Ты мне (НЕ) босс!

1

Бегу со всех ног, спотыкаясь на высоченных шпильках, чтобы успеть на утреннее совещание. Сегодня нам должны представить нового босса, и весь офис из-за этого стоит на ушах. У нас и так уже были карантины, всевозможные девальвации и кризисы, и теперь все трясутся от угрозы очередного сокращения. Но я не могу себе позволить такую роскошь! Мы и так с Владом еле успеваем отдавать свои долги по ипотеке, и я даже не хочу представлять, когда же мы по ним наконец-то расплатимся и сможем уже завести ребёнка.

А до этого прекрасного момента я, как рабочая лошадка, впряжённая в телегу, должна пахать, пахать и ещё раз пахать. Я останавливаюсь на светофоре у нашего бизнес-центра, погружённая в свои невесёлые размышления о тяжкой женской доле, как вдруг чёрный джип, выруливающий на поворот, заезжает колесом в дождевую лужу и окатывает меня почти с ног до головы! Мою чёрную строгую юбку до колен, и мою белоснежную отутюженную блузку, которую я надела сегодня в первый раз.

Я стою, словно оплёванная, причём и в прямом, и в переносном смысле, и, недолго думая, запускаю вслед уносящейся машине бумажный стаканчик с кофе, который до этого момента сжимала в руке. Моё спортивное прошлое не подводит меня, и стаканчик бьётся с глухим шмякающим хлопком прямо о заднее стекло, растекаясь коричневой жижей по всему багажнику. Автомобиль резко тормозит, и едущая за ним тачка чуть не врезается ему в зад. Из джипа выходит мужчина и направляется ко мне. Ну всё. Я попала. Я стою, как вкопанная, на перекрёстке: на своих каблучищах я точно далеко не убегу, и теперь я смиренно жду, что же случится дальше. А что мне ещё остаётся?

– Вы что, совсем обалдели?! – почти вплотную подходит ко мне шикарный брюнет в дорогущем костюме и итальянских ботинках. Надо же, такой модный, а ездить нормально не научился!

– А вы? – гордо я выпячиваю ему навстречу свою грудь, готовая защищать свои честь и достоинство вместе взятые. – Вы вообще смотрите на дорогу, когда едете?! Посмотрите, что вы со мной сделали! – практически ору я на него, и сама замечаю, как мужчина с интересом рассматривает мою грудь.

Я опускаю глаза вниз и вижу, что моя блузка насквозь промокла, и теперь не хуже прозрачного целлофана демонстрирует всем желающим мою торчащую грудь в кружевном бюстгальтере! Соски предательски затвердели от холодной дождевой воды, и теперь их с плотоядной ухмылкой рассматривает этот самый джентльмен.

– А я думал, это с вами сделала матушка-природа, – ухмыляется он. – В любом случае это очень красиво. Мне нравится.

– Да как вы смеете! – начинаю я кричать на него, как он лезет в свой карман и достаёт бумажник:

– Хотите, я вам заплачу за блузку? Приношу свои извинения. Но мне очень нравится, как вы сейчас выглядите, – и с этими словами достаёт стодолларовую купюру.

– Засуньте свои деньги себе знаете куда! – бормочу я в запале, стараясь руками прикрыть свою выставленную на всеобщее обозрение грудь. – Лучше машину свою отмойте, – дерзко обрываю я его, и убегаю от него прочь.

Какой всё-таки придурок! И теперь у меня из-за этого барана испорчено всё утро, весь день, и новая кофточка в придачу!

Отдуваясь и матерясь про себя, я забегаю в свой кабинет, где все девчонки уже сидят в ожидании, когда же нас всех позовут на встречу с новым боссом.

– Элеонора, что это с тобой? – закатив глаза в притворном сочувствии, восклицает Лариса, моя коллега и давняя соперница. Если уж и будут сокращать персонал, то кого-то из нас двоих, это как пить дать.

– А что? Со мной всё прекрасно, Ларисочка, не беспокойся, – сладким медовым голосочком отвечаю я, лишь бы не дать этой сучке повод почувствовать, как я сейчас безумно взвинчена.

Подхожу к зеркалу в нашем кабинете и вижу совсем неприглядную картину: волосы намокли и прилипли к щекам, блузка безвозвратно испорчена и демонстрирует всему миру мои прелести, а на юбке грязные белёсые разводы.

– Девочки, готовность десять минут, – заглядывает к нам в кабинет наш руководитель, Вениамин Егорович, и я решительно направляюсь к нашему платяному шкафу, где мы все храним какую-то выходную одежду.

Посмотрим, что-то здесь должно было оставаться из моего: я роюсь в недрах шкафа, пока не выуживаю оттуда чёрную короткую юбку с блёстками и очень откровенную вальяжную кофточку с открытой спиной. Это всё, что осталось у меня после новогоднего корпоратива. Ну что же, это лучше, чем мой обсосанный грязный наряд, и я сгребаю все тряпки в кучу и иду в уборную переодеваться.

Все отделы собрались в нашей огромной переговорной, и только я немного опаздываю, цокая по коридору своими шпильками. Вид у меня тот ещё, но я очень надеюсь просочиться на задние ряды, усесться там и оставаться незамеченной до окончания собрания. Запыхавшись, я вваливаюсь в зал, где в центре стоит наш коммерческий директор и представляет стоящего ко входу спиной мужчину, высокого, стройного и в дорогом костюме:

– Коллеги, рад вам представить нашего нового генерального директора Артура Альбертовича, прошу любить и жаловать!

Раздаются жидкие хлопки, я пытаюсь незаметно вдоль стенки пробраться вглубь аудитории, как вдруг наш новый босс оборачивается и его взгляд упирается прямо в меня. В мою мини-юбку, почти полностью открытую легкомысленным переливающимся топиком грудь и в моё лицо.

– Добрый день, – шепчу я задеревеневшими губами, и сразу же узнаю в нём утреннего водителя из внедорожника.

– А вот и наша Элеонора Роскошная, – на всю аудиторию объявляет мой коммерческий директор, – ну что же, мы вас только и ждали, проходите, чего уж тут! – и я про себя ругаю на чём свет свою фамилию. Роскошная. Надо же было с такой родиться!

– Действительно роскошная, – надменный красавчик неопределённо хмыкает и продолжает скользить по мне наглым взглядом чёрных бездонных глаз, пожирая грудь, словно аппетитный десерт, который он, по всей видимости, с превеликим удовольствием сожрал бы в кофе-брейке.

Да, выгляжу я, мягко говоря, непрезентабельно… ладно, чёрт возьми, выгляжу я вызывающе и не к месту! Но это ведь не повод унижать меня своими липкими глазёнками! Тем более, что этот карнавальный наряд мне пришлось нацепить не по собственной воле, а по его вине.

– Очень приятно, Элеонора Роскошная, это моя фамилия, – бормочу я под смешок своих коллег, одновременно задыхаясь от возмущения.

Так и подмывает бросить ему что-нибудь колкое, но не собираюсь устраивать сцену на глазах у всего коллектива, в рядах которого уже ползёт растерянный шепоток и раздаётся тихий хохот.

Среди всей этой возни и десятков вздохов я безошибочно узнаю писк Ларисы-крысы, уже настроившей свои локаторы на возможный скандал. У этой стервы нюх на подобные вещи, а у меня на неё аллергия.

– Ну что ж, коллеги, приветствую всех. Рад познакомиться со всеми вами, так сказать, лично, – изрекает новый босс, оторвав, наконец, от меня свой похотливый взгляд и обводя им притихшую аудиторию.

И я подмечаю про себя, что у него просто потрясный голос. Такой тягучий и сексуальный, что совершенно неудивительно, почему все наши девчонки внимают каждому его слову, пока я грациозной козочкой проскакиваю на единственное свободное место, оказавшееся рядом с Ларисой, конечно же.

Вениамин Егорович, как дирижёр, взмахивает руками, поощряя своих подчинённых не стесняться и как следует выразить всеобщий восторг по поводу прибытия нового гендира. Снова раздаются негромкие аплодисменты. На лицах расцветают улыбки. На некоторых особенно сладкие, прям-таки медовые…

– Благодарю за тёплый приём, – продолжает Артур Альбертович, а я внутренне поражаюсь тому, что с первого раза запомнила его имя, потому что память на имена у меня всегда была просто отвратительная. – Постараюсь влиться в ваш дружный коллектив максимально органично и безболезненно, – с этими словами его чёрные глаза вновь останавливаются на мне.

И в этот раз вместо гнева я испытываю неловкость, как неопытная пятнадцатилетняя девчонка, которую пристально изучает красивый взрослый дядька.

Раздражённо поджимаю губы, хмурюсь, со стороны наверняка напоминая неудовлетворённую дуру, но не могу ничего с собой поделать. Этот хам выводит меня из себя!

Подумываю незаметно поправить вырез чёртовой кофточки, со слишком глубоким декольте, но быстро отказываюсь от этой идеи, вместо этого вдруг выпятив грудь ещё сильнее. Пусть поломает об неё глаза, раз уж так хочет откровенно и нагло на неё пялиться!