Данная книга является уже третьим, дополненным и переработанным в 2021 году, вариантом Психохирургии. И если Психохирургия NEXT, изданная в 2010 году, по объему и количеству изложенных технологий была больше в два раза, чем Психохирургия, вышедшая в 2004 году, то данная работа впитала в себя все новое, что я создал с 2010 года. И тоже по объему материала и количеству новых техник в два раза больше предыдущей.

Первые короткие статьи по теории психосоматических расстройств и их лечению психотерапевтическими методами я написал в далеком 1993 году после того, как прочитал книгу Александера «Психосоматическая медицина». И я понял: «Вот оно!Вот что поможет мне стать эффективным психотерапевтом!» Затем я накапливал материал. И только тогда, когда переехал в Москву (в 1999 году), я начал писать эту книгу. И первые ее варианты были очень небольшими по размеру и по технологиям достаточно примитивными. Затем это все «отлеживалось» и при появлении нового материала переделывалось.

Я все эти годы «шлифовал» старые техники, делал их все более утонченными и вместе с тем более простыми. Это касается и авторских техник на основе принципов НЛП и Машины времени или Экспресс-реимпринтинга. Вместе с тем в данную книгу вошел мой новый метод психотерапии – Психоанимационная терапия, которая является психохирургической версией Кататимно-имагинативной психотерапии (в нашей стране – Символдрама).

И в настоящее время, работая с пациентами комбинируя эти методы, я могу делать почти чудеса. Например, лечить бронхиальную астму за три сеанса. К. Саймак сказал, что высочайший уровень науки для непосвященного не отличим от магии. Высочайший уровень психотерапии тоже не отличим от магии. То, что я делаю с помощью Психохирургии, пока еще немного не дотягивает до этого. Но я надеюсь, что достаточно скоро это отличие сотрется!

В последние годы многим врачам стало ясно, что успех в лечении пациентов зависит не от того – сколько и каких лекарств им назначается? Мы наконец-то начинаем понимать, что лекарства, какими бы хорошими ни были, просто не способны вылечить человека. Связано это с тем, что лекарства чаще всего только снимают ТОЛЬКО симптомы заболевания. И очень редко используются на причинном уровне.

Лечение лекарствами большинства болезней напоминает кошение травы – чем чаще косишь – тем гуще она становится. Чем больше человек страдает от болезни, тем чаще ему приходится снимать ее симптомы. То есть в случае применения лекарств, снимающих симптом болезни (например, при бронхиальной астме – бронхолитиков) болезнь не лечится, но только загоняется в угол. В этом случае вопрос о выздоровлении даже не стоит. То есть большинство врачей не лечат болезнь, но только облегчают больному страдания. Хоспис, да и только!

Озабоченность современных людей только качеством питания, количеством холестерина и других вредных веществ в пище, является выражением господствующего представления о том, что состояние психики хотя и играет определенную роль в развитии болезней, но НЕ ОЧЕНЬ большую.

Таким образом можно однозначно сказать, что состояние психики человека играет ОПРЕДЕЛЯЮЩУЮ роль в развитии болезней. И если мы хотим достичь успеха при лечении больных, то нам необходимо учитывать в своей работе психологические факторы их жизни, которые в значительной степени влияют на появление и развитие болезни. Психосоматическая медицина на самом деле является интегративной медициной, то есть медициной, которая учитывает все факторы, влияющие на динамику болезни. Без учета психологических факторов лечение больных подобно работе колхоза «Напрасный труд». И многие практикующие врачи давно это поняли.

Я сам долго страдал от того, что при работе с пациентами вынужден был действовать почти как слепой котенок. Ведь нельзя же назвать серьезной ту теорию образования болезней, что господствовала в Советском Союзе. Эта теория образовалась в период торжества химиотерапии и господства органического взгляда на болезни, когда роль психики в образовании болезней или же не учитывалась вовсе или же считалась такой мизерной, что на нее можно было не обращать внимания.

Советская медицина считала, что почти все болезни надо лечить химическими препаратами. И в настоящее время мы ежедневно видим массу неудач, которые происходят при лечении больных.

Но мне повезло в жизни! Я формировался как психотерапевт на той неуловимой грани, когда мы уже могли достаточно свободно и без слишком сильных шор впитывать все самое ценное, что было создано советской психотерапией. В ней было очень много добротного материала, что можно без стыда использовать даже сейчас. И мое поколение психотерапевтов впитало это без той неизбежной доли идеологии, которую вынуждены были «зацепить» более старшие наши коллеги.

И вот тогда, когда я подошел к принципиальным барьерам, которые невозможно было преодолеть в советской системе, эти барьеры пали. И на нас хлынул поток новых идей и новых подходов. И я оказался подготовлен к тому, чтобы без предубеждения и с полной адекватностью впитать и ассимилировать это, создав на этом симбиозе что-то новое.

Я вполне убежден, что это не могли бы сделать ни сами «западенцы» (я их видел не мало и не мало у кого учился), ни кондовые советские психотерапевты. Новая генерация российских психотерапевтов с успехом ассимилирует новые подходы потому, что мы не скованны рамками никаких школ. Вследствие этого с достаточно большой уверенностью можно утверждать, что психотерапия нового поколения рождается в нашей стране! Мы в настоящее время находимся на острие развития современной психотерапии.

В Британской энциклопедии сказано: «Эклектизм это взятие лучшего из разного». Я знаю ряд блестящих психотерапевтов в нашей стране, которые это сделали и которых просто не могло бы появиться ни в Советском Союзе, ни на Западе. Они создали такие эклектические технологии, которые было бы просто невозможно создать нигде в другом месте. Я уверен, что после некоторого инкубационного периода, эти техники выплеснуться на Запад. И произведут там революцию! (Последняя фраза была написана в первом издании этой книги. И в настоящее время я уже знаю реальные примеры того, что к нам с Запада приезжают достаточно солидные психологи и психотерапевты – учиться!)

Я начинал свою психотерапевтическую деятельность в 1982 году сразу после окончания медицинского института, работая в психиатрической клинике и будучи в то время классическим психиатром. И уже тогда я начал понимать, что психические болезни вылечить с помощью лекарств невозможно. И что лекарства только снимают симптомы, помогая пациенту под их прикрытием хоть как-то зализать психологические раны. И что классическая психиатрия только паллиативна, что психиатры – работники социального хосписа.

И я ушел из психиатрии в городскую клиническую больницу. Там я работал уже с терапевтическими пациентами. И, назначая им лекарства, тоже не увидел явной пользы от них. Тогда я обратился к тем методам психотерапии, которые тогда были – классическому гипнозу и аутогенной тренировке. И СРАЗУ ЖЕ увидел значительное улучшение состояния своих пациентов.

Потом, в 1989 году, я попал на первую в России конференцию по НЛП, которая проходила в тогда еще Свердловске. И начав использовать некоторые технологии НЛП, четко почувствовал – надо двигаться в этом направлении! НЛП, во всяком случае тогда, был очень простым и примитивным. Но это была первая современная западная технология, которая попала в нашу страну и с помощью которой можно было выйти за тесные рамки советской психотерапии.

Я изучал и применял новейшие психотехники и, естественно, эта информация и этот опыт взаимодействовал с уже имевшимися знаниями. И в результате я вынужден был заняться синтезом. А так как я уже с 1987 года работаю в режиме частной практики, жестокая необходимость заставляла меня создавать такие техники, которые бы РАБОТАЛИ У НАС, в нашей стране. А они не могут работать без внятной теории. Мне пришлось заняться и этим.

Но даже на психосоматическом языке объяснить то, что происходит в психике, как и под влиянием каких факторов формируется сама психика и как возникают психосоматические расстройства, очень сложно из-за того, что нельзя взять одну какую-либо сторону проблемы и разобрать ее «до косточек» вне связи с другими сторонами этой проблемы. Только целостный подход к психике может дать более-менее адекватную картину того, что происходит внутри нас, какие мотивы ведут нас по жизни (или же «несут» – как в половодье вода).

К. Лоренц писал: «Почти невозможно описать словами, как работает система, в которой каждый элемент находится в сложных причинных взаимосвязях со всеми остальными. Даже если объяснять устройство автомобильного мотора – и то не знаешь, с чего начать. Поэтому почти невозможно усвоить информацию о работе коленчатого вала, не имея понятия о шатунах, поршнях, цилиндрах, клапанах и так далее и тому подобное.

Отдельные элементы системы можно понять только в их взаимодействии, иначе вообще ничего нельзя понять. И чем сложнее система, тем сложнее ее объяснить; между тем структура взаимодействия инстинктивных и социально-обусловленных способов поведения, составляющих общественную жизнь человека, несомненно является сложнейшей системой, которую мы только знаем на Земле». (К. Лоренц. Агрессия. М. «Универс», с.7, 1994.)

И для того чтобы психотерапевт смог осознанно подойти к решению проблем своих пациентов, ему надо понять (хотя бы ориентировочно) – что же происходит внутри «черного ящика», которым по праву можно назвать нашу психику. Мы достаточно неплохо знаем: какая информация в человека входит, и какая из него выходит. Но почему разные люди по-разному реагируют на одну и ту же информацию – это мы знаем только приблизительно. И, естественно, что незнание механизма развития болезни, ее поддержания в «боевом» состоянии, приводит к фиаско при ее лечении.

Очень большое влияние на формирование и развитие моей Психохирургии оказал М. Эриксон (мне повезло – я учился у его дочери – Бетти Эриксон). Только тогда я начал хоть что-то понимать в тех психологических механизмах, которые работают внутри «черного ящика» нашей психики. И при этом я одновременно получил очень эффективные рычаги изменения поведения моих пациентов в нужную им сторону.

С моей точки зрения главный вклад М. Эриксона в современную психотерапию – демонстрация эффективности нестандартного и творческого подхода к лечению пациентов, когда авторитеты и устоявшиеся методики не имеют никакого влияния на принимаемые в ходе терапии решения. М. Эриксон был настолько гибок и разнообразен в своей работе, что мог приспособиться к каждому человеку. И создать уникальную программу его лечения.

М. Эриксону удалось создать новую парадигму в терапии, когда центр тяжести был перенесен с патологии на потенциальные ресурсы. Эриксоновский подход в психотерапии характеризуется отношением «все-хорошести» человека.

И вот с тем, что у меня получилось, я предлагаю вам познакомиться в режиме онлайн. Вы увидите на этих страницах внутреннюю «кухню» того, как и почему я пришел к тому или иному выводу относительно какой-либо болезни конкретного человека. А также, почему я использую в том или ином конкретном случае ту или иную технику. Мне представляется, что такая подача информации даст вам намного больше, чем если бы я это делал в традиционном научном стиле, принятом в советские времена.

Я не могу себя назвать метром психотерапии, я такой же, как многие другие психотерапевты. Просто я понял психотерапию по-своему. Вполне возможно, что вы в своей сфере интересов знаете больше, чем я. Но в своей сфере мне удалось (естественно, как это кажется мне) создать что-то новое.

За 30 лет, в течении которых я осваивал, изучал и использовал новые психотерапевтические подходы, у меня сложилась своя система мировоззрения. Или лучше сказать – система воззрения на психотерапию. Может быть, я в чем-то не прав, в чем-то ошибаюсь. И другие психотерапевты делают это же более правильно и изящно. Но мне представляется, что вам будет полезно посмотреть на мой путь в психотерапии.

Мы не любим копирования. Но мы в нем нуждаемся. Когда-то я сначала впитывал информацию от своих коллег, ассимилировал ее, а потом копировал. И уже только после этого я НА ЭТОЙ ОСНОВЕ создавал что-то свое. Другого пути нет! Конечно же, я не думаю, что вы станете бездумно копировать изложенные здесь техники и в таком виде будете ими пользоваться в своей работе. Но СКОПИРОВАВ мои методы, освоив их, вы на их основе создадите свою психотерапию.

И я надеюсь, что мое видение современной психотерапии станет для вас хорошим трамплином для того, чтобы стать УНИКАЛЬНЫМ терапевтом. Ведь мы лечим своих пациентов своей ДУШОЙ. И каждый из нас должен создать СВОЮ психотерапию под свою душу и под своих пациентов. И в результате вы сможете вложить и свою часть работы в наше общее дело. Если я в какой-то мере смогу способствовать вам в этой работе, то буду считать, что цель моей работы достигнута.

Часть 1.
Обзор основ современной психотерапии

Для того, чтобы вам стало понятно, как и почему я пришел к излагаемому ниже видению формирования психики и болезней, я сделаю краткий обзор теоретических основ наиболее известных психотерапевтических школ. И начну этот разбор с патриарха – Зигмунда Фрейда.

Глава 1. Психоанализ как одна из основ современной психотерапии

«Евангелие» от Фрейда – сексуальных ликбез для Человечества?

Одним из наиболее важных открытий Фрейда было то, что поведение и мысли человека являются совокупным результатом инстинктивных побуждений, конституции и опыта. Он ввел в мировую культуру понятия о бессознательном, он «разрешил» обществу секс. И так далее и тому подобное – вклад Фрейда в развитие психологии и психотерапии огромен.

Центральным пунктом в учении Фрейда является динамическая точка зрения на человеческое поведение. Он считал, что исполненные энергией силы мотивируют действия человека. И действия человека можно понять и предсказать только тогда, когда будут поняты эти силы.

Он считал, что основными «игроками» на поле человеческого разума являются Эго, Суперэго (с подразделением на эго-идеал и совесть), и Ид, связанное с инфантильным Эго.

Ид является резервуаром бессознательной энергии и включает в себя базальные инстинкты, желания и импульсы, с которыми человек рождается, и которые обусловливают его выживание и реализацию животных потребностей. С точки зрения Фрейда основная сила Ид идет от либидо. Он понимал под этим словом энергию сексуального влечения. Либидо легко вступает в конфликт с моральными законами, господствующими в обществе. И в случае вытеснения сохраняет свою первоначальную энергию и подвергнется конверсии (конверсионные симптомы). В лучшем случае при неудовлетворительном сбросе либидо происходит сублимация, когда оно проявляется в поведении человека, например, в творчестве.

Ид ищет немедленного удовлетворения составляющих его инстинктов, несмотря на социальные нормы, права и чувства других. Ид пытается не мытьем, так катаньем (и где только возможно), проявиться в поведении человека. И когда людей и животных отделяло друг от друга только несколько шагов, никаких проблем с удовлетворением Ид не возникало. Но при жизни в современном обществе сделать это так свободно, как раньше, стало невозможно.

Суперэго – свод правил, которые человек признал (или, лучше сказать, его вынудили признать их таковыми) действительными ценностями. Эти правила, созданные обществом для регуляции поведения его членов. В какой-то мере это наша совесть, которая оперирует такими понятиями как «надо» и «нельзя». И Суперэго, действуя на их основе, вызывает у нас чувство вины, если мы попытаемся выйти за пределы этих ценностей.

Эго же в какой-то мере является личностью человека, его «Я». Наиболее важные функции Эго – образование защитных механизмов против тревоги и вины, то есть сохранение баланса между внешними и внутренними силами, действующими на человека, и обеспечение стабильности личности.

Оно ищет путей удовлетворения инстинктов с учетом норм и правил общества. Эго находит компромиссы между неразумными требованиями Ид и требованиями социума – оно действует по принципу реальности. Эго пытается удовлетворить потребности, защитив при этом человека от нежелательного осознавания истинных мотивов своего поведения при помощи защитных механизмов. Эти механизмы спасают человека от неуверенности и тревоги. Они действуют неосознаваемо и обеспечивают различные уровни психического здоровья. Таким образом Эго – это самый настоящий «исполком» человека.

Эго в конечном счете встречается с тремя энергетическими системами, которые надо принимать в расчет перед действием: желаниями Ид, реальностью внешнего мира и требованиями Суперэго.

Эта «святая троица» очень часто не ладит друг с другом. И образуется интра-психический (по Фрейду – психодинамический) конфликт. Фрейд считал, что число этих конфликтов, их природа и способы разрешения придают форму личности и определяют многие аспекты ее поведения. Личность таким образом – это то, как человек удовлетворяет широкий спектр своих потребностей.

В результате конфликтов между Ид и Суперэго у человека могут появиться тревога и напряженность. По Фрейду это является сигналом того, что бессознательные импульсы угрожают преодолеть защитные механизмы и достичь сознания.

Причинами страха обычно является сознательная или бессознательная память о событиях детства, вызывающая чувство вины, опасные импульсы бессознательного (такие, как сексуальные влечения, являющиеся предметом табу) или неспособность Я разрешить конфликт.

Фрейд усматривает причину страдания только в подавлении бессознательных импульсов человеческого естества. Невроз в этом плане с точки зрения Фрейда – расплата за цивилизованность.

Таким образом, он считает: если бы этого подавления не было, если бы человек мог неограниченно реализовывать эти импульсы, то был бы счастлив. Во всяком случае, из его теории можно сделать такой вывод. В формулировке Фрейда, (самим им считавшейся утопической): «Где было Оно, должно стать Я».

Понятно, что Фред был продуктом своей эпохи. И тогда этот процесс действительно был невозможным. Но современные исследования четко говорят, что это возможно. Общество в значительной степени изменилось, жесткие запреты уходят в прошлое и люди МОГУТ себе позволить осознавать потребности, связанные с Ид и освободить их энергию во благо себе.

По Фрейду невротические симптомы свидетельствуют о компромиссе между инфантильными и взрослыми потребностями, в то время как психоз – это такой вид патологии, при котором детские желания и фантазии переполняют Эго взрослого человека, и ни о каком компромиссе между двумя мирами нет и речи.

Наиболее трудным и причиняющим беспокойство механизмом психологической защиты является отрицание. Отрицание существует тогда, когда человек отказывается признать травмирующую реальность. Например, студент отказывающийся признаться, что его выгнали из учебного заведения и продолжающий ходить на занятия, пользуется именно этим механизмом для того, чтобы не осознавать, что эта реальность существует. Именно в работе этого механизма лежат истоки психических заболеваний.

Одной из форм психологической защиты, реализуемой на поведенческом уровне, являются феномены «избегания» (некоторых тем, имеющих эмоциональное значение, ситуаций, книг, фильмов) и «ухода». Житейское понятие «избегание трудностей» часто обусловлено не столько стремлением к «легкой жизни», сколько неспособностью к адаптации.

Еще одним серьезным механизмом психологической защиты является проекция, когда человек отказывается замечать в себе определенные черты, но «видит» их в других (то есть проецирует на них эти черты). В этом случае человек больше озабочен поведением других, нежели своим собственным. Человек может отрицать собственные сексуальные влечения, но подозревать их наличие в других (на этом механизме чаще всего основывается ревность).

Замещение – еще один механизм психологической защиты, когда человек переносит действия, которые он не может произвести с недоступным объектом, на доступный. Например, рабочий, которого унизили на работе, может отыграться на родных и близких, вымещая на них подавленный гнев.

Отличительной особенностью практически всех установленных форм психологической защиты является их неосознаваемость. L.Chertok (1982) отмечает, что человек не осознает потребность в срочном снижении после полученной психической травмы «значимости психотравмирующего фактора». Точно так же не осознается снижение уровня притязаний, возникающее вслед за сужением возможностей для его реализации.

К специфическим проявлениям феномена психологической защиты можно отнести в разной степени, но всегда имеющую место проекцию вины во вне, даже в случаях, когда причиной аффективных переживаний является сам пострадавший; «отчуждение» переживаний, выражающееся в потребности рассказа о них другому лицу или реализуемое при помощи художественного творчества (поэзия, живопись и т.п.); неосознаваемая смена установок и мотиваций, при которой противоречия, являющиеся следствием первоначальных стремлений, снимаются («Опоздал в кино – зато хорошо подготовлюсь к зачету»); способность к само-поощрению и само-прощению и забывание.

Забывание – одна из наименее изученных психических функций, форм психологической защиты. Оно тесно связано с отчуждением, проекцией вины, само-прощением и так далее. Оно является одним из механизмов вытеснения. Этому процессу подвергаются события, которые не опасны для жизни, но стыдны в личностном плане. И для того, чтобы сохранить стабильность психики, событие, которое вызвало это чувство, «забывается».

Позитивным вариантом замещения является сублимация, когда человек переносит свою нерастраченную энергию в более приемлемые формы и направляет их на достижение чего-либо. Например, в примере с рабочим он может взяться за самообразование и доказать этим «надутым индюкам», что они были не правы. Он осваивает что-то действительно ценное для себя и общества и таким образом «утирает им нос». Люди, пользующиеся этим механизмом, часто преуспевают в обществе.

Фрейд считал, что каждый человек в процессе своего развития проходит 3 этапа.

Центральной задачей орального периода развития (от 0 до 2 лет) является научиться взаимодействовать с людьми. В эту задачу входит умение одновременно присоединяться к людям и выделять себя как личность из массы остальных людей. Ребенок в этом периоде учится соблюдать некий баланс между близостью и уединением. Неумение достичь этой сбалансированности на оральной стадии может повлечь за собой серьезные эмоциональные проблемы во взрослой жизни.

Основной задачей анального периода (от 18 месяцев до 4 лет) является развитие чувства ответственности за свое поведение. Если при этом ребенок научится контролировать себя очень сильно, то может остановиться в своем личностном развитии, и в результате, став взрослым, будет иметь проблемы навязчивости или компульсивного внимания к деталям.

Слишком слабый контроль ведет к захламленным комнатам, неорганизованной жизни, однако это может компенсироваться чувством спонтанности. На этом этапе главной трудностью у ребенка является нахождение адекватного баланса между слабым контролем и сверх-контролем. В большинстве культур мальчиков учат ответственности за свою судьбу. Девочек обычно учат подчиняться контролю других. Понятно, что каждая личность в результате объективных условий воспитания характеризуется неповторимыми спектром и степенями контроля.

Эдипов период (4-7 лет) – это время принятия и примеривания на себя социальных ролей. К этому периоду своей жизни ребенок осознает значение и важность сексуальных ролей и соединяет воедино все приобретенные к этому времени (в оральном и анальном периоде своей жизни) знания и навыки. При нормальном развитии и девочки и мальчики в первые два периода обычно более близки к матери, более к ним привязаны. В Эдиповом периоде девочки учатся вести себя так же, как матери, а мальчики берут пример с отца.

Таков культурный идеал, но он не всегда воплощается в жизни. Если в раннем периоде воспитание ориентируется больше на развитие индивидуальности, чем на нормы культуры, становятся возможными многие другие сексуально-ролевые ориентации.

Мы со времен Фрейда считаем, что есть только комплекс Эдипа у мальчиков относительно матери и комплекс Электры у девочек относительно отца. Но я думаю, что этим дело не ограничивается. И есть комплекс мальчик – папа, девочка – мама (возможно, параллельно с «классическими»). Но они безусловно вносят свой вклад в формирование личности. Возможно они являются основой для появления гомосексуализма. Или же бисексуализма.

А, во-вторых, современные психоаналитики в результате своих исследований вынуждены были отказаться от строгой периодизации этапов психо-сексуального развития. Они вынуждены были признать, что у разных детей, в зависимости от конкретных условий их жизни и развития, эти этапы могут идти совершенно не «по Фрейду».

То есть анальный период может начаться раньше или идти одновременно с оральным. И в этом нет никакой патологии. В конце концов ребенок, если его развитие идет нормально, проходит все эти этапы.

Сущность психодинамического подхода в психотерапии состоит в том, что он подчеркивает важность для понимания и лечения эмоциональных расстройств интра-психических конфликтов, которые являются результатом борьбы противоречивых мотивов внутри личности. Перенос и сопротивление, наряду с эдиповым комплексом и детской сексуальностью относятся к столпам психоанализа.

Фрейд видит в психоаналитическом методе «скальпель хирурга» при помощи которого он удаляет больные ткани, предоставляя природе в дальнейшем самой заживлять раны. Таким образом, основной целью психоаналитического лечения с точки зрения Фрейда является разрешение невротического конфликта, то есть воссоединение бессознательного с сознательной частью Эго.

Фрейдовский подход (в своем классическом виде) предполагает только осознание и проработку конфликта. В рамках ортодоксального психоанализа ни в коей мере нельзя производить коррекцию. Естественно, это положение, введенное Фрейдом, очень не нравилось его последователям. И многие из них подвергли ревизии его подходы и создали свои собственные теории и методики коррекции.

Также важно то, что многих исследователей совершенно не удовлетворяло связывание всех проблем человека только с сексуальной функцией организма. Естественно, сексуальную символику не следует игнорировать, но ее не следует и преувеличивать. Это одна тема из многих.

Поэтому к настоящему времени мы имеем в наличии много разновидностей психодинамических теорий личности, которые помогают пациентам осознать не только Эдипов комплекс, а то, как глубинные чувства тревоги приводят к эмоциональным нарушениям и проблемам в отношениях с другими людьми.

В современных модификациях психоанализа постулируется нахождение баланса между Оно и Сверх-Я. Например, Э. Эриксон говорит об усилении роли Я и о предоставлении тем самым индивиду возможностей лучше контролировать свою жизнь. Усилить Я можно путем сообщения клиенту его функций буфера между сознанием и бессознательным. Сильное Я – необходимое и существенное условие достижения интенциональности. Видимо, и Фрейд это в какой-то мере понимал и принимал, так как описал сознательное как орган чувств Эго.

Дочь Фрейда – Анна (1946) разработала эго-психологию как альтернативу теории своего отца. В этой теории она рассматривает Эго не только как посредника между Ид, Суперэго и средой, а как творческую, адаптивную силу.

Психологическая защита с точки зрения нео-фрейдистов – способность предотвращения грозных клинических последствий конфликта сознания и бессознательного. Анна Фрейд считает психологическую защиту не врожденным (как это считал З. Фрейд), а приобретенным в процессе индивидуального развития структурным компонентом психики.

Она считала функциями защиты предохранение Я от:

а) тревоги, связанной с ростом инстинктивного напряжения.

б) тревоги, обусловленной угрозами Сверх-Я

в) реальной опасностью.

Руководство по обретению могущества от Адлера

Один из самых первых и известных учеников Фрейда – А. Адлер был не согласен с сексуальным «креном» своего учителя и подчеркивал роль ВРОЖДЕННЫХ социальных побуждений в формировании личности. Адлер выступил против биологизаторского мышления Фрейда и предложил в качестве основного в человеке «чувство общности». Адлер утверждал также, что агрессия – более важный инстинкт, чем либидо.

Адлер говорил, что корни всего происходящего с человеком во взрослом состоянии, надо искать в детстве. То есть проблемы, которые возникли в детстве, рано или поздно проявятся во взрослом состоянии в виде болезней или психологических проблем. Это как на рельсах – если ты встал на них, то уже не свернешь.

Энергетический заряд личности, определяющий ее развитие, по Адлеру, обусловлен стремлением к превосходству. Это стремление далеко не всегда может быть реализовано человеком в силу каких-то дефектов: телесных, психологических и прочих, что вызывает в человеке чувство неполноценности. Его преодоление проявляется в различных механизмах:

1. Гармоничная компенсация чувства неполноценности, которая достигается при помощи учитывания социальных моментов при стремлении к превосходству.

2. Гипер-компенсация, когда происходит неадекватное развитие какой-либо черты или способности.

3. Уход в болезнь, то есть возникновение невроза как объяснения для неудач и неумения компенсироваться иным способом.

Адлер говорил, что невроз есть защитный механизм или структура для сохранения в безопасных границах разрушительных, угрожающих и иначе непреодолимых импульсов. Он предположил, что каждый человек появляется на этот свет в беспомощном состоянии, которое создает чувство неполноценности. И он очень хочет от этого чувства избавиться, что является стимулом для его развития.

Для объяснения этого процесса Адлер ввел термин – «комплекс неполноценности» и считал, что каждый человек в своей жизни ищет пути его компенсации. Если чувство неполноценности очень сильно, то оно приводит к компенсации, даже гипер-компенсации неполноценности.

Комплекс неполноценности может проявляться по-разному. Один ребенок, оказавшись около клетки с тигром, может сразу же спрятаться за мамину юбку и сказать: «Хочу домой!». Другой же побледнеет, задрожит, но скажет, что нисколько не боится. Третий свирепо уставится на тигра и спросит маму: «Может быть, мне на него плюнуть?» Все трое боялись, но каждый выражал свои чувства по-своему, в соответствии со своим жизненным стилем.