Мир под рукой

Часть первая

Глава 1. Семейные узы

Потолок в кабинете, выполненный в стиле деконструктивизма, ослеплял множеством точечных светильников. Острые лучики сотни крошечных белых лампочек различных форм и размеров ткали причудливый ажурный узор на глянцевом пластике всех оттенков ночного неба ― от темно-серого до глубокого фиолетового. Отец отчего-то любил звездно-снежный потолок своего кабинета. Давным-давно однокурсники Виктора не преминули бы подшутить над глубоко сокрытой тонкой душой поэта. Но только где они теперь, эти однокурсники… На Виктора потолок навевал только тоску и грустные воспоминания. Он залпом выпил налитый на два пальца виски и потянулся за добавкой.

– Ты много пьешь, ― спокойно сказал отец фразу, повторять которую давно вошло в привычку.

– Не сопьюсь. А сопьюсь ― откачают, ― отмахнулся Виктор, наливая себе еще виски. ― Только не надо начинать об отдыхающей на потомках природе, ― остановил он отца.

Тот отхлебнул из своего бокала, а потом поставил его на причудливый столик- льдинку, мерцающий переливами сиреневой подсветки. Длинные пальцы, на одном из которых красовался толстый фамильный перстень, задумчиво провели по гладкой поверхности, словно смахивая несуществующие пылинки. Молчание затягивалось

– Что тебе от меня надо? ― пошел в атаку Виктор, уже догадываясь об ответе.

– Федор Скоробогатов скончался, ― буркнул отец, устремив взгляд куда-то в стену.

– Спасибо, мне уже доложили. Я слушаю городские новости каждый день, ― Виктор тронул свой смартбар в виде обвившего запястье дракона. ― Бедняга. Ты мог бы его упокоить по-человечески.

– Я не ритуальная служба, ― отрезал отец. ― И я его не убивал. Он разбил себе голову.

– Упал на нож, и так сорок восемь раз, ― хмыкнул Виктор, хотя веселого здесь было мало. Он прекрасно помнил Скоробогатова, своего одногруппника и приятеля, который вечно терял стилус от электронной парты и потом клянчил лекции у всего курса. Низенький коренастый и нескладный, гордящийся своим недюжинным умом, и отдавший концы в неполные тридцать три года. Было в этом что-то символичное.

– Опыт не удался, ― продолжал отец, снова принимаясь за виски. ― Федор успешно зашел под своим аккаунтом, но… Не пришло и минуты, как его выбросило назад. И хуже всего то, что он окончательно и бесповоротно помешался.

– Тебе стоит бросить высокий пост и уйти в поэты воскрешать почти забытое имя предка, ― съязвил Виктор.

– Спятил, если тебе будет угодно. И разбил башку о стену. Не сорок восемь раз, но двадцати ему точно хватило.

Виктор прикончил третий стакан и подался вперед.

– И ты подкинул его на открытое шоссе рядом со старым кладбищем? Жертва автомобильной аварии. ― Он откинулся на спинку кресла. ― А почему ты не выбросил его на проспект или прямо перед зданием корпорации? Зачем было утруждать себя? Великому Роберту Бернсу стали бы задавать вопросы насчет какого-то Феди Скоробогатова из второго уровня допуска?

– Кремация послезавтра, ― проигнорировал отец его вспышку.

– И там соберутся оставшиеся, ― рассмеялся Виктор. ― Еще минута, и я поверю, что ты лично разбил голову Локи, чтобы прибрать к рукам всех.

– Локи? ― приподнял левую бровь отец.

– Имя его персонажа, ― отвернулся Виктор и уперся взглядом в суровое лицо деда, основателя династии, взирающего со старой, еще плоской, фотографии в тусклой рамке. Поистине, кабинет отца просто сборище анахронизмов! И этот проклятый потолок со снежинками. Смотреть на него и вспоминать невыносимо.

– Вот как. Конечно, у вас всех должны были быть игровые имена. И как же ты называл себя?

– Не твое дело, папа, ― хмуро откликнулся Виктор. ― Мог бы сам просмотреть базу тестировщиков. Скажи лучше, как теперь ты намерен продолжать свой… эксперимент?

– Я вижу, мой очередной провал порадовал тебя, ― кивнул отец, рассеяно поглаживая перстень. ― Оставь в покое бутылку, успеешь набраться ночью в очередном логове у дружков. Скоробогатов сам пошел на сотрудничество, я его не заставлял. И других не буду. Только теперь придется искать обходные пути.

– Бог в помощь, папа, ― потянулся Виктор, намеренно лениво зевая и взъерошивая и без того неряшливо рассыпавшиеся по плечам волосы. К бутылке он все-таки не прикасался. Не стоит гневить дражайшего родителя больше необходимого.

Виктор был удовлетворен. После смерти Локи отцу вряд ли удастся уговорить помочь других игроков. А их осталось всего четверо. В том числе и он сам, Виктор, сын, наследник и предполагаемая надежда и опора могущественного Роберта Бернса, главы Корпорации информационных технологий «Мир на ладони».

– Кстати, ― осталось вбить последний гвоздь в гроб чаяний отца, ― ты ведь в курсе, что Жанна уже третью неделю находится в коме. Настоящая авария это тебе не шутки.

Вопросительный взгляд был ему ответом.

– Жанна Нарышкина, она же Лебедева в прошлом. Так что на прощании с Локи у тебя будет всего два шанса. Если, конечно, ты не придумаешь что-нибудь новенькое или не решишься пожертвовать мной.

На этой победной ноте Виктор отсалютовал неподвижному отцу пустым бокалом, покинул неудобное кресло и, отдав короткий приказ, вышел через бесшумно открывшуюся дверь.

Роберт Бернс проводил сына ничего не выражающим взглядом, налил полный бокал виски и залпом выпил его, даже не поморщившись. Он дернул воротничок рубашки и с укоризной посмотрел на портрет отца. Когда тот разрабатывал новую идею, грозившую совершить переворот в мире виртуальных игр, он и не представлял, в какой жир вступит его сын. Обеими ногами.

В кабинете становилось жарко, и Роберт отдал приказ отладить климат-систему.

Третье воскресенье начиналось плохо. Надо было позавтракать, а затем спешить в больницу. Олег высунулся из окна лоджии и посмотрел на внезапно опостылевший зимний город. Люди, бредущие по своим делам, и быстро снующие по проспекту машины с высоты тридцать седьмого этажа казались похожими на деятельных насекомых.

Чашка с кофе, стоящая у локтя, угрожающе накренилась, а затем упала на пол, расплескав остатки коричневой жидкости по новомодному покрытию. Кажется, этот цвет называется античная латунь. Что ж, теперь он соседствует с более темной гаммой.

С серого неба посыпались мелкие снежинки, предвещая сильный снегопад. Любимчику судьбы Олегу Нарышкину скоро должно было исполниться тридцать пять лет. У него было все, что можно пожелать. В детстве ― любящие родители, в юности ― хорошая школа и престижный факультет, после ― доходная интересная работа и самая лучшая на свете женщина… Олег поежился от холода, равнодушно перешагнул лужицу кофе и направился через всю квартиру к входной двери, откуда послышался сигнал, оповещающий о нежданном госте.

«Я должен что-то придумать», ― твердил он себе, отдавая приказ домашней системе открыть двери.

Жена любимчика судьбы ровно три недели назад, прямо под Новый год, попала в автомобильную аварию. Ее вырезали из машины вместе с погибшим водителем. Врачи успели спасти ей жизнь, провели серию операций, но она так и не пришла в себя. «Травматическая кома, вы же понимаете», ― говорили светила медицины, виновато пожимая плечами. Олег убеждал себя, что понимает, однако в глубине души признавался, что лукавит ― у него-то пациенты не умирали.

– Как холодно, ― заметила Марина, появляясь в дверях. ― Я подумала, что тебе пригодится компания. Мне все равно необходимо зайти к шефу насчет работы нового оборудования.

Она разулась, быстрыми шагами прошла на кухню и достала из сумки большую коробку.

– Вот, ― заявила Марина бодрым голосом. ― Презент из десятых рук. Утверждают, что это исключительно свежий яблочный сок. Только что с дерева, как говорится.

Олег хотел заметить, что сегодня семнадцатое января, и яблоки уже успели сбежать с деревьев, но промолчал. Марина замешкалась, выбирая, куда поставить свой трофей ― на обеденном столе возвышался замысловатый карточный домик. Пристроив коробку на раздаточный столик мультиповара, она подошла к лоджии и вручную захлопнула дверь.

– Ты простудишься, ― заявила она и внимательно всмотрелась в его лицо. ― Олег?

– Извини, ― вяло улыбнулся он. ― Утро не задалось. Если ты хочешь поехать со мной к Жанне, то это очень мило с твоей стороны.

Марина шумно выдохнула, заправила за аккуратное ушко прядь волос медового цвета, отдернула коротенький васильковый пиджак и присела на плетеный стул у стола.

– Мило. Полагаю, так говорят твои благодарные пациентки, когда видят в зеркале новый нос или другую часть тела, ― Она снова пристально и уже с тревогой взглянула в лицо друга, и, не дождавшись реакции, продолжила говорить. ― Ты завтракал?

– Кофе, ― Олег кивнул в сторону закрытой двери лоджии, за которой шуршал невзначай запертый робопылесос, и устало прислонился к теплой стене кухни.

Он столько лет знаком с Мариной, что лишние слова ему были не нужны. По крайней мере, он так считал.

– Понятно, ― с очередным вздохом протянула Марина, проследив за его взглядом. ― Олег, послушай… ― Она осеклась.

– Я знаю, ― он кивнул, отстраненно замечая, что их разговор становится похожим на беседу глухого с немым.

Марина смотрела на него снизу вверх, озабоченно наморщив лоб.

– Три недели, ― сказала она. ― Делается все необходимое, физиологические функции мозга восстановлены насколько возможно. Но если пациент не приходит в себя, ты же понимаешь… Олег, это очень тяжело, но тебе следует принять решение. Ни ты, ни Жанна не заслужили такой жизни.

– Я думал о киберсистеме. Но… Жанна придет в ужас, если очнется в механическом теле. Она не вынесет этого. ― Он с трудом удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу.

– Я понимаю, ― поспешно сказала Марина, складывая руки на коленях, словно школьница. ― Далеко не все способны существовать в киберсистеме. Хотя у нас в отделении есть пациенты, которые вполне довольны своей жизнью. Честно сказать, я бы не смогла.

– Я должен что-то придумать, ― сказал Олег фразу, за последние сутки прочно засевшую у него в голове.

– Тебе необходимо тщательно расспросить ее лечащего врача и заставить выложить всю правду. И после принять решение. ― Она помолчала. ― Если хочешь, я буду рядом. Даже попробую надавить на доктора Жанны, если он вздумает и дальше щадить твои чувства. Кстати, с работой все хорошо?

Олег кивнул и постарался собраться с силами. Он был искренне благодарен Марине за ее поддержку и участие. Все родственники Олега жили или в столице, или на далеком севере, а со старыми приятелями и коллегами он не мог заставить себя обсуждать серьезные проблемы. Ему казалось, что первая же попытка начать разговор приведет к тому, что он еще сильнее ощутит свою беспомощность. Тогда как сам Олег с самого детства усвоил, что не бывает безнадежных ситуаций, даже в самых тяжелых случаях стоит бороться. Вот только этот самый случай настиг его внезапно. И то, что было так кристально ясно в теории, на практике оказалось невероятно сложным.

Дружба Олега и Марины началась с того момента, как доктор Менделеева из отделения кибернейрохирургии застряла на рабочей парковке и не могла выехать, потому что какой-то невежа неудачно поставил небольшой грузовичок. Опаздывавшая на важную встречу, в отчаянии кусающая губы Марина нашла спасителя в лице доктора Нарышкина, который знал хозяина помехи и быстро вызвал его на парковку.

Коллеги познакомились, разговорились и на следующий день встретились в центральном кафе корпорации. С тех пор все, кто видел их рядом, принимали Марину и Олега за счастливую и успешную супружескую пару. Настолько оба они представительно выглядели, были хорошо одеты и так блестяще смотрелись вместе. Однако судьба распорядилась иначе. Через два года после их знакомства Олег женился на Жанне Лебедевой из второго уровня допуска.

– С работой в порядке. Все стараются войти в мое положение, ― ответил Олег и на миг прикрыл глаза. ― Я оденусь, и мы поедем в больницу.

Марина дождалась, пока он повернется к ней спиной, чтобы скрыть тоску в своем взгляде. Тоску, которая появлялась каждый раз, когда их с Олегом разговор шел и прекращался вот так вот бестолково.

Она осторожно потрогала домик, сложенный из старинных, напечатанных на бумаге игральных карт. Олег много лет коллекционировал настольные игры всех времен и народов, и даже обучил Марину некоторым из них. Было очень уютно проводить почти семейные вечера вместе за игрой. Пока не появилась Жанна.

Немногочисленные приятельницы Марины не могли поверить в то, что доктор Нарышкин действительно был настолько слеп все два года и не замечал ее очевидных чувств. Они предполагали, что заносчивый красавчик просто пользуется добротой Марины и уже привык к тому, что она рядом, поддерживает его, помогает ему и никуда не денется. А сама Марина в глубине души нещадно ругала себя за то, что не посчитала нужным сделать первый шаг. Возможно, если бы она призналась в своей влюбленности при первых встречах, все бы повернулось по-другому.

– Ты на машине? ― спросил Олег, появляясь в дверях кухни.

Марина вздрогнула и карточный домик рассыпался. Она виновато улыбнулась Олегу, равнодушно махнувшему рукой, и только сейчас ощутила, как замерзли пальцы.

– Да, я довезу тебя.

Неожиданный сигнал вызова заставил Олега резко остановиться, чуть не споткнувшись на ровном месте. Он выругался про себя, отошел к стене, чтобы не мешать идущим по коридору людям и быстро примагнитил к уху маленький динамик.

– Олег Нарышкин? ― раздался приятный баритон.

– Я слушаю.

– Добрый день, ― казалось, говоривший улыбнулся. ― Вас беспокоит Вольфганг Семенов, старый друг вашей жены Жанны. Мы учились вместе.

Олег тяжело вздохнул.

– Здравствуйте, ― выдавил он.

– О, понимаю, понимаю, ― тут же торопливо сказал собеседник. – Я знаю о несчастье, но, возможно, у меня есть то, что поможет вам.

– Вы врач? ― имя Олегу ни о чем не говорило, хотя казалось смутно знакомым.

– Нет, я актер, довольно известный. Вы ведь видели «Грезы по Клеопатре»? ― Баритон окрасился нотками гордости.

– Неужели Юлий Цезарь? ― не удержался от сарказма Олег, рассеяно окидывая взглядом коридор. Выходящая из лифта медсестра приветливо кивнула ему, придав лицу сочувственное выражение.

У Жанны было множество старых друзей, приятелей и просто знакомых. И от большинства из них Олег успел за три недели получить большую порцию соболезнований. Особенно старались коллеги жены из информационного отдела.

– Нет, Марк Антоний, ― теперь уже с нотками легкого сожаления ответил баритон. ― Для Цезаря я пока молод.

– Поздравляю, ― невпопад брякнул Олег, поскольку по коридору пронесся голос из системы оповещения: «Доктор Нарышкин, пройдите в отделение реабилитации».

– Простите, мне пора.

– Так когда и где мы сможем увидеться?

Олег, направляющийся быстрыми шагами к лифтам, успел уже забыть, что актер вызвался помочь ему.

– Я заканчиваю в семь. В центре подойдет?

– О да, ― согласился баритон. ― Там есть прекрасный ресторанчик «Чары Востока».

– Хорошо. В половине восьмого. До свидания, ― коротко ответил Олег и отключился.

Актер Вольфганг Семенов. Марк Антоний. Если будет свободная минутка, то стоит поискать о нем информацию в сети. Оставалось надеяться, что приятель Жанны не предложит обратиться к народным целителям, хилерам, потомственным ведьмам и прочей нечисти.

В «Чары Востока» Олег явился точно ко времени, полностью уверенный в том, что его визави, как это и положено творческой личности, безнадежно опоздает. Ему пришлось приложить усилия, чтобы скрыть искреннее удивление при виде вальяжно восседающего за столиком молодого человека. К удивлению примешивалась досада, поскольку Олег собирался использовать ожидаемое опоздание для просмотра фильмографии Вольфганга Семенова, чтобы не показать себя полным невеждой. Он старался следить за новинками кино, литературы, музыки и прочих составляющих культурной жизни. Однако Олега больше интересовала его работа. Она и забирала львиную долю времени. Ему даже пришлось оставить кандидатскую диссертацию, на которой настаивал еще научный руководитель в академии, когда выяснилось, что его ожидает хорошая должность в местном филиале Корпорации здравоохранения и медицины «Идеальное здоровье». Жанна всегда посмеивалась над Олегом и называла его «жрецом лазера и кровищи».

– Добрый вечер, ― сказал знакомым баритоном Вольфганг Семенов, смуглый красавчик с густыми темными волосами и выразительными карими глазами. Среди расшитых подушек, непременного атрибута «Чар Востока», он смотрелся органично. Даже лучше, чем в короткой римской тоге на фотографиях в интернете. Хотя профессиональный глаз Олега сразу же распознал хороший солярий и грамотного косметолога.

– Я Олег Нарышкин. Приятно познакомиться, Вольфганг.

– Взаимно, ― расплылся в улыбке тот. ― Желаете кальян?

– Нет. Поужинать и выслушать вас. ― Олег осторожно присел на диван.

Вольфганг Семенов теперь уже понимающе заулыбался, показав безупречные зубы. Похоже, улыбок у него было невероятное множество ― для каждого случая и малейшего оттенка эмоции.

– Понимаю. Обожаю это место, прекрасная атмосфера.

Атмосфера здесь, несомненно, была, с этим Олег не мог спорить. У него в глазах рябило от пестроты оформления, тяжелого запаха благовоний и слишком громких барабанов, в которые били усердные бородатые личности на небольшой сцене.

– Надеюсь, здесь не слишком острое мясо, ― сказал Олег, покосившись на полуодетую официантку, только что принявшую его заказ.

– В меру, ― рассмеялся Вольфганг и, распрямившись, потянулся, а затем снова откинулся на подушки. ― Но сладости выше всякой похвалы.

– Итак, я вас слушаю, ― сказал Олег, рассудив, что пора переходить к делу. Этот «шейх» вел себя так, будто пригласил его на дружескую вечеринку.

В томных глазах Вольфганга мелькнула искра интереса.

– Меня расстроило случившееся с Жанной, ― произнес он. ― Это при том, что на днях кремировали еще одного.

– Кого? ― не понял Олег.

– О, простите, должен пояснить. Видите ли, в университете у нас была небольшая компания. Потом пути разошлись, но мы старались поддерживать общение. Каждый раз, когда я приезжаю в родной город, мы устраиваем что-то вроде посиделок, здесь, в «Чарах Востока». ― Вольфганг небрежно кивнул официантке, принесшей кальян. ― Но в этот раз вместо вечеринки я попал на прощание с Федей Скоробогатовым. Ему уже не поможешь, а вот вашу жену можно и нужно спасти.

– Как? ― наклонился вперед Олег, отодвигая в сторону попавшую под руку подушку. Он смутно вспомнил, что Жанна говорила ему как-то о встрече выпускников. Это было примерно полгода назад, как раз в то время, когда появилась сложная пациентка, и Олег совсем ушел в работу. ― Врач сказал мне, что ей осталось пара недель. Я уже думал о киберсистеме, но…

Вольфганг забулькал кальяном и поморщился.

– В этом есть что-то жуткое. Человек перестает быть человеком. ― Он выдохнул и снова затянулся. ― И становится машиной. В кинематографе был период, когда затрагивали эту тему. Все так мечтали о победе над смертью, что когда добились этого, оказалось, что оно противоречит самой человеческой природе.

Олег подавил желание показательно закатить глаза, поскольку начал сомневаться в том, что этот любитель подушек и кальяна сможет предложить ему что-то серьезное и действенное. Сейчас еще немного покурит, вспомнит пару исторических фактов и поминай, как звали. Неизвестно, что в этом заведении добавляют в кальяны.

– А у вас есть альтернативный вариант?

– Есть. Однако считаю своим долгом предупредить, что вам он может показаться… ― Вольфганг небрежно помахал холеной рукой с маникюром и вызывающе дорогим смартбаром на запястье, ― фантастическим. Как тем прошлым режиссерам.

Олег почувствовал, как в груди похолодело от разочарования. Значит, все-таки колдуны и целители.

– Тем не менее, речь идет о разработке «Мира на ладони», так и не увидевшей свет, ― продолжил Вольфганг, внезапно подался вперед и пристально заглянул Олегу в глаза. ― Поверьте, я знаю, о чем говорю, ― мягко и с некоей долей снисхождения прибавил он.

Олег недоверчиво смотрел на собеседника, который на долю секунды перестал напоминать обкуренного шейха.

– Но откуда… ― Олег закашлялся, а в мозгу молнией мелькнуло понимание. ― Постойте. Вы учились с Жанной на одном факультете?

– Само собой. ― Вольфганг снова откинулся на подушки, затянулся и рассмеялся на изумленный взгляд Олега. ― Так получилось. Я был звездой всех студенческих фестивалей. Соперники факультета рыдали в попытках отнять у нас первые места. Парадокс ― традицией всегда были технические фильмы и постановки, но мы первые подхватили возрождение живого театра и кино. Я получил диплом и в то же лето подал заявку в академию искусств, на актерский.

Вольфганг так бы и продолжил предаваться воспоминаниям, если бы не подошедшая официантка, принесшая Олегу его заказ. Она уставилась на «звезду информационного факультета» круглыми и восторженными глазами. Видимо, в полумраке ресторана она узнала его только сейчас.

– Да, да, все верно. Это я, ― заулыбался ей Вольфганг. – С меня автографы всем вашим подругам, если вы позаботитесь о том, чтобы нас не беспокоили.

Зазвенев многочисленными украшениями, радостная официантка закивала.

– Итак, ― кашлянул Олег, когда она наконец-то расставила тарелки и отошла. Мясо было в меру перченым, а соус изумительным.

– Итак, ― повторил Вольфганг, ― если быть кратким, то много лет назад корпорация «Мир на ладони» разработала игру, которая обещала принести миллиарды. Однако на стадии тестирования выявились некоторые недоработки и проект закрыли. По официальной версии. Но сама игра никуда не делась.

– Игра? – не выдержав, переспросил Олег. Ему снова стало казаться, что он пришел зря.

– Да, с сюжетом и квестами, ― поднял брови Вольфганг.

– Простите, я… ― Олег вздохнул. ― Я никогда этим не увлекался. Мой потолок ― фермы в соцсетях во время ночных смен.

И снова в глазах собеседника проскользнул какой-то непонятный интерес.

– Ничего страшного. В общих чертах, думаю, вы знаете, о чем я говорю. Эта игра была основана на революционных разработках, аналогов которых нет во всем мире. Именно они помогут вернуть Жанну к жизни.

– Ничего не понимаю, ― медленно произнес Олег. ― И, если честно, склонен думать, что вы меня разыгрывайте.

К черту вежливость! Этот актер-программист принимает его за полного идиота.

– А я предупреждал вас, ― покачал головой Вольфганг. ― К сожалению, подробно рассказать о разработке я не могу. Достаточно того, что прозвучал один из величайших секретов корпорации. Но я знаю, где найти человека, от которого можно узнать остальное. Все зависит от того, насколько вы желаете, чтобы Жанна жила.

– Человека, ― протянул Олег, которому собеседник окончательно перестал казаться дурашливым и обкуренным. ― И кто же он, раз ему понадобился посредник?

– Мой старый приятель, который по понятным причинам не может связаться с вами напрямую.

Олег раздраженно вздохнул и уставился на сцену, где теперь рядом с бородатыми музыкантами танцевала девушка с аппетитными формами в ярком костюме. На что намекает Вольфганг, было понятно ― в их развеселую студенческую компанию затесалась какая-то шишка из «Мира на ладони». Или непосредственный разработчик этого секретного проекта. Если проект существовал, конечно. В любом случае, если Олег согласится на риск, то придется сунуть нос в дела одной из самых влиятельных корпораций страны. Негласного конкурента «родного» «Идеального здоровья» Олега. Интересно, что бы на это сказала Марина, которая сама периодически работала с засекреченными проектами.

Вольфганг тем временем достал ручку и взял со столика салфетку. И именно это окончательно убедило Олега согласиться, по крайней мере, на встречу с неизвестным ему человеком. Просто так никто не стал бы доверять информацию исключительно бумажному носителю.

– Хорошо, ― хрипло произнес Олег и поспешно запил застрявший в горле кусок ледяным шербетом. ― Пишите, как его найти.

Олег первым покинул ресторан «Чары Востока», а его известный собеседник еще долго сидел среди расшитых подушек, наслаждаясь танцами, спокойствием и кальяном. Когда музыка затихла, и посетители стали расходиться, Вольфганг заказал себе такси и, в ожидании, активировал вызов. Ответили сразу же.

– Привет, ты по делу?

– Привет, Бард. Я сегодня виделся с нашим доктором, так что жди ― в ближайшее время он найдет тебя.

– Надеюсь, ты не выложил ему всю подноготную? ― раздалось в ответ.

– За кого ты меня принимаешь? Все, как договаривались.

– Кто тебя знает. Ты сам где?

– В «Чарах». И вряд ли бы стал болтать здесь лишнее. Кстати, с тебя причитается.

– Будь щедрым, Билли.

– Как только стану миллиардером, ― рассмеялся Вольфганг старой студенческой присказке.

– Сочтемся, Серый, ― судя по звуку, собеседник сделал большой глоток.

– Счастливо, Бард. Не пропадай.

Вольфганг отключился и подумал о том, что тоже хорошо было бы выпить. Но выкуренный кальян, увы, исключал такую возможность. Вольфганг заботился о своем здоровье.

Подходя к толпе протестующих, Олег чувствовал себя глупо. Впрочем, толпа была жиденькая, не агрессивная, больше похожая на праздно шатающихся в выходной день компании. Пара полицейских неподалеку со скучающим видом попивали кофе, дышали на замерзшие ладони, изредка косясь в сторону людей с плакатами. «Не допустим уничтожения памятника!», «Северный мост ― реликвия народа!», «Прочь руки от истории города!» ― гласили они. Олег замедлил шаг, выискивая глазами нужного ему человека. Ну, в самом деле, не зря же он взял лишний выходной день?

Протестующие тоже стали посматривать на хорошо одетого человека, проявляющего к ним явный интерес. Олег передернул плечами, на всякий случай убедился, что полицейские на месте, и смело двинулся вперед.

Примерно год назад городские власти приняли решение снести старый мост и провести новую наземную линию метрополитена. Их желание облагодетельствовать жителей встретило предсказуемую волну протеста отдельных групп населения, считающих своим долгом встречать в штыки любую инициативу чиновников. Как высказывался один популярный писатель, вовсе не за тем, чтобы отстоять справедливость, а просто занять свое свободное время, коего имелось в достатке. Соорудив огромные плакаты, борцы за исторический памятник выходили к нему каждый день, как на работу, мешая движению транспорта и засоряя улицу остатками своей, так сказать, жизнедеятельности. Их не останавливал даже пятнадцатиградусный мороз, вполне ожидаемый для января месяца.

– Вы меня ищете? ― раздался голос за спиной Олега.

Улыбаясь уголком рта, на него пристально смотрел человек среднего роста, одетый в темную замызганную кожаную куртку, висящие мешком джинсы и неожиданно добротные зимние кроссовки на толстой подошве. Его не первой свежести длинные русые волосы были стянуты в хвост на затылке, уши, в левом из которых красовалась серьга в виде кольца, покраснели, а подбородок украшала недельная щетина. Олег вспомнил описание, полученное от Вольфганга, и тоскливо про себя вздохнул.

– Вы Бард? ― на всякий случай уточнил он. Существовала все-таки возможность, что он ошибся, и судьба ему приготовила кого-нибудь почище.

– Он самый, ― второй уголок рта дернулся, и на его лице расплылась теперь уже полноценная улыбка. Зубы были ровные и белые. ― А вы Олег Нарышкин, муж Жанны, ― Это был не вопрос, а утверждение.

– Вольфганг Семенов утверждает, что у вас есть для меня информация, ― сухо сказал Олег.

– По вашему тону слышу, что вы ему не поверили, ― засмеялся неряшливый человек с прозвищем Бард. ― Давайте отойдем. ― И он кивнул в самый центр гудящей толпы.

– Вы шутите? ― изумился Олег, но перехватив брошенный на него предупреждающий взгляд, замолчал и последовал за провожатым.

Бард сел на бетонное основание второго этажа моста, предварительно смахнув оттуда мусор, вытянул ноги и похлопал рядом с собой. Олег поморщился.

– Понятно. Эй, ты! ― Бард кинул небольшим снежком в стоящего недалеко человека бомжеватого вида. ― Одолжи свой маленький плакат на время. С меня бутылка.

Мужик, вытирая нос рукавом, бросил небольшую картонку с надписями, которую Бард ловко поймал и положил на грязный бетон.

– Присаживайтесь, доктор, и простите, что не предлагаю вам кресло.

«Убери грязные руки от памятника культуры!» ― грозился плакат.

Олег осторожно присел, искренне надеясь, что не подцепит чесотку, лишай или еще что похуже.

– Выпьете или желаете закурить? ― вежливо осведомился Бард.

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, буду и то, и другое, ― заявил Бард, вытаскивая из-за пазухи толстенную сигару. Олег наблюдал за тем, как он откусывает кончик маленькой гильотинкой и неспешно раскуривает сигару от дешевенькой зажигалки, потом достает из кармана фляжку и делает глоток. Вокруг них ходили и громко разговаривали протестующие, периодически ругаясь друг на друга.

– Адрес запомните на память? ― спросил Бард, убирая с лица улыбку.

Вот как. Значит, на этом этапе уже и бумаге не доверяли. Олег выслушал, несколько раз проговорил про себя и кивнул.

– Надо ли спрашивать, что нам грозит, если кто-нибудь узнает? ― уточнил он, не вдаваясь в расспросы и подробности. Было ясно, что и на этой встрече он ничего не узнает.

– Надеюсь, что ничего. В прошлый раз я отделался выговором и урезанием месячного содержания. ― Бард снова глотнул из фляжки. ― Впрочем, с тех пор прошло много лет.

Да кто же он такой, черт его побери? Олег вспомнил слова Вольфганга о студенческой компании Жанны, белые ровные зубы собеседника и мелькнувшую наклейку с маркой сигары. Похоже, что уважаемый доктор попал в зыбучие пески, которые с каждым шагом утягивали его все глубже и глубже. Олег прикрыл глаза и напомнил себе, что спасение жизни никогда не давалось легко.

– Расселись тут, здесь вам не тусняк! ― Кто-то споткнулся о ноги Олега и громко выругался.

– Еще какой тусняк, ― возразил Бард. ― Что не нравится ― иди к тем товарищам. ― И он кивнул на полицейских.

– Будешь гавкать, тебя им сдам, ― не унимался скандалист.

Олег вскинул глаза и увидел тощее существо непонятного пола в чем-то, похожем на фуфайку, и темной обтягивающей шапочке.

– Гавкают собаки, ― спокойно возразил Бард. ― Вали отсюда, дядя, приставай к кому другому.

Олег заметил, как глаза существа, пол которого с легкостью определил собеседник, налились кровью.

– Может, нам… ― начал Олег, поднимаясь на ноги.

– Успокойтесь, доктор, эти возможные переломы не по вашей части, ― улыбнулся снизу ему Бард, зажимая в зубах сигару. ― Вам пора идти, до встречи.

Олег с сомнением оглядел его макушку с нечесаными волосами.

– Как знаете.

– А ну встань, мелочь трусливая! ― заорало агрессивное существо, наступая на них.

– Ты ори-то потише, ― раздался сбоку низкий голос. ― Разворачивайся и топай, пока цел.