Читать книгу: «И грянет атомов песнь», страница 3

И в момент, когда я думал, что не выдержу – всё изменилось.

Подобно лавине на меня обрушились видения, десятки и десятки картинок, оживающих красками и звуками. Спектр дробился на отдельные цвета, искажаясь под тысячей углов, будто я был насекомым рассматривающим необъятное.

«Смотри»…

Я видел мужчину и женщину, в белых халатах с сосредоточенными лицами. Женщина смотрела на бегущие строки данных, и бледность ее лица сменялась румянцем. Мужчина с волнением говорил с кем-то по ту сторону экрана, а некто отвечал ему, смеясь.

Я наблюдал, как корабль приземлялся на пыльную оранжевую планету, и первопроходцы ступали на нее, ведомые великой целью.

Я видел число восемь, структурный парагон, застывший на кривой времени и ждущий своего часа.

Я смотрел, как белокурая девушка держала на руках умирающего юношу и живая тьма подкрадывалась к ним.

Я лицезрел серые глаза на серьезном лице, и губы, зачитывающие мне приговор.

Я чувствовал так много…

Отвагу.

Верность.

Любовь.

Тысячи картин, что я не запомнил. Тысячи эмоций, что я не пережил. Тысячи мест, где я никогда не был.

– Я умер? – Спросил я, чтобы просто проверить, смогут ли мои губы облечь мысли в слова.

Не надеялся на ответ, но он пришел. Прекраснейший голос, такой каким мое внутреннее «я» порой говорило со мной, прозвучал совсем рядом.

– Молекулярные связи я укрепила. – Модуляции голоса вдруг начали меняться, обретая более женственные ноты. – Там-сям, чтоб ты не рассыпался раньше времени.

И я увидел свет. Искрящийся контур в месте, где любой фотон вступивший в реакцию с анимой означал смерть.

Или я уже не был в тесной шахте?

Я понял, что парю в пустоте, такой большой, что становилось страшно. Здесь не было давящей толщи камня и духоты подземелья, но зато были звезды.

Бесчисленное количество искр, рожденных за миллионы лет до меня. Искры, что не угаснут и после того, как я кану в веках. Раскаленные шары газа, дарующие свет Простору.

Я заворожено уставился на них, не смея насытится. Жадно впитывал их образ, как несчастный в пустыне делает все следующий и следующий глоток, не в силах остановится.

– И, кстати, о времени… – Пока я разглядывал всё вокруг, светящийся силуэт стал вдруг очень осязаемым. – Надо бы поспешить, Зэр.

Теперь я уставился не на звезды, а на ту, что парила рядом со мной. Я мог бы докоснуться до нее – стоило руку протянуть, но застыл пораженный ее обликом.

– Ты… – Слова дались мне тяжело, будто не хватало воздуха. – Богиня?

Девушка осмотрела себя, провела по волосам, что морем молний витали вокруг ее прелестной головы, и взглянула на меня своими фиолетовыми глазами, в которых бушевала буря.

– Может и богиня. – Пожала она плечами. – А вот ты почти труп, милый.

Я чувствовал, что она не врет. Здесь было хорошо и не было боли, но где-то в глубинах Каморана мое тело лихорадило и знобило на пороге за Грань.

– Что такое я видел? Где я вообще? Кто ты? – Как из пулемета засыпал я мою собеседницу вопросами.

– Ты должен понять, кое-что, дорогой… – Девушка подплыла ближе и кончики ее волос создавали дуговые разряды, используя мое лицо как проводник. – Коснувшись пустотьмы – ты вычеркнул себя со световой линии вселенной, перестал двигаться в фотонном русле спешащих к своей кончине электронов, протонов и нейтронов, замер под поверхностью релятивистской океанической глади, недосягаемый для ее волн.

Я взглянул на свое тело, окровавленное и измученное, но достаточно материальное, чтобы толика сомнений отразилась на моем лице.

– Только я удерживаю тебя здесь, тут, там… – Девушка постучала пальцем по моему лбу, и место это зажглось внутренним огнем. – Именно поэтому, Зэр, ты должен сделать то, что предначертано.

То, что написано среди звезд.

Ее героическая поза заставила меня захихикать. Право слово – эти пафосные речи и абсурдный эзотерический гибрид из реальности и вымысла уже должно быть свели меня с ума.

Наверняка, я лежал где-то себе спокойно, пуская слюну из уголка рта, а это был просто отголосок моего предсмертного бреда. Радовало, что в последний путь меня провожает красотка, а не Костлявая в плаще и с косой.

– Зэр… – Ласково сказало мне видение предо мной. – Зэр, ты должен зажечь искру.

Я уставился на нее, осознав слова.

– Ты должен развоплотиться, милый. А я соберу тебя заново.

– Ха. – Только и ответил я ей.

– Словно феникс из пепла, Зэр…

– Ха-ха.

Закономерный итог, финал без аплодисментов, занавес моей пьесы. Не то, чтобы я рассчитывал выйти сухим из воды, но смерть до сих пор пугала меня. Отнюдь не физической болью, а загубленным шансом сделать всё правильно.

Я совершил так много ошибок на пути к свободе, что это всё не должно было быть напрасно. Я подвел настолько многих, что должен был жить несмотря ни на что.

Так много надо было еще сделать, но сил не осталось.

Осталась только вера.

Я понял, что снова лежу в своей гробнице, червином жерле тоннеля, а протянутая моя рука сжимает жилу анимы. Темнота была повсюду, и не было света звезд, чтобы разогнать ее.

Второй рукой я снял с пояса рукоять наноклинка, металлический цилиндр, что послужит моей последней цели. Пальцы осторожно пробежались по камню передо мной, выискивая выступ скальной породы. Вот и оно, удачно местечко для удара – прямо рядом с той жилой пустотьмы, что удерживала мою руку потоком энергии.

Я занес рукоять, а сердце бешено колотилось в груди, заявляя, что оно еще живое.

– Словно феникс, Зэр… – Донесся до меня шепот.

– Словно птица ощипанная! – Крикнул я и ударил рукоятью прямо в камень.

Искра появилась мгновенно, несмелая падающая звезда, а потом мир разлетелся на атомы.

Забирая меня с собой.

ГЛАВА 4. Добро пожаловать на Юрргар.

Человеку надо мало:

после грома – тишину.

Голубой клочок тумана.

Жизнь – одну.

И смерть – одну.

Утром свежую газету —

с Человечеством родство.

И всего одну планету:

Землю!

Только и всего.

И – межзвездную дорогу

да мечту о скоростях.

Это, в сущности,– немного.

Это, в общем-то,– пустяк.

Невеликая награда.

Невысокий пьедестал.

Человеку мало надо.

Лишь бы дома кто-то ждал.

Р. Рождественский ©

Великие энергии схлестнулись двумя встречными бурями бурь, раздирая случайные частицы в ничто.

Связи рождались и умирали в поисках невозможного симбиоза, создавая квантовые сингулярности и аннигилируя сотней термоядерных реакций.

Стягивались, стягивались, сшивались в клетки, а клетки формировали ткани.

Химические соединения наполняли шаблон, древнейший паттерн разумной жизни, в пропорциях заложенных когда-то тем, кого принято было называть богом.

Азот для нуклеиновых кислот.

Кальций для костей.

Углерод для структуры.

Водород для защиты.

Кислород для…

«Дыши» – голос выдернул меня из небытия, собрал квинтэссенцию из всего того, что когда то звалось Зэром и бросил мою душу обратно в тело.

Вдох!…

Жизнь наполнила меня и я открыл глаза. Очнулся, будто новорожденный после мягкой и теплой тьмы. Неоновый свет ударил по сетчатке, уши наполнил густой бас вибрирующей где-то музыки.

– О… – звук вырвался из меня, проверяя новые связки на прочность. – ду… – я огляделся по сторонам, а потом взглянул и на себя, – …реть.

Я вдохнул еще раз, просто потому что мог, а потом принялся за анализ.

И так, что мы имеем?

Вокруг меня обшарпанные стены с выцветшими и свежими граффити – на языках от понятных мне до совсем специфических, в основном пропагандирующие открытую любовь и нейростимуляторы.

За моей спиной высокотехнологичный, но использованный очень неаккуратно унитаз, с пятнами разнообразного характера к которым я не стал присматриваться.

А еще был “я” – совершенно голый, не считая какой-то инородной вещи на груди, которую в неверном свете иллюминов я не мог как следует рассмотреть.

– Хорошенькое начало… – Поздравил я себя и потянулся к сенсорной панели на двери.

Она отворилась, а я вышел к ряду стерилизаторов, над которыми было заботливо вмонтировано голозеркало.

Без сомнения, это был туалет. Туалет какого-то заведения, судя по гремящей в ушах комбинации из старого доброго рока и неоклассической музыки миров Старого круга.

– Как феникс значит… – Прошептал я, подходя к зеркалу. – Что еще? Клюв на лице и крылья за спиной?

Зеркало сменило матовый слой на голографический, и свет ударил в меня, изгоняя тени.

«Ох, было бы здорово!» – я вздрогнул от голоса возникшего внутри меня, и заполнившего мысли – «Но нет, я ограничилась функциональными улучшениями, не затрагивая основную структуру!»

Странно, но я не чувствовал чужеродности и отторжения – будто это я сам говорил с собой, только гораздо громче и гораздо женственней.

– Эй, голос… – В поисках слов я сделал паузу, во всю рассматривая свое отражение. – Что это за хрень?

«Это новый ты, милый. Чуть лучше тут, чуть лучше там – разве тебе не нравится?»

Сказать, что мне не нравилось – было бы ложью, но я всегда с осторожностью относился к генетическим и аугментарным модификациям, считая человеческое тело храмом.

Суровая жизнь закалила меня, придав мышцам силу, телу ловкость, уму остроту, но невзгоды брали свою плату, с каждым годом откусывая кусок моего здоровья.

Сейчас я глядел на свое тело, подмечая изменения – словно я помолодел на десяток лет, вернув ушедшую гибкость и тонус.

Мускулы бугрились под кожей, рельеф проступал везде где мог и не мог, и я чувствовал, что вполне сгодился бы, чтобы побороться за звание Мистер Простор.

В общем, все было замечательно, если бы не одно «но».

– Что… – Я поднес руку к груди. – …Это… – Коснулся фиолетового кристаллизированного сгустка, что сиял мягким призрачным светом. – …За… – Пробежался пальцами по черным нитям бегущим от кристалла во все стороны и закончил мысль. – …Хрень?

Вопрос был оправдан, с какой стороны не посмотри. Когда в вашем теле появляется нечто инородное, хочется выяснить что это и что, во имя Венценосного с этим делать.

Кристалл в самом центре грудины впивался в мое тело, словно столетия назад потерпевший крушение космический корабль.

Структура плавно переходила в плоть, распуская похожие на филаменты отростки черного цвета. Эти жгутики расползались по моему торсу, постепенно сходя на нет – и зрелище это было не самое приятное.

«Ты же не думал, что состряпать такое совершенство как ты возможно без ядра?» – Спросил меня голос обиженно. – «Без вычислительной мощности в тысячи си-флопсов и оперировании миллионами исходов, где каждый ненужный я отсеивала, а каждый нужный вплетала в модель?»

Я взглянул в фиолетовые глубины камня еще раз.

– То есть… – Я постучал пальцем по поверхности кристалла и он ответил мне мягкой пульсацией. – Это ты?

«Верно, Зэр.» – Ласково ответил внутри меня кто-то. – «И тебе пора дать мне имя, ведь свое я забыла.»

Имя…

Я вспомнил ощущение безграничного шторма, в котором я и эта сущность переплелись, рождаясь и умирая.

Вспомнил вихри электромагнитных, гравитационных, ядерных и темных сил, что скручивались в единый смерч – в котором, словно в коконе, Зэр обретал свое новое я.

Я подумал о кажущемся хаосе, за которым стоял четкий и осознанный порядок – словно сама мощь природы играла со мной по придуманной ей же правилам.

Представил застывшую предо мной девушку, парящую в пустоте в ореоле из молний.

И имя пришло.

– Буря. – Сказал я, закрыв глаза. – Откровенная, свободная и прекрасная, словно буря.

Голос замолчал, а я виновато почесал щеку.

– Извини, не силен я в этом.

«Что ты…» – Очень тихо сказал во мне голос. – «Оно чудесно. Спасибо.»

Я кивнул. Потом посмотрел на свое тело еще раз.

– Хм. Снизу можно было и поскромничать. – Сказал я, а Буря захихикала, словно нашкодивший ребенок.

Далее я хотел спросить «Где мы?» и «Кто же ты такая?», но меня прервал звук отъезжающей вбок входной створки.

Я оглянулся и уставился на вошедшего ксеноса, а он, как будто это было не очевидно, уставился на меня в ответ.

Беглый анализ выявил, что предо мной уроженец систем Нарранура, этакое антропоморфное дитя семейства фелидов и гуманоидов, чьи человеческие черты лица органично крестились с кошачьими.

Но я всегда считал, что народ этот едва ли превышает в росте своем среднего человека. Этот же ксенос смотрел на меня с двухметровой высоты, настоящий великан – лев, среди котят.

Вертикальные зрачки на лице, покрытом мелкой шерстью, расширились, а бледные губы разъехались в стороны, обнажив клыки.

– Шеньяо оа, ахшэ! – Прошипел наранурец, подходя ближе. – Фьиш эхха! Фьиш!

Его мощная лапа с пятью пальцами, на которых я отчетливо разглядел острые когти, толкнула меня в плечо.

«Погоди, поправлю…» – произнесла Буря, и в следующий миг я почувствовал, как электрические импульсы пронзили мою грудь и устремились к мозгу, формируя новую нейронную связь.

Я судорожно вдохнул, а потом…

– Сын фьиша! – Повторил детина, но теперь я прекрасно понимал его, что не делало ситуацию хоть сколько-нибудь лучше. – Стимуляторов обожрался, хулл?

– Прошу прощения, – из горла моего вырвались шипящие звуки нуррийского, и я удивлено округлил глаза. – Но волею судеб я заложник этой странной ситуации, пушистик.

Лев застыл на миг, пораженный моими лингвистическими навыками, а потом расстегнул замок на своей дутой черной куртке с высоким воротником и полосками красных иллюминов, что украшали рукава и карманы.

Начал снимать ее, явно готовясь к драке.

«Судя по его сердцебиению и активности мозговых импульсов, останавливаться он не намерен, Зэр!» – Сказала мне Буря, а потом добавила кровожадно. – «Время испытать тебя в деле, милый…»

В деле?

Куртка упала к ногам верзилы, и он бросился вперед, занося руку для удара. Давние навыки, полученные в десятках миров за десятки лет, заставили мое тело отреагировать, но в этот раз всё было иначе.

Никогда еще я не испытывал подобных чувств. Я был словно цунами, сметающее все на своём пути, я чувствовал себя разрядом молнии, для которого все остальное было лишь замершими статичными картинами, я ощущал в себе невиданную энергию, которую еле сумел сдержать в тот миг.

Я уклонился, наблюдая как раскрытая ладонь с когтями рассекает воздух у моего лица, а потом нанес свой удар.

Кулак врезался в скулу ксеноса, слово таран. Двухметровое создание отлетело к двери, ударилось о нее спиной и сползло на пол, оставшись лежать без движения.

Я чертыхнулся самым грязным ругательством, что пришло мне на ум.

– Предупреждать можно? – Обвиняюще обратился я к притихшей Буре. – Хотелось бы знать во что ты меня превратила, чтоб не прихлопнуть никого ненароком.

С опаской подойдя к нарранурцу, я поискал у того нить пульса. Уловив вибрацию я с облегчением вздохнул – брать на себя лишнюю смерть не хотелось по многим соображениям.

И так за спиной их столько, что котел у Бездонного только и ждал, чтобы сварить меня живьем.

«Если честно…» – неуверенность в голосе Бури была до того искренней, что я тут же ей поверил, – «я и сама не до конца понимаю во «что»…»

Я чертыхнулся еще разок, а потом посмотрел на лежащую у моих ног куртку. Мысль пришла сразу, заглушив позывы совести ей противоречить.

– Считай в расчете! – Сказал я лежащему в отключке льву, и руки мои начали стаскивать с него обувь, а потом и штаны.

Через пару минут все было готово.

Я оглянулся на кабинку, где я спрятал своего неудачливого оппонента, а затем взглянул на себя в зеркало еще раз.

– Другое дело.

Куртка села хорошо, придавая мне залихватского шарма, штаны оказались почти в пору, как и высокие черные ботинки на сенс-липучках.

«Неплохо!» – подхватила Буря – «Выглядишь, как местный!»

Я промолчал, направившись к выходу.

Такая одежда была в ходу во всех узловых мирах Простора, везде, где переплетались культуры и смешивались цивилизации.

По крайней мере так было семь лет назад, прежде, чем я покинул обжитые уголки ойкумены, отправившись с Мином и Гокой на далекий Риандир с мечтой о славном сопротивлении.

Отправился, чтобы потерять все и всех.

Я вышел в коридор, залитый пульсирующим светом иллюминов и двинулся навстречу грохочущей музыке.

Вокруг меня сновали обитатели Простора, танцующие, гогочащие, вливающие или вдыхающие в себя нейроугнетатели – но я не приглядывался к ним, пробираясь к выходу.

«Содом и Гоморра» – пробурчала Буря, а я не стал спрашивать, что это значит.

Расталкивая плечами податливых и не очень посетителей клуба, я двигался вперед, туда где спасительным словом над головами висела голонадпись «Выход»

Еще немного и я вырвался из полутьмы клуба в слепящую неоном ночь снаружи.

Взгляд мой устремился вверх, а голова закружилась от высоты наседающих со всех сторон небоскребов, таких громадных, что из верхушки терялись в густом тумане.

Вывески заведений, рекламы брендов, сервисов и еды, голопроекции моделей, что улыбались десятками разных лиц для тысяч разных существ – все это окружило меня и выбило дух, после пяти лет во тьме Каморана.

– Какого бездонного… – Узнавание пришло почти моментально, стоило вдохнуть этот воздух и взглянуть на убегающие вперед улицы. – Какого бездонного мы на Юргарре? И главное – как?..

«Это ты мне скажи, Зэр.» – промолвила Буря в моей голове. – «Собирая тебя по атомам, я услышала это название, уловила твою тоску и стремление, жажду вновь оказаться здесь… Это ты привел нас сюда, а не я, милый.»

Воспоминания накатили на меня волной, сшибая с берега в бурлящий океан.

Юргарр в системе Близнецов был узловым миром, портовым хабом и столпом корпораций – центром в этом секторе Простора.

Сюда и отсюда шла торговля. Здесь ремонтировались грузовые и военные суда мидриан. Здесь ворочали финансами и информацией, и здесь, в этой системе находилась узловая сингулярность Аман-Хорста.

А еще в этом мире семь лет назад я оставил Йен.

– Допустим, я знаю почему мы здесь… – Откашлялся я. – Но как?

Спешащие по своим делам прохожие странно косились на меня, хотя я считал, что разговаривать с самим собой в наши дни уже не считалось таким уж необычным явлением.

«Это самое интересное, Зэр.» – Голос Бури звенел от нежданного напряжения. – «И самое необъяснимое…»

– Хочешь сказать, еще необяснимее, чем все что со мной уже случилось?

«Точно.» – Я будто воочию видел, как девушка кивает головой, и локоны в виде молний пляшут вокруг. – «Невозможное, невероятное и вместе с тем, дело рук моих.»

Я хмыкнул и застегнул воротник под горло. Судя по промозглой погоде – цикл оборота планеты шел к холодному времени года и к скорому снегу.

– Так и будешь, говорить загадками? – Я похлопал по карманам куртки с удовольствием обнаружив в одном из них кредитный чип и пачку мятых юргаррских банкнот. – А то двигать бы надо.

«Ты ведь знаешь, как работает двигатель Аман-Хорста? Как частицы пустотьмы взаимодействуют с фундаментальными элементами, поглощая их энергию, и создают поле?»

Я, конечно же, знал. Это объясняли нам еще в начальных классах, в том мире, где детям рода человеческого никто не запрещал учиться в школах.

– Угу. Анима не подчиняется физическим законам нашей вселенной, так? Не состоит из атомов в привычном понимание этого слова, не взаимодействует с фотонами, существует вне кривой пространства-времени. Это как кусок твердой пустоты – энергия пришедшая к нам извне.

«Верно, милый.» – Буря говорила вкрадчиво, будто сама пыталась понять что-то. – «Двигатель расщепляет эту энергию с помощью внедрения в структуру квантовых струн, заставляя колебаться этот гибрид вне пределов длины Планка.»

– Создает поле Аман-Хорста, которое выталкивает попавший в него объект из эвклидова пространства. Это понятно и хуллу, милочка, – раздул я грудь, гордый за свои познания в современной квантовибрационной физике, – а я далеко не хулл!

«Поле перекраивает модель из трехмерной в одномерную, позволяя сложить пространство по двум другим координатным осям. Но для этого носителю поля и нужны АХ- сингулярности – двери на ту сторону.»

– Поэтому так важны узловые миры, вроде Юргарра. Сюда ведут десятки сингулярностей по всему Простору, а через врата в системе Близнецов можно попасть в десятки мест. Но это известные факты, а я все еще не понимаю к чему ты клонишь?

«Это самое интересное, Зэр» – с восхищением проговорила Буря, и эманации возбуждения кристалла в моей груди передались и мне. – «Кажется, тебе не нужны врата, чтобы рвать пространство. Кажется, ты теперь и двигатель и портал вместе взятые.»

Я хотел рассмеяться абсурдности этого заявления, спросить откуда она все это знает, и кто, Венценосного ради, она вообще такая, но не успел.

Увлеченный беседой со своим личным внутренним демоном или, точнее, ангелом, я совсем забыл – что обморок явление не постоянное.

Дверь клуба открылась.

Мой здоровяк знакомый появился из темноты, в чем я его оставил. Надо признать, даже в этом виде он сохранял невозмутимость и величие – присущее всем кошачьим.

Я помахал ему рукой, а он указал на меня пальцем.

– Мур-мяу привет! – Весело сказал я, но ситуация быстро сменилась с дружелюбной на враждебную, когда вслед за наранурцем из проема показались его товарищи.

Они были одеты в куртки, на подобии той, что я так вероломно отобрал. Разные виды и расы, с разных уголков космоса под единой эгидой – похоже меня угораздило столкнуться лоб в лоб с местной бандой.

А у бандформирований, как водится, есть оружие.

Вцззззз!

Я отпрыгнул в сторону, перекатываясь, а пучок плазмы угодил в стену за моей спиной. Расплавленная материя каплями потекла вниз, шипя и остывая.

– Идиот! – Зарычал лев, раздавая тумаков стрелявшему. – Куртку шили на заказ, продырявите, шлепну вас сам. Чего застыли? Схватить!

«Кажется, ты умудрился побить и обокрасть не просто бандита, а целого главаря банды!» – в словах Бури так и сквозило неприкрытое веселье.

Я решил не отвечать на заранее провокационное замечание и, взяв ноги в руки, ринулся бежать.

Мои новые ноги – дар сущности, что я еще не до конца понял, и стечения обстоятельств, что я и не силился понять, несли меня вперед.

Легкость с которой мне давался бег изумляла и пугала одновременно. Еще час назад я был на пороге смерти, а теперь был преисполнен силы, что, казалось, дали мне взаймы.

«Словно феникс…»

Я оглянулся посмотреть, нет ли у меня за спиной крыльев в действительности, но вместо этого увидел приближающуюся погоню.

Эволюция – штука не капризная.

Дай ей экзосреду, пригодное сочетание первичных химических элементов, и вуаля – жизнь найдет свой путь.

В своем многообразии населяющие Простор виды не могли, конечно, потягаться с количеством звезд на небе, но раскиданных по космосу цивилизаций было достаточно, чтобы заставить тебя удивляться снова и снова, даже после фразы «ну, теперь то меня точно ничем не удивить!»

Вот поэтому я и не удивился, когда увидел, что меня догоняет несущийся на четвереньках лев в одном нижнем белье.

– Брысь! – Вставил я еще одну кошачью шутку, но по рыку сзади понял, что вышла она довольно неудачной.

Нужно было выбраться на оживленную улицу и затеряться в толпе, оторваться от преследования старым добрым способом.

Еще чуть-чуть и…

Почти инстинктивно я дернулся в бок, и громадный комок яростной шерсти пролетел мимо меня, оставляя глубокие порезы на синткоже рукава.

Ксенос грациозно перекатился, несмотря на свой рост, а потом застыл – преграждая мне путь. Я тоже остановился, взвешивая ситуацию, но топот нагоняющих нас бандитов не сулил ничего хорошего.

– Кто ты, человек? – Сузив глаза произнес нарранурец. Словно готовый к охоте хищник, он медленно кружил по переулку передо мной. – Аньяхо… Твое лицо кажется мне знакомым…

Я молчал, взвешивая варианты.

Слева пара дверей сигналила мне красными индикаторами закрытых замков, справа складной электролифт мог доставить меня на крышу, но времени разбираться с его включением не было.

Сзади из полутьмы проулка вот-вот должны были показаться головорезы пушистого, вооруженные и мечтающие поживиться моей душонкой. Сам нарранурец не отводил от меня взгляд, но был всего лишь один на моем пути к свободе.

Тем более, я уже сражался с ним. И вполне успешно.

– Ты уже извини… – Сказал я льву и помчался вперед, почти не касаясь земли. Расстояние быстро сокращалось, а мой противник застыл истуканом.

“Интересно…” – Произнесла Буря задумчиво.

Я прыгнул вперед, занося ногу для удара.

“…Почему его сердце звучит чуть в стороне?”

Я пролетел сквозь световую иллюзию нарранурца, обескураженный и потерявший равновесие. Лишь краем глаза я успел заметить отделившуюся от стены тень – размытое пятно, устремившееся ко мне.

Эволюция – штука хитрая.

Механизмы, которые приобретает развивающийся вид на своем тернистом пути к высшей форме, позволяют ему выживать там, где другие виды уступят.

Эти механизмы обусловлены факторами экзосистемы, наличием альфа-хищника или иной угрозы, что сподвигает организм адаптироваться и улучшаться.

Я не слышал про такие особенности этой расы, но, наверняка, на Наррануре что-то заставило этот разумный вид обзавестись крайне занимательными физиологическими способностями.

Каким-то образом этот ксенос мог преломлять свет, создавая как миражи, так и скрывая себя маскировочной вуалью.

Удар вынырнувшего из теней нарранурца метил мне в ноги, чтобы окончательно выбить почву из-под них.

И у него, безусловно, это получилось бы, если бы Буря не изменила меня.

Я прыгнул в воздух, придавая себе вращения. Увернулся от когтей противника и, разогнанный угловой скоростью, ударил в ответ.

Что-то треснуло, и нарранурец отлетел к стене, оставляя вмятину на полимерных пластинах фасада. Сполз на темную землю, тяжело облокотившись спиной на здание.

Застыл, глядя на меня.

– Хороший трюк, – похвалил я противника, чтобы сгладить углы конфликта, – почти получилось!

Лев оскалился.

– Трюк был в другом, фьиш… – Произнес он, хрипло засмеявшись.

– Оу… – Только и сказал я, услышав позади звуки разогретых и готовых к стрельбе плазматов. – Понял.

Пока я занимался нарранурцем, остальная братия догнала нас и взяла в полукольцо.

Обернувшись, я поглядел на десяток направленных в мою сторону стволов – даже с учетом моей нынешней феноменальной реакции увернуться от такого количества плазмы будет практически невозможно.

«Я взвесила шансы…» – Буря словно читала мои мысли. – «Вероятность успеха одна целая семь десятых процента.»

Вздох вырвался из моей груди.

Вот так бесславно окончить свой путь, когда судьба подкидывает второй шанс, ужас как не хотелось.

Я поднял руки над головой в извечном жесте капитуляции, надеясь, что среди застывших ксеносов не найдется тот, в чьей культуре это означает смертельное оскорбление.

– Переговоры? – Спросил я невинно. Спросил, готовый в любой момент испытать в деле тот один процент, что разделял для меня жизнь и смерть.

Лев поднялся, придерживая наверняка поврежденную руку. Смерил меня холодным расчетливым взглядом, будто окатил кубом холодной воды.

Задумался, будто припоминая что-то.

– Имя.

Я взвесил все за и против, прежде чем открывать рот. Я мог бы соврать, мог бы назваться другим человеком, мог бы отшутиться или и вовсе промолчать.

Но сейчас именно правда была козырем в моем рукаве, пусть и не было понятно, в какую игру мне сдали карты.

– Я – Зэр.

Лев смотрел на меня пристально, все еще недвижимый, словно истукан. Ждал, безмолвно, и я тяжело вздохнул, прежде чем назваться полным своим именем, данным мне, когда свет первый раз оставил фотонный отпечаток на моих глазах.

– Я… – Выпрямив плечи, произнес во мне человек из прошлого. – Зэриан Келлемор Террат.

Не подумайте, я знал, что эффект от вырвавшихся на свободу слов не заставит себя ждать.

Предполагал, что на лицах и мордах появится удивление, а может и страх.

Взззззт.

Шар плазмы ударил прямо в грудь льву, прожигая нарранурца насквозь и улетая дальше по проулку. Стрелявший бандит перевел плазмат на своего недавнего товарища, и мир вновь озарила вспышка.

А потом и вопль.

И начался хаос.

Следующие выстрелы были очень неизберательны, бандиты стреляли в друг друга, в меня, в здания вокруг, в затянутое мглой и туманом небо…

Я кувыркнулся к стене, уходя с линии обстрела, и взглянул на распластанное тело льва.

«Интересно…» – Вновь произнесла Буря, а я моргнул и лежащее ничком тело рассыпалось гаснущими фотонами.

Нарранурец вынырнул из тьмы одним стремительным прыжком. Я будто узрел высшую форму хищника, что в несколько мгновений добралась до своей добычи.

Когти ксеноса были точны – стрелявший в него бандит не успел даже развернуться к новой угрозе, как кожа на его лице разъехалась в стороны, обнажая кости.

Он закричал, но второй удар когтистой лапы превратил вопль во всхлип.

«Восхитительно…» – прошептала во мне Буря, и я вздрогнул.

Беспощадная местечковая битва, эталонная иллюстрация к жестокой жизни низших видов Юргарра, вызывала во мне лишь отвращение.

И злость.

…Или это была ярость?

Хозяева жили в своих облачных дворцах, далекие от грязи внизу – самодельные боги, упивающиеся своей властью и непобедимостью.

Только вот я уже убивал их, и кровью их обагрил свои руки. Видел, как свет затухает в их глазах – а значит, не так уж они отличаются от тех, кого кличут рабами.

И значит, всегда найдется способ сбросить их ярмо с наших плеч.

Хватило бы воли.

Не успели мои мысли записаться на подкорку сознания, как все уже было кончено.

«Вау!» – только и сказала Буря, а я уставился на застывшего в круге из тел нарранурца, что ошибочно посчитал мертвым.

Он тяжело дышал, и кровь капала с его рук, сливаясь с темнотой земли, но, перехватив мой взгляд, он распрямился.

– Теперь я вижу.. – Произнес нарранурец, вновь показав клыки. – Кровь Терры. А значит, Паскаль отвалит за встречу с тобой столько си-байт информации, сколько я захочу.

Лев пнул тело поверженного им былого товарища, и брезгливо сморщился.

– Отвалит любому, кто приведет тебя, – ксенос нашел подходящую по габаритам жертву и начал снимать с нее одежду, – а это значит, на тебя уже объявлена охота. И я бы советовал тебе…

– Веди. – Перебил я его.

Нарранурец замер и вскинул на меня удивленный взгляд, а я лишь сжал кулаки и повторил:

– Веди.

Потому как, пришла пора взглянуть в глаза моему первому демону. В глаза тому, кого я предал, ради высших идеалов, что скинули меня прямиком в бездну.

Пришло время вновь встретить ту, кого я в шутку двенадцать лет назад наградил прозвищем Паскаль.

Пришло время снова увидеть Йен.