Читать книгу: «Чашечка кофе. Рассказы о приходе и о себе», страница 4

Шрифт:

Рай и ад

Надежда, моя соседка, выйдя на пенсию, устроилась работать в общественную баню. Но не в такую баню, куда мы раньше ходили с целью помыться и в парилке попариться, а в современную, оснащенную по последнему слову достижениями высокого банного искусства.

Понятно, такое заведение изначально задумывалось не с целью банальной помывки – помыться можно и дома, – а с целью отдохнуть, пообщаться и приятно провести время. Специально ради этого во дворе перед баней соорудили стационарный мангал, а внутри помещения устроили буфет с широким ассортиментом спиртных напитков. Кстати, при желании спиртное можно приносить с собой.

Встречаясь со мной, Надежда здоровалась и, вздыхая, порой добавляла:

– Батюшка, вот что я тебе скажу. Не мне, тебе в этой бане надо работать. Банщик – вот человек, к которому за советом или поговорить, а порой и просто, чтобы их хоть кто-нибудь выслушал, обращается множество разнообразных, подвыпивших душ.

Мужики, те просто напиваются, а женщины, те нет. Женщины – народ сложно организованный. Ей мало выпитого шампанского. Напоется, напляшется, а потом ей еще и поговорить, и поплакаться нужно. Душа переполнена чаще всего чем-нибудь нехорошим, воспоминаниями, обидами разными. Ей бы излиться, как это бывает незнакомому попутчику в вагоне поезда дальнего следования. Да только где взять такого человека, способного выслушать? Нет такого попутчика, зато есть банщик. Вот они меня и донимают.

Я говорю: ну чего ты ко мне идешь? Вишь ты, нашла она себе дежурные уши. Мне этого не надо, мне за это не платят. Ты к батюшке в церковь иди, на него и вываливай. Кстати, у меня сосед в церкви работает, давай познакомлю. Не, говорит, к попам не пойду, я им не верю. А потом, к попу трезвым надо идти, а на трезвую голову какой разговор?

Но я-то знаю, Надежда, та только на словах такая резкая, а как кто заплачет у нее на плече, так и выслушает, и по головке погладит. Так что понимает она меня, своего соседа, и мой нелегкий поповский труд. Потому и сочувствует:

– Двое мы здесь с тобой души лечим. Только у тебя, батюшка, свой приход, а у меня свой.

Однажды в какой-то из дней Рождественского поста ставлю автомобиль на стоянку, как раз через дорогу напротив бани. Нужно сказать, что стоянка относительно бани расположена на возвышенности, потому мне со своего места видно все, что происходит рядом с баней.

Я вышел из машины, достал телефон и собираюсь позвонить. В это время дверь в баню распахивается, и в то же мгновение, хохоча и приплясывая, из нее на улицу разом вываливаются три девицы.

Еще лет тридцать назад их отнесли бы к женщинам бальзаковского возраста, по сегодняшней классификации – все они молодежь до сорока. Пьяные и потому веселые, едва сохраняя равновесие, они забавно выплясывают что-то наподобие джиги.

На головах у всех троих поверх обтягивающих лыжных шапочек красуются ободки с красного цвета рогами из мягкого материала.

Моя соседка Надежда, выпроваживая гостей, довела их до калитки. Увидела меня, обрадовалась и крикнула:

– Вот, батюшка! О чем мы с тобой и говорили. Как видишь, у тебя свой приход, а у меня свой! У нас девушки отдохнули, в баньке попарились, соответственно, и набрались. Слышь, как горланят, сердешные?! Теперь твоя очередь! Самое время принимать моих «чертовок» на покаяние! – И, уже обращаясь к веселящимся подругам, добавляет: – Вперед, красавицы! Из ада прямиком на небеса. – И показывает им рукой в мою сторону.

Те, какими бы ни были пьяными, рассмотрели во мне священника и принялись возмущаться:

– Позвольте, что значит «из ада»?! Почему «из ада»?!

Надежда:

– Как это почему? Вы друг на дружку-то посмотрите, какие у вас на головах роги повырастали! – И смеется: – Чертовки! Как есть чертовки!

Девушки приглядываются, видят рога и перестают смеяться. Мгновенно протрезвев, еще какое-то время соображают, а потом дружно направляются в мою сторону.

– Батюшка, мы не хотим в ад! Не хотим! Прости нас Христа ради! – И, не снимая украшений с рогами, лезут ко мне на стоянку.

И вот уже все трое, размазывая по щекам пьяные слезы, утыкаются мне мягкими рожками кто в грудь, кто в бок.

– Кать, ты расскажи, расскажи о своей беде!

– Ой, батюшка родненький! Мне уже тридцать шесть, а детей все нет. Бросит меня мой Мишка, точно бросит. Я уж и к Матронушке ездила, в очереди отстояла. Ребеночка просила, а его все нет.

Вторая «чертовка» тоже плачет. Глажу ее по рожкам:

– А у тебя что?

– Последнее время с мужем постоянно ругаемся. И с работой вот тоже, как бы с нового года не сократили.

Смотрю на третью. Лицо знакомое. Только при встречах со мной она, не здороваясь, проходит мимо.

– А ты что заходишься?

– Так подруги это мои. Из Москвы ко мне на день рождения приехали. Люблю я их очень! Потому и плачу, что жалею. Батюшка, не хотим мы в ад! На небеса хотим!

– Ладно, не плачьте, замолвлю о вас словечко. Только и вы о Боге не забывайте, в храм приходите молиться. Хоть что-нибудь делайте ради вашего спасения.

– Придем, придем! Обязательно придем!

И вот уже весело галдящая троица с рожками красного цвета на головах, пританцовывая, отправляется себе дальше. Иногда кто-нибудь из них неловко оступается и падает в снег. Остальные помогают подняться и тоже падают. Женщины барахтаются в снегу и продолжают веселиться.

Со времени той встречи прошло недели две. Однажды вечером захожу в «Пятерочку» и вижу ту самую женщину, одну из трех, что живет у нас в поселке. Она выбирает что-то из продуктов и складывает в тележку.

Остановился немного в стороне, смотрю на нее и думаю: интересно, если я к ней сейчас подойду и поздороваюсь, будет ли это с моей стороны корректно? Как-никак всего две недели назад человек лил слезы у меня на груди, к чему-то это да обязывает. Если не поздороваюсь, она может и обидеться.

Пока я так стоял и размышлял, женщина, словно услышав мои мысли, подняла на меня глаза и посмотрела. Взгляд без эмоций, так смотрят на чужих, незнакомых.

Равнодушно пробежав по моему лицу глазами, она продолжила выбирать товар. А я обрадовался, что сам не подошел к ней и не стал набиваться на разговор.

Ладно, пускай не узнала, зато сняла ободок с рогами. В наше время это уже что-то да значит.

Полбуханки черного хлеба

Рассказ одной знакомой мне женщины:

«В начале девяностых годов уже прошлого столетия наша семья жила очень и очень скудно. Зарплату на заводе постоянно задерживали, а если и давали, то всегда по частям. Идешь в магазин, а сама до этого все монетки в кошельке пересчитаешь.

Однажды выхожу из магазина. В сумке немного сахару, подсолнечного масла, муки два килограмма и половинка буханки черного хлеба. Выхожу – и нос к носу сталкиваюсь со своей знакомой, даже, можно сказать, подругой.

Еще совсем недавно она, заводная и, как сейчас говорят, креативная, была душой всей нашей компании. Заводская художественная самодеятельность, конкурсы, веселые старты для детей – все это проходило при ее непосредственном участии.

Был у нее сын. Единственный и, разумеется, любимый. Когда у нас в стране началась перестройка, он с головой окунулся в бизнес. Брал деньги в долг под большие проценты, но прогорел и стал скрываться от кредиторов.

Сам-то он скрылся, а мама осталась. Вот к маме и стали регулярно наведываться коротко стриженные парни в кожаных куртках с увесистыми цепями на шеях. Приходили не церемонясь. Выгребали все, что находили, и уезжали до следующего раза. Если ничего не находили, то били нещадно.

Вот стоит эта моя знакомая. Со стороны – точно издыхающая бродячая собака. Жалкая, согбенная, и смотрит на меня умоляющими глазами.

– Прости, Валечка. Прости, что обращаюсь к тебе с такой просьбой. Знаю, сейчас всем тяжело, но мне совсем нечего есть. Глаза прикрываю и вижу черный хлеб. Мягкий, пахучий. Умоляю, дай мне денег на пол буханки черного хлеба!

Понятно, мне ее жалко. Но у меня в кошельке совсем ничего не осталось.

– Катя, милая, да я бы с радостью! Но сама посмотри: ни одной копеечки. – Открываю кошелек, переворачиваю, трясу – совсем пусто.

Она извинилась, повернулась ко мне спиной и пошла прочь от магазина. А утром следующего дня ее нашли висящей в петле.

Это же сколько лет прошло с того дня… Считай, четверть века. И только сейчас я вдруг подумала: как же я тогда ей ничем не помогла? Да, на самом деле в кошельке не осталось ни копейки. Но в моей сумке лежал хлеб. Полбуханки черного хлеба, о которой мечтал голодный, замученный бандитами человек. Ей же можно было отдать мой хлеб.

Она долго сопротивлялась обстоятельствам. Все терпела, и бандитов, и постоянный страх за судьбу сына, а рухнула, когда я, близкий ей человек, не поделилась с ней хлебом».

Вещий сон

Мы познакомились с ней в тот день, когда она стала несчастной. Меня всегда удивляло, что познакомиться со мной, со священником, люди предпочитают только тогда, когда им реально становится невмоготу. В тот день ее единственный сын, надежа и опора, повесился в собственном гараже. Она пришла в храм, подошла ко мне и сказала:

– Я тоже умру, если ты мне сейчас не поможешь.

С того дня и началась наша с ней дружба. Ну как дружба… Не то чтобы дружба по-настоящему, скорее, завязались добрые отношения. Я был у нее дома и в том злополучном гараже. Освящал, вместе молились. Она приходила в храм, и мы общались на разные темы. Однажды она призналась:

– Хочу взять малышку на воспитание. Что скажешь?

– Дело хорошее. Только очень трудное.

– Я решилась, буду брать, иначе просто сойду с ума.

Помню, давал ей рекомендацию. Писал, что она посещает службы в храме, исповедуется и причащается. На самом деле, в дни, когда человека нагоняет беда, он не вылезает из храма, ходит на каждую службу и на исповеди винит себя во всех мелочах. Забирается в каждый уголочек своей души. Мне даже представить страшно, каково это – увидеть своего взрослого сына висящим в петле.

Однажды она привела в храм крохотную девочку трех лет. Каждый ребенок в определенном возрасте должен иметь определенный вес. А эта кроха весила вдвое меньше положенного. Мама-алкоголичка совсем забросила ребенка. Страдало зрение, даже зубы и те еще не прорезались.

– Вот, батюшка, прошу любить и жаловать. Теперь ее зовут Зоя. Зоя будет жить с нами и станет ходить в храм. А батюшка научит ее Божиему закону. Правда, батюшка, ты научишь ее верить?

– Конечно, мы сделаем это вместе.

Боль имеет интересную особенность – она зависит от времени. Месяц-другой пройдет, и вот она уже притупляется, затихает и даже начинает забываться. Конечно, это не та боль, что, наподобие зубной, не дает уснуть и реально заставляет кидаться на стены. Боль, о которой я говорю, она тоже реальная, она тоже есть, но поселяется где-то в наших душевных глубинах. Боль, что заставляет мучиться и страдать, хотя физически нас ничего не беспокоит. Болеть не болит, а все равно почему-то плачешь.

Интересная выходит закономерность: чем реже наворачиваются слезы, тем реже человек появляется в храме. Слезы высыхают, и плачущий забывает о Боге. Она тоже о Нем забыла.

Девочка росла тихой и послушной. Училась в воскресной школе, но недолго. Вместе с мамой, когда та приводила малышку на Причастие, девочка смиренно стояла на службе, потом кротко подходила к амвону и, принимая Причастие, открывала ротик.

Сейчас она уже большая. Кстати, неплохо учится. Во всяком случае, на школьной линейке перед началом учебного года Зоя всякий раз получает похвальные грамоты.

Мне кажется, она меня еще помнит. Правда, последнее время уже не здоровается. А мама – нет, мама неизменно улыбается. Когда мы с ней случайно пересекаемся где-нибудь в городе, остановится, и мы перекинемся друг с другом парой общих фраз.

– Как дела? Как Зоя?

– Ой, спасибо! Она у меня молодец, отличница! Мы с ней посещаем разные секции и даже играем в большой теннис.

Женщина счастлива, она смеется. Я очень люблю, когда люди смеются от радости. Это волшебное чувство – видеть человека радующимся.

Недавно мы снова с ней встретились, и она вдруг вспомнила:

– Вот! Давно хотела тебе рассказать. Я же сон видела. Уже с полгода как, только смысла его никак не могла понять. Снилось, будто я приехала к себе в деревню, на родину. Иду такая по улице, а мне все знакомые кланяются, и живые, и даже те, кто умерли. А мне и невдомек, что их уже нет.

И встречаю бабушку Анну. Анна у нас в деревне была первая богомолка. В храм пешком ходила за несколько километров в соседнее с нами село. У Анны в руках два ведра, наполненных чистейшей водой. Как увидала ту водичку, так и захотелось мне ее попить. Анна будто угадывает мои мысли:

– Пей, дорогая.

Я припала к ведру, пью и никак не могу оторваться.

– Тетка Анна, что за вода у тебя такая необыкновенная? Явно не из деревенского колодца. А, вспомнила! Это же вода из лесного источника! Точно? Я угадала?

– Угадала, – соглашается Анна, – из источника. Только не из того, что в лесу, а из особого, и название-то его известно.

– Какого такого источника, раз не из того, что в лесу?

– Этот источник называется «Евангелие».

Батюшка, я ведь только с месяц назад сообразила, что это за источник такой, из которого Анна воду черпала полными ведрами. Твой Новый Завет у меня до сих пор на полке стоит. Сон тот уже забывать стала, а тебя увидела и вспомнила. Видишь, батюшка, как это важно в храм ходить! И Евангелие, очень важно читать Евангелие!

– Ну да, очень важно.

Мы улыбнулись друг другу, и каждый дальше отправился своей дорогой.

Чашечка кофе

Три месяца назад, в самом начале сентября, получил неожиданное известие – отправляться на трехмесячные курсы повышения квалификации. Мне предписывалось каждый четверг в течение этого срока быть во Владимирской семинарии и целый день слушать лекции. Отправлялся словно на каторгу, особенно в первую поездку. Кто бы знал, как мне этого не хотелось.

Три месяца занятий завершились довольно серьезным экзаменом, и вот в прошедшую пятницу мне вручили очередной диплом. И что? Вместе со вздохом облегчения я вдруг почувствовал, что теперь мне будет не хватать этих поездок и этих еженедельных встреч с отцами. Мы очень хорошо провели время. Общались, вспоминая еще не разделенную митрополию. Поездки на обед в столовую при большом торговом комплексе. И снова разговоры. Долго теперь мне будут сниться эти встречи.

А еще всякий раз в четверг по дороге во Владимир я заезжал на заправку и всякий раз ровно в 8 часов утра наливал себе маленький стаканчик капучино. Если со мной ехал кто-нибудь из попутчиков, то и его я угощал этим утренним кофе. Совместный кофе подобен священнодействию. Его можно пить молча, не перебрасываясь фразами.

Конечно, точно так же можно приготовить кофе, сидеть и пить его у себя дома. Но только за столиком на автозаправке неизменно появляются мысли о моей родине, о Белоруссии.

В течение многих лет раз в год я садился в машину и ехал домой на границу с Польшей, в дорогой моему сердцу город Гродно. День туда и день обратно.

Всякий раз по дороге, заправляясь бензином где-нибудь на «Лукойле», я покупал маленький стаканчик капучино. Обязательно маленький, двухсотграммовый. Это мне сами девчонки, что трудятся там же, на заправке, подсказали.

Я ехал домой и, чтобы взбодриться, пил кофе именно на автозаправке. Каждая моя поездка завершалась тем, что я оказывался дома среди родных. Меня обнимали, и мы все вместе усаживались за праздничный стол.

Время беспощадно. Увы, родителей больше нет. Нет и дома. Зато остались фотографии.

Кофе и Гродно соединились во мне воедино. Маленький стаканчик кофе как связующая ниточка во времени и пространстве, как редкий телефонный звонок домой. Протяжные гудки в трубке и голос папы:

– Это ты, сынок? Ну, здравствуй! Я беспокоился, ты давно не звонил.

Одна моя знакомая сказала:

– Батюшка, можете поверить, было время, когда я полюбила Курский вокзал. Тогда я работала в Москве. Приходилось много ездить. А возвращалась электричкой всегда одним и тем же рейсом.

Как правило, до отправления у меня оставалось еще с полчаса свободного времени. Я заходила в само здание вокзала, покупала маленький стаканчик дешевого кофе и грошовую булочку. Забивалась куда-нибудь в уголок, пила свой кофе и наблюдала за снующим мимо меня потоком людей.

Меня всегда поражало, как, несмотря на такое множество народа, я, как нигде, начинала ощущать свое одиночество. Я пила кофе, точно противоядие одиночеству, напиток согревал и обещал надежду.

Потом, уже перестав ездить работать в Москву, я обнаружила, что теперь мне очень не хватает того стаканчика дешевого кофе с такой же дешевой булочкой. Еще мне и в голову не могло такое прийти, что теперь я стану скучать по Курскому вокзалу.

Трудящийся достоин пропитания

Вчера был во Владимире. Шел по городу, как положено, в облачении. Холодно. Вижу, стоит молодая, но уже сильно пропитая женщина и просит подаяние. Прошел мимо и завернул в «Макдоналдс», решил погреться и взял кофе. Пока пил кофе, вспомнил ту женщину. Перед уходом попросил еще один стаканчик капучино и решил отдать его нищенке. Выхожу на улицу, а ее нигде нет.

Думаю, больше одной порции кофе пить не стану, уже не по возрасту. Тогда с этим стаканчиком что делать? Прохожу мимо автобусной остановки. Стоят люди, дрожат от холода и ждут автобус. Предлагаю:

– Кто-нибудь возьмите, угощаю. – Сказал, что купил для знакомого, а тот якобы не пришел. Не стану же я им о нищенке рассказывать.

Люди смотрят на меня, словно бы я сумасшедший и предлагаю им стаканчик с отравой. Тогда уже было решил его выбросить и вдруг метрах в пятидесяти от остановки увидел человека в рабочей одежде и сигнальной желтушке. Он тяжело работал большой лопатой, собирая снег и сгребая его в одну кучу. Подошел и протянул ему бумажный стаканчик.

– Брат, возьми кофейку, погрейся. Вот и сахарок к нему, целых три пакетика.

Человек посмотрел на меня, перестал махать лопатой и сказал:

– Спасибо тебе, – и взял у меня стаканчик.

Минут через пятнадцать уже на машине направляюсь домой. Проезжаю все по той же улице и вижу на своем привычном месте недалеко от «Макдоналдса» собирающую милостыню ту же молодую женщину. Словно она отсюда никуда не уходила.

Бесплатный фрагмент закончился.

Бесплатно
399 ₽

Начислим

+12

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе
Возрастное ограничение:
12+
Дата выхода на Литрес:
21 октября 2019
Дата написания:
2020
Объем:
211 стр. 2 иллюстрации
ISBN:
978-5-907202-30-6
Правообладатель:
Никея
Формат скачивания:
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 3 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 5 на основе 29 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,8 на основе 128 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 5 на основе 27 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,8 на основе 46 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,8 на основе 23 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 39 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,9 на основе 123 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,8 на основе 88 оценок
По подписке