Читать книгу: «Алимфоаптика», страница 5

1.8. Достичь вершины

Спустя время Риччи и Генри начали искать новые способы развития в легальном секторе. Они решили выкупать площади для мероприятий, чтобы избавиться от необходимости делиться прибылью с организаторами форумов, к тому же в их записной книжке уже были все компании, их арендующие. Когда Риччи обратился к крупному владельцу недвижимости, он неожиданно получил звонок от Дона с приглашением на встречу.

– Я вижу, у вас всё идёт хорошо? – начал Дон, разглядывая Риччи. – Хочешь, чтобы так всё и продолжалось? Или ты решил выйти из бизнеса?

– Конечно, нет! – ответил Риччи. – Я хочу только расширить его.

– Ну что ж, – Дон налил себе виски в хрустальный стакан, аромат которого сразу вскружил Риччи голову. – Раз ты так решил, пора выполнить для меня одну услугу.

Риччи не понимал, как разговор принял такой оборот.

Дон продолжал:

– Мне сказали, что ты не позволяешь продавать наркотики в своих заведениях. Ты вкладываешь в дело заработанные деньги?! Но с чего это ты взял, что это твои клубы? Ты ведёшь себя словно ты хозяин! Но не забывайся, ты лишь наёмный работяга!

Затем, с пренебрежением пригубив бокал, выпалил:

– Или ты думаешь, что такой чистый и попадёшь в рай?!

Сидя с неиспитым стаканом в руках, Риччи чувствовал, как ситуация выходит из-под контроля. Он хотел оправдаться, но не знал, что сказать. Дон наклонился вперёд:

– Так скажи мне, чем же ты дорожишь? Забыл про Луизу? Хотя она про тебя спрашивает. Или ты втюрился в дочку Сальваторэ, как её там… Генриетта?

Риччи был в шоке. Никто, ни Генри, ни Реми, никогда не говорили об этом.

– А может, ты просто маменькин сыночек? – продолжал Дон.

Риччи был потерян, схватившись за стакан обеими руками, словно за последнюю надежду.

Дон внезапно схватил его за подбородок и с силой отбросил со стула.

– Служить семье – это больше, чем ты думаешь! Только семья может быть целью существования. Если ты хочешь остаться в ней, подумай, что ты можешь нам предложить.

Риччи почти со слезами на глазах вышел от Дона. Его подручный вывел его и протянул ключи от автомобиля. Погружённый в полнейшее непонимание происходящего, Риччи уехал, отчаянно пытаясь найти ответы на вопрос: чего на самом деле хочет Дон?

Аристотель

Партнёрские отношения основаны на равенстве и взаимном уважении. Но в иерархических структурах, где один человек руководит, а другой подчиняется, динамика сильно меняется. Руководитель, стремящийся повысить самоотдачу подчинённых, может использовать давление как инструмент управления. Вот несколько методов, которые, хотя и кажутся спорными, на практике часто применяются, показывая крайнюю эффективность:

Вопросы вместо утверждений. Когда начальник задаёт вопросы, подчинённый оказывается в положении оправдывающегося. Это вынуждает его быстрее искать решения, чувствовать ответственность и оставаться в тонусе.

Присвоение идей. Руководитель может отклонить предложение, а затем представить его как свою идею. Это напоминает подчинённому о его месте в иерархии и подталкивает его к ещё более активной работе, для признания.

Постоянный контроль. Частые проверки создают нажим, подавляя чувство независимости. Подчинённый осознаёт, что любое отклонение от ожиданий будет замечено, и старается соответствовать.

Эмоциональная неопределённость. Использование эмоциональных или нелогичных доводов делает критику начальника неясной, заставляя подчинённого сомневаться в себе, снижая собственную самооценку.

Так действовал Дон, демонстрируя свою власть. Он не стремился быть «доброжелательным боссом», он управлял через давление и контроль.

Но стоит помнить: жалобы на несправедливость в таких отношениях бессмысленны. В мире не существует «готовой» справедливости – её можно построить только самому, выбирая условия, где ваши усилия действительно ценят. Если изменить начальство невозможно, разумнее найти новое место, где ваши способности и труды будут оценены по достоинству.

Когда Риччи подъехал к клубу, его встретил Рамон, который сразу же объявил, что он теперь новый управляющий. Рамон, всегда готовый угодить вышестоящим, стоял у входа, глядя на Риччи с ухмылкой. «Эта машина, на которой ты приехал, – благодарность за твою работу», – сказал он, указывая на новенький Кадиллак. Но в его голосе не было ничего, кроме холодного расчёта.

«Теперь для тебя здесь больше нет места», – добавил он, не оставляя сомнений в том, что Риччи исключён из бизнеса, который сам и построил.

Рядом стояла Генри, её лицо было каменным, но глаза выдавали беспокойство. Она тоже вложила не только силы, но и свои деньги в этот клуб, и теперь все её усилия казались напрасными. Генри сперва подумала, что Риччи предал её, решил оставить её ни с чем, но, войдя внутрь и увидев, что в клубе свободно торгуют наркотиками, она поняла – происходит что-то большее.

– Сальваторэ был прав, – тихо передала своё изумление Генри, увидев на столах разбросанные пакетики, – Риччи, у этого бизнеса действительно нет дна. Если ты придерживаешься морали, всегда найдётся тот, кто увидит в ней твою слабость и использует это против тебя!

Риччи решил рассказать ей всё, что произошло. Он объяснил о встрече с Доном и о том, что ему стало известно, что Генри – дочь Сальваторэ. Услышав это, Генри мгновенно изменилась. Глаза её наполнились слезами, и без лишних слов она покинула клуб. Вскоре она уехала в Вегас, оставив Риччи одного с его мыслями и новеньким Кадиллаком, который теперь казался ему всего лишь пустым символом предательства.

Прошла неделя, и Риччи не знал, что делать дальше. Его терзала мысль о том, что он не знает, что от него ждёт Дон. Каждый день он ждал звонка, новой задачи или хотя бы намёка на то, что ему предстоит делать дальше. Много лет он посвятил развитию клубов для семьи, в которых знал каждый уголок, каждый бизнес-процесс. Ему было трудно поверить, что его детище теперь может существовать без него.

Время от времени Риччи проезжал мимо клуба, и каждый раз у него возникало невыносимое желание вернуться туда, увидеть, как всё изменилось без него. Он решился позвонить Дону. Доверенный Дона пообещал передать его просьбу о встрече, но ответа не последовало.

Прошли недели, но тишина продолжала давить на Риччи, словно напоминание о том, что его влияние и заслуги больше ничего не значат.

Аристотель

Самоконтроль – главный принцип, отличающий успешных людей.

Это умение управлять своим временем, эмоциями и желаниями ради высших целей и отличает ведущих от ведомых, свободных от закабалённых и счастливых от несчастных. Ведь если вы – хозяин своей судьбы, ничто извне не сможет разрушить ваш внутренний настрой.

С самого детства нас приучают к зависимостям: родители, школа, работа – все эти стадии жизни, через которые проходит каждый, действуют как «сладкий наркотик». Так, с детства мы привыкаем перекладывать ответственность за свою жизнь на других. Ведь всегда будут кров, еда – задача лишь послушание и выполнение чужих целей.

Так формируется страх. Страх потерять работу, стабильный доход, комфортное постоянство. Но хуже всего – мы добровольно отдаём свою жизнь в руки других: начальников, систем, обстоятельств. Мы глушим свои настоящие желания и убиваем таланты, превращаясь в заложников обстоятельств.

Как же разорвать эти цепи?

Поймите истинную цену своего времени. Зарплата – это не подарок и не благодарность. Это просто покупка вашего времени. И только вы можете установить его справедливую стоимость. Когда вы осознаете, что каждая минута жизни бесценна, вы начнёте тратить её на цели, которые действительно важны для вас, а не для кого-то другого.

Станьте своим собственным судьёй и наградой. Раньше ваше счастье зависело от похвалы начальника, от премии или повышения. Критика могла разрушить ваше настроение. Но как только вы научитесь сами себя вознаграждать за успехи и наказывать за ошибки, никто больше не сможет управлять вашими эмоциями. Вы станете по-настоящему независимым.

Не откладывайте свои мечты на потом. Каждый новый день промедления – это шаг в сторону чужих целей и чужой жизни, и, чтобы вернуться обратно, к своим мечтам, вам придётся потратить значительно больше сил, чем сегодня.

В конце жизни страшно не упасть и ошибиться. Страшно оглянуться назад и понять, что вы прожили её ради чужих целей, забыв о себе. Возьмите ответственность за свою жизнь в свои руки: награждайте себя, контролируйте себя и будьте благодарны за свои собственные достижения.

Только так можно вырваться из-под влияния внешних факторов и прожить жизнь так, как этого хотите именно вы.

В небольшом городке Росарио, где родился Риччи, родился и его отец – Пабло. Он был обычным служащим, чья состояла из рутины: работа, дом, сон – день за днём одно и то же. Пабло привык к тому, что его задачи всегда определяли другие: в офисе, где он был бухгалтером, ему говорили, что делать, в университете – что изучать, а дома родители внушали ему его обязанности. Он был всего лишь звеном в цепи, не обращая внимания на свои собственные мечты и стремления.

Но однажды в Росарио разразился кризис, и начальство уволило треть сотрудников. Пабло оказался среди тех, кто потерял работу. Это был его первый настоящий кризис, и он впервые столкнулся с неопределённостью.

Многие его коллеги ждали, когда им снова предложат что-то, кто-то их направит. Но Пабло решил, что больше не будет зависеть от внешних обстоятельств. Он взял свою судьбу в свои руки и начал самостоятельно ставить перед собой задачи. Он стал искать новые возможности, выходить за пределы того, что ему привыкли указывать.

Пабло, видя вокруг себя множество людей, не знавших, куда идти, организовал их. Он создал новое предприятие, где все сокращённые работники могли найти работу. У Пабло не было ни денег, ни заказчиков, ни предприятия. Но у него было главное – понимание, что лидерство начинается с заботы о людях. Он начал с малого, строя квартал за кварталом, и, организовав людей, вдохнул в них веру в себя.

После череды неудач Риччи решил восстановиться в колледже. Ему казалось, что это даст ему чувство стабильности и возможность вернуться к нормальной жизни, но встреча с ректором быстро развеяла его иллюзии. Ректор, пожилой мужчина с твёрдым взглядом, внимательно выслушал Риччи, но был непоколебим.

– Молодой человек, – начал ректор, сдержанно поправляя очки, – если вы действительно хотите вернуться к учёбе, вам придётся заплатить за все годы обучения вперёд. Что касается стипендии – забудьте. За дисциплинарные нарушения вы больше на неё не рассчитывайте.

Риччи почувствовал, как внутри него нарастает раздражение. Он даже был готов угрожать ректору, но в последний момент остановился. «Ещё одна неудача – и я больше не смогу двигаться дальше», – подумал он. Усилием воли он сдержал себя, проглотив обиду и развернувшись на выход.

Риччи решил, что пора предпринять другой шаг. «Если уж дела с учёбой не идут, то хотя бы с личной жизнью всё должно быть в порядке», – подумал он. Дон упомянул, что Луиза ждёт его звонка, и это возродило в нём смешанные чувства.

«Ох уж эти игры», – усмехнулся он про себя, представляя, как всё снова будет развиваться. Решив не откладывать в долгий ящик, на следующий день он отправился к дому Борзини, чтобы встретить Луизу.

1.9. Призыв и отчаяние

Наступал 1969 год, и город, как и вся страна, бурлил от страха перед надвигающимся призывом во Вьетнам. Молодые парни, которых коснулась эта тема, бегали в панике, обсуждая, как избежать отправки на войну. Риччи был далёк от политики, он даже не сформировал чёткого мнения о происходящем. Но всё изменилось, когда однажды вечером, смотря телевизор, он увидел розыгрыш призывных дат.

По экрану прокручивали барабан с номерами дат рождения, как в лотерее, вытаскивая бочонки с числами. И первой выпавшей датой стало 14 сентября – день рождения Риччи. Его сердце замерло. До получения официальной повестки оставались считаные дни, и теперь неопределённость по поводу войны пугала его всё сильнее. С одной стороны, он чувствовал, что его ничто не держит на месте, но с другой стороны – перспектива отправиться на войну из-за случайного совпадения даты рождения казалась ему нелепым фарсом.

Вскоре наступил очередной семейный праздник у отца Луизы. Среди гостей были родные, друзья и, конечно, Дон. Когда Дон увидел Риччи, он схватил его за щёку и, как это часто делали итальянцы, начал трясти его голову из стороны в сторону. Риччи знал, что это не было дружеским жестом – скорее, это был сигнал, что его положение в семье далеко от безопасного. Попытки заговорить с Доном о призыве быстро пресеклись, и Риччи почувствовал себя вновь беспомощным и никчёмным.

Однако на следующий день всё изменилось. Рано утром за ним заехал подручный Дона, передав ему официальную повестку о призыве. Это встревожило Риччи, но вскоре стало ясно, что его вызвали для встречи.

Риччи провёл долгие часы в холле, пока ждал своей очереди. Когда, наконец, его пригласили внутрь, Дон, как всегда, был сдержан, лишь коротко расспросив его о том, как развиваются его отношения с Луизой.

– Хорошо, что ты нашёл себе верное применение, – произнёс Дон, похвалив его. Но затем, словно между делом, добавил: – Я помогу тебе с отсрочкой от призыва, но и ты должен помочь мне.

Риччи напрягся. Дон продолжил:

– Узнай, что связывает Борзини и Таталья. Какие совместные бизнесы они ведут?

В голове Риччи было столько вопросов. Он хотел уточнить, как именно нужно провести это расследование, но каждый раз, когда он пытался заговорить, его сдерживал страх снова услышать пренебрежение от Дона. И, почувствовав, что на этот раз лучше промолчать, Риччи решил не рисковать.

Но молчание прервал сам Дон:

– Как у тебя с деньгами?

Риччи честно признался, что уже несколько месяцев работает подручным капитана буксира в порту – работа, которую он нашёл через одного из завсегдатаев клуба «Два тома», ещё когда был барменом. Дон едва заметно кивнул и, сделав глоток виски, произнёс: «Хорошо. Сделай то, что я попросил, и отсрочку получишь».

Риччи охватило чувство тяжести на душе. Ему предстояло не только разобраться в таинственных связях Борзини и Таталья, но и решить для себя, продолжать ли этот мрачный путь…

Аристотель

Есть один интересный секрет для тех, кто полностью разочаровался в поисках своего пути в жизни. Если вы не знаете, куда направить свои силы, и маетесь, теряясь в возможностях, есть противоположный привычной логике способ узнать свою цель. Отбросьте мечты о комфортной жизни и богатом существовании. Вместо этого найдите ту деятельность, которая, несмотря на все трудности и сложности, будет для вас приемлемой.

Задайте себе вопрос: «Какая боль мне по душе?». Сложности, которые придётся преодолеть на этом пути, должны быть для вас не препятствием, а своеобразным вызовом, который вы готовы принять. Именно так, опираясь на трудности, а не на лёгкие удовольствия, вы 100% найдёте цель, которая принесёт вам удовольствие уже просто благодаря тому, что вы движетесь к ней, даже если путь будет сложным и тернистым.

Во времена величественной Римской империи, когда её земли простирались до самых краёв известного мира, правил цезарь по имени Элий. Он был наследником одного из древнейших и богатейших этрусских родов, и его жизнь была окружена роскошью, какой не видел никто из его предшественников. Дворцы, пиры, заграничные путешествия – Элий купался в изобилии и не знал ни в чём отказа. Но богатство, даже самое великое, не бесконечно.

Годы беспечности истощили казну, а заботы о народе и государстве были далеки от его мыслей. Империя, некогда процветающая, стала приходить в упадок. Элий в отчаянии пытался вернуть благосостояние: открывал винодельни, строил театры и роскошные бордели, думая, что развлечения и удовольствия спасут экономику. Но эти идеи, поверхностные и мимолётные, не приносили плодов. Он был как человек, который тонет, но вместо спасения размахивает руками, лишь сильнее увлекая себя на дно.

В итоге империя не выдержала. Заговорщики свергли Элия, положив конец его правлению. Страна, опустошённая и разорванная внутренними распрями, стояла на грани разрушения. Власть перешла к сенату, а за трон, опустевший и обесцененный, началась борьба.

Спустя годы законным наследником стал повзрослевший и уже прославивший своё имя сын Элия – Луций Вер, чью уникальную жизнь я тогда проживал. Обременённый тяжестью ошибок своего отца и руинами некогда могучей империи, я получил власть без реальной силы. Сенат держал в своих руках казну и ключевые решения, оставив меня лишь символом. Осознав своё бессилие, я оказался на краю отчаяния.

Но однажды, в тишине своего дворца, вспомнив детство, я осознал, как любил строить песчаные замки – простые, хрупкие, которые разрушались при малейшем порыве ветра. Но каждый раз начинал заново. Тогда, ребёнок, стоящий среди песка и ветра, не знал слова «сдаться», и «что же теперь?!». Я понял – нельзя управлять великой империей, не начав с малого, сосредоточившись на самом элементарном – строительстве дорог.

Поначалу мои планы встретили насмешки. «Как могут дороги спасти империю?» – говорили сенаторы. Но я никого не слушал. И лично изучал лучшие ремесленные методы укладки дорог, лично учил и участвовал в прокладке первых участков, даже не имея возможности привлечения архитекторов и рабочих. Впоследствии запущенный мною процесс день за днём, соединяя города, провинции и поселения, стал давать значительные результаты: торговцы начали возвращаться, армии передвигались быстрее, а экономика, словно могучий зверь, начала пробуждаться от многолетней спячки. Спустя годы дороги Луция Вера стали основой могущества Римской империи, превратив её в цельное и непревзойдённое государство, а люди, забывшие имя его отца, теперь славили Луция как создателя порядка и возродителя Рима.

Высокомерно глядя на Риччи, Дон продолжал:

– Достань мне информацию, – и подкинув на стол свёрнутые в трубочку 1000 долларов, словно это был обычный пакетик с мелочью, – и для тебя найдётся хорошая работёнка.

Риччи покидал встречу с большим боссом в смятении. Каждый шаг, который, казалось бы, мог привести к развитию и возможностям, возвращал его к грязной работе. Неужели его потенциал к реализации проектов и заработку должен был угаснуть за бессмысленными шпионскими поручениями?

Луиза, всегда окружённая роскошью и беззаботностью, никак не удивилась, когда Риччи попросил её спросить у отца, не найдётся ли для него какой-нибудь работы. «Ну или хотя бы совет», – добавил он с ложной учтивостью, пытаясь польстить её эго, назвав отца «реализовавшимся и достойным представителем общества». Луиза кивнула и обещала поговорить с отцом, но Риччи видел, что её интерес к его просьбе был мимолётным.

Тем временем работа в порту на буксире доставляла Риччи некоторое удовольствие. Ему нравилось ощущать мощь маленького буксира, проходящего меж гигантских лайнеров, любоваться парусниками и слушать ритм волн, убаюкивающий и зовущий вдаль. Но этот покой был прерван неожиданным вопросом от капитана Герроса, грека по происхождению, с которым Риччи работал. «Мне сказали, что тебе можно доверить особо важный груз, – заметил Геррос, хитро прищурившись. – Тот груз, который мы забираем ночью, пока туман не рассеялся. Мы выгружаем его тихо, чтобы таможня лишний раз не суетилась».

Риччи понимал, что дело выходит за рамки обычной работы. За время своей службы он изучил порт вдоль и поперёк, умел уверенно выруливать в открытое море даже в полумраке, что явно ценилось в таких делах. Но он не мог не заметить нарастающее напряжение. В тот же вечер к его дому подъехал Рамон. Усевшись в машину и включив радио на полную громкость, Рамон начал рассказывать, что груз прибудет в следующую субботу. Риччи должен был быть готов заменить Герроса, который, то ли из-за пьяного угара, то ли просто от старости, в прошлый раз утопил ящик с товаром, задев якорную цепь одного из лайнеров.

– Если это повторится снова, рыбам скормят уже его самого, – хладнокровно добавил Рамон, глядя на Риччи.

Риччи, пытаясь собрать мысли в кучу, только спросил уходя: «А что было в ящиках?»

– Не твоё дело! – резко оборвал Рамон и дал по газам, оставив за собой дорожную пыль.

Тем временем события развивались быстрее, чем Риччи мог предположить. На следующее утро его вызвал сам Борзини. Для Риччи это был сюрприз.

– Ты ведь помнишь, как я тебя спас несколько лет назад? – начал Борзини, рассматривая Риччи, как будто пытаясь увидеть в нём что-то большее. – Заступившись за тебя перед Филиппо Таталья, я фактически спас тебе жизнь. А ведь если бы не это вмешательство, Таталья тебя бы давно прикончил.

Риччи слушал молча, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Борзини продолжал:

– Сальваторэ взял на себя обязательство за тебя, чтобы сохранить твою жизнь. Но это обязательство теперь кормит червей, как и он сам.

– Что вы имеете в виду? – неожиданно для себя произнёс Риччи, хотя его голос звучал неуверенно. Борзини посмотрел на него долгим и пронзительным взглядом.

– Ты что, не понял? Это твой дорогой Дон убил Сальваторэ, лучшего из своих людей. И только за то, что тот хотел примирения наших семей.

От этих слов у Риччи словно похолодело внутри. Впервые перед ним открылась другая, более жестокая и коварная картина мафиозной игры, в которой он был всего лишь пешкой. Борзини смотрел на него испытующе:

– Я рассказал тебе правду. А теперь твоя очередь. Есть ли что-то, что ты утаил от меня? Что-то, что ты знаешь, но ещё не рассказал?

В голове Риччи был хаос. Он осознавал, что стоит на грани. Борзини уже знал, зачем Риччи пришёл. Он знал, что за ним стоят интересы Дона. И теперь Риччи чувствовал, что с каждым словом его возможности маневрировать в этой игре всё больше сужаются.

Аристотель

Как умело может выстраивать сети успешный манипулятор, создавая иллюзию выбора там, где всё уже решено за тебя. Дон сделал так, чтобы Риччи не имел другого выхода, кроме как вернуться к Луизе, заставив его чувствовать, что это его собственное решение. Он подстроил всё: убедил университет не принимать его обратно, уговорил капитана Герроса навязать Риччи работу в порту, а когда возник страх призыва во Вьетнам, он использовал это как рычаг для шантажа и прямого влияния.

И ещё одно наблюдение: почему чужие начальники были более благосклонны к Риччи, чем собственный Дон? Возможно, это связано с известным мафиозным правилом: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. С друзьями можно позволить себе быть жестоким – они уже на твоей стороне. А вот чужих нужно привлекать мягкостью и вниманием, ведь над ними легче потерять контроль.

Наступил день, когда Риччи предстояло впервые по-настоящему окунуться в теневой мир, связанный с незаконными перевозками. После захода солнца за ним, как и договаривались, заехал Рамон. Машина двигалась через ночные улицы города к порту. Риччи нервно размышлял, что его ждёт впереди. Они подъехали к буксиру, который капитан Геррос уже много лет назад назвал «Олимпия». На борту, в тени, под широкой шляпой, их ждал ещё один подручный Дона. Он стоял молча, будто бы сливаясь с ночной темнотой.

Когда спустя несколько часов они вышли в нейтральные воды, на горизонте показалась огромная баржа. Подручный Дона поднялся на её борт и, как это принято у итальянцев, начал громко и эмоционально обсуждать что-то с тем, кто, по всей видимости, был старшим с другой стороны. Через несколько минут тот махнул рукой, и несколько ящиков были аккуратно перенесены с баржи на буксир.

На обратном пути темнота сгущалась, и казалось, море поглотило их. Они шли почти на ощупь, ориентируясь только по слабому отблеску лунного света, который едва проникал сквозь тени огромных лайнеров, как небоскрёбы, закрывавших небосвод. Включать фары было нельзя, и Риччи приходилось полагаться на интуицию и свои навыки, помогая Герросу управлять судном. Пару раз он сам вставал за штурвал.

Однако больше всего его беспокоил груз. Почему так мало? Всего шесть ящиков было отправлено в трюм. Он попытался между делом спросить у Рамона, беззаботно курившего и давящего окурки на палубе. Рамон ответил быстро и грубо, приставив револьвер к голове Риччи:

– Ещё раз спросишь – содержимое этого револьвера перекочует в твою голову.

«Пожалуй, это звучало слишком театрально», – подумал Риччи. Казалось, Рамон выучил эту фразу из какого-то старого фильма и давно искал повод её произнести. Но этот жест не прошёл мимо одного из пассажиров, который окликнул их: «Что случилось? Копы?»

Риччи понял, что этот человек был больше обеспокоен возможным появлением полиции, чем угрозой перестрелки. Его голос казался знакомым, но Риччи не мог вспомнить, где его слышал.

Когда они причалили к докам, Рамон быстро скомандовал появившимся автомобилям забрать груз. Ящики были перенесены в багажники машин, которые мгновенно скрылись в темноте. Перед уходом Рамон сунул Риччи 250 долларов и со словами:

«Забудь, что сегодня видел», – сел в одну из машин и уехал, оставив Риччи одного среди холодных ночных волн. Геррос остался на палубе, словно призрак, наблюдая за уходящими огнями.

Такие ночные рейсы стали повторяться каждую неделю. С каждым разом количество ящиков понемногу увеличивалось, и Риччи начал всё больше подозревать, что они перевозят наркотики. Но вопросы задавать было опасно – Рамон ясно дал понять, что лишние слова могут стоить жизни. В одну из таких ночей Геррос, уже слишком старый и медленный, чтобы полноценно выполнять свою работу, был отстранён, и Риччи пришлось самому управлять буксиром.

Во время очередного рейса к нему подошёл человек, которого Риччи знал только в лицо, но имени его он так и не узнал. В этот раз его просьбы о времени в пути и общий тон показались Риччи ещё более знакомыми. Спустя мгновение, Риччи вспомнил – этот человек был полицейским, которого он видел много лет назад сопровождавшим Сальваторэ. Тогда он приходил к Риччи домой, чтобы расспросить его о произошедшем разбое в кафе.

Теперь всё стало ясно. Риччи понял, что этот человек был частью той же системы, что и мафия. Связи между законными и незаконными структурами оказались ещё глубже, чем он мог предположить.