Читать книгу: «Взрослеть – так взрослеть», страница 3

И вкривь, и вкось

Частенько, накачиваясь палёной водкой с яркими этикетками на бутылках, Кадабракин младший, уже дипломированный специалист с высшим образованием, по производству мебели, впадал в полную откровенность перед своим другом и постоянным собутыльником Филимоном. Как обычно, в свободное время, они «квасили» по вечерам в собственной квартире Абрана. Всё чаще и чаще, уже парень двадцати чётырёх лет, Кадабракин исповедовался перед другом, жаловался ему на своё непутёвое существование. Не жизнь получалась, а насмешка какая-то.

Он в расстроенных чувствах за бутылкой спиртного говорил Филику обо всём том, что на душе наболело. Правда, Если визуально наблюдать, со стороны, то всё, вроде бы, и не так плохо. По устойчивому мнению многочисленных наблюдателей со стороны, у Абрана, примерно, до двадцати трёх лет жизнь складывалась почти превосходно, то есть, если выражаться по-простонародному, довольно таки даже очень неплохо. Родители поддерживали его и морально. И материально.

Но последние год-полтора жизнь у Абрана потянулась беспросветная, серая и почти никудышная. Такого количества тупиков в студенческие годы у него, всё-таки, не наблюдалось.

Он пропадал в них везде и всюду были. Чтобы упереться в один из них и получить очередную неприятность, даже из дома можно было не выходить.

Пошёл в туалет, например, зацепился за дверь левой ногой, на которой сломал большой палец. На кухне обварился кипятком, менял в люстре перегоревшую лампочку – на голову упала люстра, поливал на лоджии цветы – уронил с пятого этажа керамический горшок с кактусом…

Не очень плавно опустившись на голову соседа, артиста кино и театра Худобрейкина, горшок разлетелся на мелкие части. К радости, Абрана тот самый, очень звёздный Худобрейкин не заметил никаких перемен.

Каким был, таким и остался. Довольно гордо и даже, в какой-то мере, звёздно продолжал шествовать по проспекту, явственно представляя, что следом за ним гонится тысячи полторы почитателей его таланта. Понятно, что они страстно и неудержимо желают получить от великого лицедея автограф, но никак не могут его догнать.

Спасибо Анфисе Олеговне, маме Абрана. Она старалась сделать всё, чтобы её сынок не скучал и ни в чём себе не отказывал. Ведь не напрасно же эта славная симпатичная и даже обаятельная дама совокуплялась с кем надо и сколько надо. Лишние связи никогда не бывают… лишними. Возможно, когда-нибудь они пригодятся и её сыну. Правда, пока не пригождались. С мебельщиками Анфиса Олеговна пока тесно не сближалась, потому Абран пока был безработным и… в личном плане, неудачливым.

Она в тайне надеялась и верила, что Абран пусть не так часто, но дружит организмами с девочками, не боится их и прочее такого, что они всегда имеют при себе… «Пока не женись сынок, лоханок много, осмотрись, обживись в квартирке, – наставляла она сына, – а любовь к тебе придёт… нечаянно нагрянет».

Это она ему так говорила, а внутри себя думала: «Трахай их всех в три дыры, но презервативы не забывай менять, как протухшие носки».

Но перемен в сексуальной жизни Абрана не наблюдалось. Взросление его шло медленно и тяжело. Как был он скромником и девственником, так им и оставался. Пожалуй, это и был самый главный и страшный тупик, из которого выбраться он уже даже и не мечтал.

Личная жизнь молодого человека казалось Абрану не очень-то удачной, нелепой, одним словом. То есть фортуна всегда поворачивалась к нему задницей, а могла бы ведь и обнять, и приголубить. Вроде бы, внешне окружающим казалось, что жизнь у Абранчика нормальная, а вот внутренне…

Одним словом, всё шло вкривь и вкось. Конечно же, его мужское естество кипело и бурлило, но не радовало ни юных дев, ни умудрённых опытом седовласых дам. Понимал Абран, что его существование складывается так, что, получается, не живёт он, по сути, у бога за пазухой, а так… прозябает. Но, к слову сказать, всем бы вот так… прозябать.

Он довольно часто с любовью и нежностью вспоминал ту самую красивую и молодую женщину Машу, которое имела счастье или неосторожность среди милых полевых ромашек насрать на его симпатичное, мужественное и одухотворённое лицо. Чего только ни случается в нашей суетливой жизни. А был бы он посмелей и порешительней в сексуальном плане, то непременно отыскал бы её, вручил бы Маше букет ромашек и проникновенно бы и задорно произнёс: «Вот и я! Здравствуй, любимая, и снимай трусы!».

Но такая вот своеобразная закомплексованность Абрана продолжала оставаться главным тупиком в его непутёвой и неудачной жизни. Оставалось только мечтать и не больше, возбуждать и радовать самого себя, что у него прекрасно получалось.

Абран даже не замечал того, что женщины, порой очень настойчиво, тянулись к нему. Как-то, до него это не доходило. Однажды к нему явилась молодая рыжая и фигуристая соседка Хельга, живущая под пятым, на нижнем четвёртом этаже. Женщина замужняя, но супруг в постоянных экспедициях, усиленно ищет на территории России следы Снежного человека, причём, с такой силой, как будто этот самый гуманоид разбойным и неприличным способом снял с его кредитной карточки последние полторы тысячи рублей.

В общем, её Сева был одержимым и увлечённым человеком и до такой степени, что и виагра здесь была бессильна, да и, пожалуй, совершенно не уместна. А Хельге очень хотелось… романтики, пусть не регулярно, но, хотя бы, периодически. Впрочем, у Севы, почему-то, даже на самых страшных баб… вставало. А вот на Хельгу – нет. Приелась, наверное, поднадоела.

Войдя в квартиру молодого Кадабракина, она почти с порога и с волнением заявила:

– Вы знаете, дорогой сосед, Абран Плюсович, я так спешила к вам, что даже не успела надеть трусики, в одном халатике и в тапочках.

Для убедительности она распахнула полы халата и на короткое мгновение продемонстрировала Абрану рыжую и густую шевелюру, находящуюся немного ниже пояса. Конечно «штырь» Кадабракина мгновенно стал большим и твёрдым, как кусок арматурины диаметральным сечением в девять с половиной сантиметров.

Но его сейчас больше волновало не это обстоятельство, а суматошная озабоченность молодой соседки. Ведь не зря же она так спешила и даже не звонила, а ногами стучала в дверь квартиры Абрана. Явно, что-то стряслось.

– Что-то случилось, Хельга Борисовна? – спросил он.

– Ещё как! – ответила она. – Вы заливаете мою квартиру водой!

– Но как такое возможно? Ведь ваша квартира находится не под моей, а в стороне.

– Вы, как человек с высшим образованием, Абран, должны знать, что вода имеет свойство и способность передвигаться зигзагами. Или вы ничего не читали про Ниагарский водопад?

Ему было стыдно признаться в том, что он, на самом деле, ничего про славный американский водопад не знает и не стремиться к этому.

Хельга пристыдила не очень любознательного соседа и решила лично проверить все те места, которые могли бы являться источником затопления её квартиры. Проверила все радиаторы, краны, заглянула в унитаз… Всё нормально.

– Странно, – сказала она, проходя в большую комнату, – значит, мне всё это показалось. Переутомление, знаете ли. Я ведь занимаюсь в нашем институте компьютерными программами. А там, простите, почти одни… бабы. А среди мужиков – сплошные лютики. Поговорить даже не с кем.

Обратив пристальное внимание на старый и основательно залитый вином и остатками пищи диван, Хельга с восторгом прошептала:

– Какое чудо! Такой отличный дизайн у этого дивана. Это же – раритет и одновременно старинная вещь. Великолепный антиквариат! Я больше, чем уверена, что здесь легко и свободно поместятся два человека.

Сказав это, она с разбегу плюхнулась на диван, легла, задрала вверх ноги и закатила глаза. Она предвкушала.

– Идите же сюда! И мы приляжем по-соседски, – прошептала она. – Я расскажу вам, Абран Плюсович, что-нибудь интересное.

– Нет, спасибо, – прохрипел молодой Кадабракин, перебирая ногами, как паук- косиножка, – я лучше постою. Пожалуй, я пойду на кухню и приготовлю кофе. Чем дольше оно вариться, ем питательней.

А ногами он перебирал потому, что правая штанина его домашнего трикотажного костюма увлажнилась. Разумеется, ни кофе, ни чай здесь не причём.

Мало ли существует в природе и другой жидкости, более густой и летящей из определённого отверстия со скоростью полёта отечественного истребителя Пятого поколения.

– Ну, давайте, хоть кофе, мать твою за ногу! – проворчала Хельга, – я ведь просто хотела проверить уместится ли на этом сра… прекрасном диване два взрослых и самостоятельных человека разных полов.

– Наверное, поместится, – пролепетал Абран. – Можно даже и не проверять, и так всё ясно.

– С одной стороны приятно, что ты, Абран, большой и симпатичный ребёнок.

– Не знаю почему, но так многие говорят.

Окончательно успокоившийся, Абран дрожащими руками приготовил кофе, и при этом даже ни разу не ошпарился. Надо сказать большая удача. Принёс его в кофейнике с чашками и конфетами на журнальный столик. Теперь можно было и побеседовать о музыке, литературе и политике…

Что ж, кофе так кофе. Но в тайне Хельга не оставляла надежды на возможную интимную связь с «застенчивым здоровяком». Такое мысленное определение она дала своему молодому и симпатичному соседу. Надо же ему когда-то взрослеть.

Чтобы раззадорить Кадабракина, она спросила его, может ли иногда приходить к нему в гости. Она в виде рассказов будет делиться с ним своим эротическим опытом, и тогда Абран Плюсович раскрепостится и станет, в конце концов, её постоянным сексуальным партнёром. Никуда не денется, если, конечно, не произойдёт что-то непредвиденное.

В общем, за чашкой кофе она довольно подробно и красочно рассказывала Абрану о своих эротических похождениях. После этого он ночью долго не мог заснуть и постоянно теребил свой возбуждённый «конец».

Знакомство в поезде

Молодому Абрану Плюсовичу продолжало не везти по-крупному. Не только в эротическом плане. Новоявленный молодой инженер-технолог, специалист по производству мебели, в течение более двух месяцев ни на одном предприятии не задерживался. Работал мастером, где придётся, и не на мебельной фабрике, где пока не существовало вакантных свободных мест. Взял бы он в свои мощные лапы фортуну, но фарт не получался и масть не шла.

Руки его, да и голова, если образно сказать, были только под половой член заточены. Если бы таким вот непутёвым парнишкам присваивали специальные учёные степени, то уже бы в своих младых летах юный Кадабракин успешно бы защитился. Тут бы он прыгнул гораздо выше собственного пениса и назывался, как минимум, доктором разгильдяйских наук.

Глядя на то, что сын их никуда не может приткнуться и определиться в жизни своей молодой, мама и папой Абрана, да и многие родственники и знакомые поговаривали, что надо бы ему, их сыну что-то резко поменять в жизни, к примеру, женится. Тогда-то вот всё пойдёт и покатит, как по рельсам, и он станет взрослым парнем.

Но Кадабракин юный пока колебался. Не знал, что делать и предпринять. Ведь, в какой-то, степени и робок был, и скромен даже тогда, когда «накатывал» стопку-другую коньячка. Застенчивость в сексуальном плане повелевала над ним, руководила его не совсем адекватными поступками. Все совокупляются, даже жучки и кузнечики, а вот он – ни в оном глазу.

Уже и мама его, Анфиса Олеговна, наконец-то, сообразила, что сынок её пока ещё светел не только душой, но и телом, то есть к девушкам и женщинам у него строго платоническое отношение.

– Вот твоя троюродная сестра Калиса Баратохина уже четыре года тому назад дочку родила, – говорила мама Абрану. – А ты вот… ни с одной девушкой не общаешься. Съездил бы к родственникам, на малышку посмотрел бы. Её Марьяной назвали.

– Конечно, как-то ведь называть надо… Даже пароходам имена дают, а тут… человек. Да чего там смотреть на неё, мама, – Кадабракин младший пожимал плечами. – Пусть себе и растёт… Да уж, потом съежу.

– Никаких «потом»! К ним поезд идёт, всего-то, чуть больше суток, – говорил ему отец Плюс Назарович. – Навестить молодых родителей непременно стоит… Они довольны будут, да и ты посмотришь… Может, когда-нибудь, женишься. Да и городишко там славный. В нём в своё время родились известные художники. Не помню, какие, но родились. Вот вернёшься назад – и нам с матерью обо всём расскажешь.

– Но у меня ведь дела, – возразил Абран. – Многое надо успеть…

– Какие у тебя, к чёрту, дела? – сказал Плюс Назарович. – Только водку пьёшь с Дубоглазовым, а на работу серьёзно устраиваться и не собираешься.

Короче говоря, пришлось Абрану ехать в гости к родственникам, почти сразу же, на следующий день. Не мог он отказать родителям по доброте своей душевной.

С некоторым сожалением Плюс Назарович сообщил сыну, что на Калисе, вполне, Абран мог бы и жениться. Хорошая девушка, но вот вышла замуж за полного дурака… Володю. Таких, как он, свет не видывал.

– Но она ведь родственница, – возразил Абран, – троюродная сестра. Жениться на ней никак нельзя. Не положено.

– Во-первых, Абран, – пояснил ему отец, – на троюродных сёстрах женятся запросто и даже на двоюродных. А во-вторых, она такой только называется. В своё время родителя взяли её из детского дома. Об этом Калиса знает…

Нет, на Калисе Абран не собирался жениться. Он, почему-то, всё часто думал о красавице Маше, которая натурально и густо обгадила его не так уж и давно на просторном ромашковом поле

Взял он с собой небольшую сумку с московскими сувенирами, продукты на время поездки… Больше двух дней он гостить у родственников не планировал. Что там особенного делать в маленьком городишке? Разве что на рыбалку сходить, посидеть с удочкой на берегу. Говорят, что на их речке Чёрнобелая ловятся крупные лещи и даже карпы. А что касается ершей, так те и голые крючки на снасти хватают.

Он, согласно купленному билету, устроился в вагоне пассажирского поезда не дальнего следования. В четырёхместном купе, где устроился Абран, пока находилась одна лишь попутчица, которую провожали родители на летний отдых к родной тёте, в одно из захолустных сёл. Натуральное свежее молоко, овощи, фрукты и прочее.

Девушке с разноцветными, конечно же, замысловато крашеными и не очень длинными волосами на голове было от силы лет восемнадцать. Круглолицая, с пухлыми губами, сероглазая, в целом, довольно симпатичная.

Понятно, что ходу поезда все вагоны заполнятся до отказа. Пусть не так далеко, но людям ехать надо.

Уже, стоя на перроне, родители давали дочери, находящейся рядом с ними, ценные напутствия. Кто из посторонних желал слушать их наставления, тот, разумеется, их ясно и отчётливо слышал.

– Ты там это, Зоя, веди себя скромно, – назидательно сказал отец, – без этих выкрутасов. Ты понимаешь, о чём я…

– Не вгоняй, нашу доченьку в состояние безысходной стыдливости, Родион, – оборвала его жена. – Иногда следует и… отвлечься на свежем воздухе. Дешёвые и жалкие скромницы никогда замуж не выходят. Так старыми девами остаются.

– Я не ханжа, Гелла, и всё понимаю, – частично согласился он с супругой. – Но сейчас всякую болезнь можно запросто подхватить и до конца жизни надеяться, что присутствует, всего лишь, хронический насморк.

– Да чего вы спорите? – засмеялась Зоя. – Я уже взрослая. А сейчас только об активном отдыхе на природе и думаю.

Дальше наболевшую тему все трое развивать не стали. Слишком много образовалось рядом с ними свидетелей. Да и, скорей всего, папа, мама и дочка, не сговариваясь, мысленно одновременно пришли к выводу, что волосатая «лоханка» – не губка, не мочалка… Короче говоря, не сотрётся. А ехать их доченьке придётся почти до самого конца, двое суток. Но не на голодном же «пайке» следует передвигаться по просторам родной земли.

Молодые родители Родион и Гелла прекрасно знали о манерах и привычках своей дочери. Уж она-то, наверное, не растеряется. Если даже, где-то, в дороге упустит время и возможность «оторваться», то в селе всё наверстает. Впереди у неё теперь в плане эротики и секса больше месяца отдыха. Девушка Зоя, конечно же, знала, как следует использовать личное свободное время.

Через вокзальные громкоговорители объявили отправление поезда, и девушка Зоя резво заскочила в вагон. Её большой чемодан уже находился в купе, чуть в стороне от верхних полок, в багажном отсеке или, вернее, в специальном углублении.

Она игриво обняла Абрана и даже поцеловала его в щеку. Тот, разумеется, испуганно отпрянул от шалуньи в сторону. Причём, так резко, что едва не упал на пол. Обиженная и разочарованная Зоя, со словами «не хочешь и не надо» выскочила из купе в тамбур.

Молодой Кадабракин уставился в окно, наблюдая за тем, как всё быстрей и быстрей «проскакивают» мимо поезда большие и малые дома, киоски, люди… Поезд набирал ход, а ругал себя за излишнюю скромность и застенчивость. Девушка хотела с ним поближе познакомиться, а он странным образом… оттолкнул её от себя. Не совсем всё здорово произошло, но, впрочем, как обычно, как всегда.

Он погрузился в свои мысли, совершенно не понимая, за каким чёртом едет к родственникам, и что он там будет делать. Время убивать? Впрочем, его у Абрана пока предостаточно. Безработный и, по сути, никому не нужный. Факт.

Часа через полтора появилась и Зоя, находилась она в расстроенных чувствах и почти что в слезах. Она угрюмо села напротив Абрана и тихо произнесла:

– Почему же люди такие жестокие и злые?

– Вас кто-то обидел? – сурово сказал Абран. -Если что, то я могу поломать ему рёбра… Думаю, что с первого раза получится. Скажите же, в чём дело!

Девушка заверила Абрана, что рёбра никому ломать не стоит, они, сволочи, даже этого не достойны. Сразу же познакомилась с ним и рассказала печальную историю, которая только что произошла с ней, наивной, простой, доверчивой и доброй.

…Как только отправился поезд, Зоя выскочила в тамбур, понимая, что с соседом по купе, попутчиком, вряд ли у неё наладится сексуальная связь. Потому она, немного разочарованная, но окрылённая, отправилась искать приключения на собственную задницу и передницу. Не сидеть же, сложа руки, и не ждать у моря погоды.

В коридорчике купейного вагона народу находилось не так много. Они стояли здесь от нечего делать и наблюдали в окна за тем, как за «бортом» поезда уже почти мелькают лесные рощи, луга, небольшие сёла… Кому не сидится в своём купе, явно ищет простого человеческого общения здесь, в тамбуре. А почему бы ей, Зое, с кем-нибудь ни пообщаться? Ведь ей до тёткиного села ехать ещё целых двое суток.

Она подошла к чернявому мужику лет тридцати пяти, тоскливо смотрящему в окно вагона. Невооружённым взглядом было видно, что он считал себя мудрым, видавшим виды господином. Что скрывать, некоторые, любуясь и восторгаясь своим внутренним содержанием, как бы, неповторимостью, настолько уходят далеко от реальности… В общем, тут всё понятно. Даже Зоя заметила, что перед ней стоит этакий Наполеон или, в крайнем случае, рыцарь Роланд.

– Не помешаю, если тут рядом с вами постою? – скромно опустив глаза вниз, поинтересовалась она у чернявого, низкорослого и не в меру полного мужика. – Здесь, рядом с вами, такой хороший обзор.

– Кто же мне может помешать, милая девушка? Никто. Нет такого человека.

Зоя понимающе кивнула головой. А уже через полминуты сам по себе завязался разговор. Мужику, явно, был необходим слушатель и не простой, а такой, который бы им восхищался. Если он иногда и обходился без обожателей, то с трудом. Потому ведь и стоял здесь, чтобы кому-нибудь этак… невзначай, что называется, «попарить» мозги.

Этот толстячок, довольно назидательно посмотрев на Зою, начал последовательно выкладывать о себе, что называется, правду-матку, но дозировано, куда было умело вплетено семьдесят процентов лжи… Надо же удивлять весь мир, особенно, молодых девушек, которые если не всё, то многое принимают за чистую монету.

А Зоя слушала, особо не вникая в дорожные байки. Она была сосредоточена на себе, точнее, на своей нижней части тела, где уже явственно ощущала настойчивый зуд.

Он, Дмитрий Алексеевич Пынякин, разумеется, в своё время служил в спецназе, в одной из горячих точек, почти кандидат философских наук, владеет всеми видами рукопашного боя, спортсмен и… всё такое. Был женат, понятно. Но супруга убежала от него по причине его великой сексуальной активности, не могла вынести постоянного эротического напора.

После таких признаний Димы юная девушка машинально посмотрела уже не в глаза попутчику, а на его нижнюю часть тела. Что-то там, под его чёрным трико выпирает, не очень выдающееся по размеру, но, вполне, сносное.

Закатив вверх глаза, Пынякин смущённо сообщил ей, что он жуткий покоритель женских сердец, и за свои тридцать пять лет, помимо своей бывшей жены, вступал в сексуальный контакт с восьмью дамами. Понятно, что цифру эту он увеличил вдвое. Но на Зою такая мощная сексуальная активность дяди Димы особого впечатления не произвела.

Она мельком мысленно вспомнила, что неделю тому назад дала сразу четверым прохожим, в заброшенной строительной бытовке. Эти молодые мужики или парни просто шли себе в ночной пивной бар, и Зоя своеобразно их остановила.

Девушка сказала мужикам, что её преследует сексуальный маньяк, и она прячется от него в этой вот… бытовке. Но им, целенаправленно идущим принять порцию спиртного, такая забота была в тягость. Правда мужики, почему-то, поверили ей, хотя никаких злостных сексуальных налётчиков и садистов в их городке никогда не наблюдалось.

Они, нехотя, зашли в бытовку, дабы узнать у возможной жертвы маньяка, что и как. Самый молодой достал сотовый телефон и собрался уже звонить в полицию, но Зоя жестом остановила его и откровенно сказала:

– Я могу в знак благодарности отдаться вам в порядке живой очереди. Ведь вы пришли мне на помощь, и поэтому достойны уважения.

– Ну, ни хрена себе расклад! – сказал толстый и белобрысый парень. – Это какая-то конкретная подстава. Мы сейчас с малолетней совершим половой акт, и она тут же сдаст нас ментам. Самоё явное групповое изнасилование, причём, несовершеннолетней.

– Да ну вас! – обиделась Зоя. – Вы обалдели, что ли? Мне уже почти девятнадцать лет. Просто у меня сегодня особенный день. Хорошее настроение. Спиртного я не употребляю, ничего такого не курю, а вот оторваться хочу…

– Мужики! Но это же дикость какая-то, – сказал самый младший и худенький, с узким лицом и большим носом. – Несуразица полная.

– Подожди, Васёк, не суетись под клиентом! – сказал долговязый и чернявый. – Может, девчонка дело говорит. А нам совсем не трудно пойти ей навстречу.

Второй парень, почти такой же, но чуть поменьше ростом предыдущего, сделал не двусмысленное предложение Зое:

– Ты подол задери, красавица и покажи нам, что у тебя там есть. Может и мараться не стоит. Заодно я и твой возраст определю…

Добрая, доверчивая и застенчивая девушка так и сделала и даже белые ажурные трусики опустила до колен. А этот сомневающийся парень, глотая от возбуждения слюну, осторожно раздвинул верхние половые губы у Зои, внимательно их рассмотрел и, почему-то, плюнул прямо туда, между двух половинок. Немного подумав, он дрожащим голосом произнёс:

– Я определил. Её точно почти девятнадцать лет.

После этого определения знатока женских половых органов, дело пошло, и Зоя получила некоторое удовольствие. Парни-мужики не были особо активными, но, всё-таки, четверо – это не один. Да и у самого старшего фаллос оказался подходящих размеров, не короткий и не слишком толстый. Зоя не удержалась и некоторое время помусолила его в своих пухлых губах. Ощутила некоторую радость и… окрылённость.

А мужики добрыми оказались. Выходя из бытовки, даже угостили её конфетами и сказали, что если, когда потребуется ей сексуальная поддержка, они всегда готовы молодому поколению оказать помощь и оказать сексуальную услугу. Оставили ей даже пару телефонных номеров, которые она, разумеется, сразу же, после их ухода выбросила. Зоя твёрдо знала, что эти господа никогда уже ей не понадобятся.

Нет сомнения, что, потягивая пиво, за стойкой ночного бара, они обсуждали только что произошедшее с ними. Уверяли друг друга в том, что такого не может быть. Но они заблуждались. Может быть, ещё и не такое.

Попутчик Зои, Дмитрий Алексеевич, стоящий рядом с ней в тамбуре, продолжал «песню» о своей неповторимости:

– Мне неудобно тебе об этом говорить, Зоя, ты ведь ещё очень молодая. Лет девятнадцать, не больше. Ну, ладно слушай дальше! Так вот продолжу! Я завалил её прямо на диван. Понимаешь?

Как же не понять? Зоя, выйдя из воспоминаний, которые в определённой степени, возбудили её, очень проворно сунула левую руку, через резинку его трикотажных штанов и не промахнулась, цепко схватила пальчиками большую часть его хозяйства. Выпучив глаза, Пынякин, пробормотал:

– Это всё так неожиданно и… оригинально. Другой бы мужик на моём месте растерялся или даже запротестовал.

– А ты разве не в курсе, что сейчас только таким способом юные дамы знакомятся в пассажирских поездах с красивыми и крутыми мужиками? А ты, Дмитрий Алексеевич, как я догадалась, почти что Аполлон.

– В принципе, да.

– В таком случае, веди меня к счастью! – Зоя цепко держала его мошонку своими музыкальными пальчиками. – Я крепко тебя держу. Веди!

– Куда вести?

– В своё купе. Я заметила, что ты в нём пока один. Никого ещё туда не подсаживали. А до следующей станции нам ехать ещё около часа, если не больше.

Через минуту-две, они уже заперлись в купе, и Дмитрий, и Зоя при ярком свете, абсолютно обнажённые, уже любовались наготой друг друга. Правда, что касается крутого господина Пынякина, то, в данном случае, особо любоваться было нечем.

Его маленький, невзрачный «сморчок» упорно завалился на бок, почти утопая в довольно крупной мошонке. А ведь по Зоиным ногам уже стекала обильная «жидкость полной готовности». Это от предвкушения обоюдной и пылкой страсти, ведь она была, хоть и не подиумной красавицей, но страстной девушкой.

Она брезгливо приподняла двумя пальчиками за крайнюю плоть его жалкий пенис и не без сарказма поинтересовалась:

– Что это такое? Ты что, Дмитрий Алексеевич, издеваешься? Совратил, обнадёжил девушку и ведёшь себя, как половой извращенец.

– Да я ничего, – пробормотал он. – Можно попробовать, он в процессе встанет.

– Хотелось бы верить.

Зоя широко расставила ноги, а Пынякин усердно пытался засунуть свой вялый «отросточек» в её влагалище, но не тут-то было. Его нерабочий «инструмент», даже не преодолев внешних половых губ, упорно выкатывался наружу. Она, молодая, почти не знающая ругательных нецензурных слов, чуть было ни покрыла своего неудачного партнёра отборным матом. Всё же, взяла себя в руки. Всякое происходило с Зоей, парни, мужики и старики все разные. Но с таким вот феноменом она столкнулась впервые.

Дмитрий лёг на спину, и она положила его пенис на край своей ладони, потом терпеливо начала ритмично двигать на нём кожу вверх и вниз. Пынякин через пару минут часто задышал. Из отверстия его «пушки» на ладонь Зои выкатилось несколько бесцветных капель, как бы, сперматозоиды. Ведь фаллос его, всё-таки, встал на кратчайшее мгновение, но только затем, чтобы тут же упасть.

Но Зоя была очень упорной и старательной девушкой, привыкла всегда добиваться положительного результата. Она встала на четвереньки, давая Дмитрию Алексеевичу очередную возможность реабилитироваться перед ней.

Он пристроился, как положено, сзади, осторожно и бережно раздвинул её половые губы и приступил к процессу проникновения вовнутрь… Но её, довольно влажная и не такое уж маленькое «вместилище» настойчиво выплёвывало наружу неудобоваримую «пищу». Ничего не получалось, ничего не происходило.

«Да что же это такое, чёрт побери, – в гневе подумала озабоченная девушка, – что за наваждение?». Она снова заставила его лечь на спину. Превозмогая некоторую брезгливость, всё же, взяла его «тряпочку» в рот. Надо сказать, что Зоя старалась, ибо никогда и ничего не делала, как попало, то есть спустя рукава. Терпеливо и вдумчиво мусолила во рту безвольный «отросток». При этом ловила себя на мысли, что ей просто хочется откусить его, разжевать и выплюнуть, а потом ещё и с негодованием растоптать.

Но минут через пять, всё же плоть, Пынякина слегка зашевелилась. Нельзя было упускать момент, поэтому Зоя, не доводя дела до известного уже финала, выплюнула изо рта «конфетку» и взгромоздилась на лежащего на спине партнёра. Сама с трудом, но вправила его «конец» в свою нижнюю «пасть» и плотно, всем телом, прижалась к партнёру. Процесс сексуальное соития она целиком и полностью решила взять в свои руки. Половой акт затянулся, но такое «трение» Зою частично устраивало.

Какой ни какой, но массаж. Через некоторое время наступил желанный момент, и они завершили половое соитие почти одновременно.

Больше в этом купе отныне и навсегда Зое делать было нечего, она стала торопливо одеваться. Пынякин тоже. При этом он страстно говорил ей, что безумно и на всю жизнь полюбил её и предлагает Зое стать его женой.

– Такое, Дима, никак невозможно. Мне надо закончить обучение в университете. Это ещё три года.

– Но я подожду, а потом приеду к тебе в село или найду тебя в столице…

– Рано мне ещё выходить замуж, – уклончиво ответила она и потом уже серьёзно пояснила. – Мне, Дмитрий Алексеевич, в постели инвалид по половому члену не нужен. Если ты в тридцать пять лет такой вот, то, скажи мне, что будет через пять-десять лет.

– Может быть, выпьем! У меня есть пара бутылок хорошего вина.

– Я, Дмитрий Алексеевич, не пью ничего спиртного и никогда не намерена это делать. Ни при каких обстоятельствах.

Зоя, махнув ему на прощание ручкой, вышла из купе. Решила вернуться на своё место, немного отдохнуть и осмыслить всё то, что с ней произошло.