Сочинения. Том 5

© Александр Строганов, 2016

© Александр Евгеньевич Строганов, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-3642-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Черный, белый, акценты красного, оранжевый
Контрольные отпечатки
в двух действиях

Действующие лица

Смехов

Плаксин

Лев

Сев

Галя

Почтальон

Елизавета

Ольга (в детстве)

Вера (в детстве)

Любовь (в детстве)

Анастасия (в детстве)

Ольга (в юности)

Вера (в юности)

Любовь (в юности)

Анастасия (в юности)

Красавицы

Бродяги

Воздух наполнен незримыми образами вещей — нужна только отражающая поверхность

чтобы они стали зримыми.

Леонардо да Винчи.

Всеядность, самодостаточность и мысль: вывернутый на изнанку белой мякотью наружу куб. Червоточинкой, черной точкой в нем пятнышко. Чахлое крохотное окошко, брешь от солнечного удара, дырочка, свисток. Глазок объектива. Свисток. Белый куб со свистком… Торжество белого. Белое пространство. Главное действующее лицо – белое пространство. Даже в кромешной темноте зрительного зала не теряет своей белизны. Белое пространство. Белый… Фрагмент. Назовем белое пространство фрагментом. Фрагмент, как действующее лицо. Живое, животворящее пространство. Его величество, фрагмент… Белый. Со свистком. Фрагмент. Ателье. Остро пахнущий встречей белый лист бумаги бромпортрет за секунду до явления.

Действие первое

Картина первая

Проецируются фотографии. Фотографии как действующие лица. Главным образом контрольные отпечатки. Череда кадров в плену у времени, кадров на секунду, на поворот головы отличающихся друг от друга. Глина фотографа.

Черно-белые. Много очевидно неудачных, частично засвеченных, невыразительных или не резких. Слишком темных, или слишком светлых. Глина фотографа. Фрагменты лиц, группы людей… фрагменты улиц, на которые и внимание-то обращать, кажется, бессмысленно.

Непреднамеренность. Да. Вот именно. Непреднамеренность – главная их примета. Не качество, не бессмысленность даже, не смотря на проступающую победу музыки над изображением – непреднамеренность.

Вот так, вероятно, невольно, подобие ворожбы затеваются наши мысли, складки воспоминаний, так, наверное, выглядят закоулки нашей души, когда судьба изволит гримасничать. Скользящая, невесомая непреднамеренность.

В последующем, по мере знакомства с персонажами пьесы, вы, возможно, поймаете себя на том, что уже встречались с ними. В фотографических этих этюдах.

Итак. Белое ателье. Контрольные отпечатки.

А теперь еще и голоса. Вы слышите голоса? Голоса – немаловажные действующие лица занимающейся пьесы. Голоса не театральные, любительские, совсем как представленные фотографии. Неуклюжий, но подвижный голос Плаксина. Высокий, с капризными нотками голос Смехова. Должно создаться впечатлению, что голоса эти почти что, или прежде всего, осязаемы. Они путешествуют по зрительному залу так, как если бы они были людьми.

Вы слышите дыхание и шаги этих невидимых людей, немолодого Плаксина и Смехова в возрасте ошибок. Слышите как Плаксин пьет кофе или чай, горячий кофе или чай, делая робкие глотки, прикуривает, чертыхаясь над ломкостью спичек, кашляет, усаживается тяжело, судя по звукам в кресло, покидает кресло, снова ходит, снова пьет свой кофе и т. д. Слышите как поскрипывают туфли Смехова и представляете себе их неземной блеск.

Изредка, увлекшись действием или диалогом на сцене, голоса как будто замирают, но, через некоторое время, вновь напоминают о себе.

ГОЛОС ПЛАКСИНА (На фоне череды контрольных отпечатков.) …зрение уже не то, вот что… Зрение уже не то, вот и просмотрел… К старости, видите ли, окончательно дураком стал… Зевнул. Как в шахматах, изволите видеть, зевнул… Детский мат… Просмотрел Митеньку. Митеньку Смехова. Сына своего… Приемного. Да разве важно это примечание «приемный», когда сыном я его своим считал всегда?.. И считаю… И даже теперь, когда…

ГОЛОС СМЕХОВА Черти его принесли. Лучше не скажешь… Да, только так. Принесли черти… Всегда считал меня сыном, надо же?.. Ну что же, хорошая новость.

ГОЛОС ПЛАКСИНА И сына просмотрел и… себя с ним вместе… Как это говорят? Младенца с водой выплеснули? Так, кажется?.. Надобно было еще на стадии контрольных отпечатков, еще в негативе рассмотреть, понять, почувствовать… А уже в финале, на выходе, на том повороте жизни, когда выбор-то, собственно, невелик, он, сын мой, он сделался для меня… Кем же он сделался для меня?.. Да мною самим и сделался… Да, именно что, и именно так. Мною самим… В полном смысле этого слова. Этаким… этаким… этаким, знаете ли… этаким сосудом, этаким на одну треть… нет, даже на одну четверть заполненным чем-то, что мне неведомо… сосудом… в который… с определенного момента… с определенного момента стала, как бы это лучше выразиться? стала… стала перетекать… собственно моя жизнь… в совокупности… с поганенькими, меленькими… с потаенными и грешными мыслишками, куда от них деться.?

ГОЛОС СМЕХОВА Вот этого не надо. Упаси Бог!.. Если плаксинская белиберда перетечет в меня – я погиб. С этим жить может только сам Плаксин. Мой сумасшедший папочка.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Этаким, знаете ли… зеркалом… Образ… Да нет, в самом деле было зеркало, я же помню… Посмотрелся один единственный раз будучи лет двадцати пяти от роду, со всеми сопутствующими неприятностями, и забыл про него. Жизнь, знаете, столько событий происшествий… А отражение-то осталось. Вот ведь какая штука!.. Как отпечаток, один из контрольных отпечатков, которых у каждого фотографа как грязи, прошу прощения… Митенька. Смехов.

ГОЛОС СМЕХОВА И что прикажете теперь делать с приемным отцом? Живо представляю себе, какие ароматы он источает после двух лет скитаний по помойкам с бродягами.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Вообще, конечно, бессмысленная, бестолковая жизнь… Кроме последних лет, разве что… Нет, надобно было, стоило выйти из заточения лет на пять, прогуляться, протрезветь, именно что протрезветь, чтобы… И чтобы вернуться, а как же?.. Обновленным… Совсем не обязательно уходить навсегда, как граф Лев Николаевич… Возвращаться нужно. не всегда, конечно… Думаю, что и граф хотел вернуться. Не успел… Слишком поздно вышел, вот и не успел… Непременно нужно было вернуться, пусть, все равно, беспомощным, пусть слепым… Попытаться остановить, спасти… Кого? Любимых, прежде всего любимых… Господи, я ведь только теперь осознал, что вы – любимые мои, и ты, Митенька… И вы все… И дочечки… Спасти, да… Сказать – воздух там… Сказать – не нужно бояться… Просто откажитесь от всего и ступайте… А оно им надо?.. А мне?.. Закусить бы что-нибудь. После прогулки волчий аппетит. После прогулки…

Затемнение.

Картина вторая

На сцене Смехов и Плаксин. Разговаривают через зрительный зал. Не видя друг друга. Хорошо, когда бы они стояли силуэтами, покачиваясь в такт меняющимся изображениям, каждый в своем углу сцены. Предположим, Смехов покачивается вперед – назад, а Плаксин, напротив, влево – вправо. Или наоборот. Как будто фотограф тормошит рукой еще не проснувшуюся фотографию в ванночке с проявителем: вперед —назад, влево – вправо.

Смехов возможно курит.

СМЕХОВ Наглядно представляю себе, какие ароматы источаешь ты после двух лет скитаний по помойкам с бродягами.

ПЛАКСИН Ничего похожего.

СМЕХОВ К чему это относится?

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ А вот это самое «ничего похожего»?

ПЛАКСИН Да ко всему.

Пауза.

СМЕХОВ К чему это относится?

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ А вот это самое «ко всему»?.. Мы тут тысячелетие разменяли, догадываешься?.. Что молчишь?

ПЛАКСИН Осмысливаю… Предаю осмыслению… Хорошо сказал. Очень хорошо.

СМЕХОВ Что сказал?

ПЛАКСИН «Разменяли». Очень хорошо.

Пауза.

СМЕХОВ И где ты скитался два года, позволь полюбопытствовать?

ПЛАКСИН А я никуда не выходил… И не два года, а пять… Никуда не выходил. Был здесь, в ателье. Ты просто не видел меня…

СМЕХОВ Не видел? Делал ремонт, ворочал хлам… расчищал авгиевы конюшни и не видел?.. Здесь крутилось множество людей, и никто тебя не видел?

ПЛАКСИН Просмотрели… А, кстати, вы и не могли видеть меня… Не важно. Теперь, когда я пришел…

СМЕХОВ Погоди. Сначала объясни, как ты прятался?

Пауза.

ПЛАКСИН Тут вот какое дело. Очень важно… Я почему вернулся-то?.. Видишь ли, я никогда не любил, то есть совсем никогда. Только декларировал, а на самом деле не любил, не умел. Понимаешь?.. И вдруг, после длительного отсутствия… Не знаю с чем сравнить… просто как болезнь… грипп, понимаешь?.. Внезапно почувствовал такое… такие токи в себе невиданные… Помнишь сказку, где один прыгал в кипящее молоко, а потом выходил юным, просветленным… Там еще ослик был или пони. Не помнишь такую сказку?

СМЕХОВ Ты где был?

Пауза.

ПЛАКСИН Спал.

СМЕХОВ Пять лет?

ПЛАКСИН Пять… Или семь… Ничего сверхъестественного. Летаргический сон. Такое случается у людей в моем возрасте… В моем возрасте спать полезно… Я спал, вот вы меня и не видели… Вот почему, Митя, я не остановил все это безобразие, весь этот погром. Спал и не видел… Показалось, что минут сорок спал, не больше. Когда вы все успели?.. Прикорнул, открываю глаза, а уже нет ничего… Как это случилось, сын?.. Я не осуждаю, просто хочу понять.

СМЕХОВ Что случилось?.. Я не понимаю, о чем ты, что ты плетешь?.. Какая-то бессмыслица…

ПЛАКСИН Все же спрошу. Тебе не стыдно?.. Не в осуждение. Просто хочется понять…

СМЕХОВ Ты о чем?

ПЛАКСИН Обо всем… Ты же все уничтожил… Вы же все уничтожили…

СМЕХОВ Ты меня в чем-то обвиняешь. В чем?

ПЛАКСИН Не понимаешь?.. Вижу. И не осуждаю… Моя вина… Фотограф не имеет права закрывать глаза… Даже во сне.

Затемнение.

Картина третья

Является продолжением картины первой. Силуэтов уже нет. Пустая комната. Фотографии не перестают, как проливной дождь. Хорошо бы добавить звуки дождя. Знакомые голоса.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Нет, нет, я отдаю себе отчет… я отдаю себе отчет в том, что могу быть не понят… Сумбур, скорее всего, конечно… Одни эмоции… Но видишь ли, я теперь умираю. Пришел умирать… Бесповоротно… Наверное… Скорее всего умираю… Складывается такое впечатление…

ГОЛОС СМЕХОВА Умираешь или складывается такое впечатление?

ГОЛОС ПЛАКСИНА Иногда смерть как будто отступает… Иногда смерть, иногда жизнь как будто отступает… иногда даже весело делается… Я все еще смеюсь, не разучился, представляешь?

ГОЛОС СМЕХОВА Переживет нас всех, и меня, и вас, всех переживет… Удивительно бессмертный старик. Бессовестный, бессмертный старик. И притом вредный… После стольких лет скитаний…

ГОЛОС ПЛАКСИНА Так какое тысячелетие у нас на дворе?

ГОЛОС СМЕХОВА Что?

ГОЛОС ПЛАКСИНА Ничего… А знаешь что, Смехов, ты уже большенький мальчик, я вот подумал. Может быть, ну его к черту?

ГОЛОС СМЕХОВА Что?

Пауза.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Да нет, это я так, про себя. Я, видишь ли, не готов… Когда шел за тобой, казалось, что найду слова, но… видишь ли, ты оказался… моложе, что ли?.. моложе чем я предполагал…

ГОЛОС СМЕХОВА Что означает сей эксельсис?

ГОЛОС ПЛАКСИНА Я тоже был жадным. Знаешь, каким жадным я был?

Пауза.

ГОЛОС СМЕХОВА Ты намерен снова жить здесь?..

Затемнение.

Картина четвертая

Вторит картине второй. Раскачивающиеся силуэты Плаксина и Смехова. Тот же ритм. Быть может, чуть медленнее. Зарифмованные движением контрольные отпечатки

СМЕХОВ После стольких лет скитаний…

ПЛАКСИН Ничего подобного.

СМЕХОВ К чему это относится?

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ А вот это самое «ничего подобного»?

ПЛАКСИН Да ко всему.

Пауза.

СМЕХОВ К чему это относится?

ПЛАКСИН Что?

СМЕХОВ А вот это самое «ко всему»?

ПЛАКСИН Я не буду жить здесь… Невозможно… Некоторое время, наверное, поживу и уйду… Хочешь, пойдем вместе?

СМЕХОВ Куда, Плаксин?!

Пауза.

ПЛАКСИН Насколько я понимаю, здесь будет бордель?

СМЕХОВ (Смеется.) Почему именно бордель? Почему не почта, или станция метро?

ПЛАКСИН Бордель, бордель. Все соскучились по борделю.

СМЕХОВ Откуда знаешь?

ПЛАКСИН Интуиция, Смехов… И логика… Что, угадал? Признайся, угадал?

СМЕХОВ Где ты скитался?

ПЛАКСИН Нигде я не скитался. Дошел до вокзала, прилег в зале ожидания и уснул… И спал… Веришь – нет, милиционеры шепотом разговаривали, когда мимо проходили. Чтобы не потревожить. Меня же в этом городе каждая собака знает. Такое уважение. Пожилой человек, грандиозный фотограф утомился, уснул. (Смеется.) Такое ощущение, что проходя мимо становились на пуанты. Ощущение такое… Спал без сновидений. Как младенец… Проснулся. Вернулся домой. Всё… Но… К себе домой! Прошу акцентировать на этом внимание. К себе домой!.. Ничего не узнал!.. Сержусь, Митенька, очень и очень сержусь! Гневаюсь!.. Но… Главное забыл, старый дуралей! Представь, влюблен! До чрезвычайности влюблен!

СМЕХОВ Опять?

ПЛАКСИН Впервые.

СМЕХОВ Да, конечно… Стал забывать тебя.

ПЛАКСИН Впервые. Событие!

СМЕХОВ Конечно, конечно…

ПЛАКСИН (Игриво.) Тебе не показалось, что я стал моложе?

Пауза.

СМЕХОВ Тебя не было семь лет. Где ты был?

ПЛАКСИН У друзей. В Грузии. Жил у друзей в Грузии… Купался, загорал, ел шашлыки. Отъедался за всю свою нищенскую жизнь… В Грузии… Всегда любил острое… Так что мой ответ – был в Грузии… Много пели. Ты же знаешь, как там поют? А в танце на пуантах ходят. По крайней мере, когда уснул, встали на пуанты. И пошли, по кругу, по кругу… А как там поют? Тебе доводилось слышать?

СМЕХОВ Тебя не было пять лет.

Пауза.

ПЛАКСИН Девять.

СМЕХОВ Где был?

ПЛАКСИН В раю… Слушал ангелов… Доводилось тебе слышать как они поют?

СМЕХОВ Кто?

ПЛАКСИН Те, кто еще не разучился петь… Те, кто помнит…

СМЕХОВ Никто, слава Богу, уже ничего не помнит. Так где ты был?

ПЛАКСИН Уж во всяком случае не в богадельне, куда ты меня сбагрил, сынок!..

Затемнение.

Картина пятая

Продолжение картин первой и третьей.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Сообщающиеся сосуды. Физика. Элементарная физика… Вот в этого человека стала перетекать моя жизнь. В том числе радость и вдохновение… Хотя, не похоже… Не мудрено. У самого осталось на понюшку табака… Все равно… дорогого стоит… Впрочем, когда душа сокрыта, вдохновение не спасет… Это как почтовый голубь в сумке.

ГОЛОС СМЕХОВА Притом чрезвычайно опасный старик. Шкодливый и опасный. Знаете, сколько раз он был женат?

ГОЛОС ПЛАКСИНА В старости все говорят высокопарно. И не стесняются этого. Мы же – дети. То же самое, что и дети… Конечно мне страшно… А как же? Вернуться и увидеть такое. Страшно…

ГОЛОС СМЕХОВА А уж мне-то как страшно!

ГОЛОС ПЛАКСИНА Я-то проскочил, проскочу…

ГОЛОС СМЕХОВА Это уж как повелось…

ГОЛОС ПЛАКСИНА Почти что проскочил… А вот он проскочит ли?.. Раньше нужно было, когда, как говорится, поперек лавки…

ГОЛОС СМЕХОВА И бил! Так за уши таскал, что они потом сутки горели. У меня и теперь одно ухо как будто больше другого… Намного больше… Не случайно я до сих пор не женат. Когда одно ухо больше другого – скверная примета. И в плане личной жизни, да и вообще, дурная примета.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Оно, конечно, и меня надо было бить, наклонности-то смолоду были, мама не горюй!.. Вот такая субстанция хорошо перетекает… Элементарная физика. Закон….

ГОЛОС СМЕХОВА Ненавижу.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Не нужно жалеть старых пленок и хранить их. Старые пленки нужно выбрасывать… без всякой жалости. Да.

Входит Плаксин, собственной персоной. Небритый, взъерошенный, согбенный, в худом пальто не по росту с большой дымящейся кружкой в руке. Проецирование фотографий продолжается, но, не мешает.

ПЛАКСИН Жизнь фотографа. Черная, белая… изжелти… желтая жизнь… Непутевая жизнь стареющего и слепнущего фотографа… Стареющего, слепнущего и глупеющего фотографа… Практически, уже слабоумного фотографа… Жизнь дурака старого… Как видите, констатирую без смущения… Хотя, смущение, наверное, присутствует все же, все же присутствует… не утрачено окончательно… Да, присутствует, пожалуй…

Оберегая чашку, а потому особенно неуклюже и смешно Плаксин усаживается прямо на пол, раскинув ноги.

ПЛАКСИН Глупо, глупо, глупо… глупо… Впрочем, все равно… Теперь уже все равно… Видите это черное пятнышко, это окошко, этот свисток, линзу, объектив?.. Видите?.. Видите или нет?.. С каждым днем окошечко делается все меньше. Когда окошко станет совсем крохотной дырочкой, оно засвистит. Такой свист бывает, когда закипает чайник или, как это говорят, дух покидает бренное тело. Белое бренное тело… Белое изжелти… Дух – вон, говорят… Немного времени еще есть. Как будто есть еще немного времени… Есть немного… Немного, но есть… Когда повторишь эту фразу несколько раз, жизнь продлевается… Просмотрел Митеньку. Митеньку Смехова, сыночка своего. Я его Митенькой называю, когда случается припадок любви. Падучая любви случается… Это у всех стариков, у всех, без исключения стариков… Взять хотя бы эту историю с бездомными. Да, вот показательная история… Так сказать, главная история последнего года… последних лет… Если фотография – это фрагмент, а фрагмент – это кусок жизни, который никогда не повторится, поскольку он и есть жизнь… а фотография – это фрагмент… и так далее… Мне-то казалось, до недавнего времени казалось, что фотограф, господин фотограф… Слышите мою интонацию?.. Но речь не об этом. Сын мой или я сам, только в молодости… как видите, я с себя не снимаю ответственности… и, в первую очередь с себя… Можете представить себе снимки, живущие собственной жизнью?.. Равноценной, заметьте, равноценной… Волнует, не правда ли?.. Не по себе делается… Попахивает исполнением желаний… Всяких… Хуже нет ничего!… Однако, теплится… Вот он посмотрит на них, поговорит с ними, бездомными моими, глядишь, что-нибудь поймет… Меня-то он слушать не будет, а вот их… Они же свободны. Так свободны! Это заразительная штука, свобода… Могут всё! В зеркале жить могут, если захочется… Я в юности посмотрелся один раз, так и остался там… Да я вам уже рассказывал… Разве не хочется тебе, Митенька, свободы?.. Ответ: хрен тебе, дуралей старый!.. Именно так скажет мой любимый сын, мой любимый приемный сын, Митенька Смехов, бизнесмен и миллионер… Мистер Твистер практически. Сволочь!.. Просмотрел я его, просмотрел или проморгал. Не знаю, как лучше… Всякий человек однажды понимает… Нет, всякий фотограф однажды понимает… Свой мир создать он не может, только обозначиться. Не больше того. Не больше… Мало ли, о чем мечтаем?.. Это – Конфуций, к вашему сведению. Уж он-то знал толк… Видите какие крупные рыбы еще путешествуют в моей памяти? А говорите – дурак!.. Многие говорят, не важно… И совсем не обязательно, для того, чтобы обозначиться, вешаться или бросаться с седьмого, восьмого, девятого этажа… с десятого… пятнадцатого. Совершенно не обязательно… Или сжигать себя заживо… Совсем не обязательно… Мне довелось снимать самосожжение. Уже финал. Уже самый финал… Запах сгоревшей заживо души… Это – доложу я вам… Сжигать покойников нельзя. Только хоронить. Как положено, в земле… Потому горит не только тело… Потому и запах такой специфический… Жизнь – не подиум. Это вам не подиум с длинноногими девицами… Эк нехорошо сказал! С красавицами! Да, вот именно и непременно, здесь надобно потянуть – с краса-а-авицами… Да… Так вот, это вам не показ мод. (Шепотом.) Ах, как мне хотелось бы каким-нибудь способом оказаться там… у подиума… А раньше подиумов не было. Нет, было, конечно что-то подобное, но не то, совсем другое… Бе роскоши и обморока… Подиум! Как звучит, а?.. Подиум, потом вот это – эшафот… Нет, эшафот – другое. Совсем другое… Хотя, слова, как будто однокоренные. Нет?.. А вам приходилось наблюдать за тем, как они ходят? Птицы эти? Цапли или фламинго. Как они ходят по эшафоту… тьфу!.. подиуму?

Плаксин встает, пытаясь показать, как ходят красавицы по подиуму, совершает очередное неуклюжее движение, опрокидывает чашку, обжигается и плачет. В интонациях плача новорожденный.

Затемнение.

Картина шестая

Фотографии больше не проецируются. Сцена наполнена густым телесно-желтым свечением, что отличает благополучные старинные фотографии из семейных альбомов.

На сцене появляются четыре девочки, лет по двенадцати, в белых ночных рубашках. Ольга, обладательница рыжей мятежной копны волос, Анастасия, Вера и Любовь. У девочек в руках подушки. Завязывается игрушечная баталия с роскошным фейерверком серебряных перьев. Смех, безмятежность, счастье. Баталия без звука, точно сама сцена – ожившая фотография.

На фоне немого действия голоса Плаксина и Смехова.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Взять, к примеру, вот эту парочку бездомных… Видите их?.. Хороши, правда?.. Здесь много фотографий, целая эпопея с бездомными… Драма, на первый взгляд… Но – счастье! Океан счастья!.. Вам хорошо видно?

Фотографий нет, есть девочки Ольга, Анастасия, Вера и Любовь, забавляющиеся с подушками.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Разумеется, я был против их появления в ателье… был настроен самым решительным образом… Впрочем, мы представления не имеем, кто появится в том или ином фрагменте нашей жизни… кто, с какой целью… как поведет себя… А, может статься, все что происходит с нами, Митенька – судьба? Если вдуматься, мы ничего не можем изменить.

ГОЛОС СМЕХОВА Хрен тебе, дуралей старый.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Взять хоть этих бездомных…

ГОЛОС СМЕХОВА Совсем сбрендил!

ГОЛОС ПЛАКСИНА Постойте-ка… да это же не они?

ГОЛОС СМЕХОВА Очнулся наконец.

Пауза.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Близорукость.

ГОЛОС СМЕХОВА Зрение лучше моего. Во сто крат.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Ничего не вижу, сплошное желтое пятно… Это же не бездомные! А кто здесь?.. Боже мой! Подружки, да? Ну, конечно, подружки, лисички-сестрички. Ольга, Анастасия, Вера и Любовь.

ГОЛОС СМЕХОВА Ах!

ГОЛОС ПЛАКСИНА Девочки мои…. Это уже совсем другая музыка, изволите видеть… Ольга – моя дочь… Вот эта рыженькая – моя дочь… Елизаветина… Ну, и моя, разумеется… От меня… А родила Елизавета… Мне родила… Еще Вера и Любовь. Видите?.. И Анастасия… Хорошо… А я вам про бездомных заливаю… Видите как?.. Кто угодно может появиться. В любой момент… Когда фотографии сопровождают тебя долгие годы, всегда так и получается… Судьба… На зрение не жалуюсь, хотя по возрасту пора бы уже… А вот у Митеньки зрение по-моему, неважнецкое… Думаю, контактные линзы… Девочки мои, Оля, Анастасия!… Любовь и Вера… А Надежды нет…

У Ольги разбит нос. Идет кровь. Кровь на лице и рубашке. Ранение замечено не сразу, и, еще какое-то время, игра продолжается.

Наконец кровь обнаружена. Несколько секунд – немая сцена, после чего девушки убегают, оставив на сцене оседающий воздушный замок из перьев. Вираж постепенно начинает исчезать, возвращая фрагменту его первоначальную белизну.

Проступают новые снимки. Женские портреты. И несть им числа. Экспозиция меняется очень быстро.

Входит Плаксин с кружкой. Усаживается по-турецки.

ПЛАКСИН …и не было никогда… Бывшая жена моя, Елизавета, вторая жена, фактически вторая, а так – третья… Митенька то Смехов – первой жены, которая юридически не являлась женой, да она и исчезла как-то странно. Как возникла, так и исчезла, а Митенька – со мной. Он ее и не помнит, наверное. Ему было лет пять или десять всего, когда она покинула нас… А уже появилась вторая… потом уже… Нет, еще не Елизавета…. Получается, что Елизавета была как раз третьей… Да, третьей, а не второй, как я только что вам докладывал… Зачем мне это все?.. Ах, как я любил ее!.. Елизавета, Елизавета, одним словом, самая любимая моя жена, единственная, безвременно покинувшая меня, в том смысле, что я еще не исчерпал себя, когда она покинула меня по причине моего сумасшествия… Разобралась же как-то?.. Дура дурой, а разобралась… Одним словом, Елизавета придумала зарождать Оленьку слишком поздно… не в том смысле, что я уже был не в себе, а в другом, печальном смысле, в том, что ее, женин детородный возраст закончился прежде, чем Надежда была зачата… а потому зачата была не ею… и не от меня, по всей видимости… А так были бы сестрички, Оленька… Надежда… Вера, Любовь… и Надежда… если она вообще была зачата… Конечно была зачата, иначе как бы она явилась на свет?.. А так была бы еще и Надежда… Помладше, конечно… А так – никакой Надежды… как говорят… Простите великодушно. Стариковское… Полюбуйтесь лучше девушками… Хороши, согласитесь… Ольга, Анастасия, Вера и Любовь. (Неожиданно громко, как обыкновенно разговаривают со звукооператорами, проживающими в окошке напротив сцены.) Ну-с, как вам бездомные, господа осветители?.. Вот же, старый дурак! Старый слепой дурак!.. Еще один детский мат. Девушки, конечно же, девушки… Ничем не хуже бездомных… Та же радость, счастье, любовь… Кстати, вы обратили внимание на то, как они ходят?.. В белых ночных рубашках… В двенадцать – то лет?

Плаксин встает, пытаясь показать, как ходят двенадцатилетние девочки, совершает очередное неуклюжее движение, опрокидывает чашку, обжигается и плачет в голос. В интонациях плача новорожденный.

Затемнение.

Картина седьмая

Яркое освещение. Пара шатких стульев, испачканный известкой столик, стремянка с фрагментом простыни. Какие-нибудь газеты. Одним словом, приметы предстоящего ремонта. Плаксин все с той же большой кружкой в руках на стуле. Беседует с воображаемым Смеховым, в диалоге меняя голос.

ПЛАКСИН (ЗА СМЕХОВА) (Несколько раз меняя интонацию, настраивая голос как музыкальный инструмент.) Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Нет, отчего же, я очень, очень рад твоему возвращению, отец… Душа болела, конечно же. Очень… Слов не подобрать как болела… Тебе хочется узнать, болела ли у меня душа?.. Изболелась вся!.. Где ты был? где ты был все эти годы?! Ну что с тобой? Как ты, как ты себя чувствуешь? Вообще, как ты? Вся душа изболелась, не поверишь! Мы же обыскались тебя, где ты был, где ты вообще был? Как ты жил все эти годы?.. И главное… Зачем ты пришел?

Долгая пауза.

ПЛАКСИН (ЗА ПЛАКСИНА) Здравствуй, Митенька, здравствуй, сын.

ЗА СМЕХОВА Здравствуй отец! Ну, как ты?

Пауза.

ЗА ПЛАКСИНА Вот, умирать пришел… Вот, сынок, пришел умирать… Пришел умирать, сынок… Собаки, видишь ли, из дому бегут умирать, а я, напротив, вернулся домой. К себе домой. В свое ателье… А только, Митенька, сынок, не узнаю дома-то я… Что-то не узнаю… Вот только запах остался, чуть-чуть. Запах проявителя… Ты, наверное, не слышишь этого запаха?.. А что ты строишь, Митенька, бордель? Ты не стесняйся старика, старик сам по борделям скучал. В молодости. Бордель, так бордель, ты не стесняйся. Я все пойму. Постараюсь.

ЗА СМЕХОВА Не поймешь, боюсь. Не сможешь понять. Даже если очень постараешься.

ЗА ПЛАКСИНА Что же, хорошо стало, Митенька?

ЗА СМЕХОВА Хорошо, до чрезвычайности хорошо!

ЗА ПЛАКСИНА Вот и славно… Тогда я тебе денег не дам… Когда так хорошо, денег не нужно.

ЗА СМЕХОВА А у тебя что, деньги есть?

ЗА ПЛАКСИНА Есть, да не про вашу честь!

ЗА СМЕХОВА Вообще-то деньги мне теперь как раз не помешали бы отец.

ЗА ПЛАКСИНА Ну что же, ну что же? не помешали бы, значит не помешали бы. Я дам тебе денег. Но за ними надобно сходить.

ЗА СМЕХОВА Куда?

ЗА ПЛАКСИНА Там, в одно место… В Грузии. Там, в голубятне… не важно… Пойдем?.. Прогуляешь старика, сам прогуляешься… На свежем воздухе…

ЗА СМЕХОВА По-моему ты бредишь.

ЗА ПЛАКСИНА А ателье сожжем! Помнишь, ты в детстве любил все поджигать?

ЗА СМЕХОВА А как же бордель?.. Что же, мечту о борделе придется оставить?

ЗА ПЛАКСИНА Нет, с мечтой не расставайся, а сам бордель подожжем. Давай?.. Давай?.. У тебя есть спички?

ЗА СМЕХОВА Только пистолет.

ЗА ПЛАКСИНА Ну, так у меня есть… Давай?.. Давай?.. Хочешь?

ЗА СМЕХОВА По-моему ты совсем дураком стал, папа… Прости, конечно.

Пауза.

ПЛАКСИН Да. Вот беда, запахи я тебя различать не научил, Митенька… Вот это беда, так беда!.. Настоящая беда, почище той, что ты фотографом не стал. В конце концов, фотографом можно и не быть, но различать—то запахи, это уж, братец, доложу я тебе, обязан… Фотографом ты можешь и не быть, но запах различать обязан! (Смеется.) Да, стал дураком! И что?!

Затемнение.

Картина восьмая

В точности повторяет картину седьмую, за исключением содержания разыгрываемого диалога.

ЗА СМЕХОВА (Меняя интонацию, настраивая голос как музыкальный инструмент) Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Здравствуй, отец!.. Меня всегда волновал один вопрос, отец…

ЗА ПЛАКСИНА Что за вопрос, сынок?

ЗА СМЕХОВА С самого детства волновал, но я как-то не решался тебе его задать.

ЗА ПЛАКСИНА Ну, это ты зря! Мы же всегда были друзьями, ты всегда спрашивал у меня… я отвечал… никогда не стеснялся…

ЗА СМЕХОВА Да, но это особенный вопрос.

ЗА ПЛАКСИНА Нет особенных вопросов, сынок. Вопрос, он и есть вопрос. (Дальше голос слабеет, освещение также постепенно сходит на нет.) С другой стороны, всякий вопрос особенный. Есть такие вопросы, что ничего, казалось бы из себя и не представляют, но, если прислушаться, можно различить в них еще множество маленьких вопросиков… этакие светлячки… Двойное, тройное дно у таких вопросов… за слоем слой, за слоем слой… как уголь, как будто уголь… Уголь, серебро, уголь… Такая жизнь… Так всегда было… Наверное…

Затемнение.

Картина девятая

…как если бы пол белой сцены стал молоком. Вспоминается «молочные реки»… И вот, в молочную реку эту очень медленно, как бы опасаясь обжечься парным молоком, вступают две изумительно красивые женщины. От реки, от парного этого молока исходит белый пар. И вот две женщины, обе огненно рыжие, одной около сорока, другой – лет двадцать… две женщины, Елизавета и Ольга… та, что постарше – Елизавета… погружаются сначала в молочный этот пар, а затем уже в само молоко.

Ольга смеется, кричит «папа», на французский манер, делая ударение на последнем слоге. И смеется. Кричит «пап’а», смеется и машет нам рукой, как если бы этот пап’а находился среди нас в зрительном зале… повизгивает, смеется, кричит «папа» и машет нам рукой.

Елизавета же, напротив, не смеется, держит за Ольгу и делает маленькие шажки навстречу глубине. Она – сама ответственность. Вся эта история с погружением ей не очень нравится, так что речь ее – ворчание.

ЕЛИЗАВЕТА (Невидимому Плаксину.) Не надо, Вальдемар… не нужно фотографировать… ни к чему это, Вальдемар… у меня на голове не весть что… Вальдемар… прекрати сейчас же!

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА Я не звала тебя сюда, зачем ты явился? Что тебе нужно от нас? Зачем ты нас преследуешь?

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА …ты совершенно, то есть, совсем, ни в каком виде, ни под каким соусом, даже в страшном сне не интересуешь нас… Ты ушел. Мы не нужны тебе…

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА Дважды в одну реку не войдешь, как тебе известно… надеюсь тебе это известно?.. Это уже другая река и мы другие!.. Не смей, слышишь?!.. Мы плывем в обратном направлении, плывем от тебя… И нечего тревожить нас…

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА …нам без тебя, знаешь ли, очень хорошо… очень хорошо без тебя, знаешь ли… Говорят, ты перестал пить?.. как только связался с этой… недостойной женщиной, так и пить перестал?.. Ах, эти бытовые моменты… Я лично не верю… как хочешь, не верю… думаешь, если связаться с недостойной женщиной, можно стать другим?.. Когда было бы так, недостойные женщины жили бы припеваючи… Были бы нарасхват. Но таких дураков как ты немного. Может быть, парочка, не больше… Ну, пять, не больше… Уж я-то знаю, как живут недостойные женщины, и, главное, чем живут… ловлей таких дураков, как ты… Так бы недостойных женщин не осталось, всех расхватали бы… (Демонстративно смеется.) Представляешь, выходишь на улицу, а там ни одной недостойной женщины?.. Все по домам сидят с достойными мужчинами… ставшими в одночасье достойными мужчинами… На кухнях сидят… Без спиртного… Сидят и смотрятся друг в друга… Достойная, говоришь? Не верю… Мне спокойнее знать, что она недостойная… Черт с тобой, пусть достойная, но с множеством невозможных недостатков… Пусть, хотя бы вода бежит из крана. Пусть бежит так, что сил никаких терпеть это… Нет, пусть, сорвет этот кран к чертовой матери… (Поскальзывается.) Ой!