Читать книгу: «Варяг. Княжич Варяжский», страница 4

И стрелы продолжали лететь…

– Оружие на снег, и будете жить! – закричал Сергей.

Не сработало. Викинги не боятся смерти. Тем более в бою. Ну, как пожелают. Строй распался, и сплотить его было некому. Кудрявый вождь бился на снегу, безуспешно пытаясь подняться. Кричали раненые. Мертвые молчали, как им и положено, но их вид тоже не способствовал поднятию боевого духа.

Кто-то не выдержал, первым отбросил копье и упал на колени.

И еще один…

Когда Грейп и остальные подбежали к месту «переговоров», драться было уже не с кем: четверо уцелевших стояли на коленях с поднятыми руками, а те, кому повезло меньше, истекали кровью на снегу. Или уже истекли. Жаль. Хорошие были бойцы. Сергею пригодились бы.

Глава 7
Княжье городище. Верность слову

– А мне сказали, что это Радила на тебя напал, – пробасил наместник новгородский. – Перстень приметный показали, который мои на месте боя нашли, и видока привели из людей Радиловых, который на хозяина перстня показал. Еще сказали: убили тебя, – он хмыкнул.

– Выходит, ты сюда на мой труп поглядеть приехал? – спросил Сергей. – Благодарю, что побеспокоился.

– А как иначе? – развел руками наместник. – За тебя с меня бы спросили. И мой князь, и ваш.

Сотник Бирич, скромно сидевший у узкого окошка, громко вздохнул. С него бы тоже спросили. Хотя он-то при чем? У Вартислава – собственная дружина и воев побольше, чем у самого Бирича.

Хорошо, что обошлось. Непростой он человек, этот Вартислав. Вон, Перятыч едва услышал, сразу прискакал. Непростой и щедрый. Биричу подарок сделал. Да какой! Кольчугу нурманскую, почти целую, если прореху от меча заделать. Такая на гривну серебром потянет. Эх! Он, Бирич, сотник, а к такому, как Вартислав, простым гриднем пошел бы. Удача и щедрость. С таким вождем за славой и серебром ходить не надо. Сами к тебе бегут. Не зря его Стемид Белозерский сыном назвал.

– Значит, на труп мой поглядеть приехал, чтобы было, что князьям рассказать? – Сергей усмехнулся. – А я уж подумал, Прокуй Перятыч, ты обо мне печалился, а ты, выходит, о себе? Радилу ты хоть не тронул?

Наместник не ответил.

– Неужто по холопьему навету в поруб посадил?

Широкий лоб наместника пошел вертикальными морщинами.

– Не в поруб, нет, – мотнул он головой. – У себя в Детинце держу. Ну а как иначе? – воскликнул он. – Вдруг Радила впрямь тебя, Варт, прибил?

Сергей с сожалением поглядел на наместника. Серьезный же человек. В меру умный, в меру хитрый. Храбрый без сомнения и Новгород для Олега держит ответственно. И вдруг такой ляп.

– Пойдем, – сказал он. – Покажу тебе что-то интересное.

– Куда это? – насторожился наместник.

– Да в темницу, – беззаботно бросил Сергей. – Вот по этой лесенке. Мне Бирич, – кивок на сотника, – по нашей варяжской дружбе разрешил недругов своих в подпол сажать и делать там, что пожелаю. Вот я и желаю тебя, Прокуй Перятыч, туда сводить.

Наместник быстро оглянулся. Там, за занавеской, в коридоре осталась сопровождавшая его гридь. Там она и была. Наместник отчетливо слышал голоса. Его дружинники болтали с белозерскими и местными, Биричевыми. Вполне мирно. Пока. Но в темницу отсюда спуск отдельный. А вдруг этот ушлый мальчишка решил, что Прокуй Перятыч в сговоре с Левотой? Наместник ведь только сегодня утром принял подарок от его подручника Поджара. Вместе с перстнем сына Радилы и просьбой не тянуть и побыстрее все расследовать и наказать виноватых.

Он и не тянул: тут же взял под стражу Радилу с сыном. Сын, надо отметить, от перстня отпираться не стал. Сказал только, что потерял его, а где – не помнит.

А ну как Вартиславу уже об этом сообщили? Вот кто-то из гриди наместниковой и сообщил.

Прокуй Перятыч глянул на Бирича. Тот глядел в окно. Демонстративно. Мол, ваши дела, я в них не лезу.

Сергей колебания наместника понял правильно, поскольку сам же их и спровоцировал. Но решил, что с Перятыча довольно. Тот ему в союзниках нужен, а не в обиженных.

– В темницу с собой пару гридней своих возьми, – сказал он. – Из тех, кому князь Олег поверит. Свидетелями будут.

– Это, – сказал Сергей, – Хлёдвир. Ярл из Вестфолда. А там, в колодках, его хирдманы. Те, кому не повезло.

Вестфолдский ярл выглядел скверно. Обе ноги перемотаны окровавленными тряпками, свалявшаяся грива, лихорадочно блестящие глаза.

Наместник сглотнул.

– А где те, кому повезло? – спросил он.

– Думаю, в Валхалле, – сказал Сергей. – Посади его, Траин. – И уже ярлу: – Говори, нурман!

– Его зовут Поджар, – хрипло произнес ярл. – Попить дай!

Траин вопросительно поглядел на Сергея. Тот кивнул.

Ярл пил жадно и неаккуратно. Вода текла по бороде, расплывалась темным пятном по шерстяной рубахе.

Выглядел он жалко. От того гордого и уверенного в собственном превосходстве красавца воина осталась тень.

Хотя поначалу держался он неплохо. И не сломался. Просто признал поражение. Еще одно. Последнее. Да и зачем ему выгораживать чужака?

– Его зовут Поджар, – сказал Хлёдвир. – Он сказал, куда нам надо прийти и когда. И велел убить тех двоих, кто туда придет. Главное – убить тебя, – он посмотрел на Сергея.

– Велел? – уточнил Сергей.

– Он дал сто марок. Сразу. Но сначала велел всем нам клятву правильную принести.

– Вы получили деньги. Почему не ушли? – влез Перятыч.

«Портит Новгород людей, – подумал Сергей. – Приучает ставить деньги выше чести. И выше гнева богов тоже».

– Мы поклялись, – ответил ярл. – Не в наших привычках убегать. Тем более простое дело. Щедрая плата. Поджар сказал, что ты хёвдинг и с тобой много людей, но ты будешь без хирда. А если нет, то его человек об этом скажет, и тогда все отменяется. Тот человек соврал: сказал, что вас двое.

– Он не врал, просто был невнимателен, – уточнил Сергей. – В отличие от моих людей.

– Боги отвернулись от меня, – сказал вестфолдинг. – Не надо было мне вставать против Харальда-конунга.

– Расскажи, что ты еще делал для Поджара, – велел Сергей.

И Хлёдвир начал говорить. И по мере его рассказа глаза новгородского наместника открывались все шире, а челюсти сжимались все крепче.

Ярл закончил и попросил еще воды.

– Дайте ему пива, – распорядился Сергей. – И этим тоже, – кивок на троих хирдманов Хлёдвира.

– Благодарю, – ярл поставил пустой кувшин. – Я сделал свое, сделай и ты.

– Дай ему свой меч, – сказал Сергей одному из наместниковых гридней, и тот повиновался, даже не спросив одобрения Прокуя Перятыча, настолько властным был голос Сергея.

Хлёдвир прислонился спиной к стене, положил меч на колени: одна ладонь на рукояти, вторая на клинке… И захрипел, когда сабля Сергея разрубила ему лобную кость.

Прокуй Перятыч вздрогнул. Удар был стремителен. Только что Вартислав стоял, расслабившись, рядом с ним. И вот уже его сабля – внутри нурманова черепа.

Гридень, отдавший нурману оружие, одобрительно хмыкнул, наклонился и забрал свой меч.

– Я обещал ему правильную смерть, – пояснил Сергей. – И от моей руки. А этих троих я завтра привезу в Новгород. – Сергей кивнул на тех, кто в колодках. – Они расскажут, что знают. Радилу с сыном надо отпустить. А вот Поджара этого взять и придержать, чтоб не удрал. И за Левотой присмотреть. Поджар наверняка не сам по себе, а его человек.

– Левота – уважаемый боярин, – возразил наместник. – Обвинить его будет непросто.

Честно сказать, он вообще не хотел Левоту в чем-то обвинять. Род у того сильный. Прижмешь его – может и до бунта дойти. Это ж Новгород. Здесь и князю нельзя своевольно править, а уж наместнику…

Хотя, если огласить то, о чем рассказал нурман, многие на Левоту и его отца осерчать могут. Немало крови на них, получается? Причем новгородской крови.

И все же тут думать надо, не решать сгоряча. Новгород держать – как по веревке над скалами идти. Не удержал равновесия – и вниз. Каждый шаг, каждое слово взвешивать трижды. Не то ударит било вечевое – и пошел степной пожар.

Вот только мальчишка княжич такое вряд ли поймет.

– Все сделаю, – пообещал Прокуй Перятыч.

А про себя подумал: может, стоит обо всем рассказать Левоте? Его имя нурман не назвал. Только Поджара. Что Поджар – человек боярина, в городе все знают. Но это еще не доказательство вины. Может, Поджар сам от себя беззакония творил? А не будет Поджара – не будет и обвинений. А Левота будет обязан. Причем лично ему, Прокую Перятычу.

– Будь гостем в княжьем тереме! – проявил радушие наместник. И предусмотрительность тоже.

В Детинце шустрый княжич будет под присмотром.

– Благодарю, – вежливо поклонился Сергей. – Я подумаю.

Наместник наклонил голову в кивке, заодно спрятав кривую гримасу: подумает он! Еще недавно в детских бегал, а теперь «подумаю». Как будто сызмала в княжичах ходит. И что интересно: никто так и не узнал, откуда он и кто его родня. А ведь искали, и хорошо искали. Сам великий князь распорядился. И ничего.

Только слухи ходят всякие… Нет, быть того не может. Байки для детишек. Сколько лет живет на свете Прокуй, сын Перяты, а ни разу богов не видел. Только жадных жрецов всех мастей.

– Когда ждать тебя, княжич Вартислав?

– А не надо меня ждать, – усмехнулся Сергей. – Вместе поедем. Чай, недалеко. И Радилу с сыном вместе выпустим, и извинимся тоже вместе. Он ведь, если подумать, из-за меня пострадал.

Глава 8
Господин Великий Новгород и его ушлые обитатели

Новгород за год практически не изменился. Разве что посады еще больше разрослись да причалов вдоль Волхова прибавилось. И, похоже, ярмарка стала еще просторнее и еще шумнее. Но последнее не точно. Скорее всего, Сергей отвык от подобных скоплений торговой мелочи, которая шумела, мельтешила, бросалась под конские копыта, висла на санях с товаром, напрочь игнорируя предостерегающие окрики и громко возмущаясь, когда особо назойливым прилетало древком копья.

А вот когда въехали в город, основное внимание с саней перешло на посаженных в деревянную клетку нурманов. По случаю зимнего времени их не ободрали до исподнего, а оставили необходимые вещи. Ценности и оружие в этот список не вошли. Даже ножи изъяли на всякий случай.

Впереди двигались наместниковы дружинники, расчищая путь мохнатыми грудями коней, за ними степенно, бок о бок, как лучшие друзья, сам Прокуй Перятыч с Сергеем. А следом – десятка полтора бойцов Сергея. Остальные вместе с обозом отправились на подворье. Прибысл примет и разместит.

Все дорогу от княжьего городка Сергей и наместник ехали стремя в стремя и вели осторожную беседу. Загадками, полунамеками, недоговоренностями. Наместник исподволь пытался прощупать Сергея. Тот отвечал тем же, к немалому удивлению наместника, ничуть не уступая опытному политику в этой игре. А пару раз даже переиграв и заставив выдать то, что Прокуй Перятыч предпочел бы оставить при себе.

Осознав это, наместник впечатлился и понял, что сильно недооценил собеседника. Прежде он видел в Сергее удачливого юнца, ловкого в обращении с оружием и полностью отвечавшего своему прозвищу. Однако Прокуй Перятыч не был бы поставлен на свою непростую должность князем Олегом, если бы его могло долго обманывать внешнее. И за пару часов разговора на намеках и недосказанностях наместник кардинально изменил свое отношение к варяжскому княжичу. И вместе с этим пришло понимание, что и упакованные в лучшее железо дружинники, следовавшие за юным Вартиславом, не подарок тестя-ярла или белозерского князя, а собственные Вартиславовы воины, тщательно отобранные и лично ему преданные.

А еще Прокую Перятычу показалось, что он наконец понял, что искал в этом юноше князь Олег. Он искал в нем того, кого так и не даровали великому князю боги. Сына. Искал и нашел бы, если бы Стемид Белозерский не успел первым. И если раньше Прокуй Перятыч полагал, что это всего лишь формальное родство по браку, то теперь испытал и зависть, и обиду на судьбу, которая к трем славным сыновьям Стемида прибавила четвертого, да еще какого! А его и великого князя Олега обошла по кривой.

Однако зависть завистью, а от прежнего плана – очернить самоуверенного юнца перед новгородским боярством – следовало отказаться. А ведь какой хороший был замысел. Юнец, который и раньше ставил себя с лучшими новгородскими людьми на одну доску, а то и повыше, теперь еще больше возомнил о себе и затеял погубить лучших новгородских людей. Подтолкнуть юнца, обнадежить, дождаться, когда тот настроит против себя два городских конца, – и прикрыть от гнева народа, сделав пожизненным должником и получив впоследствии благодарность и от князя Олега, и от князя Стемида. И попутно став немного богаче, потому что щедрость новоиспеченного княжича известна всем.

Стоит отблагодарить богов за эту совместную поездку и за разговор, который уберег наместника от роковой ошибки. Потому что тот Вартислав, которого он сейчас узнал, умеет смотреть вглубь не хуже самого Прокуя Перятыча. И наверняка догадается, кто стравил его с новгородской старшиной. Вернее, попытался бы стравить, потому что ничего из такой попытки не выйдет. Вывернется и отомстит, поскольку из союзника, коим Вартислав считает его нынче, Прокуй Перятыч превратится во врага. Враги же, как недавно случайно (или неслучайно) обмолвился Сергей, делятся на полезных и бесполезных. Полезных следует превратить в друзей или стравить с другими врагами, а с бесполезными все просто.

«Просто?» – переспросил наместник.

«Очень просто, – подтвердил княжич. – То же, что делают с пешим воином в фигурах, когда тот подбирается к важной позиции».

«И что?» – заинтересовался наместник, в фигуры игравший не так чтобы хорошо. Кости ему были значительно ближе.

«И все», – сказал княжич, поднял руку в белой меховой рукавичке, дунул на ладонь и засмеялся.

И от этого жеста и смеха Прокуя Перятыча будто морозом пробрало, хотя под его богатую шубу из серебристой лисы никакой холод проникнуть точно не мог.

* * *

Первым делом они освободили Радилу с сыном. Освобождал, понятно, наместник, но Сергей стоял рядом, и Радила все понял правильно. Так что поблагодарил обоих, а Сергея пригласил в гости. Вернее, пожить, пока тот в Новгороде. Сергей, как и в случае с Перятычем, вежливо отказался. Но пообещал непременно зайти в гости.

Сыну Радилы, кстати, вернули перстень, что тот принял как должное. Молодой, наивный. Скорее всего, не понял, что его из-за этого перстня могли на ту сторону Кромки отправить. Ну ничего, папаша прояснит.

Из Детинца поехали на Прибыслово подворье. Когда-то здесь жил Прибыслов старший брат, неревский соцкий Своежир, который к Сергею отнесся без должного уважения. Убить захотел. На этом история Своежира и закончилась. Младший брат предпочел договориться. Впрочем, выбора у него не было. Либо по миру пойти, либо пойти под Сергея. Оба оказались в плюсе. Сергей получил отличную базу в Новгороде, а Прибысл – деньги и интересную работу. Торговые планы у Сергея были серьезные, связи обширные, и Прибысл вписался в процесс со всем пылом потомственного новгородского купчины. И теперь не с хлеба на квас перебивался, а хозяйничал на братнем подворье. Хорошее такое подворье, просторное. С многими строениями, жилыми и хозяйственными. Одна только конюшня на тридцать голов, а людей можно разместить до трех сотен. Дружинников у Сергея было значительно меньше, а вот лошадок – существенно больше, чем три десятка, так что на подворье оставили лучших, а остальных разместили за стенами. Там у Сергея имелась большая конюшня с выгулом. Ну не совсем у него, у партнеров. Весной, как дороги подсохнут, хузары, партнеры Сергея, погонят сюда лошадок с юга. На неприхотливых степных коней в Новгороде хороший спрос и платят втрое, а то и вчетверо от киевского рынка.

Разместились. Пообедали всей дружиной в большом доме, Сергей выдал своим финансовое поощрение: тем, кто с ним в засаду ходил, – по гривне, остальным – эквивалент десяти дирхемов. И – выходной. До завтрашнего утра всем, кто не задействован в карауле, наслаждаться жизнью и свободой. Отдельно – напутствие: железом горожан не трогать, заведения не громить. По мордасам бить можно, но если кого добры молодцы убьют или покалечат, то вира – из собственных средств. А так – веселитесь, братья!

И двор, и дом мгновенно опустели. Сергей не сомневался: этим вечером количество сломанных новгородских носов увеличится, а запасы выпивки – уменьшатся.

Сам он гулять не собирался. Планировал поработать с агентурой: теми мальчишками, с которыми когда-то бился на кулаках и катался на ледяных горках.

За эти три года пацаны подросли и частично остепенились. Кое-кто даже жениться успел. Зато у недавних мальцов подросли младшие братья, так что еще в прошлый свой приезд Сергей старые связи не только восстановил, но и расширил. Теперь у него в городе образовалась вполне эффективная сеть по сбору сведений и распространению правильных слухов. Что важно: это была сеть, которая никак не пересекалась с людьми Прибысла, и первую информацию Сергей получил как раз о своем новгородском представителе.

Ничего компрометирующего. Собственной игры тот не вел, а если и подворовывал по извечной купеческой привычке, то делал это аккуратно и не увлекаясь.

Следующий пункт: смерть тысяцкого Хвалибора. Тут все оказалось чисто. Естественная смерть.

Третий пункт: боярин Левота.

Вот с этим персонажем информаторам Сергея предстояло поработать. Для Неревского конца Левота был человеком со стороны. Для конца, но не для Новгорода. Тут он был боярином известным и уважаемым. Папа – тоже тысяцкий. Людина конца. По слухам, сильно болеющий тысяцкий. Почему Левота решил баллотироваться не на своей территории, а у конкурентов, было непонятно. Но за дело взялся активно. Задарил значимых неревских людей, подкупил крикунов, чтобы славили кандидата в тысяцкие, несколько раз выставлял народу угощение…

Основательно вложился в избирательную кампанию кандидат.

Пока Сергей прикидывал, как можно противостоять таким серьезным людям, как тысяцкий и его сын, жизнь сделала Сергею подарок.

Ночью на подворье проник Поджар. Тот самый. Который заплатил вестфолдингам.

Ну как проник… Накидал мяса дворовым псам, самостоятельно преодолел ограждение…

И был принят несшими караул отроками, которым внеплановое кормление собак показалось несколько странным.

Поджар захвату не противился. Только потребовал, чтобы его немедленно отвели к Вартиславу. И делал это довольно громко, что очень не понравилось отрокам, которые сунули ему в рот деревянный кляп с дыркой, чтобы не орал, а затем бросили в пустую клеть.

Дружинники сочли, что будить вождя ради какого-то новгородского воришки неправильно. Будучи белозерскими, они понятия не имели, кто такой Поджар. Да им и ни к чему было. Бур, который был старшим, на всякий случай усилил караул собой.

На этом все.

О незваном госте Сергею должны были сообщить утром, но начали возвращаться с гулянки дружинники, Бур сдал вахту и лег спать, так и не доложив командиру о визитере.

На Поджара уже ближе к полудню наткнулся один из Прибысловых холопов, прибиравшийся в доме.

Обнаружив чужого на территории, холоп сначала испугался и даже заорал. Потом, приглядевшись, заметил, что тот связан, и, несмотря на протестующее мычание пленника, покинул клеть, решив, что это не его дело. Кто человека положил, тот пусть и убирает.

Вечером, когда проснувшийся Бур наконец-то вспомнил о нарушителе, последний был еще жив, что было единственным положительным моментом, потому что, пролежав почти двадцать часов в упакованном виде, подручный Левоты чувствовал себя, мягко говоря, нехорошо. Ему еще повезло, что варяги умели вязать пленных и кровообращение у него в конечностях не нарушилось.

Пленника развязали, напоили горячим киселем, без лишних нежностей отмыли от нечистот, переодели и привели наконец к Сергею.

– Тебе отрезать что-нибудь? – поинтересовался Сергей.

– Зачем?

Поджар выглядел не лучшим образом, но очень старался держаться с достоинством. Плечи расправлены, глядит прямо в глаза.

– Правильно спросил, – кивнул Сергей. – За что – ты и сам знаешь, а зачем? Ну, например, чтобы ты стал поразговорчивей. Скажем, ухо? Траин…

– Я к тебе сам пришел! – занервничал подручный Левоты. – Сам! По чести! И сам все скажу! Спрашивай!

– По чести днем приходят, – заметил Сергей. – И в ворота, а не через забор.

Надо отметить, что Бур, сам того не желая, почти идеально подготовил клиента к беседе. Вот он, Сергей, сытый, с византийским кубком херсонского красного вина, сидит в удобном кресле на положенном хозяину возвышении. Рубаха на нем – тайского желтого шелка, штаны – синей очень качественной шерсти, туфли домашние, невесомые, из мягкой козьей кожи. На шее – гривна золотая, на пальцах перстни. И все – тоже золотые, кроме одного особого колечка с руной райдо. За спиной княжича – могучие желтобородые нореги-хускарлы только и ждут, с кого бы шкуру спустить небольшими фрагментами.

А вот пленник – голодный, измученный, в дешевом рабском исподнем, босиком, с каким-то мусором в свалявшейся бороде. И жутко перепуганный, хотя бодрится. Но, надо отметить, разум от страха Поджар не потерял. Скорее наоборот. Лихорадочно пытается отыскать правильные слова. Его можно понять. Скажет не то, белозерский княжич мигнет нурманам, и повиснет Поджар на столбе, а нурманы возьмутся за дело. Привычно, умело, не задавая вопросов. Вопросы – потом. Когда пытуемый будет мечтать только об одном: как угодить мучителям.

Поджар знал, как это бывает. Вот только до сего дня именно он был тем, кто задает вопросы. Но даже нурманов Поджар не боялся так, как этого юного княжича со скучающим равнодушным взглядом. Такие глаза Поджар видел только у одного человека – великого князя Олега Киевского, прозванного Вещим. Только один раз, да и то мельком глянул когда-то Олег на Поджара. И этого хватило, чтобы тот почувствовал себя букашкой на ладони. Сожмется кулак, и нет букашки.

«Они точно в родстве, – подумал Поджар. – Племянник? Или… сын?»

Насколько ему было известно, законных сыновей у Олега не было. Как и жены. И если… Эх, знать бы об этом раньше! И сам бы назад осадил, и Левоту отговорил… Левота! Стервь!

– Все так, господин, – покаянно проговорил Поджар, глядя в пол. – В ворота. Но не мог я в ворота. Не дали бы.

– И кто же, хотелось бы знать, мог остановить карающую десницу самого боярина Левоты? – усмехнулся Сергей.

– Левота и остановил бы, – глухо пробормотал Поджар. – Предал меня Левота. Всю вину на меня возвел. Хотел Прокую отдать, а самому непричастным сказаться.

– И ты бы признал?

– Признал, – не поднимая глаз, проговорил Поджар. – Все признают, если за них с толком взяться.

– Не все, – возразил Сергей. – Но это сейчас не важно. Ко мне-то зачем прибежал? Это ведь на меня твои люди покушались, не на Перятыча. Или думаешь, что я так мягкосердечен, что прощу врага?

– А некуда мне больше идти. А о тебе слыхал, что ты не мстителен, а мудр. Прибысла вон простил, и тот тебе предан теперь, как отцу родному.

– Тоже так хочешь? – Сергей заинтересовался.

– Хочу! – решительно заявил Поджар и рискнул поднять голову. – Пощади меня, и не будет у тебя человека верней!

Сергей, прищурясь, оглядел кандидата в верные. Да, такой человек ему бы пригодился. Толковый. Ловкий. И не слишком чистые дела проворачивать умеет. Так-то идея со встречей на озере была неплоха. Простенько, но эффективно. И провалилась лишь потому, что Поджар недооценил противника. Но если такого немного поднатаскать…

Вот только можно ли ему верить? Единожды изменивший запросто изменит снова.

– Как узнал, что Левота собирается тебя отдать? – спросил Сергей.

– Свой человек у меня рядом с наместником. Он и сказал.

– А если он соврал или напутал?

– Не напутал, – покачал головой Поджар. – Я потом с Левотой говорил. Все подтвердилось.

– Сам и подтвердил? – удивился Сергей.

– Не словами. Взгляд у него стал особый. Злорадный. Я и раньше знал, что он меня не любит. Терпит, награждает щедро, потому что нужен. А теперь по роже его видно: не нужен я ему больше.

– И это все? Слова одного человека и взгляд другого?

– Не все. Еще соглядатаев он ко мне приставил. Те и не прятались почти. Ходили следом. А те, с которыми я дела делал, пропали куда-то. Может, он их услал. А еще Левота мне велел при нем быть до утра. Сказал, понадоблюсь. А для чего – не сказал. Ну да я и сам знаю для чего. Так что, как стемнело, ушел по-тихому и к тебе.

– А почему из города не сбежал? – спросил Сергей.

– Не могу, – покачал головой Поджар. – Семья здесь. Я сбегу – им отвечать… – И вдруг потемнел лицом.

– Что? – спросил Сергей, заметив перемену.

– Меня же у тебя никто не видел! Подумают, сбежал! – И с мрачной яростью: – Если не веришь, убей меня и тело Прокую покажи! Чтоб знали!

– Траин, – сказал Сергей, – отправь кого-нибудь в Детинец. Пусть скажут, что этот у меня. И я сам по нему решать буду.

– Благодарю! – Из пленника словно стержень вынули. Еще чуть-чуть – и на колени бухнется. И бухнулся. И лбом об пол стукнул. Да так и замер.

Сергей выждал немного, потом бросил:

– Поднимись и иди сюда.

Поднялся. И пошел. На коленях.

– Скамейку ему. И посадите, – распорядился Сергей. Дождался, пока обмякшего пленника усадят, и продолжил: – Теперь поговорим. Расскажешь все. О Левоте. О том, что для него делал. И не вздумай лгать! Или себя выгораживать. И кое-что уже знаю…

– Знаю, что знаешь, – вяло кивнул Поджар. – От моих норегов.

– От них. – Сергей не стал уточнять, что информация у него не от рядовых исполнителей, а от Хлёдвира.

– Не буду я лгать, – устало проговорил Поджар. – Примешь меня к себе, стану тогда твоим человеком, не примешь – так и так умирать. А родню ты мою обидеть не дашь.

– Почему так решил? – Этот человек определенно умел удивлять.

– А знаю. – Пленник еле заметно улыбнулся. – Когда у Кромки стоишь, многое видишь.

– И что ты видишь?

– Что ты – не Левота. Ты своих не продаешь.

– Есть такое, – согласился Сергей. – Но ты мне не свой. Говори пока, а там посмотрим.

Хотя на самом деле он уже решил. И не сомневался, что это решение не понравится наместнику. А уж кандидату в тысяцкие Левоте – и подавно.

И все же ошибся Поджар. Когда сказал, что Сергей не мстителен. Кардинально ошибся. Просто бывший князь-воевода еще в прошлой жизни вышел из того возраста, когда мстят исключительно исполнителям.