Читать книгу: «Путь Первых. 1 часть. Здесь нет законов. Только инстинкты.», страница 2

Высоко в небе кружили зловещие стервятники, их угольно-черные силуэты четко вырисовывались на фоне лазурного неба, предвещая беду каждым взмахом огромных крыльев. Несколько крупных птиц сидели неподалеку, с ленивым любопытством поворачивая головы в сторону Рола, словно наблюдая за страданиями человека. Они даже не пытались улететь, сознавая, что истощенный мужчина не представляет для них никакой угрозы.

Осматривая следы вокруг, Рол с изумлением отметил, как вчерашнее землетрясение изменило привычный ландшафт до неузнаваемости. Вековые деревья лежали поверженными, словно могучие охотники, павшие в неравной схватке со стихией. На влажной почве он различил следы волков и лисиц, но больше всего его встревожили огромные отпечатки лап саблезубого тигра – молчаливое предупреждение о смертельной опасности, таящейся в этих диких землях.

Внезапно до слуха Рола донесся отдаленный рык, от которого кровь застыла в жилах. Этот мощный, утробный звук наполнил всё его существо таким первобытным ужасом, что на мгновение он застыл, будто парализованный. Ему казалось, что свирепый зверь уже стоит за его спиной, готовый разорвать его на части острыми, как кинжалы, клыками. Но Рол знал, что не может позволить себе оставаться здесь ни мгновением дольше.

Следы, оставленные на земле, ясно показывали, что его соплеменники в панике бежали отсюда, бросив всю добычу. Очевидно, они решили, что он вместе с вождем погибли под обломками скал. И эта догадка была пугающе близка к истине.

Окинув взглядом опустошенную местность, Рол осознал, что должен как можно скорее покинуть это место, пока сам не стал добычей для саблезубого тигра или стаи голодных волков, рыскающих по разоренным землям. Но прежде всего ему требовалось оружие – без него путешествие через дикие территории стало бы лишь короткой прогулкой к собственной гибели.

– Рол идти много-много шагов, прежде чем останавливаться, – пообещал он сам себе, словно принося клятву перед невидимыми духами предков. – Потом Рол сделать оружие, достойное великого охотника Та-Ку-Ри!

Он начал свой путь сквозь высокую траву, постоянно оглядываясь в поисках признаков опасности. Его разум, очищенный от паники, лихорадочно перебирал всё, чему его обучали опытные охотники племени.

Для создания хорошего лука ему требовалась гибкая, но прочная древесина. Лучше всего подошел бы тис или вяз, но Рол понимал, что придется довольствоваться тем, что пошлют ему благосклонные духи. Тетиву можно изготовить из жил животного или из крепких растительных волокон. Для стрел нужны прямые ветки, а наконечники – из твердого кремня или кости.

Он шел, внимательно изучая каждое дерево, каждый куст на своем пути. Время от времени Рол заходил в небольшие болотистые заводи, чтобы смыть свой запах и запутать возможных преследователей. Он тщательно очистил тело от крови – своей, вождя и оленей – и заново намазался глиной, маскируясь под окружающий ландшафт, становясь незаметным для глаз хищников.

Солнце поднималось всё выше, и жара становилась всё более невыносимой, иссушая землю своим огненным дыханием. Вокруг Рола простиралась бескрайняя прерия, где высокая трава колыхалась на ветру, напоминая волны бесконечного зеленого моря. Тонкие хвойные деревья то тут, то там возвышались над травой, подобно одиноким стражам, охраняющим эти древние земли.

Каждый раз, когда до слуха доносился рык тигра – то отдаленный, то пугающе близкий – Рол замирал, напряженно вслушиваясь и пытаясь определить, откуда исходит угроза. Он прекрасно понимал, что внушительная груда оленьих туш привлекла внимание главного хищника этих мест, и не мог быть уверен, сколько еще смертоносных охотников может бродить поблизости.

Наконец, после долгих поисков, он обнаружил подходящую ветвь для будущего лука. Используя острый камень в качестве примитивного ножа, он начал обрабатывать древесину, придавая ей нужную форму. Его руки двигались с удивительной уверенностью, повторяя движения, которые он наблюдал сотни раз, сидя у костра рядом с умелыми мастерами своего племени.

Для тетивы Рол использовал жилы, хранившиеся в маленьком кожаном мешочке на поясе. Это был бесценный материал, который охотники всегда старались сохранить после удачной охоты, зная, как трудно добыть его снова.

С не меньшим тщанием он создал стрелы из прямых веток, заострив их концы и укрепив обжигом на огне. Для оперения использовал перья, найденные на земле – вероятно, оставленные теми самыми стервятниками, что кружили над местом их последней охоты.

– Духи давать Ролу хорошую охоту, – прошептал он, проверяя натяжение новой тетивы. – Рол скоро найти племя и Зури. Рол обещать.

Его глаза, еще недавно тусклые от боли и отчаяния, теперь горели решимостью. Путь предстоял долгий и опасный, но теперь у него было оружие и цель. А это значило, что надежда, подобно маленькому огоньку в непроглядной тьме ночи, будет освещать каждый его шаг.

Когда последний узел был затянут, а волокна тетивы натянуты до упругого звона, Рол отступил на шаг и поднял своё творение к тусклому свету пробивающегося сквозь облака солнца. Лук в его руках был тяжёлым, как дыхание земли, надёжным, словно объятия матери. Не таким совершенным, как те, что создавались под чуткими пальцами Старого Кира – лучшего мастера Та-Ку-Ри, но для охотника, оказавшегося один на один с дикой пустошью, это было подобно обретению новой конечности.

Рол провёл ладонью по гладкой поверхности дерева, ощущая, как его сердце наполняется уверенностью. Теперь, когда его пальцы сжимали рукоять лука, а за спиной качался колчан с самодельными стрелами, он уже не был беззащитной добычей. Он снова стал охотником.

– Ты нести смерть врагам, – прошептал Рол, обращаясь к луку, как к живому существу, – ты давать сила, ты быть продолжение рука Рола.

Молодой охотник натянул тетиву, почувствовав, как напрягаются мышцы спины и плеч, как дрожит от напряжения его тело. Он выпустил несколько стрел в рыхлую землю, проверяя баланс и точность оружия. Стрелы входили глубоко, оставляя лишь оперение снаружи. Удовлетворённый, Рол кивнул сам себе, собрал целые стрелы и положил их в колчан.

– Теперь Рол снова сильный. Теперь Рол находить пища.

Древний лес встретил его вязкой тишиной, прерываемой лишь редкими вскриками птиц и шорохом ветвей. Исполинские сосны, словно молчаливые стражи времени, устремляли свои кроны к небу, затянутому плотными, словно шкура мёртвого мамонта, тучами. Воздух был напоен ароматом смолы, сырой земли и далёкой грозы. Сухая трава под ногами Рола издавала предательский шелест, и он ступал осторожно, перекатываясь с пятки на носок, как учил его отец.

«Настоящий охотник не идёт по земле, а скользит над ней,» – вспомнил он слова старого вождя, и его сердце сжалось от тоски по родному племени.

Вскоре его опытный взгляд различил на песчаной почве следы – маленькие, аккуратные отпечатки копыт дикой козы. Рол опустился на колено, прикоснулся к следам кончиками пальцев, словно читая невидимые знаки. Козы прошли здесь не больше полудня назад, их было четыре – две взрослые и два детёныша.

Рол двинулся по следу, всем существом впитывая окружающий мир. Его уши ловили каждый звук: крики хищных птиц над вершинами деревьев, шуршание мелких грызунов в опавшей листве, стрекот насекомых в высокой траве – всё это было языком леса, который Рол понимал с детства. Внезапно, откуда-то из-за дальних холмов донёсся протяжный волчий вой, от которого по коже охотника пробежали мурашки.

– Волки говорить о смерть, – пробормотал Рол, сжимая крепче рукоять лука. – Но не смерть Рола. Не теперь.

Он шёл час за часом, пересекая разные участки леса: то пробирался через густой подлесок, царапая кожу о колючие ветви, то пересекал открытые пространства, где его глаза непрерывно сканировали горизонт в поисках опасности. Временами он замечал съедобные корни и ягоды, но не останавливался – сейчас ему нужна была более крупная добыча.

Каждый шаг Рола был рождён опытом многих поколений. Он двигался как тень, сливаясь с окружающим миром, его дыхание стало размеренным и тихим, а тело – напряжённым и готовым к броску. Сквозь пальцы ног он чувствовал вибрации земли, а сквозь кожу – малейшие изменения ветра.

Наконец, за выступом скалы, который он огибал, Рол увидел их – четыре стройных силуэта, щиплющих траву на небольшой поляне. Сердце охотника забилось чаще, словно отбивая ритуальный боевой бубен. Он медленно, почти не дыша, извлёк стрелу, наложил её на тетиву и натянул лук. Мгновение тишины, в котором слились воедино охотник, добыча и стрела, разорвал свист рассекаемого воздуха.

Стрела вонзилась в бок ближайшей козы. Животное подпрыгнуло, издало пронзительный крик, и остальные козы в панике бросились врассыпную, словно капли воды на раскалённом камне. Раненое животное метнулось в сторону густых зарослей, оставляя на траве алые брызги.

– Рол идти за тобой! Ты не убежать от Рола! – выкрикнул охотник, бросаясь вслед за раненой козой.

На бегу он выпускал стрелу за стрелой, пока одна из них не вонзилась точно в шею животного. Коза рухнула на землю, её тело ещё билось в конвульсиях, когда Рол подбежал к ней. Глаза животного, большие и влажные, смотрели на охотника с немым вопросом, который задавало каждое существо в момент своей смерти.

– Ты дать жизнь Ролу, – прошептал он, вытаскивая каменный нож из-за пояса. – Дух твой вернуться в Великие Равнины. Рол благодарить тебя.

Запах свежей крови наполнил воздух, и Рол настороженно осмотрелся. Этот запах мог привлечь хищников за много шагов вокруг. Нужно было действовать быстро. Его руки, сильные и ловкие, привычными движениями сняли шкуру с туши, вспарывая её точными, выверенными движениями ножа.

– Ты хорошая добыча, – бормотал Рол, работая ножом. – Твоя шкура согреть Рола в холодная ночь.

Он аккуратно свернул окровавленную шкуру и спрятал её под слоем мха в небольшом болотце недалеко от места охоты – так запах крови не привлечёт нежелательных гостей. Затем вернулся к туше и отрезал несколько крупных кусков мяса.

Голод терзал его внутренности, скручивая желудок в тугой узел. Рол не стал тратить время на разжигание огня. Вместо этого он вонзил зубы в сырое мясо, отрывая куски и проглатывая их почти не жуя, как это делают волки после успешной охоты. Металлический привкус крови наполнил его рот, и с каждым проглоченным куском он чувствовал, как новая энергия разливается по его жилам.

– Мясо давать сила, – удовлетворённо пробормотал Рол, облизывая окровавленные пальцы. – Рол теперь мочь идти дальше.

Насытившись, он присел у поваленного дерева и занялся изготовлением новых стрел взамен использованных. Его пальцы ловко обрабатывали тонкие прямые ветки, снимая кору, заостряя концы, прикрепляя наконечники из отколотых кремневых осколков. Эта работа требовала сосредоточенности, но руки Рола знали своё дело – они помнили каждое движение, которое он бесчисленное количество раз наблюдал у опытных охотников своего племени.

– Стрела быть прямая, как путь к цель, – шептал он, проверяя каждую стрелу на изгиб. – Стрела быть острая, как клык.

Тело Рола всё ещё ныло после падения в пещеру несколько дней назад. Синяки и ссадины покрывали его смуглую кожу, словно карта неведомых земель. Но теперь, с полным желудком и с оружием в руках, боль казалась незначительной, как далёкий крик птицы в ночном небе.

День клонился к закату, и звуки леса начали меняться. Пение птиц сменилось уханьем филинов, а откуда-то издалека снова донёсся волчий вой, теперь уже более настойчивый, словно зов на охоту. Рол понимал, что с наступлением темноты лес станет территорией хищников, и ему, одинокому охотнику, лучше найти убежище.

– Ночь принадлежать волкам и тиграм, – пробормотал он, собирая свои вещи. – Рол искать место для огонь.

Он двинулся дальше, взбираясь всё выше по склону плато, стремясь оставить позади лесную чащу с её невидимыми опасностями. Тяжёлая сумка из оленьей кожи, наполненная мясом, била его по бедру при каждом шаге, но эта тяжесть была приятной – она означала жизнь, она означала силу.

Внезапно Рол остановился. Его ноздри уловили запах дыма – слабый, едва различимый, но несомненный. Дым означал огонь, а огонь означал людей. Сердце молодого охотника забилось чаще. Были ли это соплеменники из Та-Ку-Ри, искавшие его? Или чужаки, возможно враждебные?

– Рол быть осторожный, – прошептал он, пригибаясь к земле и двигаясь против ветра, чтобы его запах не выдал его раньше времени.

По мере того, как сумерки сгущались, превращая лес в лабиринт теней, Рол наконец увидел то, что искал – высокую скалу с тёмным зевом пещеры, достаточно просторной, чтобы служить убежищем. Он осторожно приблизился, проверяя, нет ли внутри пещеры признаков присутствия зверей или людей.

Пещера оказалась пустой, лишь сухие листья и мелкие кости грызунов покрывали её пол. Удовлетворённый своей находкой, Рол собрал сухие ветки и траву и разжёг огонь у входа в пещеру. Языки пламени отбрасывали причудливые тени на каменные стены, создавая иллюзию движения, словно духи древних наблюдали за одиноким охотником.

– Огонь защищать Рола, – произнёс он, усаживаясь у костра и насаживая куски мяса на заострённые палки. – Огонь отгонять тьма и холод.

Пока мясо жарилось над пламенем, Рол прислушивался к звукам ночи. Вой волков, уханье сов, шорох ветра в ветвях деревьев – всё это создавало жуткую и в то же время знакомую симфонию. В этих звуках был записан закон древней земли: лишь сильнейшие выживают, лишь храбрейшие преодолевают испытания.

Рол поворошил огонь, и сноп искр взметнулся в тёмное небо. Он думал о своём племени, о тех, кого он потерял во время великого землетрясения, расколовшего землю и разделившего их. Где они сейчас? Живы ли они? Ищут ли его?

– Если Рол не находить племя, – пробормотал он, глядя на танцующие языки пламени, – Рол становиться новое племя. Рол быть сильный охотник. Рол выживать.

Аромат жареного мяса наполнил пещеру, и желудок Рола отозвался громким урчанием. Он снял первый кусок с палки, дуя на него, чтобы остудить, и затем впился в него зубами. Вкус был совсем другим, чем у сырого мяса – богатым, насыщенным, с нотками дыма и пряных трав, которые он добавил во время готовки.

– Рол есть хорошо сегодня, – удовлетворённо произнёс он, вытирая жир с подбородка. – Завтра Рол идти дальше, искать племя или новые люди.

По мере того, как ночь становилась всё глубже, усталость начала одолевать молодого охотника. Его веки стали тяжёлыми, как камни, но он знал, что не может позволить себе глубокий сон. Хищники могли прийти на запах мяса и огня, и тогда ему пришлось бы сражаться за свою жизнь.

Рол положил рядом с собой лук и стрелы, убедившись, что сможет схватить их в любой момент. Затем он прислонился спиной к каменной стене пещеры, позволяя теплу огня окутывать его тело, и погрузился в полудрёму – состояние между сном и бодрствованием, в котором его предки проводили бессчётные опасные ночи.

В этом полусне перед его внутренним взором проносились образы: лица соплеменников, величественные мамонты, бродящие по равнине, ревущие саблезубые тигры, священные танцы вокруг большого костра. И где-то среди этих видений была его собственная судьба – путь, который ему предстояло пройти, испытания, которые ему предстояло преодолеть.

– Рол быть готовый, – прошептал он. – Что бы ни приходить завтра, Рол встречать с силой и нет страх.

Огонь потрескивал, отбрасывая тёплый свет на лицо одинокого охотника, а за пределами круга света древний мир жил своей жизнью, полной опасностей и тайн, готовый бросить новые вызовы тому, кто осмелился путешествовать по нему в одиночку.

3 глава: Кровь и травы

Ночь, древняя как само мироздание, опустилась на первобытный лес, окутывая его непроницаемым покрывалом тьмы. В её бесконечных владениях, среди величественных деревьев-исполинов, чьи могучие ветви переплелись в непреодолимый лабиринт, затерялся одинокий охотник. Он казался крошечной песчинкой в этом огромном мире, словно путник, заблудившийся в бесконечном лабиринте, где каждый шаг мог стать последним.

Изнуренный бесчисленными днями скитаний, охотник принялся за древнейшее таинство – разведение огня. Его руки, покрытые жёсткими мозолями от бесконечных охотничьих странствий, двигались с уверенностью, рождённой годами выживания в безжалостном мире. Он собирал хворост, каждая ветка которого словно рассказывала историю о суровой красоте леса, окружавшего его.

Пальцы, испещрённые шрамами – немыми свидетелями бесчисленных испытаний – ловко укладывали камни в круг, создавая маленькое кострище. Оно должно было превратиться в островок спасительного тепла и света посреди этого царства вечной темноты. С бережной осторожностью он потянулся к кожаному мешочку на поясе. Этот потёртый временем и выцветший от непогоды мешочек был его главным сокровищем, хранилищем инструментов, от которых зависела сама жизнь.

Внутри лежал кремень – невзрачный на первый взгляд камень, таивший в себе искру жизни. С почтительной сосредоточенностью охотник начал высекать искры. Каждая из них, подобно крохотной падающей звезде, на миг вспыхивала в ночной тьме и угасала, словно пытаясь пробудить жизнь в застывшем лесу. Наконец, одна из искр упала на тщательно подготовленную сухую траву и тонкие веточки. Пламя, сначала робкое и неуверенное, постепенно набирало силу, разгораясь всё ярче и отгоняя зловещий мрак ночи.

Грея руки у животворного тепла костра, охотник вновь обратил внимание на свой поясной мешок, решив ещё раз пересмотреть его содержимое. Его пальцы скользнули по гладким костяным иглам, нащупали прочные сухожилия, коснулись острого каменного ножа.

Внезапно, словно озарение, посланное самими духами предков, мысль пронзила его разум. Он задумался: что если увеличить размер этого мешка? Тогда он сможет носить с собой больше полезных вещей. Каждый инструмент, каждая мелочь могла оказаться решающей в бесконечной борьбе с дикой природой.

Его пальцы невольно коснулись колчана со стрелами, и в голове зародилась новая идея. Он размышлял о том, что дополнительные ремни для стрел не помешали бы. Чем больше стрел, тем выше шансы на удачную охоту. А удачная охота – это грань между жизнью и голодной смертью.

Ночь вокруг наполнялась звуками дикого мира, каждый из которых таил в себе потенциальную опасность. Где-то вдалеке ухнул филин, и охотник невольно вздрогнул, мгновенно возвращаясь из мира размышлений в суровую реальность ночного леса.

– Ух-ма-гу! – тихо выдохнул он, вслушиваясь в окружающую тьму.

Он напряжённо вслушивался в мир, полный опасностей и тайн. Казалось, воздух рассекали мощные крылья ночных хищников – орлов и сов, этих безжалостных охотников, чьи глаза способны видеть сквозь кромешную тьму. В высокой траве бесшумно скользили лисы, преследуя мелкую добычу. Каждый звук, каждый шорох заставлял его напрягаться, ведь ночь – время охоты не только для птиц, но и для куда более опасных хищников.

Вертя в руках найденную неподалёку стрелу, он погрузился в глубокие размышления о её происхождении. Она была явно непригодна для стрельбы, но, несомненно, создана руками его народа.

– Ходить – прошептал он, обращаясь к невидимому владельцу стрелы. – Ходить в эти земля?

В голове промелькнула мысль: неужели он напал на след соплеменника? Эта идея заставила его сердце забиться чаще. Возможность встречи с кем-то из своих в этих чужих, враждебных землях казалась одновременно невероятной и желанной.

Мысли унесли его к воспоминаниям о родных местах. Он родился на морском берегу, где шум волн был первым звуком, который он услышал, появившись на свет. Соплеменники в шутку называли его Рол – дитя моря, и в этом имени была доля правды – он всегда чувствовал неразрывную связь с бескрайними водными просторами.

Теперь же он шёл к далёким горам, следуя за великим переселением оленьих стад. Всё племя двинулось в этот опасный путь, но землетрясение разбросало их, и теперь он остался один в чужих землях, окружённый неизвестными опасностями.

– Гар… – пробормотал он, вспоминая вождя племени. – Твои глаза видели то, что скрыто от меня?

Он задумался о том, не был ли вождь не в себе, когда просил его найти давно потерянных братьев и сестёр. Какие злые духи изгнали его предков с земель сытости и безопасности? Какие древние беды заставили их покинуть благодатные края и отправиться в это бесконечное странствие? Но Рол бежал и бежал. День за днём.

Глубокая ночь окутала лес непроницаемым покрывалом тьмы, и звуки хищников, казалось, приблизились. Он напряжённо вслушивался в каждый шорох, каждый треск ветки, понимая, что любой из этих звуков может быть предвестником смертельной опасности.

Он снова взял в руки найденную стрелу, и его взгляд скользил по её изящным очертаниям. Дерево на изломе не успело потемнеть, и это открытие заставило его сердце биться чаще. Человек, выбросивший эту стрелу, был здесь совсем недавно. Возможно, он всё ещё где-то рядом, затаившийся в ночной тьме, наблюдающий за ним из своего укрытия.

– Искать – прошептал он, сжимая стрелу. – Я найти тебя!

Глаза его расширились от осознания – он должен идти за ним сейчас. Если он потеряет след, то, возможно, больше никогда не найдёт того, кто так умело скрывает свои следы. Он лишится последней надежды на спасение, на воссоединение со своим племенем.

Сердце колотилось от волнения и страха, адреналин бурлил в крови, обостряя все чувства до предела. Он осознавал, что чудом заметил следы прошлого костра и эту сломанную стрелу. Что, если он упустит эту возможность? Эта мысль терзала его, не давая покоя.

«Может нужна помощь?» – внезапно пронеслось в его голове. Возможно, он ранен или болен, не способен защитить себя от опасностей ночного леса. Один в дикой природе, в ночь охоты хищников, долго не протянуть.

– Ну-ра-кам! – решительно произнёс он, поднимаясь на ноги. – Я должен найти тебя!

Он начал тушить костёр и собирать свои немногочисленные пожитки. Каждое движение было отточенным, выверенным годами жизни в диких условиях. Он понимал, что надо спешить. Каждое мгновение могло стоить жизни – и ему, и тому неизвестному, чей след он обнаружил.

С этими мыслями он шагнул в темноту леса, полный решимости найти таинственного незнакомца. Его сердце билось в унисон с пульсацией ночного леса, а каждый нерв был натянут, как тетива лука перед выстрелом. Впереди ждала неизвестность, полная опасностей и тайн древнего мира, но он был готов встретить их лицом к лицу, движимый древним инстинктом выживания и непреодолимым желанием разгадать загадку таинственного незнакомца.

Он натянул лук, осматриваясь вокруг в поисках подходящего оружия ближнего боя. Из кучи собранных дров он выбрал палку покрепче, которая должна была стать его дубинкой.

– Ха-рум! – внезапно воскликнул он, озарённый новой идеей. – Горящий камень!

Мысль пронзила его разум – а что, если поджечь конец палки? Тогда он сможет освещать себе путь во тьме и отпугивать хищников.

Не теряя времени, он приступил к изготовлению более совершенного оружия. Выбрав крепкий камень, он привязал его к палке кожаными ремнями из поясного мешка. Затем, собрав смолу с соседнего дерева и смешав её с тёртой травой, он нанёс эту смесь на камень. Эта композиция должна была гореть дольше, чем просто дерево, и, возможно, отпугивать волков во тьме.

– Мо-аркх-та! – гордо проговорил он, поднимая своё новое творение. – Огненная палка!

Завершив работу над дубинкой, мужчина провёл несколько пробных ударов, представляя перед собой разъярённого хищника. Его мускулистые руки, покрытые шрамами, с лёгкостью рассекали воздух. Оружие ощущалось как продолжение его тела – идеально сбалансированное, смертоносное. Удовлетворённый результатом, он погрузился в густую тьму леса, каждым чувством ожидая внезапного нападения.

Самодельный факел выхватывал из темноты причудливые фрагменты окружающего мира. Жёлтые всполохи пламени плясали на влажной земле, где отчётливо виднелись следы человека. Лицо охотника разгладилось от облегчения при виде этих отпечатков. Внезапно ночную тишину разорвал глубокий рык саблезубого тигра, донёсшийся из чащи. Мороз пробежал по коже мужчины, сердце забилось чаще, но он лишь крепче сжал дубинку и двинулся вперёд, повинуясь древнему зову предков – помогать соплеменникам.

Путь его был нелёгок. Колючие ветви цеплялись за одежду, сплетённую искусными руками женщин племени. Когда густые заросли расступались, он ускорял шаг, пробегая открытые пространства, где чувствовал себя особенно уязвимым. Иногда охотник приглушал факел, оставляя лишь тлеющий конец, а затем снова раздувал пламя, когда нужно было разглядеть следы.

Маршрут петлял среди древних великанов-деревьев и неприступных скал, будто проложенный рукой невидимого духа. Мужчина карабкался по крутым склонам, цепляясь за выступы камней огрубевшими пальцами. Он перепрыгивал поваленные стволы, обходил зияющие расщелины, где тьма казалась особенно густой и угрожающей.

Несмотря на все преграды, он уверенно следовал отпечаткам, оставленным человеком. В мерцающем свете факела то и дело мелькали настороженные глаза лесных обитателей: рыжие огоньки лисиц и серые тени волков. По пути мужчина подбирал подходящие камни – твёрдые, с острыми краями, способные превратиться в оружие, если нуждающийся в помощи соплеменник окажется безоружным.

Спускаясь вдоль извилистого скального уступа, охотник многократно пересекал натоптанные волчьи тропы. Внезапно в свете факела возникла тёмная масса – тело мёртвого волка. Прикоснувшись к нему, мужчина почувствовал остаточное тепло, ещё не покинувшее тело хищника. Это воодушевило его – значит, человек, оставивший следы, был совсем близко. Грубые, мозолистые пальцы нащупали глубокую рану на шее зверя – чистый, умелый удар ножом, принёсший быструю смерть.

«Кто из наших мог забрести так далеко? – размышлял охотник, пока его ноги неутомимо несли его вперёд. – И почему бежать?»

Древний лес жил своей извечной жизнью, наполненной таинственными звуками и тенями. Ночные хищники крались между деревьями, выслеживая добычу. Мелкие грызуны, учуяв опасность, зарывались глубже в свои норы. Бесшумные крылья сов рассекали воздух, когда те скользили между ветвями в поисках пищи. Постепенно облака расступились, и полная луна залила долину холодным серебристым светом, превращая кроны деревьев в причудливые черные силуэты на фоне звёздного неба.

Чем ниже спускался юноша, тем отчётливее слышался вой волков. Они кружили вокруг него, словно призрачные тени, но не решались приблизиться – пламя факела держало их на расстоянии. Боль от недавнего падения постепенно утихала, хотя при резких движениях всё ещё напоминала о себе острыми уколами.

Следы привели охотника к зияющему входу в пещеру, где они обрывались. У тёмного провала кружилась стая волков. Их носы жадно втягивали воздух, а глаза блестели в темноте, подобно маленьким жёлтым огонькам. Не раздумывая, мужчина с размаху метнул горящий факел прямо в середину стаи. Испуганные животные с визгом разбежались, поджав хвосты.

Но волки не сдавались так просто. Они выглядели истощёнными и жестокими, с взъерошенной серой шерстью и оскаленными клыками. Мужчина выхватил из-за пояса пращу и метнул несколько камней в самых наглых из них. Скуля от боли, стая отступила на время, но охотник знал – они вернутся. Волки на охоте никогда не отпускают добычу легко. Они могут преследовать жертву часами, даже днями, изматывая её своим постоянным присутствием, выжидая момент слабости.

Мужчина решительно направился в узкий проход, промытый дождевыми потоками много лун назад. Брошенный факел поджёг сухую траву у входа, создавая огненный барьер между охотником и волками. Углубляясь в пещеру, он внимательно изучал каменный пыльный пол в поисках следов. Изредка виднелись тёмные пятна крови, от которых сердце охотника сжималось в тревоге – человеку, которого он преследовал, определённо требовалась помощь.

– Эгь-эгь! – негромко позвал он, но лишь эхо ответило ему, разносясь по каменным коридорам.

Он нырнул в один из узких проходов, надеясь, что тот приведёт его к соплеменнику. Но чем глубже он продвигался в темные недра земли, тем мрачнее становилась картина. На шершавых стенах пещеры темнели кровавые отпечатки ладоней, словно кто-то, истекающий кровью, искал опору в этом подземном лабиринте. Он обнаружил несколько мест, где явно горели костры, – круги из камней с почерневшими от сажи центрами, – но каждый последующий костёр был всё меньше и слабее. Словно силы разведшего их человека таяли с каждым шагом.

– Йа-агга! Здесь есть кто-живой? – вновь позвал охотник, вглядываясь в темноту.

Путь через пещерные лабиринты был изнурительным. Порой охотнику приходилось протискиваться через настолько узкие лазы, что скала буквально сдавливала его тело со всех сторон. Холод и сырость проникали до костей, а воздух был пропитан запахами плесени и гниющих останков мелких животных. Каждый вдох давался с трудом, словно сами духи подземелья не желали делиться своим дыханием с живым человеком. Стены пещеры казались не просто холодными – враждебными, как будто они жаждали заключить незваного гостя в вечные объятия камня.

В памяти всплыли рассказы старейшин племени о злых духах пещер, карающих тех, кто осмеливается нарушить их покой.

– Огонь отгоняет духов, – прошептал охотник, жалея, что не сохранил факел. Он старался отогнать эти мысли, не поддаваться страху, который холодными пальцами сжимал его сердце, но ощущение опасности нарастало с каждым шагом.

Стаи летучих мышей, потревоженные его появлением, с пронзительным писком кружили под низкими сводами, создавая иллюзию живого, дышащего потолка. В этих подземных владениях царила неестественная тишина, нарушаемая лишь шорохом крыльев и далёким журчанием подземных вод. Здесь не было привычных звуков леса – ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни треска ветвей под лапами животных.

Внезапно взгляд охотника выхватил яркие всполохи красного цвета на бледно-серых стенах пещеры. Кровавые отпечатки ладоней, оставленные кем-то, кто, судя по всему, терял последние силы. Он тут же вспомнил легенды о пещерных медведях – огромных тварях, способных одним ударом лапы снести человеку голову. Сердце забилось в бешеном ритме, словно пытаясь вырваться из груди.

Превозмогая страх, охотник ринулся вперёд. Желание найти и спасти раненого соплеменника оказалось сильнее животного ужаса перед возможной встречей с чудовищем подземелий. Он бежал, пока не выскочил на небольшую площадку, освещённую призрачным серебристым светом, проникающим через трещины в потолке пещеры.

И там, у маленького костра, сидела девушка. Она была одета в шкуры, расписанные узорами, не похожими на те, что носили женщины его племени. Её бедро было обнажено, а глубокая рана продолжала сочиться кровью, несмотря на попытки остановить кровотечение свежей шкурой.