Попаданка и Академия
(написано под впечатлением от современного женского фэнтези)
– Здравствуйте! – голубоглазая блондинка ворвалась в приёмную, – я хочу поступить в вашу Академию Магии, Алхимии и Дактилософии. Где записываться?
Толстая эльфийка, сидевшая за столом, посмотрела на девицу поверх очков и поджала губы.
– Для начала не орите.
И ткнула карандашом на стул перед собой.
– Сядьте и скажите тихо, здесь вам не базар.
– Меня зовут Анастасия Элиза Беатриса Звёздно-бриллиантовая…
– Цыганка, что ли?
Девушка не обратила на выпад внимания.
– Я хочу поступить в вашу Академию Магии…
– Это я уже слышала. Давайте документы.
На лице блондинки отразилось недоумение.
– Какие?
– Обычные, девушка.
Эльфийка выставила перед собой руки и принялась загибать пальцы.
– Аттестат об окончании средней магической школы, раз. Справка от ведьмы-гинеколога, два. Справка о наличии родимых пятен, родинок и прочих знаков для склонности к магии, три. Рекомендации от волхва-профориентолога с указанием процента избранности, четыре, – работница приёмной комиссии слащаво улыбнулась, – и, конечно же, флюорография.
– Вы издеваетесь?
– И это если вы собираетесь на коммерческое отделение, пять человек на место, кстати, – неумолимо продолжала эльфийка, почёсывая толстую щёку, – для поступления на бюджет двадцать человек на место, надо предоставить три рекомендации, а также грамоты об участии в школьных магических олимпиадах.
– Я не могу этого принести. Понимаете, я попаданка. Я к вам попала из другого мира.
Дама покачала головой.
– Ну, девушка, если вы приезжая, то лучше об этом умалчивать, – и тихо добавила, – понаехала лимита.
– Нет у меня таких документов, нету. Как вы не понимаете, я должна поступить, я же избранная. Мне напророчили гениальную карьеру на магическом поприще.
Сверху послышались удары хлыстом и крики.
– Что это?
– А это наш властный ректор наказывает провинившуюся студентку.
– Он любитель плётки? – блондинка закатила глаза.
– Только для разогрева. Потом идёт дыба, железная дева и гномий сапожок.
Эльфийка посмотрела на часы.
– Соберёте документы – приходите. А сейчас у меня обед.
Расстроенная блондинка вышла в коридор. Мимо шёл накачанный красавец с обнажённым торсом. Девушка кинулась к нему и повисла на шее.
– Вы преподаватель, да? А по какому предмету? – томный голос блондинки растекался горячим маслом, – может быть, я смогу вас заинтересовать?
– Уйди, противная, – тоненько взвизгнул качок, – я тут уборщиком работаю. Вон твои преподаватели.
Палец красавца ткнул в развешенные на стенах картины с портретами орков. Зелёных образин с клыками, вывернутыми ноздрями и жиденькими волосиками.
– Тьфу ты, – зло сплюнула блондинка.
Достала из кармана блокнот и принялась вычёркивать очередной пункт.
– И тут не вышло. Ладно, что там дальше? Магический техникум кулинарной специализации. Попробую, там, говорят, проще поступить. И общежитие дают.
Девушка вышла на улицу. Прямо перед ней воздух вздрогнул, пошёл рябью и из портала выпала очередная попаданка.
– Простите, – брюнетка из портала поправила причёску и обворожительно улыбнулась, – а где здесь магическая академия?
– Вон твоя академия, справку от ведьмы не забудь, – зло бросила блондинка, – понаехали тут. А академии не резиновые, между прочим!
Бабай-ага
Смелой Танюшка никогда не была. Но сейчас страха не появилось ни капельки. Приоткрыв один глаз на самую малость, она, затаив дыхание, следила за происходящим в комнате.
Из шкафа, с нижней полки, вылез маленький толстый человечек. Ростом где-то с кота. В полосатом халате, тюбетейке и крохотных резиновых калошах. С куцей седой бородой, клином опускавшейся на грудь.
Человечек осмотрелся и степенно пошёл наискосок через комнату. Дойдя до брошенной на пол юбки, незваный гость остановился и всплеснул руками. Запричитал тонким голоском, но неразборчиво. До Танюшки донеслось только: «Вай, вай, вай!». Подобрал юбку, встряхнул и скатал в рулончик. Сунул «колбаску» под мышку и двинулся дальше.
Ещё через полметра на полу нашлась майка. Человечек аккуратно сложил её вчетверо, бормоча с сильным акцентом, что-то вроде «Ай, какой хороший девушка, а такой некультурный». Танюшке стало стыдно за разбросанные вещи, но она продолжала тайком наблюдать за маленьким гостем.
Уже подходя к комоду, человечек наткнулся на свисающий со стула лифчик. Хозяйственный гость пискнул, бросил юбку и майку и закрыл глаза ладонями. Чуть-чуть постояв, человечек раздвинул пальцы и начал подглядывать в получившиеся щёлочки. Затем убрал руки от лица и, воровато оглядываясь, схватил лифчик и скатал в комок. Поднял брошеные вещи и, переваливаясь, дотопал до комода.
Всю добычу он свалил в выдвинутый нижний ящик. Отряхнул руки, поцокал языком. Прямо из воздуха вытащил длинную метёлку и принялся подметать пол, напевая под нос заунывный мотивчик.
Танюшка не выдержала. Открыла глаза и тихо, чтобы не испугать незнакомца, спросила:
– Добрый вечер. А вы кто?
Человечек ничуть не испугался. Поправил на голове тюбетейку, одёрнул халат и с достоинством ответил:
– Я Бабай-ага.
– А что вы тут делаете?
– Вай! Не видишь, да? – Бабай-ага ткнул в метёлку, – Пол подметаю.
– Нет, вообще, что вы делаете у меня в комнате?
– Я теперь тут жить буду. Вай, хорошо жить. Тебе помогать буду, за хозяйство следить. Порядок делать. Тебе хорошо будет. А мне радость от этого.
– Ничего не понимаю.
– Вай! Домовой знаешь?
– Знаю…
– Тут раньше жил Василий Петрович. Теперь в столица переехал, большой начальник стал. В большой магазин за порядком следит. А я приехал, по знакомым ходил, работа нет. Тут хороший человек говорит: «Пойди туда, Василий Петрович переехал, место оставил». Вот теперь я за него буду.
– Вот это да! – Танюшка даже села на кровати. – Как вас зовут, вы сказали?
– Бабай-ага, – гость снова поправил тюбетейку и подбоченился.
– Бабайка?
Гость с обидой надулся.
– Зачем так говоришь, да? Бабайка – плохой Бабай-ага. За порядок не следит, лепёшка не печёт, ночью из-под кровать пугает.
Девушка улыбнулась.
– Значит, Бабай-ага? А почему я вас вижу, а домового ни разу?
Бабай-ага покачал головой и хитро прищурился.
– Ай, поздно уже! Спать надо. Хороший девушка много спать, как персик быть, хороший муж искать, – и неожиданно сильно дунул в сторону Танюшки.
Глаза у девушки стали слипаться сами по себе. Она широко зевнула и улеглась обратно.
– Хорошо!
Бабай-ага бегал вокруг и подтыкал одеяло.
– Завтра плов готовить научу, будешь теперь вкусно кушать. Такой хороший девушка обязательно плов должен готовить.
– А вы утром не пропадёте? – сонно спросила Танюшка.
– Не пропаду, – Бабай-ага погладил девушку по голове и уселся на спинку кровати.
– Сказка буду рассказывать. Слушай. Жил-был коза с кудрявыми ножками. Был у неё семеро козлят: Алюль маленький, – Бабай-ага загибал пальцы, подсчитывая козлят, – Булюль беленький, Хиштаки Сари Танурак, на печке сидящий, Токчапарак, на полке лежащий, Мехчапарак, на гвозде висящий, Болошинак под потолком, Такшинак у входа в дом…
Но Танюшка уже спала, и снился ей серый козлёнок Хиштаки Сари Танурак, рассказывающий голосом старого Бабай-аги, как готовить плов.
Ночной перекус
Рыжий кот открыл глаза и, не шевелясь, наблюдал за тёмной комнатой. В лунном свете, растекающемся из окна, плавали пылинки, похожие на Млечный путь. Кот прикрыл нос кончиком хвоста и собрался заснуть опять. Но внезапно повернул уши, поднял голову и беспокойно оглядел комнату.
Соскочил со шкафа, мягко ударив лапами по ковру. Беспокойно прошёлся по комнате, нервно размахивая хвостом из стороны в сторону. Фыркнул. И вскочил на кровать, где под одеялом спала девушка.
Кот крадучись обошёл её по кругу. Подошёл в изголовье и потёрся о макушку. Пушистым хвостом провёл по лицу. Укоризненно мявкнул и снова обошёл вокруг. Сел рядом, принялся громко урчать и мять лапами одеяло перед собой. Но не добился ответа и на этот раз.
Подождав немного, рыжий занервничал. Запрыгнул хозяйке на спину и стал активно топтаться, нервно мяукая и бросая короткие взгляды на луну в окне. Топтание становилось всё настойчивей, а мявы всё громче.
Наконец, девушка не выдержала и перевернулась набок, попытавшись рукой отогнать кота. Но тот увернулся, ловко прыгнул и принялся, урча, тереться о лицо хозяйки.
– Барсик! Уйди, зараза!
Но кот не оставил своих попыток и только громче урчал и яростней тёрся о хозяйку.
– Ладно, ладно, сейчас.
Сонная девушка поднялась с постели. Выставив перед собой руки, пробираясь по квартире почти на ощупь, она пошла на кухню. Не включая свет, достала из холодильника пакетик и высыпала корм в миску.
– На, ешь, скотина.
Кот понюхал корм. И принялся тереться о ноги хозяйки, которая собралась идти обратно.
– Ну хорошо, сейчас ещё досыплю.
Пока девушка доставала ещё один пакетик, кот настороженно прислушивался к происходящему в комнате.
Там, в темноте, над кроватью открылось чёрное окно портала. Из провала в иные миры высунулись хищные щупальца. Блестя в лунном свете присосками и острыми когтями, зашарили по постели. В поисках жертвы скомкали одеяло, скинули подушку на пол. Ничего не найдя, обиженно изогнулись и скрылись обратно, захлопнув за собой дыру в пространстве.
Кот довольно ощерился. Понюхал корм в миске, чихнул и, обгоняя хозяйку, побежал обратно на кровать. Больше этой ночью коту и его девушке ничего не грозило.
Юрьев день
(сюрреалистическая рассказявка)
– Барыня! Барыня едут!
Звонкий крик мальчишек, бегущих по улице, далеко разносился по деревне. Народ, заслышав возгласы, выходил из домов и собирался на центральной площади. Дед Игнатий, заранее занявший место на лавке в теньке, только ухмылялся в усы, глядя на озабоченные лица. Наконец, послышался топот копыт и на площадь выехала коляска, где восседала барыня Ипотека. Следом, шумно дыша и вывалив языки, бежали собаки породы «гончий пристав».
Экипаж остановился, и грузная Ипотека Банковна выбралась на землю. Народ снимал шапки и почтительно кланялся. Только дед Игнатий, скрытый толпой, остался сидеть.
Вперёд выскочил юркий управляющий с зелёным платком на шее и поставил для хозяйки раскладной стульчик. Куда она и усадила объёмные телеса.
– Ну что, тунеядцы, приготовили очередной платёж? – громкий бас барыни накрыл площадь.
Народ заволновался, стал доставать из-за пазухи конверты.
– Молодцы. Давайте. Сначала по автокредиту рассчитывайтесь. Потом за жильё.
Люди нестройной очередью потянулись к барыне. Подходили по одному, земно кланялись, целовали пухлую ручку и вручали конверты.
– Все шоль?
Барыня цепким взглядом обежала толпу. Под ним люди мялись, опускали глаза и чувствовали себя виноватыми. Даже если греха за душой нет. У барыни – был бы человек, а вина найдётся.
– Гришка! – Ипотека Банковна толстым, как сарделька, пальцем, поманила из толпы, – иди сюда. Что ты глаза прячешь, паразит? Опять платёж просрочил?
Григорий, грустный дядька с седыми усами потупился, не в силах смотреть на помещицу.
– Вот, значит, как. Я его кормлю, пою, а в ответ что получаю? Старую больную женщину разорить хочешь? А он злом на предобрейшее…
Не в силах выдержать такое, Григорий упал на колени.
– Смилуйся, матушка! Вот ей-ей отдам. Завтра на торг еду, телёнка продам. И сразу отдам. Вот те крест, кормилица!
– Повезло тебе, Гришка. Добрая я сегодня. Так и быть, завтра занесёшь. Да червонец сверху положи, за просрочку. А ты, – барыня махнула управляющему, – выдай ему двадцать плетей, чтобы помнил крепче.
– Всё вроде? – взгляд снова прошёлся по толпе, – Ну ладно, теперь о главном. Государь наш, тишайший, указы выпустил. В защиту вдов и сирот, коих обижают злые люди. Ну, то есть меня. Поскольку и муж помер, и родители.
Народ затаил дыхание, предчувствуя страшное.
– По указу, значится, теперь к платежам прибавляется барщина, так сказать, в уплату натурального процента. Раз в неделю будете являться в имение и отрабатывать, кому что по силам.
Толпа горестно вздохнула.
– Окромя того, государь повелевает. Во избежание и во благо, дабы не создавать паники и для укрепления государства: запретить досрочное погашение кредитов и ипотеки в разрешённый для этого день святого Георгия. Ибо толпы просителей нарушают порядок согласованных митингов.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – дед Игнатий с грустью подёргал себя за ус.
Толпа вздохнула ещё горше.
– А ты шо, Савелий, – палец барыни указал на мужичка в одних портках, – пошто смеёшься с государева указа? Или не для тебя писан?
Савелий ухмыльнулся и скрутил из пальцев кукиш.
– Выкуси, старая! Выкуси! Нет для тебя больше Савелия. Всё, выкупился. Последний платёж сегодня отдал!
Народ с благоговейным ужасом смотрел на полуголую фигуру, на выпирающие рёбра, обтянутые жёлтой кожей, на босые ступни счастливца.
– Выкуси!
Савелий ещё раз показал кукиш и пошёл прочь, покачиваясь на тощих ногах.
Ипотека прищурила и без того заплывшие глазки и зло посмотрела на крепостных. Народ отшатнулся, предчувствуя недоброе. Взгляд барыни нашарил в толпе лицо кузнеца Василия.
– Что же ты милок, – голос Ипотеки стал сладким-сладким, – обидеть меня хочешь? Ах, Василь, Василь. Сын-то подрос уже у тебя. А ни одного кредита не взял.
– Барыня, пожалей! Всего-то шестнадцать годков! Совсем ребёнок ещё.
– Ничего, я его нежно, – Ипотека сладострастно облизала полные губы, – для первого раза небольшой кредитик возьмёт, на мобильник. Завтра же на двор ко мне приведи.
Кузнец упал на колени.
– Матушка, умоляю…
Концовка № 1 – Сновидческая
– Всё, все свободны.
Ипотека поднялась и стала усаживать себя в коляску.
Народ ещё пошумел, сделал селфи на фоне барыни и стал расходиться. Мужики на гироскутерах отправились в смузечную, пропивать последние гроши, а бабы повели детей домой, ставить в печь круассаны и вертеть на ужин суши.
И только дед Игнатий остался сидеть на лавочке. Он хлопал глазами, щипал себя и мучительно пытался проснуться.
Концовка № 2 – Революционная
– Игнат Ильич, – на ухо деду Игнатию зашептал программист Иван, – так что же делать-то? Юрьев день же, того…
– Годок нынче какой? – также шёпотом спросил дед.
– Семнадцатый, Игнат Ильич.
Дед потряс головой.
– Поздно нам октября ждать. Сейчас делать надо. Раздай вилы, Василий. Отправь народ взять телеграмм, фейсбук и твиттер. И поднимай рабочие окраины в одноклассниках.
А из окна ближайшей хаты Игнату подмигивали потрёпанные, но живые, Революция и Призрак коммунизма.
Концовка № 3 – От российского кинематографа
– Нет, нет, нет!
Все присутствующие, и барыня и крепостные, обернулись на негодующий голос. На съёмочную площадку выскочил исторический консультант.
– Это уму непостижимо! Что вы снимаете!
Следом за консультантом выбежал режиссёр.
– Что, что не так на этот раз?
– Это же полная неисторическая чушь! Вы хотите впарить зрителям туфту.
Стареющая примадонна, исполняющая роль помещицы, откинулась на стуле и принялась обмахиваться платком. Актёры массовки переговаривались вполголоса. А консультант с режиссёром продолжали препираться.
– А я говорю – чушь! Кто вообще вам сценарий писал?
– Хороший сценарий, одобренный министерством.
– Нет, чушь! Вот, посмотрите! Почему барыня приезжает в коляске? Она должна ездить на мерине! Куча свидетельств, что это было принципиальное статусное отличие.
Примадонна театрально закатила глаза, собираясь закатить ещё и скандал, если её будут запихивать в седло.
– А это? Вот это что? – консультант ткнул на ноги ближайшего актёра.
– Сапоги, из крокодиловой кожи.
– А я что говорил? Должны быть лапти! Понимаете? Именно лапти. Отсюда и прозвище у ипотечников – лапотники. От лаптей, которые они носили.
– Лапти можно из замши сделать? – подбежавший костюмер подёргал консультанта за рукав, – крокодиловой кожи не осталось, есть замша.
– Из чего хотите, главное, чтобы были лапти. А это? Что у них в руках?
– Ну, эти, как их… Мобильники.
– А должно быть? Айфоны! Вы понимаете, надкусанное яблоко на нём – как циничный символ откушенных кредитами лучших лет жизни.
Режиссёр бросил взгляд на реквизитора. Тот понуро развёл руками.
– Вы вообще изучали материал? Для кого я готовил целый реферат? – не унимался историк.
– Милейший, – режиссёр как ребёнка взял консультанта под руку, – давайте сейчас сделаем перерыв на обед и продолжим.
Услышав волшебное слово, актёры бодрой трусцой стали разбегаться со съёмочной площадки. Шёл двадцатый день съёмки исторической драмы «Юрьев день» – 5D фильма к трёхсотлетию освобождения крестьян от ипотечной зависимости. И проходил так же, как предыдущие девятнадцать. Впереди съёмочную группу ждал скандал с примадонной, напившийся за обедом консультант и десять дублей соблазнения барыней сына кузнеца.
Нескучная география
– И последний вопрос. Амстердам – столица какой страны?
– Гугландии?
– Как-как?
– Гогландии? Нет. Сейчас, я вспомню.
Девочка задумчиво посмотрела в потолок.
– Аааа! Нидурланды? Правильно?
– Эм…
– Нет… Это… Неандерланды, вот!
– Неандерланды?
– Ага.
– Ты точно уверена?
– Паап, ну что ты как маленький? Разве не слышал, народ такой есть – неандертальцы. Вот и страна их, Неандерланды.
– Давай проверим.
Девочка недовольно отобрала у отца учебник географии и сунула под мышку.
– Скучный ты, папа. Никакого полёта фантазии. А ведь такая отличная страна получилась! Ничего, я сейчас придумаю, где она будет на карте. И для Гугландии тоже. Пусть там живут те, которые думают, что знают всё на свете.
И девочка показала скучному взрослому язык.
Воображариум механика Виталича
– Виталич, ты глянь, чо делается!
– Ну, шо там?
– Нет, ты глянь. Подойди и глянь.
Из глубины гаража появился мужчина, оттирающий руки от масла ветошью.
– Шо там у тебя? Ох, мать моя, ёктысь!
За воротами гаража сплошной стеной падали крупные хлопья снега.
– Вот те и ёктысь. Всё, не будет яблок в этом году. Помёрзнет всё.
– Да какие яблоки! Ты чего, Михмих, не понимаешь? Это глобальное похолодание! Америкашки виноваты, вот сто пудов.
– Они тут при чём?
– А притом, Михмих, притом. Кто с глобальным потеплением борется? Вооот! А наши дураки слушаются. А нам не против, нам за надо. Я давно говорил…
Из-за белой пелены послышался долгий протяжный гудок.
– Эт чо было?
– Да, похоже, тревогу врубили. У нас такая была, на случай ядерной опасности.
Мужчины переглянулись.
– Дык это надо своим сообщить-то.
Мужчины разом достали телефоны.
– У тебя тоже?
– Ага, нет сети.
– Всё, допрыгались.
– Чо?
– Пока мы тут с тобой возились, походу война началась.
– А? Так это, надо того…
– Да всё уже, поздно рыпаться. Уже, считай, закончилась. Вот!
Виталич ткнул пальцем в сторону падающего снега.
– Ядерная зима.
Михмих присел на корточки и обхватил голову руками.
– Ну ёшкин кот! А я Верке шубу только купил.
– Вот-вот, самый пригодится. Смотри!
В белой снежной мгле двигался огромный тёмный силуэт. Он медленно выплывал, становился всё чётче.
– Мамонт! Вот те крест мамонт.
– Это глобальное оледенение. Сейчас до Чёрного моря всё замёрзнет. Вот они и повылазили. Я давно подозревал, что они не вымерли.
– Может, спрячемся? А то кто его знает, может, он агрессивный.
Но спрятаться мужчины не успели. Из вихрей снега появилась газелька с прикрученным на боку щитом в виде слона и надписью «горящие туры в Индию». И с грохотом пронеслась по дороге мимо гаражей. Мужчины переглянулись.
Тоненько запиликал телефон.
– Алло… Да Вер, уже закончили… Ага, куплю… Ну пока.
Михмих сердито посмотрел на Виталича.
– Дурак ты, Виталич. Завязывал бы уже. От твоих выдумок…
Михмих махнул рукой и трусцой сбежал из гаража.
Оставшись один, Виталич взял с полки спортивную сумку и с отвращением достал книгу. С обложки улыбался бравый американский десантник на фоне ядерного взрыва.
– Вот гадость же. Может, пить начать? Один вред от этой литературы.
Сплюнул и зашвырнул книжку в угол. Там уже лежали и другие томики. X-files, из-за которых он ночью ловил на пустыре инопланетян, оказавшихся патрулём полиции. «Анна Каренина», во время прочтения которой ворота гаража снесла колёсная пара от плацкартного вагона. И «Конан варвар», как память о нанесении лёгких телесных повреждений толпе ролевиков.
Виталич взял вещи, запер гараж и пошёл домой. На дне сумке, ухмыляясь тёмной обложкой, притаился в засаде «Зов Ктулху».
Путь в десять тысяч «прыг»
– Свет мой, зеркальце…
Серебряная поверхность пошла чёрно-белыми помехами, помутнела, и из глубины показалось недовольное лицо.
– Ну? Что опять? – Голос у зеркала был прокуренный и дребезжащий.
– Скажи и всю…
– Вот ты реально думаешь, что с утра что-то изменилось?
– Так ведь я…
Зеркало снова невежливо перебило.
– Нет, ты, правда, считаешь, что полдня на диете сразу сработает? Действительно?
– Так ведь фея сказала, что диета сверхэффективная.
– Твоя фея – дура. Ты на Свет-Мой-Весы становилась?
Принцесса отвела взгляд.
– А я, вот так раз, – и скажу: «Ты прекрасней всех на свете» и далее по тексту?
– Да.
– Фигу!
В зеркале показался здоровенный кукиш.
– Полдня жрать яблоки, как сумасшедшая, – это не диета. А даже если и поможет, ты же вечером опять пойдёшь к Свет-Мой-Холодильнику и, не слушая протестов, навернёшь бутерброд. Маленький такой, из целого батона и палки колбасы. Да ещё маянезиком закусишь. Нет? Я не право?
Принцесса покраснела и зашмыгала носом.
– Скажи честно, ты хочешь худеть?
– Угу, – всхлипнула девушка.
– Тогда давай возьми себя в руки. Хочешь – похудеешь. Будем действовать по моему методу. Вон смотри, в углу лежит Свет-Мой-Скакалка. Бери её.
Принцесса с подозрением вертела в руках странный предмет.
– Что-то она выглядит несолидно.
– Зато действенная. Волшебная до ужаса вещица. Всего десять тысяч прыжков, и ты стройная, как козочка. Начинай.
Вздохнув, принцесса расправила волшебную скакалку и начала прыгать.
– Вот так, молодец. – голос подбодрил начинающую спортсменку.
В зеркале появилось число 10000, которое сменилось на 9999, затем на 9998…
– А вечером, – Свет-Мой-Зеркальце ехидно хмыкнуло, – она тебя ещё и от ночного жора спасёт.
– Это как? – принцесса уже запыхалась, но продолжала прыгать.
– Обычно. По попе.
Девушка испуганно пискнула.
– Не отвлекайся!
И Свет-Мой-Зеркальце, модель «фитнес-плюс кингсайз эдишен», продолжило считать прыжки. До идеала красоты принцессе оставалось ещё 9980 прыжков.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽