Цитаты из аудиокниги «Время и снова время», страница 7

Американцы поголовно изоляционисты. У них это в крови.

- Все умеют любить. Только надо найти свою пару.

- Говорили, профессор. - Стэнтон отломил кусочек шоколада. - Историю творят люди.

- Большинство из которых кретины.

- Наверное, оттого почти вся история - сплошное бедствие.

я отменно образована для абсолютной пустоты

– Вся человеческая история – страшное бедствие, – не сдавался Стэнтон. – Если хотите ее исправить, отправляйтесь на двести тысяч лет назад и пристрелите обезьяну, которая первой попыталась выпрямиться и ходить на двух ногах.

Ненависть и смерть правят бал. В его время каждый школьник знал, как Германия утянула двадцатый век в кошмарную пропасть и сама себя погубила. Как упитанные, деловитые, процветающие немцы всего за несколько лет превратились в изможденных призраков, измученных болезнями и голодом. Как передовая экономика рухнула, на десятилетия уступив дорогу ужасу, смуте, лишениям и угнетению.

Может быть, теперь первый компьютер появится еще позже. Что ни говори, но главные технологические прорывы двадцатого века были результатом военных исследований. И если веку завещано мирное начало, компьютеры могут вообще не появиться.

И нынче Рождество. Повод тяпнуть шампанского.

Борода нравилась Бернадетт. «Всякая суфражистка втайне мечтает, чтобы ее отымел дикарь, — сухо сказала она. — По крайней мере, так утверждают игривые карикатуры в газетах».

На другом плакате был изображен весьма самодовольный султан в огромном тюрбане с полумесяцем, окруженный скудно одетыми танцовщицами. Интересно, подумал Стэнтон, кто больше возмутился бы в моем двадцать первом веке – поборники здорового образа жизни, феминистки или правоверные мусульмане?