Анджею Сапковскому – 75!
Литературный критик Василий Владимирский объясняет феномен Анджея Сапковского
Автор статьи: Василий Владимирский
21 июня исполняется 75 лет Анджею Сапковскому – польскому фантасту, который подарил миру одну из самых популярных фэнтезийных вселенных за всю историю жанра (речь идет, конечно же, о цикле «Ведьмак»). Мы попросили литературного критика Василия Владимирского рассказать о феномене Сапковского и объяснить, почему именно ему удалось добиться колоссального творческого успеха, в то время как имена многих других авторов 1980–90-х оказались стерты из памяти читателей.
Как в свое время Станислав Лем, сегодня Анджей Сапковский – «главный экспортный продукт польской литературы». Может быть, после получения Нобелевской премии его слегка потеснила Ольга Токарчук, но по книгам писательницы не снимают нашумевшие телесериалы и не создают новаторские видеоигры, никто не напевает под нос: «Бегунам заплатите чеканной монетой», – так что вряд ли ей удалось обогнать по популярности коллегу и соотечественника.
Тут, наверное, все-таки стоит оговориться: «главный экспортный продукт», конечно, не Сапковский в целом, en mass, а именно ведьмак Геральт, профессиональный истребитель чудовищ, странник неопределенного возраста с белыми волосами, в потертой кожаной куртке и с мечом за спиной. Рискну предположить, что большинство поклонников франшизы The Witcher, в оригинале Wiedźmin, даже не подозревает о существовании авантюрно-исторической трилогии «Сага о Рейневане» (Trylogia husycka, 2002–2006) или мистической повести «Змея» (Żmija, 2009) о советских солдатах в Афганистане. Даже роман «Сезон гроз» (Sezon burz, 2013) о мире ведьмака Геральта, но без него самого, был встречен публикой, мягко говоря, с прохладцей, былого ажиотажа не случилось: второй раз войти в ту же реку Сапковскому не удалось.
По сути, успешная литературная карьера писателя уложилась в промежуток длиной меньше пятнадцати лет – с момента публикации в 1986-м первого рассказа о Геральте, написанного для конкурса польского НФ-журнала Fantastyka (заняла эта работа, к слову, утешительное третье место), и до выхода финальной части цикла, романа «Владычица Озера» (Pani jeziora) в 1999-м.
Собственно, здесь таится главная загадка Сапковского: почему «ведьмачье» пятикнижие угодило в яблочко и поразило читателей наповал, а остальные книги широкая публика просто не заметила? Видеоигры и нетфликсовский сериал объясняют такой перекос лишь отчасти: в Восточной Европе – в Польше, Чехии, на территории бывшего Советского Союза – «Ведьмак» стал хитом задолго до того, как сценаристы и разработчики вплотную взялись за приключения Геральта. Так в чем же фокус?
Первая версия – самая очевидная: «Ведьмак» обязан своим успехом жанру, который интуитивно выбрал автор. (Да, я в курсе, что фэнтези не жанр, а целый клубок жанров, но для простоты остановимся пока на этом термине.) Особенно Сапковскому повезло на просторах бывшего СССР. В других странах Варшавского договора, в той же Польше или Чехословакии, с этим было чуть проще: там перемены в издательской сфере начались существенно раньше, некоторые важные для истории жанра книги успели пробиться сквозь цензурные рогатки еще в 70–80-х. Однако русскоязычный читатель не был знаком с фэнтези почти до самого начала девяностых, кроме отдельных случайно просочившихся текстов вроде «Хранителей» Дж. Р. Р. Толкина (сокращенное русское издание вышло в 1982 году) или «Полых Холмов» Мэри Стюарт (первое русское издание – 1983 год). Когда «железный занавес» рухнул, фэнтези стало для постсоветских читателей одним из главных открытий наравне с эротической прозой, хоррором и т. д.: книжный голод был так велик, что миллионные тиражи расходились влёт, распродавались прямо с колес, словно, извините за банальность, горячие пирожки.
Но, кое-как заморив червячка, любители фантастики не могли не задаться вопросом: обилие переводов – это прекрасно, но где же наши Толкины и Желязны, где доморощенные гении, работающие с более узнаваемой, более близкой славянской фактурой, – «такие же, но с перламутровыми пуговицами» (см. фильм «Бриллиантовая рука»)? В экс-СССР ответом на этот вызов стало появление целой линейки «славянского фэнтези». В Польше за всех отдувался Анджей Сапковский. Первая книга о Геральте, роман в рассказах «Кровь эльфов» (Krew elfów), вышла на языке оригинала в 1994 году и появилась в России в переводе Евгения Вайсброта в 1996-м.
Между тем этапный для русскоязычного «славянского фэнтези» «Волкодав» Марии Семёновой появился в 1995-м, а уже к 1996-му получил статус бестселлера – обратите внимание на эту удивительную синхронность процессов в странах бывшего соцблока.
Разумеется, Анджей Сапковский не единственный польский автор, использовавший в своих романах элементы славянского фольклора и восточноевропейской истории. Но у создателя образа Геральта была солидная фора: в отличие от большинства коллег и современников, он отлично знал жанровый канон и понимал, где его можно нарушить, хорошо представлял, как использовать «артуровский архетип» и как его иронически обыграть. Еще во время работы в торгпредстве Польской Народной Республики эрудит и полиглот Сапковский вез из командировок в Западную Европу не только фирменную одежду и дефицитную бытовую технику, но и стопки книг – Толкина, Желязны, Урсулу Ле Гуин, Роберта Говарда, Фрица Лейбера и т. д. И не только фэнтези: одним из любимых романов пан Анджей называет «Имя розы» («Il nome della rosa», 1980) Умберто Эко, купленное в Италии вскоре после выхода на языке оригинала, своего рода учебник по постмодернистскому обыгрыванию жанровых клише.
Во многих отношениях Сапковский стал для наших читателей если не первооткрывателем, то первопроходцем. Сарказм вместо пафоса, выбор из двух зол вместо классической черно-белой морали, сама идея сообщества профессиональных охотников на чудовищ («Ведьмаки! Странствующие убийцы василисков! Ходящие, словно точильщики, по домам истребители драконов и топляков!») – все это выигрышно выделяло его книги на фоне произведений современников. Справедливости ради, западные фантасты успешно использовали эти приемы задолго до «Ведьмака», достаточно вспомнить «Хроники Амбера» того же Роджера Желязны. Но для Восточной Европы 80–90-х, не избалованной разнообразием фэнтези, это стало откровением: а что, и так можно было?!
Иными словами, Анджей Сапковский с его Геральтом чудесным образом оказался в нужном месте в нужное время – и не упустил свой шанс. Не то чтобы другие его книги были хуже написаны, но «Гуситская трилогия» (она же «Сага о Рейневане») при всех своих достоинствах лишь развивала традицию польского исторического романа, восходящую к классическому Quo vadis (1896) Генрика Сенкевича. А чтобы произвести на постсоветских читателей впечатление магическим реализмом, как в «Змее», надо быть минимум Милорадом Павичем – проза Сапковского устроена совсем иначе. «Ведьмак» же дарил ощущение новизны, свежести, а в новом тысячелетии, после появления успешной игровой франшизы, медийные механизмы не дали книжному циклу кануть в Лету, удержали его на плаву.
То есть талант талантом, но и элемент везения списывать со счетов не стоит. Сколько многообещающих фантастов 80–90-х годов напрочь забыты читателями, многие еще при жизни, – «Ведьмак» же все еще живет и здравствует.
Чего и нам желает.
