Читать книгу: «Семь»

Шрифт:

* * *

Творец

Я лениво надел виртуальные очки и начал конструировать себе «девочку на ночь». Я давно перестал контактировать с живыми женщинами. Они были для меня скучными предсказуемыми существами, которые легко поддавались внушению и дрессировке. Я был мастером наплести чушь в женские наивные уши, взять своё и раствориться в тумане. Эти игры со временем осточертели. Я предпочитал контроль, рациональность и прикладывание минимальных усилий для достижения результата. Мне повезло, что в наше время додумались до киборгов-конструкторов. Я мог слепить кого угодно и отыметь «это» в своей спальне без лишних прелюдий. Правда, в последнее время и эта опция поднадоела, и я стал извращаться в предпочтениях, чтобы ощутить былое возбуждение.

Я залил канистру блудного топлива в свои шестерёнки и стал вдохновенно сочинять мою одноразовую Мадонну… На экране высветились части тела. Обычно я предпочитал сочных загорелых девочек с упругими большими задницами, пятым размером груди и осиной талией, желательно с отливом звёздности и шика. Я любил чрезмерность и вычурность. Обычные серые мыши не грели. Нужна была максимальная разрядка, и я отпустил фантазию.

Воздержание подобно ботинкам на два размера меньше. Ходишь в них весь день, мучаешься, не можешь снять. Поздним вечером, возвращаясь домой, развязываешь шнурки и, выпрыгивая из ненавистной обуви, ощущаешь невиданный прилив гормонов счастья. С сексом так много геморроя! Маешься, не находишь себе места, всё время думаешь, куда слить то, что разрывает изнутри. Хорошо, что стриминговые платформы развлечений и рука всегда с собой, это хоть как-то облегчает неудобство на непродолжительный срок. Но верхняя конечность не даёт самоутверждения, а вот количество перетраханных биороботов подкидывает удовлетворённое эго за облака.

У меня есть бабки, чтобы иметь того, кого хочу. Я иногда ощущаю себя Богом-творцом, хоть и не верю в создателя. Я атеист, прагматик и радикальный гедонист. Предпочитаю удовлетворять все свои желания, вне зависимости от способа их достижения.

Через час стараний объект вожделения был почти готов, оставалось несколько штрихов в виде тату и пирсинга. Я не любил чистые тела, они вызывали во мне отторжение и наводили скуку, а нательные рисунки всегда добавляли объекту «шлюховатости», а мне драйва. Я нажал кнопку «загрузка» и, как только на экране выскочило сообщение «готово», перевёл на счёт компании «Dreams come true» сумму, превышающую годовой бюджет Зимбабве.

Я снял виртуальные очки и, выйдя в часть дома с искусственным садом, ничуть не уступающим настоящему, а даже наоборот – превосходящим его в позиции «отсутствие насекомых и прочих паразитов», стал томиться в ожидании.

Живорождённые

Я успел проработать торс в тренажёрном зале с мускулистой голограммой – Аполлоном. Затем настроил атмосферу бассейна на Средиземное море и полчаса барахтался по волнам где-то около берегов воображаемой Италии. После отужинал на крыше своего трёхэтажного пентхауса под аккомпанемент бестолковых музыкантов, которых пригласил из любопытства. В наше время это было запретной экзотикой. Всю музыку уже давно сочинял искусственный интеллект. В его прошивке стояла чёткая задача: ровная мелодия с успокоительными элементами.

Два дня назад я случайно наткнулся на беспризорного бомжа, которого сдал патрулю, но перед этим он поделился со мной информацией, которая засела в голове и не давала покоя. Изрядно помятый дед резко схватил меня грязной рукой за штучный экземпляр пиджака, пока я тщетно пытался допрыгать в три шага до своего беспилотного авто, и, основательно прокашлявшись едким перегаром, прокряхтел:

– Старая музыка, сочинённая вручную музыкантами, похожа на секс. Сейчас нигде нельзя услышать такое, но я – прожжённый живорождённый – знаю тайные лазейки в прошлое. Пожалуй, одна из самых интересных, на мой взгляд, песен, отражающая интимный процесс, есть у Уитни Хьюстон: «Я всегда буду любить тебя». Она начинает прелюдию с придыханием, нежно и чувственно, но затем с каждой секундой накал возрастает и через полторы минуты выливается в эмоциональный оргазм из огромной силы и красоты голоса. Четыре с половиной минуты чистого кайфа. Катаешься по волнам экстаза туда-сюда. Но ещё круче рок-музыканты. Они – гении возбуждать.

– Какой ваш порядковый номер, живорождённый? Я сообщил о нарушении границ. Вам нельзя быть здесь и, уж тем более, вступать в диалог с местным населением.

– Это у тебя номер, глупый вылизанный щенок, затраханный искусственным интеллектом, а я – обычный человек без штампов и инструкций к применению.

Я с пренебрежением осмотрел хама. Захотелось дать в морду этому наглому бродяге, но это было не в моей компетенции. К этому времени уже подлетели солдаты на дежурном вертолёте и скрутили меломана.

Я пришёл в себя уже дома. Никак не удавалось забыть эту неприятную встречу. Я любил всё эксклюзивное и необычное. Меня зацепила идея, о которой рассказал незнакомец. Проверив карманы перед тем как сдать пиджак в химчистку, я обнаружил визитную карточку мезозойской эпохи, не меньше, с названием непонятной музыкальной группы «Мина». Я порылся в «паутине» и ничего не обнаружил. Оно и неудивительно. Вся музыка, не прошедшая проверку искусственного интеллекта, считалась «вне закона» и блокировалась для общего пользования. Интерес охватил меня: неужели старая музыка и секс похожи? Я соединился по номеру, указанному на визитке по видеосвязи, но вместо изображения увидел пустой экран и услышал томный женский голос:

– Добрый вечер, уважаемый поклонник живого звучания мелодий! Рады, что вы решились пригласить нашу талантливую команду к вам в гости. Послезавтра, вечер, подходит?

– Да, хорошо.

Зная, как мой дом напичкан системой безопасности, я ни разу не усомнился в том, что проблем не будет. Все люди и роботы сканируются на входе и молниеносно заносятся в базу данных, поэтому даже если музыканты захотят ограбить меня, у них не получится. Дом увешан камерами в режиме реального времени и тревожными кнопками.

Девушка записала мой адрес и радостно воскликнула:

– Ого, вы Никита Соколов? Ваши данные только что высветились в общем списке жителей. Я наслышана о ваших финансовых успехах. Быть одним из самых богатых и влиятельных людей, наверное, очень приятно?

– Безусловно. Это факт.

Я не был намерен флиртовать с какой-то непонятной фанаткой, которая возбудилась от моего материального состояния. Терпеть не могу этих лживых потаскух, которые нелепо подлизываются и пытаются побыстрее пробраться в штаны, думая, что выиграют в лотерею и будут жить долго и счастливо за счёт папика. Продажные куски дерьма с одинаковыми «дырками». Мои мысли прервала назойливая «невеста»:

– А меня Катя зовут. Если будет желание, можем встретиться!

– Не будет. Жду музыкантов в указанную дату.

Не попрощавшись, я отключился, чтобы не слышать очередной бред «золотоискательницы» о том, как нам будет хорошо вместе, и что именно она – та, что мне нужна.

Мой мир был идеальным, если не считать кучки отбросов, которых высылали за пределы города для никчёмного существования. Иногда они забредали в неположенные места, как сегодняшний бомж, и, нарушая спокойствие и размеренность городских инкубаторных, отправлялись обратно. После трёх нарушений, по закону, их сжигали и утилизировали.

Почти у всех младенцев, рождённых естественным способом, наблюдались побочные эффекты, которые мешали нормально функционировать элитному обществу.

Мне повезло застать то время, когда большая часть женщин отказалась рожать самостоятельно, и те, кто мог себе позволить, вынашивали наследников в искусственных матках специализированных инкубаторов. Внедрение генов успешности производилось за дополнительную плату. Эта опция наконец-то уравняла права гомосексуалистов, трансгендеров и прочих сексуальных ответвлений. Я, хоть и не сторонник однополых отношений, но считаю толерантность одной из основ культуры и равенства. Пусть те, кто хочет детей, их имеют.

С пробирочными отпрысками всё обстояло проще – ещё на стадии созревания эмбриона им внедряли ген, блокирующий творческий импульс и эмоциональные неконтролируемые всплески. Впоследствии с ними всё было чётко и структурированно. Им везде был «зелёный свет» и сплошные привилегии.

Одушевлённые дети оказывались неподвластными системе. Их приходилось усмирять. Живородящим не разрешалось выгуливать младенцев в парках и на улицах. Посещать общественные места и контактировать с инкубаторными. До пяти лет детей должны были воспитывать в домашних условиях, чтобы те не мешали порядку, не устраивали истерики и не совершали поступки, противоречащие общепринятым нормам. Все заботились о гармонии и психологической устойчивости ежеминутно и категорически были против насилия своих глаз и ушей.

Спустя десять лет правительство приняло новый закон о целесообразном разделении во избежание конфликтов. Тех, кто был не из пробирки, признали изгоями и ненавязчиво отправляли в изоляцию небольшими партиями, чтобы не разжигать массовые беспорядки. Остальных встраивали в инкубаторное общество с помощью новейших технологий. Когда ребёнку исполнялось пять лет, в силу вступало интернет-пространство. Каждому в подарок от президента выдавалась персональная нейронная капсула с полным погружением в запатентованную обучающую систему для «иных», набором игр и нужных программ. Это быстро приводило в порядок «горячие умы», смещая уровень интеллекта до средних значений и взращивая на виртуальных просторах адекватную человеческую особь. Все живорождённые могли заключить договор о добровольной сдаче в интернат-школы их детей без права восстановления родительских прав и полного отказа от ребёнка. Так адекватные особи давали надежду на светлое будущее. Тех же, кто отказывался от данной процедуры, ждали неутешительные прогнозы.

Естественный отбор разгонялся к подростковому возрасту и свирепствовал на всем его протяжении. Алкоголь, наркотики, половая распущенность, недовольство жизнью, поиски смысла и собственной никчёмности давали мрачную статистику. Около пятидесяти процентов самоубийств, двадцать процентов убийств и ещё десять процентов несчастных случаев.

Те жалкие двадцать процентов, кто доживал до сознательного возраста, оставались «за забором» благ и цивилизации. Они создавали отряды сопротивления. Было смешно наблюдать за их попытками сломать устоявшийся режим. Они дохли как мухи от голода и антисанитарии. Больные фанатики, которые были против любых профилактических прививок и оздоровительных инъекций, вшитых в правое запястье qr-кодов, искусственного интеллекта, биороботов и полного отслеживания жизни… Их глупость была непробиваема. Государство заботилось о своих жителях и, таким образом, сводило к минимуму эпидемии, беспорядки и преступления в зародыше. Они, одержимые верой непонятно во что, стояли на своём до последнего, умирая в грязных лужах и забвении, так и не приняв «печать» для пропуска в наш мир.

Я больше не мог слушать скачущие весёлые ноты, раздражающие моё спокойствие, и прервал отвратительную какофонию, которая даже отдалённо не походила на секс. Доев стейк из тигровой акулы, я громко сказал:

– Как называется песня, которую вы исполняете?

Музыка и голоса стихли. Случилась долгожданная тишина. Вокалист, еле сдержав улыбку, ответил:

– «Чунга-Чанга», одна из самых популярных песен прошлых времён.

– Сыграйте мне какую-то Хьюстон или что-нибудь из рока.

– О, простите, к сожалению, это не наш репертуар.

– Тогда пошли вон отсюда! Эта дребедень мне не по вкусу.

Один из участников группы пристально посмотрел мне в глаза и, сказав на прощание: «Незабываемой ночи!» – удалился в сопровождении прислуги куда подальше. Никогда не любил живых, хоть и сам из них. Меня всегда передёргивает, когда я вспоминаю свои корни и сколько всего мне пришлось пройти, чтобы стать своим на «верхушке общества».

Робот, исполняющий роль дворецкого, доложил мне о том, что фирма «Dreams come true» доставила товар. В радостном предвкушении я зашагал в гостиную.

Двойник

Она стояла в стеклянном резервуаре и покорно ждала меня. В который раз я возгордился моим безупречным вкусом и стал пристально разглядывать ту, которая займётся удовлетворением моих сексуальных фантазий.

Смуглая кожа была нежной и бархатной на вид, большие округлые бёдра украшала латексная мини-юбка, оголяющая загорелые пышные ноги, ступни были обуты в чёрные босоножки на толстой платформе с двенадцатисантиметровой шпилькой. Я устремил взгляд выше и «пустил слюни» от узенькой талии и груди пятого размера в чёрном прозрачном бюстгальтере.

Лицо было восхитительно. Чётко очерченный овал в виде перевёрнутого треугольника, внушительный рот с пухлыми губами, маленький носик и выразительные тёмнокарие глаза разгоняли полёт воображения. Всё это очарование подчёркивали густые волнистые пряди фиолетовых волос.

Я взял пульт и отключил прислугу, поставив дом на сигнализацию. На телефон пришёл код с активацией, и я незамедлительно набрал цифры, чтобы выпустить из заточения мою Нимфу. Дверь заклинило, такое было впервые на моей памяти.

Подойдя к ёмкости сзади, я по привычке проверил кнопку многофункционального навигатора по выбору развлечений, который находился на пояснице у биоробота в виде бриллиантовой капли, но не найдя её там, злостно выругался матом и в ярости стал связываться с косячными придурками, которые продали мне бракованный товар.

Пока я безуспешно слушал гудки, отвернувшись от неработающей игрушки, в одну секунду в доме вырубился свет, и стало так темно и тихо, что я замер от страха и не мог пошевелиться. Я понял, что сигнализация отключена, и сейчас меня, скорее всего, убьют. Но как? Как такое возможно, мать твою!!! У меня же самый передовой дом, напичканный новомодными системами безопасности. Неужели есть кто-то умнее, чтобы всё это взломать?

Я услышал резкий щелчок. Я знал этот звук – так открывается резервуар с куклами. Мёртвую тишину разорвал оглушающий стук двенадцатисантиметровых шпилек. По моей спине пробежал холод, и я медленно повернулся в сторону шагов.

Яркая вспышка ослепила, и я, полностью дезориентированный, стал покорно дожидаться смерти.

– Не так скоро, ублюдок. Привыкай к свету.

Я с трудом разлепил веки и увидел мутное очертание. Передо мной стояла одноразовая шлюха с фонарём и говорила хриплым мужским голосом:

– Коды доступа ко всем банковским счетам! Если откажешься сотрудничать, будешь умирать долго и мучительно. Я люблю издеваться над уродами типа тебя.

Я знал, что он не шутит. Я чувствовал его интонацию и решимость. Признав в себе труса, я ответил:

– Все коды доступа зашиты в запястье. Я открою их, но с одним условием.

– С условием? А ты смелый. Не думал, что страх так быстро вернёт тебя в реальность. Ваша прогнившая верхушка из живых, делающих вид, что они инкубаторные, порядком достала. Вонючие лицемеры, за роскошь и признание в обществе теряющие человеческий облик…

– Вы всё знаете про меня?

– Больше, чем ты думаешь, Никит! Ладно, давай без сантиментов, как вы любите. Я качаю твои бабки и даю фору в один день, чтобы ты слинял и больше никогда не попадался на глаза. Забудь всё, что у тебя было, теперь тобой буду я.

В доли секунды робот трансформировался в полную копию меня и уже моим голосом сказал:

– Тебе пора лечиться, больной озабоченный хорёк, регулярно сующий свой отвратительный отросток в мёртвые железки.

Совсем кукушка съехала. За какие-то десять лет превратился в фирменный шлак с внушительным состоянием и раздутым самомнением. Так не пойдёт, во всяком случае, мне это не нравится.

– Какого чёрта? Вы кто?

– Дед Пихто! Хватит болтать. Коды доступа!

Двойник одним движением руки непонятно откуда выхватил скальпель и, полоснув меня по левой щеке острым лезвием, сказал:

– Это – напоминание.

Я еле разлепил сквозь боль губы и спросил:

– О чём?

– О том, что живой.

Кровь быстро закапала на пол. Как больно… как больно. Слёзы подступили к горлу.

– Хватит нюни распускать!

Я разблокировал запястье и передал всё, что у меня было, хакеру. Когда скачивание было завершено, двойник объявил:

– Бери полотенце и проваливай.

– Полотенце? Зачем?

– Чтобы остановить кровотечение, придурок, не могу не позаботиться о тебе напоследок. И да, теперь ты изгой и официально объявлен в розыск. Так что, если успеешь перемахнуть забор, останешься жив, в противном случае в ближайшие два-три часа тебя сожгут в общей печи для диссидентов. Я позаботился о твоём порядковом номере. Два нарушения у тебя уже зафиксировано, третьим будет несанкционированное нахождение в ночное время в зоне, не предназначенной для живорождённых. Если думаешь, что у тебя есть шанс спастись, обратившись в правоохранительные органы, то на, познакомься с новой биографией о себе. – В темноте высветилась моя голограмма в полный рост и немногочисленные сведения: живорождённый номер девять тысяч девятьсот девяносто один, нарушений два.

Двери дома автоматически распахнулись, и я шагнул в ночь. В голове расцвёл хаос и страх приближающегося конца. Я неподвижно стоял в подсветке огней ночного города и не был готов к смерти, а она дышала в затылок.

Мне тридцать три. С учётом «сыворотки молодости», доступной единицам, я мог спокойно прожить до ста пятидесяти лет, а потом пройти трансплантацию по перекачке сознания в любого биоробота, которого сочиню. У меня была мечта стать мощным брутальным красавцем под два метра ростом с филигранно прорисованными мышцами по всему телу и убийственно большим «нефритовым стержнем». Моё достоинство от рождения было скромных размеров, это не могло не огорчать меня. Десять лет назад я сделал операцию по наращиванию плоти, и милый короткий «щекотун» превратился в длинного объёмистого «штыря».

Я многое исправил в себе. Изменил структуру и цвет волос, сделал более аккуратный аристократический нос, откачал лишний жир в животе и на его место вставил импланты, имитирующие накачанный пресс. Я был очень строг к себе и заморачивался каждой мелочью. Мне хотелось быть идеальным во всех отношениях и, глядя на себя в зеркало, восхищаться отражением.

Единственное, что я не тронул, – глаза. На удивление, они мне всегда нравились. Миндалевидная форма и лазурный цвет, как правило, выручали на деловых переговорах с женщинами. Они часто «залипали» именно на глаза и после долгих дискуссий о выгодных сделках оказывались в моём рабочем кабинете на коленях в обнажённом виде.

Сегодня мы поменялись местами. Меня «отымел» и поставил на колени человек, способный на грандиозные махинации. Он с лёгкостью смог обставить всех и «оказаться в дамках». Тридцать минут назад какой-то суперумный хакер вышвырнул меня из мира, который я создавал по крупицам, и оставил умирать на улице, вручив из нажитого полотенце! Какой низкосортный стёб у этого мудака!

Я поймал себя на том, что ощущаю прохладу. И – главное – мысли перестали биться друг о друга. Страх немного отступил. Стоя у дома в лёгкой белой рубашке, домашних брюках и спортивных мокасинах, я искал решение – как быть дальше? Кровь стекала по шее, стало холодно, я приложил полотенце к щеке и выругался в пустоту.

В этот момент слух уловил слабый ритмичный звук, который шёл сверху. Это патрульный вертолёт, тот самый, который отлавливает живых нарушителей и после непродолжительных пыток кидает их в общую печь. Вертолёты не расстреливают по ночам, как раньше, иначе я бы уже был труп. Около четырёх лет назад, по ошибке, был убит важный чиновник. После этого инцидента правительство обязало блюстителей порядка поднимать на борт всех нарушителей и ликвидировать только после полной идентификации.

Адреналин в мгновение разогнал кровь, и я побежал на пределе возможного через каменные джунгли к единственному шансу на спасение. Мне нужно было перемахнуть забор и оказаться среди живых…

Канализация

Повсюду были камеры. Меня засекли, и вертолёт полетел в мою сторону. Сейчас технический прогресс был не на моей стороне. Я бежал, как заведённый, не глядя по сторонам. Предсмертная спринтерская дистанция по спящему городу предвещала скорое окончание. На финише ждали серый пепел и забвение вместо кубков и почестей бессмертной богатой жизни. В одночасье я стал тем, кого всегда презирал. Бесправной букашкой, располагающей только собой.

Силы покидали меня, я начал замедляться и принимать тот факт, что скоро умру. Вдалеке я разглядел открытый люк канализации и понял, что это – единственный шанс на спасение. Там нет камер, только летающие дроны, от которых можно легко скрыться в подземных лабиринтах. Помню, этой информацией со мной поделился один барыга, который оставлял там закладки психоделиков для элитных детишек. Все психотропные вещества уже давно были узаконены наравне с алкоголем. Рестораны, пабы и увеселительные заведения имели в меню достойный список увлекательной «дури», но были ограничения по возрасту. Детям до 14 лет запрещалось публичное употребление. Малолетним юнцам приходилось ныкаться в потайных местах, хотя, как по мне, это было не толерантно и приводило к незапланированным беспорядкам. Уж лучше это делать красиво с родителями в ресторане за накрытым столом, чем в грязной вонючей канализации.

Я успел запрыгнуть в «чёрную дыру» за секунду перед тем, как патрульный вертолёт снизился до того уровня, чтобы выпустить железные клешни, которые подсекают нарушителей спокойствия и поднимают на борт.

Я пролетел вниз примерно два этажа и с громким шлепком упал прямиком в жидкие нечистоты. Невообразимая вонь душила. Я старался дышать как можно реже, чтобы сдерживать рвотный рефлекс. Было темно, я не видел берегов. Балансируя на месте с помощью рук и ног, я ощутил, что двигаюсь. Это течение, плотно обняв тело, медленно несло в глубины водосточных труб.

Примерно через час мои восемьдесят два килограмма прибило к небольшому островку. Как только я почувствовал опору, организм автоматически вырубился от стресса и усталости. Сквозь сон я услышал обрывки разговора между мужчиной и женщиной. Первым в диалог вступил мужчина…

– Он не наш. Ты видишь перекроенные части тела, выбитый на правом запястье qrкод и отвратительную пластмассовость его образа?

– Да, но у него нет инкубаторного индикатора. Значит, он живой.

– Живой предатель? Зачем он тебе?

– Каждый имеет шанс на спасение.

– Твоя доброта и наивность злят меня. Сколько можно верить оборотням? Уже не раз я прикрываю твою спину от ударов, а ты, как баран, прёшь напролом и веришь в сказки.

– Вадим, я очень ценю твою заботу, но ты знаешь, что я уже всё решила. Можешь поворчать ещё немного, и давай примемся за дело. Нужно помочь этому парню прийти в себя, а там посмотрим.

Я притворился спящим и ждал, что будет дальше. Резкий запах неизвестной жидкости ударил в нос, и я открыл глаза. Неясные очертания двух людей в свете карманных фонарей склонились надо мной, и женщина сказала:

– Привет, как ты здесь оказался?

Я слегка закашлялся и, не придумав, что соврать, начал правдивый рассказ о своём изгнании. Когда я закончил, мужчина и женщина странно переглянулись и отошли в сторону. Их дальнейший диалог проходил на повышенных тонах. Я подумал о том, что мне уже всё равно, оставят меня в живых или нет? Я так устал и замёрз, что готов был добровольно залезть в печь. Вскоре ко мне подошла женщина и начала беседу:

– Меня зовут Ева, я командир отряда сопротивления живых. Всё, что ты рассказал, даёт мне право убить тебя здесь и сейчас, но я хочу дать возможность выбора, которого тебя лишили.

Я внимательно посмотрел на Еву. Это была типичная серая мышь, которых я всегда недолюбливал. Ей было лет тридцать на вид. Мальчишеская стрижка, невысокий рост и хрупкое телосложение с отсутствием выдающейся грудной клетки навевали скуку и грусть. В сумерках было непросто разглядеть черты лица, но большие глаза смотрели в упор так, что я ощущал себя нашкодившей паршивой овцой, отбившейся от стада.

– Что я должен сделать?

– Стать собой.

– Это всё?

– Да.

Я подумал, что она больна, но решил сыграть по её правилам. Так у меня есть призрачный шанс остаться в живых.

– Хорошо, я согласен.

Ева грустно улыбнулась в ответ и позвала Вадима, который всё это время стоял в стороне и явно был не рад внезапной находке в виде меня.

– Вадим, надо высушить Никиту, а то ещё пара часов, и он заработает двустороннюю пневмонию.

– Сейчас сделаю.

Вадим достал из рюкзака неизвестное устройство, напоминающее по форме открытую пасть дракона, и, направив в мою сторону, нажал кнопку. Мощный напор горячего воздуха мгновенно высушил меня до костей, и я с благодарностью посмотрел на канализационных путешественников. Сделав глубокий вдох, я покорно побрёл по следам Вадима и Евы в мир живых.

За время пути никто ни разу не обмолвился словом. Я не привык так много ходить. Суставы ломило и выкручивало от трёхчасовой бродилки по сырым подземельям. В горле стоял гадкий ком, ноги промокли, ступни с каждым шагом тяжелели и отказывались слушаться. Казалось, ещё немного, и я крикну в спину этим двум:

– Эй, угрюмые кретины! Я остаюсь умирать. Идите к чёрту с вашим вонючим забором и гнилой философией жизни!

Но что-то меня останавливало проскандировать этот протестный лозунг. Я матерился про себя по-чёрному и брёл вслед за спасителями, словно бездомная собака, надеющаяся на чудо. Спустя примерно полчаса мы подошли к чёрной громадной двери, метров шесть-семь в высоту, и остановились. Ева обернулась и спросила:

– Ты как?

– Возможно, было бы лучше, если бы я умер до того, как снёс ноги в кровь.

– Успеешь. Оттуда мало кто живым возвращается.

– Умеете поддержать в трудную минуту! Получается, нет никаких шансов, просто отсроченная смерть?

– Давай к делу!

Ева задумалась и, попросив Вадима оставить нас наедине, заговорила:

– Тебе нельзя в наш мир сразу. Ты заражён своей неотразимостью и другими тяжёлыми вирусами, которые сможет вылечить только чистилище. Нужна большая кружка Эсмарха, чтобы всё то дерьмо, которое ты преумножаешь, покинуло душу.

– Душу? Это что такое вообще?

Мой рот расплылся в кривой ухмылке, захотелось сплюнуть на пол от этого слова. Ева, нисколько не смутившись, продолжила:

– Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. Не знаю, насколько тебя хватит, но вдруг дело выгорит, рискнём. – Ева подошла к двери и набрала незапоминающуюся комбинацию цифр. Через несколько секунд та с грохотом распахнулась настежь. Я посмотрел Еве в глаза и увидел в них жгучий интерес, перемешанный с тревогой и страхом. Мне стало не по себе.

– Никита, дальше – один. Это твой путь, нам туда нельзя.

– Хорошо, Ева, я понял, спасибо.

– Удачи.

Я шагнул вперёд и сразу полетел вниз с бешеной скоростью. Я подумал, что наконец-то сейчас сдохну. Внутри была пустота, и только в груди слабо стало пульсировать что-то, не знакомое мне ранее. История Никиты Соколова подходила к концу. Я пролетел недопустимое расстояние, чтобы остаться целым и невредимым. Разбиться вдребезги в самом расцвете лет, имея всё и даже больше, – это уму непостижимо. У меня было столько планов и проектов по завоеванию этого мира, а теперь я лечу вниз, в ожидании, когда наконец-то всё закончится. Они меня обманули. Просто выкинули в «мусорку», чтобы не заморачиваться. Сколько таких же, как я, идиотов, расколотых на части, там лежат? Вскоре я больно ударился о толщу воды и, погрузившись в глубину, потерял сознание.