Читать книгу: «По лагерям», страница 2

– Как-то спал возле речки, – я завел рассказ, – у потухшего костра. Недалеко волки бродили, врены кружили.

Старатель громко выдохнул.

– Кто угодно шатался, там лес стоит в двух шагах от ночлега, густой, дремучий. Зайдешь – неба не видно! Листва шелестит, шорохи едва уловимые гуляют.

Рудокоп почесал затылок:

– Еге, местечко-то, не из приятных, чего говорить.

– В общем, проснулся на заре и огляделся: трава росой покрыта, как в серебре, лес дремлет, затаил разных зверей да смолкнувших птиц, холодок носится по округе едва заметный, – старатель округлил глаза. – Я прилично озяб, заторопился готовить костер, не желая привести в гости незваных гостей. В хижине подобных дел не случается.

– Ну и рассказчик! Закладываешь знатно, слушаешь – как читаешь.

Тут старатель взялся за густую черную бороду, пощупал грубыми пальцами, пошуршал, затейливо добавил:

– Хотя читать я не умею, но так говорят. А в лес уж редко захожу, не хватало на Лохмача нарваться! Хорошо, что бегаю, лучше чем читаю.

Я слушал старателя, поощряя порыв к разговору. Видно давно-давно хотел выговориться, а тут собеседник – золото! Внимательный, поддакивает, соглашается.

– Леса не боюсь. Помимо опасностей, секретов там видано-невиданно. Попрятано всякого от глаз ленивых, тропинок и не счесть. Главное тут что?

– Что? – искренне удивился старатель.

– Не искать, а навостриться, обращать взгляд на неприметные места. Вроде как – действовать от противного.

– Я, этово, пока искать буду, сам заблужусь. Я на земле ориентируюсь плохо, хоть две карты нарисуй, заплутаю. Толи дело в море! – по лицу рудокопа прошлась загадочная улыбка, во взгляде оживилось давно забытое, но важное, не стираемое из памяти. – Я тебе как-нибудь расскажу, – рудокоп сбавил голос, – да только не здесь, ушей много!

Старатель подумал, чего еще спросить.

– А просыпаешься ты как?

– Просыпаюсь быстро. Только время приходит, сразу как штык. Поднялся с постели, а сна ни в глазу.

– Эвоно как!

– Дел то полно! Народ работу предлагает, отказываться глупо. Правильно говорят: «Делать – не переделать». Как бывает? То выслужиться надо, то чего передать не задаром, с торговцами дела завести. А те резвые на обман, жадные, заразы, ничего в убыток не продадут, за товар дают меньше положенного.

– Ага…

– Иногда вздумается, дела по кругу маршируют. В центре я стою, кидаюсь на каждое, даже самое пустое. А иногда решу в голове, вот незадача, будто половину хлопот уже переделывал по нескольку раз!

Я замялся, задумался. Рудокоп слушал с интересом, открыв рот.

– Бывает, конечно, сам в приключения рвешься, по собственному убеждению, дух авантюризма зовет. Тогда впрок надо запасаться! Провизию пересчитать, оружие проверить, разориться на несколько магических эликсиров, свитков с заклинаниями купить – они в пути точно не помеха. Я не сильно грамотный, но свитки читать умею.

– А я тожа… – только успевал добавлять старатель.

Разговорил меня, чертяга!

– Да в целом я способный. За короткое время, что расскажут и покажут, лихо выучу без лишних слов. Мне только дай. Видать, оттого многие на контакт идут, дела делают. Даже подлые зазнайки не откажутся от связей со мной. И говорить умею. Уболтаю любого проныру, если так решится. Лишь бы повод был. Недавно выторговал сбавку на редкий свиток, который затем сполна отбил цену. Пошантажировал парня, припер к стенке, тому и деваться некуда. Повод не великий, мстить не станет. Меру надо знать.

Чувствуя, как меня понесло, я замолк, наговорившись вдоволь.

– Мдаа… грамотный видать, – только и добавил старатель.

– Пойду я, Блэйк.

– Покедова-покедова, случится – у костра встретимся, покурим.

– А как же!

К вечеру подтягивались рудокопы, сменялись стражники. Лагерь полнился уставшими голубчиками, охали-вздыхали, громко смеялись, готовили пищу, выпивали. Как без этого?

Примкнув к собравшимся у костра, не хотелось уходить. Решил в Дикий Лес идти завтра, с янтарем в зените. А пока время шло медленно, позволяя насладиться завершением дня. Сколько раз ходил по лагерям и весям, все не уставал наслаждаться вечерними посиделками. Так сердцу легко и свободно делается, когда вечером собираются вместе.

Диалоги разные ведутся, ты слушаешь:

– Какие новости в шахте?

– Маши киркой, да не верещи. Сколько сможешь тайком унести, столько и заработал!

Со стороны раздается:

– А то!

– А тебе-то куда тырить!.. ты стражу боишься. Не быть тебе в страже!

Или про охоту:

– Каждый раз туда ходим, как выходные намечаются. Неописуемое место. Дичи – полный прилесок, и возле пруда шлындает!

– А в лес?

– А что туда? Одних постреляем, в другой раз за новыми приходим. В лесу даже не проверяли. Чего на стрелы тратиться?

– Ага, все не вернешь, а покупать – разоришься.

Вот уже настала ночь, вокруг уютливо-темно. Через прозрачный купол взору предстало мерцание ярких, точно лучащихся камешков на небе, звезд.

Свечение расходилось над Лагерем, и там – за бревенчатым тыном: над густым лесом, холмом, поросшим сочной травой, Лагерем у Болота и над каждым уголком мира.

Но света того была горсть, посыпанная с неба. А здесь, в компании голубчиков, помогали костры. Освещались задумчивые, но в целом довольные лица; красная броня Shadows отдавала темным рубином, доспехи стражников грозно, под вспышки пламени, зажигались холодным металлом, а скромные одежды старателей редко показывались – и то слава.

Голубчики вели тихие разговоры, добрая половина Лагеря спала. Я слушал.

Вдалеке послышалась гитара – поздновато, не как вчера. Кто-то закурил болотную траву, воздух смешался с едким дурманом. Я чуточку пошелестел инвентарь и тоже собрался на боковую.

Потихоньку расходились, костер затухал. По краям угольки курились дымком, когда-то яркое пламя давало слабый мерцающий свет. Старатель поддавал последнюю хворостинку.

Я отправился в хижину, где слушал гитарные переборы. Это рудокоп Ник играл. Хороший малый, отлично работал пальцами, знал свое дело. Не надоедал, всегда играл по теме. Утром бодренький мотив, в обед спокойное. К вечеру заводил программу – от увеселительных резвых аккордов до неспешных, чуть слышных переборов.

Я закрыл глаза, и вот уже вставал с постели в новом дне. Встаю я бодро, не чета лежебокам-зевальщикам.

Отправлялся поздним утром, хотя казалось, что вечерело. Светило куда-то подевалось. День случился пасмурным, небо затянуло хмурыми облаками, которые сливаясь, покрывали небосвод холодной серой массой.

В том утре-вечере я побрел неторопливо навстречу приключениям.

Иногда подпрыгивал, встречая мелкое препятствие, резкий пологий склон. Ведь если бежишь и прыгаешь одновременно, все равно двигаешься вперед.

Отойдя от Лагеря на приличное расстояние, оглянулся.

Куда подевался просторный двор с будничными раскатистыми голосинами жильцов, вечными спорами, душевными посиделками у костра? Пропали милые сердцу хижины, нехитро обставленные внутри. Пропал Олли, с вечно дымящимся котлом позади.

Все превратилось в миниатюрную территорию, плотно обнесенную бревенчатым тыном. С замком и башнями посредине, словно картинка из сказочного сна; оно – лагерем не назовешь – стало крохотным, плывучим и хрупким в пространстве, скрытым от дальних глаз волокном нашего мира.

Издалека не понять, что происходит за бревнами. Какие в каменной глубине замка идут распри и дела, кто ходит-бродит в нем, что носят на телах, какими голосами вторят друг другу вежливые небылицы и чистую правду, и все ли факелы просмолены на ночь?

Теперь ничего не видать. Лишь сказочный образ, какой посмотришь в грезах.

Поразительно, как меняется представление об объекте, только потеряешь из виду.

Вот поживешь вдали от дома, привыкнешь хорошенько, так и забудешь дом, где жил. И не вспомнить, чем занимался, кем был, о чем думал.

Не вспомнить будет, кто ты был.

Пройдя лес вдоль реки, вышел к опушке, где бродили разномастные звери, собирались в стаи. Недалеко находился проход в Дикий Лес, его отсюда было не видать. Подойдешь к горе, на которую не взобраться, проход появится.

На подступах к проходу, ведущему в Лес, ждала неприятность – стая из пяти голодных ящуров. Я пытался осторожно обойти опасных хищников, но заметили. Уносил ноги, уводя стаю за собой.

Ящуры передвигались лихо. Пришлось искать укрытие – соревноваться с ними в скорости я не собирался.

Нужно было такое место, куда бы те не смогли взобраться.

Сразу привлек внимание одинокий, на склоне горы, камень. Он был огромен, примерно в три человеческих роста и диаметром с башенку, такую, что у нас в Лагере на северных воротах из бревен соорудили.

Но то башня, в нее попасть сил не требуется, лесенку приладили. А тут – целая проблема. А что делать? Других вариантов я не видел.

Приходилось цепляться за редкие, зыбкие уступы. Каждый раз случалось контролировать – надежна ли хватка, не соскользнет рука?

Глаза боятся, руки делают. Я все же изловчился и взобрался.

С верхушки камня казалось, он еще выше: хорошо просматривался лес с журчащей рекой, пересекающей чащу и выглядывающей у опушки – там бродила разная живность.

На камне безопасно. Ящуры лазать вверх не умели. Только бегали на задних лапах да челюстями клацали, мордой в камень упирались. А пасть разинут, так во всю хавальню зубы острые, как у волка. И то: завидовать станет.

С одной такой тварью справиться не трудно, может, и с двумя совладаешь. Но коли больше – уноси ноги.

Переведя дух, я осознал положение: ящуры не спешили уходить. Стал задумываться, как их прогнать.

Покидал мелкие камушки, побранился бойко, но тем все до факела. Сопели, спотыкались о камень, идя на пролом. Бестолковые создания!

Тогда я решил отвлечь хищников, а сам – незаметно слезть с камня и тихо ушмыгнуть.

Отдавать зубастым лепешки было жалко, колбаса просилась остаться. Пошелестев в инвентаре, остановился на сыре, совсем не думая, подойдет ли ящурам такая подачка.

Сомнения оправдались: сначала преследователи оживленно бежали к сыру, слетевшему с камня, осторожно нюхали, потом словно домашние питомцы, поднимали глазенки и вопрошая, застывали.

Пришлось отдавать колбасу. Завязалась схватка за ароматный батон, а я вовсю пользовался представившимся моментом, второпях спускаясь на землю и слыша краем уха злобные беснования зубастых тварей.

Дикий Лес

Дикий Лес стоял в нашем мире давно, и, вне всякого сомнения, был не в диковину обитателям лагерей. Но происхождение Леса оставалось тайной, свободной от печатей.

Дикий Лес был тем нечто, что принято называть «тут стоял, всегда ходили». Что поделать, ведь о вещах, которые объяснить не получается, говорить не принято.

Мы знаем, как возник наш Лагерь, Лагерь Бродяг, Болотный лагерь, origin практически всех земель известен, кроме Леса.

Вновь оказавшись в знакомом и загадочном месте одновременно, я долго не решался пройти в глубь. Топтался у прохода, который пронизывал огромную гору и вел на Большую Землю.

Со стороны Леса проход выглядел радужным, безоблачным, словно отправлял в место без печалей. С Большой Земли – мрачным, заволоченным тьмой. Уходить из Леса по проходу для путника всегда угоднее.

Я оглядывал местность, силясь уловить нечто иное, незнакомое: Дикий Лес наполнен безлиственными деревьями тяжелого угольного цвета, аккуратно уставленными по всей площади. Как если бы кто из богов расставлял загадочные деревца угодливым порядком. Меж зарослей деревьев проходили узкие тропинки, вытоптанные неизвестным. Я подумал, здесь столько не ходят.

Не ходят в Лес почасту оттого, что монстры невиданные совершают здесь respawn волшебный. Вот отведает гадюка лесная булавушки тяжеленной, наземь падет, да растает. А приходишь снова, диву даешься. Откуда? Вон. Стоит-переминается да клычищами цалакает, бородой мотает, копытом топает. Откуда клычищи такие? Пасть открыть толком не может.

Напрыгнешь в который раз на зверя сказочного, паскуду колдовскую, с мечом заготовленным. Да и снова тает на земле, от силы приложенной.

Побывать в Диком Лесу доводилось редко, но каждое появление оставляло самые яркие впечатления. Они переносились со мной в Родной Лагерь, вспыхивали с пущей силой, когда с приятным волнением в теле и откликом в сердце беседчика, детали обрастали новыми подробностями, едва коснешься воспоминаний о приключении. За день пребывания в Лесу наберется столько устных personal chronicles, потом ни один стражник не отлипнет, с расспросами пристанет на добрые часы. Это вот если ты не душа компании – сходи-ка сюда, станешь!

Но в Дикий Лес не только за впечатлениями ходят. Здесь каждый ищет что-то свое, усерден в поисках.

Зачем я в Лес ходил – стыдно сказать. За грибами!

Растут в Диком Лесу редкие Темные Грибы. На вид обыкновенные, но свойствами целебными наделенные. Мало кто знает – качествами болотной травы обладают. Как вышло, никто не расскажет.

Знают немногие, потому ведь что управляются с Темными Грибами избранные жители Болотного Лагеря. Чтоб сподобились приготовить чего из Грибов, дружбу водить надо. Сам правильно не засушишь – навыка нет.

Да не просто собирать грибы в Диком Лесу! Не каждый знает, что грибов в инвентарь накидать – мало дела. Грибы отобрать надо, не нарвавшись на Ложный Гриб. Про ложные грибы почти никто не ведает – не растут в обычном лесу. Но в Диком – иное дело. Лучше поганый Гриб знать, иначе до дома ковылять придется.

А еще, не каждый Темный Гриб наделен качествами, что трава на Болоте. Если Темный Гриб целебный, но без качеств болотной травы, я такой оставлю. За время вылазок в Лес, шибко навострился отбирать правильные темные грибы, только завидев.

Я рысил по округе, проскакивая меж чернильных деревьев, опасливо оглядывался. Пред глазами стояли редкие, будто прореженные по чьей угоде агатовые стволы. Но брось взгляд вдаль – превращались в пушистые и дремучие, с торчащими ветками-саблями. Листика не встретить, дупла не увидать; все деревья – точно декорации. Стоят недвижимо в глубокой тишине, от ветра не шелохнутся.

Радужный проход пропал из виду. Я оказался в гуще Леса, сухой и темной дремоте. Здесь волшебный respawn и настиг.

Из логова, внутренностей вечного безмолвия, выскочила тварь похожая на прямоходящего барана в ржавых доспехах, на пару человеческих голов выше меня. Сухая редкая бородка свисала с морды чудища, глаза бегали из стороны в сторону, а ноздри выпускали пар, словно у гадины внутри томилась печь. Лапами зверь вцепился в здоровенный топор. До того старый и затупленный, что орудовать таким можно было исключительно как железякой.

Я атаковал врага, принявшись работать мечом во всю мочь. Влево, вправо, выпад, защита, влево, вправо, двойной выпад! Меч сек тварину, звенела ржавая броня. Влево, вправо, выпад, защита, влево, вправо, двойной выпад! Я принимал оборону, и снова пускался в схватку. Влево, вправо, выпад…

Xp+

Зверь падал медленно. Рыча, обрушился на колени, выпуская из лап громадный топор. Из ноздрей повалил пар, затем колдовская подлюга рухнула наземь, подняв прилично пыли. Прошла секунда и тварь стала медленно таять.

Я убрал меч в ножны, заспешил рассматривать деревья, подле которых таял супостат. На том месте часть стволов почернела пуще прежнего и напоминала смолу. По мере истаивания монстра, деревья возвращали прежний окрас. Когда тварь полностью исчезла, следов смолы не осталось.

Я заглянул дальше, откуда выскочила тварюга, и обнаружил темную поляну. Совсем малую, на ней небогато выстроились грибы.

Приметив два подходящих гриба и убрав добычу в инвентарь, я отправился дальше.

Из поляны вышел на тропинку, где встретил нового монстра.

Двухголовый здоровяк, зеленокожий, моргал двумя глазищами – по одному на каждую голову. Правой рукой дылда нерасторопно покачивал грубую дубину.

Я вытащил из ножен меч и принялся решать, как завалить зеленого моргалу. Монстр бездействовал, продолжая покачивать дубину. Точно стоял в карауле!

Выдумав способ победить, я начал действовать.

Изловчившись, зашел со спины. Только занося меч, увидел реакцию здоровяка – тот завыл и поднял оружие.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад!

Зеленый дурында с грохотом обрушил дубину на землю. Я ощутил вибрацию, идущую по земле. От места удара расходились волны розовой субстанции, и тут же исчезали.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад! Влево, вправо, выпад…

Землю снова тряхнуло. В ту же секунду я обнаружил себя на земле, враг медленно поворачивался, занося дубину.

Выждав момент, я кубарем покатился с правого плеча, пока не почувствовал новую вибрацию. Затем взмыл вверх, и оказавшись на ногах, принялся выполнять изученный прием.

Влево, вправо, выпад, влево, вправо, двойной выпад!

Xp+

И снова я наблюдал падение, рев волшебной твари, а следом – таяние с исчезновением.

Подул прохладный ветерок, деревья легонько качнулись злыми неодетыми ветвями, оставаясь невозмутимыми и каменными.

Я глубоко вдохнул и огляделся. Волшебных тварей не было, зато вдали показалась фигурка в красных доспехах, тех самых, что греют душу, когда вдалеке от дома – Родного Лагеря.

Я затрусил к фигурке. Та стала понемногу проявляться, обрастая деталями, увеличиваясь.

Это был один из Shadow. Он осторожно оглядывался по сторонам, остерегаясь прибытия новых монстров.

Когда незнакомец был в нескольких шагах, я наконец узнал Shadow. Им оказался старина Финниган. Его я знал, кажется, тысячу лет! Финниган стоял лицом ко мне с охотничьим луком за спиной, хмурился и поглаживал большим пальцем навершие меча, спрятанного в ножны.

Финниган, чернявый, усатый проныра с карими въедливыми глазами, был одним из тех Shadow, что любили отправляться в путешествие не извещая.

Бойких путешественников в нашем лагере – по пальцам пересчитать. Большинство отсиживалось в нагретых берлогах или выполняло прямые обязательства. А те, наподобие Финнигана, как первые капли дождя прорывались вперед, зачуяв приключения.

Финниган не имел привычку обманывать при разговоре, лукавство – не в счет, не преуменьшал количество руды в карманах, если разговор шел к займу, правда, не учитывал тайников. Умел хорошо дружить, это его качество мне нравилось более всего, пусть требовал за дружбу услуги и вообще ничего просто так не делал, скотина!

– Старина Финниган!

– А! Это ты, воришка-карманник! – он сжал брови, и совсем не нахмурился. По выражению лица скорее было видно, чернявый Финниган рад меня видеть.

– Отчего вспоминать былое? Это было тысячу лет назад.

Финниган расслабил кустистые брови, подумал, а потом снова сжал в хитром прищуре.

– Тебе тысяча лет, а некоторым, может быть, один день.

– Какими судьбами ты сюда забрался?

– Слушай, а давай не будем раскрывать секреты друг друга. А то выдам свой, и тебе придется выкладывать свои. Но мы сюда пришли не чужие тайны разгадывать. Зачем смотреть в чужую миску за обедом?

Финниган мастерски уходил от вопросов, но в тот момент стало ясно – он охотился. Финниган был неплох в охоте, брал меня изредка в свои вылазки на Большой Земле. Даже напрашиваться не приходилось. Хитрый Кот Финниган, как звали его в Лагере, всегда находил свободные руки для своих планов.

– Как знаешь…

Я выждал паузу, в надежде, что следующим заговорит он, но тут же нашел что спросить:

– Лучше скажи, как ты завалил двухметрового быка в золотом шлеме, когда я носился тут последний раз? Все не находил повода спросить. Для меня походы в Дикий Лес – довольно интимное дело. Для тебя, я полагаю, тоже, – я отвел взгляд, – но раз уж мы здесь оказались одни, ответить тебе не составит труда.

– Очень много слов, парень.

– Разве?

– Сейчас голова заболит от твоей болтовни.

Губы его были скрыты за пышными завитыми усами, которые, как мне думалось, он начесывал по утрам, закрывшись от посторонних в хижине.

– Я вот не могу понять, серьезен ты в данную минуту или нет. Примерно догадываюсь, когда шутишь, или когда рад, но в какой момент действительно серьезен – вот загадка.

– Эко ты отрезок взял! Минуту целую! Я что, болванчик, целую минуту эмоцию сменять?

– Знаешь, у тебя такие пышные усы… нет, мне нравится, но когда ты говоришь, бывает сложно разобрать, ведь губ я не вижу…

– А ты в глаза смотри. Там все написано. Вся наша жизнь отпечатана.

– В смысле, глаза – зеркало души?

– Считай как хочешь.

– Иногда в глазах собеседника я ничегошеньки не вижу. А у других…

– Мир наш устроен непросто, стоит только присмотреться. Но все, что мы видим, воспринимаем как данность, не думая, как и почему появилось. Вот стоит Дикий Лес, и всем чихать, откуда, почему здесь.

– Мне не начихать! Мне!

– Дак откуда он, парень? Откуда?

Финниган смотрел своими глазищами, в которых точно что-то было, но я не умел читать по глазам.

– Почем мне знать?! Я его не выдумывал.

– А кто выдумал?

– Откуда я знаю, Финниган. Боги, наверное.

– Какие боги?

– Не знаю, я не встречал. И хватит задавать вопросы, если ты знаешь хотя бы один ответ!

– Я не знаю ни одного ответа.

– Ответов не знаешь, но с умным видом спрашиваешь. И даже усом не шевельнешь!

– Я не знаю ответов, но я ими задаюсь, – уверенно и задумчиво произнес Финниган.

– И я задаюсь. Задаюсь! Видимо, плохо меня знаешь. Скажу больше – недооцениваешь ты меня.

– Задаешься? И каким вопросом ты задавался в последнее время?

И тут я задумался. А действительно, чего такого кумекал давеча? Спорить с Финниганом бесполезно, как и отвечать на его вопросы. Каждый новый приводит к еще одному, и так до бесконечности. А где этот ноль, изначальная величина, первопричина, ответ на главный вопрос – не известно. Да и мне ли знать, этот ноль.

– Давай лучше покурим травы.

– Ты же знаешь, я болотнику не доверяю.

– Финниган, ты иногда палишь табачку, так? Представь, это табачок такой, а мы…

И тут на нас вышел зверь, вдвое больше того, что я завалил перед встречей с Shadow.

Это был прямоходящий, огромный монстр, покрытый тонким слоем шерсти; под блекло-коричневой шкурой вздымались бугры мышц, он разъяренно уставился на нас свирепыми узкими глазенками на бычьей морде.

Финниган сразу же выхватил лук и принялся готовить стрелу. Я обнажил меч, занял стойку.

Зверь начал шоркать копытом, – как делает бык, – издавать злые, едкие звуки. Прошло мгновение, прежде чем тот сорвался с места и кинулся на нас.

Мы с Финниганом бросились в рассыпную, но я успел заметить стрелу, торчащую в ноге у зверя. Я убрал клинок в ножны и достал fire fist.

Зверь повернулся ко мне, я развернул свиток.

Буквы посыпались золотой пылью, затем scroll растворился, оставив в руках огромный пылающий шар, точно поддаваемый печью кузницы. Удерживать шар сил не было.

Зверь бросился, и я выпустил шар на встречу. Раздался страшный взрыв.

Xp+

Следующую секунду я лежал на земле оглушенный. Через мутную пелену ничего не различить.

Потом в голове начало проясняться, подошел Финниган:

– А ну, вставай, – он подал мне руку.

Я встал, отряхнулся. Перед глазами маячила удивленная физиономия охотника:

– Где ты взял этот свиток? Стащил, поди?

– Мне его дал маг огня, я заслужил в честном бою.

– Дрался с магом?

– Мы мерялись силой.

У Финнигана глаза на лоб полезли.

– Как… как ты смог разговорить мага огня помериться силой?

– Мы оба были пьяные.

На самом деле заклинание я украл, и совсем не у мага. То был обыкновенный вор. Воровство у вора воровством не назовешь. Но Финнигану говорить постеснялся.

– Как бы там ни было. Если б не твое заклинание, нам пришлось бы туго.

– Да ладно! – махнул я. – Чего-нибудь, да придумали бы.

Финниган приложил палец к губам, задумавшись.

– Откуда он появился?

– Если мне не изменяет чутье охотника, оттуда, – усач указал на россыпь грибов.

– Финниган, ты знаешь что это?

– Это твой секрет, и я его есть не буду.

– Ладно, мой ты знаешь…

– А свой я тебе не скажу! – отрезал Финниган.

Иного я не ожидал.

– По поводу секретов. Тут наши пути расходятся, мне нужно еще многое успеть. Я встречу тебя в Лагере.

Я только успел открыть рот, а Финниган уже сверкал пятками. Фигурка с огромным луком за спиной стремительно уносилась вдаль, расплываясь в горизонте зрения.

– А ты не торопись. Я вот не люблю торопиться… – проговорил я уже исчезнувшей фигурке.

Дорога стелилась нелегкая. То и дело встречались волшебные звери: прямоходящие быки с огромными топорищами, чудища разных цветов и оттенков, гаргульи и даже мелкие гоблины-пакостники, не такие, что водятся на Большой Земле. Пронырливые, сильные, одолеть таких сложнее, чем здоровое неповоротливое чудище.

И не с каждым я вступал в бой. Иной раз вернее удрать, а то гляди, инвентарь изрядно опустеет.

Едва зримое небо плыло над черными деревьями. Тусклое. Невыразительное. Мнилось, что надо мною искусственное покрывало, которое затягивает это странное место. И ничего больше нет. Дикий Лес скрывал границы, казался бесконечным, и в то же время – запертым. На Большой Земле нельзя различить, что за пределами неба, в Диком Лесу едва различишь само небо. Я четко осознал: сколько не броди по Дикому Лесу, звезд не увидишь. Хотелось верить, они всего лишь скрыты.

***

Грибов попадалось ничтожно мало. Я стал отчаиваться и засобирался к проходу, пока не наткнулся на один. Быстренько сунул в инвентарь и пошел дальше.

Ночевать в Лесу опасно, тут и там могли напасть. В Лагере спящих не тревожат, это вроде правила. Человек спит – значит уставший, дела решить не получится. Дождись, проспится, а там поглядим.

Случается, на Большой Земле найдешь постель: в заброшенном замке, нежилой хижине, у реки на стоянках. Места с ночлегами – самые безопасные. Наткнулся в середине странствия на постель – можно выдохнуть, никто не потревожит.

Проблема Леса не в отсутствии ночлегов, в нем таковом. Трудно из Леса выйти. Толи изменяется каждую минуту, толи воздействует на путника, отчего тот плутает.

Помню, в первый раз заблудился на два дня. Или не два… теперь не упомнишь. Выбрался по грибам: где больше попадалось, в ту сторону шел, так набрел на проход.

Темных Грибов больше не встречалось, чудища сквозь землю провалились. Подул ветер, но голые деревья стояли злыми столбами.

Поворачивать назад – плутать. Деваться некуда, решил идти прямо, поглядывая на невозмутимые столбы.

Ветер усиливался, подвывал, мурашки бежали по коже. Я продолжал идти, что-то подгоняло. Дикий Лес управлял, вел по выверенной тропе.

Куда?

Не заманит ли в свои лапы?

Но после долгих скитаний ветер стих, подало сыростью. Я вышел к речке, какую в Диком Лесу не встречал, и поразился великолепию: по ту сторону воды раскинулась зеленая чаща, пышная и сверкающая, она казалась нереальной.

Река словно делила два мира: темный и радужный. Я был на темной стороне, но неумолимо тянуло к радужному свету, где разноцветные бабочки порхали над цветущей зеленью.

Река тихая и спокойная, перебраться не представляло труда. Задача другая – аккуратно сойти с высокого берега. На темной стороне он выглядел жестче и опаснее, нежели на радужной.

Я заключил: мудрым выходом станет левитация. Но свиток был один и я сразу же принялся думать об отходе, как следует изучая уступ.

Достал свиток, начал разворачивать, но ничего не вышло. Писание не считывалось. Я повторил – то же самое.

Как обычно, стал винить прохиндеев из Лагеря, но понял: за время странствия по Дикому Лесу я прилично ослаб.

Покопавшись в инвентаре, достал запотелую склянку с синей жидкостью на дне, сосиску в тесте, которую прикарманил в столовой замка. Сосиска оказалась вкусная, но тесто сухое. Олли справился бы лучше поваров из замка.

Кончив сосиску, приступил к эликсиру. Зажмурив глаза и выдохнув, осушил склянку. На вкус показалось, что выпил безвкусную воду со специями.

Выждав несколько минут, повторил попытку.

В этот раз свиток посыпал золотыми искрами, едва коснулся символов на пергаменте. Через секунду я парил в воздухе.

Пристально глядя в точку на берегу и перебирая ногами, я беззвучно парил над водой, которая существовала где-то внизу, отдавала прохладой и свежестью, а впереди уже близились исполины с раскатистыми ветвями, сплошь покрытые крупными листьями.

Минуя воду, я подлетал к небольшой лужайке, где весело колыхалась сочная трава. В глаза слепило солнце и обдавало теплом. Только я коснулся ногами тверди, заклинание прекратилось.