Неспособность любить

кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько

трамвайные пути, заглянул в окно кафе. Ника стояла у стойки к нему спиной, что-то говорила

ехать и чтото делать, чем тупо сидеть одной. Впрочем, у нее есть занятие – искать убийцу. Она найдет. В полной

базы, – быстро сказала Ника. – У тебя есть копия? – Есть… – Пришли мне ее, пожалуйста.

квартиренастоящий тоскливый страх пришел, когда она вышла из женской консультации. – Саш, – позвонила мужу Лиза. – Все точно. Ждем ребенка. – Здорово! – засмеялся Саша, а она вдруг почувствовала, что они с малышом совсем одни в этом мире. Никому не нужные. Чувство было жутким, Лиза закусила губу и велела себе перестать сходить с ума. «Я истеричка», – поставила себе тогда диагноз Лиза. Потом она старалась быть веселой, и ей это даже удавалось, и только когда позвонил Данила и сказал совершенно невозможное, она поняла, что беду предчувствовала. Лиза проваливалась в сон, снова из него выныривала, протягивала руку к будильнику и смотрела на часы. В половине седьмого она тяжело поднялась, посидела у портрета, выпила кофе. За окном стояла еще глубокая ночь. Тонкий серпик убывающей луны был таким аккуратным, что казался нарисованным. Ночное небо любила рисовать Ника, и Лизе, глядя на ее рисунки, тоже хотелось взять в руки кисти. Однажды Саша даже подарил ей набор гуаши, но начать рисовать Лиза так и не собралась, и нераспечатанная гуашь до сих пор валялась в стенном шкафу. Есть не хотелось совсем, но она сварила яйцо в мешочек и покорно съела