Читать книгу: «Невеста на уикенд», страница 3

Глава 7. Настя

Самолет.

Частный.

Кожаный салон и полмиллиона в бутылке. Вазочки с цветочками и две бортпроводницы, одетые с иголочки в форму авиакомпании, с наиглупейшими улыбками на лице.

Нет, я не ханжа, но когда раз за разом, где бы мы ни были, представительницы женского пола начинают строить глазки Илье, у меня начинают дергаться оба глаза от нервного перенапряжения. В итоге, чтобы не слышать их шепотков и совершенно по-старушечьи не рявкнуть, чтобы не смели обсуждать моего начальника за спиной, отползаю с алкоголем подальше и от мужчины, который с предельно собранным выражением на лице пытается работать, и от этих дамочек.

Устроившись на диванчике, уже почти час, что мы летим, я все не перестаю удивляться, куда и в какой мир я попала? Словно в какую-то глупую современную мелодраму, где наивная простушка из глубинки оказывается чуть ли не принцессой на балу. Нет, такое точно происходит не со мной. И к такому точно нельзя привыкать. Но, черт возьми, как же это круто, когда у тебя есть собственный самолет!

Переваривая в своей голове полученную от “жениха” информацию, пытаюсь сложить все пазлы в своей голове и получить четкую картинку.

Родители ратуют за семейные ценности. Значит, ревностно и ответственно отнесутся к принятию чужой женщины в семью, даже если это, по легенде, любимая их сына. Хотя по какой легенде? Это для нас легенда, а для них мы вместе уже полгода и без ума от любви друг к другу. Полгода, ха! Неужели кто-то способен такого чурбана бесчувственного, как Сокольский, выдержать полгода? Эх, если бы можно было любовь построить на ненависти, вот это точно бы у меня получилось. У нас. Да и вообще – не умеет камень любить.

Так, едем дальше. Падаю головой на мягкую подушку, которую услужливые девочки мне заботливо принесли, и продолжаю свой мыслительный процесс, приходя к нерадостной мысли. Если еще учесть, что я чисто гипотетически нарожаю им внуков, отбор будет жесткий вдвойне. Гены, наследственность и прочую ересь никто не отменял. И в свете таких событий все же лучше им не знать, что у меня самой семьи-то и нет. Только Ксю, и та не родня по крови. Биологических родителей я не знаю, а с приемными мне как-то не везло…

А потом я честно пытаюсь придумать стоящую легенду. Перебираю у себя в голове все видимые и невидимые первые встречи из кино и книг. Но получается такой абсурдный абсурд, что аж выть хочется. Да и, видимо, дорогие пузырики слишком сильно ударяют в мозг, который утром подняли, но не разбудили, что в итоге, после всего парочки бокалов я, уютно свернувшись калачиком, под тихий, монотонный стук пальцев Сокольского по клавиатуре, засыпаю.

И во сне наш коварный план проваливается с треском…

За час до прилета Илья самолично будит меня. Открываю глаза и утыкаюсь в его задумчивый взгляд. И вроде съязвить охота или, может, гадость выдать, но слишком уж в этот момент растерянное у него выражение на лице. Да и только я собираюсь открыть рот, поглубже вдохнув, как меня в «любимом» приказном тоне отправляют готовиться к приземлению.

Приказ понят практически с одного взмаха брови.

Так, джинсы и футболка сменяются элегантным белым платьем с открытыми плечами и сногсшибательным декольте, куда, на мое счастье, есть что положить. На лице появляется макияж, урок по нанесению которого мне вчера преподала Вика, и который, на мой взгляд, только добавляет мне лишних годиков, но, видимо, боссу такие дамы и нравятся. Сногсшибательные, но при этом искусственные и фальшивые вдоль и поперек. Волосы укладываю легкими локонами.

Смотрю в небольшое зеркало уборной и сама себя не узнаю, правда. Нет, это девушка с обложки точно не я. Внешне, по крайней мере. Был бы еще какой-нибудь чудодейственный способ, чтобы на эти четыре дня преобразиться внутренне, я бы воспользовалась. А то чем ближе к цели, тем сильней дрожат коленки от волнения.

– Через десять минут будет заход на посад… – выходит из противоположных дверей Илья и запинается на полуслове. Первым делом его взгляд утыкается в мои губы, накрашенные алой матовой помадой, и я вижу, как стремительно пожирает темную радужку черный зрачок. Как затягивается яростным туманом тяжелый взгляд, а потом медленно, словно в замедленной съемке опускается в район декольте, вниз по платью и замирает на моих ступнях, обутых в аккуратные светлые босоножки на каблучке, на неброском светлом педикюре на пальчиках.

– Воуч, – говорит мужчина предельно простое и, как мне показалось, удивленное. – Кхм… ты… потрясающе выглядишь, – переводит наконец-таки взгляд мне в глаза. А голос-то просел до грудного хрипа. Что это такое? Неужели удалось произвести впечатление?

– Спасибо, – тяну уголок своих “аппетитных” губ в ухмылке и, с наслаждением проследив, как Сокольский пальцем оттянул воротник рубашки, продефилировала в свое кресло и, как послушная девочка, пристегнула ремень безопасности.

Мужское замешательство, вызванное твоим внешним видом, всегда тешит самолюбие.

– Так… кхм-кхм… что там про посадку, – выдаю ангельскую улыбку Сокольскому, который, наверное, еще долгие пару секунд смотрит на меня, словно пригвожденный к месту, а потом проходит и устраивается напротив.

– Приземлимся мы в аэропорту Ниццы, – берет себя в руки босс, – а оттуда на машине до виллы родителей чуть меньше получаса.

– Почему Ниццы? Вы же сказали – Монако.

– Монако – карликовое государство, там просто-напросто негде строить аэропорт, – выдают мне поучительно, а я не могу удержаться и прыскаю со смеху. Это нервы, точно нервы.

– Ясно, – киваю, бросая взгляд в иллюминатор, за которым проплывает синяя гладь моря и редкие белые облачка. Внешне кажется все так тихо, спокойно, безмятежно. А вот внутри, чем ближе к земле, тем ярче бушует огонь.

– Волнуешься? – голос собеседника слышу словно издалека.

– Есть такое, – устраиваю ладошки на коленях, едва заметно отирая вспотевшие ладошки о платье, и, тяжело вздохнув, поднимаю взгляд на потолок. Правила десяти секунд, Настя.

– Все будет хорошо, они не изверги.

– Ты сначала меня напугал, а потом успокаиваешь? – фыркаю, встречаясь с задумчивым взглядом мужчины. – Так себе тактика.

– В любом случае, я буду рядом двадцать четыре на семь.

– Давай на четыре.

– Что?

– Ничего, – отмахиваюсь, чувствуя, как внутри просыпается нервозность. – Забудь.

Но у Сокольского на это свое мнение. Собственно, у него на все свое мнение. Он, конечно, ничего не говорит, но подается вперед и ловит мою ладошку, зажимая сильно и крепко в своей большой и крепкой руке, в которой моя теряется совершенно, а дыхание перехватывает.

Если до этого просыпалась нервозность, то теперь паника от того, как меня накрывает одно его прикосновение.

Никогда. Почти никогда я не соприкасалась с ним так близко, не имела тесного физического контакта и даже подумать не могла, что простое держание за руку может так… волновать. Так будить организм и переворачивать все внутри. И как-то пальчики в его руке начинают нервно ерзать, и ладонь потеть еще сильнее, и вообще, сердце стучит уже где-то в висках. И от смерти спасает голос бортпроводницы в динамике и посадка, которая прошла удачно.

Глава 8. Настя

Франция. Ницца. Лазурный берег.

Или еще круче – Монако, Монте-Карло, Пристанище богачей. Сияющее огнями княжество с дорогими яхтами, тачками, огромными ценниками и казино.

В принципе, все это должно говорить само за себя. Попутно описать мое внутренне состояние как человека, который оказался хоть одним глазком, одной маленькой частичкой души причастен к такой роскошной жизни, что ведут местные жители. Стоило только ступить на трап, как в глазах буквально зарябило от дороговизны и лоска. От красоты и яркости окружающих меня красок. Словно я не в другую страну попала, а вообще на другую планету. Здесь краски ярче, воздух легче, и люди… другие.

Не знаю, сколько на мою долю выпадет за эти четыре дня удивлений, но когда прямо к нашему самолету подъезжает сверкающий на солнце черный Астон Мартин, я запинаюсь, путаясь в ногах, и только благодаря вовремя подловившему меня Сокольскому не лечу носом вниз с пяти ступенек.

– Осторожно, – слышу над ушком и обострившимися рецепторами чувствую, как сжалась его рука на моей талии, а его горячее дыхание шекочет шею и нервишки.

– Да… я, – машу головой и бросаю все попытки выдавить из себя что-то членораздельное. Выпутываюсь из объятий и, спускаясь “на землю”, как зачарованная, переставляю каблучками прямо к до неприличия шикарному авто, из которого выходит молодой парень в совершенно обычных джинсах и черной футболке и протягивает мне ключи.

– Мадемуазель… – слегка кивает головой парнишка, улыбаясь, и ждет… вот только чего?

– Анастасия, – слышу позади голос Ильи.

– Что? – оборачиваюсь, и мне кажется, глупее я еще точно не выглядела. Собственно, на это, похоже, и намекает легкая улыбка на его губах.

– Он ждал твоего имени. Мадемуазель Анастасия, – натягивает на глаза солнцезащитные очки мой босс. – Привыкай, тут к тебе будут исключительно таким образом обращаться.

– А… ясно, – значит, для них мы тут мадемуазель? Что же, это даже приятно. – Да, спасибо, – улыбаюсь и говорю парнишке, хоть и не совсем уверена, что он меня понял. Но он кивает и, передав мне ключи, отходит, а я как стояла в растерянности, так и стою, не зная, что с ними делать и как вести себя дальше. Пока снова не вмешивается Илья. Кажется, мне без него не прожить в этом месте и часу.

– Едем?

– Да, наверное. Держи, – протягиваю ему брелок, а руки-то трясутся так, что мужчина с долгое мгновение смотрит на меня, затем поднимает очки, в темных линзах которых я уловила свое ужасно испуганное отражение, и ловит мои пальцы с ключами.

– Так, Настя, – вот этот его тон, чувствую, сейчас будет нравоучительная лекция. – Я, наверное, сейчас тебе открою Америку, но здесь тоже есть воздух и им тоже можно дышать.

– Что ты…

– А еще улыбаться и двигаться. Если ты будешь контактировать с людьми, никто тебя не съест, а если ты еще будешь с ними разговаривать, так вообще будет прелесть, – забирает у меня брелок и разводит руками наглец.

– Я не знаю английский, или французский, или вообще какой-нибудь язык, кроме русского, – отвечаю сквозь зубы, и слова эти почему-то выходят очень и очень нехотя. Словно в своей тупости ему признаюсь.

– Ясно, – кивает, поджимая губы и сверля своим строгим взглядом, – но я не прошу тебя трещать без умолку. Я знаю, что ты умеешь очаровывать людей одной улыбкой и взмахом ресниц. Видел на совещаниях, – говорит и открывает дверь на пассажирское сиденье, – так что, – подает мне руку в приглашающем жесте.

А мне, не знаю почему, в этот момент стало до боли обидно за себя, словно и правда ощутила свою никчемность. Такие, как он, всегда знают, что делать, как ходить, говорить, кому улыбаться. Никогда не впадают в ступор и не трясутся перед чем-то новым или кем-то незнакомым. Не смущаются, не боятся и еще много “не”. Такие универсальные солдаты – сильные мира сего. И к Сокольскому это имеет наипрямейшее отношение. Никогда за все два года я не видела его по-настоящему смущенным или растерянным. А я, и правда, девушка не того уровня. Для меня вся эта фешенебельная жизнь, как для обезьяны телефон: в руках кручу, а что делать с ней, не знаю. И я просто ни грамма не сомневаюсь, что стоит его родителям только меня увидеть, как весь наш план рухнет. Потом что рядом с их сыном должна быть женщина, как минимум, приближенная к этому светскому обществу.

Надо было выпить в самолете еще парочку бутылок шампанского, чтоб на утро даже не вспомнить, как прошло наше “знакомство”.

– Не ту вы девушку на роль невесты выбрали, – не получается сдержать тяжелый вздох, – очень надеюсь, что я вас не подведу, – вкладываю свои пальчики в его большую ладонь, которую он сжимает, от чего по позвоночнику бегут предатели-мурашки.

– Я в тебе уверен, – и правда, в голосе ни грамма сомнений, так же, как и во взгляде.

– Зато я нет, – говорю и прячусь в прохладном салоне авто.

Дорога до виллы Сокольских занимает жалкие по продолжительности двадцать минут и потрясающие по красоте тысячу и одну достопримечательность. Сказано это, конечно, громко, но для меня, наверное, это рай. Идеально ровная трасса, что тянется вдоль побережья, и звериный рев мотора. Уверенные движения красивых мужских рук на руле, крышесносная скорость и проносящиеся за окном живописные скалы, утесы, горы. Здесь много гор, и, как я успела прочитать на досуге, само княжество Монако построено практически на горе. А еще море, что плещется о камни, словно нападая на эту райскую лагуну для богатеев. Оно невероятного лазурного цвета. Абсолютно оправдывающее свое название.

– До места чуть меньше пяти минут, – поглядывая на часы, сообщают мне. – Успокоилась немного?

– Да, а можно мы весь уикенд вдвоем проведем, а? – выпалила и только потом поняла, как и с каким намеком это прозвучало. – То есть я имела в виду, что с тобой как-то привычней уже бурчать, – бросаю взгляд на водителя, на чьих губах гуляет довольная улыбка. – Это не то, что вы… ты подумал. – Опять это пресловутое “вы”! – И с тобой не надо строить из себя мадемуазель.

– Я польщен, правда. Но нет.

– Жаль, – снова отвожу взгляд в окно, за которым, словно одна большая сине-зеленая размытая картинка, “пролетает” местный колорит. И куда он так топит? Судя по приборной панели, этот черный зверь уже летит под двести.

– Мы разве опаздываем? – не выдерживаю, когда мы круто входим в поворот, и меня от страха вжимает в кожаное сиденье, а пальцы вцепляются в накинутый ремень безопасности.

– Нет.

– Тогда почему ты так летишь?

– Разве? Всего сто семьдесят, – говорят мне спокойно, поглядывая на спидометр. – Для этой машины, считай, мы ползем.

– Всего? Ползем?

– Ты когда-нибудь сидела за рулем такой тачки, Настя? – опять этот взгляд, как на маленького ребенка.

– Такой нет, конечно. Где? В нашем захудалом районе увидеть такую машину – все равно, что встретить НЛО. Но вообще-то у меня даже есть права.

– Н-да? Напомни мне как-нибудь за эти дни посадить тебя за руль этого монстра, уверен, тебе понравится.

– Сильно сомневаюсь.

– Не сомневайся. С такими дорогами, как здесь, и количеством лошадей под капотом этой красавицы, ехать сто – это кощунство! – одаривают меня хитрой улыбкой, а мне же вот совершенно не хочется испытывать этот адреналин на себе. Зная свое везение и умение управляться с дорогими вещами, уверена, что мы доедем лишь до ближайшего столба. Ну, или скалы, что тут более вероятно.

– Вы любитель крутых тачек, я поняла.

– Если выберем пару часов, я свожу тебя по Монако. Вот где рассадник таких авто.

– Так, я запуталась, а мы куда тогда едем?

– Считай, что в пригород, если так можно выразиться. Родители живут, не доезжая до самого княжества. Но территориально считается, что это Монако. И да, давай пробежимся по основным моментам. Думаю, раз мы уже полгода вместе, ты, по крайней мере, должна знать имена моих предков.

– Сергей Денисович и Эмма Константиновна Сокольские, – выпаливаю тут же. – Отцу шестьдесят два, а матери пятьдесят девять, если я не ошибаюсь. – Загибаю пальчики, вспоминая, что еще успела узнать. – Ах да, в браке уже почти сорок лет, двое детей – это ты мне сказал. А еще у твоих родителей есть собака.

– Откуда? – хмурит брови мой жених, явно не ожидая такого.

– Википедия. Пока собиралась, заглянула одним глазком, а то ты не сильно болтлив, знаешь ли, – одариваю его милой улыбкой, – только вот чем занимается фирма твоего отца, я так и не поняла.

–Тоже недвижимость, только в основном жилая и элитная. И две собаки.

– Да? Оба далматинцы? Неожиданно, кстати.

– Да, оба. Сестру, кстати, зовут Инна. Ей тридцать, муж Леша, а моя племяшка – Каролина, и ей шесть. Вполне возможно, что она в этот момент гостит у моих родителей, тут точно не могу сказать. Но вот с ней-то, я думаю, вы подружитесь точно, она такая же вредная и пакостливая, – усмехается Илья, получая от меня удар ладошкой в плечо.

– Я вредная исключительно потому, что у меня весьма несносное начальство.

– И да, Настя, по легенде, ты модель, – словно не слыша меня, продолжает Сокольский, уверенно сжимая пальцами руль.

– Модель? – морщу нос, – на большее твоей скупой мужской фантазии не хватило? Вы правда все так зациклены на плоских девушках с ногами от ушей?

– Нет. Я не люблю связываться с девушками из модельного бизнеса, если тебе это так важно знать. Но, как говорят, любовь зла – полюбишь и…

– Модель. Да уж.

Пока вели беседу, Илья сворачивает с главной трассы, и я не успеваю даже моргнуть, как дорога и ожидание заканчиваются, а мой взгляд упирается в высокие кованые ворота, за которыми я вижу…

– Это замок, – говорю уверенно, потому что иначе у меня проблемы с головой.

– Это вилла.

– Нет, как минимум дворец.

– А ты бывала во многих виллах?

– Нет, но не бывают такими огромными виллы! – заладила я свое. А когда автоматические ворота открываются и я замечаю на подъезде к дому высокий круглый фонтан, с причудливых барашков которого ручейками стекает вода, мое сердце ухнуло в пятки, кажется, окончательно. Масштабно. Очень.

А-а-а нет, вот сейчас только окончательно сердце улетело и пообещало вернуться тогда, когда я закончу участие во всем этом фарсе. А все потому, что дверь в дом открылась, и на крыльце появились мужчина и женщина, надо полагать, хозяева дома – родители Ильи, которые вышли встречать сына.

– Вот сейчас все мое спокойствие исчезло, как страшный сон. Я не справлюсь, мы еще можем уехать, – нервно сжимаю ладонь в кулак и затравленно смотрю на припарковавшегося рядом с другой машиной Сокольского. – Я верну тебе чек, и ты найдешь другую, более подготовленную к таким вот условиям девочку. Пожалуйста, – неосознанно хватаю его за руку и переплетаю пальцы, что отдается странным покалыванием по коже, словно маленькие искорки пробежали по пальчикам. И, судя по выражению лица Ильи, не только у меня “искорки побежали”.

И вот-вот я уже думала, он смилостивится и растает, но…

– Закончила? – отстегивая ремень безопасности, бросают мне совершенно спокойно. Значит, показалось. Да и правда, с чего бы его какое-то там прикосновение будет волновать? Выдергиваю руку и бросаю взгляд через плечо, где в непонимании замерла чета Сокольских.

– Что?

– Истерику. Все будет хорошо. Выходи.

– Не пойду.

– Настя.

– Н-е-ет, – шиплю и машу головой, вжимаясь в дверь от его злого взгляда.

– Ты серьезно решила трусливо спасовать в последний момент?

– Да.

Он замолчал. Смотрит и не говорит ни слова, только держит руку на двери и словно что-то прикидывает в уме.

– Загорская, – говорит Илья в конце концов. Но не привычно полурыча, а как-то устало, прям как в тот вечер, что звонил мне. – Мне нужна твоя помощь. Страшного здесь ничего нет, мы же не убивать их приехали, в самом деле.

– Моя совесть потом не даст мне спать спокойно, если я не умру раньше времени от остановки сердца. Ты понимаешь, что мы их обманем! – округляю глаза, только сейчас понимая абсолютно весь масштаб “игры”. – Чтобы отжать бизнес у твоего отца.

– Не отжать, а просто встать во главе. И мы переложим всю ответственность с твоей совести на мою, идет? Серьезно, Настя, мне что, в ноги тебе упасть?

Да не уверена я, что сейчас это мне поможет, но признаю, с извращенным удовольствием посмотрела бы на него у меня в ногах.

Но ответа моего Сокольский не дожидается, и я не успеваю опомниться, как он выскакивает из машины, а я ловлю руками только воздух, едва не зацепив край его рубашки-поло. Вот так, бамс и сбежал. А потом еще пара секунд, и уже открывается моя дверь.

– Все будет хорошо, – повторяет Илья и, заныривая в салон, отстегивает мой ремень безопасности. В этот момент его лицо оказывается запредельно близко к моему, и тело лишний раз напоминает, как не просто будет изображать с ним “любовь”. Потому что стоит только уловить его дыхание на своих губах, разум плавится.

– Я… – начинаю, но сама не знаю, что хочу сказать, сердце выписывает сумасшедшие кульбиты, когда его взгляд опускается на мои губы, и он поджимает свои. Словно хочет поцеловать, словно с трудом сдерживает себя. – Я не справлюсь, – шепчу, и это действует на него отрезвляюще.

– Идем, – говорит тихо мужчина, с каким-то сожалением отстраняясь, и тянет меня за руку, посильнее перехватывая ладошку. – Все пройдет быстро, – вроде как приободряет, только вот действует это с точностью наоборот.

Но пути назад нет.

Вдох, выдох.

Собрать всю свою силу воли в кулак и превратиться в первоклассную актрису. И плевать, что, по большому счету, весь наш “спектакль” шит белыми нитками.