Читать книгу: «Взрослеть – так взрослеть», страница 4

Счастливая Зоя

Вот обо всём этом Зоя откровенно и чистосердечно рассказала Абрану, несколько раз подчеркнув, что этот самый Дмитрий Алексеевич фактически надругался над ней, не выполнил того, что обещал. Как реагировать на всё услышанное Кадабракин не знал. Ясно, что он возбудился. А преодолеть даже в мыслях невидимый, но прочный барьер не мог. Да и сомневался в своих возможностях. Ведь он ни в коем случае не хотел нанести душевную травму попутчице.

– Как-нибудь уж я обойдусь, – вздохнула Зоя. – Такова, видно, моя судьба.

– Я, как бы, Зоя, не готов, – пролепетал Абран. – Мне неловко…

Признавшись в своей застенчивости и нерешительности, он забрался на верхнюю полку и притих. Если бы юная девушка проявила зверскую активность, примерно, такую же, как двадцать минут назад, то, возможно, Абран бы не устоял. Ему некуда было бы деваться. Но Зоя не стала рисковать, чтобы, как говорят, ни «обломаться» второй раз.

На следующей станции в их купе подсел парень среднего роста, худощавый, узколицый, сероглазый, светловолосый… Не красавец, одним словом. По возрасту примерно такой же, как и Абран. Его звали Вадим. Познакомились с ним, вместе перекусили несколько раз, поговорили на самые разные темы. А под вечер все собрались готовиться ко сну. Кадабракин находился на второй полке, они – внизу.

Но Зоя, уже немного повеселевшая с некоторым интересом смотрела на нового попутчика и соседа про купе. Кто знает, а вдруг он станет ещё и её партнёром по дорожному сексу. Она заранее, авансом, то есть в обозримой перспективе и на определённый период времени чувствовала себя почти счастливой

Достав из него штапельный зелёный дорожный халатик, мягкие комнатные тапочки и сумку из болоньевой ткани, в которой находились обязательные предметы парфюмерии и туалета, да ещё небольшая сумма денег на мелкие дорожные расходы. Тут же переоделась, не обращая внимания на удивлённые лица своих попутчиков, спрятала свой коричневый джинсовый костюм и кроссовки в чемодан.

Вскоре появилась и не очень пожилая и при теле, неразговорчивая проводница. Она проверила у всех троих документы, взяла у них железнодорожные билеты и спрятала их в ячейки специального кожаного хранилища таких вот «бумажек» и безмолвно удалилась.

От своих молодых попутчиков Зоя не стала скрывать, что едет к родной тёте в село, в котором будет активно отдыхать. Что касается Вадима, то ему предстояло выходить рано утром на станции одного из многочисленных городков по пути следования пассажирского поезда не дальнего следования.

Приведя себя в относительный порядок, Зоя, достав из сумки книгу, решила немного почитать перед сном замечательную художественную книгу про храбрых и добрых полицейских и весёлых олигархах. Но не могла сосредоточиться на литературном произведении. Отложила книгу в сторону. Вероятно, устала от канители с недавним, как бы, сексуальным партёром Пынякиным. Время от времени, Вадим выходил из купе. Вероятно, перекуривал в тамбуре.

Абран, думающий о своём житье, смотрел в окно, за которым медленно, но темнело. Он слушал… тишину, которая мгновенно прервалась.

– Вам не спится? – поинтересовалась у Вадима Зоя, – присядьте рядом со мной.

– Скоро и я лягу, – ответил он и присел на край её постели. – Вы что-то хотели мне сказать, Зоя? Я слушаю.

– Ничего особенного. Просьба необычная. Да и, может быть, бесполезная.

– Какая?

– Не могли бы вы, Вадим, сделать мне массаж спины? Что-то везде… покалывает.

– Можно. Несколько раз я пробовал этим заниматься. Вроде получалось.

– Я сейчас сниму халатик и лягу на спину, и вы попробуете.

Она сняла верхнюю и единственную одежду и легла на живот.

Вадим не мог не обратить внимания на то, что в свете огней встречного полустанка мелькнули её маленькие груди с розовыми сосками-пуговками. Но он не предал этому особого значения. Со спины он ничего такого не увидит и, конечно же, Зоя это учла. Он провёл рукой по её шее, потом по позвоночнику, старательно, как мог, разминал кожу и мышцы её спины. До самой поясницы.

Внезапно Зоя легла на спину и попросила те же самые манипуляции произвести с её грудью и животом. На какое-то мгновение Вадим опешил и не сказал, а прохрипел, что он живой человек и, кроме того, мужчина.

– Господи, Вадим, мы же нормальные люди, – по-взрослому сказала она, – и всегда способны обуздать свои страсти, если… понадобится. А вы сделаете для меня доброе дело, разомнёте мне косточки в… разных местах.

Что ж, Вадим, в принципе был не против и начал старательно разминать своими крепкими руками переднюю и верхнюю часть её тела. Акцентировал своё внимание на её небольшой груди, на что не могла не обратить внимания Зоя. Это её почти устраивало. Но не совсем.

Она перехватила его правую руку и опустила в самый низ своего живота.

– Да ведь там у тебя ничего нет, Зоя. Ты же без… плавок.

– Я ведь не на пляже, Вадим. Никуда плыть не собираюсь. Ты лучше сделай мне… проникающий массаж.

– Какой… проникающий?

– Обычный и, в какой-то степени, эротический. Засунь туда свой указательный палец. Он у тебя длинный. До шейки матки дотянется. Пошевели там, как следует.

Он так и поступил. Понятно, что дотянулся до того места, о какого и следует. Начал осторожно производить массаж и там. Но поначалу производил движения тихонько, а потом стал работать пальцем всё интенсивней и ритмичней…

Очень удачно получилось. Оба… закончили почти синхронно.

– Ты прямо волшебник, Вадим, – прошептала она. – Ты чародей!

– Но если я чародей, то я прилягу сбоку, и сделаем всё по-нормальному.

– Нет уж. Забирайся прямо на меня. Не волнуйся, Абран уже спит. Ему, наверняка, дано задание не заниматься в дороге сексом. Я уверена, что он разведчик или, в крайнем случае, монах. Ты же обратил внимание на то, какое у него… квадратное лицо.

– Да обратил, – Вадим тяжело задышал. – Это опасная и почётная служба. Понятное дело, что он сейчас спит потому, что очень волевой и суровый человек.

Но Абран не спал, а методично и старательно занимался онанизмом. Он образно, в цветных картинках, представлял, что вот-вот произойдёт между его разнополыми и неугомонными попутчиками.

Вадим, вытащив свой относительно не такой уж и скверный фаллос наружу, лёг на Зою. Она взяла его пенис в руки, и чувство восторга переполнило её. Она держала твёрдоё, толстое и длинное «орудие наслаждения». Она уже была счастлива потому, что знала, точнее, верила и предчувствовала…

– Это совсем другое дело, – прошептала она. – Совсем иной коленкор.

Девушка даже громко ойкнула, когда он впихивал свой исправно действующий «инструмент» в её влагалище. Во-первых, почти большой фаллос и твёрдый, как камень; во вторых, верхняя половая губа по этой причине завернулась и… пошла вовнутрь.

Зоя ещё раз издала какой-то дикий гортанный звук и разбудила на верхней полке уже дремлющего Абрана, который сквозь сон невнятно пробормотал:

– Гуси, что ли, с юга летят? Странно, уже, вроде, для них поздновато. Давно уже лето наступило.

– Это последние косяки, – прохрипел Вадим. – задержались в дороге.

– Тогда понятно, – сказал Абран, окончательно засыпая, – пусть летят в родные места.

А летели не в родные, а совсем в незнакомые места не гуси, а сперматозоиды, причём, с бешеной скоростью. Конечно же, женщинам, которым есть что и с чем сравнивать, прекрасно понимают, что боль такого рода более чем приятна. Может быть, ради неё стоит жить, и перелётные птицы тут, понятное дело, не причём. Правда, на них при можно сослаться и списать некоторые свои «шалости».

Вполне, нормальный «дротик» Вадима не просто заполнил целиком и полностью весь проход к матке, но и поначалу проникал туда с трудом, интенсивно и ритмично прогибая её шейку, вдавливая её ещё глубже. Прекрасная и неповторимая «музыка» нормального человеческого секса, а не какой-то нелепый «помазок»… сверху.

После третьего захода Вадим заботливо спросил Зою, не устала ли она. Она успокоила его страстным поцелуем и дала ему понять, что в этом плане не ведает усталости точно так же, как и он. Поэтому они занимались сексом до самого утра, меняя позы и порой исполняя самые невероятные желания и фантазии партнёра.

Раним утром она, счастливая и, в самом прямом, смысле пропитанная и облитая сперматозоидами махала рукой вслед Вадиму, который сошёл на перроне того небольшого города. В нём, возможно, он и проживал. Зою это абсолютно не интересовало. Ведь впереди, наверняка, её ожидали новые, интересные и не менее счастливые встречи.

А через пару часов на своей станции другого небольшого городка вышел и молодой Кадабракин. Его никто, понятное дело, не встречал. Он ведь хотел сделать своим родственникам сюрприз. Не всегда и не всех, конечно, радует внезапность их посещения теми господами и дамами, которые навечно занесены в списки забытых и нежелательных гостей.

Но Абрана, конечно же, это никаким образом не касалось. Он находился в числе тех, кого радушно примут и Калиса, и Володя.

На пункте наблюдения

Поскольку поселение было небольшим, то Абран решил пройтись пешком. Ведь он примерно представлял, где проживают его родственники. Название улицы помнил и номер квартиры в девятиэтажном доме, каких здесь не так уж и густо. В основном, крупнопанельные пятиэтажки.

По ходу своего неторопливого пешего следования он интересовался у прохожих, где находится улица Коровина, и те довольно охотно ему отвечали. Некоторые даже порывались начать рассказывать свою автобиографию. Но Кадабракин заверял слишком разговорчивых граждан в том, что он обычный и ничем не выдающийся человек, и не достоин всё это… выслушивать. Ведь пока особых заслуг перед обществом и правительством не имеет. Такой ответ, вполне, устраивал людей, питающих к своей личности величайшее уважение.

Один старичок даже прослезился, положил руку на плечо и с болью в голосе и сочувствием сказал: «Ну, ничего, ничего…».

Но дорога до улицы Коровина оказалось не такой уж и короткой. Он даже несколько раз присаживался на скамейки, встречающиеся на его пути. Не потому, что тяжела была сумка с сувенирами, а просто требовалась пусть не большая, но передышка. Да ведь он ведь шёл в гости, а не на пожар спешил.

На небольшой площади, под кустами цветущего шиповника, Абран увидел лежащего в траве примерно, по возрасту, сорокалетнего мужчину, приличного интеллигентного вида, даже в шляпе на узком черепе. Он лежал на животе, приложив к глазам большой артиллерийский бинокль. Что-то мужчина внимательно и пристально разглядывал на этажах ближайшего пятиэтажного здания. От волнения мужик своими щербатыми зубами прикусил нижнюю губу.

Самый первый вопрос, который молодой Кадабракин был не замысловат и прост: «Далеко ли улица Коровина?». Не отрываясь от своего занятия, гражданин в шляпе пахнул правой рукой в сторону небольшого бронзового памятника-монумента, изображающего, по всей вероятности, какую-то известную историческую личность.

Но Абран не был равнодушным человеком, потому и спросил:

– Почему вы лежите на земле? Вам плохо? Может быть, срочно для вас стоит вызвать скорую помощь?

– Молодой человек, не говорите пошлостей! Наоборот, мне хорошо. Лучше ложитесь рядом со мной, и я вам покажу нечто интересное.

– Благодарю! – ответил Абран. – Я уж лучше посижу на скамейке.

Мужчина среднего роста и типичного телосложения резво встал на ноги и присел рядом с Кадабракиным:

– Вы меня уговорили. Давайте наблюдать отсюда, со скамейки.

– Вы заметили в небе летающую тарелку?

– То, что вижу я, благодаря моему замечательному биноклю, гораздо интересней и познавательней, чем инопланетный корабль. Я ведь не в небо смотрю, а на кухонное окно вон той квартиры, на третьем этаже.

Он снова приложил бинокль к глазам, постоянно повторяя единственную слово «три». Потом любезно передал бинокль Абрану, коротко пояснив, в чём дело. Оказывается, юная и симпатичная дама занималась прямо на кухонном столе с грязным и старым бомжем-бродягой активный сексом, Это был, по предположениям мужика с биноклем, их уже четвёртый заход. Но только почему они занимаются этим на кухонном столе, было для наблюдателя тайной.

Худощавый и любознательный гражданин сообщил Абрану, что насчитал не на самих верхних половых губах у дамы, а на её лобке три родинки. Но вот сомневается в том, что это точная цифра. Она иногда сильно крутит своей задницей, а он почему-то, часто высовывает свой «штырь! Наружу, то и дело поправляя пальцами самый конец крайней плоти. Вероятно, не весь он туда… входит.

– Во всяком случае, даже отсюда, со скамейки, всё просматривается неплохо, – мужик протянул Абрану бинокль. – Пересчитайте родинки! У вас зрение лучше. Меня заело любопытство… Вроде, три, но, как бы, проглядывается и четвёртая. Как букдто, и пробрита её «монька» тщательно, но тем не менее… Не всё вижу.

Отказываться от возможности что-то там разглядывать Кадабракин не стал, застенчиво взял бинокль в руки, приложил к глазам. Ему сразу же повезло. Он начал наблюдать за специфическим процессом, как раз в тот, момент, когда бородатый бич, заросший чёрно-седыми волосами везде и всюду, с лицом в оспинах и нарывах, вытащил свой «инструмент» и начал мотать из стороны в сторону.

Молодая и, скорей всего, симпатичная дама терпеливо ожидала, слегка водя бёдрами из стороны в сторону, продолжения очередного счастливого мига, если так можно выразиться. Ведь их эротический контакт, по словам гражданина в шляпе, длился уже около двух часов.

Её широкое влагалище было распахнуто очень широко. Артиллерийский бинокль позволял тщательно и скрупулёзно разглядеть не только её лобок, но и кое-какие внутренности женского «хозяйства».

Несколько раз ощутив на себе самом процесс семяизвержения в правую штанину чёрного элегантного костюма, Абран передал в руки хозяина мощный бинокль и твёрдым голосом констатировал:

– Четыре! Чётвёртая родинка чуть в стороне, ближе к левому паху.

– Вот! – хозяин спрятал бинокль в чехол, – а я считал, что четвёртая мне просто мерещится. Зрение у меня уже не то.

В процессе дальнейшего и довольно краткого разговора они познакомились. Человека с биноклем звали Богданом Емельяновичем. Рядовой работяга, не хватающий с неба звёзд. Относительно успешно и сравнительно давно трудится на сборки автомобилей иностранной марки в этом славном городке.

Некоторую неловкость Абран, всё же, ощущал потому, что невольно стал свидетелем чужой тайны. Это ведь не очень здорово с помощью артиллерийского бинокля наблюдать за чужой интимной жизнью.

– У меня с детства имелась сокровенная мечта, – пояснил Богдан Емельянович, – купить такой бинокль. А когда, наконец-то, отказывая себе во всём, я его приобрёл, то понял, что он мне, вообще, не нужен.

– Странно.

– Ничего странного, Абран. Не лежать же ему без дела, вот я его и решил использовать по-назначению. Вот с тобой внезапно решил поделиться радостью в качестве обладателя такого вот мощного увеличивающего буквально всё оптического устройства.

– Но ведь тайна…

– Можешь не сомневаться в том, что это уже ни для кого не тайна. У тех, у кого зоркий глаз и пытливый ум, мог разглядеть все её штучки и без бинокля.

Эту молодую и, судя по крупному и ярко красному половому органу, симпатичную и скромную женщину Богдан Емельянович знал с её детских лет. На его глазах взрослела. Ничего плохого и неприличного о ней он никогда и ни от кого не слышал. Но вот тут пару дней назад она, как говорится, сорвалась с «катушек».

Пока её муж находится в длительной командировке, Тамара и решила воспользоваться моментом. Привела в дом какого-то грязного, замызганно бича, кроме того, и старого, но, видать, ещё пока… моторного. Отмыла его и начала при ярком свете, на кухонном столе, заниматься с ним сексом.

– Таким образом, уже трое суток, каждый день, вечер и ночь, – заметил Богдан Емельянович, – она, голая, стоит на четвереньках, и бродяга этот всё… окучивает и окучивает нашу славную Тамару.

– Может быть, он подобрал к ней ключ, – совсем по-взрослому предположил Абран, – к её сердцу. Видно, хоть он и бомж, а ухаживать за женщинами умеет.

– Не только к сердцу, но и к её гениталиям. Но зачем же действовать так принародно? – в сотый раз изумился Богдан Емельянович. – Ведь каждый прохожий её бритую «моньку» до мелочей рассмотрел. Да и многие имеют у нас не только бинокли, но и подзорные трубы. Увлечение у них такое. Ведь пока своего цирка в нашем городе нет. А те, кто приезжают сюда на гастроли, как-то, не смотрятся. Они больше для столичной публики подходят. В Москве их, конечно, понимают, но не всегда и не все.

– Это я в курсе.

– Потому их по центральному телевидению часто и показывают, чтобы народ, как-то, приучить к… такому вот. Сам знаешь, долби человека палкой по темени три раза в день, в одно место, так он и поверит, что в голове у него поселился дятел, без которого дальнейшая его жизнь просто невозможна. Простейший расклад.

Да кроме того, есть ведь и особенные телевизионные звёзды, которых не просто постоянно показывают по всем телевизионным каналам, а по три-четыре раза в день.

Немного подумав, Богдан Емельянович признался, что был бы рад тому, чтобы Тамарину вагину или другой достойной женщины показывали ежедневно по телевизору. Это было бы постоянным напоминанием всему честному народу, а не отдельно взятым личностям, откуда явились «простые» люди на белый свет.

– Такие вот чудеса сплошные творятся, – сказал Богдан Емельянович, – и никуда ведь от них не денешься. Они всё человеческое нутро пропитали.

– А я вот в чудеса не верю, Богдан Емельянович. Не только «простые», но и «сложные» люди тоже оттуда появляются на белый свет.

– Наверное, ты прав. Но напрасно ты, дорогой Абран, не веришь в чудеса. Они ведь на каждом шагу. Вот у меня дома, хочешь, верь или нет, но живёт ручная белая крыса. Да не совсем простая, а размером с человека, причём, говорящая. Разве это не чудеса?

– Не может быть! – Кадабракин соскочил с места. – В это не верится… никак. Вот это на самом деле чудеса! Я в восторге.

– Я тоже в восторге, но не в особом, а в частичном. Но зайдём ко мне! Какой мне резон врать? Сам убедишься. А дом мой напротив – четвёртый этаж. Как раз, проживаю над квартирой нашей славной Тамары, особенности организма которой мы с тобой только что изучали, как юные натуралисты.

От такого предложения Абран отказаться не мог. Увидеть подобную крысу… Уму непостижимо. Будет теперь, что рассказать тому же другу детства Дубоглазову. Да и Абран удивительное существо своим смартфоном обязательно сфотографирует. Слов нет. Получается, что есть на свете эти самые чудеса.

Дверь перед ними отворила худощавая беловолосая худощавая женщина приятной внешности, примерно такого же возраста, как и Богдан Емельянович. Она дежурно улыбнулась Абрану и сказала, чтоб они проходили на кухню. Там, вполне, можно пить кофе или даже что-нибудь другое. Видно, хозяйка дома уже привыкла к тому, что в их квартире всегда полно неожиданных гостей.

Кадабракин было неловко так вот, ни с того, ни с сего, заявляться ранним утром в гости к совершенно незнакомым людям. Но он не мог совладать с собой, горел неукротимым желанием увидеть необычную белую крысу. Его даже слегка трясло.

– Я только одним глазом гляну на неё, – заверил хозяина квартиры Абран, ставя на пол сумку и снимая обувь, – и сразу же пойду. Не буду доставлять вам неудобства.

– Не понял, Абран, на кого ты хочешь посмотреть, – искренне удивился Богдан Емельянович. – Поясни!

– Я никогда в жизни не видел белой крысы с человеческий рост.

– Ты только что её наблюдал. Это моя жена Инна Авдеевна. Самая настоящая… белая крыса, но, вместе с тем, и ударник капиталистического труда. Работает с полной отдачей и самоотверженностью на сборке иностранных автомобилей в нашем славном городке. Так же, как и я. А сегодня у нас с ней выходной. Работа посменная, сам понимаешь. Да и, кроме того, мы взяли вынужденный двухнедельный отгул.

– Почему? Решили отдохнуть?

– Решили. Отгулов много накопилось за счёт переработки.

Заметно расстроившись по той причины, что Богдан Емельянович ввёл его в заблуждение по поводу необычной белой крысы, Абран собрался уходить. Такой вот странной и довольно нелепой и дикой шутки он никак не ожидал от своего нового знакомого, который ему почти в отцы годится.

Но Богдан Емельянович проникновенно посмотрел в глаза своему новому знакомому и по-доброму сказал:

– Ты мне просто понравился, Абран. Ты такой доверчивый, как малый ребёнок. Но ничего, скоро повзрослеешь.

– Я от вас не ожидал такого обмана, – с некоторой обидой произнёс Абран. – Разве так можно?

– Ты шибко не злись, – Богдан Емельяноич улыбнулся. – Это просто шутка. Но теперь сообщаю тебе истинную правду. У меня имеется несколько литров самогона собственного производства. Да не простого. Я его терпеливо и вдумчиво гнал из капустных листьев.

– Я уже не верю ни в какие чудеса, – почти сурово ответил Кадабракин. – Из капустных листьев? Да что вы такое говорите, Богдан Емельянович? У меня с собой имеется пара бутылок хорошего венгерского бренди, и оно не из капустных листьев. Я ведь из Москвы сюда приехал…

Хозяин дома категорически отверг предложение пить какой-то иностранный спиртной напиток, подчёркивая, что он истинный патриот своей страны. Этот аргумент убедил Абрана в том, что, на самом деле, ему тут рады. Кроме того, гостеприимный хозяин сообщил Кадабракину, что самогон можно производить даже из кирпичей. Но вот ему лично больше нравятся капустные листья.

А «белая крыса», то есть Инна Авдеевна, уже накрыла на стол, нарезала сала и колбасы, поставила перед мужчинами два гранёных стакана и литровую бутыль с самогоном. Себе же налила в чашку крепкого горячего чая, объяснив Абрану, что в «капустниках» не принимает никакого участия. Чем скорее закончится запас самогона в их доме, тем меньше она будет слышать самого разного бреда со стороны мужа.

Мужчины выпили совсем немного, граммов по сто самогона за знакомство, и Инна Авдеевна задала мужу, вполне, резонный вопрос:

– Ты, небось, Богдан, у Тамарочки с помощью своего бинокля все внутренности рассмотрел? Только не ври мне и не оправдывайся! Мне сосед, пенсионер Кругляков доложил, что он тоже… любуется, долбанный владелец подзорный трубы. Почти что Робинзон Крузо или Миклухо-Маклай!

– Василий Степанович Кругляков, – ответил муж «белой крысы», – можно сказать счастливый человек. Он пенсионер.

– Ну, что хорошего вы там увидели? – продолжала Инна Авдеевна, – девочка решила один раз в жизни, как следует, отдохнуть, а тут, здравствуйте, гинекологи-любители с биноклями… набежали.

– Ты меня, обижаешь, Инна, – сказал Богдан Емельянович. – Мы вот с Абраном искали на небе дневные… звёзды. Сама посуди. Зачем мне на что-то другое смотреть? Меня лично совсем не интересует большое, внушительное такое отверстие у повзрослевшей Тамары. Меня итак по ночам кошмары мучают. Когда такое вот приснится, то всё… На мои похороны у нас ведь, как всегда, денег нет. А если я и смотрел, то мельком. Полюбопытствовал для сравнения. У тебя лучше, аккуратней и не такая… раскидистая в разные стороны.

Разумеется, после этих слов жена очень крепко ударила Богдана Емельяновича по затылку даже не кулаком, а поварёшкой. Хороший удар получился. «Ишь, ты, блин, натуралист, язви тебя!».

От третьей порции «капустной» самогонки Абран отказался. Он пояснил супругам Вяльцевым, что ему скоро предстоит выпить ещё чего-нибудь крепкого, ведь приехал в гости к родственникам. Радушные хозяева настаивать не стали. Благо, что их молодой гость сейчас слегка выпивший, но не пьяный.

Правда, он, всё-таки, успел сообщить Вяльцевым, что запала ему в душу красивая женщина, которая на него не так давно натурально… насрала.

После услышанного Богдан Емельянович задумчиво заметил:

– Но от тебя, Абран, совсем гавном и не пахнет.

– Ну, чего ты смущаешь мальчика! – возмутилась Инна Авдеевна, – Он после этого романтического случая уже сто раз помылся. Правда ведь, Абран?

– Правда, – кивнул головой молодой Кадабракин, – помылся. Но забыть её никак не могу. Что-то есть в ней такое…

– Это имеется у всех женщин, – сделал здравый вывод Вяльцев. – Счастье было рядом с тобой, Абран. Оно торчало, висело над твоей головой, как мина на парашюте.

Тут кто-то позвонил в домофон, и через некоторое время на пороге нарисовалась подруга дочери Вяльцевых черноглазая и черноволосая двадцатилетняя девушка по имени Марина и спросила:

– А Наташа дома?

– Дома, – ответила Инна Авдеевна, – где же ей рано утром быть. Но только она заперлась в своей спальной комнате. Они там со своим парнем, Петром Сергеевичем. Всю ночь кроссворд разгадывали. Подожди их в большой комнате или посиди с нами на кухне. Скоро уже проснуться…

– Опять она встречается с этим стариком, – проворчала Марина. – Чего хорошего? Не понимаю. Как она обожает антиквариат.

– Он совсем никакой не старик, – возразил Богдан Емельянович. – Всего-то, старше меня на каких-то двадцать-двадцать пять лет.

Пройдя на кухню, Марина любезно поприветствовала Абрана, познакомилась с ним и жахнула почти полный стакан самогонки, сказав при этом, что обожает свежую капусту в жидком состоянии.

Незаметно они снова перешли к разговору о влагалище Тамары. На сегодняшний день это была самая животрепещущая тема. Жахнув очередную порцию, Вяльцев в который раз изумился тому, что имел возможность не так давно наблюдать с помощью бинокля.

– Мне люди говорили, что они по цвету всякие бывают: серые, синие, зеленоватые, бордовые, черные, розовые… Но что бы вот такие… ярко-красные, просто уму не постижимо. Прямо глазам не поверилось.

– Как же вы, Богдан Емельянович, такие вот мелочи разглядели? – удивилась Марина. – Всё-таки, если смотреть снизу, высоко и далеко получается. Третий этаж.

– Но я ведь давно уже артиллерийский бинокль приобрёл, – пояснил Вяльцев, – и почти его в деле не проверял. А тут вот такой случай… и возможность появилась оптическую технику испытать и на Тамару посмотреть совсем с другой стороны. А вдруг – война. А Тамара взрослая уже… Но, видать, всё-таки бинокль не исправен. Не могут быть у дамы внутренности полового назначения быть такими красными. Правда, зрение у меня уже не то. Может быть, что-то нечётко рассмотрел,

– Чем бы тебя ещё ударить, Богдан? – задумчиво произнесла Инна Авдеевна. – Ничего тяжелого под рукой нет. А сковородку жалко, она совсем новая.

– Но такого, слишком красного, цвета там… никогда не бывает, – не унимался Вяльцев. – Люди говорят, они врать не будут.

Марина, встав из-за стола, задрала свою юбку и начала решительно опускать вниз белые трусы в зелёный горошек.

– Ты что, Марина, – изумилась Вяльцева, – окончательно обалдела или капусты… перепила? Мы тут никак не собирались снимать рекламный ролик про прокладки с крылышками и без них.

Прекратив внезапный процесс оголения, Марина села за стол и обижено произнесла:

– Просто я хотела, Инна Авдеевна, доказать присутствующим, что у прекрасных и неповторимых женщин гениталии, как правило, ярко-красного цвета. У меня, как раз, моя «штучка»… такая же. Мой пра-пра-прадедушка был графом.

– Да хоть графином! – возмутилась Вяльцева, – ни показывать же свои сексуальные инструменты во время культурной беседы.

Что касается Абрана, то он не встревал в бурный разговор и, вообще, ему было пора уже идти к своим родственникам.

А Богдан Емельянович урезонил супругу:

– Зря ты грубо так с гостями, Инна! Марина хотела продемонстрировать добрым людям самое дорогое, что у неё имеется и доказать нам, неверующим, что такого цвета влагалища бывают, а ты… Эх, ты! Вон Абран уже заинтересовался… Ты и его обидела.

После некоторой возникшей паузы, они снова продолжили беседу о Тамаре.

– Если всё так и есть на самом деле, – с удовлетворением сказал Вяльцев, – то, значит, моя оптическая техника исправна. Бинокль своё оправдал.

Потом он досадливо махнул рукой. Ведь был не в восторге от поступков молодой и симпатичной соседки Тамары.

У неё такой славный муж Костя. Молодой, красивый, на трёх работах вкалывает, всё в дом тащит, а вот она свои внутренности не только бичу демонстрирует, а всей улице, получается. Не совсем хорошее действие. Марина и Богдан Емельянович выпили ещё не трети стакана, не больше.

На защиту совсем молодой соседки встала Инна Авдеевна, пьющая только чай. Она уже, оказывается, поинтересовалась у Тамары, почему такое случилось, и молодая, приветливая и обаятельная женщина, можно сказать, верная (в прошлом) жена Кости, как увидела этого бродягу рядом с помойкой, то в какую-то безумную страсть и впала, трусы у неё сразу мокрыми сделались. Произошла между ними любовь с первого взгляда. А вот уже потом они чуть-чуть поближе познакомились.

Это получается, что сама судьба, выпала Тамаре заниматься сексом, чёрт знает с кем, и, причём, по совету грязного бича, принародно. Так страсть, по его мнению, «сильнее закипает». Ничего тут и придумывать не надо. Жизнь жуткие чудеса демонстрирует, такие фортели выдаёт, что просто… невероятно. Но Абран, которому не удалось увидеть огромную белую крысу, теперь уже в них не верил.

А что касается Тамариного мужа, Константина, то он никогда не поверит злым языкам, что ему его жена изменила, причём, таким вот диким способом. В том случае даже если к его услугам будет представлено самое документальное видео и, как бы, отпечатки постороннего полового члена на гениталиях его, разумеется, верной жены, он только засмеётся «клеветнику» в глаза.

Даже если социальные сети будут заполнены яркими и неповторимыми доказательствами неверностью его супруги, он всему этому не поверит.

Так что, Тамара, внезапно вставшая на путь творческого поиска, может и дальше продолжать действовать в таком же духе. Если уж сорвался с горы большой и круглый камень, то остановится только тогда, когда окажется в самом низу. Может быть, на цветочной лужайке, а может – и в болотной трясине. Тут уж как повезёт.

Сказав хозяевам сердечное «спасибо», Абран намеревался встать из-за стола и продолжать свой путь, но его остановил Вяльцев. Он решил рассказать дорогому гостю подробней о своей семье. Начал с описания квартиры, в которой они сейчас принимали вовнутрь самогонку из капусты.

Обитали Вяльцевы втроём с дочерью в небольшой трёхкомнатной квартире. Буквально год тому назад в скромном жилище Вяльцевых стало, можно сказать, просторнее. Натальин старший брат Михаил, после окончания местного военного общевойскового университета в звании лейтенанта начал свою службу командиром мотострелкового взвода где-то в Восточной Сибири. Вроде, как в Тайшете или в Тулуне. Да это и не так важно. Можно в интернете посмотреть, где находится Миша. Ведь они регулярно общаются с сыном и с братом.