Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 5

Капитан не отвечал и лишь всматривался в темное небо в проеме потолка. Но квартирмейстер не унимался:

– И ты рассчитываешь на широкую огласку… А ведь как пить дать – его товарищи теперь по кабакам пустят слухи об увиденном.

–… Сам видишь, как у них все заведено – звериные же законы. А я вроде бы как и от присяги не отклонился, и человека не убил. Не знаю, поймут ли такой мой ход…

Фаусто кивнул.

– Ты прав. Нам придется принимать новые правила игры, Витал. – Только сейчас квартирмейстер заметил, как в мочке капитана тускло мерцала новая серьга в виде небольшой жемчужины. – Что это у тебя в ухе? Никогда не замечал за тобой склонности к таким вычурным цацкам. Вот уж теперь точно – вылитый пиратский король… или как там они называются?..

Было нечто в единственном взгляде Витала такое, что вдруг заставило Фаусто замолкнуть.

– Это память.

– О ком?

Ответа не последовало.

– Что ж. У меня есть предположение, но я избавлю тебя от дальнейших расспросов.

– Премного благодарен. А теперь, Фаусто, давай на покой, будь так добр. Завтра у нас намечается кое-что интересное…

Первый рейд

Тугой ветер свистел в ушах и обдавал запахом соли со слабыми нотками кофе.

Согласно копии накладной, что наводчик наспех передал Виталу, судно, груженное кофейным зерном, обещало неплохой навар и добычей служило легкой. То что надо для новичков. При этом – какая удача! – корабли сопровождения вооружены не были.

За наводкой последовали понимающая улыбка, панибратский хлопок по плечу и снисходительное «дело плевое, братан, втянешься».

Риски потерпеть фиаско на первой же вылазке казались ничтожными даже для команды первоходов «Крылатого Марлина».

Сердце бешено колотилось. Ничто не бывает простым, когда дело касается жизни и смерти. Но все сомнения захлебнулись в нарастающей темной ярости, рожденной из боли предательства и несправедливости, которые он пережил.

Выбора не было. Гильдия лишила его и его людей всего – чести, дома, будущего. Она едва не отняла у него жизнь. И теперь единственный путь к выживанию лежал через бездну насилия и крови. Новой реальности по злой иронии было подчинено все, чего он достиг в изобретательстве и мореходстве. То, от чего он так старательно уходил в забытье после Бравелина, снова обретало плоть и воплощалось вновь. С одной лишь разницей. Теперь мятежником и предателем считался он сам. И этом новом статусе предстояло принять первое боевое крещение.

Витал туго затянул черную ленту на собранных сзади волосах и до боли сжал мушкетон, закрепленный на поясе.

Пора.

…На торговом судне «Дельфина» прямо по курсу уже явно поняли что к чему, но белого флага не вывесили. Надеялись уйти или… готовились отражать нападение.

Строевая колонна «Крылатого Марлина» шла на всех парусах, и узел за узлом неминуемо настигала добычу. Судя по просадке по самую ватерлинию, трюмы «Дельфины» были забиты до отказа.

Витал уже знал, как «Крылатый», теперь легкий, быстрый, будет ломать линию построения то бакштагом, то оверштагом, то снова бакштагом; знал, как заиграют орудия нижнего борта «Фурии»; знал, как «Лентяй» будет идти борт-в-борт, внаглую повторять цепочки уворотов, изматывать вражеского штурмана.

Затем последует расстрел оснастки, и вот уже тогда, на сниженной маневренности, он и приступит к абордажу.

Казалось, бы он все просчитал, но отчего-то во рту пересохло.

– Абордажные крюки приготовить!

– Да, капитан!

Вокруг тяжело забегали и загромыхали. Самбуки, затейливые лестницы для преодоления абордажных сетей, уже подпирали борта каждого из четырех кораблей, готовые взмыть с палуб в сторону противника.

Парочка юнг была тут как тут. И каждое их телодвижение выражало вящий энтузиазм.

Особенно когда согнутая в три погибели Дафна пыталась приподнять над палубой тяжеленный крюк.

– Даже не думайте! – Виталу было решительно некогда вступать в разъяснительные беседы.

– А чо нет-то?!..

– Вы оба! Оставаться на палубе «Крылатого»! Прикрываете с борта! Я кому сказал?!

Возразить они не посмели – дисциплину теперь нарушать не решался никто – но нытье и переругивания все же стихли в плохо скрытом недовольстве.

Отчаянный вопль Лукаса, громкий стук стали по древесине, виноватая рожица Дафны – и капитан закатил глаза. Это действительно ему не мерещится, и Мармышка только что уронила абордажный крюк товарищу на ногу? Он со вздохом проводил взглядом хромающего и стонущего Лукаса, которого с виноватым видом вела под плечо Дафна.

Скверный знак. Бой еще не начат, а уже есть пострадавшие…

С широко расставленными на поручне руками Витал хмурил брови и вглядывался то в рябое небо, то в белеющий кильватер перед ним.

Глаза болели от напряжения, и странная, незнакомая, глухая злоба поднималась, готовая вот-вот переполнить до краев.

Повинуясь чести мундира, он оставил право сдать судно без боя. Да только вражеский капитан, видать, решил полагать себя бессмертным.

Что же, выбор сделан.

В последний раз Витал поднял глаза на черный флаг с белыми саблями в виде буквы «V» у себя над головой и облизнул пересохший рот.

– Расчехляй!

И все невысказанные вопросы и сомнения растворились в пороховой завесе.

 
***
 

Витал не помнил, как оказался в самой гуще.

Холодная злоба. Обжигающий ноздри порох. Медный привкус во рту. Снова лицом к лицу с самыми отвратительными кошмарами со времен Бравелина.

Мир сузился до проблесков – звон клинков, мокрое чавканье ударов, вспышки пистолетов и мутные лучи солнца в зияющих дырах парусов…

Мушкетон в его руках стрелял словно сам по себе. Сабля разила, пробивая плоть. Разум холодно отмечал позиции своих людей, считал заряды, выбирал цели.

Звуки доходили словно издалека – приглушённые и ломаные. Лязг стали. Хрип умирающих. Треск деревянной щепы под сапогами.

…и проклятые гербы на туско бликующих латах Лиги Доблести. Наемники, в полной боевой готовности появились по чьей-то команде невесть откуда прямо тогда, когда, казалось бы все уже было решено и верхняя палуба «Дельфины» уже была почти зачищена.

Воодушевленные сработавшей ловушкой оставшиеся бывшие согильдийцы с корабля противника вопили от злорадства и с оскаленными лицами тоже неслись в бой.

Знал ли наводчик об армейцах на борту? Наверняка.

– Назад! – крикнул Витал и махнул своим в расчете, что марсовые стрелки успеют проредить эту разношерстную толпу, почти единовременно выскочившую на палубу. Рукопашная против бронированных вояк с булавами, пиками и одноручными мечами – заведомо проигрышный ход.

Раздались залпы. А следом – и череда взрывов.

– Сзади!

Тело среагировало раньше рассудка – он увернулся, не понимая от чего, и только потом обернулся.

Мир на мгновение застыл. Булава величиной с корабельную бочку зависла в воздухе, готовясь обрушиться. Витал видел каждую шипастую грань, каждую каплю крови на её поверхности.

Затем время вновь потекло сквозь разорванную ткань восприятия. Новый взрыв на корме швырнул палубу вверх, будто сам Кракен изогнул хребет под судном.

Тишина обрушилась внезапно – не мертвая, но полная высокого звона, что наполнил череп до краёв.

Пыль и крошево палубных досок залепили глаза. Ушибленная рука, что верно служила в десятке боёв, предала его, выронив оружие. Лёгкие сжались, отказываясь принимать воздух, словно бы Витал нырнул в глубину без подготовки.

Сквозь дым он видел как здоровяк в пудовой броне и шлеме с опущенным забралом играючи орудовал многофунтовой армейской приблудой, как дитя – ромашкой. Невозможно быстрый и проворный для законов физики, этот тяжеловес буквально прорубал себе путь сквозь противников, дробя их кости, осыпая все вокруг дождём палубной щепы и ошметками неприбранного груза.

Мог ли он просчитать подобное? Как его жалкие планы и наработки способны противостоять подобной силе и мощи?

Отчаяние, грозящее захватить его разум уступило волне гнева.

Предательство. Снова предательство!

Витал сжал зубы, на которых хрустнул то ли песок, то ли порох вперемешку с металлическим вкусом крови и рывком заставил себя подняться.

Он кричал и чувствовал, как напрягается горло, как срываются с губ приказы. Но слышал лишь отдаленный гул, будто из раковин, отнесенных к ушам. Лишь постепенно звуки стали возвращаться – сперва грохот фальконетов, затем хруст пробиваемой брони, крики раненых, и наконец, его собственный голос, хрипло командующий отступать и занять укрытия.

На лицах своей команды он видел лишь отчаянную боевую ярость впополам со страхом.

Картечь фальконетов дырявила тяжёлую броню здоровяка, превращая ее в багровое решето. Но гигант не замедлялся, продолжая теснить людей Витала назад к трапам. Каждый его удар разбрасывал пиратов, словно щепки.

Казалось, что прошла вечность, когда наконец его замах замедлился и детина рухнул – сперва на колени, а затем и навзничь. Под ним стремительно расползалась темно-красная лужа.

Секира Джу вошла в лежащую тушу по самую рукоять, и та едва дрогнула и обмякла окончательно.

Витал отбросил с глаз взмокшие волосы и вытер пот со лба рукавом. Залпы с бортов почти смолкли и подоспевшая подмога добивала и сбрасывала за борт остатки противника. Пошатываясь и пытаясь выровнять дыхание, капитан подошел к трупу громадного армейца и пинком сапога откинул его забрало.

– Что за… – слова замерли на его губах.

Место, где полагалось быть солдатскому лицу, вздувалось подобием волдырей. Налитые кровью белки глаз, вылезших из орбит, чернели расширенными зрачками. Неестественно бугристая мускулатура на шее распирала кольчугу на вороте.

Сеть крупных вен проступала сквозь рыхлую кожу даже там, где сосудов и вовсе быть не должно.

Новоиспеченные пираты сгрудились над телом и суеверно переговаривались: «что за чудище-та», «а он точно человек?», «ой не к добру это»…

– Он-ни все-таки дов-вели ее до ума… Однак-ко – однак-ко… – хмыкнул непонятно откуда появившийся Маркиз и уважительно поцокал языком. Он быстро раздал указания по раненным и склонился над поверженным детиной.

По его указанию, покойника с большим трудом перевернули и старик, словно стервятник, тут же уселся великану на грудь и стал вовсю орудовать у того во рту, осматривая покрытый волдырями язык.

– Никогда не слыш-шали о «багр-ряной пыл-ли» что ли?!.. Н-н-невежд-ды…

– Что еще за пыль такая? – поинтересовался Фаусто, который все еще не мог перевести дыхание

– Каж-ждый уваж-жающий себя алхим-мик знает, как опас-сны результаты поисков бессмер-ртия, которые свер-рнули не т-туда… – синие глаза Маркиза досадливо сверкнули. – Обыщите все и если найдете, выкиньте за борт. А луч-чше, капитан, пустите все суд-дно на дно. Пр-росто на с-слово повер-рьте…

Маркиз еще никогда не был таким серьезным.

– Так и поступим. –  Витал кивнул и устало сплюнул кровавую слюну. – Но прежде займемся нашими ранеными и загрузим все ценное. Если оно вообще тут есть…

Рука едва вернула свою чувствительность. Все тело ныло и болело, а нутро горело яростью и досадой.

Эта наводка явно был дана не для возможности наживы. А скорее, чтобы проредить ряды его людей.

– Тут полный трюм оружия. Все приблуды ваши: мушкеты, аркебузы и даже арбалеты новой модели явно с Малого Орфея!– проскрежетал Красавчик совсем рядом,  – а в трюме полно рабов… Отощали – как скелеты ходячие, желающих их купить поди вообще не найти…

Лига Доблести, оружие самого Закона, защитники порядка, честь и гордость сухопутных крыс – везут рабов…

И тут же ему почудилось, что из трюмной решетки доносится тот самый, до скрежета зубовного знакомый, запах унижения и обреченности.

– Оружие – грузим на борт. Но послушайте меня внимательно все! – Витал через боль взмахнул руками, привлекая внимание всех на палубе. – Это не живой товар в трюмах! Не трофей! Это люди! Запомните это! Даже если мы ходим под чёрными флагами, мы не опустимся до работорговцев! Джу, проследи, чтобы с них сняли колодки и распределили по армаде!

Здоровяк кивнул, поняв приказ.

– Капитан, я всё понимаю, но если не трофей – то обуза, лишние рты… – тихо сказал Красавчик, подойдя ближе. – Явно больны и смердят до того скверно… Может, ну их? Что они оказались здесь, не наша вина…

Глаза Витала сузились. Команда затихла, явно ожидая за реакцией капитана.

– Я когда-то плыл в таком же грязном, вонючем трюме. – Его тон не оставлял места для возражений. – И они – не твоя забота, Красавчик. Я придумаю, как мы с ними поступим. И больше ты не обсуждаешь мои приказы! Если ты пошёл за мной, то я жду беспрекословного подчинения!

– Так точно, – угрюмо ответил боцман и примирительно поднял ладони. – Ты сейчас просто вылитый Венсан, каким я его знал по Гильдии. Храни тебя Альбатрос.

Имя старого друга резануло слух. Капитан окинул взглядом поле боя: обломки мачт и вздыбленную досками палубу, залитую кровью и заваленную трупами бывших собратьев и чужаков, закованных в толстую, но все же бесполезную сталь.

Сернистый запах пороха, нагретого металла и тяжелый дух сырого мяса спаялись в единый флер самой смерти.

Таков отныне аромат их новой свободы. Боевое крещение с горьким привкусом вины, боли и злости. Столько потраченных лет на изучение кораблестроения, инженерии, астрономии ради созидания, а не разрушения…

Как долго все эти познания способны удержать его самого и его людей от превращения в одичалых зверей, знающих только кровь и наживу?

– Маркиз, что с ранеными? – спросил Витал, возвращаясь к насущным проблемам.

Зловещий лекарь мрачно покачал головой.

В этом жесте проявилось будущее, ожидающее их всех. Но он был капитаном – и не мог позволить себе сомнений. От его решений теперь как никогда зависели жизни людей, доверившихся ему. И он не собирался их подводить. Даже если путь вёл во тьму.

 
***
 

С полными трюмами флотилия «Крылатого Марлина» пришвартовалась на Паршивой Чайке – самом населенном острове пиратского архипелага.

Форт Правосудия, подобно почерневшему клыку, высился на скалистом берегу. Некогда добротное укрепление, возведенное еще первыми поселенцами, оно давно утратило первоначальный военный лоск, но обрело особую, зловещую красоту – красоту, свойственную местам, где вершатся судьбы и проливается кровь.

Массивные стены из серого камня, изъеденные солью и временем, покрывала сеть трещин, заделанных смолой и напоминали плохо зажившие черные шрамы на теле старого воина. Два этажа, возвышавшиеся над узкими проулками поселения с их коптящими факелами, венчала черепичная крыша, местами поросшая лишайником цвета застарелой крови. На флагштоке лениво колыхалось черное полотнище – знак того, что идет арбитраж и вход посторонним воспрещен.

Вид этого флага вызвал в Витале еще большую злость. С каждым шагом гнев его разливался по жилам стылой силой, жаждущей крови.  В сжатом кулаке белел смятый свиток накладных.

За ним неторопливо брел Джу с большим, накрепко заколоченным ящиком на плече.

Наводчик был либо подлецом, либо, что менее вероятно, – болваном. Но так или иначе, он заслуживал эшафота. И смерть паршивца – самая мизерная плата за гибель ребят флотилии Витала.

Для себя он уже все решил, и обратного пути нет.

Интриги и подлости были знакомы ему еще по слухам о карьерных лестницах в Гильдии. И было бы странным полагать, что здесь, среди бандитов всех мастей, неприязнь к конкурентам не цвела еще пышнее.

Он – бывший офицер —должен стать частью кровожадного морского отребья, где признают только силу, власть и авторитет. А также беспредельную, зверскую жестокость.

И самое чудовищное, что эта его темная сторона покинула темные закоулки его души и начала щериться в нем, словно пробудившийся звериный инстинкт. А могло ли быть иначе, когда ты и твои люди загнаны в тиски? Повесят на рее за пиратство или подставят и убьют свои же? Выбор, который он не станет делать, даже если потеряет человеческий облик.

Тяжелые дубовые двери, окованные почерневшей от времени бронзой, хранили на себе следы бесчисленных схваток – зарубки от клинков, выщерблины от пуль, пятна, подозрительно напоминающие кровь. Здесь же, с угла, прямо на старых ящиках сидели изрядно поддатые пираты и тревожно вслушивались в звуки за плотно запертыми ставнями над головами.

– Эй, капитан, – окликнул Джу, – давай успокаивайся.

Перед носом Витала возникло откупоренное горлышко настолько ядреного пойла, что от одного запаха защипало в глазах.

– Я?! А я спокоен, – капитан сделал большой глоток и с силой швырнул бутылку оземь, после чего изо всех сил забарабанил в закрытые двери, да так, что казалось, его кулак проделает в ней дыру.

– Вижу, ага, – криво усмехнулся Джу. –  Полный штиль, ни дать, ни взять…

Бритоголовый бугай-стражник с лицом, покрытым оспинами, открыл дверь, и держась за саблю в ножнах, недобро пробасил :

–– Ты тут что ли самый борзый, салага?! Форт закрыт для всякой швали. Арбитраж нынче между своими.

Витал смерил стражника ледяным взглядом.

– Дело безотлагательное! Битая наводка. Я требую арбитраж! Немедленно!

– И кто ты есть?

– Капитан «Крылатого Марлина».

– Кто-о-о?

Витал потер переносицу.

– Спокойно, капитан, – послышался сзади тихий голос Джу.

– Отойди, – процедил Витал настолько тихо, что стражник наклонился, силясь расслышать.

– Чего булькаешь, салага? Говорю же, проваливай, пока… – верзила не договорил и рухнул со сбитой набок челюстью.

Коротко свистнул втянутый сквозь зубы воздух, и Витал встряхнул кулак. Боль отрезвила его на миг – мысленно он отметил, что нужно бить основанием ладони, не костяшками. Офицерская выучка, чтоб её…

– Что ж… – флегматично хмыкнул Джу на осевшее тело. Капитан пожал плечами, перешагнул через охранника и ударил сапогом в дверь. Та распахнулась и обдала дымом трубок, запахом смолы вперемешку с сивушным духом.

Главный зал, просторный и сумрачный, освещался десятками свечей и масляных ламп, развешанных по стенам и свисающих с потолка на проржавевших цепях. Их неверный свет плясал на лицах собравшихся, превращая привычные черты в зловещие маски.

По периметру тянулись грубые деревянные скамьи, изрезанные ножами, испещренные инициалами и краткими проклятиями. На стенах висели трофеи – абордажные крючья, флаги захваченных судов, диковинное оружие из далеких земель. В особых нишах, словно алтари, стояли бочонки с ромом.

Второй этаж опоясывала галерея с резными перилами, почерневшими от времени и бесчисленных прикосновений. И в центре ее, прямо напротив входа, возвышался массивный стол арбитра – грубо сколоченный, но внушающий почтение.

Зал гудел. Ругань и звон монет слилась в странную какофонию. Судя по обрывкам криков и по нарастающей злобе, шли дебаты, предваряющие старый добрый бунт, что рвет напополам правду, когда-то одну на всех.

– Приветствуем вас, господа! – громко произнес Витал. – Я ищу того пса, что продал мне ложную наводку, и требую арбитража!

Капитан медленно прошел вперед, к центру зала, где возвышался деревянный помост. Под сапогами в наступившей тишине заскрипели старые доски, покрытые мозаикой пятен – от пролитого вина до засохшей крови.

Десятки глаз, мутных от пойла, уставились на вошедших. К крою черных камзолов его экипажей, похоже, привыкнуть на островах еще не успели. Витал сразу приметил, что эта неряшливая разномастная компания – не меньше двухсот человек  – неспроста битком набилась в холле форта и явно разделилась на два лагеря. И те, и другие, стояли, готовые броситься друг на друга и разорвать в клочья.

Несмотря на примирительно поднятые руки Джу, тут же лязгнули клинки и выставились дула мушкетов со всех сторон.

– Капитан флотилии «Крылатого Марлина», – представился Витал, коснувшись треуголки. – Хожу под флагом Венсана. И пока вы тут не перестреляли друг друга, деля наверняка небогатый куш, я предлагаю вступить под мое начало для по-настоящему серьезных дел.

–– Да кем ты себя возомнил, сопляк?! – прохрипел один из увешанных пистолетами бородачей, – Венсан – давно покойник! Это всем известно! Повесил его флаги и ждешь, что мы будем тебе в рот заглядывать?!

Кто-то заржал, и за ним последовали остальные.

Челюсть Витала скрипнула от сжатых зубов. Да, смерть друга он наблюдал самолично, но то что его имя так быстро списали со счетов, ранило больнее картечи.

–– Пришел жаловаться, – не унимался хриплый и оглядывался на остальных. –  Подставили, видите ли, бедняжку… Тьфу!

Витал скрестил руки на груди и, стараясь соблюдать внешнюю невозмутимость,  ждал, когда стихнет смех. Хладнокровие с каждым мгновением утекало, словно песок, уступая закипающей ярости. Лица пиратов вокруг начинали казаться размытыми алыми масками. Он медленно выдохнул и произнес.

– Да! Я за а справедливость! За своих людей перегрызу глотку любому!  Я потерял пятерых ребят и трое сейчас в лазарете из-за этой гниды – наводчика. – Капитан остановил поднимающийся было гвалт жестом, – Но даже подстроенная засада не помешала моей флотилии дать бой армейцам Лиге Доблести и присвоить весь их груз. И это – только начало! У меня большие планы на развитие флота и контроль всей Лавразской акватории.

– Брешешь же! Хороши твои байки, да только сгодятся разве что девкам в борделе! А мы – люди серьезные…

Рука капитана сама нащупала рукоять пистолета.

– Забыл сказать. Я никогда не вру…

Большой палец с металлическим щелчком взвел курок еще до того, как разум Витала осознал это движение. Грохот выстрела – и хриплый бородач рухнул. Запах пороха и крови наполнил ноздри, а дым защипал глаза.

Джу явно смекнул, что к чему, и швырнул под ноги оторопевшей толпе содержимое ящика. Оно покатилось, звеня о грязный пол и заставляя присутствующих попятится. В раскрытом забрале начищенного шлема с гербом Лиги Доблести таращилась посиневшая голова чудовища с «Дельфины».

– А еще я не люблю повторять дважды, – продолжил Витал в повисшей тишине, –  Итак, я набираю людей. Толковых. Боевые плачу золотом. Предоставлю оружие и экипировку. Ходить будем на моденизованных кораблях, артиллерия и скорость которых не имеет равных.

Каждый удар сердца отдавался в висках барабанной дробью, но Витал был готов уже ко всему.

– Спокойно, барышни, эти господа мне известны, – раздался вдруг чей-то развязный голос. – Недавно откинулись с малоорфейского трибунала. Из приличных. Деньги у них точно водятся. Да и ребята не промах – увели эскадру из верденского порта прямо из-под носа у гильдейских. Вдова за них ручается. Выдыхайте.

Говорил тот самый светловолосый пират, чье изрезанное лицо так потрясло Витала в подпольном арсенале еще в Вердене. Иронически поклонившись, головорез опустил боек кичливо украшенного филигранью мушкета и заткнул его за богато расшитый кушак.

–– Леон. Квартирмейстер и, как говорят, неплохой штурман.

Пират протянул руку для рукопожатия. Из-за толстых рубцов на скулах улыбка его выглядела вынужденной, но живой взгляд холодных голубых глаз горел искренней готовностью.

– Мое почтение, Леон. – кивнул Витал. – Это задаток.

В грудь новому квартирмейстеру тотчас же ткнулся кошелек. Пират подхватил его и цапнул наугад монету, попробовав на зуб. На покрытом шрамами лице промелькнула смесь удивления и одобрения.

– Давайте же, господа, смелее! – пробасил Джу, подкидывая в руке очередной кошель. И из толпы к нему один за одним начали подходить кандидаты, называя свои имена и должности.

Витал наконец заткнул рукоять пистолета за пояс. Найти общий язык с этими одичавшими некогда собратьями оказалось действительно просто. Недоверчивый и воинственный их вид сразу сменился блеском и энтузиазмом в глазах.

– Капитан, так как звать-то тебя? – вдруг спросил Леон, и его вопрос привлек внимание всех присутствующих.

– Зови Венсаном, раз под его флагами ходим, – сказал Витал и почувствовал, как имя это обволакивает подобно плащу – новому, ещё непривычному, но уже словно созданному для его плеч. Венсан. Не офицер Гильдии, не капитан первого ранга. Венсан – вольный пират, чье слово – закон для его последователей.