Читать книгу: «Сын Веры»

Слово к маленьким людям, которые будут потом взрослыми, слово ко взрослым, которые не забыли, что когда-то были детьми.

Г.Троепольский «Белый Бим Чёрное ухо

1. Мама

– Мама, а можно спать назад?

– Как назад?

– Ну, утром уснуть, а проснуться вчера вечером?.. – спросил у мамы медвежонок, потому что ему хотелось хотя бы ещё немного поплавать во сне, который бывает таким мягким и глубоким только в детстве.

Мама-медведица внимательно посмотрела на сына, который уже много чего знал из жизни лесных медведей, но всё равно продолжал задавать вопросы, на которые было не так-то легко ответить. Сначала она хотела тихонько зарычать на него, чтобы он не спрашивал какие-то глупости, а потом неожиданно для себя тоже задумалась о природе времени и ответила:

– Наверное, можно, сынок, но мы так не умеем…

– А кто умеет?

– Я не знаю!

– Ну, мам!.. – не унимался медвежонок, сладко потягиваясь ото сна.

– Какие-нибудь другие медведи, умеют, наверное.

– А почему они умеют, а мы нет?

– Потому что мы живём только в одну сторону, – ответила мама с какой-то досадой, потому что чувствовала: её время в этом мире заканчивается.

– В какую сторону? – не унимался маленький.

– В сторону завтра.

– Значит, есть медведи, которые живут в другую сторону, в сторону вчера?

– Есть, наверное, но я их не знаю.

– Мама, почему ты всё время говоришь «я не знаю»? Ты же мама, ты должна всё знать, – уверенно сказал медвежонок, продолжая лежать на спине и весело дёргать лапками, словно проверяя их подвижность после сна.

– Вставай скорее, сынок! Совсем замучил меня своими вопросами. Уже давно пора нам всем идти в лес, ты знаешь зачем… Заодно пособираем корешки, орехи и ягоды, попробуем их на вкус. Может быть, я покажу вам, как нужно правильно охотиться. Ты уже, наверное, проголодался и хочешь есть. А эти глупые вопросы, если хочешь, задавай сам себе.

– Нет, я хочу задавать вопросы и не хочу есть, – немного соврал медвежонок, совсем недавно научившись это делать. – И, вообще, мамочка, я не могу сам себе задавать глупые вопросы, потому что у меня внутри есть очень много глупых ответов. И если я буду задавать себе много глупых вопросов, то глупости во мне станет ещё больше, а там уже и так нет места… Но я встаю. Вот, смотри!

Медвежонку снова и снова приходилось задавать вопросы, потому что у него вскоре должна начаться своя собственная медвежья жизнь, и он не считал медвежьей услугой ответы на свои вопросы, ведь ему было известно, что взрослые обычно бывают умнее детей. И он, ещё не осознавая до конца собственных желаний, хотел побыстрее влиться в эту, пока непонятную жизнь, которой уже давно жили взрослые.

Этот медвежонок был очень озорным и смышлёным. Он каким-то образом встал на передние лапы, а задние сумел поднять вверх. Получилось довольно забавно. Конечно, он тут же упал и кувырнулся, оказавшись на своих коротких четырёх лапках. Мама посмотрела на этот милый пушистый колобок и подумала, что из этого помёта он, наверное, самый дерзкий и смышлёный. Кроме него у Мамы-медведицы этой зимой родились ещё двое медвежат, мальчик и девочка. И у неё едва хватило грудного молока, чтобы выкормить всех троих, согревая своим теплом до весны, но всё обошлось и её медвежата были рядом с ней.

– Не балуйся, сынок! Ну почему ты всё время балуешься?

– Я не всё время балуюсь, – возразил смышлёный медвежонок. – Вот, когда мне спалось, я же не баловался, правда?.. Мам, а что такое «охотиться»?

– Ну, это… когда тебе охота что-нибудь такое делать, и ты это делаешь.

– А если неохота, то не делаешь?

– Да, малыш.

– А если тебе неохота, а ты всё равно делаешь?

– Ну тогда это просто нехорошая охота.

– Значит ты нам покажешь, что можно делать, когда захочешь?

– Да. Вот, ты сейчас что хочешь?

– Я хочу есть!

– Значит мы сейчас пойдём в лес и будем есть то, что найдём там вкусненького, то есть будем охотиться на еду. Идите все вместе за мной и делайте то же самое, что и я.

И Мама-медведица повела своих маленьких медвежат по тропинке недавно ожившего после зимних холодов леса в самую густую и, значит, вкусную его часть. Она знала по прошлым годам, что там обязательно попадутся мягкие корешки молодых деревьев и кустов, которые можно будет погрызть мелкими детскими зубами и рассосать маленькими детскими ротиками. Ещё там можно будет раскопать лапами рыхлую, наполненную талой водой лесную землю и под слоем прошлогодней листвы найти много свежих личинок и червяков. А ближе к стволам старых деревьев они обязательно увидят вкусные весенние грибы. Ещё там могли пробегать ежихи со своими выводками, но она никогда их не трогала – ежихи, ведь, такие же матери, как она сама. Проснувшаяся весной земля рождала множество мелких съедобных жизней, которые неминуемо должны были стать чьей-то едой.

Медведица была уже не очень молодая и поступала так всегда, когда у неё раз в несколько лет появлялись маленькие медвежата. А появлялись они в самые снежные зимы, когда она могла спокойно уснуть в своей старой уютной берлоге. Когда она просыпалась, то рядом уже оказывались эти маленькие комочки, которые и становились её детьми. Она не знала, откуда в ней каждый раз вспыхивала материнская любовь, благодаря которой медведица готова была отдать детям всё. И она отдавала им всю свою нежность и материнское молоко, потому что больше у неё ничего не было. Её глаза уже плохо видели, исхудавшее после зимы тело болело, лапы ослабели, и она думала, что это её последние дети, а может быть и последняя в жизни зима.

Медвежонок, в мохнатой голове которого скопилось множество самых глупых вопросов, родился прошлой зимой и целый год, как и его брат с сестрой, не отходил от матери ни на шаг, потому что в первый год своей жизни у медведей как-то получается прожить совсем маленькими. Свою вторую зиму он тоже провёл с мамой в уютной берлоге, а сейчас уже наступало его второе лето, и он стал необыкновенно быстро набирать вес и проявлять характер.

Медвежонок ел всё подряд и ещё не знал, что такое «проявлять характер», но мама сказала, что он есть у всех, и должен быть у каждого свой собственный. Его нельзя ни у кого отобрать и нельзя никому передать, потому что свой характер должен быть у каждого с собой и он должен быть где-то там внутри каждого. Медвежонок подумал, что свой характер он, наверное, когда-то проглотил вместе с молоком матери, и теперь он там внутри как-то сам растёт и крепнет.

Этот маленький медведик уже знал большое количество самых разных вещей, но ему было этого мало. Он знал, например, что у всех зверей спина находится сверху, а живот внизу; знал, что спереди у него голова, а с другой стороны у него есть зад и на этом заду можно сидеть, а на голове сидеть нельзя, но он пробовал. Ещё он знал, что у него в голове есть глаза, чтобы смотреть, хотя иногда можно смотреть – и ничего не увидеть. А вот про уши он уже знал тако-о-о-е!.. Такое, что они вроде бы есть, но их вроде как и нет. Потому что ими можно иногда слушать и не слышать, как мама зовёт домой. И уши тоже на голове. Там вообще много чего есть. Но самое главное – это рот, потому, что в него можно засунуть лапу и сосать! И это приятно. Кушать ртом тоже можно, но тогда он мешает говорить и задавать вопросы. И это неприятно. Медвежонок знал, что у него есть мама для того, чтобы она любила его, и у него есть лес, чтобы в нём можно было жить. И ещё у него есть много глупых вопросов, на которые мама устала отвечать.

Мама-медведица осторожно шла впереди, стараясь не ломать ветки деревьев. Она с гордостью думала, что снова стала мамой самых лучших в мире детей, её собственных детей. А самый смышлёный и рассудительный медвежонок уже бежал вслед за ней и кричал вдогонку:

– Мама, а мы всегда так жили?

– Я не знаю, сынок. Но думаю, что всегда.

– Мама, а кто-нибудь живёт по-другому?

– Я не знаю, может быть, какие-нибудь другие медведи…

– Мама, а почему мы – медведи?

– Вот вырастешь – узнаешь!

– Мамочка, если ты не будешь отвечать на мои вопросы, то я буду глупый; а если будешь мне всё объяснять, тогда я буду становиться всё умнее и умнее… И вообще, мама, я тебя ужасно люблю! Прямо не знаю, как люблю! Потому что ты моя мама!

– А я то как тебя люблю! Я вас всех люблю, и твоего братика, и твою сестричку! Потому что вы – мои дети.

– Как я тебя понимаю! – сказал, расчувствовавшись, растущий умный медвежонок, тут же задумавшись о чём-то своём..

К тому времени он уже хорошо запомнил, что все маленькие должны бояться всех больших. потому что так ему сказала мама. Правда, мама сама большая, но он её не боялся, а даже наоборот, очень любил.

Возраст всех обитавших в этом лесу деревьев и животных был каким-то неуловимым. Да и зачем его ловить? Возраст даже у людей бывает условным. Всё живое находилось словно во сне неизвестно кем придуманной жизни. Жили себе, поживали и не удивлялись тому, что живут. И почему живут именно так, а не иначе – тоже не удивлялись. Но у каждого из них были свои природные ум, память, характер, повадки и настроение. И никто не знал, почему им иногда хотелось жить совсем по-другому. Знал это один человек, но знал это неточно.

Медведица была взрослой и самостоятельной, она уже не в первый раз становилась мамой. Отношения с другими взрослыми медведями отчего-то получались у неё кратковременными. Она и сама не знала, почему так. У медведей как-то было заведено: вырос – живи самостоятельно и желательно подальше от других медведей. Но раз в год каждому медведю хотелось нежности и ласки, и на короткое время некоторые из них становились любящими парами. Однако, как говорится в известной пословице, два медведя никогда не могут ужиться в одной берлоге. Поэтому к очередной зиме пары распадались и каждый взрослый медведь зимовал в одиночку. Так было всегда, и никто не знал, почему. Но в том лесу, где родился маленький любознательный медвежонок, всё было устроено совсем по-другому.

Тогда он ещё об этом не знал. Не знал о том, что всё могло быть устроено совсем по-другому. Зато хорошо знал, куда уходит ночь по утрам, и теперь можно было не спрашивать об этом у мамы. Просто однажды днём он решил самостоятельно пройтись по лесу и наткнулся на очень глубокую яму, на дне которой лежала темнота, такая же густая, как ночью, и такая же, как если совсем закрыть глаза. Медвежонок стоял на краю и долго смотрел в эту яму, а потом всё понял. Правда, мама отругала его после этого и просила больше никогда в одиночку без неё далеко не уходить. Особенно туда, где он нашёл глубокую яму.

Медвежонок этот вообще был очень понятливый. Так про него говорила сама мама. А ещё она про него говорила, что он поздний, но самый лучший. Однажды он всё-таки решил задать один из своих самых каверзных вопросов, которые не терпели слишком долго оставаться без ответа:

– Мамочка, вот скажи, когда я сплю, и мне кажется, что меня нигде нет, ни в какой берлоге, ни в какой ложбинке, ни в какой глубокой яме. Где же я тогда, мама?

Мама ничего не ответила, только спросила:

– А как ты спал сегодня, сынок? Что видел во сне?

Медвежонок искренне удивился:

– Ну что ты, мамочка! Разве в такой темноте что-нибудь можно увидеть!

Конечно, он был умный и сообразительный. Но маленький. И старался лишний раз ничего такого не спрашивать и не говорить. Например, когда в лесу стало тепло, он сам сообразил, что зиме просто стало жарко, и она куда-то убежала, чтобы проветриться. Но мама тогда сказала, что зима обязательно вернётся, что она злая и всегда так делает.

– Но зачем, мама? Без неё ведь так хорошо!

– Такой уж у неё характер, сынок, – она всегда возвращается туда, где хотя бы один раз побывала.

«Ну да, – вспомнил медвежонок, – у каждого свой характер».

Братик и сестрёнка этого бойкого смышлёныша, которые родились в тот же год у Мамы-медведицы, тоже получились очень хорошенькими, хотя и не такими бойкими и сообразительными. Пока они все были безымянными, потому как не знали, что в этой жизни нужно ещё как-то по-особенному называться. Но мама сказала, что придёт время, и они узнают, как их зовут. Вообще-то у Мамы-медведицы тогда родился ещё один медвежонок, но он был слабенький и умер почти сразу. Но об этом знала только она сама.

Все трое медвежат, пока были маленькими, баловались и играли. Иногда обижались друг на друга и дрались. Мама любила всех троих почти одинаково и ласково трепала за холку. Просила не обижать и не отнимать друг у друга еду, которую часто сама приносила им из леса, и всегда говорила: «Друзья познаются в еде!»

Может быть, она говорила «в беде», но дети почему-то слышали именно это. Наверное, потому что они очень быстро росли и почти всегда хотели есть.

Ещё Мама-медведица говорила, что лучше им всем пока побыть вместе, потому что в лесу есть много других зверей, и медведей тоже, но лучше их сейчас не встречать. На вопрос: «Почему?» она отвечала: «Потом узнаете». И маленькие медведи с нетерпением ждали, когда наступит это самое «потом». Но оно почему-то всё никак не наступало.

Как это часто бывает, дети не всегда слушались маму. Но если дети умеют подраться так, что их мама этого не заметила, это уже хорошо воспитанные дети. Иногда они всё-таки убегали далеко, иногда дрались так, что маме приходилось их разнимать. Смышлёный медвежонок так и говорил:

– Мамочка, ну что же мне делать, если драка так и лезет из меня? Я её запихиваю внутрь, а она всё равно вылезает наружу!

Из-за этого её другой сынок часто обижался на своего неспокойного брата:

– Мама, мама, и зачем ты мне родила такого гадкого брата? Сидел бы он лучше у тебя в животе и скучал бы там всю жизнь, пока не исправится…

Этот брат был более робкий и часто вспоминал, как ему было хорошо зимой и как тепло было лежать в берлоге рядом с мамой. Он всегда старался подобраться поближе к её мягкому и пушистому животу и удивлялся:

– У тебя здесь так тепло, мамочка, что я даже не верю своим ногам!

На самом деле, он так не говорил, а только хотел сказать, потому что ещё не умел хорошо разговаривать. Просто ему очень хотелось сказать именно так.

Но бойкий и смышлёный медвежонок не унимался. Один раз он даже подбежал к своему более спокойному брату, оттолкнул его с разбега подальше от мамы и крикнул:

– Сам сиди в животе, а я там уже был и выбрался оттуда, чтобы жить здесь! И не трогай мою маму! Вот…

Так они и ссорились, два забавных косолапых брата-медвежонка. И только их сестрёнка всегда старалась не ввязываться в ссоры. Она говорила:

– Больше не стану смотреть, как вы ругаетесь. Подожду, когда у вас начнётся что-нибудь хорошее и интересное.

И всегда убегала от них в куда-то сторону. Ей было гораздо интереснее смотреть, чем занимается мама, потому что мама ей уже сказала, что она тоже когда-нибудь станет мамой. Маленькая медведица гордилась тем, что сможет стать такой же большой, красивой и умной, как мама. А эти противные мальчишки никогда не смогут. Так тоже ей сказала мама.

Однажды она спросила своих братьев:

– Скажите мне, я хорошо выгляжу – хорошо или не очень?

– И так, и так.

– Как это?

– Не очень хорошо.

– Ладно! Вот вы всё дерётесь, ругаетесь, а хоть знаете, что самое важное в жизни?

Братья с удивлением уставились на неё – неужели она знает ответ на такой сложный вопрос? А она ничуть не смущаясь сказала:

– Самое важное в жизни – это иметь маму! И я когда вырасту, тоже буду мамой и тоже буду очень важной. И меня тоже будут любить мои дети. И это будет счастье! – Пока её братья прокручивали в головах эту мысль, маленькая медведица решила закрепить собственную «важность». Она подошла к Маме-медведице и ласково сказала:

– Какая ты, мамочка, счастливая! – И увидев, что мама удивилась, добавила: – Повезло тебе! Ну у кого ещё могла родиться такая красота, как я!?

Медведица не стала с ней спорить и, если бы могла улыбаться, то наверняка бы просто улыбнулась. Вместо этого она глубоко вздохнула и сказала:

– Я люблю тебя, дочка.

– Правильно, я как раз для этого и родилась! – нисколько не сомневаясь ответила её дочка.

2. Дети

На самом деле все они жили очень дружно и вместе ходили купаться на речку. Там тоже играли и веселились. Но кое-кто из малышей иногда отходил в сторону и о чём-то задумывался… Всё равно этим летом им было хорошо вместе.

Когда Мама-медведица впервые привела своих маленьких медвежат на речку, они очень удивились такому чуду. Речка была небольшая и не очень широкая, как и большинство лесных рек. Но текла она медленно, как большая и спокойная река, как течёт каждый день в детстве, когда очень хочется побыстрее вырасти.

В первый раз медвежата долго смотрели на речку, не решаясь зайти в воду. Речка тоже словно остановила свои воды и смотрела на них. Но Мама-медведица, как бы играя, подталкивала детей сзади поближе к берегу. Они, конечно, сразу же плюхнулись в прохладную толщу воды и стали смешными коричневыми колобками, которые весело барахтались в воде. Речке они понравились. Им уже не хотелось драться-ругаться, им хотелось купаться-смеяться, нырять и не бояться, просто играть брызгами воды, которые мама называла каплями. Маленьким медведям даже стало казаться, что они какие-то водоплавающие существа и могут плескаться в воде бесконечно.

И действительно, оказалось, что медвежата прекрасно умеют плавать и нырять, хотя их этому никто не учил! А ещё – брызгаться и плескаться. Но этому и не нужно было учиться. Это было само детство. А мама всегда была рядом и всё видела.

Смышлёный медвежонок сразу стал заводилой в их играх. Он стал как бы старшим братом. Когда медвежата выбрались на берег, он увидел, что они стали какие-то не такие, не похожие на самих себя. Шерсть слиплась комками, а местами торчала во все стороны. Мама сказала, что это они просто мокрые, но скоро высохнут. И тогда старший брат предложил:

– А давайте играть, пока мы мокрые, будто это не я, а ты? А ты, наоборот, будешь не собой, а мной. Давайте все перепутаемся, и мама нас тогда не узнает! Вот будет смешно!

Но мама их всё равно узнавала и различала. Как ей это удавалось – непонятно. Они ещё не знали, что любая мама всегда узнает и отличит каждого своего ребёнка.

Маме-медведице это было нужно ещё и потому, что следующей весной, по заведённой в их Большом Лесу традиции, она собиралась повести своих подросших детей к Деду, чтобы он дал им имена и как бы поставил на учёт в Большой Книге.

Но это будет ещё нескоро, а пока всех медвежат нужно было откормить и воспитать в лучших традициях Большого Леса, чтобы никто в лесу не говорил про них, что они – дикие.

Тем временем лесная жизнь шла своим чередом безо всякого отчёта и остановки. Дни становились короче, ночи прохладнее, и бесконечное пространство большого тёплого лета уносилось куда-то вместе с тяжёлыми облаками и холодными ливнями. Лес гудел и шумел на осенних ветрах, торопиться ему было некуда. Сбежать он тоже никуда не мог, потому что его деревья за это лето ещё сильнее вросли корнями в ту землю, на которой когда-то родился, вырос и стоял теперь крепко. Большому Лесу суждено было каждый вечер медленно погружаться в густую темноту холодных ночей, а утром встречать туманные вздохи розовых рассветов и томительно ждать в себе признаки жизни нового дня.

Мама-медведица уже с трудом нагуливала вес, который был ей обязательно нужен, чтобы пережить предстоящую зиму. Поэтому она боялась, что не осилит очередную зимовку и чувствовала, что время её не до конца ещё пережитой жизни уменьшается с каждым днём.

У неё давно болели передние и задние лапы, сточились зубы и обломалось несколько когтей, но она исправно добывала еду для своих больших уже детей и обучала их охоте. Как опытная мать, она давала им уроки внимания и вежливости. Учила законам Большого Леса и рассказывала о Порядке, который когда-то придумал Дед для всех лесных жителей. Дети внимательно слушали её и удивлялись. Оказалось, что до того, как в Лесу появился Дед, по её словам, этот лес был совсем диким и дремучим, и жили там одни только звери. У них не было никакого порядка, каждый делал, что хотел, и ходили все эти звери всегда зверски голодные и дикие. Никто даже не знал, зачем живёт и почему, а теперь у всех в лесу есть своё место и направление в жизни. Многие даже научились любить и уважать друг друга. Не у всех, конечно, это получалось, но Дед об этом тоже знал. Ему сообщали… Но главным было то, что абсолютно все звери должны были любить и уважать самого Деда.

О том, кто такой этот Дед, Мама-медведица обещала рассказать следующей весной, когда они ещё немного подрастут, наберутся сил и все вместе пойдут к нему. А пока нужно было начинать заново обустраивать её старую берлогу для предстоящей зимовки.

– Я думаю, что мы все – очень хорошие, просто замечательные, – сказала своей маме девочка-медведь, когда они дружной семьёй подошли к их берлоге: все медведики родились здесь позапрошлой зимой. Под нависающими корнями большого поваленного дерева между камней образовалась не очень большая, но очень уютная пещера. Она была наполовину завалена ветками и засыпана старым мхом. Пополам с грустью от ушедшего лета туда уже нападало много листьев замёрзших на зиму деревьев. Никакие деревья не могли спрятаться в берлоге, разве что немного погреть свои корни, а медведи могли. Поэтому деревьям предстояло переносить холод и ветра стойко и самостоятельно, как армии деревянных солдат, которые ни за что не отступят и не уйдут с занятых позиций.

– Конечно, мы хорошие!.. И поэтому, мои хорошие, самые замечательные дети, нам нужно уже сейчас приступить к обустройству берлоги – нашего маленького зимнего дома. За лето берлога заросла и замусорилась, давайте уберём всё лишнее и разложим то, что нам может понадобиться, по своим местам. Ну что ж, ребятки, принимайтесь за работу!

Медвежата стояли неподвижно и удивлёнными глазами смотрели на маму.

– Ах да, я забыла рассказать вам, что такое работа… А сами вы как думаете, что это такое?

Первым, конечно, решил высказаться смышлёный медвежонок-заводила:

– Я думаю, что это когда нужно что-то делать, а тебе это не очень хочется…

На что его брат возразил:

– Нет, я знаю, что это когда хочешь что-то сделать, а получается совсем не то, что хочешь…

А их сестрёнка сказала:

– Работа – это когда ты помог кому-нибудь, а тебе за это даже не сказали «спасибо»…

– Хорошие мои, откуда вы всё это взяли? Так делается только плохая работа! – объяснила Мама-медведица. – Работа – это когда нужно кому-то помочь, и получается то, что нужно… И тогда тебе за это говорят «спасибо». Вот вы сейчас что собираетесь делать? – Правильно, помогать мне наводить порядок в берлоге. И это будет ваша работа. Потому что это нужно нам всем! И за это я вам скажу «большое спасибо».

Смышлёный заводила-забияка, которому по-прежнему очень хотелось задавать вопросы и играть, но не очень хотелось работать, решил поспорить с мамой. Ему показалось, что сейчас он скажет что-то очень умное и правильное:

– Вообще-то, самый лучший способ обставлять своё жилище – это позволить вещам становиться туда, куда они сами хотят попасть. То есть туда, где они уже лежат… Я так думаю!

– Вот как? А я этого не знала! – сказала мама и почему-то с грустью посмотрела на своего сына:

– А ещё я не знала, что ты у нас уже такой умный…

– Да, мама, я умный! Медведи – вообще умные от природы.

– Ладно, умник, давай работать!

Медвежата очень любили маму и начали помогать ей обустраивать будущее место своей зимовки. Причём все. И те, кто не хотел работать без «спасибо», и те, кто просто не хотел ничего такого делать, и те, кто боялся, что у него получится как-то не так.

После того, как им всем пришлось действительно немного поработать, чтобы подготовить берлогу к зимовке, они устали, но были очень довольны полученным результатом. Мама сказала, что получилось именно то, что хотелось. Теперь место для глубокого сна нужно было опробовать.

И тут неожиданно оказалось, что они все вместе уже не помещаются в эту берлогу. Как ни пробовали – ничего не получалось, обязательно кто-нибудь один оставался снаружи. Видимо, медвежата очень хорошо набирали вес этим летом. Мама-медведица очень расстроилась и стала переживать: теперь кому-то из них придётся искать свою отдельную берлогу.

Она, конечно, могла попытаться найти в Большом Лесу место и для новой берлоги, такой большой, чтобы они все вместе туда поместились, но времени до начала зимы оставалось совсем мало: уже прошло много дней с тех пор, как выпал первый снежок и растаял, а накануне прошёл сильный снегопад, после которого снег уже не захотел исчезать просто так, без разрешения зимы. Оставить своих медвежат зимовать одних в старой берлоге эта медведица тоже не могла – слишком они маленькие, не умеют ещё зимовать: разбудят друг друга посреди зимы, не смогут прокормиться и погибнут. Сама-то она могла найти для себя одной в Лесу какое-нибудь место для зимовки, но как же дети?.. Она должна быть с ними!

Мама-медведица слишком хорошо знала все лесные окрестности и понимала, что подходящего места для большой четырёхместной берлоги в ближайшей округе найти не удастся. А вот одно местечко для маленькой уютной берложки она заприметила ещё летом. Так, на всякий случай.

Медвежата не понимали всей трудности решения, которое придётся принимать их быстро стареющей матери. Они продолжали веселиться и играть, наслаждаясь беззаботной лесной жизнью. Им нравилось всё: лес, мама, выпавший снег, который быстро исчезал, если попадал на тёплый кончик носа, смешные облачка пара, которые временами вырывались из их ртов и ноздрей. Им нравилась сама жизнь. Они думали, что так будет всегда.

Иногда, конечно, они снова дрались и ругались, но всегда потом обнимались и просили прощения друг у друга, как учила их мама. Причём, они смешно путали слова «простите» и «прощайте». Получалось, когда кто-то из них в одиночку уходил в Лес, собираясь спрятаться, то говорил: «Простите» вместо «Прощайте». И его тут же «прощали», говоря «До свиданья».

При этом медвежата даже не догадывались, что медведи вообще-то не умеют говорить словами, и что язык, на котором мама учила их правильно разговаривать, вовсе не был природным языком медведей. Это был единый язык, на котором когда-то научились говорить все звери в их Большом Лесу. Этот лесной язык достался им от их предков, которые непонятно когда научились общаться на нём только в пределах этого удивительного леса. За его пределами, как за пределами вселенной для этих зверей не было абсолютно, хотя там обитали обыкновенные звери, которые говорили каждый на своём родном от природы языке и жили каждый за себя. Поговаривали, что когда-то очень давно в лесу уже жил какой-то человек и это он объединил всех здешних зверей и научил их говорить на одном общем языке, который состоял из слов.

Мама-медведица с наступлением холодов всё чаще стала беспокоиться и уходить в ближний лес, оставляя ненадолго медвежат одних. Заводила-медвежонок продолжал придумывать всякие игры. Конечно, они играли в «прятки» и «догонялки». Однако, играя в «прятки», они быстро находили друг друга по запаху, а в «догонялки» всегда выигрывал старший из братьев, потому что вырос самым крупным и сильным. Всё это было слишком просто и поэтому такое обыкновенное перемещение между деревьями быстро надоедало им всем. Нужно было придумать что-то более интересное. И тогда самый смышлёный медвежонок предложил новую игру, одновременно собираясь найти ответы на некоторые вопросы, которые давно засели в его беспокойной голове:

– А давайте залезем на большое дерево и сыграем в такую игру: сначала будем падать вниз, а потом мы будем падать вверх!

– Как это? – одновременно удивились его брат и сестра, – Ведь мы видели, как всё, что умеет падать, всегда падает вниз!

– Это только сначала так, потому что никто не знает, что потом можно будет падать вверх. Вы что, боитесь? – подзадоривал своих брата и сестру неутомимый выдумщик и ловкий экспериментатор.

Когда они все вдоволь нападались вниз, наломали кучу веток и больно наушибались, кому-то даже захотелось плакать от боли. Медвежонок-выдумщик тоже больно ушибся, но не заплакал, ведь настоящие экспериментаторы никогда не плачут.

– Вышло не совсем то, что я ожидал, но что-то всё-таки вышло, – сказал он с умным видом брату и сестре, потирая ушибы.

А на самом деле он подумал, что сейчас плакать не имело никакого смысла: он заплакал бы, если б мама была рядом. Она всегда так нежно успокаивала, прикладывая свою большую лапу к больному месту и говорила: «Потерпи немножко, сейчас всё пройдёт!». И действительно всё быстро проходило. Но в это время мамы рядом не было, и плакать было бессмысленно, поэтому он просто заревел, как ревут обыкновенные дети. То есть, громко и неразборчиво.

Девочка-медведь подтвердила:

– А я давно знаю, что плакать хорошо только когда мама где-то рядом! Если она не видит, что ты плачешь, то и плакать совсем не интересно.

– Да, обидно-досадно… – впервые высказал свою будущую знаменитую присказку медвежонок-заводила. У него явно проявлялся характер, который он растил и воспитывал на будущее. Через некоторое время у этого характера появится имя, которое будут знать и с трепетом помнить все, кто жил тогда в Большом Лесу.

После того, как медвежата сильно ушиблись, вдоволь нападавшись вниз, уже не очень-то хотелось им падать вверх. Они лежали на мягком снегу, под которым собирался зимовать толстый слой мха. Медвежонок-заводила всё-таки пробовал подпрыгнуть, чтобы попытаться упасть вверх, но у него ничего получилось. Выходило даже как-то нелепо и смешно.

А когда к игравшим медвежатам подошла мама, он всё-таки решил у неё спросить:

– Мам, а можно падать вверх?

Мама задумалась, посмотрела очень внимательно на своего любознательного сына и снова ответила:

– Наверное, можно. Но мы так не умеем.

– Обидно-досадно! Это прямо какое-то разочарование, – сказал медвежонок, – какая-то обидная несправедливость и большая неправильность во всём!

На самом деле любознательный и сообразительный заводила сразу догадался, что падать вверх, наверное, умеют те самые медведи, которые могут уснуть сегодня утром, а проснуться вчера вечером, которые живут в другую сторону, в сторону вчера… Только где же эти медведи живут? Вот бы с ними поиграть.

Но этого мама тоже не знала, она очень устала и готовилась к большой спячке. У неё всё чаще что-то тоскливо ныло и тянуло в груди. А у медвежонка, который вырос за это лето намного больше, чем его брат с сестрой, и стал по размерам сравним со взрослым медведем, было ещё много вопросов. Они рождались в его голове с необыкновенной скоростью каждую минуту, но был один вопрос, который он хотел задать маме прямо тогда, когда они вдвоём ушли в Лес искать место для ещё одной небольшой берлоги.