Цитаты из аудиокниги «В людях», страница 3

. Из его слов было ясно, что человеку мешают жить, как он хочет, две силы: бог и люди.

Где господь не догадается, там чиновник домыслит; на то они и живы есть…

У всякой Машки – свои замашки, эта любит чашки да ложки, а другая – пряжки да сережки, и все Машки будут бабушки…

молча удивляюсь: разве можно спрашивать, о чем человек думает? И нельзя ответить на этот вопрос, – всегда думается сразу о многом: обо всем, что есть перед глазами, о том, что видели они

Кому – нечем, тот не хвастает, –

Мне только что минуло пятнадцать лет, но иногда я чувствовал себя пожилым человеком; я как-то внутренне разбух и отяжелел от всего, что пережил, прочитал, о чем беспокойно думалось. Заглянув внутрь себя, я находил свое вместилище впечатлений подобным темному чулану, который тесно и кое-как набит разными вещами. Разобраться в них не было ни сил, ни умения

Запустив палец за тугой воротничок, повар сердито оттягивает его, мотая головой и жалуясь с досадой: – Какова чушь! Живет на земле вот такой арестант, жрет, пьет, шляется, а – к чему? Ну, скажи, зачем ты живешь? Чавкая, кочегар отвечает: – Это мне неизвестно. Живу и живу. Один – лежит, другой – ходит, чиновник сиднем сидит, а есть – всякий должен. Повар еще более сердится. – То есть какая ты свинья, что даже – невыразимо! Прямо – свиной корм… – Чего ты ругаешься? – удивляется Яков. – Мужики – все одного дуба желуди. Ты – не ругайся, я ведь с этого лучше никак не стану…

другой половине священник Доримедонт Покровский развел сад; в саду – беседка из тонких дранок, окрашенных зеленою краской. Если в эту беседку бросать камни – дранки с треском лопаются. Место донельзя скучное

Большая женщина все качается, мертво улыбаясь, помахивая платочком; Жихарев судорожно прыгает вокруг нее, я смотрю и думаю: неужели Ева, обманувшая бога, была похожей на эту лошадь?

Я молча удивляюсь: разве можно спрашивать, о чем человек думает? И нельзя ответить на этот вопрос, – всегда думается сразу о многом: обо всем, что есть перед глазами, о том, что видели они вчера и год тому назад; все это спутано, неуловимо, все движется, изменяется.