За окнами шёл тихий летний дождь. Борясь со сном, Игорь Сумраков читал детективный роман. Он слышал в отдалении голоса медперсонала. В палате пахло хлоркой и лекарствами. Сумраков уже привык к этому запаху. Он не помнил, как давно лежал в больнице. Казалось, целую вечность.

Когда сон стал брать верх и веки сделались свинцовыми, Игорь отложил книгу на тумбочку и перевернулся на бок. В это мгновение его взгляд уткнулся в девочку лет девяти. Она была неестественно бледна, а её губы были перепачканы кровью. Сумраков недоумённо нахмурился, скользя мутным серым взглядом по странной гостье. На бело-голубом платье виднелись чёрные пятна. Как она смогла пробраться в психиатрическую больницу?!

– Ты кто? – ошарашенно прохрипел Сумраков.

– Помогите мне, – прошептала девочка, страшно округляя тёмные глаза.

– Как?

– Я хочу домой. Помогите мне, пожалуйста, – жалобно продолжала она.

– Давай я отведу тебя к медсестре. Не понимаю, как ты здесь оказалась, – сбросив с себя одеяло, Сумраков встал и протянул девочке руку.

Та боязливо покосилась на мужчину и положила свою ладонь на его. Игорь ахнул: стоило ему коснуться ледяной кожи, как в его голове начали вспыхивать яркие картинки. Он шарахнулся в сторону, но девчонка держала мёртвой хваткой.

Аня ждала мать, но та так и не появлялась. Было уже пять часов вечера. Все её одноклассники давно разошлись по домам. Но Аня помнила наказ матери: всегда ждать её возле школьного гардероба, что бы ни случилось. Тем не менее, сидеть два часа на жёсткой лавке под строгим взглядом гардеробщицы, от которой всегда пахло луком – сомнительное удовольствие. Поэтому, когда в пять часов прозвенел очередной звонок, Аня подхватила портфель и вышла из здания школы. Прямо перед крыльцом белым мелом кто-то нарисовал удивительно ровные классики. Светлые косички метались по воздуху, когда Аня прыгала. Пахло сентябрём, хотя на календаре было первое октября. Было очень тепло: снимай лёгкую куртку и бегай под рассеянным солнцем, наслаждаясь хорошей погодой.

Когда Ане надоело прыгать по ровным квадратам, она подняла с асфальта портфель и медленно вышла со школьного двора. Ей ужасно захотелось мороженого, но ближайший ларёк находился на другой стороне тихого сквера, который был подёрнут октябрьским золотом. Беспечно размахивая стареньким портфелем, девочка пошла через сквер. В какой-то момент с ней поравнялся незнакомый мужчина в лёгком белом плаще.

Широко улыбаясь, он подмигнул девочке:

– Жарко, правда? Не хочешь мороженого?

– Хочу. Как раз иду его покупать!

– У меня есть лимонное в шоколаде. Будешь? – доверительно спросил мужчина, протягивая Ане лакомство в оранжевой обёртке.

– А как же вы? – остановившись, девочка с аппетитом посмотрела на мороженое. Нет, она не сможет отказаться…

– Я уже съел. Бери, – добродушно ответил незнакомец.

– Ой, большое спасибо! – чуть ли не хлопнув от радости в ладоши, девочка забрала холодный десерт и тут же зашуршала обёрткой.

Они медленно пошли по дороге.

– Тебя как зовут? – спросил мужчина.

– Аня Бориславская. А вас? – поглощая мороженое, спросила школьница.

– И в каком ты классе?

– В третьем.

– Уже большая… А ты знаешь, что у нас в городе есть ведьмина пещера? Если в неё зайти и загадать желание, то оно обязательно сбудется, – заговорщически произнёс мужчина.

– Не слышала! – округлив глаза, шокировано отозвалась девочка. – Вы там были?

– Да. И моё желание исполнилось.

– Я хочу туда попасть! Так интересно!

– Давай съездим? Я как раз на машине. Потом отвезу тебя домой, – простодушно проговорил незнакомец.

– Конечно! Спасибо вам! – детскому восторгу не было предела.

…Последнее, что увидела девочка – перекошенное лицо мужчины. А после крепкие руки сомкнулись на её шее. Задыхаясь и корчась в судорогах, Аня испытала ужас и сожаление, что не дождалась мать.

Её тело нашли через два дня. Убийца сбросил его в овраг и завалил землёй и жёлтыми листьями. Аня не понимала, что происходит, почему она не может выйти из леса, куда приехала с незнакомым мужчиной. Она ходила вокруг оврага и плакала. А потом на её труп наткнулся собачник. Приехали строгие представители закона и увезли тело. Аня наконец-то смогла покинуть лес.

***

Сумраков свалился с кровати и больно ударился головой о тумбочку. Проснувшись в холодном поту, он быстро вскочил на ноги, потирая затылок.

Он находился в своей квартире. Никакой психушки, никакой умершей девочки. Дрожащей рукой мужчина включил ночник.

«Сон… Просто кошмарный сон», – подумал он, стараясь успокоиться. Приснится же такое!

***

Сумракову было тридцать три. У него были золотистые волосы, едва доходящие до середины шеи. Красивое славянское лицо было ясным отражением душевного состояния Игоря: он не умел притворяться и скрывать эмоции. У него были серые глаза, а на щеках красовалась небольшая борода. Он обожал голубые джинсы, косухи и кеды. Выглядел всегда потрёпанным и немного отстранённым, отрешённым от окружающего мира.

В тринадцать лет ему диагностировали шизофрению. Будучи детдомовцем, он пережил немало неприятных моментов, когда сверстники при виде его стали вертеть пальцем у виска, узнав о пугающей болезни.

Сумраков трижды лежал в психиатрической больнице ввиду обострения психоза. Последний раз он был там четыре года назад и очень надеялся, что отныне ремиссия с ним навсегда. Именно поэтому Игорь боялся всего, что могло пошатнуть его веру в свой ясный разум. А кошмарные сны способны растревожить даже самую спокойную душу.

Позавтракав бутербродами с варёной колбасой и сладким чаем, Сумраков поехал на Обводный канал. Он обещал навестить своего старого педагога. Зевнув в кулак, мужчина смотрел в окно, за которым мелькал пейзаж любимого города. И вдруг чья-то холодная рука (он ощутил это сквозь джинсовую ткань) легла на его колено.

– Помогите мне уйти отсюда, – прошептала мёртвая Аня, глядя на Сумрака страшными глазами.

Игорь медленно покосился на девочку и чуть не заорал на весь салон автобуса. Подорвавшись, он подскочил к дверям и выбежал на улицу, как только те распахнулись. Аня в два счёта нагнала Сумракова и пошла рядом, неотрывно глядя на него пустым взглядом. Игорь в ужасе осматривался и понимал, что страшную девочку не видят прохожие: их бы явно заинтересовал ребёнок с окровавленными губами.

– Помогите мне! Помогите! – жалобно повторяла Аня.

Сумраков побежал, свернул за угол магазина и прижался спиной к кирпичной стене. Девочка тут же оказалась рядом.

– Господи, да что ты такое?! Неужели это снова психоз? – в отчаянии пробормотал Игорь и принялся нервно грызть ноготь на большом пальце. Он не сводил перепуганного взгляда с девочки.

– Я знаю, что только ты можешь помочь мне уйти. Моё время нахождения здесь закончилось. Помоги мне.

– Как?! – вытирая со лба капли пота, выкрикнул Сумраков, тут же привлекая внимание проходящих мимо парней. Им показалось, что он разговаривает сам с собой.

– Помоги мне уйти…

«Не может быть. Это психоз… Снова… Лучше я сам пойду к психиатру, чем буду дожидаться того, что меня туда потащат», – дрожа, подумал Сумраков и тут же понял, что блефует. Он слишком боится психиатрических клиник. Он совсем не хочет туда. Но эта девочка – бред, плод больного воображения. Иначе и быть не может.

Сглотнув, Сумраков отвернулся и пошёл прочь, ничего не видя перед собой.

ГЛАВА 2

Сумраков долго бродил по городу, девочка неотступно следовала за ним. Мужчину раздирали противоречивые мысли: идти к психиатру было очень страшно, но без его надзора он мог натворить неописуемых бед. Больше всего на свете ему не хотелось вновь оказаться в психушке, но страх перед неизвестностью и глубиной собственного больного разума тоже был велик.

– Изыди, нечистая сила! – раздавшийся старческий голос заставил Сумракова замереть, и с прищуром посмотреть направо. Сидящая на скамейке старуха во все глаза глядела на Аню, и отчаянно крестилась.

– Вы… видите её? – еле шевеля дрожащими губами, хрипло спросил Сумраков.

– Вижу! Пришелец с того света! Беги в церковь, только там спасёшься!

Призрачная девочка смотрела на старуху ничего не выражающим взглядом. На лице Игоря же смешались самые разные эмоции, а по спине пробежали мурашки.

«Раз и она её видит, значит, это не бред… Только если эта старуха – существует на самом деле», – с надеждой подумал Сумраков.

Оглядевшись, он подбежал к идущей мимо женщине.

Коснувшись её плеча, тихо спросил:

– Простите, вы видите эту старушку?

– Вижу, а что? – остановившись, незнакомка с удивлением взглянула сперва на старуху, затем на Игоря.

– А девочку?

– Девочку? Какую?

– И-извините… – Сумраков отошёл в сторону. Женщина продолжила свой путь, время от времени оглядываясь назад.

– Кто этот призрак? – спросила старушка, указывая кривым пальцем на Аню.

– Она преследует меня. Просит о помощи. Но я не знаю, как ей помочь, – испытывая облегчение от осознания, что это всё не следствие психоза, Сумраков вытер испарину со лба.

– Обычно они хотят освободиться, а к этому ведут только два обряда…

– Каких?

– Либо найти тело призрака, либо наказать убийцу.

Игорь попятился назад и свернул за угол ближайшего дома. Солнце ослепило и он поспешно отвернулся. Глядя на своё отражение в витрине, он заметил рядом призрачную девочку, которая явно не собиралась отставать от него.

Он знал её имя и фамилию: знание пришло само во время вспышки воспоминаний, которые показала ему Аня.

Но что это давало?

– Хорошо, я помогу. Что нужно делать? – нервно произнёс Сумраков, повернувшись к Бориславской.

– Идём, – шепнув, Аня побежала прочь.

Игорь помчался за ней. Обрывки музыки, запахи сдобы и рыночных шашлыков, разноцветные вывески магазинов, дома, дома, дома, – всё сливалось в одну авангардную картинку. Сумраков не знал, сколько прошло времени, когда они, наконец, выбежали к серому пятиэтажному дому. Он запыхался и тяжело дышал. Аня сиганула в подъезд, Игорь двинулся следом. Девочка остановилась на втором этаже возле коричневой двери и положила на неё ладонь. Сумраков повторил это движение.

Коломов Степан Аркадьевич, 34 года, женат. Работает инженером на радиозаводе «Луч». Супруга, Ольга Ивановна, преподаёт химию в средней школе. Есть сын, шестилетний Сергей, ходит в детский сад. На счету Коломова три изнасилования и убийства несовершеннолетних девочек.

Игорь распахнул глаза и отдёрнул руку от двери. Аня смотрела на него огромными мёртвыми глазами, которые в это мгновение показались Сумракову дырами на белоснежном лице.

– Каримова Евгения девяти лет и Кащенко Любовь пятнадцати лет – тоже его жертвы, – прошептала Аня.

– Я должен сообщить в милицию, верно?

Бориславская медленно кивнула.

– Х-хорошо, я сделаю это. Напишу анонимное письмо. Если я приду лично – никогда в жизни не объясню, откуда мне всё это известно…

Аня снова медленно кивнула и растаяла в воздухе.

Вернувшись домой, Игорь жадно выпил три стакана воды, после этого взял со стола тетрадь и ручку. Облизав губы, сел на пол и положил тетрадь на колено. Высунув кончик языка, стал писать обращение к следователю, имени которого не знал. В нём Сумраков утверждал, что за нераскрытыми преступлениями по делам Бориславской, Кащенко и Каримовой стоит Степан Коломов. Стараясь придать тону официальность, он несколько раз начинал сначала. Через час с этим было покончено. Вскочив с пола, Игорь вылетел из квартиры, и помчался в отделение милиции.

Ещё во дворе рядом возникла Аня. Она и вывела мужчину к нужному отделению. Войдя в здание, он бросил конверт в почтовый ящик для корреспонденции, и сразу же выбежал на улицу, не успев никому попасться на глаза.

– Спасибо, – произнесла Аня, снова оказываясь рядом. – Теперь я чувствую, что нечто важное сделано. Я могу уйти.

– Мне… жаль.

– Теперь он получит по заслугам. Прощай…

– П-постой. Скажи, как там?

– Холодно. И я скучаю по папе с мамой. Но мне кажется, теперь что-то изменится, ведь я могу покинуть эту землю…

– Прощай…

Бориславская вымученно улыбнулась, и растворилась в воздухе.

Сумраков какое-то время стоял посреди улицы, тупо глядя перед собой, тем самым привлекая внимание прохожих. Но потом он смог взять себя в руки, и поехал домой.

***

Игорь ворочался в постели, тщетно пытаясь заснуть. Нервная система была слишком перевозбуждена из-за событий прошедшего дня, потому сон никак не шёл. И, как то частенько бывало во время бессонницы, в голову полезли воспоминания.

…Кажется, это был апрель.

Сумраков бесцельно бродил неподалёку от своего детского дома, жуя эскимо. Его взгляд неожиданно привлёк черноволосый парень, сидящий на бортике старого фонтана. Выглядел он помятым и хорошенько избитым.

– Слушай, ты же из этого детдома? – махнув рукой в сторону железных ворот, утопающих поодаль в своде осин, спросил незнакомец.

– Ну да.

– Как найти Ларина? У него ещё кличка Ларик.

– А на кой он тебе? – дерзко спросил Сумраков и откусил от мороженого ещё кусок.

– Понимаешь ли, он украл у меня кое-что очень ценное, – брюнет говорил столь размеренно и интеллигентно, что сразу становилось понятно – из благополучной семейки.

– Ларик не отдаст, зря время не трать.

– Отдаст. Просто мне бы не хотелось подключать к этому отца. Он у меня имеет хорошие связи и… в общем, мне бы хотелось по-доброму договориться, – поднявшись, незнакомец подошёл к Игорю. – Роберт. А тебя как зовут?

– Игорь, – подозрительно глядя на парня, отозвался Сумраков.

Взгляд исподлобья, чёрная непослушная чёлка, большой (даже очень) прямой нос, – его облик навевал тревогу, но миролюбивый тон и приветливый взгляд как бы указывали, что этому человеку можно верить.

– Приятно познакомиться. Ты сладкое любишь, я вижу? – улыбнулся Роберт.

– Люблю, и что такого? – ощетинился Сумраков и пошёл прочь.

– Бери, – Челищев поравнялся с Игорем и протянул ему плитку молочного шоколада, – у меня дома много: отец вечно привозит из командировок.

– Спасибо, – взяв плитку, Сумраков доел мороженое, а потом принялся и за неё.

Роберт искоса наблюдал за тем, как Игорь поглощает сладкое, и умилённо улыбался. Заметив это, Сумраков закашлялся, подавившись. А отвернувшись – густо покраснел.

– Так кто твой отец? Шишка? – спросил он, чтобы заполнить неловкую паузу.

– Академик.

– И что же у тебя украл Ларин?

– Перстень. Он достался мне от отца. Выловил меня с дружками, подрались, а потом карманы мне обчистили. Я могу пойти домой и просто рассказать обо всём отцу, но это срок. Жалко мне его.

– Жалко, потому что детдомовский? – доедая шоколад, с усмешкой спросил Сумраков.

– Дурак потому что. И вор, – покачав головой, задумчиво отозвался Роберт.

Игорь и сейчас хорошо помнил, как на следующий день стал свидетелем того, как Ларин отдавал перстень Челищеву. Тому удалось без лишней нервотрёпки найти Ларика и убедить его «разойтись по-хорошему». В этот момент в Сумракове родилось какое-то странное чувство: он словно был горд за такого отважного и мужественного Роберта, который не побоялся встретиться с главным бандитом их детского дома, более того, поступил благородно и ничего не рассказал отцу-академику.

Они разговаривали несколько часов: обо всём и ни о чём. А потом последовали новые встречи.

Апрель медленно перетекал в май. Вокруг становилось по-летнему ярко, цветно и тепло. Роберт каждый вечер угощал Игоря сладостями, которые были недоступны обычному воспитаннику детского дома. А улочки… Сколько же улочек они обошли, шагая практически плечом к плечу? Казалось, они знали наизусть весь Ленинград, хотя, это, конечно же, было невозможно.

Однажды, после нескольких часов развлечений в парке аттракционов, они оказались в лесопарковой полосе. Сумраков беспечно болтал, кажется, о современном кино. Глядя в голубое небо, он положил ладонь на нагретый солнцем ствол старого дуба, и вдруг ощутил тёплое и влажное прикосновение к своим губам. Содрогнувшись, лишь в следующую секунду он осознал, что его целуют! Неумело отвечая на поцелуй, он покраснел и тяжело задышал. Роберт взял инициативу в свои руки: обнял Сумракова за талию и притянул к себе. Они целовались очень долго, пока губы не припухли и не начали болеть. С того дня начались их романтические отношения, а Игорю пришлось навсегда распрощаться с детскими наивными представлениями о мире и людях…

И с самим детством.

ГЛАВА 3

Роберт Челищев жил в элитном сталинском доме на Лиговском проспекте. Его отец был академиком, мать заведовала музеем истории ЛГУ.

Когда Сумраков впервые оказался в просторной, пышущей великолепием квартире, ему показалось, что он попал в параллельный мир. Высокие потолки с лепниной, арки, бежево-голубые обои с серебристыми вензелями, огромные комнаты, большое количество дорогущей дубовой мебели и книг в разноцветных обложках… Да, жили Челищевы просто роскошно.

– Добрый день, – натянуто улыбнулась Ираида Андреевна, увидев Сумракова. Роберт привёл его в гости и выглядел немного взволнованным.

Скорее всего, помятый вид Игоря произвёл на женщину наихудшее впечатление: в её серых глазах застыла сталь. Сумраков был одет в потёртые голубые джинсы, белую футболку и синюю джинсовую жилетку; когда-то белые кеды были серыми от постоянной носки.

– Привет, мам, пап. Это Игорь, – глядя то на мать, то на отца, бодро произнёс Роберт.

– Здравствуйте, – сконфуженно проговорил Сумраков.

– Добро пожаловать. Может быть, пообедаете с нами? – сняв очки, доброжелательно предложил Челищев-старший.

– Мы в комнате поедим, – сжав запястье Игоря, Роберт отвёл его в дальнюю комнату.

Стоило им оказаться наедине, как брюнет положил ладони на задницу парня и принялся её поглаживать. Конечно, заниматься любовью, когда в квартире родители – глупость, но они вряд ли услышат их, поскольку звукоизоляция в комнатах была отличной.

– Круто… – крутя головой, с восторгом прошептал Сумраков: в спальне парня был телевизор и большое количество книг.

– Да, предки заваливают барахлом, – кивнул Роберт, пробираясь ладонями под ткань джинсов и начиная гладить кожу ягодиц. Тихо застонав, Игорь ткнулся губами в губы Челищева. Целоваться он до сих пор толком не умел.

В первый раз было больно. Сумраков царапал спину Роберта короткими ногтями, постанывал в его плечо, жмурясь. Из проигрывателя доносилась зарубежная музыка, поэтому родители точно ничего не слышали. Челищев тяжело дышал и медленно трахал узкое отверстие, не желая причинить парню боль. Разрядка была мощной: сжав ягодицы Игоря, Роберт впился в его шею поцелуем с засосом, заполняя анус спермой. Сумраков обхватил свой член и принялся отчаянно дрочить, чтобы довести себя до оргазма. Прогнувшись в пояснице, он стонал и мотал головой из стороны в сторону, сжимая-разжимая член внутри себя. Челищев оторвался от шеи, облизал алый засос и оскалился, щипая оба соска любовника. Сумраков вскричал и кончил себе на живот. Его лицо пылало от переизбытка ощущений, он что-то невнятно бормотал, глядя на Роберта взглядом истинного психа, находящегося на вершине блаженства.

– Ты только мой, – шепнул Челищев и властно накрыл губы Сумракова своими. Они самозабвенно целовались, задыхаясь и потираясь друг о друга.

А потом Роберт куда-то ушёл и Игорь лежал, глядя в белый потолок. Перед глазами плясали разноцветные звёзды. Такое уже случалось раньше, когда Сумракову было слишком хорошо. Его настораживали только тихие голоса, что-то бормочущие в голове. Больше всего он боялся возвращения симптомов болезни: не хотел пугать Роберта.

И вот тот появился с подносом, на котором были тарелки с блинчиками, куриными котлетами, жареной картошкой и пирожным. Челищев ел без особого энтузиазма, куда больше ему нравилось наблюдать за голым Сумраковым, который уминал еду за обе щёки и с детской непосредственностью улыбался возлюбленному.

Потом продолжились хождения по кинотеатрам и выставкам. Роберт с важным видом делился своими знаниями в медицине и искусстве, а Игорь смотрел на него с нескрываемым восхищением. Постепенно жизнь без этого парня потеряла для Сумракова всякий вкус. Он жил от встречи к встрече, подолгу стоя у окна, открывающего вид на парк, прилегающий к парадному входу детского дома. И стоило за воротами появиться статному юноше в элегантной импортной одежде, как серый мир снова становился красочным.

Иногда они занимались любовью в подъездах: Челищев ловил от этого какой-то особенный кайф, иногда приходили к нему домой. В один из таких дней Сумраков отчётливо почувствовал, что пойдёт на всё, чтобы Роберт остался с ним. Абсолютно на всё.

Он лежал на диване Роберта, листая толстую книгу на английском языке. И вдруг услышал голос Ираиды Андреевны, звучащий где-то совсем близко, будто бы за дверью:

– Да он же больной! Мало того, что сирота, так ещё и больной! Зачем ты гробишь свою молодость?!

Сумраков резко сел и принялся нервно потирать руки, покачиваясь взад-вперёд. Тревога становилась всё нестерпимее.

– Мать, прекрати! – взмолился Роберт.

Послышались шаги, и в комнату вошёл Челищев. На губах играла фальшивая улыбка. Увидев состояние Игоря, он сел рядом и ласково обнял его.

Всё сошло на «нет» неожиданно и очень болезненно.

Челищев сообщил, что к ним в класс пришёл новенький. Некий Артур поразил Роберта знаниями и эрудицией.

– Сегодня собираемся у Артура. Я ненадолго. А завтра в шесть у тебя, – покрывая поцелуями лицо Игоря, шептал Челищев. И уходил, оставляя парня стоять посреди заброшенного сентябрьского парка. Сумраков оборачивался, и плёлся к зданию детского дома, в котором горел свет. Он надеялся, что всё ещё будет как прежде.

Но лето кончилось и вместе с ним закончилось нечто важное.

Роберт просто перестал приходить. Сумраков звонил ежедневно, по несколько раз, но мать Челищева сухо отвечала, что её сына нет дома. Так длилось около недели. Игорь не ел, плохо спал и содрал всю кожу на кулаках, избивая стены от боли и отчаяния. Наконец, набравшись смелости, он отправился к Роберту домой. Трижды позвонив, провёл дрожащими руками по лицу. Дверь открыл Челищев-старший.

– З-здравствуйте, а Роберт д-дома? – сглотнув, с трудом произнёс Игорь. Его трясло.

– Добрый день. Да, секунду, – отойдя от двери, мужчина позвал сына. Тот быстро вышел в подъезд и закрыл за собой дверь. Сжав плечи Сумракова, по-доброму посмотрел в его глаза:

– Я просто приболел, ангина. Ну что с тобой?

– Я потерял тебя! Я звоню каждый день! Почему ты не предупредил? – Сумраков хотел бы, чтобы его голос звучал уверенно и нагло, но нет: тот дрожал и сам парень выглядел жалко.

– Мать считает, что мне нужен покой. Я хотел позвонить, но слишком плохо себя чувствую…

– Ты нашёл кого-то?

– Да ты что? Я же тебя люблю, глупый! Иди домой, я завтра приеду, обещаю, – обняв Игоря, Роберт чмокнул его в светлый затылок.

– А с кем ты? – хватаясь за руки брюнета, прошептал Сумраков.

– С родителями! Иди домой, а то заразишься.

Сумраков ушёл.

Но на следующий день Роберт так и не приехал. Тогда Сумраков, забыв себя от страха и боли, решил подкараулить парня у школы. Он стоял за старым дубом, когда закончился пятый урок, и из здания вышел Роберт. Смеясь, он сжимал в руке ладонь идущего рядом парня. Остановившись, они поцеловались и тут же продолжили путь. Сумраков закрыл глаза и сполз по стволу на землю. Какое-то время он сидел, ничего не слыша и не видя, а потом встал и пошёл в детский дом.

В тот же вечер он отыскал Ларина и купил у него пистолет, потратив все свои трёхгодовые сбережения. Белый, с яркими синяками под глазами, он подкараулил сладкую парочку, выходящую из школы (неизменно держась за руки).

Ученики толпились, с интересом и страхом глядя на странного парня, направившего оружие на Челищева.

– Игорь, опусти пистолет, – велел Роберт, раздувая ноздри.

– Пошли со мной.

– Л-ладно, только убери пистолет. Не позорь меня перед всей школой, – отпуская руку нового бойфренда, прошипел Челищев.

Сумраков протянул руку Роберту, хрипло дыша. Тот пару мгновений смотрел на Игоря, а затем бросился на него, намереваясь ударить и выбить оружие.

– Больной придурок, – слетело с его губ.

Резкое движение в свою сторону заставило Сумракова содрогнуться, и он нажал на курок. Закричав, толпа бросилась врассыпную. Раненый в живот Роберт упал на асфальт.

– Господи, Роб! – заорал его новый парень Артур, хватая любимого.

Дальше Игорь помнил всё очень смутно. Поджав губы, он снова прицелился в Роберта, намереваясь теперь выстрелить в сердце, но кто-то набросился на него, с силой выбивая пистолет и скручивая. Было больно, но эта боль была ничтожной в сравнении с тем, какой ад бушевал в душе.

После этого он попал в психиатрическую клинику «для галочки», чтобы отсидеться, пока директор детдома, Галина Викторовна, хлопотала за него, одного из самых любимых воспитанников. Тогда у Игоря не было обострения психоза или других признаков шизофрении: он просто пережил сильное потрясение и его отпаивали успокоительными. Видимо, Челищев отказался выдвигать обвинения. По крайней мере, уголовное дело заведено не было, а Роберт благополучно оправился в больнице. В тот ужасающе тяжёлый период рядом с Игорем была только Галина Викторовна, и сколько она сделала для него, обеспечив спокойное существование в психушке и позаботившись о том, чтобы парнишка не попал к буйным!

***

Сумраков открыл глаза и потянулся. За окнами расцветал новый солнечный день. Приняв душ и позавтракав яичницей, мужчина надел джинсы, чёрную футболку и коричневую кожанку. Постояв перед зеркалом несколько минут, скривил рожу своему отражению и вышел из квартиры.

Двушка на Алтайской, в доме №20, досталась ему от бабки, которую он никогда не знал. Видимо, перед смертью она решила завещать квартиру единственному внуку, которого могла бы забрать из детдома, да не стала.

Так у него и появилось отдельное жильё, а не комната в коммуналке, предоставленная государством после выпуска из детдома.

Сумраков приехал в типографию, где занимался рисованием иллюстраций к афишам, плакатам, открыткам и иногда книгам. Он честно пытался сосредоточиться на карандашах и композиции, но мысли снова и снова уплывали ко вчерашним событиям. Неужто он действительно обладает неким даром? И ведь ни у кого не спросишь…

Было уже время обеда, когда Сумраков отбросил карандаш и подошёл к окну. Рассматривая пустой, заваленный прошлогодней листвой дворик, он облокотился о подоконник. Нет, не получалось у него сегодня рисовать, а ведь уже через неделю он должен сдать десять открыток для создания сотни экземпляров. Сумраков потёр лицо и в эту секунду произошло нечто удивительное: за окном, прямо из воздуха, появилась тёмная фигура. Игорь отпрянул назад, в ужасе взирая на неё. Это была женщина, словно нарисованная карандашом. Серая, напоминающая тень, она смотрела прямо на него, горестно вздыхая. На ней было старинное платье и простенький полушубок. На голове шаль.

Сумраков поспешно отвернулся от окна, дрожащими руками сложил все рисунки в стол и ринулся на улицу. Хорошо, что у него была своя каморка, иначе бы кто-то точно посчитал, что Игорь сошёл с ума…

12 След.

Другие книги автора

Текст

Игорь Дихтер

Больная любовь