Читать книгу: «Гримуары. Подземка. Хаска», страница 4

Шрифт:

– Да, мессир.

– Поехали. С богом.

***

…Гид, черноволосый грек, протер замшей темные очки и водрузил их обратно на нос.

– Послезавтра начинается пасхальная неделя. Как видите, сейчас на улицах множество паломников, прибывающих со всех стран мира. Ожидается сошествие Святого Огня, и в этот день храм будет закрыт. Обратите внимание…

Его перебила пожилая дама в легком кремовом брючном костюме и шляпе:

– А что, храм недавно ремонтировали?

– Нет, мадам. Почему вы так решили?

– Там лестница осталась, я думала – строители забыли, – дама указала на фасад храма. Там действительно на карнизе стояла лестница, прислоненная к окну.

– О, нет, мадам, это – «Недвижимая Лестница». Она стоит тут уже без малого триста лет. Её поставили ещё при турках-османах. Это очень интересная история…

Все задрали головы.

Гул нарастал. Внезапно с восточной стороны в небе возник очень яркий диск. Его зеркальная поверхность отражала солнце, часть улицы и облака. Диск увеличился в размере, затем завис над улицей.

Грохот стоял оглушительный. Стекла в домах вибрировали, поднялся ветер.

К группе туристов бежал полицейский, придерживая фуражку.

– Всем покинуть площадь! Всем покинуть! – кричал он.

Еще двое или трое стражей порядка пытались направить толпу через узкие переулки на параллельные улицы.

Некоторые из паломников пали на колени, неистово крестясь. Свист нарастал, и по улице понесся пыльный смерч. Площадь тотчас опустела, и вслед за толпой ретировались полицейские.

***

Тарелка зависла на высоте метра, и всё стихло.

Люк открылся, и на тысячелетнюю мостовую ступила команда корабля. Все трое держали наизготовку оружие.

– Никого нет, – Бота поводил стволом.

– Они там, – Белка указала рукой в направлении храма, – и они нас видят.

– Поверните на браслете кольцо. Чтобы красные точки совпали, – сказал Бота.

Винс посмотрел на левую руку и сделал так, как сказал Бота. Браслет щёлкнул и кольца разошлись вдоль запястья. В ту же секунду его тело окутало легкое облако тумана, состоящего сплошь из серебристо-красных точек. Они переливались и образовывали что-то, похожее на прозрачную крупную чешую.

– По идее это непробиваемо, – Бота похлопал Винса по плечу. Получилось, что – по туману, плеча он не коснулся.

– Ништяк, – взвизгнула Белка.

– Другое дело. Тогда – двинулись, нам надо попасть в храмовый комплекс.

Не успели друзья сделать и двух шагов, как из окна второго этажа ударила вспышка, потом – ещё одна, и ещё. Две угодили в мостовую, выбив в ней дыры размером с теннисный мяч, третья попала в плечо Винса. Его развернуло, защитное поле вспыхнуло ярко-красным светом, но выдержало.

– Короткими перебежками, держаться у стен, впере-е-е-д! – скомандовал Винс.

«Молнии» ударили залпом, осветив всю улицу, как вспышки фотоаппаратов. Они посыпались градом…

Глава 15

«И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нём; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые; Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь»

(Мф. 28:2-6)

***

Огонь был просто ураганный.

Винс и Бота стояли за домом на перекрестке, Белка – на другой стороне.

– Что делать будем, командарм?

– Подождем, когда они выйдут из храма.

– А они выйдут?

– Если мы себя не обнаружим минут десять – выйдут. Белка, ты их видишь?

– Да.

– Сколько их?

– Пятеро. Вижу еще что-то, но не разберу.

– Дай знак, когда они выйдут на площадь.

Через минуту или меньше выстрелы прекратились. Белка затаилась за каменным забором, и Винс хорошо видел ее.

– Что там?

– Вышли… Пятеро, в темно-синей форме.

По стенам и мостовой заплясали зайчики лазерных прицелов. Бота попробовал высунуться, но тотчас в него последовал выстрел. Сработала защита.

– Винс, сколько там на счетчике у тебя?

– Ещё девять попаданий выдержит, как у кота, а там – туши свет.

– Они нас перещёлкают.

– Шеф, у меня идея.

– Говори, очкарик.

– Дай мне твой бластер. С двух рук я уложу четверых. А Белка пусть возьмет пятого. Я в Doom призы брал.

– Хм… Хорошо, держи, – Винс подал ему оружие.

Бота натянул бейсболку на затылок и истошно завопил:

– Ураааа!!!

И выскочил на середину улицы с двумя бластерами в руках.

***

Треск разорвал тишину, засверкали молнии. Защита Боты загорелась красным пламенем – столько в нее попало зарядов одновременно.

И через секунду все стихло.

В воздухе сильно запахло озоном.

Винс высунулся из-за стены – у входа в Храм лежали солдаты, все пятеро.

Бота держался за плечо, меж пальцев проступила кровь.

– Гацкий папа, не хватило защиты, – он отстегнул уже бесполезный браслет и бросил его на землю.

Подбежала Белка.

– Дай посмотрю, – она с силой отцепила его руку. Рана была глубокой, словно прорезана острой пикой.

– Ой, мамочки…

Белка сделала такую гримасу, словно это ей было больно. Слёзы потекли из её глаз.

– Дай-ка я посмотрю, – Винс отстранил её. И молча положил обе руки на Ботино плечо.

– Печёт, – Бота поморщился.

Из-под рук Винса пошел пар. Его пальцы засветились, слабо, едва заметно.

– Щекотно.

Когда Винс убрал руки, на месте раны розовел лишь легкий рубец. Белка раскрыла рот.

Бота пошевелил плечом.

– Ой… Спасибо, Господи, верую! – он вытаращил глаза, словно увидел перед собой зеленого бога Ламагры.

Винс и сам не ожидал такого эффекта. Он делал это по какому-то внутреннему повелению, неосознанно. Стряхнув оцепенение, он подхватил оружие из рук Боты.

– Ладно вам тут. Ничего особенного. Ну исцелил, ну и что? Ну, бога не видели? Обычное дело. Выдвигаемся, времени нет, – он кивнул в сторону Храма.

Они обошли трупы и вошли в полумрак храмового комплекса.

***

…Посреди церкви Гроба возвышалась Кувуклия – великолепное сооружение, поражающее богатством отделки. Белка рассматривала все с неподдельным восхищением.

– Красота-то какая!

Она потрогала рукой дверь в придел Ангела, словно она могла быть нереальной. Но всё было реально.

– Зачем мы пришли сюда? – спросил Бота, оглядывая древние фрески на стенах и потолке.

– Сейчас узнаем, – Винс отключил свой браслет и подошел ко входу в придел. Помещение Кувуклии изнутри было скупо освещено горящими лампадами. Посреди часовни возвышался стеклянный ящик с камнем Ангела.

Все трое вошли внутрь.

Белка рассеянно показала рукой на невысокий проем в дальней стенке.

– Нам, кажется, сюда.

***

Они поочередно протиснулись в святая святых – в тесную келью с гробом Иисуса. Ровно половину комнаты занимала мраморная плита, закрывающая ложе.

Винс пристально всматривался в поверхность плиты, на которой был высечен крест.

– Ну что? – спросила Белка.

– Сейчас. Я слушаю.

– Что ты слушаешь?

– Мне говорят. Мне что-то говорят.

– Кто?

– Не знаю. Кто-то.

Он вдруг поднял руку и ладонью перекрестил плиту. Она бесшумно скользнула в бок и исчезла в стене.

– Ни фига себе пельмешек! – Бота присвистнул.

На Винса пахнуло холодом. Внизу оказалось углубление с тремя ступенями, ведущими к ложу.

– Ну вот. Оказывается все было так просто, – сказал он и поставил ногу на ступеньку. Послышался шум сервоприводов, и само ложе уехало в нишу, открыв черный провал с лестницей, уходящей в невероятную глубину.

***

Спускались вниз, в кромешной темноте, несколько минут.

– Идите за мной, я теперь как кошка всё и ночью вижу, – Белка тихонько двигалась первой.

…Они оказались в небольшом зале. Свет вспыхнул сам, едва они ступили на ровный пол. Зал представлял собой шестигранник с тремя ящиками посредине, напоминающими электрошкафы.

Винс открыл дверь в один из них.

Ничего особенного он не увидел. Монитор, клавиатура и сканер сетчатки глаз, похожий на микроскоп. Нет, еще два тороидальных, с абсолютно зеркальной поверхностью, предмета – вверху и внизу.

– Бота, что скажешь?

Бота протиснулся в ящик и осмотрел внутренности. В левом верхнем углу монитора мерцал маркер – компьютер работал. Он нажал на пробел и экран засветился. На нем развернулся интерфейс управления.

– Здесь все не по-нашему, шеф.

– Предположения имеешь?

– Да, сир. Два блестящих тазика – это скорее всего, 3D принтер. Сканер, эээ… как бы считывает память. Нет, думаю что он вообще всё копирует на винт.

– Что – всё?

– Всю личностную информацию. Всё, что ты есть. И хранит ее где-то на винте.

– Я поняла. Это портал? – Белка опять надула щёки. Это выглядело смешно.

– Верняк, портал. А принтер для того, чтобы потом слепить материальное тело.

– Моё, или твоё?

– Да практически любое. Хоть бегемота.

***

Чем мы отличаемся от животных? В чем принципиальна разница между человеком и зверем? Та же плоть, конечности. Зубы – клыки, резцы и коренные. Ногти – когти. Похожее строение черепа, костей…То же водянистое вещество мозга.

Отличаемся сознанием.

Этой энергией, вырабатываемой природным генератором, функционирующем в голове. Этими пресловутыми электромагнитными импульсами – мыслями, пролетающими со скоростью света по нейронам, словно искры в дикой ночи. Этим информационным полем, составляющим ауру высокоразвитого существа.

Человечество – это не совокупность двуногих прямоходящих, вовсе нет, нет.

Человечество – это миллиарды слабых электромагнитных сигналов, живущих в эфире. Как мошки при свете фонаря…

***

– Неужели я ошибся, и здесь нет Машины? Это просто портал?

Винс с досады хлопнул дверью.

Бота опустился на корточки.

– Миссия невыполнима, – пробормотал он обреченно.

Белка ходила по залу и заглядывала в ящики. Смотрела на плафоны освещения, вделанные почему-то в пол. Потом ее взгляд упал на кабели, которые уходили в стену. Она подошла к этому месту и потрогала рукой тысячелетнюю каменную кладку.

– Парни, кажется я что-то нашла, – почти крикнула она.

Глава 16

В стене оказалась дверь, замаскированная под камень. Винс подошел и осмотрел Белкину находку.

Ни ручки, ни замочной скважины, ничего.

– Винс, попробуй сделать как с плитой.

Винс перекрестил дверь, ни ничего не произошло.

– Белка, посмотри ты, что за ней.

– Дверь очень тяжелая. Больше метра толщиной. Справа какие-то провода идут. Вот, нашла!

Она указала на металлическую пластину в стене, размером с монетку. Бота, не раздумывая, нажал на неё пальцем.

Дверь уехала, освобождая проход. Друзья вошли внутрь.

– Мама дорогая! – Бота присвистнул.

Помещение было огромных размеров. Тоннель, или ангар, диаметром метров десять, уходил далеко под землю и вперед. Посреди него была устроена эстакада, вдоль которой тянулись кабели, работали вспомогательные механизмы. Метрах в ста от них, во всю ширину вращалось большое колесо красноватого цвета. От него чувствовался жар.

– Вот и Машина, – сказал Винс, указывая на колесо.

Они двинулись к ней по эстакаде. Древние механизмы издавали гул, словно в заводском цеху. Под потолком горели лампы, и все было отчетливо видно.

Перед колесом, на небольшой площадке, они и остановились.

Там, за ним, была темнота. Бота неуверенно сделал шаг, но Винс остановил его.

– Не надо туда идти. Там – Тёмная Сторона.

– Потемнею, шеф?

– Не совсем. Только душой.

Белка задрала голову.

– И что нам теперь делать? Мы ведь должны остановить эту махину? А как?

– Понятия не имею. Она весит тонн тридцать, не меньше.

Тем временем Бота что-то рассматривал в основании колеса. Мурлыча себе под нос песню Черного Плаща, он спустился на метр ниже, по маленькой лестнице. Здесь работали шаровые двигатели – оказалось, колесо вращалось через банальный редуктор. Бота поднял с пола какую-то железяку, похожую на монтировку.

Потом пожал плечами и сунул ее между зубьев шестерен.

Механизм встал.

Раздался хлопок, и свет в тоннеле погас…

***

– Бота, ты где? Ты что сделал, гад?

– Шеф, ты же хотел Машину выключить. Вот, я исполнил волю твою. Аминь.

– А свет где?

– Вставка плавкая полетела…

– Мы так и будем в темноте?

– Да ищу уже… Где тут у них щитовая…мать их.

Бота включил фонарик.

– Нашел, кажется. Айн моменто, сир.

Свет наконец вспыхнул. Бота что-то делал за маленькой дверью, справа от лестницы.

Прошла пара минут.

– Выходи сюда, что ты там еще делаешь?

– Сейчас. Я тут разбираюсь, что эти троглодиты тут наваяли с приводами.

Бота вылез, отряхиваясь от миллионолетней пыли.

– Уфф, ну и электрика, матерь божья. В руки б им нагадить.

– Не богохульствуй.

– Прости, Господи. Думаю, что все наши старания напрасны. Там кругом датчики, и эти сатанисты скоро узнают, что их Машина встала. И через минут десять тут будет целый легион бесов.

Винс поддел ногой камень – он тренькнул о заграждение и упал вниз.

– Наверно так и будет.

– Разрешите, сир, я кое-что тут переделаю. Есть идея.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, в общем, идея такая. Там можно перекинуть фазу, и чертово колесо будет вращаться в обратную сторону. Это должно привести к тому, что поток ионов изменит свой заряд, и…

– И?

– И полярность поменяется на обратную. То есть, эта самая инволюция должна тоже поменяться – на эволюцию. Но главное, что троглодиты ничего не поймут – датчики по прежнему будут фиксировать бесперебойную работу Машины. Ну как, я молодец?

– Не знаю, Бота.

– Как это ты не знаешь? Ты же – всевышний.

– Не паясничай. Давай уже перекидывай свою фазу. Другого выхода нет.

– Яволь!

Бота слез вниз.

Через минуту колесо дрогнуло и поехало в обратную сторону. Его поверхность начала хаотично покрываться голубоватыми чешуйками, красный цвет постепенно исчезал.

– Вин, я устала. Хорошо что уже все закончилось, правда? – Белка заулыбалась, но вдруг осеклась.

– Не закончилось, – послышался чей-то голос.

Винс обернулся.

На эстакаде стоял Лю – в камзоле, он улыбался. Но глаза его были застывшие, как стекло. Рядом с ним Винс увидел двух воинов-магов, в синей форме и с оружием.

Бота выстрелил – снизу, от лестницы. Разряд прорезал воздух подземелья и, как мячик, отскочил от руки Лю.

– Не старайтесь, Траутенбах. Вам ничто не поможет. Даже сверхспособности вашего друга Кальвина. Здесь я сильнее его.

Лю сделал жест рукой, и бластер Боты поднялся в воздух. И повис.

Винс стоял неподвижно, он не мог пошевелить и пальцем. Неведомая сила сковала его. Он чувствовал энергию, но она не находила выхода. Словно вязкая субстанция окутывала его снаружи, проникая всё глубже в мозг.

Лю подошел ближе.

– Вам осталось жить не более двух минут, господин бог. Нет, вы не бог, вы – божок. Смешной, беспомощный паяц, марионетка. А я давал вам шанс, Кальвин. Вы могли бы стать одним из нас, иметь неограниченную власть над человечеством. Как я. Но вы выбрали эту никчемную театральную пьесу и… проиграли. И ради чего все это? Не понимаю. Мне вас даже не жаль. Вы умрете, а Машина продолжит свою работу. Нельзя человеку остановить то, что так идеально работает миллионы лет.

***

Бота был сам не свой. Он таращился на Винса, а тот смотрел на него. В его округлившихся глазах был страх, но в то же время и какая-то мысль. Неопределенная, неосознанная. Он, как зомби, поднялся вверх и встал рядом с Винсом.

Справа от него.

Одесную.

Белка сделала то же самое, но – слева.

– Плотнее. Мне нужно, чтобы вы прижались плотнее ко мне, – запекшимися губами прошептал он.

– Так?

– Да, так. Теперь… Сообразим на троих.

Лю повернулся спиной и щёлкнул пальцами в воздухе.

– Убейте их.

Но было поздно…

Плечи Винса, Белки и Боты… срослись.

По их рукам, ногам побежали разряды. И вдруг возник шар – яркий, ослепительный, словно тысяча солнц загорелась на эстакаде. Протуберанцы заплясали по поручням, расплавляя металл. Колесо завертелось с невероятной скоростью, и ураганный ветер заревел, поднимая тучи вековой пыли.

Секунд десять это длилось, и… звезда погасла.

Там, где был Лю с воинами, лишь тихо опадали хлопья серого, еще теплого пепла.

– Матка Бозка, что это было, шеф? Я как будто кончил, – Бота тряс головой, – Я оглох наглушняк!

– Пошляк ты Бота. Мы – святая Троица, ясно? – Белка смотрела на них с тихим весельем.

– А где демоны? Демоны были, мы не отрицаем. Но они самоустранились, – сострил Бота.

Все трое оказались голыми – одежда черными огарками лежала на плечах и руках. Бота сбегал в щитовую и принес какие-то хэбэшные чехлы белого цвета. В них и завернулись наспех.

***

На Виа Делароза полиция оцепила место недавнего боя. Две машины мигали маячками, трупы грузили в минивэн. Часть улицы уже заполнилась туристами, но в Храм пока никого не пускали.

– Господин капитан, куда отправлять оружие? – молодой полицейский кивнул на бластеры.

– Я сам отвезу. Гильзы не нашли?

– Ни одной. Видимо те, кто их убил, тоже стреляли из чего-то подобного. Странные эти христиане.

– Почему?

– Верят в человека, которого убили две тысячи лет назад.

– Это к чему ты говоришь, Мозас?

– Да так, господин капитан. Так подумалось.

***

В глубине Храма что-то засветилось. Пошли неяркие всполохи, а затем из окон ударили лучи. Капитан оглянулся на вход.

Из дверей вышли трое, двое мужчин и одна женщина. От них исходил голубоватый свет, и вокруг голов сияли яркие ореолы.

Капитан выронил фуражку и стал отступать к машине. Остальные стали тесниться к стенам.

Трое, в белых одеждах, двинулись через площадь.

– Господи, ты ли это? И Петр, и матерь божья с Тобой… Прости нас, Господи! – вскричал какой-то дядя из толпы, и пал ниц. За ним опустились на колени все, кто был на площади.

***

На дальнем конце улицы стояла тарелка. На нее полиция почему-то не обратила внимания. Бота щелкнул на браслете, корабль потерял видимость. Они поднялись по трапу, и взлетели.

***

Полная женщина в белом брючном костюме, стоявшая неподалеку, осенив себя крестным знамением, прошептала:

– Вознеслись…

Подземка

Пролог.

Он всегда чувствовал их.

Даже когда забывался перерывчатым нервным сном, скорее похожим на полубред. Сознание проваливалось в ирреальность, и снова, в который раз, органы чувств возвращали его в пустую комнату.

Комната…

Железная кровать и куцый стол на трёх ножках…

Лампочка под потолком на скрученном проводе. На подоконнике микроволновка.

В сумерках он выходил на улицу, под свет редких уцелевших фонарей, повесив на плечо экстрактор. И совершал свой обход так же тщательно, как много лет подряд.

Их норы были повсюду. Они следили за ним, скрывая дыхание. Иногда он видел блеск их глаз и тогда сдёргивал с плеча оружие.

И стрелял.

Во время Перемирия, случавшегося ежедневно, в полдень, он чувствовал, как они ходили кругами подле того места, где находился он, но никогда не подходили ближе, чем на несколько метров. И только самые смелые осторожно заговаривали с ним. Сбивчиво, путая слова и фразы, они несли какую-то чушь, то и дело переступая лапами и оглядываясь.

Весной они откладывали яйца.

Он видел их кладки в подвалах – за всяким хламом, покрытые паутиной и слизью. Сотни яиц неправильной формы. Он сжигал их экстрактором, хотя понимал, что всех не уничтожить.

Однажды он попал в засаду.

Возвращаясь под утро в КОМНАТУ, он услышал звук, напоминающий плач ребёнка. И свернул с дороги в тупик.

Они набросились на него с яростью, с отвратительным шипением. Мерзкие пасти щелкали клыками, когти рвали кожаную куртку на полосы. Он понял, что одним экстрактором не одолеть такую свору, а помощи не будет – вот уже двадцать лет как в Городе не осталось ни одного охотника.

Он упал ничком, детонатор сработал через пять секунд.

Планарный взрыв покромсал их на куски. И первое, что он увидел, подняв голову – это свет. Он исходил из их растерзанных мертвых тушек.

Станция переливания крови

До открытия оставалось два часа, над дверью мерцал красный треугольник. Двое уже заняли очередь: женщина лет сорока с большой грязной сумкой и толстяк в расстёгнутой куртке.

«С пяти часов они здесь», – подумал я.

Толстяк посмотрел в мою сторону и отошёл к забору.

Я обогнул здание, пробираясь через завалы мусора, собравшегося здесь за десятилетия. Здание имело в плане что-то вроде буквы «П», и на задний двор звуки с улицы почти не долетали.

К двери, оббитой железом, вела дорожка и три ступеньки. Ночью выпал лёгкий снег, он покрывал всю дорожку.

Ничьих следов…

Я постучал в дверь кулаком и посмотрел на табло хронометра – второй стук нужно произвести ровно через девять секунд.

Ещё раз…

Послышались тяжёлые шаги, громыхнул засов, и появился Расчётчик.

– Чего надо?

Он смотрел со своего двухметрового роста куда-то поверх головы. Потом, сбросив сонное оцепенение, перевёл взгляд на моё лицо.

– А, это ты…

Он порылся в кармане халата, заляпанного свернувшейся кровью, выудил ключ и отомкнул изотермический контейнер.

– За три дня только литр.

– Всего литр??

– Так ты хочешь только шестую группу…

Я достал анализатор и прижал его к стеклу банки.

– Не веришь? Я бы дал больше, но вчера приходили «ночники». Я…Мне пришлось схитрить и спрятать для тебя.

Лицо Расчётчика приняло плаксивое выражение. Он как будто весь съёжился – китель Квартальной Пехоты, накинутый на халат, расстегнулся.

– Мне осталось два года, пойми. Думаешь, мне нужны эти долбанные чеки? Я работаю по двенадцать часов, а охрана какая? Мутанты все – продажные шкуры. А у меня на тридцать пятой двое детей. Вот и думай, что будет через неделю, когда кончится мораторий…

Я терпеливо слушал его нудёж. Пусть выговорится, ничего. Он каждый раз заводит эту песню.

Отсчитав Расчётчику двести чеков, я почти побежал домой.

…

Ты жива ещё.

…Бросив экстрактор на пол, я наклонился над кроватью и бережно поднял голову девушки вместе с подушкой выше. Сорвал зубами пломбу с банки, поднёс к её губам.

– Пей, милая…

Она стала пить. Сначала слабо, затем быстрее, и уже сама обхватила банку слабыми бледными пальцами.

Я нашёл её три недели назад, на сгоревшем складе, в районе «паяльщиков». Два десятка тварей окружили её тело, они шипели и уже рвали на ней одежду.

Разрезав себе запястье, я влил несколько капель крови ей в рот, и только тогда она с трудом открыла глаза.

Сабвэй

Через три дня она уже уверенно вставала с кровати. Что она делала целый день, пока я шатался по закоулкам полиса, я не знал. Но то, что она никуда не выходила из комнаты, я знал точно.

На четвёртый день я вернулся около полуночи. Она сидела за столом перед осколком зеркала и что-то делала с лицом. Перед ней лежала маленькая коробочка с настоящей косметикой.

– Что ты делаешь?? – я выхватил коробочку и приставил к ней счётчик.

Она с ненавистью глянула в мою сторону.

– Отдай.

Я вернул ей косметику и быстро ткнул счётчиком ей в грудь – лёгкий укол под кожу и мгновенный анализ крови.

Она отпрянула.

Кровь, которую я покупал у Расчётчика, сделала своё дело. Шестая группа появилась через сорок лет после войны. Люди, имеющие такую кровь, были невосприимчивы к радиации, она была для них не более как порыв весеннего ветерка. Но кроме этого, она излечивала лейкоз. Честно говоря, я не очень верил в то, что нам говорили в академии, но факт оставался фактом.

Вот и не верь после этого в науку.

Я принёс еду.

Она уплетала за обе щёки и была похожа за этим занятием на какого-то зверька.

– Почему ты была без костюма?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Те, кто в меня стрелял. Я потеряла ориентацию, а когда очухалась, костюма уже не было.

– А как ты оказалась у «паяльщиков»?

– Не твоё дело.

В районе, где я её нашёл, наблюдалась самая сильная радиация. Там ничто не спасало, даже регенерация была бесполезной. Выживали лишь твари. Наверное, они смогли бы лопать чистый плутоний ложками, имей они их.

– Ты знаешь дорогу к северному бану?

– Знаю.

– Отведи меня туда.

Я поставил экстрактор к спинке кровати и сел. Хотелось снять тяжёлые ботинки.

– Если ты поела, то освободи место. Я ещё не ужинал.

В комнате был один стул.

– Ты отведёшь меня туда? Я заплачу.

– Сколько?

Она помедлила с ответом.

– Хочешь меня?

– Ннет.

– Что же ты хочешь?

– Чеки. Десять тысяч чеков, вперёд.

– У меня нет сейчас…

– Тогда сделка не состоится.

Она подумала, минуту или две, и вытащила откуда-то универсальную карту.

Такого поворота я не ожидал!

– Даю тебе слово, что заплачу пять тысяч, как только мы прибудем на место.

Я вставил карточку в терминал, экран осветился. Она была офицером пехоты. А чин? Какой чин?

На экране появилось резюме, она выхватила карточку так быстро, что я не успел отреагировать.

– Эээ, ладно. Допустим, что я принял твои гарантии. Восемь тысяч моё слово.

– Пять тысяч, и новый экстрактор МХ45.

Я открыл дверцу в стене и бросил ей костюм.

– Надевай. Не новый, но работает.

Она соорудила что-то, похожее на улыбку и ловко скинула порванный комбинезон. Чёрт, зря я отказался от натуры. Можно было договориться взамен денег – но экстрактор МХ45 оставить. Кто бросается сорок пятыми?

Мы спустились в ближайший приёмник на углу сто тридцать второй и Большого Канала. Идти к северному бану лучше всего по линии подземки. Вернее сказать, что другого пути и не существовало. Полис весь изрезан каналами, заполненными радиоактивной водой, и всюду шныряют тысячи тварей. Радек рассказывал, что даже видел какой-то город, где они живут и строят там жилища наподобие человеческих.

Государство тварей.

– Тебя как зовут? – спросила она.

– Гернер.

– Меня Дорис. Спасибо тебе за кровь.

– Держись в метре за мной, не отставай. Вот, держи.

Я протянул ей карманный излучатель. Не бог весть что, но хотя бы шумнуть можно.

Мы миновали лестницу и спустились на пути. Вернее на то, что от них осталось – рельсы давно разобрали и унесли «паяльщики». Вода текла по путям, перекатывая обрывки кабелей и куски обшивки вагонов. Её можно было пить – сюда радиация не доходила. Дальше, через два перегона, дела обстояли хуже, там начинались провалы свода и заражение.

Подземка стала местом обитания для многих, кто уцелел и смог выжить за последние сорок лет. Я видел выведенные на поверхность трубы коммуникаций, по ним поднимались ядовитые газы.

Мы миновали первый поворот, идя по расплющенным конструкциям вагонов, когда я нутром почувствовал тварей.

Я всегда их чувствую.

Но первого увидела Дорис. И он был не такой, как на поверхности. Немного крупнее и шерсти меньше.

Ро

Она дёрнула меня за рукав, и я тут же засёк его.

Он сидел у вентиляционной дыры.

Да, крупнее. Навскидку он весил килограммов двадцать, а шерсть росла только на туловище. Хвоста не было.

Он скалился и смотрел на меня, не мигая.

– Здравствуй, Гернер. Так вот ты какой, – прошипел он, покачивая тучным тельцем.

– Ты знаешь меня?

– Кто же не знает Гернера, убийцу Гернера? О тебе только и говорят наверху. Но здесь, внизу, никто тебя не видел. Я – первый.

Он слез со ступеньки и подошёл ближе, но не совсем. Метров на пять. На нём была то ли курточка, то ли безрукавка из каких-то лохмотьев. Ну надо же.

– И что же ищет убийца в нашем государстве?

Он нарочито громко сказал слово «убийца». У меня не было намерения начинать войну.

– Мы идём на север. Ты бы заметил, что я не в настроении.

– Меня зовут Ро.

Он не выговаривал некоторые звуки – не позволяла челюсть хищника.

– Меня зовут Ро, запомни это.

– Зачем мне твоё имя, вонючий саприкон?

– Пригодится. Вспомнишь меня, когда начнёшь подыхать!

Шерсть на его загривке встала дыбом, маленькие глазки налились кровью.

– Ты уверен?

– А ты посмотри вокруг, убийца Гернер.

Темнота тоннеля тотчас наполнилась шуршанием сотен лап. Я уловил движение и тёплые волны, исходящие от их тел. Они появлялись из шахт, провалов, люков и трещин…

Я дернул за скобу затвора и в уши ударил свист вырывающегося из инжектора газа.

Ро в страхе отпрянул, прикрываясь лапой.

– Ты…стреляй, что же ты медлишь? Нас слишком много, и ты не успеешь, ты… погибнешь.

– Возможно. Но за пару сотен я ручаюсь. В подземке Перемирие не действует.

Настала тишина, прерываемая лишь всхлипами вырывающегося из клапана газа.

– Пропустите их, – Ро поднял лапу, – они всё равно погибнут.

И мы осторожно двинулись вперёд, мимо рытвин, наполненных движением, невидимым в темноте, мимо ощетинившихся ненавистью провалов отдушин и дверей.

Несколько лет назад я наткнулся на хранилище старых книг. Видимо это всё, что осталось от большой библиотеки, разрушенной внешним взрывом.

Подземное хранилище книг.

Галереи со стеллажами, закрытые герметичными дверями. Установки микроклимата давно не работали, и сюда проникла зараза, мутированная плесень. Книги рассыпались в прах, стоило неловко дотронуться до них. Даже металлические конструкции были изъедены бактериями в каверны.

Я не испытывал ни сожаления, ни досады.

Зачем, кто собирал эти колоссальные знания, копил тысячелетиями? Разве они учат, как выживать, где достать незараженную чистую пищу, или указывают путь к выходу из этого ада, по привычке именуемого миром? Или они содержат чертежи нового оружия, способного эффективнее уничтожать твоих врагов?

Я задержался только у красочного постера, висящего на стене над компьютером. На нём улыбалась красавица на фоне моря. Там, вдали, покачивалась на волнах шикарная белая яхта. У неё была белая чистая кожа, совсем без признаков кремнизида и меланомы. Глаза голубые.

Я всмотрелся в глянец фото.

Девушка была настоящая, без монтажа. Разве могли быть такие глаза, не бесцветные?

Мы миновали два обвала, не без труда пробираясь сквозь кучи бетонных глыб с торчащей из них арматурой, и вошли в тоннель, по моим расчётам, самый большой. Это облегчало задачу, если в нём не будет никаких препятствий. Ещё один такой тоннель, и половина пути останется позади.

Мы углубились больше чем на километр.

Я включил индикатор и посмотрел на табло.

– Можешь снять костюм.

Дорис прислонилась к стене и с облегчением расстегнула молнию.

– А ты молодец. Умеешь вести переговоры.

– Не было выхода. В другой раз я стреляю без предупреждений.

– И много убил?

– У меня четвёртый уровень.

Она присвистнула.

– Шутишь? Четвёртого уровня не бывает.

Я упаковал оба костюма в контейнер.

– Я видел охотника с пятым. Правда, недолго.