методами. Будь осторожен. Да пребудет с тобой Сила!

Серый дым рассеялся, исчез ужасный запах горящей человеческой плоти, усилился барабанный бой, генерал услышал грохот выстрелов, заглушающий барабаны.

Стройными шеренгами русские солдаты со штыками наперевес шли на редуты, сверкающие огоньками выстрелов. Впереди шеренги на белом коне с шашкой наголо скакал всадник в белом мундире. Вот пуля сбила белую фуражку, но всадника это не смутило, он обернулся к шеренге и, улыбнувшись, что-то прокричал и поднял саблю повыше. Шеренга рассыпалась и побежала неудержимым сокрушающим валом к сверкающим блестками выстрелов редутам.

– Не знал, что я ТАК выгляжу со стороны, – прошептал Скобелев и, раскинув руки в стороны, сделал шаг назад.

Ему хотелось еще раз прикоснуться к замечательной шкатулке, услышать провидческие голоса, увидеть сцены из далекого прошлого и раскрыть завесу, ограждающую тревожное будущее.

Скобелев погрузился в кровавую реальность, вошел в нее своей плотью и духом, принял на себя удары прикладов вражеских винтовок, сердце взрывалось от криков женщин и детей, встречающих смерть. Видения несли с собой страшный всепобеждающий укор.

Пришло осознание: изучать артефакт, познавать новое о мире и людях – это необычайно интересно и важно. Но знать, что в это время, когда ты, здоровый, крепкий, наполненный жизненными силами, увлекаешься научным познанием, а в это время умирают страшной насильственной смертью тысячи ни в чем не повинных людей – это невозможно в скобелевском жизненном измерении. И сегодня его задача остановить это. Он должен ехать немедля, спешить на Балканы, стремиться туда всем сердцем, всеми силами.

Впереди была большая война. И в этой войне ему надлежит быть впереди, первым принимать удары жестокого и сильного врага.

Шкатулка, словно услышав этот внутренний монолог, выстрелила вверх веером якро-синих лучей прямо в потолок, насыщенный золотистым пиритом. В воздухе заискрились тысячи золотых искорок, слившихся в совершенные контуры наградной сабли, рукоятка которой блистала дорогими алмазами. Голос покойного деда, старого солдата Ивана Никитича, словно ворвался в пещеру и разом погасил золотые искорки:

– Михал Дмитрич, Мишенька, пришла твоя пора послужить отечеству. Вспомни наградную саблю, что я повесил над люлькой в день твоего рождения. Будет у тебя таких сабель не менее трех. Ты и сам знаешь, что армия российская ныне в тяжелом положении, не успели вооружиться как следует, не успели людей обучить. И вот что должен тебе сказать – более всего стоит тебе опасаться царской своры, паркетных шаркунов, кои пойдут на войну за деньгами да за славой, надеясь из солдатских трупов соорудить себе дорогу к власти. Интенданты будут нещадно обкрадывать солдат, готовя их погибель от голода, холода и болезней. Готовься к тому, чтобы у тебя хватило сил, терпения, потому как эти вредители будут для тебя куда как опаснее, чем турецкие паши и башибузуки. Готовься заранее, ищи пути – как обойти эти невзгоды, а не набивать себе шишки, стукаясь лбом о них. Твои задачи – одолеть и этих опасных врагов, и собрать вокруг друзей и единомышленников. А друзей у тебя будет – вся армия.