Читать книгу: «Цена жизни», страница 4

В комнате царил настоящий хаос. Вещи раскиданы на полу, а вместе с тем на нем лежат и осколки разбитой посуды. Такая же картина сейчас у ног близняшек, но сестры полностью проигнорировали риск порезаться об осколки, наблюдая за разворачивающейся перед глазами картиной.

– Ты – больная истеричка! Как я вообще мог закрывать на это глаза, подвергая детей опасности?! – кричал мужчина, размахивая руками. – Ты отравляешь им жизнь! Наши дети запомнят из детства только то, как прятали от тебя ножи и возили в больницу, а еще твои вечные истерики и выкрутасы!

– Наши дети?! Хах, да с чего ты взял, что они от тебя, мудак?! – рассмеялась женщина. В ее глазах метались искры безумия, а в лохматых волосах запутался кусочек разбитой о стену кружки, но это не помешало ей звучать убедительно.

Близняшки вздрогнули от неожиданности, когда отец впервые ударил их мать.

Он и раньше повышал на нее голос, защищая детей. Мог нагрубить или применить силу, чтобы утихомирить сумасшедшую. Мог связать слишком буйную жену.

Но ударить – никогда.

Поэтому сейчас, когда щека женщины вспыхнула красным, обжигая, но не приводя в чувства, глаза ее распахнулись от удивления и смешанного с ним отрицания.

Молча повернув голову, пока муж пребывал в шоке от своих действий, не верящие смотря на собственную руку, что посмела подняться на жену, женщина опустилась на корточки, подняв с пола большой кусок разбитой тарелки и также, не проронив ни слова, бросилась на мужа.

Не успев понять, что произошло, мужчина скорчился от боли, когда острый осколок пронзил его сердце. Женщина, до этого не издавшая ни звука, что было полной противоположностью ее обычного поведения, снова вошла в привычное безумие.

Она долго, громко и с наслаждением, то вонзала в мужчину осколок, то вынимала его, недолго наблюдая за новой порцией льющейся крови. Ее пальцы и ладонь сами кровоточили из-за того, как сильно она сжимала осколок в своей руке, но боли женщина не чувствовала.

Умерший после первого же удара мужчина, а точнее – его тело, обмякло, скатываясь с кровати на пол.

– Хах… Ха-ха-хах… Ах!.. А-а-а-а-а-а! – радость и сумасшедшее удовлетворение сменились болью сразу же, как взгляд наткнулся на одну из семейных фотографий, сделанных тогда, когда они все еще были семьей. В рамочке на тумбе виднелся небольшой клочок бумаги, на котором была изображена счастливая пара, державшая каждый по одному ребенку на руках. Новорожденные близняшки, наверняка спали, в то время как их родители чувствовали себя самыми счастливыми на свете.

– Что я натворила? – в пустоту спросила женщина, после чего безумие накрыло ее с новой силой.

Шесть лет мучений ради секунды озарения.

Близняшки, тихо плачущие за дверью, ее ничуть не волновали. Она, кажется, и вовсе их не заметила, пока дрожащей рукой, в которой так и лежал осколок, перерезала себе горло.

– Б-боже! – Диана сделала шаг назад, но все равно продолжала смотреть прямо перед собой, пока ее сестру колбасило от ужаса.

Став невольными свидетельницами последней (теперь уж точно) стадии безумия матери, близняшки громко зарыдали. Кристина попыталась обнять сестру, утешить этим их обеих, но смогла только свалиться перед ней на колени, рыдая со всей силы. Диана и сама вскоре рухнула на пол – ее взгляд по-прежнему не сходил с двух трупов в комнате, словно смотря, она могла что-то изменить.

Свисток, лежавший на тумбе у фотографии, так и остался лежать там, даже после того, как в дом вошел Миша, громко зовущий сестер.

– Эй, вы где застряли?! И почему так тихо?!

– Он не должен видеть, – сквозь слезы сказала Диана.

– Да, – согласилась Кристина, пытаясь встать. Дорожки от слез уже высохли на ее щеках, только вот покрасневшие глаза, в уголках которых собралась влага, так и кричали о том, что скоро их обладательницу накроет с новой силой.

– Кристина?! Диана?! Пап?! – голос звучал все отчетливее, приближаясь. Миша был уже на лестнице.

– Миша, стой там, где находишься! – что есть сил приказала блондинка.

– Диана? – не думая, младший послушно замер. – Почему твой голос такой… Ты плакала?! С Папой и Кристиной все хорошо?!

Кристина зарыдала, стараясь заглушить плач в рукаве кофты, но Миша все равно его услышал, взволнованно поинтересовавшись, что случилось.

– Я в порядке! – крикнула ему Кристина. – Диана тоже! Но папа, он…

– Миша, иди к тете Марии и позови ее сюда, но сам не поднимайся! Слышишь?! Пусть придет тетя Мария, но ни ты, ни Антон с Никитой не должны подниматься, ясно?!

– Хорошо… – прошептал Миша, разворачиваясь, чего близняшки не услышали, но и без того все поняли. Их брат буквально побежал на улицу, и вот это Кристина с Дианой слышали прекрасно. Топот брата отдавался в ушах до тех пор, пока снаружи не хлопнули ворота.

– Папа, – Кристина позвала отца, словно тот просто притворялся, что спит и вот-вот откроет глаза по зову дочки.

– Кристина, он не…

– Заткнись! Он не мог… Не может этого быть!

– Кристина… – тихий всхлип был ее ответом.

Диана опустила голову.

– Диана? – Кристина протерла глаза, пытаясь отогнать размытую картинку. Из-за слез ничего не было видно.

– Да? – из-за опущенной головы соленые капли из глаз блондинки падали прямиком на пол, образовав заметную лужицу.

– Ты в порядке? – шмыг, после чего Кристина обхватила плечи руками.

– Нет, а ты? – Диана подняла взгляд на сестру.

– Не думаю. Папа… – ком, застывший в горле, не дал брюнетке договорить. Но это было и не нужно – Диана понимала ее без слов.

– Да… Папа.

***

– Быстрее же, они там, наверху! – Миша тянул Марию за рукав, стараясь придать этим скорость ничего не понимающей женщине. Доведя ее до лестницы, брюнет толкнул ногу блондинки на ступеньку. – Дальше я не пойду. Близняшки сказали, чтобы поднялись только вы.

– Только я, – с нажимом повторила женщина, когда ее сыновья зашли в дом за ней. – Стойте тут, мальчики.

Встрепенувшись, Никита закивал, наблюдая как мать поднимается по лестнице. Никто ему не объяснил причину такой спешки, и блондин не понимал, что случилось, требуя объяснений у друга.

– Я не знаю, Никит. Я не знаю! – Мишу почти трясло, но он убеждал себя, что это всего лишь небольшой розыгрыш или недопонимание.

– У них там все хорошо? – взволнованно уточнил Антон.

– Они сказали, что в порядке, но я не слышал ругани папы и мамы.

– Господи, – Антона поразила догадка, от которой стало плохо.

– Что?

– Миша, пожалуйста, сядь или…

– Что?! – потребовал ответа брюнет, проигнорировав совет. Никита попытался успокоить его, но тот только сильнее напрягся.

– Скорее всего твоя мама… – договорить Антон не успел.

– О боже! – донеслось сверху.

– Мама?! – Никита едва ли не забрался на лестницу, но брат его остановил.

– Нельзя, – напомнил старший.

– Ма-ам?! – снова попытался Никита.

– Антон, уведи Никиту и Мишу! Антон, ты слышишь меня?!

– Да, мама! – отозвался Антон, находясь где-то в пространции. Назойливый тук снова вернулся.

Тук. Тук. Тук.

Тук!

– За мной, – рыкнул старший мальчикам, меняясь в лице. От былой неуверенности не осталась и следа. Теперь он знал, что делать.

Младшие отказались уходить, поэтому Антону пришлось утащить их за шкирку.

– Пусти! Там мои сестры! – Миша пытался освободиться из хватки друга, но тот только сильнее стиснул зубы.

– И они сказали тебе уходить! Так что молча слушай их. Никита, ты не помогаешь! – возмутился Антон. Его брат тоже беспокойно крутился из стороны в сторону, пытаясь вырваться из рук старшего.

– Там мама и близняшки… А если что-то случилось и…

– Никит, прошу, просто послушай маму, ладно? Она когда-нибудь делала кому-нибудь плохо?

– Нет, – не думая, ответил Никита, слегка успокоившись. Миша же игнорировал их с Антоном разговор, все еще тянувшись в сторону дома.

– И сейчас не сделает, – пообещал старший брату, встряхнув при этом брюнета. – Помоги его успокоить.

Никита кивнул. Антон отпустил его и блондин, обходя брата, встал перед другом.

– Миша, успокойся, все будет хорошо. Близняшки сказали, что все будет хорошо.

– Они плакали, – обреченным голосом произнес брюнет, словно прямо перед его глазами рухнул весь мир. – Ты не представляешь, как мне было больно слышать их плач.

– Я… представляю. Мне тоже тяжело. И Антону. Мы любим близняшек, даже несмотря на то, что они нам не родные. И за маму я тоже переживаю – у нее был такой голос, когда она сказала нам уходить…

– Никит… – Миша опустил взгляд.

– Все будет в порядке, Миш. Ты веришь мне?

– Я… Да, я тебе верю.

– Честно?

– Честно-причестно, – подтвердил брюнет, в последний раз шмыгнув носом.

– Все будет в порядке, – зачем-то повторил Антон и прикрыл глаза, расслабляясь.

Открыв их, он удивленно посмотрел по сторонам. В голове тут же появилась уйма мыслей, накрывшей парня волной.

Но главной мыслью было: «наконец-то этот злосчастный тук исчез».

И действительно, голова хоть и была забита предположениями, никакие звуки ее не беспокоили.

«Я так и знал, что все это пройдет», – облегченно подумал Антон.

«Все будет в порядке», – мысль вспыхнула неожиданно, заглушив уйму других и звучала иначе, чем остальные.

– Все будет в порядке, – повторил Антон, испытывая чувство дежавю.

«Словно я уже сказал это», – беловолосый нахмурился, задумавшись над этим.

– Антон, Миша в порядке, зайдем в дом? – уточнил младший брат. Антон интуитивно потрепал его по голове, не прерывая мыслительный процесс.

– Да, – на автомате ответил мальчик, сверля взглядом дом, в котором сейчас находилась его мать и две подруги.

«Как мы оказались на улице?»

– Вот, выпей чаю и успокойся. Хочешь, я дам тебе конфетку?

– Мама же спрятала их от тебя, – Антон неохотно оторвался от своих мыслей, в которые целиком погрузился еще до того, как мальчишки вошли в дом.

– Да, и самое замечательное, что я знаю где, – улыбнулся Никита.

– Мама тебя не наругает?

– Не бойся, Миша, мама все мне прощает.

– Именно поэтому ты такой избалованный, – усмехнулся Антон.

– Это не так! – обиженно возмутился Никита. – Миша, скажи, я не избалованный.

– Ты не избалованный, – согласился брюнет. Избалованный ребенок не стал бы успокаивать друга в угоду себе, возиться с ним и уж тем более делиться конфетами.

– Вот видишь! Я не избалованный! Я ребенок, мне положено капризничать, – несмотря на возмущения, Никита уже залез на стул, подвинутый к подвисному шкафу и достал за пачками риса и макарон пакетик со сладостями. Спрыгнув со стула, он порылся в пакетике, доставая из него пару конфет и шоколадку. – Держи, Миша, это все тебе.

– Спасибо, – брюнет тут же освободил одну конфету от фантика и засунул в рот, пережевывая. Покрутив в руках шоколадку, он сказал:

– Ее я отдам близняшкам, когда твоя мама приведет их.

Антон, молча наблюдавший за действиями младших, еле слышно вздохнул.

– Ты можешь съесть ее, а близняшкам мы отдадим торт. У нас есть.

– Был, – поправил Антон. – Но один сладкоежка все съел еще вчера вечером, пока мама отлучилась поговорить с приставом.

– Ой, – поник Никита. – Был… Ну ничего, мама купит еще!

– Уверен? – усмехнулся Миша.

– Ты не представляешь на что она готова ради этих просящих глазок, – хихикнул Антон, выдохнув. – И этот бесеныш этим пользуется и еще смеет заявлять, что он не избалован!

– Да ну хватит! Я просто делаю так, – Никита слегка похлопал глазками. Мише и Антону даже показалось, что те расширились, а губы блондина слегка надулись. А может, и не показалось. – И мне все покупают.

– Хочешь взять моих конфет? – предложил Миша.

– Что?! Нет! Это теперь только твои.

– Видишь, даже он повелся на твои щенячьи глазки.

– И вовсе они не щенячьи! Я вам что, собака?!

– Никит, успокойся, Антон имел ввиду, что они очень милые.

– Да, именно это я и имел ввиду, – неправдоподобно произнес старший. Никита на секунду нахмурился, после чего просто отмахнулся.

– В любом случае, давайте ждать маму и близняшек. А Антон пока поставит чайник.

– Почему я?

Никита три раза хлопнул глазами. Антон молча подошел к чайнику, проверяя количество воды, прежде чем включить его, параллельно потянувшись за чайными пакетиками и кружками.

– А на Кристину подействует, интересно? – Миша положил локти на стол, после чего согнул руки и оперелся подбородком о ладони.

– Не, Кристина слишком… Самовлюбленная? Она не будет умиляться ничему, кроме себя, – ответил Никита, также же садясь за стол, пытаясь откопать в пакете конфеты для себя и брата.

– Это не так, – возразил Антон.

– А как?

– На самом деле Кристина очень эмоциональная и чуткая и ты это знаешь.

– Не, это не про нее, – не поверил Никита.

– На самом деле, Антон прав. Кристина хоть и пытается выглядеть черствой, на самом деле не такая, – Никита выгнул бровь. Миша кашлянул в кулак. – Ладно, может быть не совсем такая, но не суть. Ты прав, на ней не сработает.

– Видишь, Антон, я прав! Вот тебе еще одно подтверждение!

– Видишь, Ник, ты избалованный. Вот тебе еще одно подтверждение.

Ник надулся, языком проверяя, не лопнули ли его щеки. Антона умиляло его доверие брошенным невзначай словам Дианы, а главное то, какое большое значение он им предал.

Немного посидев молча, под звук кипятящего воду чайника, мальчишки погрузились в свои мысли. Отвлек их разве что закипевший чайник.

Антон, вздрогнув от звука, заварил шесть кружек чая, рассчитывая, что мама и близняшки вернуться как можно раньше и не прогадал – вышеназванные вошли в дом в ту же секунду, как беловолосый налил кипяток в шестую кружку, судя по хлопнувшей входной двери.

– Мама! – Ник вскочил со стула, отбросив пакетик с конфетами, будто он здесь совсем не причем, и бросился в объятия Марии.

– Кристина! Диана! – Миша не стал бежать обнимать сестер, зная, как они это не любят, но на стуле слегка привстал, после чего снова сел, поерзав от волнения.

– Боже, да на вас троих лица нет! – Антон оставил кружки, подходя поближе к близняшкам. – Что произошло?

– Антон, как хорошо, что ты заварил чай. Напои близняшек, а я пока пойду встречу полицейских и скорую.

– Что?! Зачем?! Что случилось? – Миша слегка сжал губы.

– Миша, понимаешь… – Мария попыталась подобрать нужные слова.

– Она убила его, – сказала Кристина, глядя в пустоту. Диана посмотрела на нее ничего не выражающими глазами. Сейчас обе близняшки были похожи скорее на замученных мумий, по крайней мере именно с ними сравнил их Антон.

Тук. Тук. Тук.

Да кто там?!

Тук! Тук! Тук!

Беловолосый снова поморщился от головной боли, падая в знакомую пропасть.

– Как… Папа… – Миша попытался сдержать слезы, не веря услышанному, но те не подчинились его желанию, щедро моча покрасневшие щеки.

– А потом себя, – дополнила Кристина так, словно от этого кому-то должно стать легче.

– Господи, – Никита вжался в ногу матери, пытаясь обнять ее за талию, но руки банально не доставали, тем более, они тряслись.

– Не плачь, Никит, не надо плакать, малыш, – Мария потрепала его по голове, после того как услышала тихие всхлипы. – Солнце, мама рядом с тобой.

– Это ужасно. Я даже не знаю, что говорят в таких случаях, – Антон подошел еще ближе к близняшкам, раскинув руки в немом вопросе «можно ли вас обнять?»

Кристина натянуто улыбнулась уголком губ, после чего нырнула в объятия друга, утыкаясь лицом в его плечо. Кинув взгляд на Диану, которая отрицательно помотала головой, Антон сомкнул руки за спиной брюнетки и постоял так пару секунд, прежде чем начать осторожно поглаживать ее волосы.

– Спасибо, что ты у нас есть, – прошептала Кристина настолько тихо, что даже старший ее едва услышал.

Невольно задержав дыхание, беловолосый сильнее прижал к себе подругу.

– Ты не представляешь, как для меня важны эти слова, – признался он.

– Наверное так же, как для нас важен ты, – хихикнула Кристина на ухо другу, после чего заговорила серьезно. – И в особенности для меня.

– Спасибо, Кристина.

– Это тебе спасибо, глупый.

Диана молча наблюдала за тихим разговором близняшки и друга, которого не слышала, пытаясь разобраться почему она и рада этому и в то же время обеспокоена.

– Диана, кажется Миша и Никита тяжело восприняли это, – протянула Мария, не ожидая такой сильной отзывчивости от младшего сына. – Я хотела не беспокоить вас и предоставить Мишу Нику, но…

Женщина посмотрела на сына, что продолжал сжаться к ней, в то время как Миша отчаянно сжимал край стола.

– Я послежу за ними, – пообещала Диана. – А вы идите.

– Спасибо тебе, – улыбнулась женщина, после чего присела на корточки и поцеловала младшего сына в лоб. – Солнышко мое, побудь пока с Дианой и Мишей, хорошо? Им сейчас тяжело, их родители… Их больше нет, ты понимаешь, малыш?

Никита, вопреки ожиданием матери, закивал.

– Какой ты у меня умный, Никит, – женщина потрепала мальчика по волосам и прежде чем уйти, окинула всех детей взглядом.

У Марии сжималось сердце, когда она глядела на близняшек и Мишу, но единственное, что она могла сейчас сделать – дождаться приезда полиции и объяснить им ситуацию.

Что ее сейчас волновало, так это дальнейшая судьба этих детей.

– Иди сюда, Никит, – подозвала к себе мальчика блондинка. Стиснув его в объятиях, она позвала и брата. – Не сиди там один, Миш.

Бормоча что-то себе под нос, брюнет все же слез со стула и обнял блондинов, чувствуя безмолвную поддержку от Никиты и от Дианы, разделяющую его боль и тоску от потери родителей.

– Что теперь с нами будет? – спросила Кристина, не разрывая объятий с Антоном.

Диана подняла голову, глядя ей в спину, которую поглаживала рука беловолосого, после чего встретилась взглядом с другом. Пожав плечами, хотя Кристина этого не видела, она произнесла:

– Я не уверена, но вроде как теперь нам прямая дорога в приют.

– Не хочу, чтобы вас куда-то забирали, – хрипловатым после плача голосом сказал Никита. Диана опустила взгляд на его макушку.

– Я тоже не хочу, чтобы нас забирали, – Миша сильнее прижался к сестре, отчего та хмыкнула, хмурясь.

– Тогда что? Думаешь, нас кто-то будет спрашивать? – хмыкнула Кристина, сжав зубы.

– У мамы есть знакомые, – Никита поднял голову, заглядывая в глаза Дианы, что с любопытством смотрела на него. Взгляд брата, прожигающий его спину, младший не видел. – И связей у нее очень много! Она что-нибудь придумает!

Антон кивнул самому себе, хотя больше было похоже, что он соглашается с Никитой, и наконец-то расслабился.

Первой его мыслью после облегчения было:

«Так, Кристина в моих объятиях и Диана с Никитой, сверлящие друг друга взглядом».

Что ж, кажется, он что-то пропустил.

Глава пятая

Пока Мария давала свои показания полиции, медицинские работники осмотрели близняшек на наличие внешних и внутренних травм.

– Внешне все хорошо, если не считать уже зажившие шрамы от побоев, – заключила эксперт, косо смотря на ногу Кристины, но поскольку та сказала, что подвернула ее раньше, проигнорировала это в своем отчете. – Но опрашивать их не советую, девочки еще не пришли в себя, да и сомневаюсь, что их друг позволит это сделать, – взгляд женщины упал на Никиту, со строгим видом огораживающего близняшек от полицейских.

– Простите его, он просто очень переживает, – вздохнула Мария, глядя на сына. Мужчина в форме посмеялся, отпуская коллег. Те дружно попрощались и разъехались по отделам, оставляя мужчину работать одного.

– Ничего страшного. Но их показания бы очень помогли расследованию, – полицейский втянул щеку, слегка покусывая ее. Медик же ненавязчиво продолжала сверлить взглядом детей. Особенно ее зацепил шрам на лице младшего блондина, но его старший брат не позволил никому из взрослых его осмотреть.

«Мальчишке повезло, что глаз остался цел», – подумала доктор, накидывая в голове варианты того, откуда мог появиться этот шрам и почему младший ребенок такой честной женщины, как Мария, так нагло врал матери в лицо. – «Судя по неаккуратности и неровности шрама, тут видно, что скорее всего по лицу прошлись веткой. А глаз не задело… Возможно, мальчик стоял с закрытыми глазами или…».

– Я понимаю. Единственное, что девочки сказали, так это то, что их мать сама убила мужа, а потом и себя, – вспомнила Мария.

– Они уверены, что в доме при этом не было посторонних? – мужчина что-то черкнул в протоколе, проходясь глазами по раннее законспектированным строкам. Собеседница взволнованно оглянулась на детей.

– Я подозреваю, что они видели убийство, – тихо прошептала женщина, снова оглядываясь на близняшек. Кристина, краем уха, услышавшая ее слова, вздрогнула, из-за чего врач строго посмотрела на полицейского и Марию. Миша молча нахмурился.

– Так, я понимаю, что Вам нужно вести расследование и прочую не касающуюся моей профессии ерунду, которая ничем уже не поможет этим детям, но настоятельно прошу Вас делать это подальше от них. Особенно сейчас, – поправив халат, попросила медик.

Полицейский отвел врача в сторону и спросил:

– Когда я могу опросить детей?

Медик выгнула бровь, мол «ты идиот?» и вздохнула.

– Ты меня плохо услышал? Не лезь к детям, Дим, – приказала женщина.

– Но Надя! Мне нужно заполнить протокол! – полицейский указал на папку в своей руке, по привычке втянув щеку.

– А мне нужно, чтобы ты хоть раз проявил сочувствие, мил… Дмитрий.

– Надь, пожалуйста, дай мне опросить хотя-бы одну близняшку, – решил предложить компромисс мужчина, поправив листы в тоненькой папке.

– Нет, – отрезала врач, переводя все внимание на коллегу, собирающую инструменты для осмотра пациентов обратно в аптечку.

– Препятствуешь следствию? – решил пойти с другой стороны Дмитрий. Надя резко переключила внимание с коллеги на него.

– Вот как ты заговорил… – стиснув край халата, произнесла врач. – Тогда получается, что ты препятствуешь моральному развитию этих детей, а также моей профессиональной деятельности.

– И ты думаешь, что это аргумент? – хмыкнул Дмитрий.

– А по-твоему, нет? – со смесью обиды и раздражения уточнила медик.

– Слабовато, ты можешь лучше, – полицейский пожал плечами, усмехнувшись.

– Хорошо, можете опросить их через пару дней, раз Вам так неймется, – сдалась Надежда. – Но учтите, Дмитрий, я расцениваю Ваши действия, как некомпетентные. И если с детьми во время Вашего допроса что-нибудь случится, не звоните мне. А еще лучше, удалите мой номер. До свидания, Дмитрий, – медик натянула на лицо дежурную улыбку, выражающую фальшивую деловитость и развернулась, намереваясь вслед за коллегой покинуть дом.

– Надь, – Дмитрий попытался остановить женщину, потянув за локоть, но та лишь грубо отмахнулась от руки, не удостоив его даже мимолетным взглядом.

– До свидания, Дмитрий, – с нажимом повторила она, надменным шагом удаляясь к двери. Полицейский цыкнул, смотря ей вслед.

Тут его взгляд наткнулся на близняшек, которые остались одни, пока Мария увела сыновей в другую комнату, а Миша увязался с ними.

«Какая разница, пару дней или минут», – решил Дмитрий и с максимально добрым видом подошел к девочкам.

– Привет, меня зовут Дмитрий, я работаю над делом ваших родителей. Могу я задать вам пару вопросов, девочки? – близняшки подняли на него взгляд, переглянулись, но промолчали.

«Вылитые Надя», – про себя цокнул мужчина, поражаясь схожести характеров.

– Я понимаю, что вам тяжело, но так я смогу помочь, – вновь попытался Дмитрий.

– Себе помоги, – едва слышно прошептала младшая. Брюнетка похихикала с ее ответа, после чего выместила на правоохранителе свою злобу.

– Кому помочь? – хмыкнула Кристина. – Они мертвы, если вы не заметили. Не ранены, не изнасилованы, не ограблены, а мертвы. Им Ваше расследование ничего не даст.

– Но поняв, что случилось, я и мои коллеги…

– Вы бы послушали свою э-э-эм…подругу? – Диана взглядом указала на окно, из которого было видно, как уезжает машина скорой помощи. – Она просила не трогать нас, так не трогайте.

– Вы не понимаете…

– Нет, это Вы не понимаете… – нахмурилась Кристина, смотря полицейскому прямо в глаза, чего обычно дети себе не позволяли. Уж слишком дерзким считалось подобное поведение.

– Мы ничего не скажем, – отрезала Диана, договаривая за близняшкой и действительно, сколько бы не пытался достучаться до них Дмитрий, они молчали, не проронив ни слова.

Спустя двенадцать вопросов про случившееся, пять – про семью и три – отдаленных от темы, которые близняшки проигнорировали, Дмитрий наконец сдался, написав в отчете о несговорчивости детей. Попрощавшись с Марией, вышедшей посмотреть близняшек, полицейский покинул дом, закурив. Постояв у забора еще несколько минут, обдумывая произошедшее, он сел в машину и уехал, по пути набирая знакомый номер.

– Заблокировано, ну конечно! Черт! – выругался Дмитрий, откидывая телефон на соседнее сиденье, на котором были разбросаны бумаги еще с нескольких дел.

***

– Девочки, идите в комнату Антона, ваш брат там с моими сыновьями. Я сейчас сделаю пару звонков, закончу с пирогом и накормлю вас ужином, – женщина улыбнулась, листая контакты в поисках нужного номера.

– Спасибо, тетя Мария, – хором поблагодарили близняшки и встали со своих мест, направляясь туда, куда им сказали.

– Не за что, родные, чувствуйте себя как до… А нет, не берите в голову, идите.

– Угу, – кивнули сестры и ушли. Диана помогла Кристине забраться по лестнице, после чего они огляделись, пытаясь понять, какая из комнат принадлежит Антону.

– Думаю та, из которой будет громче всего слышно Никиту, – хихикнула Кристина.

– Никит! – позвала друга Диана. Одна из дверей комнаты тут же отворилась.

– А нет, и прислушиваться не надо.

– Пошли уже, – блондинка утянул близняшку в комнату.

Усевшись на свободные кресла-мешки, близняшки блаженно выдохнули, отбросив накопившееся напряжение.

– Дядя полицейский вас доставал? – спросил Никита.

– Да, хреново ты нас оберегаешь, – отозвалась Диана. Кристина закатила глаза, но промолчала, игнорируя плохое слово из уст сестры. Миша сделал тоже самое, только вот притворно осудительно цокнул, но теперь проигнорировали уже его.

– Ну простите! Мама увела нас сюда, чтобы мы не мешались под ногами.

– Чтобы ты не мешался под ногами, – поправил брата Антон.

– Бе-бе-бе, не важно! Хотите, я побью его? – предложил мальчик.

– М-да, Никита, ну и герой из тебя, – хмыкнула Кристина. – Во-первых, бить полицейских – плохая идея. Во-вторых, он все равно уже уехал. И в-третьих, это он скорее побьет тебя.

– А я согласен с Никитой.

– Миш, ты всегда с ним согласен, – выдохнула Диана.

– Не…

– Перестаньте, а, – попросила Кристина. – И так голова болит.

– Угу-у, – согласно протянула Диана, откинувшись на кресле-мешке. Кристина, недолго думая, повторила за ней.

– Позвать маму? – предложил Антон.

– Не надо, сейчас отдохнем и все пройдет, – отозвалась Диана.

Миша поджал губы и подполз к сестрам, устраиваясь между ними на плотно сдвинутых друг к другу кресла-мешках.

– Говорят, нужно поспать и все пройдет, – сказал Ник, кладя голову на колени. Он сидел на полу у кровати брата вместе с Мишей, пока тот не уполз. Антон же стоял в уголке комнаты у комода.

– Так и сделаем, – зевнув, согласилась Кристина. Через минуту она уже спала. Миша покивал, потершись щекой об обивку кресло-мешка, мгновенно погружаясь в сон. Вскоре, устроившись поудобнее, заснула и Диана. Ник и Антон же остались охранять их сон, время от времени молча переглядываясь.

Когда Мария позвала их к столу, заглядывая в комнату, сыновья сначала громко на нее шикнули, призывая быть тише, а потом и вовсе попросили выйти, пообещав разбудить друзей через «ну пять минут, мамуль».

В итоге на ужин ребята спустились через полтора часа. Кристина сонно потирала глаза, а Миша и вовсе не проснулся, досыпая на спине Дианы, которая добровольно («ну, Диана, ну пожалуйста» и щенячьи глаза Ника) согласилась понести его.

– У тебя очень странное понятие пяти минут, сынок, – сказала женщина Нику. – Ну ничего же, если сегодня поедите немного холодное? Я конечно могу подогреть…

– Не нужно, тетя Мария, спасибо, – Диана осторожно скинула с себя младшего брата, убедившись, что Антон поймает его и поставит на ноги, разбудив, и села за стол.

– А с нами не такая вежливая, – заметил Никита.

– Готовь мне еду и возможно, я буду вежлива и с тобой.

– Ну у тебя и запросы, сестрица, – Кристина залезла на стул, стоящий рядом со стулом близняшки и толкнула ее локтем в плечо.

– Какие есть, – пожала плечами Диана.

– А я всегда думал, что это Ник продастся за еду, – по-доброму посмеялся Антон. Диана перевела на него любопытный взгляд.

– Эй! – возмутился младший блондин.

– Прости, братишка, говорю, как есть, – беловолосый поднял руки, якобы сдаваясь.

– Так, оставьте ссоры и кушайте, – Мария взглядом указала на тарелки с фунчозой. – Кристина, Миша, Диана, вы не против, если я постелю вам в комнатах Антона и Ника?

– Нет, не против, – ответила за троих Кристина, наматывая фунчозу на вилку. – Спасибо.

– Мааам, научи меня готовить, – попросил Никита.

– Зачем? – женщина слегка приподняла брови от удивления.

– Чтобы близняшки и со мной себя мило вели, – за столом раздался смех.

– Давай ты лучше решишь, где ребята будут спать, – предложила Мария.

– Хорошо. Миша может поспать со мной в моей кровати, а близняшки у Антона.

– Я могу отдать им свою кровать, – беловолосый прожевал перец с морковкой и запил все это яблочным соком.

– Лучше постелите нам с сестрой на полу, – не согласилась Диана.

– Не нужно, спите на кровати, – настоял Антон. Сверля его взглядом секунд пять, Диана согласилась.

– Хотите, мы раздвинем диван в моей комнате, и вы ляжете там вдвоем, а Антон на полу, – Ник покрутил вилкой по воздуху, будто показывал картинку того, кто куда ляжет. Ребята задумались.

– Мне будет спокойнее, если они будут спать со мной в одной комнате, – заговорил Миша, подавив зевок.

– Хм… Согласна лечь так, – Кристина поправила прядь волос, лезущую в тарелку.

– Отлично, тогда я разложу диван, – Мария пожелала детям приятного аппетита и поднялась наверх, в комнату Никиты, чтобы разложить и застелить диван для близняшек.

Доев, ребята помыли посуду, убрали ее в раковину и поднялись наверх. К тому времени Мария как раз закончила с диваном, намереваясь постелить что-нибудь для Антона на полу.

– Ого, диван довольно большой для нас двоих, – заметила Кристина. – Может, для удобства, Антон ляжет с нами?

– Если Диана не против, то я только за. Мам, можно? – уточнил мальчик.

– Конечно, сынок, но только если девочки не против.

– Не против, – Диана осмотрела кровать – Но как мы ляжем? Мы с сестрой рядом или по краям?

– Я задушу тебя ночью, – Кристина произнесла это слишком утвердительно, и заметив испуганный взгляд близняшки, пояснила: – Обнимая во сне.

– Это вроде жутко, а вроде и мило, – прокомментировал Никита.

– Как есть, – буркнула Кристина в ответ.

– Тогда я лягу между близняшек, а те по краям, – Антон указал сначала на середину разложенного дивана, а потом на его края.

– Не прибейте моего брата во сне, – Ник обошел кровать, подходя к шкафу, чтобы найти вещи, в которые мог бы переодеться Миша перед сном, ну и соответственно сам блондин.