Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй

Есть такой прием в самбо и в дзюдо – переворот через голову с упором ногой в живот противника…

Для таких побед римских новобранцев гоняли, не жалеючи. В программу подготовки легионера входили бег, прыжки, плавание в амуниции, метание копья. Ну и, конечно же, фехтование на мечах. Причем подготовка начиналась еще до призыва, на школьных уроках НВП. Новобранцам давали деревянные мечи, весившие вдвое больше настоящих, и такие же утяжеленные щиты. Когда, потренировавшись на чучелах, парни научались наконец правильно орудовать деревянным мечом, им давали меч настоящий, весивший вдвое легче учебного. И меч в их руках начинал летать как перышко. Учебные копья, кстати, также были тяжелее боевых. Тяжело в учении – легко в бою!

А отношение к боевому оружию у римлян было, как в Советской армии… То есть наоборот, конечно. Советская империя многое слямзила у римской… Потерять оружие или даже патрон для советского солдата или офицера – хуже, чем посеять партбилет. Помню с каким ужасом бывший муж моей сестры рассказывал историю про подсумок с патронами, который, свалившись с его ремня, упал в туалетное очко. Вот страху-то натерпелся, пока вытащил! Не дерьмом там, а трибуналом пахло…

Римская дисциплина была в буквальном смысле палочной. Телесным наказаниям и казни полководец мог подвергнуть не только солдата, но и старших офицеров. Власть полководца была непререкаемой. Провинившегося подвергали фустуарию – до смерти забивали палками или камнями. Забивали за самые разные провинности. Например, за то, что солдат ради получения награды приписал себе какой-нибудь лишний подвиг. Или в пылу битвы потерял оружие.

Вот как рассказывает об этом Полибий: «…Из страха наказания… потеряв в сражении щит или меч, или какое-нибудь иное оружие, кидаются они, как безумные, в ряды неприятелей или в надежде обрести потерянное, или в сознании, что только смерть может избавить их…»

Только понимание значения слова «фустуарий» может объяснить неподготовленному читателю эпизод с одним из героев Юлия Цезаря. Этот отважный солдат прикрывал отход главных сил, в одиночку сдерживая превосходящие силы противника перед входом на мост, пока за его спиной другие солдаты этот мост разрушали – чтобы не дать противнику возможность быстро переправиться. Отбивался мужик до тех пор, пока солдаты не разрушили за его спиной мост. Тогда раненый герой прыгнул в воду и вплавь, под градом стрел, переправился на ту сторону. Уцелел! А вот огромный щит у него быстрым течением из рук вырвало. Солдат, выскочив на берег, упал на колени перед Цезарем, умоляя простить его за утраченное имущество. Цезарь простил, разумеется, наградил даже… Но реакция героя весьма показательна.

Была и еще одна неприятная процедура в римской армии – децимация. Если легион или когорта, или манипула побежит от врага, после боя провинившуюся часть подвергают децимации – казнят каждого десятого. Несмотря ни на какие былые заслуги, награды и так далее.

Кстати, о наградах. Все воинские награды – это исключительно моральные поощрения. Солдатские награды – нагрудные бляхи, ожерелья, браслеты и венки. Причем венки – самые почетные награды. Гражданский венок давали за спасение жизни римского гражданина, осадный – за вызволение воинской части из окружения. Крепостной – первому, взобравшемуся на стену. Гражданский венок плели из дубовых листьев, осадный – из травы. Нарвут травы, сплетут венок – вот тебе награда, солдат! Солдаты этими травяными венками жутко гордились: самая редкая и почетная была награда! До середины I века осадными венками было награждено всего восемь человек… Кавалеристов иногда награждали небольшими рогами из серебра, которые они могли прикрепить к шлему, чтобы ездить и гордиться.

А для полководца награда – триумф, то есть возможность устроить военный парад, прокатившись во главе своего войска в двуколке по Риму на виду у ликующего народа. За это полководец был готов на все. Он ходил по городу и рекламировал свои подвиги перед народом и сенаторами, чтобы ему разрешили-таки проехаться на триумфальной колеснице. Традиция проведения триумфов продержалась более тысячи лет – со времен Ромула до 403 года нашей эры. Долгая была империя…

Получить триумф означало навеки вписать себя в историю. Потому что канцелярское дело было у римлян на высоте – все записывали, ничего не забывали. История донесла до нас не только имена полководцев-триумфаторов, но и многих простых солдат-героев. Штабная работа в армии была налажена, писари без дела не сидели. Вели бухгалтерию, журналы распределения нарядов, отпусков и командировок. Даже писали характеристики на солдат! Храбр ли он. Насколько умел во владении мечом и пилумом…

Пилум – еще одно гениальное римское изобретение. Вообще-то, пилум – это дротик, то есть короткое метательное копье. Дротики были у всех стран. Бой двух войск, собственно, и начинался с дружного залпа дротиков. Вес дротика примерно 4 кило, длина около полутора метров. Крепкий человек бросает такую штуку метров на 15–20. Вот с такой дистанции и кидали. Запомните цифру…

Римский дротик отличался от прочих своих несуразным видом: укороченное древко, а боевая часть, напротив, представляет собой длинный тонкий железный штырь с зазубренным острием. Длина этого штыря доходила порой до метра! Что за чудо такое? Во-первых, балансировка ухудшается из-за тяжелого «носа». Во-вторых, железо денег стоит, зачем такой носище?

Некоторые историки по наивности полагают, что такой длинный штырь нужен был для того, чтобы пробить щит и «дотянуться» до противника. Нет, конечно. Никакой дротик щит не пробивал. Тем более римский пилум: длинный тонкий «нос» пилума при ударе о щит просто гнулся. В чем же фишка?

Залп дротиков был нужен не столько для поражения живой силы противника, сколько для того, чтобы лишить врага щита. Полутораметровый дротик вонзается в щит… Представили картину? Как щитом работать, если на нем эдакая дура висит, а то и две? Снять щит с руки и начать, раскачивая, выдирать дротик нет времени: залп происходит на встречном бегу, до схватки всего 3–4 секунды. Бросать щит? Но потерять щит – потерять жизнь.

Римский легионер поступал в подобном случае просто – времени выдирать дротик из щита нет, поэтому легионер перерубал древко вражеского дротика мечом. Оставался торчать только железный наконечник. Не мешает. А вот противник римлянина не мог дотянуться своим мечом до древка пилума из-за метрового железного носа. Он бросал щит и терял жизнь.

Но это еще не все сюрпризы пилума. Помните, при ударе о щит наконечник пилума гнулся… Так что если бросок был неудачным и противнику удавалось пилум из щита выдернуть, он уже не мог использовать его против римлян: острие было гнутым! Зато римлянин после боя подбирал свой пилум, правил его на камушке, и дротик снова был прямым и готовым к броску.

Но война – это не только мечами махать. Огромная часть римских побед, как мы уже знаем, принадлежала топорам и лопатам. Саперные части римлян великолепны, не было такой задачи, которую они не могли бы решить. Нужно форсировать реку? Чего тут думать – построим мост! Цезарь, воюющий в Галлии, строит через Рейн деревянный мост, оборудованный ледоломами – чтобы устоял после весеннего ледохода. Через пару-тройку веков император Траян, завоевавший Дакию, уже не разменивается на дерево, приглашает известного греческого архитектора Аполлодора и сразу строит через Дунай каменный мост. Утверждаться – так утверждаться!

Саперные части позволяли римлянам брать города так, как вскрывают консервные банки – методично, постепенно, неотвратимо. Не важно, находился ли город на холме, на равнине или в горах, или со всех сторон окружен морем… Чтобы взять город, нужно разрушить стену. Чтобы разрушить стену, к ней надо подойти, точнее, подтянуть тяжелую технику – таран. Для этого к стене нужно сначала подвести дорогу – завалить ров, срыть вал. А если город расположен на острове? Тогда надо от берега насыпать к острову дамбу, какие вопросы!..

Чтобы враг не обстреливал дорожников, строителей и саперов, чтобы на подведенные тараны враги со стен не гадили горячей смолой, огневую мощь обороняющихся необходимо подавить, поэтому неподалеку от вражеской городской стены или башни римляне строят свою стену или башню. Даже повыше городских стен! И уже сверху обстреливают городские стены. А солдаты, засыпающие ров или тянущие дорогу к стене, работают под прикрытием специальных передвижных блиндажей на колесах.

Так, а если городские стены построены на обрывистых скалах? Значит, надо издалека, с равнинной местности протянуть к осаждаемой стене насыпь с таким расчетом, чтобы она: а) выдержала тяжелую технику и б) выходила прямехонько к нижнему краю стены. Потом по этой насыпи, прикрывая работы по ее строительству, будем постепенно передвигать огромную деревянную башню на колесах, на верху которой стоят баллисты.

Если стена не поддавалась ударам тарана, ее вскрывали уже действительно, как консервную банку – с помощью огромных железных рычагов выкорчевывали нижние камни фундамента.

А еще можно подземный ход прорыть! Широкий такой, высокий туннель, чтобы сразу можно было большое количество живой силы перебросить. Пусть этот туннель даже длиной в километр, торопиться некуда, время работает на осаждающих.

И еще есть хороший способ. Если город стоит на равнине, можно просто окружить его огромным земляным валом – выше крепостных стен, поставить на этом валу артиллерию и начать методично обстреливать город катапультами, баллистами…

При таком опыте строительно-осадных работ неудивительно, что именно римские легионеры порой являлись для отсталых провинций главными цивилизаторами. В развалинах африканского городка Ламбезис на каждом кирпиче, на каждой отрытой археологами черепичине стоит клеймо III римского легиона. Причем датируются эти кирпичи четырьмя веками. То есть на протяжении нескольких веков солдаты третьего легиона окультуривали эту местность. Римские легионеры строили дороги, мосты, акведуки, храмы, закладывали города… Так было во всех провинциях. Завоеватели-строители. Цивилизаторы…

И последнее. На взлете империи римский солдат, призванный в армию, служил за свой счет. Он сам должен был заботиться о своем продовольствии и вооружении. Так продолжалось несколько веков. Только потом чуток разжившаяся республика начала платить своим солдатам какие-то деньги. Но за оружие, питание и одежду из солдатской зарплаты вычитали. И тем не менее, в начале славных дел римляне в армию стремились. А вот потом у них стало… как у нас сейчас. Но до этого мы еще доберемся…

Ясли – школа – вуз

В третий раз вернемся к тому же вопросу – отчего именно римляне покорили вселенную?.. Но зайдем на него теперь с другой стороны.

Трансляция римского образа жизни начиналась практически с младенчества… Впрочем, эту фразу я мог бы и не писать. Как будто есть сообщества людей, у которых воспитание не начинается с погремушек!

Кстати, погремушки у римлян были. И даже «искусственное вскармливание» было. Большая часть римлян отдавала своих младенчиков кормилицам. Богатые покупали для этого специальных рабынь, а менее состоятельные слои населения кормилиц нанимали. На масляном рынке, возле одной из колонн, которая получила название «молочной», была организована целая «биржа» для женщин, торгующих грудным молоком. Все для потребителя!

Игры у римских детей были примерно теми же, что и у современн… Стоп, вру. Вру! Современные дети играют в компьютер. Мое поколение в компьютер еще не играло, а в древнеримские игры уже не играло. Видимо, оно было каким-то переходным. Но в детских книжках, будучи ребенком, я видел рисунки странных игр, в которые ни я, ни мои сверстники уже не играли, и недоумевал: что это за бред рисуют дяди-художники в детских книжках? А дяди-художники, видимо, рисовали свое послевоенное детство.

…Бежит мальчик, в руках у него какой-то длинный крючок. Перед мальчиком катится обруч. Я догадываюсь, что с помощью этого длинного крючка мальчик гоняет по улице обруч.

…Стоит девочка, платьице в горошек, у нее в руках кнут. Она смотрит на пол. На полу крутится деревянная юла. Вывод, который делает мой детский мозг: девочка с помощью этого кнутика раскручивает юлу.

…Мальчик с сабелькой скачет верхом на палочке. На одном конце палочки приделана деревянная лошадиная голова. Я возмущен: дурят нашего брата!..

Ну что за игры такие папуасские?!

Или вот Агния Барто: «Идет бычок, качается, вздыхает на ходу: “Ой, доска кончается. Сейчас я упаду”». Поскольку в книжке рисунка не было (трехтомник А. Барто), дети моего поколения уже не понимали сути этого странного стишка. Только будучи взрослым, я где-то прочел, что речь тут идет о хитрой деревянной конструкции в виде бычка, который шагает по наклонной плоскости – до конца дощечки. Потом я такую штуку увидел в какой-то сувенирной лавке. Рядом с деревянными медведями, колотящими молотками по наковаленке; рядом с клюющими невидимое просо деревянными курами, приводимыми в действие при помощи ниточек и привязанного к ним шарика. Ага, смекаю, значит, эти детские игрушки уже перекочевали в разряд сувениров «а ля рюсс».

Римские дети играли в подобные игрушки – гоняли обручи при помощи длинных крючков, играли в мяч, ременным кнутиком раскручивали юлу, скакали на палочке, катали игрушечные деревянные повозочки, играли в орлянку. Только тогда это не называлось орлянкой, потому что на римских монетах не было орла… На одной стороне динария был изображен бог Янус, на другой – корабль. Поэтому дети загадывали на то, что выпадет – «голова» или «корабль». Ну и, естественно, они играли в войну. В это всегда играют. Даже на компьютере…

А еще римские дети играли в суд.

Приводили «обвиняемых», «защитники» их защищали, «прокуроры» обвиняли, «судьи» оглашали приговоры… Не знаю никакой другой страны и эпохи, где и когда дети играли бы в судебный процесс. Это настолько замечательно, настолько характеризует римскую эпоху и римскую ментальность, что… за это надо выпить!

Римляне предпочитали воспитывать своих детей в строгости до знаменитого «кризиса Отцов и Детей», случившегося почти на самом пике римского взлета. То было время древнеримского Ренессанса, о котором нам еще предстоит поговорить ниже… Суровый Катон Старший – живое воплощение Деревни в римской ментальности, несмотря на то что жил в переломную ренессансную эпоху, воспитывал своего сына так, как, он полагал, должен был воспитывать сына настоящий римлянин. В принципе у Катона, как у всех приличных людей, был ученый раб, в обязанности которого входило воспитание и обучение детей. Но Катон предпочитал учить сына сам. Он учил его скакать на лошади, переносить зной и холод, владеть оружием, бороться, плавать. Подобная система обучения была типичной. Любопытный вывод делает французский историк Поль Гиро: «Такое воспитание имело то преимущество, что делало тело крепким, характер твердым, душу дисциплинированной и слепо подчиняющейся законам. Ему, без сомнения, Рим обязан тем, что добился владычества над всем миром, причем ни разу во время самых великих бедствий его граждане не падали духом… Но такая система воспитания имела и свою обратную сторону. Практический интерес оказывался единственным руководящим правилом жизни; ничего не делалось для развития нежных свойств сердца…»

По поводу «нежных свойств сердца» он был не совсем прав. Античный характер римской цивилизации не мог не привнести в римское сердце хоть немного культурки. Но двигателем римской цивилизации была все-таки разность потенциалов – вечная борьба двух противоположностей, которые в терминах этой книги мы называем Городом и Деревней. И происходила она в римском сердце, которое разрывалось между Общественным и Личным, Крестьянством и Торговлей, Войной и опять-таки Торговлей, Суровостью и Изнеженностью, Простотой и Сложностью.

Так, хватит пафоса… Ближе к фактам. Одним из преимуществ Городской (античной) цивилизации перед Деревенской (аграрной) была аномально высокая грамотность. Скажем, во Франции XVI века грамотными были только 3 % мужчин. В Древнем Риме – практически все. Это следствие более высокого значения торговли в античном мире. Следствие урбанизма. И, наконец, следствие более простого (по сравнению с иероглифическим, например) алфавитного письма.

А что дает стране высокий уровень грамотности? А то, что демократизация образования предельно расширяет социальную базу инноваций… О как сказал! Сам-то понял?.. Сейчас попробуем попроще.

Почему СССР блистал спортивными успехами? «Потому что народу у нас много! – как-то раздумчиво произнес мой папа, смотря по телевизору хоккей. – Проще выбрать сто гениальных спортсменов из двухсот миллионов человек, чем из десяти миллионов, как в какой-нибудь Чехии. Выбор у нас больше!»

В этом есть логика. Но не вся. Помимо месторождения нужен экскаватор. Нужна система, которая черпает ресурс. Этой системой были в Совке детские спортивные секции и школы. Именно они производили первый отсев. Далее «самородное золото» передавалось наверх.

Так вот, общеобразовательная школа – это такой уникальный социальный инструмент, который не только черпает ресурс, но отчасти и творит его! Поголовно грамотный народ производит культуры больше, чем поголовно неграмотный. А культура полезна тем, что создает общее смысловое поле. Творит цивилизованное пространство.

Неграмотный талант никогда не станет писателем. Грамотный талант может стать писателем, как им стал, например, Плавт – древнеримский драматург, который в своих пьесах отразил терзавший Рим конфликт Отцов и Детей. То, чем болело римское общество, он выплеснул на сцену, осветил, заставил еще и еще раз проговаривать, обсуждать на площадях и в атриумах.

…У вас проблемы? Вы хотите об этом поговорить?.. Это полезно: говорить о проблемах – значит лечить их…

Актуальная пьеса, которую видят в театре сотни, тысячи зрителей – часть необходимого обществу информационного обмена. Что особенно важно в отсутствие газет, телевидения и радио.

А вот как всеобщее образование влияет на военные успехи…

Во время Третьей Пунической войны римскими войсками в Африке командовал полный бездарь, даже фамилию его не буду называть, чтобы не засорять ваши мозги – в этой книге и без того будет масса имен, более достойных упоминания. У этого бездаря в войске служил один офицер – дико талантливый парень, на котором, собственно, все и держалось. Его подразделение несколько раз в боях спасало всю римскую армию. Только его легион – единственный в римской армии – не боялся местных партизан, когда приходилось выходить из лагеря на фуражировку (коней кормить, попросту говоря). Напротив! Партизаны прятались по норкам, когда из лагеря показывались штандарты этого подразделения.

Звали блистательного командира – будущего покорителя Карфагена и победителя в Третьей Пунической войне – Публий Корнелий Сципион Эмилиан. Позже ему, как и его славному деду, дали почетную кличку Африканский. И добавку Младший – чтобы отличать от полководца, выигравшего Вторую Пуническую. Вся армия его любила. А поскольку грамотность была всеобщей, каждый солдат писал домой письма, в которых описывал общее незавидное положение в войсках и чудесные подвиги Сципиона. Чуть не половина мужского населения Римской республики была тогда в римском войске, так что практически все семьи Рима были осведомлены о том, кто есть ху в римской армии. Так в республике сложилось общественное мнение, сформированное тысячью независимых солдатских мнений. «Республика», кстати, в переводе с латыни – «общее дело», если кто забыл…

Посланная в Африку сенатская комиссия (с целью разобраться в причинах проволочек и общего затягивания войны) только подтвердила то, что уже знал и поддерживал весь Рим: старого козла-полководца необходимо сместить, а толкового паренька – назначить.

Но увы! По закону этого сделать было никак нельзя: прежде чем стать консулом, человек должен был пройти все ступени выборной лестницы – побыть сначала эдилом, потом претором, а уж потом выставлять свою кандидатуру в консулы. Сципион не был ни эдилом, ни претором. Избрать его было невозможно, а между тем дела в Африке стали настолько плохи, что перед римлянами замаячил призрак катастрофы. Снова, как во Второй Пунической, на карте стояла судьба римской цивилизации. На очередных выборах приехавший в Рим Сципион выставил-таки свою кандидатуру в консулы. На что он рассчитывал?

На всеобщую грамотность. В широком смысле этого слова.

Едва он показался на Марсовом поле, политизированный народ Рима немедленно избрал его консулом. Сенаторы и юристы вышли к народу и объяснили людям, что так делать нельзя: их выбор противоречит закону Веллия от 180 года. Грамотный народ в ответ сослался на то, что по Конституции Рима, то есть по законам, оставленным еще отцом-основателем города Ромулом, именно народ является субъектом власти в стране.

Помня о докладе сенатской комиссии про африканские дела и учитывая обстоятельства, сенаторы махнули рукой: хрен с ним, пускай будет консулом. Так всеобщая грамотность решила судьбу цивилизации.

Вот вам плоды всеобщего образования…

Древнеримская школа времен республики не была государственной. Открыть школу мог любой, кто считал себя учителем, причем без всяких формальностей. Как любой ремесленник, учитель снимал помещение и – вперед. Государство в работу предпринимателя не вмешивалось, не контролировало, не запрещало и не поощряло. Либеральная экономика!.. Прежде чем отдать сына в школу, отец ученика яростно торговался с учителем, словно покупал свинину на рынке. И все равно, порой родители «забывали» оплатить учебу, и тогда учителю приходилось получать с них свои деньги через суд.

Внешне древнеримская школа мало чем отличалась от школы современной. Тогдашние классы, так же как и сегодняшние, были украшены изображениями знаменитых писателей, барельефами со сценами из гомеровских поэм, географическими картами… Разве что тетрадки сейчас одноразовые, а тогда были многоразовые – они представляли из себя несколько скрепленных наподобие блокнота тонких дощечек, натертых воском. На котором острым концом палочки выцарапывались буквы, а тупым все стиралось. Ну, вы наверняка все это знаете. Почему-то эти вощеные дощечки – практически единственное, что остается в голове от школьного курса истории Древнего Рима…

Историк Поль Гиро так описывал римское утро: «…Наковальня кузнеца и челнок ткача еще молчат, Рим еще погружен в сон, а дети уже бегут в школу; зимой – при свете фонаря». Какая до боли знакомая картина! Как вспомню, так вздрогну…

Учились римские детишки целый день, с продленкой (заданные уроки делали в школе). Только в полдень домой прибегали – пообедать. Поступив в семь лет в начальную школу и научившись писать и считать, ребенок переходил в школу среднюю.

Не знаю, как вас, а меня всегда интересовало, что же могли изучать в древней школе, когда человечество было еще диким и мало чего знало? Действительно: химии не было, физики не было, ботаники не было, зоологии не было. Чего учить-то? Где науки?.. Однако ученики и тогда жаловались: много задают!

Математика. Без интегралов, конечно… Геометрия… Кстати, недооценивать уровень тогдашней математики не стоит, учитывая высокий инженерный уровень римлян. Вспомним «16-этажный» мост через речку Гар во Франции. Мне как-то попалась современная статья по расчету ветровой нагрузки этого монументального сооружения. Весьма впечатляет…

География. Нужно же знать, как велик и могуч Рим!

Грамматика.

Литература (своя и мировая, то есть греческая).

Физкультура (бег, плавание, прыжки, подвижные игры).

Музыка и танцы.

Иностранный язык (греческий, конечно, какой же еще)…

История Древнего Рима. Шучу… В общем, родная история.

В высших классах к этому добавлялись юриспруденция и ораторское искусство. В начале республиканской эпохи дети наизусть, как «Отче наш», учили древнеримские законы. Пользы, кстати, больше было…

Школьников заставляли писать сочинения. Примерная тема: написать обвинительную речь против какого-нибудь порока (азартных игр, тирании, святотатства…). Могли задать написать речь Юпитера, упрекающего солнце в том, что оно уступило свою колесницу Фаэтону. Могли дать школьникам задание порассуждать на тему, отчего это лакедемоняне изображают богиню Венеру вооруженной.

Писаный закон был каркасом общественной жизни, любой человек мог привлечь к суду любого. Не было для юноши, вступающего в жизнь, лучшего способа прославиться, чем привлечь к суду какого-нибудь знатного и уважаемого человека. Пускай защищается! Поэтому умению аргументировать позицию, отточенной логике придавалось со школьных лет такое большое значение.

Постоянные логические упражнения, жесткие лекала законов определенным образом разлиновывали мышление римлян с самого детства. Уже не раз упоминавшаяся прагматичность, предельная конкретность, четкость формулировок, лапидарность изложения – вот лучшие римские черты. (Но мы помним, что любые достоинства имеют продолжения в виде недостатков.)

Ученики, кстати, не ограничивались написанием зажигательных и убедительных речей-сочинений. Они учились произносить их вслух. Что, кстати, тоже было очень важно для каждого римлянина, поскольку каждый римский гражданин – потенциальный соискатель, кандидат на выборную должность. И от того, насколько убедительно он будет выступать перед своими избирателями, зависит, проголосуют за него или нет.

Если ученик выступил хорошо, ему устраивали овацию (моральное поощрение). На эти показательные выступления учеников приходили родители и снимали выступление своих любимых чад на видеока… Нет, это я, пожалуй, погорячился. Видеокамер не было. Все остальное – было, включая умиляющихся родителей.

Окончив школу, отпрыски тех, у кого бабло водится, отправлялись учиться за границу, в самые известные университеты – в Афины, Родос, Александрию.

Надо сказать, не всегда школьное образование оставалось вне государственной опеки. Во времена империи государство начинает присматриваться к образованию и, понимая его важность, покровительствует ему. Август открыл первую государственную школу. Тиберий сделал сенатором простого школьного учителя. При Траяне в Риме 5000 учеников учились за государственный счет, зарплату учителям платила казна. Адриан распространил это новшество на все провинции. Антонин освободил ученых, учителей и врачей от податей и повинностей. Марк Аврелий открыл в Афинах четыре кафедры философии, две кафедры красноречия, одну кафедру софистики. Император Александр Север основал «спецшколы» с упором на математику и механику применительно к строительному делу.

В поздней империи даже такие далекие от Рима провинциальные города, как Марсель и Бордо, стали центрами просвещения. Рим сеял знания во всех своих провинциях и колониях.

Поначалу учебники были дороги, и учитель просто диктовал ученикам содержание учебника, а те конспектировали. Но потом, во времена Цезаря, один предприимчивый издатель изобрел способ быстрого производства книг – он накупил уйму грамотных рабов, которые переписывали книги. (Напомню, что тогдашние книги имели вид длинных свитков, каждый из которых имел «обложку» – помещался в небольшой цилиндрический футлярчик. На футлярчике висел ярлычок с названием книги.) Почин ловкого предпринимателя был подхвачен, и уже при Августе на рынок было выброшено столько книг, что их цена упала. Французский историк конца XIX века Жюльен предполагает, что «цены на книги в течение первого века были, по-видимому, ниже теперешних».

Демократизация знаний, она, знаете ли, весьма способствует цивилизованности…