Читать книгу: «Призрачный орел»

История первая: Хроники временного разлома (или Война в чужих небесах)

Глава 1 Гроза над Ла-Маншем

Атлантика. Высота 35 000 футов. За бортом F-22 Raptora клубилась бескрайняя пелена перламутровых облаков, под которыми прятались холодные свинцовые воды. Капитан Зейн «Призрак» Митчелл с почти отеческой нежностью похлопал по приборной панели. Для мира этот самолёт был грозным оружием, передовым технологическим шедевром. Для него – самым надежным партнером. Почти живым.

«Рэптор-1, это Башня. Погода на маршруте ухудшается. Зафиксирована неклассифицированная магнитная аномалия. Рекомендуем вернуться на курс „Омега“».

Голос диспетчера на авиабазе «Лейкенхит» был спокоен, но в его интонации Зейн уловил лёгкую нотку недоумения. Военные метеорологи не любили слово «неклассифицированная».

«Башня, Рэптор-1. Принято. Меняю курс», – отозвался Митчелл, едва заметным движением ручки управления отклоняя многотонный истребитель.

Он не был суеверным. Он верил в данные, в радары, в точность приборов. Но то, что началось через несколько минут, не поддавалось никакой логике.

Сначала замигал, а затем разом погас главный экран тактической обстановки. Зейн похолодел внутри. Этого просто не могло произойти. Системы Raptora были трёхкратно зарезервированы. Он бы понял, если бы отказал один блок, но не полное отключение.

«Башня, Рэптор-1. У меня полный отказ БРЭО. Повторите…»

В ответ – лишь оглушительный, режущий слух белый шум в наушниках. Потом его будто швырнуло в гигантскую стиральную машину. Raptor затрясло с такой силой, что Зейн ударился шлемом о стекло фонаря. За бортом вместо облаков закрутился кошмарный фиолетово-зелёный калейдоскоп. По стеклу поползли молнии, но не привычные электрические разряды, а какие-то густые, словно жидкие.

«Это не гроза…» – промелькнула единственная трезвая мысль.

Индикаторы на панели вели себя как сумасшедшие. Стрелки компасов вращались с бешеной скоростью. Датчик высоты показывал то ноль, то сто тысяч футов. Двигатели то ревели на максимальной тяге, то натужно сбавляли обороты, угрожая заглохнуть.

«Потеря пространственной ориентации. Отказ всех систем. Нужно катапультироваться. СЕЙЧАС ЖЕ».

Его пальцы потянулись к рукоятке катапульты. Но было уже поздно. От невероятной перегрузки сознание поплыло. Перед глазами поплыли багровые круги, которые сменила кромешная тьма.

Он очнулся от резкой, давящей тишины. Глухой тишины двигателя, который всегда был звуковым фоном его жизни. Его вестибулярный аппарат бешено сигнализировал: падение.

Raptor, словно раненый хищник, свалился из того странного фиолетового неба в обычные, кучевые облака. Зейн инстинктивно потянул ручку на себя, пытаясь вывести машину из пике. Отклик был вялым, почти нулевым. Большинство систем оставались мертвы.

Он выглянул за борт. Сердце упало. Внизу раскинулся идиллический, словно со старой открытки, пейзаж: изумрудные поля, разделенные живыми изгородями, крошечные домики с красными черепичными крышами. Ни единой автострады. Ни единой вышки. Ничего знакомого.

«Где, чёрт возьми, я?»

Его взгляд упал на датчик топлива. Ледяной ужас сковал тело. Баки были почти пусты. Аномалия сожгла горючее за какие-то минуты.

«Аварийная посадка. Только аварийная посадка».

Он выбрал самое большое и ровное поле, какое смог найти, и начал рискованную процедуру, на которую его никогда не учили – посадить F-22 на брюхо, без шасси, на незнакомой местности. Его пальцы летали по панели, пытаясь хоть что-то оживить. Секунды казались вечностью.

Земля стремительно неслась навстречу. Последнее, что он помнил – оглушительный рёв трения металла о землю, клубы пыли и искр, заполнившие кабину, и резкий, всем телом ощущаемый удар.

Тьма снова поглотила его, на этот раз – тихая и безмятежная.

Он пришёл в себя от влажного прикосновения к лицу. Язык крупной коровы, с интересом изучавшей незнакомый объект в своём пастбище. Зейн застонал, пытаясь пошевелиться. Всё тело ныло и болело.

Он был на краю огромного поля. И следом, который оставил его Raptor, можно было пахать – глубокая, изуродованная рана на лице земли. В сотне ярдов дымилась и периодически вспыхивала маленькими огоньками груда обломков. От самого совершенного истребителя в мире осталось лишь бесформенное, дымящееся месиво. Сердце Зейна сжалось от боли и потери.

Его спасло только то, что он на последней секунде всё же дернул ручку катапульты. Система сработала на минимальной высоте, выбросив его прямо перед ударом.

Он отполз от коровы, с трудом отстегнув парашют. Его мозг пытался анализировать ситуацию, но данные не сходились. Где цивилизация? Где спасательные команды?

Внезапно, знакомый, но до боли чуждый звук прорезал воздух. Низкий, натужный гул поршневых двигателей. Зейн инстинктивно пригнулся, ища укрытие.

И тогда он их увидел.

Они шли низко, медленно, словно хищные птицы. Два самолёта с зелёными крестами на крыльях и фюзеляжах. С характерными «переломами» крыла и неубирающимися шасси в обтекателях.

«Ju-87… «Штука»… – прошептал он, и его собственный голос прозвучал как голос сумасшедшего. – Но это же невозможно…»

За ними, на высоте, барражировали более стройные, агрессивные силуэты истребителей с жёлтыми носами и такими же крестами.

Bf-109. «Мессеры».

Капитан Зейн Митчелл, пилот Королевских ВВС США, застыл на коленях в пшеничном поле, смотря, как над его головой проносится призрак Второй Мировой. И понял, что его личная война только что приобрела совершенно новое, невозможное измерение.

Зейн замер, вжавшись в землю, пока стая «Юнкерсов» и «Мессеров» с рокотом уходила вглубь острова. В ушах ещё стоял их вой, такой же древний и зловещий, как и они сами. Его разум отказывался верить в увиденное, цепляясь за любую другую версию самую безумную теорию: массовые учения, киносъёмки, галлюцинации после удара.

Но его тренированный взгляд фиксировал детали, не оставлявшие сомнений: потёртые камуфляжные окраски, реальные, а не бутафорские пробоины на крыльях у некоторых машин, отчётливые кресты – символы, которые он видел только в музеях и на страницах учебников истории.

*«1940-й… Битва за Британию…»* – пронеслось в голове, и по спине пробежал ледяной холод.

Его размышления прервал крик. Резкий, испуганный, на языке, который он с трудом, но понимал.

– Смотри! Ещё один! Чёрт возьми, смотри!

Зейн резко обернулся. На краю поля, у покосившегося забора, стояли трое мужчин. Один, седой и сгорбленный, опирался на вилы. Двое других, помоложе, сжимали в руках старые охотничьи ружья «дробовики». Их лица были бледны от ужаса и гнева. Они смотрели не на небо, а на него.

Зейн понял свою ошибку. Его яркий оранжевый высотный спасательный жилет, современный летный комбинезон и шлем с причудливыми узорами выглядели на фоне этого пастбища как костюм инопланетянина. А дымящиеся за его спиной обломки F-22 были похожи на обломок какой-то дьявольской машины.

– Не двигаться! Руки вверх, сволочь фашистская! – крикнул тот, что был постарше из вооружённых, тряся стволом ружья. Его руки дрожали.

«Немецкий шпион», – с ужасом осознал Зейн. Логика этих людей, видевших только что немецкие самолёты, а теперь увидевших его и его странный «самолёт», была пугающе прямой.

– Подождите! – попытался крикнуть он, медленно поднимая руки. – Я свой! Я американец! Американский лётчик!

Но его английский, с современным акцентом и полным отсутствием британской чопорности, звучал для их ушей так же чуждо, как и немецкая речь. К тому же, США ещё не вступили в войну. Слово «американец» не значило здесь «союзник». Оно значило «иностранец» и вызывало ещё большее подозрение.

– Слышал я ваших «американцев»! – прохрипел старик с вилами. – Диверсант! Гадина парашютная! Билси, беги, зови ополчение!

Один из молодых парней бросился бежать к деревне.

Зейн понял, что секунды решают всё. Его взгляд упал на кобуру на бедре. Пистолет M17. Современное, угловатое, непохожее ни на один пистолет этой эпохи оружие. Достать его – значит подписать себе смертный приговор. Эти люди будут стрелять, не раздумывая.

– Я не шпион! Мой самолёт упал! – он пытался говорить медленно и чётко, но паника пробивалась в его голос.

– Молчать! – старик сделал шаг вперёд, угрожающе подняв вилы. Второй парень с ружьём взвёл курки. Его глаза были полны ненависти, которую рождает война и страх перед врагом.

В этот момент, когда казалось, что ещё одно движение – и прозвучит выстрел, воздух снова наполнился гулом. Но на этот раз это был иной звук – более высокий, чистый и стремительный. Зейн узнал его мгновенно. Звук мотора «Роллс-Ройс Мерлин». Звук, который был символом надежды для всей Британии.

Из-за леса, на бреющем полёте, вынырнул одинокий «Спитфайр». Он летел низко, будто пилот высматривал что-то на земле. Его камуфляж был потрёпан, на крыльях виднелись заплатки, но он летел с изящной, невероятной скоростью.

Пилот, видимо, заметил клубы дыма от обломков Raptor и скопление людей на поле. Истребитель вильнул крыльями и пошёл на вираж, собираясь сделать круг.

– Наши! – облегчённо выдохнул парень с ружьём, на секунду опустив ствол.

Зейн воспользовался этой миллисекундной передышкой. Он не стал бежать. Вместо этого он сбросил шлем и снял яркий спасательный жилет, оставаясь в тёмно-сером комбинезоне. Он встал во весь рост, отчаянно размахивая руками, пытаясь привлечь внимание пилота.

«Спитфайр» прошёл над ними, и Зейн увидел, как в кабине пилот в кожаном шлеме и очках повернул голову в его сторону. Машина пролетела ещё сотню ярдов, и Зейн с ужасом подумал, что тот просто улетит.

Но потом он увидел, как у «Спитфайра» выпускаются закрылки и шасси. Двигатель сбавил обороты. Пилот, нарушая все инструкции, принимал решение садиться на незнакомое, неподготовленное поле, рискуя собой и своей машиной.

С визгом тормозов и подняв тучу пыли, истребитель коснулся земли, подпрыгнул и покатился по неровному полю, едва не задевая крылом изгородь. Он остановился в двухстах метрах от них.

Фонарь кабины откинулся. Из неё выбрался пилот. Он снял шлем, обнаружив взъерошенные тёмные волосы и молодое, уставшее лицо. Одной рукой он снял с кобуры на поясе старый револьвер Уэбли, но не направил его сразу. Он с недоумением и крайней степенью недовольства оглядел странную сцену: дымящиеся обломки неизвестного аппарата, испуганных фермеров с ружьями и человека в странной форме, который отчаянно жестикулировал.

– Эй! Что тут, чёрт возьми, происходит? – его голос был твёрдым, с привычными командирскими нотками, но в нём слышалась усталость. – Это кто? Пленный?

– Он с этого! – крикнул старик, тыкая вилами в сторону обломков F-22. – Говорит, американец! Шпион, не иначе!

Лейтенант Артур Кембл, пилот 609-й эскадрильи Королевских ВВС, медленно приблизился, его глаза перебегали с Зейна на фермеров и обратно. Его взгляд задержался на лице Зейна – на умных, отчаянных глазах, на военной выправке, которую не скрыть.

– Ты… откуда ты? – спросил он, и в его голосе было больше не подозрение, а крайнее изумление.

Зейн сделал глубокий вдох, понимая, что следующая фраза определит всё.

– Сэр, – сказал он, выбирая слова, которые звучали бы максимально безумно, но убедительно. – Капитан Зейн Митчелл, Военно-воздушные силы Соединённых Штатов. Мой самолёт был сбит. Я не знаю как и не знаю почему, но… я почти уверен, что это 1940 год. И мне нужна ваша помощь.

Он смотрел прямо в глаза Кемблу, ожидая насмешки, гнева, недоверия.

Но лейтенант не засмеялся. Он молча посмотрел на дымящиеся обломки, на которых не было ни опознавательных знаков, ни намёка на знакомую технологию, а затем снова на Зейна. На его лицо.

И в его усталых глазах, видевших за последние недели слишком много странного и страшного, мелькнула искра непонимания, но чего-то другого. Интереса. Повисла тягостная пауза. Фермеры смотрели на лейтенанта, ожидая команды. Парень с ружьём уже снова навёл его на Зейна. Седой старик с вилами бросал на «американца» злобные взгляды.

Лейтенант Кембл не сводил с Зейна глаз. Он видел перед собой человека своего возраста, но с каким-то незнакомым, небританским взглядом. Прямым и открытым. И этот взгляд странным образом противоречил истории о шпионаже.

– 1940 год? – наконец произнёс Артур, и в его голосе прозвучала не насмешка, а крайняя усталость. – Старина, тебя здорово стукнуло по голове. Или ты отличный рассказчик. У немцев сейчас нет технологий, чтобы сбить… что бы это ни было. – Он кивком указал на дымящиеся обломки.

– Это F-22 Raptor, – автоматически ответил Зейн, но сразу же пожалел. Эти слова ничего не значили для слушателей.

– Раптор? – переспросил Кембл, поднимая бровь. – «Хищник»? Драматично.

– Сэр, – Зейн сделал шаг вперёд, и оба фермера напряглись. – Я могу это доказать. У меня при себе удостоверение. Документы.

Он очень медленно, плавными движениями, чтобы не спровоцировать выстрел, потянулся к нагрудному карману своего комбинезона. Он достал оттуда свой военный билет в прочном пластиковом корпусе и небольшую карточку жёлтого цвета – карту NATO для допуска на объекты.

– Не двигайся! – резко скомандовал Кембл, но уже ему. Он сам сделал несколько шагов и взял из рук Зейна документы.

Его лицо стало меняться по мере изучения. Пластиковая карта была гибкой, с микрочипом и голограммой – технологиями, о которых здесь и не слышали. Фотография была цветной и невероятно чёткой. Тексты были на английском, но с обилием странных аббревиатур: USAF, NATO, DoD. И даты. Даты выдачи и окончания срока действия.

…EXPIRES: 09/17/2028

Кембл посмотрел на дату, потом на Зейна, потом снова на дату. Его пальцы провели по гладкому, незнакомому пластику. Он молча перевернул карточку, снова посмотрел на фотографию. Сомнения на его лице медленно сменялись ошеломлённым, почти суеверным изумлением.

– Две тысячи… двадцать восьмой? – он прошептал это так тихо, что услышал только Зейн.

– Я говорил вам, – тихо ответил Зейн.

Кембл отложил карточку и открыл военный билет. Внутри были те же цветные фотографии, те же непонятные печати, та же безумная дата. И самое главное – звание. Капитан.

Капитан. Звание выше, чем его собственное, лейтенантское.

Это последнее, видимо, и переломило ситуацию. Документы могли быть фальшивыми, но фальшивка никогда не будет содержать таких безумных, бредовых деталей. Ни один немецкий шпион не вложил бы в свои бумаги дату из будущего. Это было бы чистое безумие.

Лейтенант Кембл сделал глубокий вдох и выпрямился. Он повернулся к фермерам, его голос снова приобрёл командирскую твёрдость.

– Мистер Хиггинс, – обратился он к старику с вилами, явно зная его. – Всё в порядке. Этот человек… гость. Союзник. Вы можете идти. И пожалуйста, попросите ополчение не поднимать тревогу. Это не нужно.

– Но, сэр… его машина! – не сдавался старик, тыкая вилами в сторону дыма.

– Это… экспериментальная модель, – нашёлся Кембл, блестяще импровизируя. – Сверхсекретная. Авария при испытаниях. Вы же не хотите проблем с Министерством авиации?

Слова «сверхсекретная» и «Министерство авиации» подействовали магически. Страх в глазах фермеров сменился настороженным любопытством и даже намёком на гордость – они стали причастны к какой-то великой тайне.

– Так точно, сэр, – пробормотал старик, опуская вилы. – Как скажете.

Парни с ружьями, выглядя немного разочарованными, что не придётся стрелять в шпиона, тоже пошли прочь, время от времени оглядываясь на странного лётчика.

Когда они остались одни, Кембл вытер рукой лоб. Он выглядел так, будто только что провёл воздушный бой, а не разговор на поле.

– Капитан… Митчелл, да? – перечитал он с удостоверения.

– Зейн.

– Лейтенант Артур Кембл, – отдал он честь, уже как младший по званию старшему, хотя ситуация была сюриаллистичной. – Вы понимаете, что всё это… это…

– Безумие? Да, сэр, понимаю, – Зейн устало улыбнулся. – Лучше, чем кто-либо другой.

– Мой «Спитфайр»… он не поднимет нас двоих, – Артур с сомнением посмотрел на свой истребитель. – И моя эскадрилья ждёт меня. Мы только что отбили атаку, я отстал… – он замолчал, снова глядя на Зейна, на его комбинезон, на современный пистолет в кобуре. Принятие решения было написано на его лице. – Ладно. Полевая формальность. Вы сейчас мой… почётный пленный. До выяснения. Пойдёмте.

Он не стал обыскивать Зейна или забирать оружие. Этот жест доверия значил больше любых клятв.

– Куда? – спросил Зейн.

– До деревни пару миль. Оттуда можно дозвониться на базу. Они пришлют машину. – Кембл помялся. – И… капитан?

– Да?

– Может, стоит это убрать? – он кивнул на кобуру с M17. – Чтобы не пугать местных. Вид у него… футуристический.

Зейн кивнул и расстегнул кобуру, убрав пистолет в карман комбинезона. Двое пилотов – один в кожанке и уставшем лётном комбинезоне образца 1940 года, другой в сером высокотехнологичном обмундировании из будущего – двинулись через поле, оставляя за спиной дымящиеся обломки эпохи, которой ещё не было.

Зейн шёл и ловил на себе взгляды из-за занавесок деревенских окон. Он смотрел на ухабистую грунтовую дорогу, на стадо коров, на отсутствие признаков современности. И наконец, окончательно и бесповоротно, осознание обрушилось на него всей своей тяжестью.

Он был в ловушке. В ловушке прошлого.