Читать книгу: «Точка либрации», страница 4

– Буксир, прием!

– Вас слышу, прием!

– Как причальный монитор? Заработал?

– Так точно! Телеметрия есть.

– Координаты передал. Расстыковку и выведение разрешаю.

В командном модуле Михаил спросил капитана:

– Алеша, обязательно было отключать монитор мальчишке?

Тот посмотрел на бортинженера со странным выражением.

– Ты что, Михаил? И не собирался. Понимаешь?

– Понимаю. Дела-то неважные. Я проверю синхронизацию причальных оболочек в личное время…

– Будь добр. А парень-то молодец. Чистая стыковка.

– Стыковка-то отличная, да. А вот станция мне не нравится, Леша. Как хочешь, а не нравится. Запасных узлов нет, гарантийные сроки в прошлой декаде повыходили. Вот, пожалуйста, я тут список подготовил. Без этого живучесть станции и экипажа не гарантирована. И это только основные пункты. Получи ссылку.

Алексей открыл список на своем визоре.

– Резервные маневровые, контроллеры шлюзов, аварийные экраны… Так бы сразу и написал – подавайте новую станцию! Хм…

Михаил смотрел на капитана очень серьезно. Алексей проглядел список еще раз.

– Резервных магнитных экранов нет, значит? Я постараюсь, чтобы их доставили как можно скорее, Миша. Серьезно.

– Хорошо бы, Леша. Их еще подключать и разворачивать сколько! Нет, авантюра это со станцией…

Вечером в личное время ребята расспрашивали Игоря о впечатлениях и ощущениях.

– Чего там сложного в пустой барже? Легче чем на тренажере, – отвечал Игорь. – Только газу поддать, и она сама на месте!

– Даже по механическим створам? – спросил Сандро. – Оставь ты это кокетство!

– Механические створы? А что это такое?

Парни захохотали.

Рабочие часы. Станция

Севка вытаскивал прозрачные оптические пластины контроллеров. Помогал Михаилу Артемовичу. На мониторе значилось целых три часа на задачу технической инспекции, в кои-то веки не разбитую на подзадачи.

На станции было неладно – бортинженер это ощущал всем своим опытом: маленькие сбои, отключения, перезагрузки периферийных систем. И вроде бы в целом в пределах нормы, но как-то плотности этих событий гуляют необычно.

– Есть одна, Михаил Артемович! – сказал Севка. – Магистральный нейронный путь вывешен вне пределов.

Севка поколдовал с подключенным к пластине тестером.

– Откалибровать не могу, не берет сигнал. Может, вы посмотрите?

– Я вижу данные, Севушка. Все верно сказал, перепроверять не надо. Заменить его надо бы, но пластин нет.

Севка кивнул – ему были приятны слова Михаила Артемовича. Последние дни он много работал с бортинженером, добродушным и отзывчивым человеком, и даже как-то привык считать себя его помощником. А главное – Михаил принял его как своего помощника.

По данному поводу бортинженер даже имел неплановый разговор с капитан-наставником, намекнувшим Михаилу, что все практиканты на станции должны стажироваться в пилотском деле больше, нежели в ассистировании инженер-ветеранам, которым лень уже самостоятельно управляться с тестером и мульти-инструментом. Михаил, однако, проявил суровую непреклонность в этом вопросе и напомнил, что эта банка – Лагранж-первый – нуждается более в утилизации, нежели в эксплуатации, и не он принимал решение о ее расконсервации и запуске силами курсантов. Какому эффективно одаренному этот бизнес-план вообще в голову пришел?

– Вот именно! – ответил капитан, давая понять, что здесь прения кончаются. – Бизнес-план. Ты все правильно понимаешь.

На том они и завершили, однако капитан стал охотнее закреплять Севу за Михаилом.

– Как же нет запасных? – поинтересовался Сева, немало удивленный.

– Да так вот как-то. Знал ты, что станцию мы и расконсервируем для использования. Для вас практика – для агентства экономия.

Севка кивнул. Он не видел криминала.

– Экономия это важно, – произнес он, словно на зачете. – Эффективность – основа освоения.

Михаил Артемович усмехнулся в ответ – незнакомо, одними губами. Севка ощутил вдруг странный стыд, точно несмышленыш, который наступил на ногу воспитателю. Он тряхнул головой.

– Что такое, мастер?

Михаил Артемович снова стал собой, ответил с улыбкой:

– Верно, конечно, верно. Только чтобы экономия не становилась единственным критерием. А пока для экономии – плату будем в личное время перенастраивать, пассатижами и резаком.

Севка кивнул, и, поколебавшись, сказал:

– Михаил Артемович, а можно личный вопрос?

– Что ты, Севушка, конечно!

– Зачем вы пошли в Пространство?

Бортинженер улыбнулся очень широко:

– Ну как же, как же! В моем детстве так и вопрос не стоял – ты, что, парень – стать космонавтом! Это же мечта!

– А все же?

Михаил Артемович перестал улыбаться, задумался, глядя на практиканта.

– Я мечтал о космосе, как и многие, пожалуй. А после школы поступил на инженерно-космический факультет, проектирование спецтехники. Я понимал, что Пространства мне не видать, я совсем не походил на космонавта. Но был очень рад тому, что учусь в аэрокосмическом, и если буду прилежным – попаду на профильный завод, или даже на космодром. И мои изделия будут в космосе служить людям, и покорять с ними Пространство. Это меня вдохновляло даже больше, чем юношеские мечтания о полете. А потом – уникальный случай – от нашей группы разработчиков понадобился инженер-контролер…

– И вас назначили? – Севка даже прихлопнул в ладоши.

– Ну что ты, кто бы так взял и меня назначил. – Михаил Артемович заулыбался. – Назначили нашего старшего специалиста, Андрюшку Лентина, крепкого спортивного, вроде тебя вот, а за три недели до старта он катается на лыжах, и ломает ногу в двух местах… И так совпало, что остался я, а второй наш инженер, Ваня, кто мог бы на программу встать – лететь категорически отказался. Он потом проговорился, что из суеверия отказался – раз сама судьба Андрюшку не пустила в тот вылет, значит что-то там пойдет не так.

– Подло это, вот что! – сказал Сева. – Если он так думал, значит он вас подставил вместо себя! Так нельзя!

– Не суди строго, Севушка. Всякое бывает. И в конце концов – вот он я здесь, живой и здоровый уже почти двадцать лет, занимаюсь любимой техникой. И на Марс я добрался, о чем мечтал в детстве, хоть даже тогда понимал, что несбыточная эта мечта. Все, Севушка, пойдем, время!